"Не дай ему уйти" - читать интересную книгу автора (Соловьева Анастасия)Глава 9Амстердамский аэропорт Схипхол построен на дне осушенного озера Харлемермеер, и поэтому «Боинг-В737» с Элиной на борту, совершивший посадку в семь двадцать три по местному времени, оказался на пять метров ниже стоящих в гавани кораблей. Через двадцать минут Элина была уже на Центральном вокзале, откуда до тихо свернувшегося калачиком Дмитрия осталось рукой подать. Центральный вокзал, Central station, – центр города, как Кремль в Москве, а лучше – как Дворцовая площадь в Питере. Ведь Амстердам и Санкт-Петербург на планах необычайно похожи между собой. Те же улицы-каналы подковообразной формы – чем дальше от центра, тем шире расходятся «подковы». Правда, знатоки находят в планах этих городов философско-анатомические различия, хотя и удачно дополняющие друг друга. Так, план Петербурга, по их мнению, демонстрирует человеческий торс в разрезе: позвоночник, аорту, пищевод, элементарные органы. А в изображении Амстердама они легко узнают содержимое человеческого черепа, тоже в разрезе – полушария головного мозга. Элина поймала такси. Было раннее утро. Хоть Амстердам живет в режиме нон-стоп, рассветный час – самое тихое время суток в городе. Масса туристов и международных тусовщиков, среди которых большинство составляют немецкие студенты – искатели свободной любви и легальной наркоты, – к этому времени редеет. Но народа на улицах оказалось удивительно много. Машина с трудом пробиралась в шумной пьяной толпе. Ах да! – вспомнила Элина. Ведь близился праздник – традиционный фестиваль конопли Cannabis Cub, «Конопляная чаша», из года в год проходящий здесь на третьей неделе ноября. Основная цель «Конопляной чаши» – презентация новых достижений конопляной селекции и определение лучших сортов наркотического растения по номинациям: лучший сорт марихуаны, самый стильный кофешоп (кафе, где продаются изделия с коноплей – кофе, булочки, печенье), самый качественный продукт переработки конопли (например, конопляное пиво), лучший гашиш, а также лучший куст, выращенный в теплице. За время фестиваля туристы посещают музеи марихуаны и гашиша, присутствуют на выступлениях музыкальных коллективов, творчество которых посвящено употреблению конопли, сами погружаются при этом в наркотическое опьянение. На фестивале устраиваются показы модных изделий, косметики и украшений из той же конопли. Кроме того, многих туристов манит в Амстердам любовь властей города к секс-меньшинствам. Здесь можно жить в гей-отелях, обедать и ужинать в гей-ресторанах, посещать гей-фильмы в гей-кинотеатрах, покупать одежду и все прочее в гей-магазинах и все оставшееся время проводить в гей-барах и на гей-дискотеках. В Амстердаме насчитывается около восьмидесяти гей-баров и более двадцати гей-отелей. Здесь выходит самая многотиражная в Европе гей-газета De Gay Krant. И днем и ночью можно позвонить в Gay Switchboard, где на нескольких языках дадут нужную информацию. В Амстердаме, наконец, находится первый в мире гей-монумент. Три розовых треугольника, вместе образующие один, – память обо всех геях, переживших преследования, издевательства, побоища и убийства. Автор монумента Крин Даан выбрал розовые треугольники – знак гомосексуалов в концентрационных лагерях Второй мировой войны. Торжественное открытие памятника состоялось в 1987 году на одной из главных площадей Амстердама. По дороге к дому Элина сделала три необходимые остановки. Перво-наперво она потребовала притормозить около турецкой палатки со снедью. В ней Элина купила двух цыплят гриль. Следующую остановку она сделала у аптеки. Скоренько забежав туда, приобрела большую пачку американской виагры. Третью остановку совершила у ларька «Амстердамский сувенир». Свободная продажа легких наркотиков разрешена голландским законодательством повсюду. Но в подобных ларьках, Элина знала это доподлинно, так же свободно можно было приобрести наркотики покрепче. Она купила целую упаковку психоделика ЛСД в красивой обертке. ЛСД – мощное галлюциногенное средство, проверенное даже на животных. Если мыши под воздействием ЛСД показывают только двигательное беспокойство и изменения в манере облизываться, то уже кошки, помимо вегетативных симптомов, таких как стоящая дыбом шерсть и повышенное слюнотечение, являют симптомы, указывающие на наличие галлюцинаций. Коты и кошки беспокойно всматриваются в воздух и, вместо того чтобы ловить мышей, не видят их в упор, а заметив – вдруг замирают перед ними в страхе. У пауков ЛСД производил явные изменения в плетении паутины. При очень низких дозах паутина становилась даже более пропорциональной и аккуратной, чем обычно. Однако при больших дозах плетение делалось неправильным. Это как раз то самое, что нужно сейчас Элине! В супермаркете рядом с домом, где спал Дмитрий, Элина купила пакетик белого острого соуса к цыплятам, пучок базилика и бутылку национального голландского снадобья – можжевеловой водки. Все! Оснастившись по полной программе, Элина устремилась вперед. Она осторожно, не производя лишнего шума, вошла в спящий дом. Скинув плащ, сразу проследовала на кухню. Здесь было сумрачно – кухонные окна смотрели во двор. Она выложила покупки на разделочный стол и зажгла над ним свет. Прислушалась. С улицы глухо доносился шум ликующей толпы. Но в доме стояла мертвая тишина. Элина торопливо распечатала упаковку ЛСД, вытряхнула на ладонь три пирамидки и ссыпала их в ступку. Снова прислушалась… Все тихо. Распечатала коробочку виагры. Вынула из нее три таблетки – и их тоже бросила в ступку. Оглянувшись на приоткрытую дверь, принялась тихонько толочь и растирать содержимое ступкой. Вскоре получилась сероватая мука. Элина развернула одного цыпленка. Он был еще горячий. Переложила его на широкую тарелку и в нескольких местах сделала глубокие надрезы. Потом, раскрывая ножом надрезы, чайной ложечкой бережно засыпала туда из ступки сероватой муки. Когда все было закончено, Элина остатками порошка посыпала всего цыпленка. Затем в чашке развела белый соус водой, чтобы он стал пожиже, и полила им цыпленка. После этого Элина тщательно вымыла и вытерла ступку с пестиком, убрала их на место, развернула другого цыпленка, выложила его в точно такую же широкую тарелку и полила его точно так же белым разжиженным соусом. Чтобы окончательно отбить всякий посторонний запах и вкус, присыпала цыплят черным перцем и обложила веточками базилика. Готово! Теперь можно не таиться. Громко хлопнув дверью, она отправилась на второй этаж, в спальню Дмитрия. Дмитрий спал. В Амстердаме не принято занавешивать окна. Странный обычай. Когда они с Димой поселились в Амстердаме, по московской привычке заказали жалюзи. Неуютно, когда с улицы и из соседних домов видят, что творится у тебя в комнате! Но довольно скоро они привыкли к местным нравам и использовали жалюзи редко. И сейчас они были раздвинуты. За окном слонялись группки праздношатающихся, ржавая баржа проплывала по каналу под горбатым мостом. – Дима!.. Димка!.. – оживленно и радостно пропела Элина. – Открой глазки. И просыпайся – я уже приехала! Я тут… Дмитрий мучительно застонал и зашевелился. – Димчик, просыпайся скорей. Твоя Леночка пришла и подарки принесла. Ну, Дим… Элина подошла к окну и задернула жалюзи. Дмитрий, простонав, перевернулся на другой бок и опять свернулся калачиком. Она нетерпеливо затрясла его плечо: – Димончик, ну поднимайся же! Сейчас будем пировать. Я проголодалась незнамо как. Быстро-быстро поднимайся. Димка!.. – Рано же еще, Лен?! – Дмитрий разлепил красные, заспанные глаза. Глядя на него, Элина сама захотела спать. Но нет! Нужно действовать – выколачивать всю подноготную правду. – Ничего не рано, мой светик. Я соскучилась по тебе. Просыпайся скорей, я уже все приготовила. Сейчас отметим мой приезд. И нашу встречу. А я тебе что расскажу… Вздыхая и охая, Дмитрий сел на кровати. – А хочешь, радость, давай прямо тут и посидим, в спальне. Поговорим. – Ну как там Москва? – сладко зевнул Дмитрий. – Сейчас все узнаешь, моя рыбка. – Элина подкатила вплотную к кровати столик на колесиках, смахнув с него газеты на пол. – Как вы тут жили без меня? Как Светик? – Вчера она вернулась очень поздно, – потягиваясь, зевнул Дмитрий. – Ай-ай-ай. Выходит, раз матери нет, значит, можно на голове стоять? – Элина придвинула к столу кресло для себя. – Ну ладно, пускай поспит пока. А я сейчас, мое солнышко… Прибежав на кухню, подхватила обе тарелки с цыплятами, две рюмки, захватила под мышку бутылку можжевеловой и ринулась в спальню. – Ой, Лен, – поморщился Дмитрий, увидев цыплят с водкой. – Что такое, счастье мое? – мило улыбнулась Элина и ногой захлопнула дверь. Аккуратно присев, поставила на столик тарелки с рюмками. Дмитрий осторожно вынул у нее из-под мышки бутылку. – Ну что Москва? Как там в столице? – Все чудесно! Сейчас расскажу. Но сначала отметим нашу встречу. – Элина торопливо, слишком торопливо свинтила пробку и разлила по рюмкам. – За встречу!.. – С приездом, Лен. – Дмитрий поднес рюмку ко рту, мучительно понюхал и залпом выпил. – И сразу закусывай! – Она пододвинула к нему цыпленка с секретом. – Пока горячий… Дмитрий отломил крылышко и, поудобней устроившись в кровати, принялся глодать его. Элина исподтишка следила за ним. В крыло-то она всыпала меньше всего гремучей смеси. – Да что ты как цыпленок, Димка?! Ешь как следует!.. – Лен… – Дмитрий укоризненно посмотрел на нее. – Успокойся, я ем. – Ешь. Давай по второй, а то что-то холодно тут. – Она зябко повела плечами. Ее действительно бил озноб. Дмитрий разлил водку по рюмкам. – За нас. – Элина чокнулась и опрокинула в себя терпкую противную влагу. Она почувствовала, что пьянеет. Сказывались недосып и усталость. В ушах зашумело, точно в ванной открыли кран. А Дмитрий все обгладывал крылышко. – Давай, – прикрикнула Элина, но тут же улыбнулась. – Я пью. И ты тоже пей. За нас. Дмитрий выпил. – Ты, Димчик, ешь, а я тебе буду рассказывать. – Она с шумом втянула носом воздух. Пить, пожалуй, пока хватит. – Значит, в Москве дела такие… Элина замерла, следя, как Димчик, разломив своего гремучего цыпленка, отщипнул большущий кусок белого мяса и смело отправил его в рот. – …такие вот дела… – продолжила Элина. Она вгляделась в Дмитрия. Он был совершенно нормальным. «Или срок действия не подошел, или мне впарили гнусную дребедень?!» – Ну и?.. – аппетитно жуя, вопросительно кивнул Дмитрий. – В Москве достроили наконец храм Христа Спасителя. А вообще там дела хреновые. В конце июня, вовремя мы оттуда убрались, прошел сильный ливень, было наводнение. – Да ты что? – Дмитрий отщипнул еще белого мяса. – Говорят, лужи достигали двух метров глубины. Прорвалась дамба подземной речки Пресня. Тонули машины и автобусы. Спасатели плавали по Москве на резиновых лодках. Рассказывали, к одному троллейбусу, затонувшему на Клязьминской улице, они плыли четыреста метров. А некоторые москвичи в этих лужах даже купались… Еще хотят перенести столицу из Москвы. Потому что Москва, говорят, стала средоточием и символом «теневого» механизма и давления. Перенос столицы якобы нанесет удар по олигархическому и паразитическому капиталу России, сконцентрировавшемуся в Москве. – Но почему? – странно спросил Дмитрий, положив в рот цыплячью кожу, и принялся ее смачно жевать. – Потому что в России на выборах президента и Думы победил один лидер и одна сила, а Москва оказалась в руках других сил. Сложилось противостояние Путин – Лужков. – Аха! – неопределенно кивнул Дмитрий. Элина внимательно посмотрела на него и продолжила: – Помнишь, в конце августа был взрыв на Пушкинской площади, в переходе? Так вот, вчера Лужков подписал распоряжение о выплате компенсаций жертвам теракта. Цены такие. Семьи восьми погибших получат по двадцать тысяч рублей. Пострадавшие, которые сейчас еще в больницах, – по десять. А тем, которым оказали помощь лишь амбулаторно, – по три тысячи рублей. Дмитрий неожиданно хмыкнул, но при этом беспокойно заерзал. Казалось, он почувствовал тревогу, но старался скрыть ее. – Чего смеешься? – Элина недоверчиво поглядела ему в глаза. – Давай наливай. И закусывать не забывай. А то опьянеешь. Дмитрий потянулся за бутылкой и опрокинул свою рюмку. – Вот так… – коварно улыбнулась она. – Подними-ка рюмку. И поставь ее на место… Количество ВИЧ-инфицированных в Москве за прошлый год увеличилось в двенадцать раз. Каждый третий инфицированный россиянин – москвич. Понял? В прошлом году от СПИДа в Москве умерло восемьдесят семь человек, в том числе один ребенок. Рюмку подними, я сказала. И налей. Дмитрий вместо этого высоко поднял правую руку. Он делал глубокие вдохи и задерживал воздух в легких, борясь таким образом с какими-то дурными предчувствиями. – А еще… – Элина говорила все злей. – В октябре был проведен санитарный рейд по продуктовым и вещевым рынкам Москвы. Результаты – ужасающие. Каждый сотый торговец болен туберкулезом, а каждый двадцатый – сифилисом… Она замолчала. Таинственный порошок начал действовать. У Дмитрия расширились зрачки, лоб покрылся испариной. Элина встала, взяла его руку. Она была горячей, пульс учащенный. Реакция человека на ЛСД абсолютно непредсказуема. Употребляющий этот наркотик может чувствовать несколько разных эмоций одновременно или быстро перескакивать с одного эмоционального состояния в другое. Дмитрий явно созерцал что-то перед собой. Интересно только – что? Выражение лица его изменилось – теперь он улыбался, поводил плечами и корпусом, точно наблюдал выступление танцоров. Элина сдернула с него одеяло. Так и есть! В действие вступила виагра… Вытянув губы, Дмитрий глядел куда-то в воздух. – И что ты там видишь? – прошептала Элина. – А? Он ее не услышал и продолжал тянуть губы к кому-то, блаженно улыбаясь. – Я еще раз тебя спрашиваю!.. – Она угрожающе повысила голос. – Кого… ты… видишь?.. Дмитрий опять не ответил. Но Элинин окрик его испугал. Он вдруг весь съежился и быстро-быстро зачмокал. – Прекрати, поганец, чмокать. И отвечай! – Элина встала над ним. Дмитрий в страхе отпрянул от нее. Он попытался отползти на другой край кровати, но она ухватила его за волосы. – Отвечай, мерзость. Поганец… С кем! Дмитрий застыл. Элина ударила его коленкой в лицо. На ней были тугие джинсы. Они сковывали движение. Было неудобно поднимать ногу. Элина отпустила волосы Дмитрия и принялась стаскивать с себя джинсы. Дмитрий издал неопределенный возглас: «О-о-о!» – и вдруг быстро вскочил с кровати. Элина испугалась. Но оказалось – напрасно. Дмитрий просто стоял, покачивая бедрами, и масляно-мутными глазами смотрел в пустоту. На его лице опять появлялась сладкая омерзительная улыбочка. Но сейчас Элине особенно ненавистно было его напряженное тугое достоинство. Она справилась с джинсами и, кипя злобой, подошла к Дмитрию: – Кого ты там видишь, а?.. Ивину?! – и не дожидаясь ответа, высоко подняла ногу и пихнула его в пах. – Гнида. Дмитрий схватился за ушибленное место, а другой рукой начал совершать плавные движения, точно плыл в теплом море, насквозь пронизанном солнечными лучами. Он задрал подбородок, всматриваясь куда-то в даль. Видимо, на воде плясали солнечные блики, потому что Дмитрий щурился от их нестерпимого света. – Куда плывем? – устало поинтересовалась Элина, присев на край кровати. – Т-туда, – запинаясь, ответил супруг. Элина собрала во рту слюну и плюнула ему в лицо. – Ты мразь, Дима. Я так хотела, чтобы у нас была хорошая семья. Я хотела, чтобы ты меня любил. Я так этого хотела… А ты… Видимо, вдали, у самого горизонта, появился какой-то предмет – корабль или кромка земли, потому что лицо Дмитрия приняло напряженное выражение. А глаза его теперь глядели сурово и прямо по курсу. – А ты наплевал на нас. На меня и на Светку. Собирался уйти от нас, – измученно продолжала Элина. Взмахи руки Дмитрия сделались энергичней и резче. Он чуть пригнулся, противоборствуя волнам. Скорей всего, неведомая земля или корабль были недалеко. Другая его рука продолжала сжимать и теребить ушибленное место. – Я знаю, ты хотел нас бросить… Знаю. А мы тебя любили… Понимаешь, любили?.. А тебе, значит, совсем нас не жалко. Не жалко?.. Вот ты нас бросишь, а как мы, что… Я со Светкой… Ведь мы же не котята… Элина вдруг заметила, что Дмитрий испытывает сексуальное возбуждение… Губы его вновь вытянулись дудочкой. – Прекрати! – закричала она. – Перестань сейчас же!.. Но Дмитрий лишь зацокал в ответ. Элина вскочила и толкнула его. Он упал, не переставая плыть. – Зараза!.. Вот зараза… Элина кинулась к шкафу, распахнула дверцу. В шкафу аккуратно висели его отутюженные брюки с ремнями. Выдернув ремень, Элина подскочила к Дмитрию и стала его хлестать по голове, рукам, спине. – Ах, паскудник… Он инстинктивно закрылся руками. Его взгляд из-под растопыренных пальцев стал более осмысленным. Элина замахнулась на него. – Убери руки и отвечай. Ивина… как ее звать? – Са… Саня. – Саня? Прелестно. Вот тебе за Саню. Что у тебя с ней было? – Она яростно замахнулась. Дмитрий глотнул воздуха, чтобы ответить, но, как сдувающийся шарик, с шумом выпустил его из себя. Элина хлестнула его по пальцам. – Что у вас с ней было? Его пальцы и кисти рук стали багровыми от ударов. Дмитрий опять набрал в легкие воздуха, но выпускать его боялся, полагая, что за это получит ремнем. Элина переоценила его осмысленность. Дмитрий забито глядел сквозь нее, видя где-то там, за Элининой спиной, нечто страшное. Он реагировал только на ее голос, который, видимо, трансформировался в его сознании самым чудовищным образом. Наверное, он казался ему громоподобным. Элина поняла, что сейчас Дмитрий ответит на любой вопрос, произнесенный этим голосом. Только нужно формулировать предельно просто. – Когда последний раз видел Ивину? Саню? Элина хлестко замахнулась. – В «Тра… Т-трамвае «Же-же-лание». – У Дмитрия развивалось заикание. – В «Трамвае «Желание»? – Д-да. – В театре? – Ресторане. – Что было в ресторане? – К-кондуктор с усами. – Дмитрий поднялся на колени и попытался встать, но Элина стеганула его по лицу. – Я не о том тебя спрашиваю! Урод. Он поднял руки, защищаясь, и так застыл в ожидании дальнейших вопросов. Его возбуждение, расспросы про Ивину – как все мерзопакостно! – Что там было еще? В «Трамвае «Желание» что было? – Л-л-л-л-ликер «По шпалам» пролился. – Дурень. Потом что было? – Элина говорила раздельно и четко. – Что было после «Трамвая «Желание»? Дмитрий надул щеки и сосредоточенно молчал. – Ты понимаешь, гаденыш, я же сейчас убью тебя?! Он безучастно глядел вдаль. – Где вы с Саней встречались в Москве? – В гостинице. – Какой? – «3-з-заря»… – В гостинице «Заря»?! Ах, тварь! Тварь! Твари… – Элина трижды хлестнула по его вытянутым над головой рукам. Ремень в них запутался. Дмитрий ухватил его. Элина с силой выдернула свое оружие. Дмитрий покачнулся, но устоял на коленях. – А где встречались в Губернском городе? Вначале, когда Элина строила страшные догадки об их связи, и потом, в кабинете редакторши, где ей представили неоспоримые доказательства, и даже в квартире старика – она в глубине души продолжала сомневаться. Даже не верить. Она страстно надеялась на какую-то ошибку, недоразумение, случайные совпадения. Элина надеялась до последнего. Не могла поверить вплоть до сегодняшнего их разговора. И вот муж сознается сам… Больше надеяться было не на что. Но она продолжала с какой-то едкой, все разъедающей ненавистью к самой себе выпытывать подробности. – Где встречались в Губернском городе? У нее на квартире? У Сани? – Нет. – Где? – В Салазкине. – Что это? – П-п-пансионат. – Как у вас там было с ней?.. С Саней в Салазкине было хорошо? Дмитрий заклацал языком. Тело его начало выполнять ритмические движения. – Гадина! Все ясно. – Элина исхитрилась и ударила его ногой по губам. Клацанье оборвалось. Удар ногой резко переменил его видения. Теперь он внимательно следил за летающими по комнате большими мячами. Один из них угодил в него – Дмитрий поймал мяч и прижал к себе. Мяч был скользкий и пытался улететь, но Дмитрий не отпускал его. – Саня ездила с тобой в Амстердам? Вы катались зимой на коньках? Отвечай!.. Дмитрий перестал реагировать на ее голос. Он был весь поглощен удержанием верткого мячика. А может быть, Дмитрий не воспринимал «тобой», «вы», отождествляя себя теперь с баскетбольной корзиной или кокосовой пальмой? Элина, пихнув его, чтобы мяч улетел, изменила форму вопроса: – Дима с Саней были в зимнем Амстердаме? – Были, – неожиданно быстро и без запинки ответил Дмитрий. Элина удовлетворенно кивнула. – Саня с Димой катались в Амстердаме на коньках? – Катались всю ночь по замерзшим каналам. Потом они приехали за город и лежали под мельницей. Они слушали, как шумят ее крылья, и глядели, как из темного неба на них падает снег. Дима с Саней лежали обнявшись… – Агонизируешь? Хватит… По Воронцову Полю теперь… Кому покупалась квартира на Воронцовом Поле? Дом номер У Элины оставалась самая робкая, последняя надежда, что квартира все же предназначалась голландцам. Но Дмитрий беспощадно рассеял и ее: – Сане. – Саня должна была жить там одна? На Воронцовом Поле?.. – Она замерла. Оказывается, теплилась еще одна жалкая надежда. А вдруг Дмитрий не хотел бросать ее, Елену?! А просто… – Нет, не одна. Саня и Дима… Вот теперь все кончено. У Элины из онемевшей руки выпал ремень. Она заплакала. Нет, никакая она не Элина. Как была набитой дурой Ленкой, так ей и осталась. – Ну как же Лена?! А Светка как? – рыдала Елена. Перед ней на коленях стоял ее муж. Ему опять удалось словить мячик. Дмитрий его прятал за спиной, чтобы больше не выбили, и хитро улыбался… После этого разговора Дмитрий проспал подряд двое суток. Потом Елена слышала из кабинета с третьего этажа, как он ушел куда-то – хлопнула входная дверь. Но вскоре вернулся. Разговаривал несколько раз с кем-то по телефону. Потом опять ушел. Явился только под вечер. А утром ушел, и… кажется, теперь уже навсегда… |
||
|