"Пляски на сковороде" - читать интересную книгу автора (Бушин Владимир Сергеевич)

Путин потерял учителя


Когда Анатолий Собчак умер на 63-м году жизни в курортном городке Светлогорск (Энсо), в гостиничном номере-люкс, мы честно должны признаться, что были бы не в состоянии, как Владимир Путин, у гроба почившего лить слезы на груди его вдовы. Хотя бы по той причине, что в день смерти А. А. Собчака погибли в Чечне на разбившемся вертолете пятнадцать наших солдат; накануне похорон, в Кемерово сгорело здание прокуратуры и суда, где погибло пять человек; в самый день похорон в московской больнице № 57 на Пятой Парковой, в районе, где я прожил лучшую половину жизни, еще один пожар и гибель еще двух женщин; назавтра после похорон еще одни похороны — трех ленинградских пожарных. 25 смертей, только известных и объявленных… И так изо дня в день. Вот она, жизнь, созданная в России преступным режимом… И уже иссякли все слезы…

А Путина понять можно. В Чечне в боях под его верховным командованием (он же еще был и главковерх!) погибло больше полутора тысяч наших солдат и офицеров, около пяти тысяч ранено или стали калеками… Но он же никого из них лично не знает, ни с кем не служил, не ел из одного котелка, сын там не воюет.

А Собчак — его давний наставник, потом шеф, потом покровитель и рекомендатель. В день смерти Собчака газеты вышли с заголовками вроде такого: «Путин потерял учителя» («МК»). Да он и сам прямо сказал на панихиде: «Анатолий Александрович был нашим учителем». Отсюда и великая скорбь, отсюда и слезы в суровых глазах верховного главнокомандующего на груди вдовы…

Между прочим, Ирина Петровская, постоянный автор «Известий», увидела в том, что сопутствовало похоронам А. Собчака, нечто такое, чего я, стреляный газетный воробей, ни за что бы не разглядел, до чего бы никогда не додумался. Она пишет, что «похороны усилиями в первую очередь телевидения превратились в полудетективное политическое шоу… Корреспонденты вылавливали известных политиков, чтобы здесь же, по сути не отходя от гроба, обсудить шансы Степашина на предстоящих выборах губернатора Ленинграда… Березовский в распахнутой дубленке и белой рубашечке, неформально не застегнутой на верхнюю пуговку, двигался к гробу, оживленно улыбаясь…» Почти как в песне: в белой рубашоночке, хорошенький такой… Улыбался с экрана и Кудрин, наперсный дружок Собчака. А иные из упомянутых политиков в предвидении телеинтервью явились на похороны в макияже. Словом, перед нами было зрелище «представителей культурно-политической элиты, превращающей что угодно в светскую тусовку».

Ну это-то все, кроме макияжа, я тоже видел и сам, как видели и другие телезрители. Дело в другом. Накануне похорон едва ли не все телеканалы и многие газеты деловито сообщили, что на В. Путина готовится покушение, притом именно во время церемонии похорон. Газета «Коммерсант» на первой полосе прямо так и извещала: «К покушению на Путина все готово». Как, допустим, об открытии кинофестиваля. И писали, говорили, что спланировано это не жалкими остатками чеченских бандитов, а какой-то могущественной международной террористической организацией, страшнее которой нет ничего на свете. И тут же эрудиты с НТВ, как о полученных «Оскарах», спокойно напомнили нам, что вот, мол, в 1981 году жертвой покушения стал президент Египта Анвар Садат, в 84-м — Индира Ганди, в 86-м — Улоф Пальме, в 91-м — Раджив Ганди… А чем, дескать, лучше наш Путин? Пристрелят, как Черномырдин медвежонка в костромских лесах. И сумму, прилагаемую к «Оскару», с готовностью указали — 2,5 миллиона долларов и телефон для справок тут же…

Сервис высшего европейского пошиба… Я думал, что все это — плоды персонального идиотизма. И еще больше уверился в этом, когда в репортаже Лобкова с панихиды под траурную музыку Моцарта услышал: «Посмотрите внимательно на этого человека в гражданском. Один из президентской охраны. Как он зыркает по сторонам! Вот обернулся. Приглядитесь. В ухе у него миниатюрный микрофон. Он все видит, все слышит, он готов грудью заслонить и. о…» Интересно, подумал я, а что у агента в ноздре и что у репортера в черепной коробке?..

Да, ничего, кроме индивидуального тупоумия вышеназванных и не названных здесь особ я не увидел. Ведь мы так привыкли к их полной этической глухоте, бездарности и к тупоумию прежде всего! Но вот что пишет И. Петровская: «Возникает подозрение, что все нагнетание обстановки вокруг и.о. накануне похорон Собчака — не что иное, как заранее продуманный пиаровский ход его команды… Команда точно рассчитала, как воспримут избиратели поездку и.о. на похороны. Путину грозит смерть, но, несмотря на это, он едет проститься с Учителем — отважный бескомпромиссный человек, для которого честь выше страха за собственную жизнь… Тонкая работа. Ребята не зря едят свой хлеб…» Нет-нет, я бы до этого никогда не додумался: даже смерть одного и предполагаемое покушение на жизнь другого — всего лишь объекты «тонкой работы»… Но сотрудница демократических «Известий», конечно, лучше знает этот демократический мир, чем я, коммунист…

Пожалуй, констатацией этого мы могли бы и закончить свое сообщение, если бы «тонкой работе» не сопутствовала очередная грубая попытка единомышленников покойного смерть своего вроде бы дражайшего друга превратить в предмет грязной политической спекуляции для сведения счетов со своими противниками. Судите сами…

По телеканалу НТВ Собчака тотчас провозгласили «человеком европейской внешности», за что, мол, его и преследовали, даже травили. Кто? Естественно, люди не с европейской внешностью, а с русскими рожами… Потом в передаче по РТР появились на экране известный ленинградский европеец Олег Басилашвили и известная ленинградская европейка Бэла Куркова. Европейка спрашивает: верит ли европеец, что Собчак умер своей смертью? Тот отвечает, что в жизни, мол, вообще, в Европе в частности, а уж в России особенно, все возможно, но в данном конкретном случае он не верит, что живой человек умер просто так, как говорится, за здорово живешь. С чего, дескать, мог умереть такой замечательный деятель демократии, тем более если он доверенное лицо Путина на предстоящих выборах! В свою очередь европеец спрашивает европейку: верит ли она. Европейка Бэла решительно, убежденно заявляет: «Я тоже не верю!…» Тут кадр меняется, возникает безымянная старушка в лисьем воротнике и зловещим голосом мужика в страшном сновидении беременной Анны Карениной («Родами умрете, матушка, родами…») медленно произносит: «Это политическое убийство. В городе все говорят… Политическое…» И исчезает…

Потом возникает Чубайс: «Преждевременная смерть Собчака — это результат травли». И перечисляет имена «организаторов травли», то есть виновников смерти. «Известия» тотчас хватают и выносят афоризм параноика на первую полосу. А вот на ОРТ является к Александру Любимову аж министр здравоохранения Юрий Шевченко, давний друг Собчака по Ленинграду. У этого тоже никаких сомнений: «Его пытались удушить, была поставлена цель ликвидировать. Это отсроченное убийство, результат травли. Отсроченное убийство словом!… Убийцы известны…» Тут же показывают фрагмент из готовящегося фильма о Собчаке. Там он сам говорит: «Если со мной что случится, то заказчика ищите в кабинете губернатора…»

В день похорон газета «Петербургские ведомости» выходит с набранным аршинными буквами через всю первую полосу провокаторским афоризмом врача Шевченко: «Отложенное убийство словом». Шапка на первой полосе другой газеты: «Диагноз врача — убийство». И наконец, в этот же день в заявлении радиостанции «Балтика» сам и.о. присоединяется к провокаторам: «Я считаю, что это не просто смерть, а гибель. Это, конечно, результат травли!»

Их сразу устроила бытовая версия убийства…

А кто же травил беззащитную жертву? Европейка Куркова заявила, что Собчак был «знаменем наших надежд». Чьих — «наших»? Разумеется, демократов. Ну тогда никаких сомнений: конечно же, травили кровожадные коммунисты. Действительно, будучи одновременно и знаменем, и знаменосцем демократии, Анатолий Александрович, разумеется, был и крупнейшим антисоветчиком, выдающимся антикоммунистом и оставался таким буквально до последнего дыхания. Даже в своем интервью, данном поистине уже на краю могилы, Учитель Путина заявил: «В 91-м году была допущена (демократами) самая большая ошибка. После путча необходимо было запретить Компартию, провести открытый суд над ней. Запретить высшему эшелону партийной номенклатуры занимать должности в госаппарате. Ведь их было три миллиона, и они никуда не делись… Отсюда — преступность, коррупция, все остальные беды» («АиФ» № 8, 2000 г.).

Интересно. Коммунисты обвиняются в том, чего при их власти в стране не было. Как видим, Учитель несколько ошибался и отчасти врал. Словом, да, антикоммунист он был отменный, первостатейный, и коммунисты, конечно, его несколько недолюбливали.

Вот и в последней его книге, которую по распоряжению вдовы раздавали всем пришедшим на похороны, читаем: «На голову обывателя мощным водопадом обрушилась доведенная до абсурда и преподнесенная в лучших традициях 1937 года информация (о Собчаке). Коммунистические (!) журналисты не скупились на эпитеты и метафоры, дабы новой «репрессивной эпохе» представить новых врагов народа». Дальше: «Группа работников Управления по борьбе с экономическими преступлениями, руководимая местной коммунистической (!) организацией, составила мерзкий и ложный донос в Государственную думу…» Еще: на травлю Собчака «были затрачены огромные деньги из коммунистических источников…» и т. п. Господи, назвал бы хоть один источничек. Я пошел бы туда гонорар получить…

Конечно, подобные заявления Собчака не давали коммунистам основания для нежных чувств к нему. Но вот какое диво-дивное… Напомню некоторые особенно неласковые статьи об Анатолии Александровиче: «Хождение Собчака во власть», «Черная тень Собчака над Россией», «Собчак как зеркало русской коррупции», «Собчакам закон не писан», «Плачет по Собчаку Матросская Тишина», «Хлестаковщина на Сене», «Суп в кастрюльке прямо из Парижа»… И представьте себе, авторы большинства этих ужасных публикаций вовсе не коммунисты, а, наоборот, такие же отъявленные антикоммунисты и антисоветчики, как покойный Учитель. Вот, например, Павел Вощанов. Это же пресс-секретарь главного антисоветчика страны Ельцина, его правая рука. А Александр Минкин, столь же беспощадный гонитель Собчака — кто решится зачислить кого в адепты марксизма-ленинизма? Автором статьи «Собчакам закон не писан», хотя она и напечатана в «Правде», был покойный Владимир Максимов, лет двадцать своей жизни бросивший под хвост блохастой кошке антикоммунизма. И печатались скорбные статьи о Собчаке вовсе не только в «Правде» или в «Завтра», но и в суперантисоветской «Комсомолке», в архикоммунофобской «Новой газете», в экстрадемократической «Совершенно секретно» и т. д. А едва ли не первым начал травлю не кто иной, как Александр Невзоров в своих тогда знаменитых «Секундах». Потом эстафету травли понес дальше в своей книге «Собчачье сердце» Юрий Шутов, ближайший сподвижник покойного Учителя, что весьма знаменательно, ибо и Владимир Яковлев тоже сподвижник, зачисленный Собчаком и его вдовой в убийцы невинной жертвы. Кто решится сказать, что эти трое — представители высшей партийной номенклатуры?

В чем же дело? Почему знаменитого Собчака, как какого-нибудь Радзинского, не жаловали и коммунисты, и антикоммунисты, и советские патриоты, и почитатели душителя страны Ельцина, и люди довольно нейтральные? Почему никто, кроме Чубайса, Хакамады и Путина, не называл его своим Учителем, заслужившим самоотверженным и бескорыстным трудом на благо любимой Родины увековечивания своей памяти? Какого увековечивания? Да хотя бы, допустим, посредством переименования Невского проспекта в проспект Учителя?

В поисках ответа на эти вопросы приходится заглянуть в прошлое. И тут мы обнаруживаем, что при первом же появлении на всесоюзной политической арене сам Анатолий Александрович показал себя человеком крайне самовлюбленным, высокомерным и агрессивным. И занялся он не чем иным, как именно травлей очень многих уважаемых людей. Вспомните, например, как свирепо на I съезде народных депутатов кидался он на главу правительства СССР коммуниста Н. И. Рыжкова. Это была настоящая травля. Забыли, Владимир Владимирович? Поднимите стенограмму или почитайте книгу Рыжкова «Перестройка: история предательств». Затем Собчак вцепился в генерала Родионова, тоже коммуниста, обвинив его и нашу армию в убийстве саперными лопатками нескольких человек в Тбилиси во время известных массовых беспорядков. Тоже не помните, Владимир Владимирович? Тогда попросите дать вам материалы комиссии, которая установила, что обвинения Собчака — бесстыдная ложь, никаких саперных лопаток, которые киселевы-сванидзы уже превратили в крылатое нарицательное словцо, не было. Или поговорите с генералом, он запомнил эту клевету на всю жизнь. Тринадцать человек погибли тогда в давке. Вам же дорога честь нашей армии, главнокомандующий?

И вот к каким словесам прибегал ваш Учитель в борьбе с неугодными: «стадный инстинкт ярости и агрессии», «беснующаяся ненависть», «в зале не было депутатов, была толпа, повинующаяся инстинкту сталинизма», «концентрация ненависти», «наотмашь бьет идущая из зала волна ненависти и неистовства» и т. д. Это о «стаде». А конкретно об отдельных живых людях так: «Он искренне не понимал, что смешон. Мысль о собственной некомпетентности не могла прийти ему в голову», «отсутствие необходимых знаний, человеческой и политической культуры», «способность с важным видом изрекать самые немыслимые глупости», «политический мертвец», «околевающий дракон» и т. п. Это жемчужины элоквенции из его книги «Хождение во власть», вышедшей еще в 1991 году.

Разумеется, ему на это отвечали, но отнюдь не всегда в таком же стиле. Когда, например, в 1990 году при избрании председателя Верховного Совета депутат В. И. Колотов выдвинул кандидатуру Собчака, тогда уже председателя Ленсовета, то сначала это вызвало оторопь, а потом решительный протест многих депутатов. Но как достойно они говорили! Так, А. А. Джаримов сказал: «Как это понимать?.. Здесь нужны выдержка, доверие, взаимоуважение, а как раз этого мы у товарища Собчака не наблюдаем. Нет у вас, Анатолий Александрович, ни взвешенности, ни элементарного политического чутья… Красивой фразеологией вы политического капитала не накопили. Я — против!» В таком духе говорили и другие депутаты. И Учителя даже не внесли в список для голосования. Да, сурово, но никаких «дохлых драконов» и «смердящих динозавров».

Был, помнится, и такой эпизод. Однажды всех депутатов Российского парламента Собчак, уроженец Читы и многолетний житель Средней Азии, обозвал провинциалами.

По тогдашним, еще советским, нравам это восприняли болезненно, и один депутат предложил читинцу извиниться. Тот, разумеется, и не подумал. Он — перед ними? Ха!… Тогда депутат Ленсовета Н. Андрущенко заявил в одной из ленинградских газет, что приносит депутатам России извинение за своего председателя, «готового оскорбить каждого, имеющего отличные от его собственных взгляды» и за вашего Учителя, товарищ Путин…

А видели его последнюю книгу, которую, как уже сказано, потерявшая от горя рассудок вдова распорядилась раздать всем, кто пришел на похороны? Она начинается с кратких характеристик супостатов-гонителей: «Типичный паркетный генерал»… «Типичней советский директор… Его обвиняли во многих злоупотреблениях»… «Типичная личность из породы преданных и легко предающих слуг»… «Типичный генерал советского образца: ограниченный, малообразованный, с предельно низменными вкусами»… «Типичный продукт советской тоталитарной системы»… Анатолий Александрович, увы, так и не осознал, до какой степени сам он был типичным продуктом той именно демократической системы, о которой проницательный Альфред Нобель еще в прошлом веке сказал, что она «приведет человечество к образованию диктатуры отъявленных подонков населения».

Тут надо уточнить два момента. Басилашвили, Куркова, Чубайс называли конкретные имена тех, кто, как они уверяют, травили Собчака: О. Сосковец, А. Коржаков, П. Вощанов и другие. Сам Собчак в упомянутой книге присовокупляет сюда и человека, которого «во всех критических моментах истории поддерживал и даже выручал» — Ельцина. Уверяет: «По личному указанию Ельцина организовали следственную группу по собиранию на меня компромата. По его личному указанию была организована и антисобчаковская предвыборная кампания (в Ленинграде). Последующие гонения после проигрыша выборов также имели место с молчаливого одобрения Бориса Николаевича». Да в чем же дело? Действительно, уж не Собчак ли из кожи лез во имя демократии и ельцинизма! Оказывается, все просто: Ельцин ужасно боялся, что «Собчак станет одним из наиболее вероятных кандидатов на пост президента страны».

Если все и так, то у нас и тогда нет ни малейшего желания тут разбираться, ибо это есть не что иное, как беспощадная внутривидовая борьба тех самых творцов и функционеров демократии, о коих предупреждал еще Нобель.

Последняя книга Собчака, о которой мы уже упоминали, названа им «Дюжина ножей в спину». О ней следует кое-что добавить к тому, что уже было сказано. Над названием автор голову не ломал. В том же самом Париже в 1921 году известный юморист Аркадий Аверченко написал книгу «Двенадцать ножей в спину революции». Собчак просто обрубил последнее слово, дав понять, что имеет в виду не чью-то спину, а свою собственную. А в спину революции он, как известно, сам запустил несколько консервных ножей.

Тогда же, в 1921 году, под заголовком «Талантливая книжка» В. И. Ленин напечатал в «Правде» небольшую рецензию на сочинение Аверченко. Он, в частности, писал: «Это — книжка озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца… Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая ненависть вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки… Огнем пышущая ненависть делает рассказы Аверченко иногда — и большей частью — яркими до поразительности. Есть прямо-таки превосходные вещички, например, «Трава, примятая сапогами»… Вывод Ленин делал такой: «Некоторые рассказы, по-моему, заслуживают перепечатки. Талант надо поощрять».

В «Дюжине» Собчака тоже есть, как мы отчасти уже видели, и «озлобленность почти до умопомрачения», и «огнем пышущая ненависть», но, увы, нет ни одной «превосходной вещички», если не считать двух чужих вещичек, оказавшихся под обложкой. Это эпиграфы. Один из Киплинга, очень гордый и несколько странный: «Пусть лгут лжецы — не снисходи до них!» Странный потому, что ведь автор как раз снизошел до «лжецов», вся книга — это спор с ними. Второй эпиграф — я ахнул! — из Эдуарда Асадова, моего товарища студенческих лет, а ныне соседа по даче:

Не веря ни злым и ни льстивым судьбам, Я верил всегда только в свой народ. И счастлив от мысли, что нужен людям, Плевал на бураны и шел вперед!

Лихо… Я позвонил Эдуарду и рассказал о любви Собчака к его поэзии. Он долго смеялся, а потом сказал: «Никогда не знаешь, во что можешь вляпаться». Воистину, «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется»…

Есть в книге и еще чужие вещички, но это уже нечто совсем в ином роде. Одну вещичку написал Собчаку в его парижском уединении известный король поэтов Евтушенко. Это «утомительно и длинно, как Доронин». Но концовка знаменательна:

Когда-нибудь, кто чист, кто урка, Мы разберемся навсегда. И бывший мэр Санкт-Петербурга Дождется правого суда.

Выходит, друг-то друг, а считает, что Собчака «когда-нибудь», но все-таки следовало судить. Нельзя не отметить, что в этом вопросе у прогрессивного поэта полный консенсус аж с самим генеральным прокурором Юрием Скуратовым, который заявил в «Советской России»: «У нас были все основания, чтобы по Собчаку возбудить дело»…

Когда человек умер, то, естественно, для выяснения причины смерти обратиться прежде всего к его лечащему врачу. Собчака пользовал завотделом кардиореанимации медсанчасти № 122 доктор медицинских наук Н. Семиголовский. К нему и обратился журналист «Аргументов» Денис Сысоев. И вот что он услышал. Оказывается, у его пациента было уже три инфаркта. «Таким тяжелым коронарным больным, — сказал доктор, — противопоказаны даже минимальные стрессы, потому как любое напряжение может стать последним». А больной уже давно не берег себя, буквально транжирил здоровье. Вспоминается, что еще в Верховном Совете председатель Комиссии по этике А. А. Денисов однажды вынужден был заявить коллегам: «По зарубежным поездкам все рекорды побили Старовойтова и Собчак». Ну вот… Пребывание во Франции, относительно спокойная жизнь там были ему полезны, но тяжелая болезнь никуда не ушла. После возвращения, несмотря на запреты врачей вести активную деятельность, Собчак вновь вернулся к бурной политической жизни. «Это был для него смертный приговор», — сказал врач.

Стремя инфарктами за спиной он ввязался в трудную избирательную кампанию, не терпелось опять взойти на парламентскую трибуну, разоблачать козни коммунистов, громить отступников демократии… А супруга, которая, конечно же, знала, каково здоровье мужа и что говорят врачи, вместо того, чтобы отговорить, удержать, запретить ему продираться на вожделенную трибуну, сама ринулась в бой за место в Думе — тем самым, естественно, подзадоривая и подхлестывая его. И оба провалились!… Можно себе представить, каким страшным ударом это было для честолюбца с тремя инфарктами и с еще не зажившими рубцами от провала на губернаторских выборах… Да, смертельный приговор он подписал себе сам при молчаливом созерцании этого своей женой… После третьего инфаркта в 1997 году он прожил почти три года. «Это для него была уже удача», — сказал врач. («АиФ», № 8, 2000 г.)

Беседа с Н. Семиголовским появилась сразу после известия о смерти А. Собчака. Проскочила. Но потом к врачу не обращались ни Басилашвили, ни Чубайс, ни коллега Шевченко, ни журналисты… Мнение лечащего врача никого не интересовало. Оно и Чубайсу мешало вопить на всю страну: «Политическое убийство!» Оно и вдове было ни к чему. Ведь ее могут спросить, что стоит за последними словами в последнем интервью мужа: «Наши отношения (с женой) безоблачными не назовешь», — не такие ли факты, как одинокая поездка очень больного человека в Светлогорск?..

Но Чубайс продолжает спекуляцию на смерти, вопит и вопит: «Убийство!…» Только это и заставило нас взяться за перо или, точнее, сесть за компьютер. Только это…

В заключение не могу еще раз не вспомнить Ленина. В 1907 году он написал статью «Памяти графа Гейдена» (чему учат народ наши беспартийные «демократы»). Там есть такие строки: «Гейден был человек образованный, культурный, гуманный, терпимый, — захлебываются либеральные и демократические слюнтяи, воображая себя возвысившимися над всякой «партийностью» до «общечеловеческой» точки зрения».

Мы тоже слышали в эти дни не только о том, что Собчак — это человек европейской внешности, но и о том, что он, Учитель, был человеком образованным, культурным, гуманным. Доренко даже назвал его «денди»…

Ленин признавал, что граф Гейден действительно был образованным. Мы сказать это о Собчаке, увы, лишены возможности. По нашему разумению, образованность, культурность не во всезнайстве, оно невозможно, а в понимании того, что нельзя лезть туда, где ни уха, ни рыла не смыслишь. А профессор Собчак обожал такое дело. Почитайте хотя бы несколько страниц из его парижского сочинения о Сталине. Нет, Собчак не был ни графом, ни денди. Но мы не отрицаем, что он мог быть квалифицированным юристом.

И дело не в образованности самой по себе. Ленин негодовал по поводу умиления демократов тех дней образованностью такого человека, как граф Гейден: «Ошибаетесь, почтеннейшие. Эта точка зрения не общечеловеческая, а общехолопская. Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам. Вот вы именно такие хамы, господа… Душонка у вас насквозь хамская, а вся ваша образованность, культурность и просвещенность есть только разновидность квалифицированной проституции… Вместо того чтобы учить народ правильному понятию Конституции, — вы, демократы, сводите в своих писаниях Конституцию к севрюжине с хреном… Для контрреволюционного помещика Конституция есть именно севрюжина с хреном, есть вид наибольшего усовершенствования приемов ограбления и подчинения мужика и всей народной массы…»

Прошло 93 года с тех пор, как это написано… Скучно жить на этом свете с вами, господа…

2000 г.