"Феномен хищника" - читать интересную книгу автора (Найт Норма)

ЧАСТЬ II

Глава 1. ЗОЛОТОЙ КЛЮЧ

На следующее утро Река привела нас к другому городу. Это был не просто громадный посёлок, как возле разбойничьей запруды, а самый настоящий город.

Я уже довольно давно знала, город на свете не один, но знать со слов и чувствовать, ощущать его размеры – большая разница! На берегу вблизи друг от друга лежало так много камня, сколько я не видела за всю жизнь.

При этом подруги утверждали, что город к северу от Великого Леса в десять раз больше! Чувствуя несметное количество мёртвых домов с их тягостной аурой, я представила то же, но совершенно бескрайних размеров. Теперь я, кажется, понимала, отчего все городские как один лишились рассудка. Прошедшие после Долгих Сумерек десятилетия позволили лесу заметно оживить безжизненные каменоломни, но даже сейчас зелени там было очевидно недостаточно.

В подобных местах мне не доводилось бывать ещё ни разу, и я попросила подруг остановиться на днёвку невдалеке, чтобы сходить в город. Горилл там не было, а крупные животные неохотно селились среди мёртвого камня. Дик задумалась: кто из нас может подвергнуться большей опасности – я в городе, или Джес наедине с предателем.

Мы обе ответили одновременно. Старшая: «Ничего со мной не сделается, иди с Волчицей», а я – «Лучше тебе побыть возле Джессики, что может быть страшного в давно заброшенном городе».

«Один человек этой лодкой управлять не может, Афоня знает это не хуже нас – но это если рассуждать по уму. А что у него на уме?» Все мы обратили внутренние взоры на деревенского.

«Ведьмы-то окончательно свихнулись… На правом берегу, да возле этакой страсти! Я тут и не засну».

Он мыслил примерно так, хоть и молчал, как рыба, понимая – слово его тут ничего не значит.

«Надо сховаться где-нибудь подальше от лодки. Если нападут, может так и спасусь, пересижу…»

Конечно, мы не собирались высаживаться на правом берегу. Всего лишь на островке в непосредственной близости от берега, чтобы потом вброд перейти на сушу и обратно. Всё-таки, какая-никакая преграда для потенциальных агрессоров. Вряд ли гориллы умеют видеть под водой, да и зачем им лезть на какой-то конкретный остров.

Сейчас нам приходилось смотреть далеко вперёд, если проскочим мимо подходящего, назад против течения даже вчетвером не выгрести.

Тяжело, однако, жить деревенским! Даже выбрать место для стоянки – и то без способностей затруднительно.

Этот клочок суши маловат и земля кажется совсем рядом, пролив узок и глубок. Второй остров побольше и подальше от берега, к нему ведёт длинная, невидимая под водой каменная гряда: то, что надо. Конечно, Подземной Жительнице на нём особенно не поохотиться…

-«А я мужика съем», – мрачно пошутила крыса.

В этот раз Диксон не стала дразнить её упоминанием о консервах, хоть и подумала:

«Что-то с ними надо делать, на такой жаре содержимое банок неизбежно испортится». Я пообещала Лариске настрелять дичи, прежде чем уйти. Центральная часть бескрайней каменоломни медленно проплывала справа.

-«Левый островок кажется менее доступным для тех, кто не знает мест», – Джес подтвердила мои мысли. –«И вам будет легче добраться до большой земли. Брод, вижу, вполне приличный, как нарочно построили».

Расходясь на несколько проток между островками, река ускоряла бег. Кажется, я уже вполне приспособилась грести, мы одинаково споро работали вёслами… Так всегда!

Стоит только подумать что-нибудь самоуверенное, Лес тут же говорит: «Нет, ты неправа!» Тяжёлая лодка пошла боком, общими усилиями мы едва справились с манёвром.

Предатель всё удивлялся – как можно работать, словно единое целое, не обмениваясь ни словом?

Видя приближающийся остров, мы с Дик кинулись скорей разгружать нос. В протоке довольно быстрое течение, если остановиться на северной стороне, потом будет невозможно столкнуть лодку обратно. Диксон предложила манёвр. Отвернули влево, набрав скорость вместе с течением, затем сошли со стремнины, и используя инерцию, легко выскочили на восточный берег. Афоня аж крякнул – сам бы так не словчил, хоть не первый год на реке.

Надеюсь, это хорошее место для стоянки. Лодку никто не увидит – от далёкого левого берега её закрывают другие острова. Разве только с воды или с воздуха, но будем надеяться, подобного не случится.

Желая поскорее спровадить изменника, мы договорились все вместе внушать ему страх. Начали постепенно, следя за реакцией. Пока крепили к деревьям тросы, тщательно швартуя лодку, мужичок, вроде, ничего необычного не чувствовал. В нашем обществе ему всегда было не особо комфортно. Чуть усилили давление – между лопаток Афанасия побежали первые мурашки.

Волчица пристально глянула на него. Обернувшись, деревенский окаменел: в нескольких шагах стоит громадный серый хищник! Шерсть на загривке дыбом, верхняя губа обнажила страшные клыки.

Добившись желаемого эффекта, охотница убрала картинку. Увидев нехорошо ухмыляющуюся девушку в том месте, где только что был волк, предатель встряхнул головой и зашептал молитву.

Чувствуя, что нас он боится гораздо сильнее, Джессика в свою очередь постаралась – представила стрейнджера, кособокого зелёного монстра, покрытого слизью, с длинными волосами, торчащими из свинорылого носа. В то же время Лариска прикинулась городской собакой, самым страшным зверем, которого она видела.

Узрев рядом этакую парочку, Афоня обессиленно застонал – и ринулся к лодке!

Вовремя прочитав мысли, мы с Одинокой огромными прыжками бросились следом. Успели – его задержал высокий борт. Ловкая охотница взлетела вверх практически одновременно с предателем, тот даже не успел схватиться за рогожу, укрывавшую автоматы.

Волчица протянула деревенскому мешок с едой, улыбаясь во все тридцать два зуба. Спустя полминуты он уже ломился сквозь кусты, стремясь уйти как можно дальше от «оборотней».

Лариска с Одинокой ушли на охоту, а мы не торопясь выгрузили на берег еду, оружие, «постели». Перетащили на нос лодки мешки, свёртки, пластиковые блоки с водкой. Я взвесила в руке молот – не особо удобная штука для боя.

Взмокли от тяжёлой работы, солнце начало припекать затылки. Закончив ворочать груз, проверили надёжность верёвок, державших катамаран, и полезли в реку охлаждаться. Я внимательно осмотрела подводную часть лодки и рули: вдруг что-нибудь уже требует ремонта. Вроде, пока нет.

С другой стороны острова увидев нас обнажёнными, Волчица послала игривые мыслеприкосновения. Джес вполне хватило этого, чтобы тотчас кинуться на меня…

Голубое небо смотрело величаво проплывавшими снежными облаками. Солнце и ветер ласкали нам кожу, будто присоединившись к мыслям Волчицы.

Охотницы вернулись спустя полчаса. В мыслях Одинокой гнездились серьёзные сомнения: а не предпочесть ли походу в город наши плотские прелести?

Я прыгнула в штаны, чтобы не смущать девочку стриптизом, а рыжая даже и не подумала одеться.

-«Надеюсь, мы это ещё успеем. Сходите, всё-таки интересно».

Расцеловав Джессику с обеих сторон, мы пообещали передавать всё, что увидим.

-«Я буду смотреть вашими глазами», – ответила любимая.

С собой взяли оружие, обувь, я надела камуфляжные штаны и жилет-разгрузку на голое тело. Волчица нацепила набедренник, в дальних переходах она предпочитала именно эту, весьма необременительную одежду. Джес дала напрокат свой жилет, при этом подумав кое-что интимное.

Вдруг подруга вспомнила про «солнечный камень». Отстегнув липучку, вытащила украшение из маленького кармашка, и присев перед Одинокой в кокетливом реверансе, прилепила его на свой лоб. Кристалл вспыхнул, отражая лучи светила, и мы залюбовались Джессикой. «Была бы я художницей, нарисовала б картину!»

Синяя вода, белый песок, буйная зелень и обнажённая красавица с сияющей улыбкой и звездою во лбу. Богиня эротизма!

С огромным трудом мы заставили себя уйти, посылая Джес мысленные поцелуи. Рыжая вздрагивала от них и негромко стонала, покусывая губы. Потом раскинулась на песке, подставляя страстное тело нашим виртуальным ласкам. Ни разу не тронула себя, но мы ещё не успели перейти остров из конца в конец, как Джессика послала волну собственного наивысшего наслаждения, делясь им с нами.

Несколько метров после этого Волчица едва шла, шатаясь, как пьяная. Перед глазами стояла любимая во всей своей красе. «Зачем так себя мучить?» – подумала я.

Мы едва приблизились к берегу, и хоть сознание твердило «не место и не время», уделили друг другу несколько жарких минут. Разумеется, Джес была мысленно с нами…

Вброд предстояло идти метров сто, не меньше. В старые времена на дно уложили какую-то трубу, укрытую бетонными коробами, по их остаткам мы и собирались протопать на материк.

Увязав в узлы всё, что на нас было, ступили в воду. По колено. По пояс… по грудь. Держа груз на головах, мы боролись с течением, пытавшимся свалить, унести, и обходили невидимые ямы. Достигнув берега, высмотрели подходящий лужок, принялись обсыхать.

Джессика на острове охраняла сон Лариски, поглядывала на лодку, лениво жуя бутерброд. Автомат рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Я дала Одинокой кусок тряпки, чтобы тщательно вытереть ступни, и через пару минут приступила к таинству наворачивания портянок. Обула девушку, то же сделала сама. Вот мы и готовы.

Непривычно идти налегке, с одним автоматом, не чувствуя прижимающей к земле тяжести вещмешков. А Волчице неудобно в ботинках. Такую обувь она надела впервые в жизни. Что делать, в каменных джунглях нужны твёрдые подошвы. Спутница согласно кивнула, но легче от этого ей не стало.

Вот среди кустов спрятались несколько потрескавшихся бетонных плит: первые признаки начинающегося города. Несколькими метрами выше – пережившие все невзгоды мощные сваи. Похоже, плиты лежали на них. А этот фундамент длинного здания параллельно реке… Да! Причал и речной вокзал, вот что это было раньше.

Теперь никто не скажет, сколько построили этажей, в зарослях торчали только отдельные части стен, да огрызки колонн, доедаемые временем. В самой высокой немногим больше двух метров. Неподалёку лежал на боку ободранный железный каркас метров тридцать в длину. Знакомые обводы – это же «Метеор», быстроходный катер на подводных крыльях! Я показала девушкам, как этот красавец выглядел на ходу.

-«За один только час он проходил на двадцать пять километров больше, чем мы за целую ночь».

Одинокая повернула, чтобы подойти ближе. Взрослые деревья обступали мёртвое судно, словно боясь, что оно убежит. Больше всего подругу поразил металл: «Ни единого пятнышка ржавчины!» – удивлялась она.

-«Дюраль, как и на нашей лодке… Когда-то из такого делали самолёты». Левый гребной винт отсутствовал, правый сохранился на валу.

-«Вот эти штуки крутились, и толкали катер вперёд».

Охотница сосчитала лопасти – пять, вспомнила символ на наших ножах, вытащила оружие, сравнила.

-«Это было военное судно? Пятилучевая звезда…»

-«Нет, это просто совпадение. Количество лопастей определялось практическими соображениями».

Лавируя между стволами лип и клёнов, мы прошли вдоль корпуса до самого носа. Обратив внимание на переднее крыло, Одинокая поинтересовалась его предназначением.

-«На скорости крылья выталкивали катер из воды и он летел практически по воздуху, осадка судна на ходу была чуть больше метра. Поэтому и гребные валы уходят так низко».

Волчица с интересом разглядывала хитрую конструкцию, трогала нержавеющую сталь рукой, пробовала на прочность.

-«Нет, вы гляньте только, что делает!» – возмущённый мыслеголос Джес заставил нас отвлечься.

На северо-западной стороне острова Афанасий вдохновенно занимался рукоблудием, представляя при этом, будто совокупляется с нашей рыжей!!

«Не бывать тому, даже в мыслях!» – хором подумали мы с Одинокой, и оранжевый огонь мужчины погас, не успев разгореться.

После наших совместных усилий ему теперь долго не придётся мозолить руки…

Поросшая тополями терраса – бывший берег огромного водохранилища. Взобрались туда по корням, как по лестнице, и попали в царство камня, кирпича и бетона, поедаемые зеленью останки древнего города.

Он был древним и во времена моей прошлой жизни. Четыре тысячи лет назад здесь поселились скифы, все минувшие века люди ходили по этим улицам. А теперь – никого, да и улиц самих нет давно. Сначала трава, потом кусты и деревья пробили асфальт, вздыбили его корнями, переломали и раскрошили.

Машин в этом городе водилось намного меньше, но всё равно полусгнившие кучи железа часто угадывались среди зелени. Это, похоже, троллейбус, да вот и ещё один.

-«Тарелка летит!» – голос Джессики окатил, словно ледяной водой, мы взволнованно замерли.

-«Прячьтесь обе в лесу!» Наши внутренние взоры обратились к уже довольно далёкому острову. «Эх, нельзя было уходить!»

Матовый диск голубого цвета, едва заметный простому глазу на фоне такого же неба, довольно быстро двигался метрах в пятидесяти над рекой. Недоброе предчувствие заставило Волчицу схватиться за мою руку.

Всё произошло в долю секунды – обнаружив лодку, инопланетный аппарат ударил лучом, развалив оба корпуса пополам. Джес, в ярости сжав кулаки, выскочила из укрытия:

-Стой, сволочь!! You shan't have it![73] – закричала вслед уносящейся воздушной машине.

Мы с Одинокой уже бежали назад, понимая – всё равно опоздаем, и ужасно боясь непоправимого.

Обе кормы катамарана затонули, с коротким шипением выпустив над сомкнувшейся водой облачко пара. А вот носы лодок, удерживаемые швартовами и тяжестью груза, пока оставались на месте.

Замерла, не веря своим глазам, и Джессика: дискай, словно в стоп-кадре, неподвижно висел над рекой!

То и дело бросая на аппарат испытующие взгляды, рыжая полезла в воду, чтобы снять с лодки наши мешки, но вплотную приблизиться к раскалённому дюралю было ещё невозможно.

Обратный путь до острова я и Волчица проделали вдвое быстрее, но всё равно, когда увидели Джес, вещи давно лежали в безопасности, на берегу. Обнявшись, мы пообещали друг другу больше не расставаться.

Задрав голову, я рассматривала «летающую тарелку». С тех пор, как остановилась, она ни на метр не сдвинулась с места. Прокручивая в памяти происшедшие без нас события, я вдруг поняла, в чём может быть дело.

Повернулась к рыжей, и крепко расцеловала её в губы. Следом за мной то же немедленно повторила охотница. Только после этого я смогла сформулировать понятную мысль:

-«Ты ведь сама его остановила! Ключ подошёл к замку».

Мы совсем другими глазами смотрели на переливающийся всеми цветами радуги прозрачный кристалл, «третий глаз» Джессики.

-«Возможно, он позволяет управлять тарелкой». Подруга подумала:

-«Я боюсь – вдруг это не так…»

-«Вели ей приблизиться, и увидим».

Облизнув внезапно пересохшие губы, Джес взяла за руки нас обеих и только после этого произнесла:

-Diski, come here!

Неземной аппарат дрогнул – и одним рывком преодолев сотню метров с гаком, застыл точно над нашими головами.

-«Я не чувствую внутри никого живого», – сообщила Одинокая, переминаясь с ноги на ногу.

Попробовав вчетвером просканировать тарелку, получили те же самые результаты. Либо особо хитро экранирована, либо и вправду пуста. Рыжая нервно сжимала в руках АКМС.

-«Если там хоть один человек с современным оружием – мы пропали». Попробовала её успокоить:

-«Он мог бы расстрелять нас уже давно».

-Может, играет, как кошка с мышью. Бывают такие л-любители… От волнения она произнесла это вслух.

-«Прятаться, я понимаю, бесполезно?» – уточнила Волчица. Джессика криво улыбнулась.

-«Разве что под землёй. Сжечь дотла весь этот островок для него не составит труда».

Тарелка выполнила и следующий приказ – зависнуть в двух метрах над берегом. На всякий случай рыжая надела рубашку, а мы как были в жилетах, так и остались.

-Open the hatch!

Ближайшая к нам нижняя часть диска стала прозрачной, внутри замерцал приглашающе розовый свет.

«Есть ли на борту биологические объекты?» – я подсказала Джес следующую команду.

-Ответ отрицательный, – по-английски ответил из люка мужской голос.

Мысли «кто пойдёт первой» даже не возникало. Проём достаточно широк для четверых – одновременно мы в него и ступили. Полуденный зной мгновенно сменился комфортной прохладой.

-Могу ли я произвести дезинфекцию? – вежливо осведомился дискай.

-Вначале мы прихватим ещё кое-какой груз. А дезинфекцию – пожалуйста, если она не повредит нам и нашим вещам. Не изменит никаких их возможностей и характеристик, кроме бактериальных.

Втащив в «тарелку» всё металлическое из Данилиного груза, мы отдались во власть ревнителя чистоты. Вначале невидимый «пылесос» удалил с нас мельчайшие частички песка и грязи. Последовавший затем обдув продезинфицировал кожу. Обеим охотницам процедуры показались странными и не очень приятными, но они переносили всё молча, черпая уверенность в наших спокойных мыслях.

Внутреннее помещение представляло собой абсолютно прозрачную полусферу с тремя креслами посередине.

-Форму четвёртого ложемента вам придётся смоделировать самостоятельно. В моей памяти нет необходимой для этого информации, – баритон «тарелки» прозвучал, будто извиняясь. Я попросила Джессику:

-«Можно, он будет говорить по-русски? И женским голосом…» Подруга улыбнулась.

-«Можно-то можно, только брейн станет больше переспрашивать, чем говорить. Словарный запас языка сэвэдж сильно отличается от твоего».

-«Не знает – научим…» – я осклабилась в ответ.

Почувствовав, что у пословицы есть продолжение, подруга вопросительно глянула в глаза.

-«…не хочет – заставим. Армейская поговорка».

Следующая фраза инопланетного аппарата прозвучала уже понятной для Волчицы и Подземной Жительницы, и тем голосом, который мне нравился.

Пока подруги конструировали кресло для крысы, переводя её мысли на язык звуков, доступный брейну, я уселась в правое. Голым ногам сделалось щекотно, а объёмный жилет явно мешал спинке принять идеальную форму.

Сняв разгрузку, тотчас поймала вопросительные мысли девушек и саркастическое: «Что, опять?!» от Лариски. Она устраивалась в индивидуальном предмете мебели, считая это самым важным занятием на свете.

-«Нет, просто я смотрю, наша прежняя одежда здесь не очень подходит. Ты говорила, синтезатор легко делает одноразовую?»

Рыжая оттянула «декольте» своей деревенской рубахи, одним глазом заглянув внутрь.

-«Да, без проблем, просто скажи брейну».

Тонкий комбинезон облегал тело, как трико, и совершенно не чувствовался на коже. Ткань ощущалась только на сгибах, когда один слой касался другого. Теперь можно устраиваться в кресле. Эргономика по высшему разряду – будто живое, оно сразу подстраивалось под выступы и впадины тела.

-Брейн, имеет ли кто-нибудь извне информацию о том, что мы на борту, и о местонахождении этого диская?

Задав свой первый вопрос, я с некоторым волнением ждала ответа. Кто знает, будет ли машина вообще говорить с кем-нибудь, кроме Джес.

-Вопрос человеку-носителю ключа полного доступа. Какой уровень доступа вы предоставляете другим людям, находящимся на борту?

Подруга, к тому времени тоже надевшая мономолекулярный комбинезон и устроившаяся в соседнем кресле, заговорила.

-Давай сперва познакомимся и сделаем общение менее официальным. Как к тебе раньше обращались другие люди?

-«Брейн», «дискай», «плейт», «триста первый»… – и после едва уловимой паузы – …"Линай».

-Что означает слово «линай»?

Правая рука рыжей коснулась моей ладони, левую она вложила в руку Волчицы. Кресла стояли вплотную, это было удобно.

-Так называется летающее живое существо с планеты Росса.

Поверх изображения обломков катамарана на берегу острова мы увидели величественную картину. Незнакомая голубая птица, шевеля одними только кончиками огромных крыльев, неспешно плыла по небесному океану.

-Линай нравится тебе, хочешь, чтобы тебя так называли?

-Это существо значительно красивее меня, мне нравится отождествлять себя с ним.

-Вот и договорились, – подытожила Джессика, мысленно предлагая нам вслух назвать имена.

-Меня зовут Диксон.

-А меня – Волчица. Её зовут Лариса, она не умеет говорить звуками, но мыслеречью владеет не хуже всех нас. Представляя крысу, Одинокая положила левую руку на гладкую серую шерсть.

Пока шёл процесс знакомства, мы договорились между собой об уровнях доступа, чтобы всё было без обид. Джес отдала соответствующую команду брейну.

-Итак, – вернулась я к главной теме. –Линай, что там у нас с исходящей информацией?

-Активация ключа полного доступа снимает все выполняемые задачи, кроме связанных с обеспечением моего собственного функционирования. Следовательно, информация обо всём, происшедшем с момента получения мной команды «Стоп», никуда не поступала. Я кивнула.

-Отлично. Рыжая подумала: «Не всё так радужно, дорогая».

-Его курсограмма за секунду до обнуления задач в тауне есть. Эта информация всегда передаётся в режиме реального времени.

-Это уже хуже, – согласилась я.

Охотницы переваривали огромные объёмы совершенно новой для них информации и пока что не участвовали в разговоре. А нам следовало активней шевелить мозгами.

-Линай, сколько у нас времени до встречи с патрульными дискаями и сколько их, по твоему, выслали? Ответ пришёл практически мгновенно.

-От семи до тридцати девяти минут, в зависимости от их скорости. Выслан, скорее всего, один дискай. Случаев, подобных нашему, ранее не регистрировалось, у таунов на планете нет противника, имеющего техническую возможность повредить какой-либо дискай. Следовательно, уровень потенциальной опасности не будет оценён как высокий.

Обмениваясь мыслями с подругами, я преобразовывала в речевые вопросы результаты предварительного обсуждения.

-Можем ли мы остаться незамеченными для патруля?

-Нет. У всех дискаев, переданных таунам Земли, стандартное оборудование, простейшая базовая комплектация, никаких генераторов тени и тому подобного. Одинаковые возможности, как только мы увидим патруль – он увидит нас. Единственный способ – удаляться от преследователя со скоростью, не меньше, чем у него. Правда, для этого нужно знать, откуда приближается патрульный…

-«Вверх! Надо лететь вертикально вверх, Джес, скорее командуй!»

-«У нас ещё есть дело», – напомнила Одинокая. –«Предатель не должен жить!»

-«Согласна!» – кивнула я.

Смерть деревенского была лёгкой, он так и не проснулся. Бесшумно взмывая в зенит, Линай засёк тёмный силуэт на пляже, получил команду «Огонь».

На укрупнённом изображении стекловидная линза из расплавленного песка, видно, как дрожит над нею раскалённый воздух. От неудачливого грабителя осталась лишь заскорузлая мозолистая ступня с дымящимся куском обугленной голени. Мощность импульса была минимальной, чтобы не повредить природе.

Остров, река, лес – всё это стремительно провалилось вниз. Вертикальная скорость аппарата поражала воображение, при этом перегрузка почти не чувствовалась. Извилистый росчерк широченной реки растаял в зелёном море леса, вот и оно подёрнулось синеватой дымкой. Земля уже выглядела плоским блюдом под прозрачным куполом неба.

-На орбитальной станции стрейнджеров есть устройство дальней связи в реальном времени? – спросила Джессика у диская. –Мы хотели бы передать информацию о происходящем на планете Земля. Об использовании их гуманитарной помощи.

-Устройство связи имеется. Но почему бы вам не поговорить со стрейнджером лично?

Перед глазами Джес возник образ омерзительного чудовища, у неё задрожали веки. Я вступила в беседу:

-На станции есть стрейнджеры? Мы не знали. Линай, покажи нам облик стрейнджера.

-На станции только один стрейнджер – Ита. Вот как он выглядит…

Дрогнула треть полусферы, изображавшая удаляющуюся земную твердь и набиравшее синеву голубое небо.

Перед нами появилось изображение… человека! Точно такого же, как мы, без всякой слизи и асимметрии. Широкоплечий и статный, он увлечённо рассматривал трёхмерную модель осьминога. Правильные черты, уверенный, спокойный взгляд не по-мужски больших глаз с огромной голубой радужной оболочкой.

-Вы согласны встретиться с Ита? – спросил брейн. «Почему бы и нет», – подумали трое из нас. Джессика прищурилась.

-Это его настоящее тело?

-Ита живёт в нём последние двадцать семь земных лет.

На вид мужчина казался чуточку моложе, но как нам судить о внешности инопланетянина…

-Чтобы сохранить наш курс в тайне от тауна, пора его изменять, так, или иначе, – объявил дискай. –Вы решили, куда намерены лететь? Секундный обмен мыслями – Джес уже больше не колебалась.

-Летим к станции стрейнджеров!

-Выполняю, – отозвался брейн.

Чтобы не тратить время впустую, волчица попросила ознакомить её с информацией об устройстве диская и станции стрейнджеров. Мы присоединились к просьбе, только Лариска параллельно с информацией пожелала усваивать органическую пищу.

Линай создал для крысы «уголок питания», чтобы не страдала ворсистая поверхность кресла. Она спрыгнула туда, принялась выбирать блюда. Брейн показывал изображения земных животных, а Волчица произносила вслух их названия, отмечая, употребляет их в пищу Подземная Жительница, или нет. Таким образом Линай накапливал информацию о предпочитаемой крысами пище.

Минуты через две наша голодающая выбрала телятину. Информация о молекулярной структуре этого мяса имелась у брейна, и Лариска решила попробовать, каково на вкус новое для неё блюдо.

Одновременно с решением проблем крысиного меню мы начали получать информацию о дискае. В основе своей это был моноблок – синтезированная целиком единая биомеханическая конструкция. Нечто вроде киборга «от рождения». Имелась возможность модификации моноблоков посредством оснащения дополнительным оборудованием, замены собственных узлов и деталей.

Энергию дискай извлекал из окружающего пространства. Преобразовывал свет, звук, камень – любое излучение, любую материю. Круг возможностей аппаратов подобного рода определялся наличием в настоящий момент достаточного количества энергии, и, конечно, типом комплектации, различия между которыми были весьма существенными.

Изначально дискай в базовой комплектации был транспортным атмосферно-космическим аппаратом с минимальными возможностями самозащиты. В нашей, земной терминологии – легковооружённый катер.

Станция, конечно, была сборной конструкцией. Внушительных размеров и таких же возможностей. Сфероид диаметром девять километров был, в свою очередь, одной из множества частиц межзвёздного корабля стрейнджеров, которые сами себя называли «летящими среди звёзд». Для обозначения этого понятия в их ментоязыке существовал специальный образ.

Судя по основным функциям орбитальной станции, её можно было назвать научно-производственным и оборонительным мобильным комплексом. Не кораблём – для этого двигатели «Мэйт» были всё-таки слабоваты. На самостоятельный переход между соседними галактиками станция потратила бы несколько месяцев субъективного времени. Но, при необходимости, двигаться в гиперпространстве она могла.

Синтетическая телятина Лариске понравилась.

-«Не жалею, что пошла с вами», – думала она –«Даже если бы не было всех этих космических чудес. Хотя, может быть, в лесу мне было бы и лучше, чем здесь». Расправившись с порцией, она умывалась лапами.

-«Жаль, Дед вовремя не ушёл из метро, пожил бы сколько-нибудь на свободе».

Одинокая усомнилась. По нашим воспоминаниям она примерно представляла Деда.

-«Не уверена, что его принял бы Лес. Он ведь не был охотником, да ещё всю жизнь провёл среди камня и железа».

Обзорная полусфера тарелки по-прежнему показывала пустое околоземное пространство, но мы явственно ощутили приближение к огромной массе металла, скрывавшей море энергии.

-Вот мы и прибыли, – объявил брейн. Я не удержалась от вопроса.

-Почему мы не видим станцию?

-Базовая комплектация не позволяет обнаруживать объекты, находящиеся в режиме тени.

Сопоставление размеров песчинки диская и станции-горы впечатлило даже меня. Наши охотницы цепенели в немом восторге, и только Джессике было несколько привычней.

-«И эта громада – лишь маленькая частица корабля!» – думала Волчица, представляя в сотни раз более крупный искусственный объект.

Размеры сооружений старых людей теперь не казались ей потрясающими, в сравнении с творениями стрейнджеров.

Дискай вплыл в причальный отсек «Мэйт», сразу потерявшись в уголке одного из её ангаров и опустился на палубу, отключив двигатели.

Едва ощутимый толчок подтвердил точность наших ощущений. В момент касания обзорная полусфера тарелки «включилась» на реальную картинку, показывая тёмный бесконечный ангар орбитальной станции.

-Можно выходить, – пригласил Линай.

Ступив на белую палубу «Мэйт», мы услышали незнакомый голос, называвший наши имена.

-Приветствую землян на борту! Пока «Триста первый» на моей территории – наши сознания единое целое. Мы всегда вас услышим и поможем во всём.

-Ита сейчас отсутствует, он находится на Земле, будет примерно через одиннадцать часов по земному времяисчислению.

Брейн станции отвечал на все невысказанные вопросы, будто тоже умел читать мысли. Тем временем мы шагали по полутёмному ангару к ближайшей кабине корабельной транспортной системы.

-Пока предлагаю вам отдых и продолжение знакомства с информацией.

Управляющий компьютер – образец гостеприимства. От имени всех Джес поблагодарила:

-Спасибо, Мэйт и Линай.

Дверь кабины КТС[74] дематериализовалась от прикосновения ладони. Зеркальные стены продемонстрировали тройку симпатичных девушек в облегающих бесшовных костюмах и рослую длинноногую крысу.

Пожалуй, мы уже не смотрелись такими обалдевшими, как тогда, впервые ступив на трап диская в дикарском обличье – я специально попросила Линая сохранить эту запись на память.

Ходить пешком по многокилометровым коридорам можно было часами. А так – через секунду мы перенеслись на полтора десятка уровней выше ангарной палубы в одну из кают для гостей.

Информация! Её всегда не хватало таким беспокойным существам, как мы. Не специально сваренная жвачка для безмозглых потребителей, в которой историческими фактами зовётся наглая ложь, нет. Объективная истина.

Как человека военного, меня, конечно, интересовали детали устройства станции, физические принципы, на использовании которых основывалось действие оружия стрейнджеров. Тип двигателей «Мэйт» и настоящего межзвёздного корабля, устройство преобразователей одного вида энергии в другой или прямого превращения материи в энергию любого вида, по необходимости. Чертовски интересовали молекулярные трансформаторы, выпекающие, например, готовые дискаи, и ещё много чего интересного, словно пирожки с капустой.

Но в такой же степени меня интересовало общественное устройство мира стрейнджеров. Человеческие цивилизации, веками и тысячелетиями сменявшие одна другую, ничем не отличались в главном. В них не было ни грана справедливости. У власти всегда стояли те, кого справедливость интересовала в самую последнюю очередь, а иные оказывались совершенно неспособны управлять людьми.

Сотни тысяч, может, миллионы мечтателей придумывали «города Солнца», где каждый человек любому другому человеку обязательно будет «друг, товарищ и брат», только всё это оставалось рядами закорючек на листах бумаги.

Все минувшие века мы ломали голову над причиной подобной закономерности, пока не пришли к выводу, что она в нас самих. В генах homo sapiens.

Мы в принципе неспособны относиться друг к другу так, как хотим, чтобы все остальные относились к нам. Бывают исключения, это называется «любовь» и густо замешано на половом влечении. В иных случаях – война всех против всех. Эгоцентризм, тупое деструктивное соперничество, не приносящее человечеству ничего, кроме вреда. А сейчас мне что-то подсказывало – можно узнать, как живут по-другому…

Я вернулась в привычный мир. Не знаю, надолго ли, но уже через несколько часов стала испытывать ощущение необъяснимой грусти, какой-то утраты. Ещё вчера мы ни от кого, кроме стихий, не зависели, засыпали под пение птиц, целыми днями могли делать всё, что взбредёт в голову. Жили неповторимо прекрасным чувством близости к природе, единением с Великим Лесом, чистой рекой, ночной тишиной, величаво плывущими мудрыми вечными облаками и бескрайним небом…

-«Нам, в общем, везло – могло сложиться совсем по-другому», – подумала Дик. –«Человек вне цивилизации каждую минуту подвергается опасности. Травмы, простуды, инфекции, нападения хищников – всё это более чем реально. Представь: случились затяжные дожди, когда мы шли по реке. Холод, ветер, под ногами в лодке вода, которую нужно всё время вычерпывать, и это далеко не самые серьезные проблемы, которые могли нас ждать…» Я жизнерадостно улыбнулась.

-«Ты умеешь утешить».

Положила руку на запястье любимой, пальцами левой сжала бедро Волчицы. Энергия хлынула потоком, перетекая по всей нашей четвёрке. Планета осталась далеко внизу, а мы сохранили память о Земле, любовь к ней, её силу.

Сидя в полумраке, мысленно формулировали сообщение для стрейнджера. Сочиняли лаконичные, предельно точные предложения и надиктовывали их брейну. Я предпочитала прослушивать голосовой вариант. Диксон, будучи визуалом, вывела черновик в текстовом виде и редактировала, внося необходимые правки в светящиеся перед нею оранжевые строки.

Одновременно в фоновом режиме нам загружали в память информацию о цивилизации стрейнджеров. То, что инопланетянин знал о происходящем на Земле, было весьма общими и, очевидно, недостаточными сведениями.

Очень опытный и увлечённый океанолог, Ита ограничил сферу своих научных интересов обитателями солёных вод нашей планеты. На корабле, случайно обнаружившем остатки земной цивилизации, не было специалистов по ксеносоциологии. Стрейнджеры вообще не занимались прогрессорством: согласно Традиции, каждая цивилизация должна была самостоятельно пройти свой путь к зрелости. И только планетарный катаклизм мог стать причиной вмешательства летящих меж звёздами. Что и спасло землян от полной деградации, а возможно, и исчезновения.

Корабль отпочковал станцию, способную снабжать всем необходимым скромное население планеты, и ушёл выполнять свою задачу. На «Мэйт» остался Ита. По собственному желанию, ведь Земля изобиловала морями и океанами! Днями он пропадал то в одном, то в другом уголке водного мира, не особенно вникая в происходящее на суше. Численность подконтрольного населения не сокращалась, даже росла (за счёт кантри, естественно), а остальное Ита не особенно беспокоило.

Вскоре нам предстояло ознакомить стрейнджера с реальной картиной происходящего. Брейн заархивировал сообщение и отправил на Землю – орбитальная станция постоянно поддерживала связь с Ита, пришелец давно знал о нашем прибытии.

Расслабившись, мы приготовились ждать ещё четыре часа, раздумывая, чем бы это заняться. Дик и Волчица склонялись к тренировке – слишком долго сидели без движения. Я, увы, предпочитала иные, весьма специфические упражнения, которые пока что мы позволить себе не могли, а Лариска, имея более короткий цикл сна-бодрствования, вообще хотела отдохнуть.

-Ита перемещается на борт, вероятно, сейчас вы его увидите! – внезапно предупредила Мэйт.

После передачи нашего сообщения не прошло и двух минут. Стрейнджер появился посреди каюты, белый комбинезон подчёркивал голубизну глаз. Пришелец не скрывал переполнявших его чувств вины и сожаления.

-Приветствую вас, земляне!

Он заговорил на таун, хотя за эти несколько часов брейн загрузил всем нам и таун-язык, ранее незнакомый охотницам, и язык стрейнджеров в том объёме, который мы были способны постичь.

Откровенно разглядывая Ита, я до сих пор подсознательно выискивала во внешности хоть волосок от слишком хорошо знакомых мне виртуальных тварей. Ощутив особенное внимание, стрейнджер зябко передёрнул плечами, глянул в глаза.

-Я ознакомился с сообщением и сейчас не могу найти себе оправдания.

Диксон передала ему эмоции понимания, сочувствия и надежды. Все мы присоединились к мыслефразе, прозвучавшей на родном языке пришельцев.

Конечно, он отличался от таун значительно больше, чем разговорный жаргон сэвэдж от языка, на котором думала Дик. Для множества понятий не находилось аналогов, чтобы постичь смысл иных стрейнджерских фраз, нам нужно было пояснять их несколькими предложениями. Этот мыслеязык вообще не стоило пытаться переводить в пошлые звуки – слишком разный уровень выразительности, яркости, информативности.

-«Теперь я понимаю, почему все эти годы никто, кроме правителей, не выходил со мною на связь…» – Ита перешёл на мыслеречь, на красивом и твёрдом лице проступило некоторое облегчение, видимо, он сделал вывод, что собеседницы достаточно развиты для обмена мыслями. –«Сотни тысяч интерфейсных модулей вместе с технической помощью были переданы для распространения среди желающих землян, а активированы – считанные единицы».

-«Кристаллы» недоступны никому, кроме правителей. Монополизировав право на общение с вами, они рассчитывают как можно дольше удерживать власть. Этот модуль…» – я коснулась пальцами своего украшения, –«…мы нашли среди останков погибшего изгнанника. Можно только догадываться, каким образом этому человеку удалось сохранить модуль в тюрьме, ведь заключённые содержатся без одежды и под постоянным наблюдением».

Пришелец побледнел, на лбу выступили капельки влаги, смуглая кожа лица приобрела серо-землистый оттенок. Ита на секунду исчез, и возник снова уже в таком же, как у нас, низком анатомическом кресле-ложе.

-«Простите моё отсутствие – биологическая потребность», – невесело улыбнулся он. –«Власть» – что означает это понятие?» Ита быстро нашёл ответ в наших мыслях.

-«Возможность безнаказанно навязывать своё субъективное мнение другим людям?» – повторил он с недоумением. –«Видите, и мне приходится объяснять то, что для вас элементарно».

Волосы на голове пришельца вдруг исчезли, он потёр образовавшуюся лысину, а через секунду вновь разом «оброс» шевелюрой.

-«Увы, я несколько далёк от социологии, никогда не сталкивался с этими явлениями, и плохо понимаю причины возникновения поведенческих девиаций. Мы, очевидно, ошиблись, полагая, что при низкой плотности населения подобные аномалии не возникают. Да ещё в столь широком распространении…»

В результате ошибки стрейнджеров погибло довольно много землян. Осознание этого мешало Ита чётко формулировать мысли, на дне голубых глаз просматривалась глубоко запрятанная тоска.

-«Невежественное сознание и чудовищный эгоцентризм привели к торжеству несправедливости на вашей планете», – скулы пришельца окаменели, сдвинув белые брови, он тщательно подбирал мысли. –«От имени всех летящих среди звёзд выражаю вам глубокое сожаление. Вместе мы постараемся исправить ситуацию. Не будем больше заниматься самодеятельностью – соберём информацию о происходящем и передадим профессионалам, они примут верное решение».

Мы знали – Ита может связаться с соплеменниками в режиме реального времени.

-«Вы составили исчерпывающее сообщение. Обвинения весьма конкретны и более чем серьёзны: паразитирование на гуманитарной помощи, препятствование возрождению цивилизации и узурпация власти. Необоснованное сокрытие объективной информации от подавляющего большинства разумных, способствование деградации зомбируемых и физическое уничтожение не поддающихся зомбированию. Думаю, с вашей помощью будет возможно подобрать соответствующие факты, доказывающие повсеместное распространение названных преступлений».

Вопрошающий взгляд пробежал по трём нашим лицам и одной морде. Мгновенный обмен мыслями – и Дик ответила за всех:

-«Мы согласны. Но для этого понадобятся… м-мм… Некоторые технические средства». Стрейнджер кивнул.

-«Всё будет предоставлено», – подробная информация о технических средствах мгновенно поступила в наши сознания. Я потёрла пальцами мочку уха и попыталась прояснить ситуацию.

-«А каковы условия? Понимаете, я вот представила себя, бесстрастно фиксирующей преступления и ничего не предпринимающей для их прекращения».

Передала пришельцу самую страшную мыслекартину из собственной памяти – гибель Соланж.

Ита на мгновение оцепенел, переменился в лице, глаза расширились, губы сжались в тонкую линию. Стрейнджер испытывал глубочайшее смятение и растерянность. Глубоко вздохнув, поднялся на ноги:

-«Что вы предлагаете?»

Ритмично сжимая кулак, Диксон разглядывала обтянутые тонкой тканью мышцы собственного предплечья.

-«В подобных ситуациях нам будет очень сложно бездействовать. Какие меры пресечения отдельных преступлений считаются допустимыми вашей… Традицией?» – она вспомнила название неписаного свода законов летящих среди звёзд.

Красивое лицо пришельца осталось потрясённо-растерянным, но в мыслях его мы читали глубокие сомнения относительно нашей способности быть справедливыми.

-«Вы нас совсем не знаете, это понятно», – вступила в разговор Волчица, со значением пошевелив кустистыми бровями. –«Перед тем, как действовать, мы можем каждый раз выходить с вами на связь».

-«Право решать останется за вами», – я подтвердила мысль.

Стрейнджер качнул головой из стороны в сторону устало помассировал глаза. С нахмуренного лица на миг соскользнула тень.

-«Нет. Будем решать вместе. Это право предоставляется одному только в случае необходимости мгновенного действия». Ита вернулся в кресло, расслабленно вытянул длинные ноги.

-«Хотите сперва отдохнуть, или?…» Я позволила себе ответить за всех:

-«Пожалуй, «или». Уж коли нельзя заняться любовью, займёмся делом.

-«С чего ты, кстати, взяла, что нельзя?» – ладонь Одинокой ласково прошлась по рыжему подросту на моём темени. Я уловила исшедшую от пришельца неясную, но положительную эмоцию.

-«Только мужчин нам не хватало!» – вырвалось у Дик. Мы с Волчицей поддержали мысль. Стрейнджеру придётся подождать.

-Первым делом, первым делом – самолёты… – несколько смущённая собственной резкостью, Диксон промурлыкала строчку из какой-то песни, намекая, что пора бы и вправду заняться тем, ради чего мы сюда явились.

-«Если вы готовы, начать следует с резервных копий. Как и всё во Вселенной, риск должен быть разумным».

Уже около двух часов мы знали о привычке летящих меж звёздами в разных местах сохранять постоянно обновляемые электронные копии своих сознаний, но не предполагали, что подобная привилегия так скоро будет предоставлена и нам.

-«Это не может быть «так скоро», – твёрдо стиснутые губы пришельца заметно смягчились. –«Разумный не может стать по-настоящему свободным, каждую секунду завися от нелепого случая!»

Голубая молния глаз сверкнула из-под снежно-белой, под цвет одежды, причёски. Я поймала себя на мысли: «Впервые нравится внешность не-женщины!»

-«Если б мы не знали о стрейнджерах того, что знаем, я бы серьёзно встревожилась за тебя!» – полушутливо подумала Диксон, сузив глаза и выдвинув вперёд свою массивную челюсть.

Кроме резервирования сознаний нам предстояло скопировать и собственные тела – привыкнув к ним, мы хотели, в случае чего, именно в них и вернуться. Первым этапом процесса стало сканирование. Для этого не потребовалось никуда идти, всё произошло буднично, между прочим, не прерывая обсуждения наших ближайших планов.

Дик вызвалась пройти процедуру первой и попросила нас внимательно проследить, не появится ли в ней после того каких-нибудь изменений. Как выразилась подруга, «не предусмотренных конструкцией».

Сканирование выявило ряд несущественных аномалий и патологий в её теле – Мэйт предложила удалить их перед эталонным копированием. Внимательно изучив список, Диксон заговорщически улыбнулась Ита:

-«Может, заодно сделаем оптимизацию?» Стрейнджер чуть приподнял уголки рта в понимающей улыбке.

Исподволь разглядывая лицо, я заметила необычную для земных мужчин гладкость и свежесть кожи. Неудивительно: на лицах летящих меж звёздами никогда не росло волос.

-«Предпочитаете индивидуальную программу, или один из стандартных вариантов?» Дик пожала плечами.

-«Пусть будет стандартный, вряд ли я сейчас экспромтом придумаю лучше».

Прекрасно ощущая любопытство Ита – «Какой из десятка вариантов она выберет?» – подруга выдержала небольшую паузу, прежде чем подумала:

-«Боевой». И насладилась произведённым эффектом.

Мэйт пока не приходилось оптимизировать человеческие тела, и она затратила несколько секунд на адаптацию имеющейся программы.

Результаты сканирования моего тела показали значительно больше патологий. Тридцать два – уже не двадцать, да и тюрьма никому здоровья не прибавляла.

Спросила любимых: «Хотите, попрошу сделать меня помоложе?» Обе ответили, как я и предполагала, но спросить всё-таки следовало.

Сама себя я ощущала примерно на тридцать, вряд ли моложе, и внешний вид вроде бы тоже устраивал. За исключением некоторых мелких деталей – кое-какой сюрприз подругам я готовила.

Когда я выбрала ту же специализацию, что и Диксон, стрейнджер удивился ещё больше. Про землянина можно было бы сказать «уронил челюсть». Ита подумал:

-«Простите, но от вас я тем более этого не ожидал».

Узнав же о моём решении сохранить без существенных изменений собственную внешность, он немного успокоился и согласно кивнул. Чувствовалось – глазу пришельца приятно созерцать женственные формы, каноны красоты наших цивилизаций оказались, в целом, похожи.

Волчица была среди нас самой сильной внешне, и её выбор не удивил стрейнджера. Боевой вариант оптимизации идеально гармонировал с выражением лица и глаз Одинокой.

Труднее всего брейну пришлось с Лариской. Эталона тела крысы-мутанта из городского метро в памяти Мэйт, естественно, не было. Исследовательской программе пришлось поднапрячься, решая – где норма, а где аномалия, или чего похуже.

Изо всех нас Подземная Жительница была самой «пожилой», несмотря на пятнадцатилетний календарный возраст. Остаточный ресурс её физического тела исчислялся лишь несколькими годами, «букет» развившихся патологий вселял обоснованную тревогу. А тут ещё и беременность! Ита попробовал было упростить задачу.

-«Несущая Жизнь, прошу понять меня правильно и не обижаться. Подумайте, может быть, вы предпочтёте сразу получить физическое тело с существенным запасом жизненного ресурса? Такое, как у ваших спутниц, или у меня?»

Она действительно с полминуты подумала, а потом довольно дипломатично ответила в духе «почту за честь», поблагодарила, в конце добавив:

-«Но после того, как моё последнее потомство естественным образом появится на свет». То есть, примерно через два с половиной месяца.

И никакие увещевания, типа того, что современный сэджен-комплекс способен in vitro[75] обеспечить полноценное развитие эмбрионов любых млекопитающих, не помогли. Это её право, в конце концов…

Теперь у нас были резервные копии тел и сознаний, почти у всех новые оптимизированные вместилища. Действовать решили парами.

Я и Волчица получили в пользование уже знакомый аппарат – Линая, и задание: собрать информацию о происходящем на самом большом материке планеты.

Надо сказать, для Линая время, затраченное нами на резервирование и оптимизацию, тоже не прошло даром. Теперь это был разведывательно-боевой дискай с ТТХ[76], о возможности достижения которых даже я ещё недавно не подозревала.

Дик с Лариской на точно таком же плейте отправлялись обследовать Северный и Южный[77] Треугольники. Мы начали с таунов, как наиболее цивилизованной, на первый взгляд, формы существования человеческих обществ.

Наше общение теперь приобрело усложнённый характер. Как и прежде, мы обменивались мыслями, не используя технику. Единое информационное поле планеты позволяло делать это даже находясь на её противоположных сторонах.

Однако для контакта с брейнами и обмена информацией с Ита мы должны были использовать нейросвязь[78], дублируя мысли. Сперва нас «терзали смутные сомнения» – Диксон подумала это именно «в кавычках», как чью-то всем известную крылатую фразу. Мы с Одинокой уже привыкли к этой манере подруги.

Сомнения были насчёт того, не позволяет ли подключённый нейроинтерфейс считывать все мысли человека помимо его желания. Первое время тщательно прислушивались. У обмена мыслями при помощи техники обнаружилась особенная тональность – словно чуть заметное эхо. Мы воспринимали мысли почти одновременно по двум независимым каналам, те, что приходили по электронному, чуть-чуть отставали, создавая своеобразный эффект.

Конечно, общаться с брейном мысленно было несравнимо удобнее – с особым восторгом эту возможность приняла крыса. Ведь раньше переговариваться с кибермозгом она могла лишь при посредстве кого-то из нас в качестве переводчика. Дик особо подчеркнула преимущество нейросвязи в боевой обстановке.

-«Она изначально разрабатывалась именно для боевого применения», – согласился Ита.

Стрейнджер с огромным облегчением вернулся к своей ихтиологии и общался с нами, паря над дном Карибского моря на глубине около двадцати метров. Изменение климата породило настоящий взрыв мутаций в жарких морях, там и вправду попадались чрезвычайно интересные экземпляры. Все мы намеревались попозже на них взглянуть, что вызвало бурный восторг океанолога, испытывавшего необходимость поделиться результатами открытий с кем-нибудь ещё, кроме брейна.

Орбитальная станция, располагая огромными камерами БТС[79], куда целиком помещался дискай, мгновенно перебросила нас в атмосферу Земли. Повиснув на десяти тысячах метров над континентом, мы с Волчицей обозревали виртуальную карту таунов. На другой стороне планеты Дик и Лариска точно так же выбирали цели на Северном Треугольнике.

Подземная Жительница не уставала восхищаться собственным самочувствием после ликвидации выявленных патологий, и я полностью поддерживала её в этом. Лариска волновалась лишь о том, чтобы оздоровление каким-то образом не повредило будущему потомству. Ей было сложнее, чем любой из нас – живой пытливый ум оказался заключён в телесную оболочку животного, существование которой близилось к концу.

Пожалуй, на её месте я бы не раздумывая перепрыгнула в новое тело, поручив эмбрионы заботам всесильного брейна. Но мать на то и мать, чтобы жертвовать собственными интересами во имя нерождённой ещё жизни.

-«Руки – вещь, бесспорно, полезная», – рассуждала Несущая Жизнь. –«Но бегаю я намного быстрее, и зубы у меня лучше». Диксон предложила шутливо:

-«Давай присобачим тебе дополнительную пару рук. Будешь шестилапый крысопаук-птицеед».

-«Я не только «птице», я всеед», – мгновенно отреагировала Лариска. –«А насчёт дополнительных рук у меня встречное предложение. Дополним-ка твой организм ещё одной … гениталией!»

-«Уела!» – признала подруга.

Передав Подземной Жительнице эмоцию поддержки и ободрения, мы назвали Линаю выбранные тауны. Конечно, мой родной Спэйн оказался первым в списке, уж его-то я знала лучше, чем что-либо на Земле.

Дискай опустился на лесную поляну. Точнее – завис в паре метров над хаотично разбросанными по земле стволами худосочных деревьев. Пробившиеся меж обломками бетона на бывшей развязке двух пересекавшихся автострад, они не смогли добраться корнями до плодородной почвы. Толстая технологическая подушка дороги не содержала достаточного количества питательных веществ, и первый же ураган смёл карандашные тополя одним дуновением. Теперь их замшелые останки медленно гнили в сыром, влажном воздухе субтропиков, создавая будущий питательный слой для растений-потомков.

Погода словно подслушала рассуждения Дик о возможности собственного разнообразия и демонстрировала в этой части континента унылую осень. Лес подёрнулся маревом дождя, словно туманом. Волнами мельчайших капель он час за часом поливал давно промокшие от верхушек до самых корней стволы бурно разросшихся во влажной жаре деревьев. Почерневшие ветви склонялись под тяжестью пропитанных водой листьев и брезгливо отворачивались от налетавших порывов ветра.

В окрестностях тауна Спэйн был совсем другой лес, непривычный для Волчицы. Подруга с любопытством разглядывала заросли раскидистых папоротников высотой чуть ли не в рост человека, сюрреалистические десятиметровые завалы из закутавшихся в моховые ковры обломков упавших деревьев.

Сторонний наблюдатель увидел бы только пустую поляну – Линай получил все возможные навороты, в том числе «генератор тени[80]». Стая также невидимых человеческому глазу наноботов[81] вылетела из контейнера и теперь уверенно двигалась к тауну. Мельчайшие создания передавали на борт диская всю информацию в режиме реального времени, мы видели и слышали то же, что и они.

Теоретически зная, как это делается, Волчица всё ещё удивлялась, как микророботам удаётся преодолевать ветер. Главной способностью, позволявшей таким машинам действовать, было умение извлекать энергию из окружающей среды, в ином случае ничего бы не получилось.

Спэйн, конечно, не так велик, как город старых людей, в который меня выслали, но панорама растущего с каждой секундой внешнего периметра производила впечатление. Мне, как и Одинокой, раньше не доводилось видеть таун снаружи: люди из касты нации проводили всю свою жизнь по ту сторону стены.

Теперь она увеличивалась на глазах – чёрные блоки выглядели инородным телом среди буйства субтропической природы. Так оно, собственно, и было, материал стены являлся продуктом стрейнджерских синтезаторов. Сама стена, её наблюдательные системы и сканеры сателлитов, боевые плазмотроны[82] периметра – всё это подарки стрейнджеров, призванные гарантировать выживание таунов, «авангарда человеческой цивилизации»…

Охранные системы не заметили наших шпионов, их возможности были рассчитаны на представителей земной фауны или людей, не более. Довольно скоро наноботы достигли нужной линии связи, подключились к главному брейну. Основная задача выполнена – «мозг» Спэйн через миллионы датчиков имел доступ к любым зданиям и помещениям тауна, не исключая покоев правителей. Им ведь нужны были услуги всемогущих киберпомощников, а как получить их без постоянной связи с главным машиноуправляющим?

Оборотной стороной тотальной автоматизации стала невозможность иметь частную жизнь. Правители, пользуясь брейном, чтобы наблюдать за подданными, были уверены в недоступности собственного привата для посторонних. Наивные иллюзии! Для тех, кто обладал соответствующими техническими возможностями, получение всей информации с датчиков не составляло проблемы.

Сбор информации начали с членов триумвирата. Волчица во все глаза смотрела на невиданную роскошь в жилищах правителей. Я, конечно, тоже никогда не видела подобного, но решила, что смотреть лучше выборочно, наиболее содержательные эпизоды. Линай фильтровал поступавшую информацию по степени насыщенности и, так сказать, криминальному содержанию.

А сейчас лучше-ка посплю. Кресло-трансформер, подчиняясь мысленному приказу, преобразилось в уютную обволакивающую постель-кокон, встречи с которой я давно уже и не чаяла. Как всё-таки много значат для человека элементарные удобства, которых не замечаешь, если они есть!

Устроив голову на бёдрах Одинокой, я несколько минут купалась в мыслеласках подруги, постепенно перед закрытыми глазами поплыли смутные видения, послышались тихие звуки и голоса. Я уплывала в страну грёз. ВОЛЧИЦА

Магия летящих меж звёздами богато одарила всех нас. Подруги успели оценить лишь физические приобретения: необычайную силу и ловкость, выносливость и быстроту улучшенных тел, очистившихся от болезней. А я пробовала на вкус ещё одну грань Санэла.

Вместе с новым телом я получила возможность взойти на более высокую ступень ментальных способностей. Машины пришельцев невероятным образом усилили самые яркие дарования каждой из нас. Следуя обычаю лесных людей давать новые имена при очередном повороте жизни, нас можно было теперь называть Воин, Ведунья, Разгадчица Тайн и Светоч Любви. Спящая рядом подруга излучала самое тёплое в мире чувство так сильно, что я физически ощущала это.

Теперь я могла слышать не только Дик и Подземную Жительницу, находящихся сейчас в окрестностях тауна на другой стороне планеты – любое существо. Стоило лишь представить его облик, мысленно на него настроиться. Слушать эмоции, чувства и мысли, намерения, ощущения любого – всё это стало доступно моему разуму. Глазами других я видела места, в которых никогда ещё не бывала. Мне не нужны были машины стрейнджеров, чтобы видеть, что происходит, например, в тауне Спэйн и где бы то ни было ещё, нужно было только представить хотя бы одного человека из этого места. Единственное, чего я не умела – сохранять полученную подобным путём информацию так, чтобы ею могли воспользоваться другие. Пробуя силы, легко дотянулась мыслью до матери Ели.

-«С нами всё пока хорошо».

В один миг передала ей знание обо всём, что успели приобрести в походе. Приласкала подруг мысленными поцелуями, слыша в ответ их удивлённо-восторженные голоса, передала частичку тепла каждому из соплеменников.

-«Ты стала богиней?» – спросила Жгучая Крапива. Оценив иронию, я со всей искренностью передала им:

-«Я сделаю всё, чтобы каждый из нас, кто хочет объять мир, получил такую возможность!»

Далёкие подруги поняли и обещали ждать, на прощание послав чувства любви.

-«Лесные люди живут правильно, Ель!» – напоследок сказала матери и всему своему народу.

-«Мы гордимся тобой!» – отозвались они…

…Ита прилагал значительные усилия для того, чтобы мы могли улавливать только спокойствие и уверенность из всех испытываемых им эмоций. Однако, в нём не было столько Санэла, сколько теперь во мне, и попытки остались безрезультатными.

Довольно большая часть сознания стрейнджера была озабочена некой проблемой. Он спрашивал себя: «Правильно ли я поступаю?» Согласно Традиции, вмешательство допускалось лишь для предотвращения, либо преодоления последствий планетарного катаклизма. Сейчас непосредственной угрозы земной цивилизации не было. Нужно ли ему вообще что-нибудь предпринимать?

Тяга к несправедливости – генетическая патология данного вида, и четверо прибывших к нему – не более, чем выродки в позитивном смысле этого слова. Да, ментально они намного более близки летящим среди звёзд, но остальных-то землян, коих подавляющее большинство, никто переделать не в силах.

Как выяснилось, существует достаточно много людей, способных выживать на планете самостоятельно. По результатам изучения собранных доказательств использования гуманитарной помощи во зло самим себе, вероятно, будет принято решение немедленно прекратить всякую помощь, вернувшись к простому наблюдению.

Эти четверо надеялись на какое-то справедливое решение для всех соплеменников, а его просто-напросто не существовало. Нельзя облагодетельствовать справедливостью тех, кто не считают её позитивной!

Размышляя подобным образом, Ита пытался делать вид, что вполне владеет ситуацией.

Получив информацию об этом, я немедленно поделилась ею с подругами. Разве могла бы я получить такую фантастическую Санэла, оставаясь в Лесу?

Мы решили вернуться к обсуждению ситуации позже, а пока, охраняя сон Джессики, я наблюдала видеоматериал, поступавший от наноботов из Спэйн. Время от времени проверяла достоверность картинки при помощи собственных возможностей, тренируя новые способности.

В огромном помещении, предназначенном одному человеку, могли бы свободно разместиться все лесные люди. И таких комнат у Кардозы множество! Вот как, оказывается, живут правители городов…

Чем дольше я наблюдала за жизнью этого человека, тем сильнее недоумевала: как может быть столь неосторожен власть имущий, всем своим образом жизни вызывая ненависть окружающих? Для чего нужна вся эта беспрестанная череда гнусностей? Развлечения скучающего правителя явственно отдавали безумием – чего стоили, например, эти регулярно проводившиеся «бои».

Главный зритель с десятком подхалимов и, возможно, одним-двумя гостями соответствующего статуса из других таунов занимали места в креслах «зала игр». Так называлось помещение с большим, ослепительно белым кругом на полу в центре. Туда по очереди выходили пары потенциальных соперников. Умелый организатор тщательно подбирал равных по полу, возрасту, телосложению и физической силе.

Перед публикой, наряженной в нелепые вычурные костюмы, вперемешку проходили молодые и старики, люди среднего возраста, подростки и настоящие дети. В зависимости от настроения Кардоза указывал на понравившуюся пару. Сегодня его выбор пал на девочек, лишь недавно вступивших в пору созревания.

Золотоволосые блондинки тщательно причёсаны и накрашены. Поверхностный взгляд мог бы счесть их близнецами – так они были похожи. Тонкие, стройные, с одинаковой нездорово бледной кожей. Одинаково завиты волосы, пару отличали только широкие ленты, искусно вплетённые в крупные локоны. Алая и чёрная. На будущих соперницах ни одежды, ни обуви – все кандидаты выходили в круг нагими.

Кардоза поднялся из кресла, приблизился к девушкам, замершим в почтительных поклонах. Тщательно осмотрел их пальцы на руках и ногах: ногти должны быть коротко острижены. Ощупал причёски – в волосах не спрятано ничего, что можно использовать, как оружие. Затем правитель неторопливо исследовал тела соперниц.

В их мыслях ни испуга, ни отвращения! Девочки с искренним благоговением преподносили ему себя, почитая циничные прикосновения господина за великую честь. Непостижимо!

Сон Джес странным образом пересёкся с явью.

Белые светящиеся изнутри стены, такой же сияющий белый пол, белый потолок. Яркий свет двадцать четыре часа в сутки, заключённая нигде не могла скрыться от него. Камера два на два метра не имела мебели, вообще ничего, отбрасывающего тень.

Невозможно сомкнуть веки, они как будто намертво приклеены. Нельзя прикрыть лицо: запястья и лодыжки скованы вместе за спиной, не пошевелиться. Руки и ноги страшно болели, нелепая поза выворачивала суставы.

В ослепших от вечного света глазах невыносимая резь, боль в висках, за ушами, в голове, в затылке, во всём изломанном бесконечной пыткой теле. Глаза сначала слезились, но слёзы давно кончились, высохли – узнице не давали воды уже много часов. Огромный распухший язык не умещался во рту, губы растрескались, запах собственной мочи тошнотворен. Заключённая больше всего на свете хотела умереть, но здесь подобных услуг не предоставляли…

Не меньше подруги испугавшись неожиданно вернувшегося кошмара, я постепенно и мягко размыла, смазала этот сон, подменив его воспоминанием о тёплом вечере на тихом речном пляже, о ласковых прикосновениях наших рук и губ.

Старшая шевельнулась, зевнула, прикрыв ладошкой яркий влекущий рот, пальцами взъерошила огненно-рыжие волосы. Волшебство стрейнджера по имени «техника» позволило нам не только заметно расширить границы способностей, но и решить мелкие косметические проблемы. Джессика, например, за секунду отрастила себе роскошную шевелюру, напоминавшую одуванчик.

Сейчас она благодарно улыбнулась мне, вернула кресло в «дневное» состояние. Вместе мы стали наблюдать за событиями в «зале игр». Происходившее и вправду напоминало игру – юные соперницы с оскаленными злобой ртами и искажёнными лицами наносили друг другу удар за ударом в верхнюю часть груди, по плечам, по рёбрам… куда угодно, кроме болевых точек!

-«Они делают это не из гуманности, а чтобы продлить время схватки», – уверенно пояснила старшая. –«Таковы правила, они вынуждены их соблюдать».

Проверив мысли блондинок, я убедилась в правоте Джес, скосила глаза на подругу.

-«Откуда ты знала?»

-«Предположение», – подумала она. –«Увы, мне давно знакомы манеры правителей».

Джес вспомнила Этель, свою мёртвую подругу из касты, тесно общавшейся с правителями.

А девочки в белом круге продолжали наносить неплохо поставленные удары «мимо цели». Били ногами по бёдрам, по ягодицам – их и вправду учили этой странной жестокой игре, иначе за несколько минут поединка любая уже давно попала бы в одну из точек чисто случайно.

Прозвучал громкий тягучий сигнал – соперницы разом прекратили поединок, разошлись, одновременно поклонились зрителям.

Кардоза снова вышел в круг, чтобы с раздувающимися от возбуждения ноздрями щупать разгорячённых схваткой рабынь. Наверное, с полминуты рассматривал свежий кровоподтёк на плече девушки с чёрной лентой, трогал побагровевшую кожу, нажимал пальцем, заглядывая компаньонке в лицо. Внезапно он сунул ей руку между ног – та лишь расставила бёдра, задышала чаще, закатывая глаза.

С видимым усилием извращенец убрал лапу, повернулся ко второй участнице спектакля для психов. Искательно улыбаясь, Красная Лента предлагала себя господину. Он ведь не подошёл к ней первой, что будет с нею теперь?

Правитель грубо втолкнул в рот девочки указательный палец – она замерла, ожидая приказа. Теперь тревога читалась в лице Чёрной Ленты. Ревниво следя за действиями господина, она, казалось, была готова тотчас наброситься на соперницу, даже в нарушение правил.

Кардоза ничем не выделил вторую девушку, в точности повторив все манипуляции, проделанные в отношении первой, сменив только их последовательность. Маньяк жадно следил за выражением лица своей живой игрушки, что-то ища в её взгляде.

Наконец, оторвавшись, он вытер пальцы о грудь Красной Ленты и вернулся на место.

Снова прозвучал сигнал – будто сорвавшиеся с цепи, девочки бросились друга на друга. Вторая часть поединка оказалась ещё нелепей: соперницы принялись обмениваться пощёчинами! Когда одна пыталась ударить, вторая держала руки прижатыми к бёдрам и ловко отклонялась всем телом, уходя от удара. Наставала очередь бить второй – первая точно так же уворачивалась от оплеух.

Конечно, это не могло продолжаться бесконечно, девушки уставали, неизбежно какая-то из них должна была пропустить первый удар, и это оказалась Чёрная Лента! Ладонь соперницы смазала её по лицу, зрители хором взревели. Через какое-то время пощёчину пропустила другая девочка – снова бурный восторг зала.

Эта часть поединка должна была закончиться с первой кровью – и вот она появилась на лице Красной Ленты. Тотчас прозвучал сигнал, девочки разошлись, поклонившись хозяину. Выждав несколько секунд, Кардоза сделал Чёрной Ленте снисходительно-приглашающий знак. Бросив на соперницу торжествующий взгляд, девушка с победной улыбкой зашагала к правителю.

Я ожидала чего угодно, только не того, о чём она сейчас подумала! Приблизившись к креслу господина, Чёрная Лента грациозно опустилась на колени, заложила обе руки за спину. Пользуясь одним лишь ртом, расстегнула мужчине брюки…

-Великий Лес!! Мне не удалось удержаться от возмущённого восклицания.

-«Да, девочка», – печально подумала Джессика. –«Нормальный компаньон должен считать это счастьем, великой наградой».

-«И что, если мы сейчас вытащим этих несчастных оттуда…»

-«Они сочтут нас своими новыми хозяевами, и точно так же начнут служить».

Я ошарашенно помотала головой, стараясь, чтобы в поле зрения не попадало неприятное зрелище. Проникала в мысли рабынь, и неизменно находила в них подтверждения слов Джес.

-«А если мы объясним, что люди равны друг другу – разве не поймут?»

-«Нет, скорее всего. Тогда они будут чувствовать себя глубоко несчастными. Самореализация любого нормального компаньона в служении господину жизнью и смертью. Это у них в крови». Всегда жизнерадостная подруга помрачнела.

-«Таких, как Этель, среди компаньонов очень немного». Я никак не желала верить:

-«Но откуда мы можем знать, таковы ли все? Может, освободить их – наш долг?»

-«Давай посмотрим, как живут компаньоны, о чём говорят, о чём мечтают».

-Линай, есть ли уже информация о менталитете компаньонов?

-Есть.

-Выведи параллельно подборку наиболее характерных записей.

Чуть левее от изображения отвратительной сцены в «зале игр» появилась новая картина.

Юноша и девушка немногим старше блондинок-соперниц сидели в небольшой уютной комнатке. У парня в руках высокий прозрачный стакан, у кареглазой брюнетки точно такой же, наполовину опустошённый, стоял на подлокотнике кресла.

-Дора, – нарушил тишину длинноволосый молодой человек. –Я хочу, чтобы ты знала. Господин Сильвано вчера намекнул, что какое-то время предпочитает видеть меня постоянно.

Собеседница застыла, стараясь не выдать своего потрясения. Побелевшие пальцы сжали подлокотник, мебель явно подвергалась опасности.

-Надеюсь, это продлится недолго, – наконец, выдавила из себя она. Широко распахнув серые глаза, блондин подпрыгнул в кресле.

-Как можно так говорить! Это наш долг, смысл жизни касты! Девушка согласно кивнула.

-Но как же ты сможешь… с мужчиной? Я просто не представляю, я за тебя волнуюсь. Схватив стакан, брюнетка осушила его одним духом.

-Я буду думать о тебе, любимая! И я справлюсь, что бы там ни было, – выпалил парень.

Кареглазка шмыгнула носом, по щеке скатилась слеза. Отставив пустой стакан, она положила ладонь на его руку.

-Я в тебя верю. Пусть тебе повезёт, и господин Сильвано оценит тебя по достоинству!

Невероятная для меня сценка закончилась, записанный материал был уже в прошлом, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы проверить, так ли на самом деле думают эти люди. Увы…

Тут же Линай предложил другую запись, третью, четвёртую. Там были не менее дикие слова и эмоции, это выглядело, словно кошмарный сон.

-«Сожалею, подруга, но из большинства людей можно воспитать каких угодно уродов», – подумала старшая, отрешённо наблюдая, как на изображении справа две юные блондинки продолжали мутузить друг друга, развлекая хозяина.

Теперь соперницы щипались и царапались, насколько позволяли это остриженные ногти, вцеплялись в волосы, выдирая из причёсок солидные клочья, при этом держа в зубах кончики своих цветных лент. Третья часть поединка проходила в полной тишине, каким-то образом девочкам удавалось молча переносить боль. Возможно, именно этому способствовали зажатые зубами ленты.

-«В этом, вероятно, смысл раунда, в первом крике», – предположила Джес, и снова оказалась права.

Две юные компаньонки, несколько уже потрёпанные затянувшейся схваткой, встали в белом круге лицом к лицу. Судя по внезапно осунувшимся лицам, им предстояло серьёзное испытание.

Протянув обе руки, девочки внезапно схватили друг друга за соски маленьких грудок – и принялись варварски тискать, сжимать, выкручивать нежную плоть. Всё по-прежнему происходило в абсолютной тишине, обе побледнели от нестерпимой боли, искажённые рты ловили ртом воздух. Шло время, я не верила, что такое можно терпеть молча. Сначала они притворялись, но потом стали мучить друг друга по-настоящему, в полную силу.

Наконец, колени Чёрной Ленты подломились, из горла вырвалось клокотание, хрип – и несчастная упала без чувств.

Красная Лента резко вскинула руки, демонстрируя кровь соперницы на пальцах, ладонях и предплечьях. Глаза торжествующе сверкали. То, что из обеих её сосков стекали по животу точно такие же алые капли, девочку как будто не волновало. Она победила, она завоевала награду!

Последовавшая за этим дикая оргия была настолько омерзительна, что я попросила Линая переключиться на картинку с другого датчика.

В этом полутёмном помещении было пять человек разного пола и возраста, хотя пожилым никто из них не выглядел. Неизменно строго одетые, сверкая широкими золотыми воротниками, обозначающими принадлежность к триумвирату, они сидели за овальным вытянутым столом. Внешне непохожие друг на друга, эти люди, тем не менее, имели одинаково холодные взгляды и змеиные улыбки, одинаковое коварство и бесчестность мыслей.

Двое из присутствовавших обладателей золотых воротников явно моложе остальных. Юноша и девушка сидели напротив, изредка обмениваясь фальшивыми улыбками. Им предстояло пожизненное соперничество за влияние на триумвират. Родители, конечно, могли передать «воротники» по наследству, что уже и сделали, проведя любимых деток через формальную процедуру выборов в члены верховного органа власти. Однако, реальное влияние предстояло сперва завоевать, а потом ещё и удержать, молодые это очень хорошо понимали.

Несмотря на формально существующее коллективное правление, реальная власть во всех таунах, в том числе и в Спэйн, принадлежала одному-двум интриганам из числа членов триумвирата. Самым алчным, наглым и беспринципным.

В комнате раздался громкий торжественный звук. Вошедший последним окинул собравшихся привычно высокомерным взглядом. Преисполненный самоуверенностью, заговорил не поприветствовав, не присев за стол.

-Главной проблемой человечества сегодня по-прежнему является бесконтрольное размножение кантри! – в воображении Диаса возникли бесчисленные орды мужланов, штурмующие стены Спэйн. Присутствующие согласно закивали, единодушно выражая поддержку.

-История учит – все великие цивилизации прошлого гибли от рук варваров. Наш долг – не допустить повторения подобного!

В очередной раз я убедилась в изначальной лживости языка звуков. Думая о собственной власти над миром и гарантиях получения стрейнджерских благ, правители на словах заботились о судьбах Земли, никак не менее…

-Какие меры неявного ограничения численности популяции можно применить ещё, кроме известных? Слушаю ваши предложения.

Вожак этой стаи шакалов вёл себя так, словно находился на недостижимой для прочих высоте. Пройдясь вокруг стола, он важно уселся во главе. Тёмные глаза ещё раз оглядели каждого, поблёскивая искорками затаённого гнева.

Золотые воротники нервно заколыхались, в мыслях каждого доминировало желание продемонстрировать свои выдающиеся способности за счёт унижения остальных.

Офра, темнокожая женщина с ярко накрашенным лицом, курировала ТВ. Она пожала плечами:

-Кантри не используют приёмники по назначению, так что по моей части тут ничего не придумаешь.

Вторым высказался худощавый мужчина с тщательно уложенными волнистыми волосами.

-Вдобавок к стрелковому оружию можно снабжать сэвэдж маломощными зажигательными гранатами. Жилища кантри строят из дерева, это облегчит работу охотников за ушами. Агард занимался силовыми структурами тауна.

Круглолицая брюнетка непонятного возраста с выцветшими бесцветными глазами сложила на столе руки.

-Специалисты заканчивают работу над стерилизующим вирусом. Ещё у него куча приятных побочных эффектов. Летальных исходов всего 3-5 процентов.

Постукивая друг о друга большими пальцами, она напомнила о хищниках семейства кошачьих своими длинными ухоженными ногтями:

-Можно будет в ночное время распылять вирус над жилищами кантри.

-Интересная мысль, – отозвался Агард. –Только пусть ваши специалисты позаботятся о надёжном лекарстве и протестируют вирус в течение хотя бы десятка лет.

Он пристально посмотрел на своего извечного врага и доброжелательно ей улыбнулся.

-Иначе мы рискуем уничтожить всю разумную жизнь на планете. Пули и гранаты, знаете ли, надёжнее новомодных вирусов… Эстер стиснула зубы, но промолчала.

-Вместо вирусов лучше распылять над полями кантри обыкновенные дефолианты[83]. Станет меньше пищи, ограничится рост популяции. Подобным образом можно контролировать удалённые поселения, куда нелегко добираться сэвэдж.

Это предложение поступило от девушки лет двадцати, дочери Офры. Пресытившаяся большинством доступных человеку плотских удовольствий, она теперь интересовалась только властью. Любимым развлечением этой утончённой красавицы было собственноручное истязание заключённых в течение как можно более длительного времени.

Сейчас она вспомнила оставленного в камере «свежего» и весьма симпатичного мальчика, всего лишь на пару лет старше. Лицо Даниэль озарила мечтательная улыбка, длинные тонкие пальцы девушки судорожно сплелись в предвкушении изысканного удовольствия, скулы её оцепенели.

-И если кантри станут голодать, – поддержала дочь Офра. –Может, они, наконец, согласятся употреблять в пищу правительственный паёк? В этом случае проблема бесконтрольности популяции была бы решена наилучшим образом.

Даниэль поблагодарила маму улыбкой. Сидевший с краю молодой человек откашлялся.

-Мне тоже нравится это предложение, – проговорил он.

Не ожидая поддержки от соперника, девушка напряжённо глянула на Хуана. Сын Диаса одарил её очаровательной улыбкой, и продолжил:

-Только я бы, одновременно с дефолиантами, применил один из давно известных нелетальных вирусов. H5N1, или что-то вроде того. Это не столь опасно, как использование нового – несомненно, время для него придёт, – красавчик кивнул в сторону Эстер.

Отец, председательствововаший на заседании, мысленно радовался за отпрыска. Конечно, его наследник тоже не без недостатков, внуков Диасу точно не дождаться, но в сравнении с потомством Офры он в выигрыше.

-А партию зажигательных гранат можно попробовать распределить, например, в ареале сэвэдж номер 11. Достаточно далеко от тауна, и добыча ушей идёт там хуже всего. Председатель молча делал выводы:

«Умеет стратегически мыслить, использовать противоречия сторон. Твёрдости бы побольше. Вот Диего был молодец… Жаль, не пережил детской болезни, сгорел от наркотиков, как ни пытались его вылечить. Лучшие гибнут первыми», – на полном серьёзе подумал папаша наркомана. Диас обратился к куратору СМИ.

-Кстати, Офра, что твоё ведомство делает для стимулирования активности сэвэдж? Ты зря так отстраняешься от нашего общего дела, – с угрозой в голосе промолвил босс.

-Мы работаем, дон Диас, – мгновенно отозвалась чернокожая. –Пятнадцатое место в общепланетарном рейтинге – это результат, разве нет?

-Не первое ведь, – проворчал председатель.

-Тем, кто во главе списка, просто повезло в этот раз, вы же знаете, – Офра склонила голову с подкупающе-лукавой улыбкой. –Такой засухи не было много лет, охотники просто ходили и резали уши с полумёртвых от голода кантри, не оказывавших ни малейшего сопротивления. А наш результат – чистая победа информационных технологий! Моложавая женщина задумалась.

-И что касается новых идей… Мы выпустили очередную игру, она как раз ориентирована на малоактивных сэвэдж, которые не торопятся отправиться в поход. Специалисты просчитали, что их количество с годами не уменьшается, а это не лучшим образом влияет на молодёжь. Вместе с очередной выдачей продовольствия сэвэдж поступили индивидуальные пульты. Согласно условиям игры, на них следует нажимать большим пальцем каждые десять минут при просмотре телевизора. Каждое нажатие – одно очко. Пульт идентифицирует каждого участника игры по папиллярным линиям и может быть использован разными сэвэдж. Слоган игры: «Ты на кнопку нажимай, попадёшь скорее в рай!» Набирая не менее ста двадцати очков за каждые сутки в течение тридцати дней, сэвэдж получает право выиграть «рай» – пребывание в состоянии обеспеченности продуктами питания сколь угодно долгое время. Фактически это означает ликвидацию данного субъекта сэвэдж… Диас довольно хмыкнул.

-Что ж, может, это и неплохо. Хватит кормить бесполезных для общества лентяев. Посмотрим через месяц, каковы будут результаты. Председатель поднялся из-за стола.

-Я выслушал стороны и приму соответствующее решение.

Мы вышли на предупредительно откинувшуюся аппарель подышать настоящим лесом. Влажный душный воздух был пропитан дождём. Всё вокруг наполнял тихий неумолчный шелест, пасмурное небо нависало над самыми верхушками деревьев. Шум падающих капель завораживал, успокаивал, усыплял. Отгородившись он грязных мыслей насквозь порочного города, мы долго стояли обнявшись и смотрели в серую пелену. Мой желудок заурчал, требуя пищи. Джес услышала, улыбнулась.

-«Идём?»

-«Давай посидим здесь. Хочу послушать дождь…»

Говоря по правде, я пока неуютно чувствовала себя в замкнутом пространстве. Вся жизнь до этого прошла, по большей части, под открытым небом, и даже находясь в Доме, мы всегда чувствовали запахи и звуки леса.

Жуя кусок мяса из синтезатора, я прислушивалась к ощущениям точно так же, как и сидевшая рядом подруга. Это был наш первый приём пищи после смены тел. Мои вкусовые ощущения вроде бы не изменились, а вот Джессика подумала: раньше что-то было по-другому.

-«Не могу понять, что, но явно…»

-«Лучше, или хуже?»

-«Кажется, лучше…» – с опаской подумала она.

Старшая вроде бы не изменилась внешне, но это только на первый взгляд. Кожа, например, у неё теперь свежа и упруга, как у меня. Раньше она была чуточку суховата. Бесследно исчезли тени под глазами, крошечные морщинки в уголках глаз.

Вытерев губы тыльной стороной ладони, я чмокнула подругу в щёку, получив в ответ улыбку и эмоцию удовольствия.

-«Я думаю, это оттого, что восстановился организм».

-«Наверное», – она пожала плечами.

Любопытно было смотреть на по-прежнему стройную, кажущуюся хрупкой фигурку любимой, зная, что теперь она обладает такой же, как и у нас с Диксон, силой и выносливостью.

Прислушиваясь к моим мыслям, Джес поперхнулась десертом, прокашлялась, рассмеялась. Дождь усилился, капли чаще застучали по листьям.

-«Этак и до наводнения недалеко», – подумала она, глядя в небо, затянутое пеленой плотных серых туч.

Прежде чем заняться сбором информации на другой стороне земного шара, я не смогла удержаться от искушения навестить «город, которого нет». Когда-то, в подземелье бывшего метро, Джессика буквально огорошила меня этой фразой. Теперь я смотрела на то, что осталось, собственными глазами и едва удерживалась от слёз.

-«Ты жила тут в прошлом?» – спросила Волчица.

-«Нет, просто с этим городом связано очень много воспоминаний».

Дискай шёл на высоте полутора сотен метров, сканеры работали в активном режиме, ведя поиск любых форм органической жизни. Пока что самыми крупными представителями нынешнего населения были собаки и рыси. Очень много птиц и ничего даже отдалённо напоминающего человекообразных.

Я неторопливо прогуливалась по большой прямоугольной площади перед величественной старинной крепостью из красного камня. Похоже, её стены и башни перенесли испытание безвременьем гораздо легче, чем более современные здания вокруг, лежавшие в замшелых руинах.

Где, казалось, вечные толпы туристов с фотоаппаратами, позировавших на фоне башен и храмов? Флаг над куполом? Вереницы машин на мосту? Ни малейшего движения, только тлен запустения, зловещие и страшные следы безвозвратного распада.

На память пришли щемящие слова и мелодия.

Нелепая своим сюрреализмом картина парализовывала все органы чувств – инопланетная «тарелка» посреди заросшей травой и мхом вечной площади. Деревья не смогли тут пока что прижиться, небольшой слой наносной почвы прятал под собой по-прежнему плотно пригнанную брусчатку. «Город, которого нет…»

Приняв новый облик и другую судьбу, я сохранила память о прежних временах, о своей некогда Великой Родине и её народе. То, что я видела сейчас, было невозможно хладнокровно описывать словами, а переполнявшие меня эмоции во всей их полноте воспринимали подруги.

-«Сочувствую», – подумала Джес, и обе спутницы тотчас к ней присоединились.

-«Спасибо… Никогда не думала, что история может кончиться вот так». Покачав головой, я шагнула на аппарель диская.

Кратчайший путь к Северному Треугольнику лежал через полярные льды, либо по баллистической траектории с выходом в околоземное пространство. Я предпочла второе, возможности плейта позволили уже через пару часов достичь первой заселённой территории на сорок восьмой широте. Это было самое северное поселение людей на континенте, где они с полным правом могли именоваться «кантри».

Снизившись, мы довольно долго наблюдали бескрайние нехоженые-неезженные леса, равнины, холмы, реки, и снова нескончаемые дремучие чащи, сверху похожие на пушистый зелёный ковёр. Настоящий океан леса, раскинувшийся на сотни километров. В конце концов он сменился диковинной для этого мира картиной – маленькими квадратиками обрабатываемых полей, заплатками лугов с пасущимися лошадьми и коровами. Брейн начал запись, машина опустилась, выбрала удобное место неподалёку от деревни и зависла.

Невидимые разведчики вырвались на свободу, накрывая людское селение, проникая в дома и хозяйственные постройки, заглядывая через плечо буквально каждому жителю. Строителям – они уже сложили желтовато-смолистые брёвна в сруб, ползая по лестницам, ладили крышу. В главную для нынешней деревни мастерскую, дом кузнеца. Стареющий мастер передавал тут секреты работы с металлом трём юным ученикам, надежде этой уже довольно разросшейся человеческой колонии. К плотникам-столярам, из самого доступного материала делавшим множество самых разных необходимых вещей. К мастерицам, что плели циновки и корзины, ткали холст, вертели горшки из глины. На рудный промысел, в посуду с варящейся пищей, в колыбели младенцев – наноботы смотрели всюду.

Возле собачьей конуры у крыльца этого дома играли неуклюжие смешные щенки. Комната полутёмная даже в солнечный полдень. Селянка неопределённого возраста, сгорбившись, корпела над рукоделием, изредка отирала рукавом слёзы. Человек пять малышни по очереди хлебали жидкое варево из треснутой глиняной миски. Тут же в комнате, в углу обретались три маленьких овечки.

Солнце палило по-летнему. На опушке леса с десяток обливающихся потом мужчин конской да воловьей тягой корчевали пни, освобождая место под будущую пашню.

-«С лесом воюют – добра не жди», – с другой стороны планеты подумала мне Волчица, моими глазами видя эту картину.

-«Так начиналось и в прошлый раз. «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача». Не может человек жить в гармонии с землёй, всё ему мало, всё надо ободрать, да в рот». Джессика ответила горькой иронией.

-«Кантри губят природу, правители таунов точно так же изводят кантри. Замечательная картина!»

В лугах высоко взошли травы, настала пора косить. С опытными селянами поехали в этот раз и молодые – близнецы Робин и Робин. Косари шли рядами, широкие взмахи веером валили стеной стоявшие стебли, полуденный зной за пару часов высушивал скошенную траву.

Сперва новички тщательно следили за наклоном сверкающих лезвий. Чтобы как все – ловко и быстро, чтобы не опозориться ненароком. Чтобы косы воедино слились с крепкими жилистыми руками, вошли в ритм звенящих размеренных шорохов. Шаг – взмах, шаг – взмах.

Робины подустали на жаре. Даже если смежить веки, перед глазами юных косарей всё равно волнами колыхались высокие сочные травы. Руки-ноги налились тяжестью, все силы уходили в широкие движения от плеча до плеча.

Наконец, долгожданный отдых – кантри сделали по глотку воды, завалились на свежескошенную траву, заложив руки за голову и глядя в бездонное голубое небо, полной грудью вдыхая ароматы разнотравья, думая кто о чём.

Их поселение далеко от города, уроды последний раз наведывались прошлой осенью. Пришло немного, штук десять, все в этой земле и остались. Вдовы и матери с тех пор успели оплакать убитых сельчан, иные смогли кое-как наладить новую жизнь.

Семью близнецов беда тоже не минула: отца застрелили исподтишка, во время уборки урожая. Теперь Робины, после матери самые старшие в семье, отдыхали рядом. Почти неотличимые, одинаково одетые, одинаково веснушчатые, с облупленными от солнца носами и выгоревшими русыми лохмами. Не понять – кто брат, кто сестра.

Третий день она махала косой наравне со всеми. Третий день мужчины и парни постарше ждали, когда самозванка спасует, не выдержит тяжёлой работы. Не дождались.

Лица их с каждым часом всё больше хмурились. Ожидавшаяся потеха сорвалась, вместо того, чтобы посмеяться над дерзкой девчонкой, вышло, что она каждым взмахом своей косы безмолвно смеялась над ними. К вечеру Дафф выразил общее мнение:

-Ну, в общем, хватит. Побаловалась, и будет. Нечего тебе, незамужней, промеж нас тут тереться.

Тотчас прозвучали невнятные, но одобрительные реплики других косарей. Дафф был старше других, поседела уж половина его бороды, а шевелюра вся целиком. Авторитет. Брат с сестрой встретились взглядами. Он понурился, отвёл глаза.

Читая мысли юной селянки, я остро воспринимала её боль и возмущение несправедливостью. Года три, как она старалась приспособиться к разной работе поинтереснее, отец этого не запрещал. Наоборот, показывал близнецам, как орудовать топором, клещами или стамеской, не делая разницы между Робинами, старшими из детей.

И потом, после трагически закончившегося нападения, мать не возражала, что починить крышу или почистить печку первой вызывалась старшая дочь. А с весны маму словно подменили! Подрастали младшие дети, Робин пора выдавать замуж. «Против природы не попрёшь», – то и дело твердила она, не желая понимать, что «природа» у Робин совсем другая.

Как ни странно, нашелся и жених. Девушка никогда не думала, что может приглянуться кому-нибудь своей взлохмаченной гривой с вечно торчащей из волос соломой, конопатой физиономией и фигурой подростка неопределённого пола. Однако, приглянулась.

Мастеровой Хамберт, из пришлых, положил глаз на странную девчонку. Роби бы и не против учиться ремеслу, пойти к нему в ученики. Но только не замуж! Толстоватый, лысый, с носом картошкой на вечно красной физиономии, Хамберт никак не укладывался в образ потенциального мужа Роб.

Откровенно говоря, в этот образ вообще никто не укладывался, не помышляла пятнадцатилетняя девочка ни о каком таком замужестве. И не хотела мириться с тем, что мать принялась усиленно думать об этом за неё. Женщина почитала за великую удачу пораньше сбыть с рук бесприданницу со странностями в характере и вздорным, совсем не девичьим нравом.

Вот и публика деревенская не упускала возможности при любом удобном случае выразить Робин неудовольствие её поведением, как сейчас эти косари.

Закинув за плечо сверкающий на солнце инструмент, угрюмая девчонка в одиночестве шагала по пыльной дороге, зло подфутболивая мелкие камешки огрубевшими, как у всех кантри, босыми ступнями.

Я запомнила облик Роби, дав себе слово позже понаблюдать за нею, используя собственные возможности. Чтобы не отвлекать брейн от основной работы…

-«Как интересно, эта деревня чертовски далеко от той, которую я наблюдала двумя годами раньше, но и там и тут живут одинаково!»

Одинокая тоже заинтересовалась судьбой сельской девушки – неудивительно, они практически одногодки.

-«У них та же одежда, то же количество детей, стариков и беременных, беспрестанный труд каждый день, животные взаперти, выродившиеся потомки волков на привязи…»

Лариска, в свою очередь, проявляла особый интерес к одомашненным животным, пытаясь в их мыслях прочесть что-либо выдающееся. Пока её исследования успехом не увенчались.

Джессика закончила сбор информации о правителях и компаньонах, перешла к самой многочисленной касте таунов – нации, выходцем из которой являлась она сама. Пока тут скучная рутина и нескончаемо серые будни. Интересное можно было выискать разве что в мыслях этих людей.

Но мне любопытно, что там с Робин. Договорившись с Лариской, я вернулась к наблюдению за нею.

Беглянка взяла из дома только самое необходимое. Ножи на поясе и пращу – добыть еды и защититься, кожаную куртку и мокасины на случай непогоды, флягу с водой и кусок вяленой говядины на первое время. Ещё пригоршню табаку – вот и всё.

Прощаться не стала. Мать хотела избавиться от неё, пусть теперь радуется, а брат – у него началась взрослая, мужская жизнь, в его жалости Роб не нуждалась. Уходила огородами, чтоб никому не попадаться на глаза, специально сделала крюк. Засучив штаны, туда-сюда перешла несколько раз речку по колено в воде, сыпанула полпригоршни табаку на след с обеих сторон – запутать собак. С женишка станется организовать погоню, чем-то она ему приглянулась, никак не понять.

Усталость после рабочего дня делала шаг короче, но селянка постаралась до темноты удалиться как можно дальше на север. Направление выбрала неспроста: жить туда не ушёл бы никто. Это сейчас ещё лето, а в холодное время года одиночке вроде неё в лесу верная гибель. Уходили всегда на юг, где зимы не бывает…

Робин надеялась, что по-настоящему хватятся её не сразу. Манеру уходить на день-два в лес после очередной серьёзной ссоры она приобрела давно, и сейчас рассчитывала на силу привычки родичей. Это в первый раз её сразу кинулись искать, а когда вернулась – мать орала полдня, даже побить угрожала, на что Роб только сверкала глазами, засев на печке. После смерти отца она ни разу не позволяла к себе прикоснуться.

Последующие самовольные отлучки старшей дочери хотя и вызывали материнский гнев, но как-то уже меньший.

-Вот замуж выйдешь – тебя вожжами-то воспитают, – то и дело повторяла мать, отчаявшись приструнить своевольную девчонку.

Роби, конечно, завидовала брату, перед парнем ведь не стояла перспектива ежедневных побоев разным хозяйственным инвентарём, да кроме того ещё и сожительства со старым отвратным мужланом. Она всё сильней ненавидела собственный пол, вслух богохульствуя по поводу выбора, пятнадцать лет назад сделанного судьбою в отношении неё. Чем она провинилась, за что такое наказание?

-Смирись. Всё равно жизнь сломает, – в минуты расположения духа по-доброму советовала мать.

Конечно, все девушки рано или поздно смирялись, примеры тому всё время маячили перед глазами Робин. Публичные телесные наказания по приговору старосты были одним из немногих зрелищ, доступных любому кантри. Но куда больше жестокостей творилось за воротами домов, за закрытыми дверями!

«Не вынося сор из избы» родители почём зря пороли детей, осуществляя процесс воспитания, старшие дети при случае в кровь лупили младших, а мужья, в особенности по пьянке, зачастую избивали собственных жён.

В семье Роби рукоприкладство не было повседневной манерой, дети несказанно радовались этому. Но разумного и незлобивого отца не стало, а мать одна не очень-то справлялась с воспитанием без битья. Она бы сама с удовольствием пошла замуж за Хамберта, да мастеровой не горел желанием поднимать чужую ребятню, выбрав только Робин.

От всего этого переплетения нерешаемых проблем и уходила в глухой дикий лес одинокая девочка. Роб понимала – возможно, нынешним вечером она выбрала скорую смерть, но сделала это сознательно. Пусть! Зато никто не будет над ней измываться, «воспитывать» плёткой, приводя к животной покорности.

Матери ещё повезло с мужем. Робин каждый день видела на улицах посёлка забитых, на всё согласных женщин с трусливо дрожащими при виде «кормильцев» губами и уставленными в пол вечно заплаканными тоскливыми глазками. Согбенные спины, приученные к вожжам да кнуту. Девушка гордо расправила плечи – пусть не будет на свете вообще никакой Робин, чем появится вот такая!

Давно начало смеркаться, сумерки постепенно превращались во тьму. Слева тихо и односложно покрикивала птица, звуки вечернего леса затихали, будто растворяясь в сгущающемся мраке. Маленький пенёк в десятке метров слева казался уже силуэтом сидящей чёрной кошки – настороженные ушки кверху, вот только глаза не блестели.

Пора подыскивать «постель» – этот дуб, кажется, вполне подходит. Совершив вечерний туалет, беглянка взобралась на широкую раскидистую ветвь толще всех остальных, привычно устроилась, тщательно развесив вещи, чтоб не попадали. Приспособила большой нож, чтобы не мешал, и в то же время был под рукой, приготовилась отойти ко сну.

По верхушкам прошелестел ветерок, а тут, внизу, запищали хором летучие кровопийцы. Роб одной ногой об другую спустила пониже штанины, да втянула голову в воротник кожаной куртки. От усталости давно пересохло во рту, но она позволила себе маленький глоток воды только сейчас.

Ночной лес жил своей хищной жизнью. Под деревьями кто-то деловито шуршал в траве. Крик ночной птицы напугал Роби, но она утешилась мыслью о том, что свободна. Сквозь листья и ветки пробился свет далёкой звезды, девушка долго смотрела на мерцающий огонёк. Потом перевернулась на живот, свесив вниз руки и ноги, раздумывая, как хорошо было бы взять из деревни лошадь, чтоб не мерить километры пешком. Так и заснула…

Закончив собирать информацию в селении кантри, мы перелетели на несколько сотен километров к югу, в тот самый таун Каннаверал, куда впервые опустились пришельцы. Не знаю, как до этого выглядел городок, но теперь, на мой взгляд, в нём не осталось ничего человеческого. Когда-то я играла в компьютерную игру «Дюна» – что-то похожее лежало под нашим дискаем сегодня.

Мощная глухая стена и инопланетные оборонительные комплексы по периметру, небольшое количество жилищ внутри. Задачи: собирать как можно больше «спайса» – стрейнджерской гуманитарной помощи, уничтожать противника, коллекционируя уши деревенских и защищать собственный образ жизни.

Так было в прежние времена, так и сейчас. Люди играли в шахматы, в рулетку, в покер, в атомные бомбы, во влияние на разные регионы планеты или на весь мир скопом. По правилам, которые каждый, кто на это способен, перекраивал под себя.

Я приказала брейну диская постоянно отслеживать точные координаты сбежавшей в лес девушки-кантри, пользуясь возможностями спутниковой группировки. Просто наблюдать за нею мы могли и самостоятельно, а вот чем-то помочь, увы, нет.

В том, что одинокой девочке в диком лесу очень скоро может понадобиться немедленная помощь, я нисколько не сомневалась. Волчица попробовала возразить, но когда мы с Джес напомнили ей, что Робин не принадлежит к лесным людям и не умеет на равных разговаривать с волками – согласилась тоже.

Проснувшись, беглянка не спешила спускаться вниз, долго прислушивалась и присматривалась к пробуждающемуся лесу. Прямо на дереве позавтракала вяленым мясом, запивая водой. Собрала немудрёную поклажу и двинулась дальше, сменив направление.

Лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь чащу, светили в спину, идти было легко и удобно. Почти сразу Роб наткнулась на малинник, и не отказала себе в десерте к только что съеденному завтраку.

Солнце поднималось всё выше, но пока не особенно грело, она шла, кутаясь в куртку. Селянка слушала шорох когтистых лапок по стволам, разноголосье птиц, шелест ветра в кронах. Верхушки деревьев раскачивались под натиском усиливавшегося ветра. Землю покрывал зелёный ковер мхов и трав, приятно пружинивший под ногами.

По пути Роби поглядывала под ноги, и высмотрев подходящий камень, вскоре присела спиной к широченному клёну. Осматривая своё оружейное хозяйство, вспомнила старика-кузнеца, вздохнула.

Робин обхаживала его всё прошлое лето, выспрашивала что да как, предлагала посильную помощь. Олаф поначалу отмахивался от назойливой девчонки, словно от мухи, потом, распознав неподдельный интерес к делу, стал понемногу отвечать на вопросы.

К осени Роб выпросила у мастера старый замызганный охотничий нож без рукоятки, валявшийся среди всякого хлама. Всё свободное время она оттирала его песком, чистила и точила, потом вырезала под свои пальцы рукоять, принесла в кузню склепать половинки. Удивлённо поправив на лбу седые волнистые патлы под кожаным шнурком, Олаф взял сверкнувший на солнце клинок. Провёл пальцем, удовлетворённо цокнул языком. Конечно, лезвие стало уже, зато все четыре зазубрины начисто исчезли!

Два точных удара молотом – и у Роби появилось первое «взрослое» оружие. Весной она смогла добавить к нему шесть лёгких метательных ножей, а вчера, уходя, прихватила из дома ещё один большой. Теперь перед беглянкой лежали восемь клинков, которые следовало тщательно осмотреть, а последний – наточить как следует. Девушка принялась за работу, то и дело зорко поглядывая по сторонам.

Тёплый ветерок развеивал последние остатки утреннего тумана. Совершая привычные волнообразные движения, Роб прикидывала, отправится ли в этот раз за нею погоня. Если вдруг соберутся сегодня, пожалуй, смогут и догнать. Хорошие псы унюхают след на другой стороне брода…

Заодно вырезав себе крепкий удобный посох, беглянка навострила и закрепила на поясе нехитрое оружие. Скинула куртку – уже тепло, поторопилась на запад. Лес постепенно становился гуще, но это были знакомые места. Роби издалека видела, где следует обходить завалы от прошлогоднего весеннего урагана. Тогда в деревне сильно потрепало кое-какие дома. Семье Робин повезло, отцу пришлось только заменить лишь несколько сорванных с крыши досок.

Скоро должен показаться ручей. Так и есть – через полсотни шагов донеслось едва уловимое журчание. Селянка напилась, набрала полную флягу свежей воды, умылась. Закатав штаны, шагнула по щиколотку в студёную воду, дав себе слово пройти как можно дальше, чтоб затруднить работу возможным преследователям.

Когда ступни совсем закоченели, выбралась на большой плоский камень согреться. Кузнец сделал ей метательные ножи, но в ученицы не взял. «Не бабское это дело, кувалдой махать». Конечно, силы у Роб ещё ой как маловато, но со временем она бы научилась… Увы, вместо «девчонки» в кузнице появились трое парнишек примерно на пару-тройку лет младше. От бессильной злобы и зависти она в первую же неделю разбила носы двоим из учеников Олафа. Третьему, правда, удалось самому намылить нахалке шею, но не без потерь для собственной физиономии. Кузнец, конечно, понял, в чём дело, но своего решения насчёт Роби не изменил.

Солнечные лучи легко проникали сквозь кроны, отражались от перекатывающейся через камешки кристально чистой журчащей воды, освещали замшелые валуны, лежащие по обеим берегам. Над ручьём порхали яркие бабочки, трещали кузнечики. Девушка залюбовалась бы картиной, но вовремя вспомнила, что у водопоя больше шанс встретиться с хищниками и утроила бдительность.

Ещё дважды беглянка сделала довольно большие переходы по воде, останавливаясь только для того, чтоб отогреть одеревеневшие ноги, а по пути собирала подходящие камни для пращи. Потом галька на дне пошла слишком острая даже для её загрубелых подошв, и Робин стала присматриваться, на какой лучше выбраться берег.

Улыбнулась. В паре метров над ручьём нависала подходящая ветка раскидистого дерева. Внимательно осмотрела – выдержит ли. Кинула камнем, послушала звук. Кажется, крепкая. Перекрестилась – и подпрыгнула, ухватилась обеими руками. Подтянулась, обхватила ногами и медленно, осторожно перехватывая, поползла по ветке к стволу дуба, стоявшего на берегу. В своей далёкой молодости дерево отчего-то наклонилось к воде, да так и осталось расти под углом к земле, с каждым годом всё глубже зарываясь в неё корнями.

Роби аккуратно перебралась на другую сторону ствола и спрыгнула наземь как можно дальше от берега. Вытащила оставшийся табак, посыпала на траве собственные следы, зашагала в чащу. Десятки разных цветов украшали поляны и, если бы не мысли о возможных преследователях и своём весьма туманном будущем, Роб могла бы подолгу любоваться ими.

Несколько дней мы по очереди приглядывали за девушкой. Выросшая в посёлке, она, тем не менее, довольно уверенно чувствовала себя в лесу. К концу третьего дневного перехода Робин далеко впереди увидела горы – высоченные монолиты преграждали путь на запад. Не собираясь заниматься альпинизмом, она повернула на юг, вскоре вышла на берег довольно широкой и быстрой реки, которой последующие дни и держалась.

Какое-то время Роби подумывала, не слишком ли рискует, долгое время идя поблизости от воды. Кроме хищников так можно было набрести на незнакомое людское поселение, а это ничуть не лучше. Но в итоге решила, что о приближении чужого жилья заметит по неизбежно оставляемым людьми приметам. Пока что на берегах можно было видеть только голые, словно обглоданные коровьи кости, стволы высохших деревьев, принесённые высокой весенней водой.

Утро беглянки начиналось с обязательного умывания. Вместо мыла она оттирала руки мелким речным песком, иногда ополаскивалась по пояс, чтобы отогнать дремоту. Потом, надев петлю «заряженной» камушком пращи на запястье, отправлялась в путь, высматривая какого-нибудь подходящего кандидата себе на завтрак.

Чаще всего била белок и птиц, совершенно незнакомых с действием оружия. Непросвещённая фауна ничуть не боялась подпускать человека на опасное расстояние. Часто глупые птицы не улетали с веток, даже если вниз падала сбитая камнем соседка. Тушки тут же жарились на костерке: ела Роб не по часам, а сразу, как добывала съестное. В пищу шли также ягоды и орехи молочной спелости, известные девушке съедобные травы.

Смотрела Роби не только по сторонам, но и под ноги, ступая неторопливо-аккуратно, без испуга уступала дорогу дважды попавшимся на пути змеям. Когда между деревьями справа проглядывали просветы, видела всё те же однообразные хребты в голубой дымке у горизонта.

Однажды попался мост через реку. Селянка долго разглядывала огромное сооружение с одним невесть когда рухнувшим пролётом и очевидно подточенными временем железобетонными опорами. С удивлением перешла насыпь заросшей взрослыми деревьями железной дороги – прежде таких мест видеть не доводилось.

В целом придерживаясь южного направления, беглянка не стремилась особенно строго следовать ему: всё равно, куда приведёт дорога, конца которой она сама не знала. Шла туда, где можно было пройти, а не продираться, уже не особенно заботясь о том, чтобы за день покрыть как можно больше километров.

Ночлег всегда искала заранее, за несколько часов, тщательно подбирая места. Несмотря на то, что лес уже пошёл незнакомый, Робин не унывала, с интересом постигая новизну окружающего. Особенно хорошим её настроение стало с того дня, когда девушка решила, что погоня ей больше не угрожает. Первые дни нарочно шла по таким местам, где на лошадях не проехать, а теперь пешком её уже не достать.

Худшим из всего, что происходило с нею за эту неделю, Роб пока считала затяжной мелкий и нудный дождь, когда пришлось сидеть в самодельном шалаше чуть ли не половину суток. Поскольку более пристойная пища сама в руки не приходила, съесть за это время удалось только пару неосторожных лягушек. Ещё в лесу девушке сильно досаждали атаки комариных стай, потому она обходила распадки, где гнус клубился тучами.

А вот случившийся раз сильный ливень она пережила довольно своеобразно. Поняв, что построить шалаш не успеет, а более укрыться негде, Роби быстро сняла всё, туго связала в узел – сверху непромокаемая кожаная куртка, и спрятала вещи в дупле дерева. Сама же, как только разразилась гроза со вспышками молний и ударами грома над головою, принялась бешено скакать и прыгать, размахивая всеми четырьмя. Не сколько от избытка эмоций, сколько чтоб не замёрзнуть…

Ита удобно устроился в тени огромной пальмы на берегу океана, в моей прошлой жизни называвшегося Атлантическим. Ствол огромного дерева причудливо изогнулся над белым прибрежным песком, словно для того, чтобы закрывать исследователя от палящего солнца. Шестнадцатый градус северной широты, некогда благословенный, а сейчас, пожалуй, даже слишком горячий климат.

Стрейнджер внимательно изучал отчёт брейна о сканировании нового вида медузы. Диаграммы, графики, изображения виртуальных срезов тканей мелькали перед ним, выводимые электронным мозгом диская прямо на сетчатку глаза. Этот способ экономил массу энергии.

Я извинилась за беспокойство, попросила уделить нам минутку внимания. Переключив мозг в режим фоновой загрузки научной информации без её немедленного осмысления, Ита вежливо отозвался сигналом готовности к ментальному контакту.

Зная, что инопланетянин каждый вечер знакомится с результатами нашей работы по сбору фактов, мы сочли возможным обойтись без утомительных предисловий.

-«Мы по поводу той девочки в лесу Северного Треугольника. Её зовут Робин».

Глядя в безмятежную бирюзу гладкого, как стекло, океана, Ита принял расслабленную позу, передвинулся ближе к едва колышущейся воде и мягко прикрыл глаза. Ментальный фон стрейнджера должен был убеждать нас в его полном покое и непринуждённости. Абсолютно точно и полностью восприняв невысказанное, он подумал:

-«Некоторый опыт позволяет мне предполагать, что Робин будет далеко не последним пополнением нашего экипажа. Конечно, вы теперь знаете: летящие среди звёзд не единая раса, а интегральное сообщество единомышленников. Общность ментальностей, жизненных целей и идеалов, отношение друг к другу и к Вселенной».

Ита как будто рассуждал, говоря сам с собой и следя за недвижными белыми облачками, в двух-трёх местах соткавшимися на горизонте.

-«Именно это и позволило нам обратиться с подобной просьбой», – встряла Волчица, помня о своих лесных подругах. –«Традиция разрешает присоединяться к вам иным разумным, искренне желающим и способным жить согласно Традиции. В вечном движении от звезды к звезде…»

-«Конечно», – подтвердил пришелец –«Мы называем вновь присоединившихся «детьми». Надеюсь, это вас не обижает, по сути, в известном смысле так оно и есть. Я говорю это, чтобы понятней объяснить причину затруднений. Я не готов нести ответственность за большое количество «детей» на борту станции, а вы сами тоже только что присоединились».

Медленно выдохнув, я ощутила, насколько сильное удивление испытала каждая из нас от сознания этого, оказывается, свершившегося факта. Некоторое время мы вынуждены были собираться с мыслями.

-«Я чувствовал ваше искреннее желание, и надеюсь, верно оценил способности. Вы земляне, я торнианин, но все мы теперь – летящие среди звёзд. Если хотите, брейн вспомнит какой-нибудь подходящий ритуал», – стрейнджер позволил себе чуточку дружеской иронии.

Вернув способность соображать, мы все поблагодарили Ита несвязными, но весьма эмоциональными мыслефразами на языке странников, который должен был теперь стать ещё одним нашим.

-«Думаю, вы понимаете, это тоже нелёгкая жизнь. Лёгкой жизни в принципе быть не может, обманчивая лёгкость немедленно влечёт за собой деградацию и упадок…» Всеобщее согласие. И мыслеголос Джес:

-«Но может быть как раз потому, что мы только что стали присоединившимися, нам непонятно – как спокойно жить, если рядом каждую минуту страдают и умирают те, кого вы называете детьми?»

-«Иметь возможность спасти единомышленников и не делать этого?» – поддержала вновь обретшая мыслеречь Лариска.

-«Понимаю и разделяю ваше волнение. Вы по натуре больше спасатели, я – в первую очередь исследователь, поэтому и допустил такой провал с гуманитарной помощью».

Роби говорила на подобии таун-языка, что меня сперва озадачило.

-«Это американский английский, предок таун. На Северном Треугольнике большинство кантри будут англоязычными», – пояснила Диксон.

Робин и Волчица практически одного возраста, разница в год не считается. Но если Волчица сразу вошла в наш круг, как равная, то к Роб мы все испытывали скорее материнские чувства. Может, это впечатление от внешности, или оттого, что общения, по сути, ещё не было – только односторонний контакт. Не знаю.

По крайней мере, девочка вызывала всеобщую симпатию. Гордая, смелая, решительная. Кто из нас в пятнадцать лет смог бы уйти жить в дикий лес? Почти десять дней идти по тамошним звериным тропам, спать где придётся, не зная, проснёшься ли живой и при этом ни разу не заплакать? Разве что Одинокая, но лес для неё – родной дом. Я бы не смогла, Дик – не знаю, она об этом не думала.

Волчица, опекая Роби, дала задание своему дискаю немедленно докладывать о появлении в радиусе пятидесяти метров от девушки биологических объектов весом более пятнадцати килограммов.

Решение непременно вытащить Робин даже не обсуждалось – мы думали об этом, как само собой разумеющемся. Если Традиция позволяет людям присоединяться к стрейнджерам, Роби – достойный кандидат. Она проявила завидную твёрдость и мужество, не сдалась на милость сильного, не преклонила колен. Характер настоящего бойца.

Воины, исследователи, созидатели и спасатели – такие доминанты в характере кандидатов более всего приветствовались летящими среди звёзд. Хотя, может, я делаю насчёт Роб преждевременные выводы? Время покажет…

Полемика с Ита по поводу кандидатов в стрейнджеры закончилась компромиссом – Робин нам разрешили взять сейчас, а всех остальных пока перемещали в специально оборудованный временный лагерь. Я сама занялась его устройством, выбрала пять квадратных километров в субтропиках, как можно дальше от любых других людских поселений.

По периметру установили генераторы силового поля для защиты от незваных гостей, внутри поставили три десятка одноместных экспедиционных палаток, синтезатор, управляющий брейн. В случае увеличения количества кандидатов, наверное, придётся строить новый лагерь, вряд ли стоит собирать всех в каком-то подобии муравейника. В лагере люди должны несколько месяцев спокойно жить, учиться, в первую очередь мыслеречи. И проявлять себя, подтверждая либо опровергая решение, принятое нами в отношении них.

Перспективные кандидаты обнаруживались и в таунах, и в селениях кантри, в среднем по одному ежедневно. Учитывая, что за день вчетвером мы получали информацию о нескольких тысячах разных людей, не так уж и много. Но «белые вороны», как окрестила Дик подобных нам отщепенцев, привыкли прятаться…

Шансов на встречу друг с другом у них практически не было. Разве что таун-людям в скайнете, но откровенничать там не менее рискованно, чем в реале, немногие позволяли себе хотя бы намёки. Сейчас мы искали их, чтобы спасти разумных из окончательно вырождающегося общества, а все предшествующие годы следящие программы спецслужб отфильтровывали потенциальных диссентеров с противоположной целью. Поместить под колпак наблюдения, документировать контакты и связи, собирая досье.

Приучившись всегда и везде скрывать настоящее лицо, прятать откровенные мысли, они не очень-то поддавались обнаружению, мы ведь тоже не могли открытым текстом давать объявления в скайнете!

За десять дней мы, кажется, собрали достаточно информации о положении на планете. Конечно, она не была полной и исчерпывающей, но выборкой вполне репрезентативной. Затрачивая по несколько часов на каждую географическую точку, мы скоро поняли – необходимо работать поодиночке. Каждая получила плейт, и работа пошла вдвое быстрее.

Лариска занималась сэвэдж и городской фауной, обнаружив ещё несколько ареалов мутировавших существ с зачатками разума. Проблема была в том, что ни у одного из них не было возможности десятилетиями тесно общаться с разумным человеком. А может, в том, что конкретно она, Подземная Жительница, стала первым мутантом, в котором реализовался качественный скачок.

Массовые мутации среди сэвэдж и фауны постгородов были результатом употребления в пищу продуктов, распространяемых таун-людьми, мы доказали это, проделав тщательный анализ содержания правительственного пайка. На животных добавки действовали причудливым, непредсказуемым образом, иной раз стимулируя развитие определённых способностей. А с сэвэдж всегда и везде было одно и то же – интеллектуальная деградация и физическое вырождение.

Изменения происходили на генетическом уровне, постлюди в результате приобрели ряд заданных «инженерами» качеств: сильную внушаемость, рассеянность внимания, агрессивность и склонность к злоупотреблению наркотиками, короткую продолжительность жизни, но при этом стабильно высокое либидо, склонность к зачатию и рождению двух и более детей. У них была ослаблена память, подавлена способность к логическому и вообще абстрактному мышлению, отсутствовало чувство сопереживания.

На подобном фоне, кантри, конечно, выглядели много лучше, но и у них был сильно понижен интеллект, а общественные отношения между сельскими жителями сделались, как сказала Диксон, «совершенно домостроевскими». Из-за постоянного вынашивания и вскармливания детей, как правило, меньшей физической силы и значительно искажающего сознание воспитания, женщины не обладали и половиной прав мужчин, считались недочеловеками.

Дик за эти дни так углубилась в исследования, что решила составить нечто вроде жизнеописания процесса вырождения человечества. В хронологическом порядке и с точки зрения представителей разных социальных слоёв, каст, групп, всех четырёх разновидностей постчеловеков. Таун, кантри, лесных людей и даже сэвэдж. Чтобы количество всеобщего вранья было как можно более наглядным. Подруга присовокупила к материалам копии телевизионных программ, формирующих мировоззрение «горилл». Более того, даже загрузила в память брейна дневники Деда – человека, всю жизнь прожившего в подземелье населённого крысами метро.

В итоге получилось пять совершенно несхожих вариантов истории, согласовывавшихся только в одном: на Землю упала комета. Но мы теперь знали: никакой кометы не было и в помине…

Волчица позаботилась о подробном освещении обычаев и жизни лесных людей. Она оставила дискай в режиме тени над знакомой поляной, там мы часто тренировались и отдыхали. Переоделась в набедренник, хотела было влезть в свой старый жилет, да вот незадача – не получилось! Солидно прибавившие в объёмах руки с грехом пополам ещё пролезли в проймы, этим дело и кончилось. Спина и грудь стали шире настолько, что безрукавка теперь годилась только для фольклорного музея. Выручил Волчицу синтезатор, изготовивший увеличенную копию её жилета.

Спустившись на землю, подруга зашагала по родному лесу. Её переполняло странное чувство – Обретшая Цель испытывала радость одновременно от того, что вернулась домой, и от того, что это ненадолго. Плейт рядом и всегда наготове, средства связи и резервная возможность – Санэла – позволяют всем нам постоянно обмениваться мыслями.

Приглушив чувство от «ненадолго», Волчица усилила радость от «вернулась» и мысленно поискала Ель. До Дома недалеко, чуть больше двух километров. Почти тотчас волна ответной радости матери окатила подругу с головы до ног. Неожиданно для себя самой Ель побежала навстречу дочери. Ведунья была уверена, что попрощалась с Обретшей Цель навсегда, и теперь радовалась собственной ошибке.

Они встретились у ручья, обнялись. Одинокая и раньше не была хилой, а теперь Ель трогала её огромные, каменной твёрдости мышцы, поражаясь столь быстрым и фантастическим переменам. Вдруг дочь, поддавшись нахлынувшему порыву, подхватила тонкую, стройную красавицу Ель на руки, легко понесла через журчащий между камнями источник.

Обнимая за шею свою так скоро заматеревшую Волчицу, ведунья испытала небывалый прилив нежности. Немногим больше полутора десятков лет назад она держала на руках малютку без имени, а теперь это взрослая сильная женщина с потрясающей Санэла! Очень редко в одном человеке соединяются выдающиеся ментальные и физические способности, только это уже чудо.

Обретшая Цель мысленно передавала Ели подлинную историю мира, рассказывала о людях и нелюдях, населяющих Землю и изученную стрейнджерами часть Вселенной. С трепетом и волнением впитывала ведунья новые знания. А в конце был самый главный вопрос, на который Волчица, как и все мы, не знала ответа.

Образ жизни лесных людей – самый честный и справедливый из всех, виденных нами на планете. Но останутся ли они такими же, если переселить в лучшие условия? Ведь все эти годы лесовики жили и живут в состоянии войны. Сперва преодолевая последствия планетарной катастрофы, потом прячась от постоянно идущих через их землю сэвэдж – город ведь почти рядом. Люди видели смысл в собственном образе жизни, но если изменится жизнь, вероятно, изменится и этот образ?

Мать и дочь второй час кряду неподвижно сидели на высоком берегу реки, в том месте, где меня когда-то учили плавать. Ель не скрывала от лесных людей правду – это означало нарушить обычай предков. Мысленную беседу слышал каждый, кто хотел услышать. Все мы – Диксон, я, Лариса, Ита – участвовали в разговоре, слыша голоса друг друга и всех лесных людей. Ведунья обращалась к нам с вопросами, рассуждала «вслух», советовалась, выслушивала предложения каждого, у кого они были.

Практически все лесные люди сейчас сосредоточенно заглядывали в собственную душу. В общем-то небольшое племя оказалось взорвано новыми вестями, открывшимися вдруг перспективами. Ни Первый мужчина, ни Первая женщина, никто из старших не пытались давить своим авторитетом, повторяли только:

-«Решает каждый сам за себя. Присоединяйтесь к единомышленникам».

Очень многие среди юных, только начинающих входить в силу, пожелали присоединиться к стрейнджерам, первыми об этом заявили Хищная Куница, Жгучая Крапива и Беспокойная Сорока – близкие подруги Обретшей Цель. Больше половины лесных людей из тех, кто приближались к старости, тоже захотели уйти со стрейнджерами. Их воодушевляла перспектива обрести вторую молодость в новых телах. Из пожилых остались лишь те, кто были сильно привязаны к детям.

Большинство в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти предпочли продолжать жить по обычаю предков на новой, более спокойной и благодатной земле. Многие вообще не знали, что выбрать.

-«Слушайте свою душу. Используйте Санэла», – напоминали им Ведунья и Охотник.

-«Ваше сегодняшнее решение не окончательно. Вы совершаете лишь попытку, и если почувствуете, что ошиблись, можете обратиться к нам снова», – добавила Волчица. Ита счёл нужным заметить:

-«Но это не будет бесконечное число раз для каждого».

В итоге племя условно разделилось на три примерно равные части. Тридцать два человека решили уйти к стрейнджерам, чуть больше – переселиться в глухие безлюдные места, столько же захотели остаться в старом Доме, невзирая на все известные и грядущие опасности. «Великий Лес дал нам жизнь, когда придёт срок, мы должны вернуть её именно ему», – так сказали эти люди.

-«Каждый решает сам за себя», – в очередной раз повторила Ель, и от одной группы к другой перешёл ещё один пожилой человек.

Пришлось строить второй лагерь для кандидатов.

Жаль, нам пока не удалось обнаружить другой подобной колонии на всём земном шаре. Не хотелось думать, что племя Ели, научившееся жить в гармонии с природой и со своей собственной душой, уникально. Следовало поискать получше.

-«За Роби пошла рысь!» – тревожный мыслеголос Одинокой отвлёк меня от размышлений. –«Пока не пытается атаковать, просто держится позади и ждёт подходящего момента. Может напасть, когда стемнеет…»

-«Конечно, такое путешествие не могло долго оставаться безмятежным», – проворчала Дик. –«Лес – не дачный участок, где самые страшные звери комары да крот».

Тотчас переключив часть внимания на далекий Северный Треугольник[85], мы увидели девушку, пробиравшуюся по раскалённому солнцем лесу. В этот раз она намеревалась устроиться на ночлег подальше от реки – прошлой ночью оттуда доносились загадочные громкие всплески, не позволившие выспаться толком. Как будто купался под луной кто-то большой и грузный, типа медведя. «И сухо там, на высоком месте, гнуса поменьше будет», – думала Робин.

До темноты часов пять, не меньше, но по-моему, обстановка требовала немедленного вмешательства, о чём я и объявила подругам.

-«Зачем рисковать и потом кидаться вытаскивать ребёнка «с того света», лучше действовать на упреждение!» Они согласились.

Заросли были не так густы, но Диксон сидела на бревне не двигаясь, ничем не обнаруживая себя. Одетая хоть и не в камуфляж, но всё равно под цвет лесной зелени. Нынешний комбинезон неплохо маскировал в чаще.

Тоже не видя ещё, но прекрасно ощущая девушку, Дик спокойно поджидала её, чувствуя каждый шаг, слушая привычно настороженные мысли.

Вот Робин отодвинула ветку, мелькнули пальцы с обломанными ногтями – и беглянка увидела в трёх шагах незнакомого человека!

Побледнев, судорожно выдохнула, губы девчонки беззвучно шевельнулись, произнося «Shit», а ладонь немедленно ухватила рукоять охотничьего ножа. «Для метательных слишком близко», – подумала она. Странный человек кивнул:

-Да, уже слишком близко. Роб удивилась.

«Лицом девушка, голос хоть и очень низкий, но явно женский, а вот фигура… Странное создание!»

-Я не «создание», я человек, Робин, – Дик чуть помедлила, определяя точное местонахождение остановившейся рыси. –Моё имя Диксон.

До зверя метров двадцать, кошка шла по следу Робин, стараясь не приближаться. Внимательно следя за нею внутренним взором, Дик предложила девушке присесть рядом. Показала пустые ладони, безмолвно произнесла:

-«Видишь, у меня нет ничего похожего на оружие».

«Ага», – осторожно подумала Роб. «Двумя пальцами шею сломает, никакого оружия и не надо».

Подруга радостно засмеялась. Только что ей удался первый, самый важный шаг – инициация способностей девочки собственным телепатическим сигналом. Дик пробилась в её мыслеслух, убедившись в том, что Робин обладает Санэла. Она услышала, просто не поняла, что слышит мысль, а не голос.

Рысь в свою очередь услышала громкий смех Диксон. Необычный звук, несомненно излучавший уверенность и силу! Нервно дёрнула кисточками на ушах, оскалилась, прищурила оранжевые глаза, поглубже зарылась в высокую траву.

-Если б я хотела причинить тебе вред, то напала бы внезапно, а не рассиживалась прямо на пути, верно?

Смех Дик был чертовски заразителен, помимо желания девушка улыбнулась в ответ.

«Красивые глаза», – отметила подруга, разглядывая стоявшего перед ней конопатого жилистого подростка.

-«Но-но, не очень там у меня!» – я шутливо предостерегла любимую от подобных поползновений. –«Она ведь ещё ребёнок…»

-«Я исключительно с эстетической точки зрения».

Волчица и Лариска одновременно засмеялись. Все внимательно наблюдали за знакомством, мысленно там присутствовал даже Ита.

Внешность Роби вызвала в памяти Диксон строчки песни из прошлой жизни, она нам «напела». В моей голове зазвучал жёсткий гитарный ритм, сильный и необычный голос певицы:

Оценив энергетику песни, я пожалела:

-«Робин бы спеть, да не поймёт языка…»

Девушка присела на бревно, исподтишка разглядывая обтянутое тонкой зелёной тканью мускулистое плечо соседки. «В такой одежде – всё равно, что голая. Как по лесу ходит…»

-А вы откуда? Ну, то есть, где живёте? – полюбопытствовала селянка.

Пришелица на секунду задумалась. «Где я живу? «Мой адрес – не дом и не улица».

-У нас нет стоящего где-нибудь на одном месте дома, мы всё время путешествуем. Примерно так, как сейчас ты. Роб обрадовалась:

-Вам тоже нравится путешествовать!

-Всегда хотела видеть новое, необычное, – согласилась подруга.

-А я видела тако-ое… Огромный мост из железа и камня! Через всю реку, – карие глаза девчонки загорелись восторгом. –Как только старые люди построить сумели …

-Хочешь узнать?

-Конечно! Это ведь интересно. Дик кивнула.

Большая пятнистая кошка всё заметнее проявляла признаки нетерпения. Упускать добычу не хотелось, если вовремя не поесть, не станет молока, и котята будут страдать от голода.

Второй человек уверен в себе, но от него не пахнет оружием. Один слабый человек, пусть вооружённый – её добыча. Человек будет спать, придёт её время. Но откуда появился второй, сильный и невооружённый? От него не пахло лесом, он не оставил ни единого следа, как будто упал с облаков.

Противоречивость ситуации раздражала молодую мать, а раздражённость – плохое состояние для охотника.

-На свете много интересного, – Диксон вытянула длинные ноги, носком ботинка поддела сухую ветку. –А если я спрошу, зачем тебе нужно узнавать новое, ответить сможешь?

-Ну-у… – Робин думала недолго. –Мало знаешь – мало умеешь, если больше знать, и уметь будешь больше. Можно делать какие-нибудь новые хорошие вещи, которых никогда ещё не было раньше.

-Давай представим: ты знаешь и умеешь так много, что можешь менять целый мир. Каким он по-твоему должен стать, что обречено исчезнуть, а что обязано появиться?

На несколько секунд Роби ушла в себя. Потом очнулась и отрывисто, с чувством, выдала:

-Исчезнуть – несправедливость, враньё и насилие над слабейшими. Появиться – честность, уважение к достойным, возможность для каждого реально выбрать, как жить. Чтобы не был всего один вариант «наименее противный», а остальные – вообще невозможные! Чтоб если где невмоготу человеку, так было куда уйти, а не влачить существование в беспрестанном кошмаре…

-Да, люди во все времена очень хорошо умели делать ад из жизни друг друга.

Дик склонила голову, в упор рассматривая как-то вдруг повзрослевшую лицом русоволосую девчонку с облезлым носом.

Не особо поняв слова, но по выражению глаз почувствовав – ответ удовлетворил собеседницу, Робин широко улыбнулась и задала встречный вопрос.

-Вы сказали «мы путешествуем» – где-то неподалёку есть ещё ваши люди? Едете верхом?

Рысь решительно поднялась с лёжки, бесшумно двинулась по кругу, обходя людей так, чтобы напасть со спины. Она была уверена, что легкий ветерок, так кстати зашелестевший в вершинах клёнов, отлично замаскирует её приближение до самого решающего момента.

-Верхом? – переспросила Диксон. –Можно сказать и так, только «лошади» наши невидимы, их нельзя потрогать руками. Послушай, нам с тобой сейчас лучше перейти в другое место. Одна здешняя рысь вообразила, что может нас съесть и не желает слушать предостережений.

Глаза Роб округлились, она напряглась, вскочила. Схватив метательный нож заозиралась по сторонам с раздувающимися ноздрями.

-Мы можем легко уйти, либо убить животное, – не двигаясь с места спокойно сообщила Дик. –Но тогда умрут от голода её маленькие котята. Что ты выбираешь – убить, либо уйти?

Роби бросила на Диксон короткий внимательный взгляд. Её сильно беспокоило хладнокровие странной пришелицы: не имея оружия, с рысью непросто справиться даже такому сильному человеку, как она.

-Легко уйти на ваших… невидимых лошадях? Подруга кивнула.

-Тогда давайте уйдём, – предложила девочка, нервно переступая с ноги на ногу и приглядываясь к шевелящимся от ветра кустам. –Детёнышей жалко, они же не виноваты, что родились на свет. Дик кивнула ещё раз, упруго поднялась на ноги.

-Мне нужно встать поближе, чтобы «лошади» забрали и тебя.

Она шагнула к Робин, обеими руками слегка обхватила за плечи – сердце девчонки сбилось с ритма, взволнованно застучало – и легко сжала пальцами сегмент интерфейсного модуля. На левом запястье он выглядел простым браслетом из белого металла.

Лес, небо, земля – всё вокруг Роби мигнуло на полсекунды, словно картинка в испорченном ТВ. Вдруг она увидела то же самое, но под иным углом, будто обе разом прыгнули на высотку и глядели оттуда. И ещё через полсекунды, после очередного «мигания», селянка очутилась на берегу озера, показавшегося невиданно громадным – противоположного берега попросту не видно!

Лазурь неба у линии горизонта сливалась с бирюзою воды, только слева едва заметно белела короткая полоска – то ли далеко выдавшийся мыс, то ли островок. Сияло жаркое солнце, от воды веял ласковый свежий ветерок, приносил незнакомый, но отчего-то волнующий пряный запах. Небо чистое, лишь вдали плыло одинокое белое облачко.

Ступни Робин ощутили жар раскалённого песка. Странное озеро ритмично накатывало на берег необычно редкие и большие волны, с шипением уползавшие назад. Разомкнув объятия, Диксон указала рукой:

-Отойдём в тень, там чуточку прохладней.

И зашагала к ближайшему дереву. Таких странных чешуйчатых стволов и длинных узких листьев Роби никогда не видела тоже.

Они уселись на тёплый песок, прислонившись к широкому стволу спинами. На сверкающем зеркале «озера» тут и там возникали белые барашки пены. В джунглях крикнула птица, голос её был также незнаком девушке. Роб начала понимать, как далеко перенесли их невидимые лошади всего за одну секунду.

-Волшебство! – прошептала она, восторженно глядя в красивое и строгое лицо Дик. «Колдунья» богатырского сложения покачала стриженой головой.

-Нет, не волшебство. Знания, накопленные за сотни тысяч лет. В горле селянки пересохло.

-Вы так долго живёте?!

-Не я, вся цивилизация стрейнджеров.

-???

Диксон сосредоточилась, и с максимальной осторожностью передала Робин небольшой мыслепакет информации о летящих среди звёзд.

Девушка вскинула руки к голове, стиснула виски, глаза раскрылись в пол-лица, зрачки заметно расширились. С полминуты она беззвучно раскрывала и закрывала рот, словно попавшая на берег рыба. В мыслях полный сумбур.

-Что… – наконец хрипло выговорила она непослушными губами. –Диксон, что со мной только что было?

-Это мыслеречь, Роб. Разговор мыслями, а не словами, – подруга пальцами провела по затылку девочки, ероша жёсткие нечёсаные волосы. –Ты спросила, кто такие стрейнджеры, и я ответила, но без слов.

Слушая негромкое контральто, Робин обнаружила в своей памяти массу новой информации о космических пришельцах, полётах меж звёздами, кораблях и планетах, разумных существах разных цивилизаций. Теперь это слово было ей понятно…

-Звуки не всегда удобны, – продолжала Дик. –Например, в засаде нельзя шуметь, или один человек спит, а другие говорят без слов, чтобы его не беспокоить. Или нужно мгновенно передать то, о чём пришлось бы битый час рассказывать голосом. И к тому же мешать самим себе наслаждаться шумом прибоя.

-Потрясающе! Вы просто боги какие-то…

-«Знания, Роби, не волшебство, а знания», – мысленно возразила Диксон. Услышав, девушка вздрогнула, почему-то покраснела.

-Скажите, а другие люди могут говорить мысленно, или это дано одним только стрейнджерам?

-«Ты слышишь мои мысли, я слышу твои, мы уже говорим».

-Боже… Так просто? – Робин глянула в чёрную бездну глаз новой знакомой и ощутила, что тонет в их необъяснимо притягательном колдовстве.

-«Непросто, если нет способностей, нет практики».

-А давайте я буду пробовать, можно?

-«Ну конечно, Роб!»

Тряхнув головой, селянка сосредоточилась, даже кулаки сжала, на предплечьях взбухли от напряжения жилы – и послала мысль-крик:

-«Возьмите меня с собой, ради всего святого!! Понимаю, сейчас я глупая деревенская девчонка, от меня никакой пользы, но я обещаю учиться изо всех сил, я стану полезной!» Подняла карие, чуточку раскосые глаза, в них стыла отчаянная надежда.

-Вы слышали?

-Конечно слышала! – вслух ответила подруга, и передала пакет с неписаным сводом Традиции стрейнджеров.

-«Ты сможешь жить так же?»

-Попробую, – несмело проговорила беглянка, осмысливая новое знание. И мысленно добавила:

-«У нас жили совсем по-другому. Хотя говорили похоже. «Возлюби ближнего, как самого себя», – твердил староста. И походя назначал очередному «ближнему» двадцать пять плетей за непочтительность к власти: позабыл перед ним шапку снять». Робин искоса глянула на казавшуюся ей гигантом пришелицу с небес.

-«Двойная мораль», – Дик нахмурила густые брови. –«Такой тип вранья настолько распространён, что для него люди давно придумали это благопристойное название. Но в мыслях лгать сложно».

Роб задумалась о самой себе: сможет ли она стать не такой, как все остальные люди? А вдруг всё её отличие в том, что не тянет к парням, и только?

В трех сотнях километров от нас, стоя по пояс в солёной океанской воде, тяжело вздохнул Ита:

-«Я раньше близко не сталкивался с однополыми, на корабле их довольно мало. Теперь понимаю, насколько это невыносимо!»

Его сочувственная мысль была направлена всем без исключения и достигла сознания Роби.

-Ой! Кто это ещё в моей голове?

-«Стрейнджер Ита», – вежливо представился торнианин, послав мыслекартинку собственной внешности.

-«А я – Робин», – покраснела селянка. «Какие они все странные», – про себя подумала она.

-«Ой, извините», – уши Роб уже пылали, словно алые маки.

-«Странные, да. Ведь мы же стрейнджеры» – мысленно рассмеялась я. –«Меня зовут Джессика». Показала девочке свою картинку. «Настоящая красавица!»

Она опять ойкнула, поняв, что не сдержала невольную мысль. Я успокоила Роби.

-«Спасибо, мне приятно».

-«А во мне даже имя, наверное, покажется тебе странным», – возник мыслеголос Волчицы. –«Я попала в стрейнджеры из лесных людей, а там дают имена в соответствии с основными чертами характера. Меня назвали Одинокой Волчицей. Можно звать просто «Волчица».

Подруга показалась Робин в набедреннике и жилете из шкур. Та просто остолбенела.

-«Не бойся, я не страшная», – веселилась Обретшая Цель. –«Мы почти одногодки, я всего на несколько месяцев старше».

Следующей в очереди на знакомство была Лариска. Все предвкушали реакцию девочки, которая вот-вот должна была увидеть огромную зубастую крысу. Несущая Жизнь, однако, решила по-иному – перед нашими глазами возник незнакомый образ стройной зеленоглазой девушки с длинными пепельными волосами.

-«Временно я живу в другом теле, но это ненадолго».

Познакомившись с Роби, мы снова оставили их с Диксон как бы наедине, девочке нужно было дать отдохнуть от хора незнакомых голосов, без спроса заявляющихся в сознание.

С минуту она собиралась с мыслями и просто смотрела в набегавшие морские волны. Спросила Дик:

-Можно мне искупаться?

Через несколько секунд обе были в воде. Море тёплое и чистое, песчаное дно безопасно даже в небольшой шторм. А вот волны стали сюрпризом для Робин, никогда не видавшей больших водоёмов. Устоять на ногах она смогла только хватаясь за руку Диксон.

Солёная вода шутя держала лёгкое тело девочки, но попробовав немного проплыть, она быстро отказалась от этой затеи. Не умела всходить на крутую волну, гребень каждый раз захлёстывал с головою. Отфыркиваясь, Роб встала на дно рядом с могучей пришелицей, умело игравшей с волнами. Присмотрелась к движениям, да и сама стала делать так же: прыжок на приближающуюся волну, несколько энергичных гребков, чтоб не выбросило на берег – и вовремя уцепиться за почву ногами на глубине примерно по грудь.

Забава увлекала, шутливая борьба со стихией будоражила кровь. Дик любила море – здесь можно было сколько угодно напрягать мышцы и при этом не чувствовать на себе ни грамма липкого противного пота. Отличное место для тренировки.

Наблюдая, как Диксон и Роби играют с волнами, я им по-доброму завидовала. Отличное местечко, надо будет наведаться туда в реале. Прямо сегодня и всей компанией. Я с удовольствием присоединилась бы сейчас, но дискай нёсся над другим морем. Морем леса. И сканеры работали на полную мощность, пытаясь обнаружить людей.

Мы решили проверить территории, похожие по условиям на те, где обитало моё племя. Леса невдалеке от руин больших городов, населённых гориллами. Не скажу, что таких было слишком много, но и немало – по всей земле несколько тысяч. Наши «тарелки» расходящимися концентрическими кругами ходили в полутора сотнях метров от поверхности. Час за часом, день за днём – иным способом невозможно найти маленькое племя, возможно, не имеющее надземных жилищ.

Все вместе встречались только «по вечерам», по завершению периода длиной чуть больше десяти земных часов, отведённого для ежедневной работы. Столько же времени отводилось каждому стрейнджеру на личные дела, духовное и физическое развитие, и немногим меньше, часов восемь – на сон, отдых мозга и физического тела. Конечно, в чрезвычайных ситуациях личное время «ужималось», иной раз до полной отмены. Получалось «работа-сон». Но при любой опасности брейны бесстрастно подсчитывали недополученные каждым конкретным стрейнджером «личные часы». Сразу после восстановления на корабле нормального, спокойного режима люди отправлялись отдыхать и заниматься своими собственными делами.

Спеша собрать информацию о том, что делается на планете, мы сами себе устроили чрезвычайную ситуацию и отдыхали совсем немного. Когда Ита счёл достаточным количество и качество фактов, «дело о планете Земля» было отправлено ксеносоциологам. Сейчас мы занимались «белыми воронами» и параллельно искали малые поселения с нетрадиционной социальной организацией. Можно было расслабиться, чем и пользовались – отдыхали в своё удовольствие.

Стали больше тренироваться – новые тела, конечно, великолепны, но координацию движений приходилось «доводить до ума» и оттачивать заново. Для этого у стрейнджеров существовали специальные методики, комплексы упражнений. Прекрасным дополнением к ним стало искусство рукопашного боя, которым в совершенстве владела Диксон, и которому уже давно обучала нас.

Однажды во время тренировки я ощутила любопытство Лариски. Прежде она нисколько не интересовалась нашими телодвижениями, а с тех пор, как стала готовиться к переселению в другое тело, присматривалась с нарастающим интересом. Конечно, история летящих среди звёзд знала куда более необычные смены обличий разумных существ, это её успокаивало.

Время родов с каждым днём приближалось, и Несущую Жизнь беспокоила судьба детей. Она переселится в другое тело, и если будет выкармливать крысят искусственно, кем они будут считать себя, постоянно видя такую мать? Мысленно общаясь с неродившимися детьми, Лариса ощущала в них зачатки Санэла, но существенно менее сильной, чем у неё самой. Увы, второй родитель не обладал выдающимися ментальными способностями и результат налицо.

Наша спутница испытывала сложные чувства. Всю жизнь общаясь с людьми, она уже была готова сама стать человеком, благо представилась возможность. Но что делать с детьми, совершенно непонятно. Лариска посоветовалась с Диксон, потом со всеми нами, и приняла нелёгкое для себя решение. Не сразу, но я поняла Несущую Жизнь: ответственность за детей заставила её сделать такой выбор.

Во мне не было материнских чувств, и сейчас я благодарила судьбу за это. Стоило представить себя на месте Ларисы… Хотя, она ведь не жертвовала всей жизнью, может быть, несколькими годами, пока не повзрослеют крысята.

Часть лесных людей, решивших остаться в Великом Лесу, не имела в своих рядах женщины с достаточно сильной Санэла, способной стать ведуньей. Для крошечного племени в три десятка человек, да ещё живущего вблизи от города, это очень опасно, но люди всё равно цеплялись за старое место. Так вот, Лариса обратилась к каждому из них, испрашивая разрешение жить вместе, вырыв нору где-нибудь поблизости от Дома. Естественно, крыса с большим удовольствием расположилась бы в самом доме, но потомство должно родиться и расти в тех условиях, где ему предстоит обитать всю жизнь.

Лесные люди помнили Лариску, она ведь пришла из города вместе с Диксон и Джессикой, некоторое время жила в Доме в качестве гостьи. Теперь люди узнали о её проблеме, о необходимости выкормить и выучить детей самому необходимому, оставаясь для этого в теле животного. Вот так, ради детей мать отступала на шаг назад в собственной жизни. Добровольно шла жить в нору, как зверь, будучи ментально выше любого человека, не обладающего Санэла! Обладая суммой знаний о мире, несоизмеримой с познаниями любого из лесных людей – ведь с того дня, когда мы попали на орбитальную станцию, постоянно учились, узнавали новое, приобретали отсутствовавшие раньше навыки. Я прекрасно чувствовала разницу по себе – сейчас и думала и говорила совсем по-другому. Да и само слово «лексикон» было мне неведомо, как тысячи других. По этому поводу Ель сказала: «Твой ментальный фон едва узнаваем».

Ита оценил самоотверженность Ларисы, оставив в её распоряжении дискай-301 с собственным именем и настроенным на неё нейроинтерфейсом. Наш старый знакомый Линай быстро замаскировался в лесу, брейны действовали так быстро и слаженно, что я залюбовалась процессом. Диксон отыскала вблизи от Дома подходящую поляну, её «тарелка» силовым полем выхватила объём грунта, достаточного, чтобы на его месте поместился корпус плейта, и подняла над лесом. Линай скользнул вниз, опустился в котлован, частично утрамбовал, частично поглотил ещё столько же лишней почвы. Машина Диксон, державшая грунт, зависла над маскирующейся и точно опустила свою ношу сверху. Операция была произведена настолько аккуратно, что пострадали только растения на ширине не более полуметра по радиусу выемки, весь остальной дёрн опустился на прежнее место в полной сохранности.

Затем плейт Диксон выпустил шаровидного робота, тот мгновенно сканировал грунт и за какие-то минуты прорыл два подземных тоннеля к замаскированному дискаю: основной и запасной ходы. Несущая Жизнь получила своеобразную страховку на непредвиденный случай – собственное транспортное средство. И комфортное обиталище, куда она могла при желании наведаться, чтобы отдохнуть, получить необходимую информацию, вообще всё, что могло понадобиться.

Прежде чем попрощаться, Дик оставила лесным людям десять автоматов и почти все патроны в герметичных водонепроницаемых чехлах.

-«Не для охоты, для обороны от безумцев», – подчеркнула она, выразительно глянув на Лариску – мол, проконтролируй.

Выгрузила пилы и топоры – всё из товара покойного Данилы-лодочника, настоящее богатство для племени, испытывающего дефицит в изделиях из металла. Из наших собственных запасов отдала мыло, спирт, майки.

Теперь Несущей Жизнь предстояло выполнить две нелёгкие задачи – воспитать детей, научить самостоятельно жить в Великом Лесу, общаться с людьми в той мере, в которой это возможно и целесообразно. И найти среди трёх десятков лесных людей девушку, девочку, может быть, ещё пока неродившуюся, способную стать ведуньей. Стать Первой из женщин нового племени.

Хорошо ещё собратья-волки ушли на спокойные земли через портал[87] вместе со второй частью лесных людей. Ита предложил переселенцам целую планету, доселе числившуюся среди ненаселённых разумными существами и крупными хищниками. Там уж никакие «гориллы» беспокоить не будут. В ином случае я не взялась бы представить, как могли сложиться отношения Лариски и Вожака. По крайней мере, первая их встреча не внушала оптимизма.

Экологическая ниша волков в Великом Лесу свободна, может быть, её удастся занять потомству Несущей Жизнь? Если откуда-нибудь не появятся другие волки. Но, думаю, вряд ли – места вблизи от городов не привлекают крупных животных: там слишком беспокойно.

Я «докручивала» последний, самый широкий круг, сканируя окрестности этой некогда всемирно известной азиатской столицы.

-«Ты скоро?» – прозвучал голос Джессики.

-«Лечу на крыльях любви!» – я приправила эмоцию веселья мыслелаской.

Подруги уже собрались на чудесном морском берегу, который нашла Дик. Время работы закончилось полчаса назад, но я хотела завершить последний круг, чтобы завтра к этому городу не возвращаться.

Вот и всё. Курс на запад, скорость максимальная. «Нулевой результат – тоже результат», – успокаивала Диксон. А я страстно желала найти ещё людей, научившихся жить в гармонии духовного и физического, в мире с природой…

Песок показался чуть влажным и немного прохладнее аппарели диская. Совершенное безветрие. Воздух, пропитанный ароматами моря и неведомых цветов, окутывал тело, словно нежнейшим покрывалом. В этих краях сейчас утро, солнце взошло совсем недавно и озаряло пляж ласково-тёплыми косыми лучами.

Все уже собрались – как приятно обняться, ощутить настоящую, реальную близость после разлуки! Робин стояла в сторонке, тощая, взъерошенная, словно птенец. Но птенец ястреба, а не куропатки, мы видели это в её смелых мечтах, слышали в музыке, звучавшей в её душе. Все окружили девочку, не позволяя думать, будто она чужая.

А вот это новость! Давненько же я не встречалась лицом к лицу с торнианином. Оказывается, Ита преодолел переходный период и сегодня предстал в совершенно новом обличье. Андрогинные черты лица, привлекшие наше внимание при первой встрече, сменились типично женскими. Можно было видеть, что в этом смысле всё в порядке и с телом – сегодня Ита был, вернее «была» в том же купальном костюме Евы, что и все.

С первых дней пребывания на орбитальной станции мы знали: торниане двуполы, но мне не верилось в возможность столь глубокой трансформации до тех пор, пока я не увидела произошедшие изменения собственными глазами.

-«Может, хочешь потрогать, развеять окончательные сомнения?» – игриво осведомилась Ита, и я ответила фривольной улыбкой.

Растянувшись на песке, мы наслаждались тишиной безмятежного утра. Море, вчера несколько волновавшееся, за ночь совершенно успокоилось и лежало перед нами почти безмолвно, лишь чуточку шевелясь на самой береговой кромке. В двух десятках метров от воды возвышались тонкие стройные деревья, отдалённо напоминавшие пирамидальные тополя.

-«Кипарисы. Они называются «кипарисы», – подумала Дик. –«А с чешуйчатыми стволами и длинными узкими листьями – пальмы».

Теперь нас было шестеро, она оказалась с левого края. Справа от меня Ита «защищала правый фланг», моя левая рука покоилась на бёдрах Джессики, а между нею и Диксон лежала Робин. Выросшая в центральной части континента, она и не помышляла о существовании таких гигантских водохранилищ. Сельские жители знали лишь о том, что где-то далеко на востоке лежат легендарные «Великие озёра», а теперь оказывается, что они просто лужицы по сравнению с океанами и морями огромной планеты.

За ночь, которую они с Диксон провели в стоявшем неподалёку плейте, девочка узнала о мире больше, чем за все предыдущие годы жизни. Жадность, с которой она набросилась на информацию, удивила даже Дик. Роби заснула только под утро, несколько часов подряд при помощи брейна буквально нафаршировывая собственную голову знаниями. Конечно, может быть дело в том, что они перенеслись сюда через несколько часовых поясов и биоритмы Роб несколько сбились. Но нет, в том лесу, где за девочкой увязалась рысь, день тоже склонялся к вечеру, ей должно было захотеться спать…

Пару часов тому назад впервые увидев представителя торнианской цивилизации, Робин запросила у брейна сведения о ней, и теперь изумленно осмысливала новые знания. Удивляться было чему: в разное время года каждый торнианский антропоморф умудрялся жить то мужчиной, то женщиной. Переходный период длился тридцать пять наших суток, за это время тело претерпевало фантастические изменения. Следующие пять с лишним месяцев торнианин сохранял ярко выраженные признаки определённого пола, затем снова на месяц делался андрогином, чтобы поменять «плюс на минус» или наоборот.

«Я всегда хотела быть мальчишкой, но в основном из-за угрозы замужества», – думала Роб. «А теперь, когда этот кошмар, надеюсь, позади и пол изменить возможно, даже и не знаю, кем быть… Остаться ли женщиной – они такие красивые… А может, выбрать тело торнианина? Почему нет? Иметь возможность по очереди бывать и тем и другим – разве это не чудесно? Кажется, первый раз в жизни мне очень повезло!»

Роби знала, что не умеет закрывать мыслей, и все её слышат, но теперь не стыдилась. Ведь тут некому было назвать её «странной», издеваться над «глупыми фантазиями, которым никогда не суждено сбыться». На самом деле в мире возможно практически всё, главное оказаться в нужном месте в нужное время.

Поднималось солнце, раскаляя неприкрытые тела. Решили по очереди искупаться, я и Джес вызвались первыми. Неторопливо заплыли довольно далеко, потом нырнули, опустились на глубину – здесь и вправду было очень-очень красиво.

Ита вскоре присоединилась к нам, рассказывая о подводных жителях. Неподдельный интерес учёного чувствовался во всём – в порывистых жестах, которыми она указывала на какую-нибудь особенно прекрасную деталь подводного мира, в блеске глаз, заметном даже в зелёном свете глубины, и конечно, в интонации мыслеголоса, в эмоциях.

Ита оптимизировала тело в соответствии со своими научными интересами и могла хоть целыми днями жить под водой, как рыба. А нам для этого нужно было кое-какое оборудование, я и Джессика минут через двадцать начали ощущать постепенно нарастающую нехватку кислорода. Всплыли, хватая воздух, полежали на воде, не шевелясь, ощущая сладкую истому расслабления.

Сейчас мы уже умели скрывать мысли, создавая некий ментальный коридор для беседы двоих.

-«Как тебе выбор Робин?» – осведомилась дрейфовавшая по соседству подруга. Я ненадолго задумалась.

-«Честно говоря, подобной смелости от неё не ждала. Ну, значит, она так себя чувствует. Вон, торниане – целая цивилизация двуполых, живут так всё время, считают это нормальным».

-«Что им возражать, они родились такими, вокруг все такие».

-«Мало ли кто кем родился, Лариса, например, вообще крысой…»

С минуту мы просто наблюдали за реявшими в синеве белокрылыми птицами. В небо можно было смотреть часами. Облака жили своей собственной непостижимой жизнью – плыли куда-то, росли или развеивались в дымку. И наоборот, из сгустившихся туманов вырастали вдруг горные хребты, силуэты разных животных, плавно перетекали друг в друга, трансформировались, словно стрейнджерские высокотехнологичные штучки. Поистине бездонный источник вдохновения художников!

Мысли снова вернулись к Лариске. Сейчас она была с нами на берегу, но днём уже налаживала новый быт. При помощи робота со своего диская выкопала просторную удобную нору, думая: «а детей-то придётся учить всем этим земляным работам без всякой помощи, одними лапами…»

Побегала по окрестностям Дома, обновляя в памяти информацию о местожительстве мелких обитателей леса, служивших ей пищей. Обследовав территорию, Несущая Жизнь не съела всех животных, которых могла. Скорее наоборот, убила только одного старого бурундука, чисто ради проверки – не утратила ли охотничьих способностей. А есть его не стала. Как-то со временем в Подземной Жительнице стало меньше жадности к пище, и больше этого же самого чувства в отношении новых знаний. Вернулась в свой настоящий дом, на дискай, там и пообедала и умылась.

«Всё-таки при каждом приёме пищи по уши вымазываться в крови – это нехорошо», – думала она. «Нужно будет сразу привить детям навыки гигиены, иначе в норе будет жуткая вонь».

После обеда Лариска проверила состояние своего здоровья, медицинский комплекс подтвердил, что в запасе у этого тела есть ещё несколько лет, а крысята здоровы и развиваются нормально. Выполнив обязательную программу, Несущая Жизнь забралась на свой ложемент и все оставшиеся часы провела, насыщая знаниями мозг. В этом они с Робин оказались похожи. Так прошёл сегодняшний «рабочий день» нашей Подземной Жительницы.

Чувствуя избыточное облучение ультрафиолетом, моя кожа принялась преобразовывать его в другие виды энергии, необходимые физическому телу. Организм занялся укреплением костей, насыщая их только что синтезированными соединениями кремния. «Чудеса! А раньше я бы просто загорела».

Джес согласилась, в её теле шли аналогичные процессы. В автоматическом режиме, не требовалось никаких волевых усилий, вообще никакого участия сознания, организм всё делал сам. Мы «открыли» мысли и лениво погребли к берегу.

-«Нужно взять из плейта дыхательный прибор, пусть Робин тоже посмотрит, как красиво на дне!» Дик ответила согласием.

Роби общалась с Лариской. Разумный зверь привёл девочку в совершенный восторг, теперь она никак не могла наговориться с крысой. Объем знаний Несущей Жизнь был намного больше, чем у Роб, и она терзала Подземную Жительницу разными вопросами.

-«Хорошо, что я не умею говорить голосом, иначе давно заболел бы язык», – в конце концов подумала она.

-«О, извините, я слишком надоедлива!» – устыдилась Робин.

-«Ничего, Роби, любопытство похвальная черта, я и сама такая. Но всё-таки много вопросов подряд лучше задавать брейну – он железный». Несущая Жизнь передала Роб эмоцию веселья.

Диксон сопровождала процесс нашего выхода из воды ощутимо пристальным взглядом. Увы, теперь для этого нужно было ждать времени, отведённого на сон. На станции каждая из нас имела отдельную каюту, можно ходить в гости и по ночам. Конечно, никто не мешал уединиться и сейчас, но Робин пока не стоит оставлять одну, даже в компании Иты она бы чувствовала себя скованно. Дик общалась с девочкой больше всех, теперь она ей вроде приёмной матери.

Мы с Джессикой растянулись на песке, поглядывая, как Роби, играя, засыпает песком Диксон. Опять создав «мыслекоридор», теперь уже для троих, я и Джес передали Дик иронически-весёлые эмоции.

-«У вас разница в возрасте немного меньше года, а она в сравнении с тобой – сущий ребёнок!» – ответила любимая.

-«Я жила среди лесных людей, у нас человек считался взрослым после праздника Первой Добычи. Шесть лет назад я застрелила из лука токующего глухаря и принесла в дом, получив всю полноту прав и обязанностей взрослого человека. Теперь удивились подруги – этой подробности они обо мне ещё не знали.

-«Рановато, согласна. И в моём бывшем племени не все вступают в совершеннолетие в эти годы. Но я хотела, чтобы со мной считались, и смогла добиться этого. Благодаря обычаям лесных людей, конечно». Диксон подумала:

-«В моей прошлой жизни общество дошло до того, что первую треть отведённого человеку срока считало его не полностью дееспособным».

-«Треть жизни?» – поразилась я, бросив на подругу короткий взгляд. –«Как это могло быть, вы же не умирали все в сорок пять?»

Изучая современные знания стрейнджеров, мы как-то не уделяли внимания древней истории человечества. Только что я узнала, что остаюсь в ней совершеннейшим профаном.

Робин пришлось приложить немало усилий, чтобы засыпать немелкую Дик. Девочка заметно вспотела, но довела задуманное до конца, уселась верхом на кучу песка, из которой торчала лишь черноволосая стриженая голова. Наклонилась – и неожиданно чмокнула Диксон в губы.

-«Спасибо! Вы спасли мне жизнь». Ощутив смущение Дик, Роби покраснела:

-«Извините, я не хотела обидеть». Вытащив руку из-под песка, Диксон слегка потрепала девочку по плечу.

-«Не за что извиняться! Послушай, вот мы как-то думали, что в разных обществах существует обычай признавать человека взрослым в очень разном возрасте». Она сделала паузу, приглашая вступить нас.

-«У лесных людей человек считается взрослым со дня, когда он своими руками добыл первый охотничий трофей».

-«Это работает и в отношении девочек?» – недоверчиво переспросила Роб.

-«Конечно, там все равны».

-«У нас в таунах человек считается взрослым с момента, когда его допускают к самостоятельной работе. Обычно это лет в пятнадцать-шестнадцать», – сообщила Джессика.

Робин в очередной раз полюбовалась рыжей красавицей, глянув в её сторону.

-«А в обществе, где жила я, эту идею довели до абсурда», – подумала Дик. –«В своей основе идея правильная: человек считается взрослым, когда приобретает способность самостоятельно себя обеспечивать. Но люди сильно размножились, уже далеко не все добывали пищу непосредственно, своими руками». Роби не поняла, пришлось привести пример

-«Вот у вас Олаф-кузнец хлеб не сеет, свиней не откармливает…»

-«За его топоры и ножи люди приносят любую еду, которую скажет».

-«Обмен, понятно. А у нас придумали деньги, такой условный эквивалент стоимости. Хотели как лучше, а получилось, как обычно», – Дик криво усмехнулась. –«Денежные отношения стали определять правила поведения, менталитет и образ жизни большинства людей. А побочным эффектом модернизации производства стала безработица».

-«Робин не изучала античную экономику, скажи как-нибудь понятней, на примерах», – попросила Джес.

-«Попробую».

Девочка, наконец, слезла с Диксон, и она, извившись змеёй, выбралась из-под песка погреться на солнце.

-«Людей сманили в города, кому-то нужно было работать на заводах и в конторах. А через пару веков их потомкам сказали: каждый третий из вас – лишний. Идите куда хотите, и сами ищите как добыть средства к существованию. Вернуться в деревню люди не могли – разучились и не хотели уже жить на земле».

Такое было сложно представить Роб, но она подумала о старосте – тот тоже не сеял и не пахал, ничего не создавал своими собственными руками. А если бы люди вдруг перестали нести ему положенную по обычаю мзду? Дик продолжала рассказ.

-«В городах начала резко расти преступность, отчаявшиеся убивали друг друга прямо на улицах, кончали жизнь самоубийством. Чтобы как-то уменьшить количество претендентов на рабочие места, людей всё позже и позже стали считать взрослыми, их должны были кормить-содержать родители. При мне только в 24-25 лет люди заканчивали учиться и могли самостоятельно работать. Треть жизни они учились, причём зачастую тому, что вовсе не было нужно».

-«Разве могут отец и мать прокормить столько бездельников?»

-«Детей стали рожать меньше, в моей прошлой жизни в большинстве городских семей было лишь по одному-двое».

Подруга перевернулась на живот и стала быстро отжиматься в упоре лёжа. Девочка почти с ужасом смотрела на перекатывавшиеся под её кожей рельефные бугры мышц.

-«Всё это мы рассказываем к тому, чтобы ты знала: когда считать себя взрослой – это в большей степени зависит от общества, где живёшь», – подытожила Диксон.

Роби кивнула кудлатой шевелюрой, переминаясь с ноги на ногу. Она хотела купаться.

Вернувшись в положение лёжа на спине Дик одним движением вскочила на ноги. Проверила возможности организма, удовлетворенно улыбнулась. Теперь мы в одинаковой степени сильны, и это нравилось Диксон. Чтобы чувствовать себя комфортно, ей обязательно нужно было знать, что хоть в чём-то она лучше всех, а учитывая опыт и навыки, она опережала нас в умении владеть своим телом.

Роб ещё не привыкла видеть таких «огромных» и мускулистых женщин, ей намного больше нравились Джессика и Ита. Тело торнианки выглядело сильным, но у неё не было крупных, откровенно рельефных мышц, которые так нравились мне и Дик.

-«Почему? Мне тоже очень нравятся мышцы», – возразила старшая. –«Правда, не на самой себе, а на вас», – добавила Джес с лукавой улыбкой.

Робин пошла к воде, постепенно ускоряя шаг, разбежалась, и оттолкнувшись длинными жилистыми ногами, прыгнула в воду, только пятки сверкнули. Продолжая пробовать новое тело, Диксон повторила прыжок – несмотря на вдвое больший вес, она улетела дальше и вошла в воду красивее.

Девушки медленно удалялись на глубину. Ита, как опустилась на дно, так и бродила на глубине – время от времени оттуда доносились её восторженные эмоции. Мы с Джессикой остались на пляже вдвоём. Первое, что пришло ей на ум, было то же, о чём я подумала…

Раньше у Роби не было возможности тренироваться в скоростном плавании, и я едва двигала руками, ориентируясь по её темпу. Хорошо, что девочка вообще научилась держаться на воде – речушка возле посёлка была по грудь в самом глубоком месте.

Время от времени Роб опускала лицо в воду и пробовала не дышать. Минуту. Две, потом ещё дольше. Никак не могла поверить, что тонкое прозрачное колечко, которое Джессика надела ей на мизинец, может подарить способность выделять из воды кислород. Но всё работало.

Сначала девушка не заметила, как далеко в море мелькнули, высоко взлетая над водой, стройные блестящие на солнце тела с торчащими на спинах плавниками. А когда обратила внимание на приближающихся огромных «рыб», заметно встревожилась. Я постаралась успокоить девочку:

-«Это дельфины, не бойся, они тысячи лет дружили с человеком. Прислушайся, ты тоже почувствуешь их доброе отношение».

Издавая высокие вибрирующие свисты на пределе слышимости немодифицированного человеческого слуха, пара жизнерадостных морских акробатов приближалась с обеих сторон. Один прошёл по дуге, не снижая скорости, второй, да нет, «вторая» – принялась высоко выпрыгивать из воды, выделывая на лету невероятные кульбиты. Фонтаны брызг взлетали над морем, в капельках всеми цветами радуги сияло солнце.

Порезвившись вокруг, дельфинья пара успокоилась, оба осторожно приблизились, медленно шевеля боковыми плавниками, обнажая в улыбке мелкие острые зубы. Обтекаемые тела, тёмно-зелёные спины, у «девочки» на лбу белая отметина. Карие глаза светились озорным весельем.

-«В этих местах не живут люди, вы тут оказались случайно?»

Зная об интеллекте дельфинов, я тем не менее удивилась, слыша почти человеческую мыслеречь.

-«Мы ненадолго, не больше, чем до вечера. Очень понравился этот морской уголок, я и Робин здесь со вчерашнего дня, остальные присоединились недавно». Все четверо с любопытством разглядывали друг друга.

-«Вот тут, на лбу дыхательное отверстие…», – поясняла я девочке.

-«Они не рыбы?»

-«Нет, дельфины дышат воздухом, как мы».

Примерно то же самое они рассказывали друг другу о нас. Постепенно Роб осваивалась, слыша доброжелательные мысли морских жителей, выражавших радость неожиданной встречи. Протянув руку, я погладила пятнышко на лбу дельфины. Довольно заурчав, она слегка поддела меня носом, плавно перевернулась в воде, предлагая погладить шелковистую тёплую кожу.

Робин тоже набралась смелости прикоснуться к гладкому, скользкому боку самого маленького из китообразных.

-«Не возражаешь?» – я ухватилась за твёрдый спинной плавник, подтянулась, влезая на спину, обхватила туловище ногами. Скользко. Вдруг не удержусь? Но я никогда не плавала вместе с дельфином!

Она двинулась осторожно, вода сперва просто негромко журчала с обеих сторон. Пройдя десятка два метров, подумала:

-«Держись крепче!» – в лицо разом ударил ветер, а берег провалился назад, стремительно уменьшаясь в размерах.

Свистело в ушах, скорость пьянила. Мы летели, словно гоночный катер, только без рёва мотора, без сизого дымного выхлопа. Солёный воздух и мелкая водяная пыль – ничего больше. Описав огромный круг, морская жительница возвращалась обратно. Я и она, обе слышали беспокойство волновавшейся за меня Роби.

Странное дело, соприкасаясь с телом дельфины чуть ли не половиной площади своей кожи, я ощущала что-то необъяснимо приятное, и не стала скрывать этого от неё.

-«Мне тоже нравится осязать тебя. Мы совершенно точно обмениваемся энергиями», –заключила она, тормозя передними плавниками, чтобы неторопливо направиться к мелководью.

Её собрат катал там Робин, из-под руки козырьком следившую за нашей прогулкой на глубину. Я подумала девочке:

-«Не волнуйся, что может со мной случиться? Главная опасность – плохой человек, а людей поблизости нет».

-«Плохой человек», – эхом повторила дельфина, в мыслях её послышалась сильная тревога. –«Опасность. Плохие прилетают на таких же …», – довольно точно представила корпус диская. –«Только видимых. И убивают морских жителей».

-«Ты видишь там наши «тарелки»?» Она утвердительно присвистнула.

-«Не глазами. Я чувствую».

-«Ты уверена, убивают именно люди?»

-«К сожалению, да. Убийцы любят выйти из летающих машин, чтобы постоять на спинах мёртвых китов, и только потом убираются восвояси».

-«Тела убитых забирают с собой?» – по привычке собирать наиболее полную информацию уточнила я.

-«Почти никогда. Оставляют там, где убили».

-«Зачем люди убивают, и не берут добычу?» – поразилась Роби, отлично слыша мысленную беседу на расстоянии полусотни метров.

-«Думаю, извращённое развлечение. Бывают у подонков такие забавы – убивать беззащитных существ без всякой нужды».

Я на пару секунд накрепко закрыла сознание, прижалась щекой к нежной коже дельфины, чтобы остудить пылающее лицо. Внутри бушевали досада, гнев, стыд за всё человечество.

Что мы за существа такие… Чего нам нужно от мира, почему, когда у людей есть всё, чтобы наслаждаться жизнью, они не успокоятся, прежде чем не отнимут эту жизнь у другого? И ещё у кого-нибудь, и ещё, так без конца. Или того хуже, станут каждодневно, по-садистски превращать чужую жизнь в непрерывную цепь физических и духовных страданий. Почему маленький ребёнок, поймав насекомое, отрывает у него крылышки-лапки, ведь никто и никогда его этому не учил? Почему нам всегда легче пасть, чем подняться? Где человечество потеряло совесть, да была ли она когда-нибудь у него…

Вдруг дельфин Робин круто повернул в море, двинулся нам навстречу, а в чувствах девочки главное место заняло сильное смущение. Её сознание запечатлело ошеломляющую картину действа, вовсю развернувшегося на пляже. Подглядев, я улыбнулась:

-«Подружки в своём репертуаре».

Теперь дельфины шли рядом, бок о бок. Держась за плавник одной рукой, я протянула другую, чтобы ободряюще коснуться плеча Роби. Оценив будничную и спокойную реакцию, она взглянула на меня по-иному.

Я обратила мысленный взор сквозь водную толщу, на глубину полутора десятков метров, где Ита занималась моллюсками:

-«У нас новая информация о неподобающем поведении таун-людей».

В коротком слогане передала торнианке рассказ дельфины. Членораздельного ответа не последовало, только взрыв эмоций.

А через полминуты, вспучив белый пенный пузырь воды, из глубины на большой скорости вылетело что-то, напомнив мне подводный старт ракеты. Взвилось, описав в воздухе небольшую дугу, грациозно нырнуло в море, почти не подняв брызг.

Стремительно ускоряясь, Ита направилась к нам, на ходу изливая возмущённо-негодующие эмоции. Подобного никогда не видели не только мы с Робин, но и дельфины. Вначале они недоумённо замерли, затормозив плавниками, но услышав моё: «Это друг», немного расслабились, двинулись навстречу неведомому созданию.

Созерцание торнианки в аквамодифицированном теле, плывущей на предельной скорости, впечатляло. Роб вообще смотрела с открытым ртом.

Вытянутые вперёд, сложенные ладонь к ладони руки Иты летели над водой, словно бушприт парусного корабля. Верхняя часть тела уверенно держалась в воздухе, она раздвигала воду даже не грудью – глиссировала на плоском мускулистом животе! Тяжёлые от солёной воды белые волосы полоскались на ветру, словно флаг: так мощно толкало Иту вперёд что-то, находящееся под водой. Видя нечеловеческую скорость, я подумала было о каком-нибудь компактном двигателе, но внутренний взор обнаружил лишь плотно сжатые вместе ноги, совершавшие сумасшедше быстрые, ритмично-волнообразные движения, словно дельфиний хвост.

Поприветствовав ошеломлённых жителей моря двумя свистящими трелями, Ита сбросила скорость, несколько метров проплыла по инерции, уже уйдя в воду до подбородка. В виртуальном окне, усилиями брейна появившемся над нашими головами, развернула огромную карту моря. Повернула к нам мраморно-бледное лицо с как будто бы подведёнными глазами.

-«Я попробую прекратить это, но сперва нужно определить, откуда прилетают убийцы. Мы сейчас находимся здесь», – в синеве возле самого берега замигала жёлтая точка. –«Не могли бы вы указать, районы, в которых происходили убийства морских жителей? Они есть на этом участке, или нужно развернуть карту шире?»

-«Есть здесь, в нижней части слева», – уверенно ответили оба дельфина.

В левом нижнем углу карты появилась яркая белая точка, побежала направо, построчно поднимаясь выше и выше.

-«Когда эта точка будет совмещаться с местами убийств, подавайте знаки, я запомню».

Внимательно следя за движущимся курсором, жители моря задавали Ите множество вопросов. Уровень развития их мозга вполне позволял принимать информацию в пакетах. Наше недолгое общение, наверное, заметно обогатило представления дельфинов о мире, людях, и звёздах.

Постепенно левая четверть карты заполнилась зловещими чёрными отметками, их было не меньше двух десятков. Торнианка озабоченно передала:

-«Я на станцию – туда и обратно. Отключу оружие на дискаях ближайшего тауна»,

-«Ита», – склонив голову, я посмотрела в зелёную воду. –«Думаю, подобная ситуация может наблюдаться и в других прибрежных районах». Все замолчали. Передав эмоцию осознания собственной вины, Ита подумала:

-«Своей властью я не могу лишить сейчас Землю гуманитарной помощи. Надеюсь, социологи вскоре примут решение».

Невидимый луч БТС во мгновение ока выхватил торнианку из воды, в этом месте с негромким плеском сомкнулись волны.

-«Что такое станция?» – спросила дельфина. Её спутник добавил:

-«Как она могла так быстро плыть, ведь у неё нет хвоста? И куда мгновенно исчезла?» Роби уже знала это, и я позволила ей ответить жителям моря.

Последовали ещё вопросы, в том числе «Почему такая могущественная цивилизация допустила безнаказанное умножение зла на планете?» Я ответила честно:

-«Мы недавно присоединились к стрейнджерам, раньше Ита была на Земле одна. И наверное, торнианам сложно представить себе, что разумные существа способны творить зло просто так. Убивать, не испытывая потребности в пище… Недавно мы отправили информацию об умножающемся зле тем, кто наделён правом решать. Надеюсь, вскоре бессмысленные убийства на море прекратятся на всей Земле».

Радостно присвистнув, дельфины поплыли чуточку быстрее – им наскучила уже черепашья скорость, Робин немного привыкла, и не так боялась прокатиться.

Мне подумалось: «Убийства на море прекратятся. Но вот надолго ли? Прогресс человечества снова пойдёт накатанным путём, и через каких-нибудь триста лет опять появятся китобойные флотилии».

Оба морских жителя вскоре набрали скорость, и мы помчались во весь опор, подставляя лица свежему ветру, фонтанами мелких брызг охлаждая разгорячённые солнцем тела. Я немного обеспокоилась – не обгорела бы Роби.

Можно было кататься долго, но у девочки устали руки, пришлось поблагодарить дельфинов и пуститься в самостоятельное плавание. Новые друзья предлагали довезти нас до самого берега – мы сказали, что хотим ещё поплавать под водой, поглядеть на дно. На прощание дельфина спросила:

-«Вы будете здесь завтра утром? Мы придём узнать, стало ли безопасным хотя бы наше море…»

Едва ощущался лёгкий западный бриз. Мне всё ещё непривычно видеть прибрежные воды пустыми – ни единого судёнышка…

Роб явно пора прятаться от солнца, и мы ушли под воду. Сперва оказалось непросто с погружением – лёгкое тело девочки вода не пускала на глубину, пришлось буквально за руку тянуть её вниз. На небольшой глубине мир светло-зелёного цвета, как бутылочное стекло, дно совсем близко, тут нет и десятка метров.

Подводная растительность выглядела роскошно: изумрудные цвета перемежались сиреневым, алым, жёлтым и голубым, пышные кусты покачивали раскинутыми веером листьями. Среди зарослей сахарно-белых кораллов тут и там лежали морские ежи, словно мармеладные звёзды на гигантском свадебном торте. Опасливо огибая смертельные щупальца актиний, шустро сновали у дна стайки мелких серебристых, золотистых и полосатых, как зебры, рыбок.

-«Не трогай ни в коем случае!» – я успела схватить Робин за талию: она потянулась было к кораллу цвета яркого пламени. –«Он обжигающе ядовит! Да тут почти всё ядовито. Можно только смотреть». Покачав головой, Роб улыбнулась:

-«Думала, под водой живут по-другому. Но нет, так же, как наверху – на каждом шагу ловушки».

Передав эмоцию сочувственного согласия, я показала девочке прячущегося среди камней маленького голубовато-серого осьминожка.

-«Тоже ядовит, хоть и красавец. Или вот эта…» – парой метров выше проплывала разноцветная медуза-пузырь с красным гребешком.

Ита и вправду вернулась очень скоро. Сперва послышались зовущие мысли, потом и её приближение. Сверху, на ярком фоне поверхности моря, мелькнула тёмная тень. Торнианка опустилась рядом.

-«Дело сделано! Хотя бы здесь убийцы больше уже не появятся», – сообщила она.

Мы с Робин залюбовались грацией Иты, она двигалась под водой совершенно естественно, плавно и элегантно. Как например, этот скат, парящий над каменистым дном, лениво шевеля кончиками «крыльев».

Преломление солнечных лучей в движущейся, живой толще моря постоянно меняло освещение подводного сада. Втроём мы ещё поплавали над его неповторимыми и смертельно опасными красотами. Роби почувствовала лёгкий озноб – её организм не имел достаточных запасов энергии, чтобы осуществлять терморегуляцию, вода забирала тепло. Да и мне уже пора воздухом подышать.

Оставив торнианку в любимой стихии, поплыли в сторону берега, постепенно уходя с глубины, пока не оказались на поверхности. Сами собой с моих глаз поднялись, ушли под веки дополнительные плёнки из прозрачного биологического материала – кроме дополнительной защиты, они позволяли видеть под водой не хуже, чем наверху.

Небольшой пляж обступали заросли высоченных, широколистных деревьев, соединяемых в непроходимую чащу вьюнами и лианами, многие растения и мне незнакомы. В стабильно тёплом и влажном климате для флоры настоящее раздолье.

Я прислушалась к мыслям подруг, всё это время остававшихся на суше. Там царили уже покой и умиротворение, можно смело идти на берег. Роб пошла греться, а я, соскучившись по морю, не хотела пока выбираться из воды, осталась лежать на мелководье. Едва ощутимая волна покачивала ноги, остававшиеся на плаву, но плечи прочно держались за мокрый песок.

Подумалось – «Не знаю, сколько лет минуло с моей прошлой жизни, но люди, как и прежде, «жутко свинячат». Продолжая ход мысли, я спросила Робин:

-«Помнишь, в лесу ты сказала, каким хотела бы видеть наш мир?»

Девочка кивнула, отжимая воду с волос. Стоя по колено в море, она бросала короткие. осторожные взгляды на берег.

-«Мы тоже хотим видеть его более справедливым, потому и вместе. Но главный вопрос, на который не удаётся найти ответа – как сделать мир лучше. История человечества Земли знает множество подобных попыток, количество зла испокон веков беспокоило людей. Но все попытки неизменно заканчивались неудачей: зло самовоспроизводилось вновь и вновь…»

-«Наверное, какое-то количество зла должно существовать», – неожиданно выдала Джессика, задумчиво играя с побелевшими от песка волосами Волчицы.

Переведя взгляд на девушек, Роби густо покраснела, смутившись ещё и потому, что знала: все сейчас слышат её мысли. Тактично «не заметив» этого, Джес закончила фразу:

-«Ведь если б зла не было, мы бы не поняли, что такое добро». Я усмехнулась, запуская пальцы в песок. От него пахло йодом и солью.

-«Закон единства и борьбы противоположностей? Ты права. Но почему по мере развития материальной сферы общества, научно-технического и технологического роста, растет и количество зла, причём за счёт сокращения добра?»

Роб легла на горячий песок между мной и девушками, раскинула руки в стороны, словно пыталась стать соединяющим звеном, кусочком мозаики, которого не хватало. Да, спиной к солнцу ей лучше уже не поворачиваться, а грудь ещё может позагорать. Волчица раздумывала про себя.

«Почему люди совершенствуют свои возможности в плане улучшения материальной стороны жизни, но при этом не совершенствуются духовно…»

-«Оставаясь, образно говоря, теми же прямоходящими обезьянами, что и миллион лет до новой эры, только с ядерной дубиной», – подхватила я. Нам ответила Джессика.

-«Наверное, потому, что отсутствует стимул. На самосовершенствование нужно затрачивать труд и время, при этом общество никак не вознаграждает растущих духовно».

Глядя на жарящихся под солнцем подруг, я тоже решила, наконец, выбраться на сушу. Вставать было лень, решила двигаться ползком, благо до сухого песка всего пара метров.

-«Общество не вознаграждает», – с горечью повторила кусок её мыслефразы. –«А ему не до духовности, обществу-то, оно всё время как бы героически борется за физическое выживание каждого своего члена. В русском языке бытовало выражение: «Не до жиру, быть бы живу». Вот человечество все тысячелетия своей истории под этим лозунгом и просуществовало. Вожди со скорбно-суровыми лицами твердили: «Мы защищаем Родину от врагов, мы воюем с эпидемиями, мы спасаем голодающих, мы ведём битву с катастрофическими природными явлениями. Помилуйте, какая тут духовность, мы бы и рады, но просто руки не доходят!» Теперь вот правители таунов, не щадя живота своего, борются с последствиями планетарной катастрофы».

Раз двадцать отжавшись от песка, я плюхнулась на живот. Всем хорошо новое тело, да вот кожа на костяшках кулаков опять стала чересчур нежной. Снова приходится набивать.

-«Только от всей этой опереточной борьбы правительств человеческих смертей никогда не становилось меньше. Правящие лопались от денег, не видя разницы между казной и собственным карманом. Простые люди мешали им: «С чего бы нам кормить всю эту чернь? Как не мори их войнами, наркотой и СПИДом – всё равно, мерзавцы, плодятся!» Думаю, богачи очень обрадовались «падению кометы» – больше не нужно играть роль радетелей за всё человечество». Джес подвела итог моей тирады:

-«Духовное совершенствование людей опасно для правящих – господам не нужны слишком умные рабы».

Мне оставалось только кивнуть, наслаждаясь зрелищем всех оттенков синевы, составлявших богатую палитру моря.

-«Но лесные люди тоже вроде никого не вознаграждали за успехи на духовном поприще», – подумала Одинокая.

Робин дремала, вполуха слушая малопонятную беседу, раздумывая о своём и не глядя на нас. Волчица коснулась ладонью горячего бедра Джессики. Рыжая вздрогнула, томно прогнув спину. Какая прекрасная грудь!

-«Ну почему не вознаграждали?» – возразила я, во втором мыслепотоке послав Джес эмоцию любви. –«Предоставляли свободное время для занятий собой – это ли не награда».

-«Заниматься собой можно по-разному», – рыжая бестия лукаво улыбнулась, в закрытых мыслях ответила мне взаимностью. –«Ель ведь не заставляла сдавать зачёты по умению управлять Санэла». Волчица прыснула.

Ласково тронув её за плечо, Джессика грациозно поднялась, вытянула вверх руки. Запустила все десять пальцев в огненную шевелюру, воскликнула:

-Боже, сколько песка! Добавила без слов:

-«Пожалуй пора искупаться».

Нацеленный на меня взгляд было невозможно истолковать двусмысленно. Робот из плейта Джес принёс нам по «дыхательному» колечку.

-«Роби, ты не сгоришь? Идём лучше в тень», – Одинокая протянула девочке руку и мы разошлись в разные стороны.

-«Есть не хочешь?» – послышалась мысль Роб, обращённая к Волчице.

-«Перекусить и я бы не отказалась», – лениво подумала проснувшаяся Лариска и троица неторопливо побрела к дискаям.

А мы с Джессикой входили в море, пешком шагая на глубину. В приватном мыслекоридоре для двоих творилось такое, что вода вокруг вполне могла и закипеть.

Невдалеке от берега, на глубине трёх-четырёх метров – ровное песчаное дно безо всякой ядовитой экзотики. Вот только здесь, невидимая простому глазу, прячется в песке странного вида ленточная рыба. Лучше её прогнать. Так, теперь на нескольких квадратных метрах дна совсем никого, кроме нас. Тело к телу. В воде это совсем другие, необыкновенные ощущения!

Паря над дном, будто в невесомости, мы дрейфовали вместе со стихией, как облака в тихую погоду. Здесь можно было принимать любые, совершенно невероятные позы, и не чувствовать ни малейшего напряжения.

Стало любопытно, как мы смотримся со стороны. Спросив разрешения любимой, я дала команду дискаю. Теперь невидимые операторы снимали нас сверху, снизу, сбоку. Стало жарко, как может такое быть под водой? Мы сплелись воедино, неторопливо-блаженно наслаждаясь друг другом…

Привыкну ли я когда-нибудь к мысли о том, что угрозы замужества больше не существует? Наверное. Мама говорила: «Человек ко всему привыкает». Но пока не проходило и часа, чтобы я ещё и ещё раз не порадовалась свободе!

Мир стрейнджеров отличался от нашего, как небо и земля. Невозможно поверить, что с другой планеты только голубоглазая Ита, а остальные – такие же, как я, землянки.

Получая новые и новые знания, я поражалась – как велика на самом деле наша планета, как отличаются жизненные уклады разных людей. Раньше-то казалось, все нормальные люди живут по одному Богом данному укладу – так учили родители, так думали все в нашем посёлке.

Точнее, в посёлке эта тема вообще мало кого волновала. Как сказала Диксон (несомненно, она лидер землянок), люди озабочены лишь собственным выживанием. Об этом не болела голова разве что у старосты – жил ведь на всём готовом. Но о чём думал он, мне неизвестно.

Сколько же новых, ещё вчера незнакомых слов, я произнесла! Волшебство знания… Как приятно осознавать, что оно мне теперь доступно. Нет вопроса, на который у брейна не нашлось бы ответа. Или есть? А вот об этом я его в следующий раз и спрошу.

Стройная красавица Джессика повела Диксон в море – наверняка хотела остаться с нею наедине… Об этом нельзя думать!!

То, что я думаю об этом, наверняка кажется всем глупым и смешным. Чёрт, первое, чему следует сейчас учиться – умение делить мыслепотоки.

-«Роби, ты не сгоришь? Идём лучше в тень», – обратилась ко мне Волчица.

Какая большая, сильная рука, словно у мужчины… Нет! Конечно, нет – пропорции, линии тел у них, несомненно, женские. Только мышцы очень большие. Впервые увидев Диксон, не только зверски здоровую, но и не по возрасту рассудительную, я подумала: «Девушек таких не бывает!» Но если их нет в нашем посёлке, с чего я взяла, что их не может быть в принципе?

«В принципе, принципиально» – этого понятия вчера не было у меня в голове. Однако, приятно сознавать, что растёшь не по дням, а по часам.

Сперва я смотрела на Диксон, как на что-то невероятное, а сегодня на прекрасном сине-золотом берегу увидела Волчицу. Её тело почти такое же, но лицо больше гармонирует с крупными рельефными мышцами. Странно, мне кажется, выглядит она уж никак не на шестнадцать… До встречи с Одинокой я при помощи брейна нагляделась на разные типы оптимизированных тел. Постепенно в голове стал укладываться факт, что оптимизация практична, разумна, доступна всем желающим, и в конечном итоге, это дело вкуса каждого. Кому-то нравятся блондинки, иным брюнетки, не красить же мир одной краской.

Вот бежит впереди заметно округлившаяся уже длинноногая Лариса – такое же разумное существо, но в другом теле…

Оказывается, неумение скрывать мысли может давать и положительный эффект: крыса поблагодарила за объективную оценку её личности.

Пока я раздумывала обо всём этом, мы пришли к летательному аппарату Волчицы. Мне было уже известно – у стрейнджеров нет личной собственности, только коллективная. Но поскольку девушка сейчас пользовалась этим дискаем, я и назвала плейт принадлежащим ей. Многое пока что понять сложно. Но со временем привыкну!

Например, вот это – невидимые предметы. Волчица первой ступила на лестницу диская, крыса деловито взбежала внутрь и исчезла. Голова отказывалась верить глазам – девушка-воин висела в воздухе в полуметре над песком и протягивала мне руку. Схватившись за видимое, нащупала ногой прохладный металл: конечно, он тоже существует.

Оказавшись внутри, я увидела знакомое металлическое «крыльцо»-вход, дезинфекционную кабину, но дальше всё было не так, как в плейте Диксон. Здесь внутри помещался целый лес! Небольшую круглую площадку с единственным мягким ложем со всех сторон окружали заросли трав и цветов, кусты и огромные вековые деревья.

-«Это не настоящее, искусственный пейзаж», – видя моё волнение, пояснила хозяйка чудесного летающего дома. –«Там ещё волки будут ходить, и всякие другие животные – ты не бойся».

Об этом виде волшебства технологий я ещё не знала. Тоже нужно спросить у брейна.

Пока я принимала пресный душ и сушила волосы, на площадке появилось второе кресло и ложе для Ларисы. Все удобно устроились, на Волчице тоже появилась одежда, только волосы почему-то остались мокрыми. Уловив эту мысль, девушка спохватилась, и тут же продемонстрировала очередное чудо. Её чёрная грива вдруг исчезла, на секунду сверкнул лысый череп – и тут же вернулась на место, уже идеально чистая и сухая.

-«Так быстрее, чем мыть и высушивать», – улыбнулась Одинокая.

В раскосых зелёных глазах, сверкавших из-под густых бровей, и вправду было что-то волчье, даже сейчас, когда она весело улыбалась.

В ненастоящем лесу что-то шевельнулось за её спиной. Здоровенный волчище неторопливо проследовал знакомой тропой и снова скрылся из вида.

-«Это уголок леса, где я родилась и жила все шестнадцать лет. Среди стрейнджеров оказалась волею случая и совсем недавно. А братья-волки сейчас на другой планете вместе с частью лесных людей».

-«Расскажи, как это было», – попросила я.

…-Да-а…, – протянула через несколько секунд, осмысливая впечатления от истории жизни Одинокой Волчицы Обретшей Цель. –«Но у вас в лесу жилось намного свободнее».

-«Зато мы, наверное, реже ели досыта, нас было всего сто человек и наши старики, становясь немощными, уходили из дома, чтобы умереть… Но не будем о печальном прошлом! Мы, кажется, собирались поесть».

-«Я уж думала, напоминать придётся», – с эмоцией дружеской иронии передала заскучавшая было крыса. –«Вы теперь из воздуха можете энергию черпать, а мне-то по старинке приходится». Волчица весело оскалилась:

-«Не прибедняйся! Роды у тебя совсем скоро, сразу после них можешь сменить это тело на почти такое же внешне, но модифицированное. Нужно только точно сформулировать задачу для Мэйт».

Используя для выбора блюд их изображения, Одинокая сделала заказ и передала эстафету мне.

-«А что хочет Лариса?» – спросила я и заслужила ещё одну благодарность.

Будущая мама выбрала филе птицы под соусом. А что предпочесть мне, я почти ничего из этого ни разу не пробовала…

-«Можешь получить те же возможности, что и у нас», – с наслаждением вдыхая запах возникшей перед нею еды, продолжала агитировать Волчица. –«Для пригородного леса боевой вариант оптимизации – то, что нужно. Только Ита, пожалуй, возьмёт с тебя обещание шефствовать над тамошней фауной и не убивать зверей без необходимости. Зато все зашедшие в лес гориллы – твои».

В мыслях Несущей Жизнь проявлялась всё более сильная заинтересованность. Похоже, Одинокая подсказала неплохой выход. Её фантазия разыгрывалась всё сильнее:

-«А вместо пальцев руки можно использовать модифицированный хвост. Сделаем его чуть помощнее, на кончике будет раздваиваться… Или, лучше растраиваться – вот и готовый манипулятор».

-«Оригинальное решение!» – признала Лариса, стараясь есть мясо как можно аккуратней, чтобы не пачкаться. –«Внешне всё будет как прежде, а на самом деле…»

-«Ну да! Только не демонстрируй сверхспособности детям».

Доев что-то непонятное и очень вкусное, я собралась было пристать с вопросами к брейну, но Волчица вдруг наставила на меня свои немигающие глаза.

-«Тут неподалёку есть довольно необычный город старых людей – снижаясь, я заметила его утром. Дома намного красивее, чем в любом из тех, что видела раньше».

-«Безумцев там нет», – ответила девушка на мой непроявленный ещё вопрос. –«Город совершенно пуст, за исключением птиц и мелкой живности»,

Конечно, любопытно взглянуть – ведь я не видела вообще ни единого города.

Дискай за минуту перенёс нас туда. С высоты опустевшее поселение смотрелось, как две громадные каменные змеи, сплетёнными вместе кольцами лежащие на холмах среди джунглей. Приблизив изображение, мы увидели идущие снизу вверх гигантские здания-ступени, опоясывающие холмы террасами. Опустив плейт у подножия более значительной возвышенности, вдвоём вышли наружу. Лариса осталась – ей и вправду было тяжело уже помногу ходить.

-«Буду конструировать себе новое тело!» – сообщила крыса, устраивая перед собой графический планшет: за неимением сказочного хвоста-манипулятора рисовать собиралась пока что носом.

Невообразимо древние стены густо заросли кустами, деревьями, толстыми древовидными вьюнами, опутавшими всё, словно паутина в старом сарае. Но этот «сарай» не прост! Невозможно представить, сколько нужно труда, чтобы вытесать из камня, например, фигуру широколицего мужчины с женской «гулькой» на голове, сидящего на полу скрестив ноги. Скульптура почти утонула в огромных папоротниках, чтобы рассмотреть, нам пришлось отодвигать листья бамбуковой палкой.

Неспешно поднимаясь по едва угадывавшейся в зарослях дороге, мы ориентировались на стену, которая всё время оставалась слева. Точнее, это я ориентировалась на стену – Волчица знала, куда идти, где поставить ногу, чтобы не застрять.

Буквально каждый метр замшелой стены открывал нам какую-нибудь древнюю фигуру, вырезанную в камне картину. С равной периодичностью это были женщины, мужчины, знакомые и невиданные звери, птицы, рыбы. Гибкие танцовщицы, то по одной, то целыми группами. Красивые, но пожалуй, на мой вкус слишком полноватые. Воины и охотники, увешанные оружием. А вот под раскидистым исполинским деревом изображены рядом буйвол, тигр и человек. Вот ещё звери – на свободе и они же, ставшие добычей людей. Собственно сцены охоты, войны, любви.

Последнему искусству неведомые скульпторы уделили много внимания. По любовным сценам, то и дело встречавшимся на многокилометровой стене, я можно сказать, прошла теоретический экспресс-курс сексуального просвещения. У нас в посёлке любовь «делалась» просто, безо всякой фантазии – люди, наверное, брали пример с домашних животных.

Но несомненное первенство по частоте повторения фигур и настенных изображений принадлежало тому толстощёкому, сидящему с закрытыми глазами и сцепленными вместе пальцами рук, который встретился на пути первым. Мы всё шли и шли, а одинаково плосколицые женоподобные статуи сопровождали, казалось, неотступно.

Вдруг я почувствовала чей-то взгляд. Спутница шла рядом, а кто-то недобрый пристально смотрел спереди. Не успела понять – а Одинокая уже замерла, придержала меня рукой, уставилась прямо перед собой, полуприкрыв глаза. Напряжение чужого пси-поля стало спадать, уменьшаясь с каждой секундой, пока не перестало ощущаться вовсе. Волчица опустила руку.

-«Идём. И обязательно посмотри вверху слева, вон на том дереве»

Сделав несколько шагов, «на том дереве» я обнаружила гигантскую змею. Туловище, наверное, ещё толще руки моей спутницы, кольцами обвивало ствол и пряталось в листве – не понять сколько метров длиной. Шкура в неправильной формы пятнах – цвет от светло-зелёного на брюхе до тёмно-коричневого на спине. Голова повёрнута в профиль, алым светом горел никогда не закрывающийся глаз. А из приоткрытой пасти свешивался подёргивающийся розовый язык не меньше локтя длиною.

Мгновенно почуяв изморозь между лопатками, я ускорила шаг. Волчица успокоила:

-«Змей не нападёт, понял, что с нами не совладать. Они вообще создания мудрые…»

Одинокая размеренно переставляла длинные мускулистые ноги. Несмотря на внушительные габариты, она не обнаруживала ни малейших признаков усталости. Всегда уверенная в том, что ходока лучше меня нужно постараться ещё отыскать, я в этот раз потерпела очевидное поражение. Дорога всё время поднималась вверх, не давая отдыха ни секунды, влажная жара давила на плечи, мышцы ног одеревенели, и на очередное предложение спутницы передохнуть я была вынуждена ответить согласием.

Птиц в городе и вправду оказалось очень много. Разнообразие окрасок с трудом поддавалось описанию. Зелёный, тёмно-синий, оранжевый, розовый цвета основной массы перьев украшались всевозможными хохолками, пятнами, «шапочками» и «ошейниками» контрастных цветов, среди которых попадались явно демаскирующие белый и серебристо-блестящий. При виде нас крылатый народ поднимал невообразимый гвалт, сильно раздражавший мою спутницу. Она что-то сделала, какое-то мысленно-волевое усилие, только тогда стаи, наконец, успокоились.

Пока разглядывали пернатых, ноги немного отдохнули, можно двигаться дальше. В пешем переходе единственный смысл – познакомиться с древней скульптурой. Внимательно рассматривая статуи и выдолбленные в стенах изображения, мы отметили бесспорный факт – люди в прежние времена были меньше ростом и несколько иных пропорций.

-«Может, это расовые отличия», – подумала Волчица. Ко второму часу восхождения добрались до самой высокой террасы.

-«Смотри, как красиво!» – Одинокая восхищалась открывшейся панорамой горного ландшафта.

А здесь, на вершине холма, в два ряда стояли круглые островерхие дома-колокольцы из камня со шпилями на макушках. Высотой метров десять-пятнадцать, верхние половины конусов сплошь в фигурных сквозных отверстиях. Чтобы внутрь проникал свет, или свежий воздух? Как понять – для чего могли быть нужны такие строения древним людям… Или это сооружение: из жёлтого металла, я видела у женщин посёлка похожие по цвету колечки. Сделано в форме резного стакана в несколько метров высотой, стоит в самом центре между рядами каменных «колокольчиков».

Блеск металла, нетронутого веками, привлёк и Волчицу – она коснулась его рукой, потом направила браслет, поколдовала, пожала плечами. Я тоже потрогала – горячий от солнца, но с приятной на ощупь полированной поверхностью между замысловатыми узорами.

Рядом с коническими домами ещё статуи. Слава Богу, не плосколицего – юных симпатичных девушек. Время не пощадило многие, камень местами выщерблен от каких-то внешних воздействий. Но скульптору удалось точно передать динамику танцевальных движений, и заключённая в его творениях энергия жила в них по сей день.

Неожиданно послышалась музыка. Не сразу я поняла – она сама собой зазвучала в моей голове! Это было не менее странно, чем то, что происходило вокруг второй день подряд, потому я не испугалась, а стала вслушиваться. Ничего подобного прежде чуять не доводилось. В посёлке играли, конечно – Джонни-пастух ловко вырезал свистульки, дудки и рожки, он же мог извлекать из немудрёных инструментов довольно мелодичные звуки. Но ничуть не похожие на нынешние.

То, что я теперь слышала, нелегко описать словами. Будто бы пели нечеловеческие, небесные голоса – то по очереди, то хором, то в унисон. Иногда сквозь сложную мелодию прорывались непонятные слова – вместе с музыкой Одинокая передавала мне лишь эмоции, которые выражал ещё один незнакомый язык.

Напевный мотив постепенно сменялся быстрым фрагментом. Непроизвольно, сама по себе я вскинула кверху руку, копируя позу ближайшей статуи. Сказочные звуки и завораживающий ритм увлекли за собой как волна, как ветер. Беззвучная музыка бушевала во мне, кружа голову.

Рядом девушка-воин приняла позу другой каменной танцовщицы, а потом, следуя мелодии, начала неожиданно пластично двигаться. Её огромные руки то плавно взвивались крыльями величавой птицы, то пронзали воздух резкими, неуловимыми ударами копья. Мускулистые бёдра мелькали в стремительных взмахах и грациозных прыжках. Пальцы ног впивались в землю когтями барса, глаза метали зелёные молнии.

Загипнотизированная невероятным танцем, я непроизвольно повторила одно движение… Затем другое, третье – и бросилась в водоворот, стремясь успеть за немыслимым темпом. Не знаю, получалось ли так же красиво, как у Волчицы, но я старалась изо всех сил. Взмах, поворот, наклон – движения плавно и естественно перетекали из одного в другое, напоминая полёт хищной птицы, взмывавшей к солнцу, падавшей за добычей вниз или в погоне лавировавшей между ветками деревьев.

Был ли это танец, и только? Пожалуй, нет – в круговых манёврах, стелющихся движениях и точных ударах явно чувствовалось неведомое искусство, несшее энергию могучего ягуара. Следуя за ритмом, я пыталась на ходу усвоить рисунок, копировать пластику. Одинокая непринуждённо, мягко и женственно передвигалась между статуями, и я таким же образом пыталась следовать за ней. Танцевальные па, хитроумно вплетённые Волчицей в строгую боевую систему, напоминали движения разыгравшейся дикой кошки, каждую секунду готовой нанести смертельный удар…

Солнце заметно приблизилось к горизонту, когда мы снова ступили на горячий песчаный пляж. Уже готов ужин – широкий длинный стол одним из торцов возле самой воды. Пенные волны, шипя, подбирались к белым сетчатым стульям с подлокотниками, на одном из которых в царственной позе восседала златокудрая Джессика.

«Смоет ведь к чёртовой матери», – подумала я, и красавица улыбнулась, указала глазами на ближайший стул.

-«Попробуй, подними».

Взявшись рукой за спинку, я потянула к себе. На вид невесомый предмет мебели и не подумал шелохнуться. Вцепившись двумя руками, налегла изо всех сил, зарываясь ступнями в песок – не сдвинулся ни на миллиметр! Ясно – стрейнджерские штучки.

-«А если кто-нибудь захочет подвинуться ближе к столу, сесть поудобнее?»

-«Справа на ножке сенсор – первое нажатие снимает фиксацию, второе – включает снова».

Я села рядом с Джес, устроилась поудобнее, чтобы солнце не попадало на кожу. Конечно, можно одеться, но не хотелось так выделяться среди всех. Пока нас четверо, для Ларисы в «сухопутном» конце стола специальная лесенка и коврик перед тарелками с едой. Диксон ещё прощалась с дельфинами, с моря слышались их радостные мысли, пересвист и громкие всплески. Ита тоже не выбралась пока из воды – не могла расстаться с подводными красотами.

Волны омывали усталые ноги приятной прохладой. С чувством вкушая пищу, Волчица передала всем пакет информации о городе, который мы посетили. Брейн давно получил её, сохранив в искусственной памяти стрейнджеров. Все, даже Лариса, выразили желание в следующие часы отдыха тоже посмотреть на древние сооружения и скульптуры.

Пробуя то одно блюдо, то другое, я поглядывала на море – среди волн виднелась приближающаяся чёрная точка – голова Диксон. Ита тоже передала, что скоро будет. Поворачивая голову вправо, я волей-неволей видела Джессику, глаза сами задерживались на её великолепной груди, и сердце сбивалось с ритма.

Внезапно одна из волн, отчего-то б?льшая, чем все остальные, чувствительно шлёпнула по ногам, фонтаном взметнулись солёные брызги – и я увидела, как капли морской воды стекли по чему-то невидимому, вмиг накрывшему стол колпаком.

-«Силовое поле», – пояснила Волчица. –«Очень удобно».

Мне захотелось посмотреть на чудо техники ещё раз, но следующие волны оказались намного слабее…

Справа что-то мелькнуло, повернув голову, я увидела рассекающий волны пенный бурун, приближающийся к берегу. Ита. Красиво идёт! Торнианка догнала Диксон, обе поплыли рядом, причём Дик значительно быстрее, чем раньше. Как интересно, наверное, Ита взяла её за руку.

Слыша мои мысли, соседки посмотрели на приближающихся девушек – они уже выходили на пляж, подгоняемые волнами. Мокрые, улыбающиеся, довольные.

Волосы Иты, белые, словно облака в солнечную погоду, выглядели сухими – вероятно, тот же фокус, что показывала Волчица. Действительно удобно. Смогу ли я так когда-нибудь…

Все места за столом заполнились – Диксон тоже села у самой воды, напротив Джессики. Завязался весёлый разговор, подруги делились планами на завтра, обсуждали, какие районы наиболее перспективны с точки зрения возможного обнаружения лесных людей. Мне тоже было любопытно – удастся ли найти ещё одно подобное племя, или все остальные люди Земли живут так же плохо, как в нашем посёлке. Тауны, города горилл – конечно, там жили по-другому. Но, увы, столь же несправедливо и беспросветно.

Тем временем волны всё усиливались, нас окатывало брызгами чаще и чаще. Это было волнующе-приятно, и только Лариса всякий раз укрывалась силовым полем вместе со столом, не находя в солёном душе ничего привлекательного. Ветер продолжал усиливаться, поужинав, все засобирались.

Море ушло вниз, под корпус диская. Пенные барашки волн превратились в крошечные чёрточки на бескрайнем ультрамарине, а потом и вовсе исчезли.

Сердце бешено стучало. Сколько раз прежде я спрашивала себя: «Отчего не родилась птицей, чтобы жить свободной в безбрежной воздушной стихии?» И вот, свершилось – я летаю! Хоть и без крыльев, но быстрее и выше любой земной птицы…

Синева неба вскоре стала единственным, что мы видели вокруг. Даже облака – и те остались далеко-далеко внизу, а умная небесная машина поднималась и поднималась, не ведая пределов своим возможностям. Вокруг стало темнеть, будто наступала ночь. На черноте постепенно проступили звёзды, разгорелись – необычно крупные, яркие, немигающие.

Я ловила себя на необходимости закрывать рот в течение всего этого недолгого полёта: он то и дело раскрывался сам собою от восхищения. Мы прибыли на какую-то таинственную невидимую станцию по имени «Мэйт». Диксон показала мне комнату – отдельную! Могла ли я мечтать о такой роскоши?

Хотелось спать – день был долгим и плотно насыщенным событиями. Однако, у стрейнджеров и время сна даром не пропадало. За ночь я могла усвоить ещё больше нового, потому что сознание не отвлекалось на восприятие реальности. А завтра – великий день! Я, наверное, получу новое тело.

С этой мыслью я растянулась на божественно комфортном ложе и моментально заснула.

За ужином Дик придумала, как ускорить работу по выявлению потенциальных кандидатов в стрейнджеры: залезть в документы спецслужб, в списки неблагонадёжных.

Почему такой простой способ не пришёл мне в голову раньше? Надо строить девятый лагерь – информация охранки позволит нам быстро наполнить восьмой.

С утра все собирались отправиться к таунам за диссентерами, и даже Ита решила заняться этим. Конечно, мы были далеки от мысли приглашать в соратники всех, кого держали под колпаком спецслужбы таунов. Сначала следовало подробно изучить жизнь каждого. А сейчас мы отправлялись спать.

Дик проводила Робин в каюту. Девочка и вправду попалась незаурядная, среди прочих кантри – настоящая жемчужина. В первый же день знакомства с нами Роб по собственной инициативе начала учиться. Конечно, ей хотелось путешествовать и развлекаться, пользуясь фантастическими возможностями странников. Но главным для себя сейчас Робин считала овладение знаниями. Программу для присоединившихся она осваивала и днём и ночью. Стоило ей узнать, что учиться можно во время сна – Роби с радостью ухватилась за эту возможность. Мой внутренний взор ясно видел ручеёк информации, вливавшейся в память спящей девушки.

Переглянувшись, мы испытали удовлетворение – не ошиблись, стало быть, в выборе. Ита, узнав, что Роб собирается жить в торнианском теле, стала с ней особенно ласкова. Много лет не видевшая рядом себе подобных, она была благодарна девушке за этот выбор.

Послышались мысли приближавшейся Волчицы. На своём дискае она подвезла Лариску до леса, потому несколько задержалась.

-«Ну, всё. Спать-спать-спать!» – лицо Иты совершенно утратило прежние андрогинные черты, сейчас её улыбка по-особому обворожительна. Там, в море, она впервые обняла Диксон, и обеим это понравилось.

Оказывается, в последнее время мы не случайно так редко встречались в реале. Ита с нетерпением ждала наступления женского периода и не хотела показываться перед нами раньше времени.

Сейчас торнианку просто-таки переполняло предвкушение. Белые волосы стояли дыбом, словно начёсанные в barber shop[88], тело явно тяготилось одеждой. Обмениваясь разными мыслями об этом, мы невольно разжигали страсть. Раскрылся дверной проём – четверо шагнули в каюту…

Утром Иту было не узнать – она словно расцвела, на щеках, прежде бледно-фарфоровых, играл жизнерадостный румянец. Огромные, словно подведённые чёрным, голубые глаза по очереди останавливались на нас троих, и картины прошедшей ночи всплывали в памяти торнианки во всей красе.

Робин вышла к завтраку уже в новом теле, была почти всецело поглощена собственными ощущениями, и ничего не заметила.

Черты лица девочка оставила те же, нисколько не попытавшись себя приукрасить. Однако, андрогинная фаза, в которой находилось её тело, наложила свой отпечаток. И раньше не особенно женственное, лицо Роб теперь казалось принадлежащим скорее юноше.

-«Кем же я стану в следующей фазе?» – осведомилась присоединившаяся, глядя в глаза Ите.

-«Не знаю. Тело скажет, ты скоро почувствуешь это сама».

Все торниане до наступления половой зрелости жили андрогинами, а первый переход в мужскую или женскую фазу свидетельствовал о наступившем взрослении.

Тело Робин взяла неплохое. Распрощавшись с щуплой худосочной внешностью, девушка испытывала необыкновенный подъём. Энергия переполняла её, бушевала внутри горным потоком. Мне было любопытно взглянуть на Роб без одежды, но я скрыла эту мысль, не желая смущать новенькую. Третий день жизни среди стрейнджеров, она ещё не привыкла к свободным нравам. Да, в общем, и в комбинезоне ясно – тело более взрослое, примерно около восемнадцати земных лет.

Вторым сюрпризом к завтраку нас порадовала Лариска – прислала со своего диская виртуальную модель модифицированного тела собственной разработки.

Результат впечатлял. Главным отличием был, конечно, хвост. Став толще и длиннее, он теперь выполнял многие функции руки. Тремя «пальцами» можно было что-нибудь брать – стрейнджерские технологии позволяли поднимать и перемещать таким образом пятидесятикилограммовые грузы. Можно поковырять в зубах, почесаться, почистить уши. В общем – масса новых возможностей. Наряду с этим ценным приобретением в теле были усовершенствованы традиционные возможности. После родов Подземная Жительница собиралась стать суперкрысой в полном смысле этого слова.

Новое вместилище её разума размером напоминало довольно крупную самку волчицы, а возможности тела, его сила и быстрота позволяли выйти победительницей в схватке с целой волчьей стаей. В собственном творении Лариска сумела объединить преимущества волков, рысей и крыс, сконструировав нечто убийственно эффективное в бою. В таком теле она могла безбоязненно подпускать на расстояние выстрела горилл – новая шкура легко выдерживала автоматную очередь, её не смог бы прокусить ни один хищник.

Суперкрыса нигде не горела и ни в чём не тонула, имела автономную терморегуляцию, расширенный диапазон возможностей органов чувств и, конечно, умела извлекать энергию из всего окружающего.

-«Разведывательно-боевая машина», – Диксон ёмко и лаконично охарактеризовала этот вариант оптимизации.

Ита удивилась конструкторским способностям Лариски и передала модель на оценку Мэйт.

-«Может, она ещё что-нибудь улучшит…»

Мы разошлись по дискаям и десантировались на планету, каждая к своему тауну. Я выбрала, разумеется, Спэйн – а вдруг среди знакомых окажутся другие потенциальные диссентеры? Это уже вторая, и вероятно, последняя попытка. В прошлый раз мы с Волчицей вытащили отсюда троих потенциальных кандидатов.

Во всех лагерях шло обучение – люди впервые узнавали правду о мире, ведь вся их прежняя жизнь проходила в окружении беспрестанной лжи. Стоило хотя бы вспомнить о «Падении Кометы». Хотя, это было, наверное, одно из немногих невольных заблуждений правителей таунов. Правды они не знали сами.

Увы, в коллективах потенциальных кандидатов случались проблемы. Кто-то где-то оскорбил товарища словом, кто-то где-то подрался. Сложно в одночасье измениться к лучшему, перед этим прожив не один десяток лет в обществе воинствующего эгоизма. Военная пословица Диксон в таки ситуациях у стрейнджеров работала только наполовину. «Не можешь – научим» – это да, это сколько угодно. Если кандидат хочет учиться, он небезнадёжен. А вот вторая часть: «Не хочешь – заставим» тут не имела смысла.

Никого ни к чему не принуждали, «нехочух» просто возвращали в прежнюю среду обитания, стерев из памяти информацию о пережитом приключении. Из гуманных соображений, чтобы не сокрушались всю жизнь о неиспользованной возможности.

И, конечно, каждый такой случай мы переживали, как свой досадный промах, как прискорбную ошибку. Впустую затрачено время на человека, не оправдавшего надежд, а другой, достойный, может быть не дождался спасения и погиб в застенке…

Как ни странно, в этот раз среди заключённых я обнаружила Шейлу – экс-следователя, некогда отправившую меня в изгнание. Спасшую от недалёкого, по-видимому, безумия и полного распада личности.

Стало любопытно – что ею двигало, когда Шейла принимала решение о высылке заключённой Джессики Симпсон? Пока брейн диская изучал доносы и «материалы объективного контроля» в диссентерских досье, я внушила Шейле воспоминание.

…Донельзя замусоренная земля, лишь отдалённо напоминающая городскую площадь с поверженной статуей и кусками давно рухнувшей многометровой колонны-опоры. Остовы полусгнивших машин старых людей. Одинокая маленькая фигурка в чёрно-жёлтом клетчатом комбинезоне грозит кулачком нависшей над нею неумолимой железной махине:

-Придёт день, когда вы все окажетесь на моём месте!… И гром динамиков плейта в ответ:

-Лучше беги отсюда, да побыстрее!

«Мерзавец Билли», – первый, о ком она подумала, был мой бывший следователь. Вот я и узнала его имя. Какое счастье!

Причиной собственного ареста Шейла считала его донос, и как сообщил брейн, девушка не ошиблась. Коллегами Шейлы по большей части оказались патологические садисты, и уяснив это, она на свой страх и риск попыталась внести в деятельность спецслужб Спэйн здоровую струю. Шейла не либеральничала с подследственными, всего лишь поступала в соответствии с законом и служебной необходимостью.

«С чего это вспомнилась рыжая?» – вяло рассуждала она, лёжа в камере, точь-в-точь напоминавшей мою. «А-а… Наверное, потому что была первой…»

Случай со мной – первый камешек сомнения, скатившийся с непоколебимой, казалось, горы по имени Вера В Справедливость. Дальше – больше, и вот, закономерный для диссентера финал: лишение дееспособности, тюрьма.

Странные в таунах правила игры – люди одной касты, можно сказать, братья и сёстры, мучают и убивают друг друга ради спокойной жизни правителей. Ради сохранения в неприкосновенности всех этих уродливых обычаев и порядков.

Существует единственная альтернатива: жить по нелепым, несправедливым, издевательским правилам – или умереть долгой мучительной смертью. Таун-люди неприспособленны к жизни в лесу, да и охрана «просто погулять» за периметр не выпустит. Вообще-то нет, я забыла про третий вариант – можно просто пойти и повеситься. Подлинная свобода выбора, а мы не ценим!

Проникая в мысли Шейлы, прокручивая воспоминания молодой женщины вплоть до самого раннего детства, я понимала – она не герой и не революционер. Просто человек, который хотел, чтобы закон соблюдался всеми.

Но закон таунов несправедлив – выходит, она защищала несправедливость? Нет, самоуправство и беззаконие порождают ещё большую несправедливость! Я не могла оценить Шейлу объективно, и мысленно обратилась к подругам.

-«Помогите, пожалуйста, решить – должна ли я спасти эту женщину», – и передала им всё, что знала о Шейле.

Брейн тем временем раскопал больше десятка кандидатов, мне предстояло ознакомиться с их прошлым. Предоставив девушкам время на размышление, я полностью погрузилась в воспоминания Орландо Гасси – двадцатитрёхлетнего стража периметра, обвинявшегося в «неисполнении долга».

Фактически его проступок заключался в том, что парень не стал стрелять в приблизившееся к стене животное. Нарушил инструкцию. Его сослуживец, сменившись с поста, доложил об этом по команде.

И что, она со спокойной совестью отправила бы Орландо к гориллам? Мои мысли что-то так и крутились вокруг разжалованной Шейлы. Приложив небольшое усилие, я сконцентрировала внимание на парне.

Какова его личная система ценностей? О чём мечтал и к чему стремился? Количество и тяжесть негативных поступков по сравнению с позитивными? Да, кажется, с ним намного проще…

Подругам не понадобилось много времени на «совещание» – вскоре на связь вышла Ита.

-«Нужно дать ей шанс», – с огромным облегчением услышала я мысль, совпадавшую с моим собственным желанием. –«Шейла сознательно рисковала жизнью, противостоя команде палачей. Это должно быть вознаграждено. Перемести её в лагерь, посмотрим, сможет ли она жить по справедливости – именно этого она вроде бы хотела».

-Спасибо, девочки! – губы сами собой прошептали эти два слова.

Билли открыл камеру, встал на пороге, наслаждаясь созерцанием «свежего материала». Одним из его излюбленных занятий было внимательное наблюдение за поэтапным процессом превращения взрослого самодостаточного человека в кусок плоти, трепещущей в ожидании очередного кошмара. В существо, готовое выполнить всё, что он прикажет. В такие мгновения Билли чувствовал себя богом.

Рассматривая вчерашнюю коллегу, лежащую у его ног, следователь кротко и безмятежно улыбался. Похожие выражения лиц бывают у нормальных людей, наслаждающихся, к примеру, красотами природы.

«Конечно ты можешь встать. Вчера была лишь короткая предварительная разминка. Можешь, тварь, но валяешься на полу. Пройдёт немного времени, и ты будешь приказывать мышцам любой ценой поднять на ноги свою оглохшую от боли плоть. Будешь стараться из последних сил. А я стану смотреть в твои расширяющиеся зрачки…»

-Билли, ты нарушаешь закон, наверное, чаще, чем тужишься на толчке, – неожиданно прозвучал снизу глуховатый, но твёрдый голос Шейлы. –Думаешь, тебе всё сойдёт с рук? «Раньше всегда сходило, почему бы и нет?» – мысленно ответил садист.

Следователь никогда не снисходил до бесед с заключёнными. Он допрашивал их, либо отдавал приказы – ничего более. Продолжая ласково улыбаться, Билл поднял шокер и коротко рявкнул:

-Встать!!

Заключённая прекрасно знала, что такое электрошок, вчера она впервые испытала его действие на собственном теле. Но ненависть заставляла Шейлу поступать нелогично. Не шевельнувшись, она продолжала сверлить своего мучителя исступлённо-яростным взглядом.

Следователь сдвинул большой палец к сенсору. В то самое мгновение, когда он уже почти видел, как изогнувшись дугой, судорожно бьётся перед ним эта строптивая тварь – Шейла растворилась в воздухе. Исчезла.

Моргнув обеими глазами, Билли успел подумать: «Четвёртый случай. Вот, значит, как это бывает…» – и вдруг вместо вожделенной жертвы перед ним возникла рыжеволосая фурия!

-«Да. Так это бывает», – прозвучал чужой голос в его голове.

А потом маленький женский кулачок с невероятной силой врезался в челюсть Билла. Почуяв хруст крошащихся зубов и вкус собственной крови, незадачливый правоохранитель провалился в вязкую, страшную черноту…

Две вспышки.

Проблемы со светом? И этот непонятный, шелестяще-ритмичный звук, словно кибер-уборщики сдуру принялись танцевать. Звук, и ещё запах. Незнакомый, но, несомненно, тревожный.

Открыв глаза, Шейла ослепла от хлынувшего отовсюду ярчайшего света, тотчас же снова зажмурилась. Ладони ощутили песок.

«Он тут везде. Где в Спэйн может быть столько песка? Значит, виртуальность. Билли явно изобрёл очередной безумный изврат», – пошевелив ступнями, женщина обнаружила, что лодыжки не зафиксированы.

И тут с ней опять что-то случилось. Накрыла невесомая волна умиротворённого расслабления, на душе сделалось легко и приятно, пересохшие губы тронула безмятежная улыбка. «Психотропка», – уверенно определила Шейла. Но даже сознание этого не смогло изменить благодушного настроения.

Всё-таки, зачем песок? Яркий свет, ритмический шум, психотропные средства – это ясно, так подавляют волю. Но при чём тут песок?! Для чего он может быть нужен…

«Вот бы сейчас умереть», – помечтала Шейла. «Не выдержало сердце – и привет. Какой обломчик для Билли». Её улыбка стала ещё шире.

Я попробовала привлечь внимание экс-следователя безмолвным окликом.

-«Здравствуй, Шейла!» Она не услышала.

Попыталась ещё раз, снова и снова. Пока не возникло ощущение бессилия. Неужели я бьюсь о железную стену?

Второй раз за сегодняшний день обратилась за помощью к подругам. Невидимая ментальная сила хлынула в сознание Шейлы, я «оседлала» этот вал, крикнув:

-«Привет, это я, Джессика Симпсон, слышишь?!»

Глаза женщины распахнулись, уставившись прямо на меня, но секундой раньше пришло сознание успеха. Мы пробились! Теперь Шейла будет слышать и говорить.

Искренняя радость девушек омывала наши с Шейлой сознания. Она так радовалась своей мнимой смерти, что было непонятно, как поступать дальше. Обнаружив рядом мою довольную морду, женщина восприняла данный факт, как самое убедительное доказательство своего пребывания в потустороннем мире.

-«Как же сделать, чтобы ты поверила в обратное…»

-«Что?» А, кажется, придумала!

Ещё две вспышки – мы перенеслись на бескрайнюю степную равнину с редко где видневшимися деревьями. В последний момент я вспомнила о «браслете» для своей спасённой – на ней ведь нет одежды – и поймала его в воздухе, посланный брейном по лучу вслед за нами.

-«Надень, пожалуйста».

Вот, теперь порядок. Поддерживая под руку ошеломлённо пошатывающуюся Шейлу, я двинулась вперёд. В этих широтах вечерело, постепенно отступала дневная жара. Трaвы, давно не знавшие дождевой влаги, чуть шевельнулись под слабым дыханием ветерка, понемногу отходя от зноя. Донёсся едва уловимый горьковатый аромат.

До сидящего под чахлым кустом человека метров двадцать, не больше. Тем не менее, преодолевая это расстояние, спутницу пришлось трижды подхватывать на руки – она вдруг внезапно слабела и начинала оседать наземь.

В мыслях Шейлы царила полная неразбериха. Смятение, вызванное ложной верой в собственную гибель, оказалось неожиданно сильным, я даже забеспокоилась о состоянии её рассудка. Моя ментальная помощь, вероятно, недостаточно квалифицированная, привела женщину в состояние расслабленного умиротворения, и только. Сейчас предстояло «пробудить» её логику, раскрыть глаза и заставить поверить в реальность происходящего.

-«Узнаёшь? Если мы вправду умерли, то и он тоже, верно?» – я заглянула в мокрое от слёз лицо Шейлы, ласково вытерла их тыльной стороной ладони. –«А с чего бы ему умирать, кто посмел бы шлёпнуть Билли в контролируемой зоне?»

Уверенная в собственной Санэла, я, тем не менее, проникла в сознание нашего палача.

Боль до розовой пелены перед глазами и удушливая жара – вот что заботило его сию секунду. Нас он не замечал, прошло слишком мало времени после того, как Билл пришёл в сознание. Он не думал даже о том, что случилось, и каково его будущее.

Подведя Шейлу так, чтобы ей было удобно наблюдать за старым знакомым, я остановилась. По-прежнему не видя ничего вокруг, мужчина медленно поднял обе руки к лицу, осторожными прикосновениями кончиков пальцев тронул нижнюю часть своего окровавленного лица, выругался, и тут же горько пожалел об этом.

Попытка шевельнуть челюстью вызвала острейшую боль, раскалённой иглой пронзившую мозг любителя поглумиться над жертвами. Перед глазами Билли смазались краски, всё вокруг поплыло, он обессилено застонал и повалился набок.

-Что с ним такое? – прошептала Шейла.

-«Ты умеешь говорить без слов, привыкай к этому и тренируйся. Пожалуйста, скажи то же, но без звука». Недоверчиво уставившись на меня, женщина повторила:

-«Кто это так здорово отделал Билла?»

-«Видишь, у тебя прекрасно выходит», – я плотоядно улыбнулась в ответ. –«Не смогла удержаться, чтоб не смазать по его самодовольной роже. Такое не забывается…» Шейла опустила глаза.

-«Никому из нас нет прощения». В непроявленном мыслепотоке женщины промелькнуло: «Интересно, какую казнь ты придумала для меня…»

«Никакую», – я поспешила успокоить Шейлу. –«Ты никого не мучила, не пытала, наоборот делала, что могла, старалась, чтобы всё было по закону. Из-за этого сама попала в тюрьму. Мы ведь не можем требовать от людей самосожжения». Отметив про себя это «мы», женщина кивнула, глянула вдаль.

На горизонте темнела полоса тревожных туч. Почти всё небо закрыто облаками, только в зените голубовато-серое окно – там кружил одинокий орёл-ягнятник, высматривая ужин.

-«Не пытала, да… Но если бы сейчас приказали пытать Билла – пожалуй, не отказалась».

-«Понимаю», – я показала взглядом на валяющегося под кустом мучителя. –«Конечно, это не приказ, но если хочешь…»

Шейла пожала плечами. Постепенно она выходила из оцепенения, оживала, мысли приобретали осознанность и чёткость.

-«Он ведь без сознания».

-«Ну, извини, что слишком сильно его ударила», – я передала эмоцию веселья.

-«В общем, действительно, неслабо, если всё это последствия единственного удара». Шейла исподволь оглядела мою фигуру, наши глаза встретились.

-«Раньше за тобой, кажется, не водилось способностей к драке».

-«Ну, всё меняется», – я с деланной скромностью потупила взор, вспомнив аналогичную мимику Волчицы. Шейла ответила понимающей улыбкой:

-«И, оказывается, не всегда к худшему».

«Странное дело», – подумала она. «Мы треплемся, как подружки, хотя на самом деле едва знакомы, и всё, что нас объединяет – это тюрьма, пытки, угроза неминуемой смерти.

-«Может, странно, а может, нет», – ответила я на непроявленный вопрос. –«Общие переживания и вправду сближают».

На Западе вдруг появился маленький кусочек заходящего солнца – нижняя часть красноватого апельсина высунулась из-под тучи, озарив степь косыми лучами.

Послышался очередной стон, и шевеление под кустом отвлекло от небесных красот.

-«Ну что, ты теперь веришь, что мы по-прежнему в реальном мире? Можем вернуться к морю».

-«А этот?»

-«Пусть попробует выжить, если у него получится».

Облака вдали неохотно подвинулись ещё, полностью открыв нашим взорам оранжево-красный мячик заходящего светила. Тревожным багрянцем окрасились тучи, клочки неба, ровная, как стол, бескрайняя степь. Пару минут мы любовались этим грозным великолепием заката.

-«Хотя, думаю, со сломанной челюстью он здесь не жилец – сэджен-комплексы в чистом поле не попадаются».

Мы вернулись на берег моря, я тут же избавилась от одежды, поймав на себе очередной пристальный взгляд. Объяснила Шейле, как снять комбинезон.

-«Давай искупаемся, смоешь тюремный пот».

-Первый раз в жизни вижу настоящее море! – воскликнула молодая женщина и радостно кинулась в воду, подняв столб брызг, словно нырнувший дельфин. Я учила Шейлу плавать, как совсем недавно Диксон меня.

-«И что будет дальше?» – спросила спасённая.

Получив пакет информации о стрейнджерах, программе для кандидатов в присоединившиеся и восьми наших лагерях, она замерла, вцепившись в мои руки, переваривала новое знание. Потом подняла округлившиеся глаза:

-«Так всё, что нам внушали целую жизнь, было неправдой?!»

-«Практически, да».

-«У меня просто нет слов», – ошеломлённо передала она, отпуская руки. –«Наверное, нужно всё это хорошенько осмыслить…»

В моей голове внезапно зазвучал озабоченный голос Диксон:

-«Джес, только что пришёл ответ ксеносоциологов! Помощь таунам должна быть полностью прекращена через пятьдесят земных суток. Высокотехнологичные оружие и средства связи уже деактивированы на всей планете, запущена функция их самораспада».

Во втором мыслепотоке я сообщила Шейле, что говорю с коллегой, пользуясь дальней связью. К беседе присоединились остальные девушки, и Дик продолжила.

-«Виновные в злоупотреблении властью и нецелевом использовании стрейнджерской помощи будут сосланы поодиночке в ненаселённые людьми районы. С этого мы и начнём – с обезвреживания наиболее опасных преступников. Операция должна быть проведена как можно быстрее, поэтому нужны люди».

Глядя на облачко в форме силуэта резвящегося пушистого щенка, я отметила про себя, что Шейла снова пошла купаться, за ней надо бы последить.

Небесный щенок был великолепен – короткое смешное туловище, вытянутые стремительным бегом лапы, задорно вскинутая голова с открытой в радостном лае пастью. Как живой…

-«Разве тактические роботы не могут справиться с преступниками без помощи людей?» – удивилась Робин. Диксон, видимо, предвидела подобный вопрос.

-«Боевой устав предписывает в неординарных ситуациях совместные действия роботов и стрейнджеров… Кроме того, кандидаты в присоединившиеся получат возможность проверить себя в деле».

Подруги почувствовали, что я не одна. По своей привычке ставить все точки над «i», Волчица уточнила:

-«Это новый кандидат, или?»

-«Да, она мой бывший следователь. Та, что выслала из тауна на встречу с Диксон».

-«Помню-помню», – мысленно улыбнулась Дик.

Только что подруги получили от меня полный пакет информации обо всём, что я успела сейчас натворить в Спэйн, и в ответ передали мне собственные новости.

Плейт стоял возле тауна, и нас с Шейлой просто вернули туда, к знакомой уже поляне на месте бывшей автомобильной дороги.

Шейла не привыкла, видимо, к мгновенным перемещениям, после каждого «прыжка» у неё учащалось сердцебиение, появлялись головокружение и дурнота. Продолжая мысленно беседовать с далёкими подругами, я провела спасённую в дискай и велела брейну заняться её здоровьем.

Обсуждение новости пошло весьма оживлённо – долгожданное решение принято, теперь всё зависит только от нас. А мы, как сказала Диксон, «тянуть кота за хвост» не станем.

План действий разработан за пару минут, брейны мгновенно ознакомили с задачей всех, кому предстояло действовать. Уже сейчас сотни кандидатов в присоединившиеся перемещались к таунам, готовясь к началу операции. В эти же места сбора Мэйт перебрасывала по одному дискаю и десятку тактических роботов.

Десять матово-серых шаров двухметрового диаметра возникли поблизости от нашего плейта и начали калибровку нейроинтерфейса, настраиваясь на мой ментальный профиль.

БТС станции предстояло поработать в полную силу, одновременно перебрасывая туда-сюда тысячи объектов, как живых, так и искусственных. Ссылка означала перемещение по одному преступнику в разные точки земной поверхности, потому об использовании порталов речь идти не могла, вся нагрузка ложилась на ближнюю транспортную систему.

-«Представьте, насколько проще было бы ликвидировать преступников», – подумала Волчица. Дик проворчала в ответ:

-«Сказано «ссылка» – так тому и быть».

-«Может, социологи решили применить к виновным те же меры, что они сами практиковали в отношении инакомыслящих?» – предположила я.

Шейла поднялась из кресла, потянулась, довольно улыбаясь.

-Спасибо, Джес, теперь мне намного лучше. Не знала, что в плейтах бывает такое оборудование.

Брейн впрыснул ей порцию наноботов, которые занялись ликвидацией физических патологий.

Ознакомившись с медицинским заключением, я в очередной раз пожалела о невозможности адекватного наказания для следователя-извращенца и других, ему подобных. Скотина Билл за один день умудрился основательно изуродовать свою жертву. Его палаческая фантазия неизменно концентрировалась на репродуктивных органах женщин, в результате именно они страдали сильнее всего.

Кое-что вспомнив, я вся передёрнулась. Шейла сочувственно кивнула – её впечатления были совсем свежими, это происходило вчера:

-«Я провела лишь сутки в аду, ты же – прошла через него». Мы по-дружески обнялись.

-«Вот закончим сегодня с правителями, и займёмся твоим новым телом. Станешь такой, как мечтала».

Чтобы избавиться от мерзкого ощущения чужих жестоких рук, недостаточно просто выкупаться в море, это я прекрасно понимала. Сама, только получив новое тело, смогла избавиться от страшных воспоминаний. Они пытались вернуться, но я всегда говорила: «Это всё было с другим телом, которого теперь у меня нет…»

Мной владело двойственное чувство. С одной стороны, нам так и не удалось пока найти ни одного поселения людей с нетрадиционной социальной организацией, а теперь эту работу вообще приходилось откладывать на неопределённый срок. Но с другой – давно пора прекратить паразитирование таунов на стрейнджерской помощи, очень хорошо, что эта возможность сегодня стала реальностью.

Почти все кандидаты в присоединившиеся, в том числе, конечно, и лесные люди, сейчас готовились к операции по освобождению таунов от наиболее опасных преступников. Я дотянулась мыслью до Крапивы, Сороки и Куницы, пожелала девочкам удачи в первом настоящем деле.

Каждые два-три дня я с кем-нибудь из подруг обязательно бывала в лагере кандидатов из лесных людей. Навещала и планету Лес – раньше она имела только номер, не имя. Ель вся в делах – на новом месте строилось жилище.

Прежде чем окончательно переехать, лесные люди посетили с визитами вежливости четыре ненаселённых мира. Выходили в нематериальные поля, слушая реакцию местной природы на контакт с человеком. Наивысшей гармонии удалось достичь на планете, впоследствии названной «Лес». Ель говорила: Санэла проявляется там даже лучше, чем на Земле – разнообразнее и сильнее.

После такого как я могла не наведаться в гости? Нематериальный мир планеты и мне показался очень удачно резонирующим с ментальным профилем человека. Любая земная ведунья умерла бы от зависти, узнав, какие возможности предоставляла планета Лес человеку с развитой Санэла.

Однако некоторые не до конца проявленные нюансы астрала, по моему мнению, требовали внимания Ели, о чём я и сообщила матери. У неё ещё теплилась надежда на то, что я когда-нибудь приду на Лес, чтобы жить там по старым традициям. Может быть, может быть. Но вряд ли раньше, чем лет через семьдесят-восемьдесят…

Выход из строя и постепенная деструкция высокотехнологичного оружия и оборудования таунов повергли в панику правителей и компаньонов, но не охранников и спецслужбы. На подобный случай имелись запасы старинных пороховых автоматов, тех, которые ещё недавно казались мне «магическим оружием».

Подарок Диксон – «калашников» – висел теперь в моём дискае на переборке. Так сложилось, что по врагу я сделала из него всего лишь два выстрела. Но пример таун-людей подтверждал правоту подруги: чем проще оружие, тем надёжней.

Перевооружение охраны прошло почти незаметно для населения, не ведавшего, что прежняя жизнь закончилась для всех. Стражи накопили немало патронов, но в случае серьёзных беспорядков или нападения извне этого запаса всё равно не хватит надолго. Новые боеприпасы получить было уже неоткуда – синтезаторы стрейнджеров теперь выдавали ограниченный перечень изделий: одежду, продукты питания, инструменты, орудия труда и холодное оружие. Более того, при каждом пользовании эти сволочные машины воспроизводили голосовое сообщение о количестве дней, оставшихся до полного прекращения их работы.

Список преступников, которых следовало изъять из тауна, оказался достаточно велик – практически все из касты правителей в той или иной степени запятнали себя злоупотреблениями. Не хуже, но и не лучше, чем в любой другой точке земного шара.

Как верно заметила смышлёная селянка, боевые роботы прекрасно справлялись с задачей без нас. Ни спецслужбы, ни тысячи вооружённых охранников теперь уже ничем не могли помочь своим хозяевам. Один стрейнджер или кандидат в составе каждой группы нужен был только на случай возникновения нештатной ситуации. Если, конечно, не вспоминать о проверке самих кандидатов…

Мой дискай завис над центральной точкой тауна Аль-Ахрам, брейн определил местонахождение преступников, передал информацию тактическим роботам и мне. Дальше было просто – весь таун накрыло стазис-полем[89]. Энергии на все эти гуманные фокусы уходила чёртова прорва, но если так велит традиция, пусть.

В тауне застыло всё живое, двигались только тактические роботы: находили злоумышленников, повторно идентифицировали их, давали сигнал на орбитальную станцию. Луч БТС подхватывал очередного «клиента», и он приходил в себя уже за тысячу километров от ближайшего человеческого жилья. Дальнейшую судьбу преступников решали голод, жажда и дикие звери.

Закоренелых садистов решили высылать в города горилл, туда отправились самые отмороженные субъекты типа дочери телевизионщицы Офры из Спэйн, любительницы экзотических пыток. Джес хотела было переправить туда своего бывшего следователя, но им с Шейлой не повезло – в степи под знакомым кустом нашлись только бурые пятна да наиболее крупные кости этого маньяка. Хищники своё дело знали, вероятнее всего, их привлёк запах свежей крови.

Освободив тауны от самых извращённых умов, мы собирались было приняться за касту компаньонов, однако, столь длительное влияние стазис-поля на биологические объекты могло причинить им вред. Пришлось прерваться.

Джессика отправилась на станцию лечить Шейлу от физических и психических травм самым радикальным из известных методов – сменой тела. Диксон увлечённо преподавала Роби приёмы, совершенствующие координацию движений, дабы избавить девочку от постоянного напряжения в попытках загнать поглубже свои любопытные мысли на тему однополой любви. А вот Ита, в отличие от прежних времён, не улизнула в морские глубины – предложила встретиться, чтобы «подвести итоги первого этапа операции».

Я думала, только малышка Робин предпочитает аллегории, когда дело касается интима, оказывается, это характерно и для взрослых торниан.

По сравнению со своим прежним обликом непонятного пола Ита разительно изменилась, я до сих пор не могла привыкнуть к её новой внешности, как будто она сменила тело. Прекрасная молодая женщина встретила на пороге каюты, глядя глаза в глаза и лукаво усмехаясь левым уголком губ.

Такой я её ещё не видела – в прошлый раз это был огнедышащий вулкан, способный по темпераменту соперничать с Джес, или со мной. Сегодня Ита явила себя олицетворением кротости и смирения. Положив ладони мне на грудь, она то робко ласкала сама, то едва заметно, словно играя, сдерживала мой натиск. Будто бы неопытная девушка, преодолевая застенчивость, трепетно уступала атакам.

Легко подхватив Иту на руки, я закружила её в танце, с наслаждением осязая нежную гладкую кожу, упиваясь близостью тел и обменом кипящих потоков энергий. Наверняка зная самые потаённые желания друг друга, мы мгновенно осуществляли их, испытывая восторг от невероятного чувства запредельной взаимности. Ласковые и сильные руки торнианки раз за разом доводили меня до неистовства, в предпоследний миг уступая инициативу…

Во второй фазе операции мы занялись кастой компаньонов. Всех этих людей, тоже в стазисе, но уже через порталы, отправляли на одну из ненаселённых разумными существами планет с подходящим для антропоморфов климатом. Ксеносоциологи полагали, что врождённая потребность компаньонов кому-то служить обратится друг на друга, и, возможно, позволит создать общество, более гармоничное, чем доселе существовавшие на Земле.

Когда в таунах остались только люди из касты нации, не замешанные в преступлениях, стазис-поле было повсеместно отключено. Одна и та же звукозапись зазвучала из внешних динамиков дискаев, висевших над таунами Земли в невидимом режиме.

-Люди, слушайте и запоминайте! У вас мало времени. Ваша дальнейшая жизнь или смерть зависит от степени организованности и сплочённости, которую вы сможете проявить сегодня, сейчас. Нет теперь ни правителей, ни компаньонов, никто из вас никогда больше их не увидит, наверное, это хорошая весть.

Голос сделал небольшую паузу, чтобы дать испытать ощущение радости, и приготовиться выслушать горькое продолжение.

-Но есть и другая новость: одежда, вода и пища, оружие и жильё, простейшие средства гигиены и медицинской помощи – всё это теперь первоочередная забота каждого из вас. Помощи стрейнджеров больше никогда не будет, настала пора самостоятельной жизни. Поясняю – вы сами должны находить, выращивать, строить и создавать всё необходимое для повседневной жизни. Помните: настало время сотрудничества, а не соперничества… Ещё одна пауза.

-Всё необходимое на первое время вы можете изготовить при помощи синтезаторов, пока они ещё работают. Делайте прочную многоразовую одежду и обувь, не требующие энергии оружие инструменты, орудия труда. Пробейте несколько колодцев для добычи воды. У вас остались считанные дни. Когда время выйдет, вы останетесь один на один с природой Земли. Сейчас всем, кто хочет жить дальше, нужно получить максимум знаний о том, как это делать в новых условиях. Как организовать быт посреди леса? Как развести огонь, как сориентироваться на местности? Как охотиться на зверей, как бить птицу или ловить рыбу? Как приготовить еду? Учитесь, задавайте вопросы брейнам, размножайте энергонезависимые справочники практических руководств по выживанию и ремёслам на долговечных полимерных носителях… Нда, весело теперь будет в таунах. А что у нас поделывают сосланные?

Трудно исследовать незнакомую местность, сидя на одном месте в позе отчаяния. Особенно если не залез на вершину хорошей горы. И тем не менее, Ричи был уверен, что находится чёрт знает как далеко от тауна. За сыном влиятельного члена триумвирата не было замечено экстрасенсорных способностей, разве что по части женского пола. Но и это не врождённая одарённость – главное дело делал папин высокий пост.

Придя в себя после крутой вечеринки с обилием возбуждающих и расслабляющих веществ – на вкус любого из гостей – Ричмонд с удивлением обнаружил вокруг себя пустынную каменистую землю. «Вокруг» – это настолько далеко, сколько видел глаз, а что у Ричи было на достойном уровне, так это зрение. Записные подхалимы из компаньонов не раз сочиняли байки как, якобы, безошибочно папенькин сынок определял форму и размер лепестков дамского лотоса, не снимая одежды с девиц.

-«Вряд ли этот навык тебе теперь понадобится», – я издевательски хихикнула.

Парень, напрягая непривычные к работе мозги, изо всех сил старался хоть что-нибудь вспомнить.

«Как же это меня сюда занесло? В тауне нет человека, который осмелился бы так надо мной подшутить».

-«Нет», – охотно согласилась я, изображая его внутренний голос.

Пусть поговорит с кем-нибудь напоследок, других собеседников у Ричи уже никогда не будет.

«Значит, я сам, как идиот, в беспамятстве велел отвезти меня в эту пустошь».

-«Почему «как»?», – тотчас переспросило глумливое alter ego.

«Может, с кем-то поспорил, и это условие пари? Или отец вздумал так «полечить» от пристрастия к кутежам?»

-«Давно тебя надо было лечить. Возможно, толк бы и вышел».

-Молчи, дурак, – Ричмонд, наконец, обозлился на внутренний голос. Тот не остался в долгу:

-«От дурака слышу!»

В метре перед сидящим нарисовался маленький, сантиметров двадцать ростом, серый чертёнок с кровавыми, зло светящимися глазами.

-«Меньше б наркоту жрал, может, мозги сохранил», – веско припечатал он, и подняв длинный тонкий хвост, подозрительно напоминающий крысиный, громозвучно пустил ветры.

Смазливую физиономию наследника власти перекосило приступом отвращения, смешанного с животным ужасом. Закашлявшись от вони, он замахал руками, на что бесовское отродье отозвалось не по росту громким злорадным хохотом.

-«Думаешь, твоё дыхание казалось девчонкам более ароматным?»

Наведённый морок вышел таким естественным, что от одного его созерцания Рич сделался полностью деморализован. А мой «чёрт» ещё и беспрестанно язвил.

-«Никакие такие дискаи за тобой не прилетят. Никогда!» – отчеканил он, озвучив самый страшный и невероятный для Ричи вариант дальнейшего развития событий.

-Почему? – сорвавшимся от ужаса голосом спросил сосланный, и снова закашлялся.

Чертёнок уселся на возникший из-под земли пенёк со спинкой и подлокотниками, закинул ногу на ногу и принялся играть собственным хвостом.

-«А сам-то как думаешь?»

Глядя на непочтительного собеседника, Рич всё больше бледнел, не зная, что думать. Сошёл ли он с ума от постоянного приёма галлюциногенов, или вправду непостижимым образом оказался выброшен из родного тауна чёрт знает куда? Чёрт, похоже, знал…

-Я не знаю, – чуть слышно прошептал, наконец, Ричи, пытаясь унять вдруг затрясшиеся руки.

-«Верно, ты не знаешь. Ну ладно», – тон исчадия ада сделался сочувственным. –«Я сейчас скажу. Всё это ради тебя».

Хвост бесёнка завертелся, словно красный светящийся пропеллер, и сверкающий кружочек словно загипнотизировал парня, притягивая взгляд.

-«Всю жизнь ты прожил, не зная и крупицы истины».

Голос маленького серого существа зазвучал с явной симпатией, почти по-дружески.

-«Как думаешь, почему каждый из вашей касты с самого рождения ни в чём и никогда не испытывал нужды?»

Ричард воздел глаза к небесам. Он и не думал озадачиваться подобной ерундой. Какая разница, откуда у него роскошное жильё и все удовольствия мира? Они есть, были и будут – этого достаточно. Ломать голову – удел компаньонов, правители лишь выбирают один из вариантов подготовленных решений.

А чёрт, сверкая рубиновыми точками глазок, ждал, похоже, ответа. Его хвост крутился всё быстрее и быстрее, издавая угрожающе растущий гул.

-Н-ну… Это… – промямлил сиятельный отпрыск. –Так исторически сложилось!

Наконец он вспомнил подходящую к случаю любимую отцовскую фразу. Тот всегда произносил её, начиная отвечать на неудобные вопросы. Затем звучала всякая чушь, очень много чуши, затапливая сознание собеседника потоком бессмысленных, ничего не значащих словосочетаний.

-«Ха!» – воскликнул бесёнок, подпрыгнул в кресле, упал на землю и задрыгал всеми четырьмя копытцами.

Реакция не показалась Ричи удовлетворительной, он поискал в голове какое-нибудь продолжение папиной фразы, но увы, ничего там не нашёл.

-«Парень… Ты даже врать складно не умеешь, а к двадцати шести годам пора бы хоть этому научиться!» Успокоившись, чёрт вернулся в кресло, и вытянул вперёд задние ноги.

-«В мире всё взаимосвязано, если растёт трава, то её ест лошадь или корова, если рождается муха, её съедает птица. На каждое живое существо есть свой едок. Это назвали красивыми словами «пищевая цепочка», если б ты чему-нибудь, кроме разврата, учился, то это бы знал».

Увы, большинство детей верховной касты вырастали абсолютно неприспособленными к жизни иждивенцами, с юных лет развращёнными, циничными и самовлюблёнными до мозга костей. Человек, которому не нужно трудиться, чтобы благополучно жить, неизбежно и в душе становится паразитом – бытие, как верно говорила Диксон, определяет сознание.

-«Так где место человека в пищевой цепочке планеты?», – продолжал распинаться маленький нечистивец. –«Сочинители наукообразных сказок придумали, будто человек – венец божественного творения и никакого долга перед природой не имеет. Можно без конца брать, что заблагорассудится, и не оставлять ничего, кроме помёта. Удобная, конечно, теория, да вот только не выдержала проверки на прочность. Успокоенно занявшись спекуляциями на валютно-фондовых рынках, «венец творения»-потребитель позабыл о том, что созидательный труд, материальное производство – залог его собственного выживания».

Ричи зевнул. Не в состоянии уразуметь и половины сказанного, он давно потерял смысловую нить.

-«Да ты, верно, спишь, а я просто теряю время», – с сожалением констатировал дьяволёнок, поднимаясь на ноги. –«Значит, мы не ошиблись. Пищевая цепочка замкнётся, ты исполнишь свой долг перед природой единственно возможным способом: будешь съеден зверями. Сегодня ночью, а может завтра. Готовься». С этими словами незваный гость навсегда исчез.

«Будешь съеден» – заплывшие слизью мозги Ричи смогли уразуметь данное словосочетание с достаточной степенью ясности. Однако, спохватившись, чтобы задать вопрос, каким образом ему уцелеть (как иначе, не может же свершиться столь вопиющая несправедливость!) папенькин сынок понял, что опоздал. Спрашивать было не у кого.

Осознав своё абсолютное, безвозвратное одиночество, Ричмонд окончательно запаниковал, и вскоре с парнем приключилась самая настоящая истерика.

Странные звуки, незнакомые, но несомненно, жалобные, привлекли внимание косолапого, промышлявшего на своей исконной земле разные лесные деликатесы. Негромко заворчав, огромный медведь в светло-бурой, как будто поседевшей шубе, покрутил из стороны в сторону плосколобой головой. Подумал, и не спеша двинулся на звук, намереваясь разобраться, кто это и с какими намерениями заявился к нему домой.

Молодому пижону не позавидуешь – у Диксон хоть какие-то мелочи в карманах были, а у этого и карманов на одежде ни единого. Не по чину правителю карманы, компаньоны вмиг подносили всё, что могло потребоваться сиятельному господину.

Ему бы сейчас воду искать, что-нибудь съедобное, ночлег. Да куда там, сидит на земле весь зелёный от страха, воет и обливается слезами. Ещё раскачивается из стороны в сторону, словно умалишённый. Этому Ричмонду, прямо скажем, «повезло» – от медведя и на дереве не спрячешься. Ну, стало быть, такова судьба…