"Сбывшееся ожидание" - читать интересную книгу автора (Московцев Федор)

Глава 3

Они ехали по улице Советской, безлюдной в этот час. Таня, держа левой рукой руль, правой гладила Андрея по коленке:

– Любишь свою Таню, да? Скажи!

Он ответил, что сразу оценил её, как только первый раз увидел. А вообще, последние сутки места себе не находит в предвкушении встречи. Она это уже поняла – поэтому они, не заезжая в ресторан, направляются к ней домой.

– А ведь это я всё устроила – пришла к тебе сама, помнишь, а? Еще упрашивала, чтобы ты меня взял. Скажи, я поступила правильно? С первого же раза, как я тебя увидела там на кладбище, я знала, что буду твоей. Что мне оставалось делать – кроме как придти к тебе? И я не жалею. А ты?

Она остановила машину возле подъезда и заглушила мотор. Они вышли. В тумане вырисовывались легкие остовы деревьев, посаженных во дворе. В охватившей их беспредельной тишине замирал шум колёс автомобиля, проехавшего по улице Гагарина в сторону Волги. Казалось, они одни остались в этом безмолвном городе.

Войдя в подъезд, они поднялись на этаж, зашли в квартиру. Танина комната уже мало походила на девичью. Сюда ворвался вызывающий и смелый красный цвет, составивший оригинальное сочетание с классической черно-белой парой: ярко-красная мягкая мебель, в отделке которой использована золотая нить, вишнево-красный абажур ночной лампы, бордовые портьеры, черно-белый ковер с этническим принтом, похожим на рисунок зебры, гармонирующий с фигурками двух зебр на невысоком светлом, цвета топленого молока книжном шкафчике. Который в наборе с письменным столом создавал Танино рабочее место. Для вещей предусмотрен шкаф-купе с дверцами из матового полупрозрачного пластика, напоминающего о легком утреннем тумане и удачно сочетающимся со светлыми молочно-бежевыми стенами. Единственным темным предметом оставалось фортепиано Krakauer, стоявшее посередине комнаты.

Пока раздевались, Таня расспрашивала подробности сегодняшнего происшествия:

– Ты прямо так и сказал ей: «Пизда, тупая жирная пизда»?

– Да, Танюш, прямо так и сказал.

– А она была страшная и жирная?

– Не то слово – крокодил. Вместо сисек – две папилломы растущие на шее.

Таня раздевалась со спокойной гордостью, что придавало ей особое очарование. Она так безмятежно любовалась своим обнаженным телом, что покрывало у её ног казалось красным павлином.

– Странно: почему она оскорбилась – ведь ты сказал правду. Красивую умную девушку – меня например, никто не назовёт тупой пиздой.

Когда Андрей увидел её голой и светлой, как ручьи и звёзды, он сказал:

– Тем более ты должна надевать максимум одежды – то что мне принадлежит, могу видеть только я, больше никто!

Она скользнула в постель, прильнула к нему и обдала его восхитительной свежестью.

Они были очень удивлены, когда, придя в себя, увидели, что уже почти полночь.

– Неохота никуда ехать, – лениво протянула Таня, включив торшер. – Может попьём чай с бутербродами.

Прижавшись к его груди, она сказала:

– У тебя кожа нежнее моей.

В наступившей тишине слышалось только прерывистое Танино дыхание. Цвет её кожи напоминал розу, упавшую в молоко, а запах пьянил, навевая приятные мысли. Согнув ноги в коленях, она болтала ими в воздухе. Внезапно думы Андрея омрачились – ему показалось подозрительным, что обладательница такого совершенного тела начинает делать мужчине комплименты. Таня взрослела, в ней пробудился темперамент, она с трудом выдерживала разлуку, и он стал чаще летать в Волгоград – ревновал и боялся, как она справляется с проснувшимися желаниями, не начнёт ли смотреть по сторонам.

– Знаешь, Танюш, мне кажется я вижу призраки. Вчера ночью мне приснилось… черт знает что, не могу вспомнить, мужчина это или женщина, сон такой путаный. Я пытался прогнать его, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой – всё окаменело. Не мог вообще двинуться с места. Сейчас, перед тем как ты включила свет, там за окном в тумане – кажется что-то мелькнуло. Что характерно, мне мерещатся призраки, или я начинаю о них думать, когда слушаю джаз.

Она прекратила болтать ногами, на миг они замерли в воздухе, и она их опустила.

– Призрак… может это не мужчина и не женщина, а… дракон. А дракон – это рептилия. У рептилий – плохое зрение, но они могут забираться на скалы, это такой скалистый ужас. Скалы – это каменные глыбы с крутыми склонами и острыми выступами, место обитания скальцев. Скальцы – маленький но гордый народ, скальцы храбры, но плохо разбираются в теоретических науках, не умеют вести себя в обществе дам, и отвратительно пахнут – потому что пасут баранов. Бараны – самцы домашней овцы…

Продолжая наговаривать, она потерлась влажной промежностью о его ногу. Он сильнее прижал Таню к себе и почувствовал, как всё её гибкое и крепкое тело отзывается на его ласку. Оказалось, что им уже не только не до ресторана, но и не до бутербродов с чаем.

Позже, выключив торшер, Андрей посмотрел в сторону окна и вспомнил о своих тревогах:

– Тебе всё хиханьки да хаханьки, а у меня в последнее время поднялся уровень тревожности.

– Ты слушаешь много психотропной музыки, которая ебёт твой мозг, – ответила Таня, зевая. – Значит, чтобы это дело прекратить, нужно…

Андрей задумался. Через пару часов, а может, под утро, он снова овладеет ею, возможно не просыпаясь, это будет частью и продолжением их сновидений, а утром они будут гадать, был ли это сон или они на самом деле занимались любовью, начнут подсчитывать общее количество заходов. Вместе с приятными мыслями в сознание стало проникать беспокойство. Ему померещилась вереница причудливых образов, комната, такая уютная комната в крепко замкнутой квартире, открывала широкий доступ к вторжению сверхъестественного мира. Интимная темнота превратилась в кишащий мрак. Легион рогатых чертенят водил в нём хороводы, медленной поступью, рыдая, проходила девушка из черного мрамора. Черти исчезли, оставив после себя части человеческого тела. Возле пианино скелеты вели хоровод, а сидящая на окне обезьяна играла на трубе. Семь прекрасных женщин в золотых и серебряных платьях и в плащах цвета солнца, цвета луны и цвета всех времён года висели на стене с перерезанным горлом, и кровь ручьями стекала на белый мраморный пол.

Когда Таня, утомленная, заснула, Андрей приподнялся на локте и, вытянув шею, приоткрыв рот, стал прислушиваться. Ему показалось, что он слышит, будто кто-то скребет по стеклу. Поднявшись с постели, он подбежал к окну и увидел тополь, дальше за ним всё терялось в туманной мгле. Наперёд зная, чтоʹ сейчас увидит, он хотел закрыть лицо руками, но у него не хватило сил поднять руки и перед его глазами встало лицо Ольги Шериной.