"Феномен хищника" - читать интересную книгу автора (Найт Норма)

ЧАСТЬ I

Глава 1. С ДОБРЫМ УТРОМ

Холодно, ч-чёрт…

Сумерки, как нередко бывает во сне. А запах какой-то странный, тревожный. Чем это? Диксон подтянул колени, плотнее запахнул куртку.

«Так, опять эти дурацкие развалины. И ни на что не похоже… Я бы понял, если б настырно снился Грозный… Сколько друзей полегло …»

Неторопливо оглядевшись, Виктор обнаружил себя в небольшой комнате панельного жилого дома. Мебели нет уже очень давно, потолок закопчён – пятно в середине, на стенах гирлянды паутины, слипшиеся войлоки пыли. Пустой оконный проём, за ним чуть колышется на ветру густая зелёная листва.

В углу какой-то ящик, тоже заросший пылью. О, да это когда-то было кухонной плитой! Озноб заставил передёрнуться. «Нужно как следует натянуть одеяло», – подумал он. «Но это в реале на мне одеяло, а во сне-то никакого одеяла нет…»

Поднявшись на ноги, Диканов подошёл к окну. Мышцы ощутимо затекли, как будто сидел, не меняя позы, несколько часов. Пришлось чуток встряхнуть ногами-руками, чтобы исчезли противно колющие иголочки.

Подоконника не было в помине, как и рамы, а снаружи такие заросли, будто заброшенный дом стоит прямиком посреди дремучего леса! Каждую секунду Виктор ждал появления девушки с карабином. Почему-то был уверен – сейчас сможет наконец узнать, чего она от него хочет.

Под подошвой хрустнула бетонная крошка, он выругал себя за неосторожность.

«Но с какого бодуна во сне нужно двигаться бесшумно?» Поймав себя на желании встретиться с «дылдой», майор разозлился. «Наяву она раздражает, а сейчас – на тебе, ищу встречи!»

Захотелось курить. Похлопав по карманам, он добыл «Яву», щёлкнул зажигалкой.

«Последняя», – с сожалением отметило сознание, в то время как рука механически смяла пачку, отправила комочек картона в угол.

Уже не таясь, Диканов обследовал соседние комнаты. Ничего нового. Вековая пыль, абсолютная пустота, только стены, пол и потолок, ничего больше. Радиаторы отопления, и то кто-то срезал и уволок. «На металлолом сдали», – подсказала память.

Он уже видел подобное в Джорджии. Но там в квартирах ещё жили люди, а тут уже нет…

Давя хромовыми берцами мелкий мусор, Виктор выглядывал в окна, снова поймав себя на нелепом желании проявлять осторожность. Улыбнулся. Сделал последнюю затяжку, потушил окурок о стену. Глаз равнодушно скользнул по бетону, и зацепился за что-то.

Вглядевшись пристальней, сновидец заметил трудолюбиво выдолбленную в стене «картину». Раскоряченная женская задница, между ног вставлено что-то гигантское, чуть не в руку толщиной.

«Подростковый фольклор». – Он улыбнулся снова. «Офигеть, какие странные у меня стали сны. Натуральные глюки». И в это мгновение с улицы треснул одиночный выстрел. «СКС»? Похоже.

Помня, что заросли со стороны кухни не дают ничего разглядеть, майор бегом бросился из квартиры. Сбегая на первый этаж, механически зафиксировал отсутствие поручней на замусоренных лестничных маршах, привычный запах мочи на первом этаже.

Подъезд без окон-без дверей. А снаружи и вправду что-то смахивающее на глухую лесную чащу. Но только похожее…

Прошагав по совершенно растрескавшемуся и заросшему травой асфальту, Диксон нашёл подходящее место, чтобы сквозь ветки выглянуть на открытое место. Пошарил глазами, наконец, обнаружил искомое.

Возле куста сирени тёмным кулём лежал труп, и к нему уже подбирался некто с карабином наперевес. Если это была давешняя девица, то в нынешнем сне она чуток повзрослела. Годков этак на полсотни.

Виктор терпеливо наблюдал, не обнаруживая собственного присутствия. Сгорбленное существо торопливо подковыляло к убитому, грузно опираясь на приклад «СКС», склонилось над трупом, что-то подобрало.

Боковым зрением майор засёк движение справа – две стремительные тёмные фигуры выметнулись из зарослей… Выстрел!

«Симонов» сработал чётко. Пронзённый пулей, один из бежавших кувыркнулся в траву, не успев издать ни звука. А второму повезло – послышался щелчок осечки, и шею стрелка стянула метко брошенная верёвочная петля. Раздался хрип, вздёрнулась седая нечёсаная борода, и карабин стукнулся об асфальт.

Издавая нечеловеческие, урчащие звуки, лассометатель ловко и быстро стянул запястья старика верёвкой, и только после этого слегка распустил удавку.

-Господи! – прохрипел заарканенный дед. –Дай помереть быстро, Господи!!

Сутулый рыжеволосый ловец злорадно взревел, выкрикнул неразборчивое. Может, на другом языке? Сдёрнул с плеча старика короткий воронёный автомат, и на верёвке поволок за собой засеменившую жертву.

-Господи! – пойманный настойчиво взывал к Всевышнему. Диканов решился.

Быстрыми неслышными шагами подскочил к валявшемуся в траве карабину, схватил, передёрнул затвор, плавно потянул спуск. Оружие толкнуло в плечо. «Точь-в-точь настоящий!!»

Пленник, не оборачиваясь, склонился к поверженному врагу, ловко извернувшись, связанными руками умудрился подобрать автомат, и только тогда побежал назад.

-В метро! Шкорее!! Они шобираючша на выштрелы!!!

Тяжело дыша, по виду вековой старец припустил «быстрее лани», и майор последовал за ним.

«Какой-то совершенно ёбнутый сон, ей-Богу! Как это Ленка говорила – чтобы осознать себя во сне и управлять им, нужно сначала поднять собственные ладони и внимательно на них посмотреть…» Дед резко свернул влево:

-Шуда!

Если б не крючковатый палец, майор нипочём не заметил бы среди зарослей тщательно замаскированной крышки канализационного люка. Пропустив спасителя вперёд, старик тоже юркнул в колодец, торопливо задвинул люк, заперся изнутри.

По железным скобам спускались молча. Достигнув дна, Виктор попробовал оглядеться по сторонам, но глаза ещё не привыкли к абсолютной тьме.

Чуток передохнули. Слева ощущалось слабое движение воздуха, видимо, канализация уходила туда. Дед потянул за рукав, и его спутник потопал следом. Приходилось сгибаться в три погибели – неудивительно, что старик горбат. Походи-ка так всё время, не разгибая спины!

Шли минуту или две, не больше, пока не упёрлись в тупик. Глаза майора уже немного привыкли, в темноте он вообще довольно неплохо видел. Перед ними массивная дверь, как в бомбоубежищах. Дед отодвинул рычаги вращающихся засовов, с заметной натугой потянул толстенную створку, Диканов помог. Оба зашли внутрь, дверь задраили изнутри, и только тогда старик облегчённо выдохнул.

-Ну, шпасибо тебе, шудо-шеловек! – с чувством прошепелявил он, пожав Виктору руку. –«Гориллам» в лапы шывым лушше не попадачша. Штар я, штар, шёрт… Шпина жверьё не шует, надо ше, какая беда!

-Ну, идём, покашу швой шхрон, отдохнёшь шуток пошле передряги.

Теперь шли уже довольно долго, и не с первой сотни метров майору удалось наловчиться в полной темноте топать по шпалам, не спотыкаясь. Почему-то берцы на нём оказались не по-размеру, и Диксон размышлял: «Можно во сне натереть ноги, или всё-таки нет?» Пахло железной дорогой, сыростью, слышалась мерная капель, далёкий писк крыс. Здесь можно было не гнуть спину, всё-таки поезда раньше ходили, и он шагал в полный рост.

А вот в узкую щель между сорванной с петель стальной дверью и таким же проёмом пришлось протискиваться бочком. Боковой ход от главного тоннеля.

Старик, с трудом разминувшись с Виктором в тесноте, вернулся на несколько шагов назад, закрыл коридорчик массивной стальной решёткой с внутренним замком. Никакого скрипа и лязга – стало быть, всё смазано и ухожено.

Ещё полторы-две сотни шагов – они у цели. При всей своей выучке и многолетнем опыте, Диксон не был уверен, что в этой кромешной темноте сможет выбраться на поверхность без провожатого. Но, вроде бы, для этого достаточно всего лишь проснуться?

Дед чем-то позвякал, сильнее запахло машинным маслом, затрещал фитиль, и впервые за последние полтора часа майор Диканов увидел какой-никакой свет. Язычок самодельной коптилки сперва показался нестерпимо ярким. Хотя, ему удалось осветить лишь малую часть помещения. Стеллажи ростом до самого потолка уходили далеко во тьму, где и благополучно терялись. Большая часть полок пустовала, но с одной стороны коробок и деревянных ящиков было ещё довольно много. Как минимум, несколько десятков.

Рядом ещё дверь – уже деревянная, за нею небольшая каптёрка. Лежак. Затхлый запах неухоженного жилья.

-Я прилягу, ладно? Как-никак вожрашт… – Кряхтя, старик устроился в ложе. –А ты шадишь, отдыхай, тут на яшшыке мягко.

Диксон присел, откинулся плечами на стену, вытянул ноги в проход. Откинул нижнюю крышку магазина, передёрнул затвор, сосчитал патроны: шесть штук. Присмотрелся к донышкам гильз, но ничего подозрительного не заметил. Снова зарядил оружие и прислонил карабин невдалеке, под правой рукой.

Хозяин подземелья в свою очередь занялся автоматом. Отсоединил магазин добытого с таким риском короткого «калаша», клацнул затвором, принялся выщёлкивать патроны, считая вслух.

Свет коптилки чуть дрогнул, люди насторожились, притихли. «СКС» тотчас очутился в руках майора.

Дверь в каптёрку не закрывали – пахло тут отнюдь не фиалками, а вентиляция, пусть и самоточная, была только в самом складе. И вот теперь возле распахнутой створки двери Виктор засёк едва заметную невысокую тень. Она шевельнулась, ярко вспыхнули жёлтые стоячие глаза.

Упитанная крыса размером с питбуля солидно прошествовала внутрь, как к себе домой – и села на задние лапы, спиной прислонившись к стенке. Стараясь двигаться не быстрее миллиметра в секунду, Диксон принялся наводить на зверя ствол.

-Не бойшя, это Ларишка! Среагировав на окаменевшее лицо, старик повернулся, понял причину. Майор фыркнул. «Станет взрослый мужик бояться крысу, пусть даже такую огромную».

-Она ражумное шущештво. По крайней мере, умнее «горилл», што наверху… И ты, Ларишка, тоже не бойшя… Хозяин подземной берлоги снова тяжело вздохнул.

-Мы уж лет пятнашшать живём. Ешли бы не она, меня б и на швете давно не было. Реакшия, вишь, не та, вот и шеводня… А Ларишкиных шородишей тут шелые армии. Пошему, думаешь, гориллы в метро нош шунуть бояшша? По ношам крышы даже наверх выходят – такие баталии идут!

Дед явно гордился подвигами крыс-мутантов. Причислив себя к жителям подземелий, наверное, считал «верхних» своими естественными врагами.

-А ты, девушка, откуда в город угодила?

-К-кто «девушка»??? – Диканов поперхнулся воздухом.

-Такого рошта ждешние уш давно не рожжаются. И белых лиш я, пошытай, лет шорок не видывал…

Привыкнув в одиночестве разговаривать с самим собой, старик, казалось, не замечал гробового молчания спасителя.

-Крашавиша, ей-Богу! Говорили, в деревнях ещё нормальные люди ешшь. Во теперь – верю.

Виктор судорожно ощупывал собственное лицо. Усы куда-то пропали, как не бывало! Щёки, подбородок – кожа гладкая, как зад младенца! Руки!! Ладони, пальцы – они все тоже чужие!!! На голове довольно длинные волосы – сантиметров восемь, не меньше. Откуда, если он всегда, сколько себя помнил, дважды в месяц стригся под машинку?

-Дед, у тебя зеркало есть? А ГОЛОС?!?! Что это за…

-Верхний яшшык тумбошки, шмотришь на ждоровье… Может, там, откуда ты явилашь, вше такие… – поздемный житель продолжал сыпать комплиментами, но Диксон не слышал.

Судорожно заскрёб в ящичке, нащупал плоское и гладкое, схватил, поднёс к лицу. На секунду замер.

Его затрясло, зубы сами собой клацнули друг о друга. Та самая рожа, что в прежних видениях! Крупные черты, римский нос, злой, пронзительный взгляд из-под густых бровей. «Дылда с карабином! Нашёл, кого искал!! Грё-ба-ный сон!!!» Ущипнул себя – раз, другой. Никаких измений, ничего, кроме боли. Так ЭТО на самом деле?! Невозможно! Как? Зачем? Для чего?? Что за игра, и где её условия?!

Самое бесспорное доказательство майор откладывал напоследок, боясь того, во что уже начинал верить. Его-чужая рука, наконец, скользнула в штаны. «ёб твою ма-ать…»

Так хреново Диканову не было никогда. Даже оставаясь на тропе наедине с пулемётом, чтобы прикрывать уходящих раненых, он не чувствовал себя настолько глубоко в жопе… Очень хотелось заорать во всё горло, заматериться по-чёрному, но вместо этого Виктор только скрипнул зубами.

Аккуратно, чтобы не разбить, положил на место зеркало без оправы. Поверив в реальность происходящего, сначала оцепенел. Вскоре на смену ступору пришёл гнев.

Мало, что ли, на его веку было приключений? Что это ещё за нелепый выбрык судьбы!

Вдох-выдох, вдох-выдох… Расслабимся, хватит впиваться ногтями в ладони. Что ж, по крайней мере, память прошлой жизни сегодня помогла выжить. Выжить, и спасти другого человека, который, возможно чем-то тоже сможет помочь. Информацией, хотя бы. Информация – во все времена очень ценная вещь. Чуток поостыв, майор Диканов решил продолжать свою прежнюю жизнь.

«Допустим, я в разведке. А вместо маскхалата выдали это тело. Современные технологии позволяют!» Наперекор всему он надеялся – когда-нибудь всё вернётся на круги своя, он снова станет нормальным человеком.

Принялся методично обшаривать собственные карманы. Вчера перед уходом со службы он переоделся в камуфляж без знаков отличия, сейчас эта одежда на нём. «Если там сохранилась вчерашняя пачка сигарет…» Под внимательным, испытующим взглядом безмолвной Лариски Виктор выкладывал на тумбочку своё богатство. Полупустую одноразовую зажигалку, удостоверение личности офицера в кожаной обложке (там же, внутри – проездной на все виды и банковская карточка), десять тысяч рублей наличными, мобильник, ключи, небольшой складной нож в поясном чехле, восьмигиговую флэшку. Всё.

Кучка барахла, из которого в этой жизни могут пригодиться разве что нож и зажигалка. Пока не кончится газ. Остальному место в музее истории XXI века. «Кстати, а какой сейчас век? И год?»

Диксон глянул на старика, хотел было спросить – а тот уже спал, смешно пыхтя в свалявшуюся нечёсаную бородку.

«Н-да, товарищ майор», – сам себе сказал Виктор. «Ситуёвина. Вот ведь – спит, а автомат из рук не выпускает… Жизнь приучила. Этой жизни палец в рот не клади, почище, чем у нас».

В очередной раз встретился взглядами с крысой и подумал: «А чем чёрт не шутит?». Попробовал сконцентрировать внимание, мысленно спросил:

-«Какой, Лариса, сейчас год, а?»

На ответ особенно не надеялся – мало ли что сморозил столетний дед, Бог весть сколько времени проживший в одиночестве. При таком сюре сбрендить немудрено, пара пустяков. В голове Диканова кто-то ожил и чётко произнёс:

-«Год» – это что значит?»

Здоровенная крыса внимательно смотрела на него. Да и кроме неё мысленных вопросов вроде бы задавать некому.

«Офиге-еть! В самом деле, говорит! Да… А я мог бы сообразить, что у крыс нет летоисчисления… Контактер хренов».

-«Год – это отрезок времени, состоящий из примерно 90 суток тепла, 90 суток похолодания, 90 суток холода и стольких же суток потепления».

-«Сутки» – это что значит?» – терпеливо проясняла ситуацию Лариска.

Мультяшное имя не особенно подходило этому крупному, уверенному и несомненно опасному хищнику.

-«Сутки – это отрезок времени, состоящий из одной части светлого неба – день – и одной части тёмного неба – ночь, вместе с сумерками до и после».

-«Понимаю. Сейчас светлое небо, скоро сумерки, потом ночь. Ответ на твой вопрос: сейчас сутки холода. Впереди ещё десять-двадцать суток холода, потом будут сутки потепления, затем тепло».

-«Понимаю, спасибо», – послал мысль Виктор.

-«Спасибо» – это что значит?»

-«Это благодарность».

-«Ты мне даришь? Что именно? Еду? Я хочу еду!»

-«Сейчас у меня нет еды, видишь».

Крыса чуть отодвинулась от стены, подалась вперёд, принюхалась, заметно шевеля толстыми длинными усами.

-«Это правда, еды у тебя нет. Но еда есть там, в железках», – Лариска задрала голову в сторону стеллажей.

-«Это не моя еда, это старика. Вот проснётся, даст нам еды… Наверное».

-«Я подожду», – подумало существо, приняв более свободную позу.

Пауза в мыслебеседе оказалась совсем короткой. Через пару минут крыса осведомилась:

-«Ты будешь жить здесь всегда? Тут, в железках, мало еды. На троих хватит ненадолго… Возможно, ты будешь есть горилл? Я ем горилл, а этот человек – нет. Ты можешь убивать горилл, и приносить их мясо мне и себе. Это хорошо. Можно долго, сытно жить». Бывший майор пожал плечами, выдав эмоцию неуверенности.

-«Я не знаю, останусь ли здесь. Пока мне не очень-то нравится… Если ты знаешь, как человек может идти под землёй и долго не встречать много горилл, как уйти совсем далеко, туда, где нет метро, и наверху не живут гориллы – я уйду туда, чтобы жить там».

Поясняя эту длинную мысль, человек в чужом теле представил южнорусскую лесостепь, реки, солнце, и свежий воздух…

-«Уйдешь и никогда не вернёшься? А там, где наверху не живут гориллы, есть другая еда?»

-«Есть. Растения, другие животные, птицы».

-«Другие животные – собаки?» – ощерилась Лариска, скрежетнула зубами, хвост её метнулся из стороны в сторону, негромко стукнул по стене.

-«Не только собаки, другие животные».

-«Не гориллы и не собаки. Не знаю других животных. «Птицы» – это что значит?»

-«Они летают в небе…»

-«… И бросают на землю огонь? Знаю. Большое быстрое железо, его нельзя есть!»

-«Нет, я про других. Они живые, есть можно. Намного меньше размером, а на землю бросают разве что дерьмо, да и то, к счастью, немного». Ещё небольшая пауза…

-«Все ваши умеют говорить мыслями?» – поинтересовался гость из другого мира.

-«Пока немногие, но с каждым приплодом их становится больше».

Чувствовалось – Лариска двойственно относится к факту увеличения численности разумных сородичей. Вроде бы, будет с кем пообщаться, зато, разумные станут опаснее…

-«А как изменяются гориллы… с каждым приплодом?» Лариска на секунду задумалась.

-«Их стаи становятся крупнее… но количество стай уменьшается».

Напоследок всхрапнув, хозяин каптёрки дёрнул бородой, и открыл глаза. Зыркнул туда-сюда, оценивая обстановку.

-Ну што, Ларишка, ешть хочешь, – дед уловил настойчивую мысль своей бесценной союзницы.

Крыса возбуждённо пискнула, волной плеснулась от неё эмоция радостного предвкушения. Виктор тоже не возражал бы что-нибудь срубать, но ещё сильнее его мучила жажда, потому первым делом он постарался узнать о воде.

-Воды в метро навалом, – невесело отозвался старик. –Вот только чиштую поишкать надо. Река далеко, поэтому у нас шелая шиштема. Шначала нюхаем, какой рушей меньше воняет, потом фильтруем, потом таблетку дежинфекшионную брошаем.

Пространно отвечая на короткий вопрос, хозяин тем временем шарил рукой под лежаком.

-Раньше уголь был. Кипятили. Потом кончилша, выбрали весь, а новой ямы не нашли.

Добыв, наконец, алюминиевую завинчивающуюся фляжку, дед нацедил в железную кружку полстакана, протянул.

-Тебя, шпашительница, жвать-то как? А то на «девушку» ты, вроде, обижаешша… И то правда – вон, какая боевая. И штрога не по-годам.

-Звать меня Диксон, – медленно выговорил майор, всё ещё не привыкший к звуку собственного голоса.

Не то, чтобы он был пискляво-девчоночий, но… всё равно, какой-то не мужской!

-Дикшон? Хм… – старик пожевал губами, задумался. –Когда-то я шлышал такое имя… до Падения Кометы.

-А тебя, дед, как звать?

-Да так и жови, Дедом. Дед я и ешть, помирать уж пора…

Глотнув из кружки, Виктор приложил определенные усилия, чтобы не сморщиться. «Кин-Дза-Дза» какая-то… Планета Плюк. Или «Глюк». Лучше бы второе, но с каждым часом надежд на этот вариант всё меньше».

Путешественнику во времени Бог нынче послал в виде пайка консервы «Завтрак туриста». Наклейка хорошо знакомая по прежним временам, сообщала всем желающим, что жестяная банка содержит «рыбокрупяной фарш в томатном соусе», и цена его – «35 коп». На дату изготовления и срок годности Виктор предпочёл не смотреть, выбора всё равно не было.

«Завтрак» поровну разделили на троих. Наевшись, Лариска немедленно начала коротко, отрывисто икать, заметно подёргиваясь при этом. Поймав на себе взгляд нового человека, крыса подумала:

-«Это у меня всегда. Ничего страшного, просто воздуха наглоталась».

Майор кивнул. «Фарш» не показался ему вкусным, хотя дед с Лариской лопали – за уши не оторвать.

Как выяснилось из послеобеденной беседы, сегодня дед ходил «на охоту», чтобы пополнить запас патронов. Всю свою жизнь «после Падения Кометы» он жил на этой станции метро, запустевшей, как и всё в городе, лишённом энергии, а потом и разумных людей. Вначале обживал подземные тоннели с отцом, электриком метрополитена, а через двенадцать лет, когда отец умер от полученной в перестрелке раны, обитал под землёй уже в полном одиночестве.

С самых первых месяцев добровольного заточения борясь со скукой, а не только по необходимости, подросток по подземным коммуникациям, изученным уже как свои пять пальцев, поднимался по одной из вентиляционных шахт. Через щели воздухозаборников они с отцом по очереди наблюдали за жизнью «горилл» – так назвали быстро мутировавших постлюдей. Выбрав момент, отец из СВД подстреливал одинокого дикаря с оружием, затем выбирался наружу – и подбирал автомат. По прошествии десятилетий на подземном складе скопилось довольно много разных стволов под 7,62-миллиметровый патрон.

Спустя годы затворничества, юный подземный житель каким-то образом приобрёл экстрасенсорные способности. Возможно, тоже в результате мутации – в первые годы после глобальной катастрофы, не найдя ещё старого склада мобрезервов с консервами, они вынуждены были питаться едой «верхних».

Но коварные добавки к бесплатной пище не успели разрушить сознание, напротив, позволили мальчику выжить. Любопытный от природы, он не только вдвоём с отцом, но даже и в одиночку постоянно обследовал опустевшие тоннели метро, особенно, помещения, находившиеся за опломбированными, при этом заржавленными, давно не открывавшимися дверями.

Так им удалось обнаружить склад. Ведь метро в городах строилось, в том числе, как убежище на случай ядерной войны. Консервированные продукты со склада позволили не только меньше рисковать, не сражаясь с гориллами за каждый кусок еды, но и сохранить разум. Упаковочная бумага стала для отшельника поневоле писчей – чтобы не сойти с ума, он начал записывать то, что видел или слышал, наблюдая за окружающим миром.

-Ну ладно… Пошле шытного обеда полагаетша пошпать. Так ишо отец говорил, – утомлённый непривычно долгим разговором, дед завалился дрыхнуть.

Сытным, а уж тем более обедом, треть банки «Завтрака» Диксон бы никак не назвал. Нынешнему его телу было немного лет, а растущему организму всегда требуются калории. Мясо, например…

Крыса-мутант вдруг перестала скрежетать зубами. Не особенно интересуясь историей человечества, она уже минут пятнадцать стачивала свои постоянно растущие клыки. Поняв мысли майора, искоса глянула на него:

-«А гориллы большие. Мяса много».

-Пожалуй, и я посплю, – объявил Виктор. –Делать нечего, а когда потом выдастся возможность – неизвестно.

-Дед, а здесь вообще как, обоим спать безопасно? Другие входы-выходы есть?

-Бежопашно. Второй выход там, – махнул рукой в противоположный конец коридора. –Решетка. Ушлышим, ешли што. И задул коптилку.

Диканов не поленился сходить проверить запасной выход. Метрах в пятидесяти по коридору обнаружилась такая же прочная решетка с внутренним замком. Запах в этом месте был устойчиво-туалетный. Подёргал решетку – закрыто, склонился поближе к замку – пахнет машинным маслом. Следит дед за железом, это правильно. Подмывало подсветить зажигалкой, но Виктор твёрдо решил экономить газ.

Пока новичок бродил по обжитому отсеку, крыса, как хвост, следовала за ним.

«Как-никак, более молодой и более сильный человек. Хоть и еды у него нет – это только пока. Я разбираюсь в людях. И в гориллах. Молодые гориллы такие вкусные, особенно самки!»

-«Ладно, Лариса, ты как хочешь, а я подремлю немного».

Диксон решил не тесниться в каптёрке, попробовал на прочность пустой стеллаж на высоте груди. Выдержит. Теперь он весит намного меньше, килограммов семьдесят пять от силы. Вспрыгнул, втянув голову в плечи, чтобы не треснуться затылком, лёг, распрямился… Куртку снимать не стоит, не жарко.

На полке было жёстко и неуютно. Уже лет пять майору не приходилось спать в таких спартанских условиях. «Привычный комфорт развращает человека», – подумал Виктор.

Крутясь с бока на бок, невзначай вытянул в сторону левую руку – пальцы наткнулись на что-то. Гладкое, кубической формы. На складской ящик никак не похоже. Дремота к тому времени уже подступала вплотную, перед глазами плыли видения, краски, формы…

«Штирлиц проснулся через…»

Через сколько конкретно минут проснулся разведчик Исаев, майор забыл. Зато хорошо помнил, что в этой сцене киношники пропустили на экраны брак. Штандартенфюрер СС сидел в «Мерседесе» сороковых годов, а на заднем плане, хорошо заметная зрителям, проплыла нижняя часть проезжавшего по шоссе сто тридцатого ЗиЛа. С прицепом.

Сколько проспал Виктор, было неведомо. Субъективно казалось – часа три или около того. Наручных часов при давешнем «самообыске» он не обнаружил – неизвестно, почему. Телефон и флешка в это время «проехали», а часы остались. Мобильник выключил сразу, всё равно нынешнее местонахождение Диксона сетью GSM не покрывалось. Да и вряд ли сейчас вообще была такая сеть.

Дед всё ещё храпел с присвистом. Присутствие Ларисы явственно ощущалось сознанием – она не спала, и не возражала против беседы.

-«Ларис, а тут в самые холодные дни бывает, что вода становится твёрдой? Под землёй, или наверху хотя бы?»

-«Нет». – Отчётливая эмоция удивления. –«Ни разу такого не видела».

Майор успокоился – стало быть, поисками зимней одежды заниматься не нужно. И то хорошо. «А вот автоматом нужно разжиться в ближайшее время… В ближнем бою от СКС толку никакого…»

-«Слышь, Лариса, а ведь мне, чтобы убить гориллу, патроны нужны, да побольше. Для надёжности. А дед не даст, ему гориллы не по вкусу». Виктор решил схитрить.

-«Может, ты знаешь, где взять много патронов? Тогда я принесу тебе большой кусок гориллы. А может, и целую, если донесу…»

-«Одно такое место знаю. Не уверена, что в железках именно патроны, но запах очень похожий».

-«А деду про это место говорила?»

-«Он не спрашивал…»

Спрыгнув с полки, Диканов присел раз с десяток, одновременно растирая уши. Хорошее средство для окончательного пробуждения. Помассировал активные точки на кистях рук, поморщившись от ощущения чужеродной плоти. Отжался от пола на кулаках, сколько смог. Сорок раз – не фонтан, мышечной массы маловато. Да и задница могла быть полегче. Придётся качаться. Мысленно позвал крысу.

-«Здесь я…»

-«Слушай, а старик правда гадит возле дальней решётки?»

Потренировавшись также и в отправлении естественных надобностей непривычным доселе способом, майор с полминуты шёпотом матерился. Трясти нечем, вытереться тоже. Попрыгал в приседе, да надел трусы.

«С гигиеной тут проблемно… Судя по запаху, эта сторона человеческой жизнедеятельности деда не интересует. Лариску – тем более. Хотя от неё вроде бы и не пахнет».

Бесшумными шагами вернулся к своей «плацкарте». Что же это за ящик такой… Наощупь ни крышки, ни замка, абсолютно гладкий куб со всех шести сторон. Спрошу у старика… Короба с остатками продуктов… А это? Сверху грязные тряпки – в смысле, засаленные и вонючие… Похоже, здесь принято выбрасывать грязную одежду, а не стирать её. Слава Богу, это хотя бы не трусы, а хлопчатобумажные куртки. Что под ними? Под рваньём обнаружился настоящий музей «калашей» под 7,62 патрон. «Мать моя, тут их под два десятка…»

В основном, стандартно-армейские длинномеры. Главное отличие от привычного АКМа – никакого дерева. Приклад, цевьё, ствольная накладка – всё из полимеров. А вот эти три поинтереснее… Напоминают «сотую серию», очень похожи.

Большинство с виду в исправности, вот только вряд ли их тут кто чистил да смазывал. Некоторые полуразобраны, видно, понадобились запчасти.

В кромешной тьме склада забрезжил колышущийся отсвет коптилки. Полоска света упала из открытой каптёрки – стало быть, проснулся хозяин.

-Дед! – Виктор окликнул из коридора. Мало ли, со сна ещё пальнёт с перепугу.

-Доброго утра, дед. Я так думаю, надо мне на промысел сходить, патронов добыть. Да и мяса для Лариски тоже. Объедать вас не хочу.

-Да што ты, што ты! Ешли бы не ты, меня бы шамого вшера шъели, – забормотал старик.

Но по голосу, видать, обрадовался. Привык складские запасы считать только своими.

-Там у тебя, дед, автоматов полно – я выберу себе один. Из карабина только на расстоянии хорошо валить, в ближнем бою не годится.

-Да бери хоть два… Ты там шмотри, поошторожнее с гориллами. Реакшыя у них жвериная, да и на меткошть не жалуются.

-«Этот человек своё дело знает», – подумала деду Лариска.

-«Да, по виду-то она деловая… А реально-то как ещё повезёт», – отозвался тот.

Старик, конечно, завидовал молодости. Его жизнь прошла, кончилась. И не было в ней ничего, кроме этой каптёрки. Даже бабы нормальной ни разу не было.

По молодости, конечно, приводил он в метро самок горилл, бывало. Теперь и вспомнить совестно… Нелюди они, конечно, но всё-таки. Попользовался – и убил. Не по-христиански это…

Три коротких автомата перекочевали с полки на тумбочку – видно было, что за ними хоть как-то следили. Рассматривая оружие со всех сторон, майор выискивал возможные повреждения. Вроде, нет, хотя износ заметен простым глазом – блестящий от потёртостей металл, такие же отшлифованные тысячами прикосновений рукоятки. Разобрал каждый, и придирчиво, насколько позволяла освещённость каптёрки, осмотрел внутреннюю поверхность стволов и состояние прочих деталей. Приблизив вплотную к глазу, изучал «чашечки» затворов вокруг выхода ударника.

Один отложил в сторону – ствол безнадёжно испорчен временем и скверным уходом. Два других смазал машинным маслом, проверил работу механики вхолостую. Спросил у деда пару патронов – тот смотрел на умелую возню «девчонки» с оружием, чуть ли не рот раскрыв от удивления.

«Безошибочно нашла самые рабочие стволы среди того металлолома! Откуда взялась такая?!»

В плане обращения с оружием житель метро был почти самоучкой, запомнил только то, что полвека тому назад показывал отец, в своё время отслуживший срочную.

Диксон пальцем попробовал упругость пружин магазинов, и остался недоволен всеми. Сгрёб их ладонью, поднялся, пошёл копаться в оставшихся экспонатах. Отыскал пару более-менее рабочих, вставил патроны, зарядил автомат. Второй раз передёрнул затвор – как полагалось, из выбрасывателя выскочил блестящий цилиндрик с остроконечной пулей, упал в заранее приготовленную ветошь. «Теперь другой… Чёрт его знает, работа механики почти одинакова».

-Пошлушай, Дикшон… – дед смотрел с явным подозрением. –А ты, чашом, не из «клетшатых» будеш? Дай-ка шпину пошмотрю!

-Зачем? – не понял майор.

-Давай, давай, а то бомба щас как шарахнет!

Старика уже не на шутку трясло от страха. Поворачиваясь спиной, Виктор думал «Попробует щупать – дам в морду». К счастью, деда интересовал только позвоночник гостьи. Тщательно проверив двумя пальцами участок спины между лопатками, он немного успокоился. Но не совсем.

-Так ты правда не вышланная? Диканов начал раздражаться.

-Да что это за «вышланные» такие, сперва объясни толком!

-Ларишка, не врёт она, а? – не унимался старик.

-«Не врёт, те люди не могут прожить в городе и дня».

-Какие «те люди», – окончательно взъярился майор. –Чёрт побери, мне кто-нибудь объяснит, наконец, толком?! А ты сказала, что кроме нас и горилл в городе людей нет! Указательный палец Диксона прицелился точно в голову крысы.

-Гориллы – не люди, – машинально поправил дед. Одна. Две. Три, четыре, пять!!

В мозгу Виктора почти без перерыва вспыхнули пять ярких цветных картин. Первая – над заросшей сорной травой городской площадью завис дискообразный аппарат. Вторая – из него вытолкнули человека в чёрно-жёлтой клетчатой одежде. Третья – человек прячется в заброшенной пустой коробке многоэтажки. Четвёртая – за «клетчатым» гонится стая горилл. Пятая – его обезглавленный труп разделывают на мясо…

Такого майор не ожидал. «Она инопланетянка, что ли?» – подумал про Лариску.

-«Инопланетянка» – это что значит?» – немедленно проявился в сознании очередной вопрос.

-«Разумное существо с другой планеты».

Диканов не был расположен сейчас играть в вопросы и ответы, крыса почуяла это, и ничего больше не спросила. Виктор прокашлялся.

-Ну ладно, «видео» я заценил, с меня кило гориллы. –А как насчёт аудиоряда? – он сурово воззрился на старика.

Конечно, слов таких он не понимал, но догадывался – странная пришелица хочет объяснений. Кряхтя, принял горизонтальное положение, так было легче вспоминать.

Лет двадцать тому назад, возвращаясь домой после очередного обследования близлежащих тоннелей, он ощутил присутствие другого человека. Шагать всегда старался осторожно – сам себя не слышал. Поэтому не понял, обнаружен взаимно чужаком, или ещё нет. Затаился, замер, вслушиваясь во тьму.

Учащённое дыхание чуть слышно доносилось впереди-слева-внизу. Человек сидел, или лежал, переводя дух после каких-то физических нагрузок. Или, может, был ранен.

Помня главное правило подземелья «Не суетись, пока тебя не видят», обитатель метро приготовился ждать, сколько бы ни потребовалось на это времени. Постепенно дыхание пришельца выравнивалось, он восстанавливал силы.

В конце концов кто-то кого-то окликнул, сейчас дед уже этого не вспомнил. Заверили друг друга во взаимно добрых намерениях, разговорились.

Рослый, крепкий на вид собеседник с трудом подбирал слова и произносил их странно-неправильно. Не как гориллы, а с каким-то нехарактерным отзвуком, как будто плохо умел говорить. Назвал своё имя, тоже какое-то необычное, не русское. Какое конкретно – старик тоже забыл.

К своим тогдашним пятидесяти годам он видел уже достаточно много «клетчатых», но ни разу не случалось вот так говорить с одним из них. Недолгая беседа оказалась весьма любопытной, он узнал много нового о верхнем мире.

Например, что, кроме населённых гориллами городских руин и сельских хуторов людей, в мире есть цивилизованные «охраняемые поселения». Немного, но есть. В одном из них, сколько себя помнил, жил этот «клетчатый». Всё там устроено по-другому, в домах и на улицах чистота, порядок, приятно пахнущий свежий воздух. Каждый житель может есть сколько угодно безвредной еды, пить вкусную воду, и даже мыться ею!

Но больше всего удивило деда, что, якобы, в охраняемых поселениях люди не убивают и не едят друг друга. Ну, что не едят, это было понятно – зачем возиться с сырым мясом, если всегда доступна готовая и безопасная еда. Но почему не убивают – понять так и не удалось. Может, потому что люди, а не гориллы? Вот, говорили, будто и сельские жители тоже не стреляют друг в друга просто так…

Старик даже прервал рассказ, чтобы спросить у майора, так ли это, и получив утвердительный ответ, продолжил.

-«Клетшатый» шкажал, что правительштво – не говорящие головы в «пузыре» телевижора, а «такие ше люди, как я и ты». Тогда я сражу не понял, как они могут быть людьми, ешли в ТВ правительштво ижображают гориллы… Да… ну так вот, там, в пошелениях этих, никого, штало быть, не убивают. А ешли кто сделает што не так – берут его, да и отправляют в ближайший город. Навшегда вышылают иж охраняемых пошелений. Дед помолчал, подумал о чём-то.

-Вот, вроде и вшё, што тогда ужнал. Шпешил он куда-то, мы и ражошлишь каждый швоей дорогой – я на «Решпубликаншкий штадион», он на «Льва Толштого» Никогда этого «клетшатого» я больше не видел.

-А чего ты мне спину щупал? Что там искал?

-А-а!… Жабыл, да… – Старик повернулся на левый бок. –У клетшатых в спине такая штука ешть – типа телевижора, но ошень маленькая. Вполовину пули примерно. И те, которые людей вышылают, с помошшью этой фигни за вышланными шледят. Через какое-то время, дня два или три, она взрывается – и шеловеку хана.

-Ясно… А что это ты про телевизор говорил – видел его когда-нибудь?

-Да их, как гряжи… Гориллам вмеште с жратвой раж в неделю привожят. Жратва, телевижоры, оружие, и вшякая дурь – поштоянный набор. Водка там, наркота… А яшшык у меня на складе штоит, ты шпала рядом ш ним…

-Не работает?

-Шево ж ему не работать… Я его только раж вклюшал. Еле выклюшил потом – жму, жму на кнопку, а он, шволочь, не выклюшается. Цельный шас, наверное, мушалшя, пока этот шёртов ящщык заткнулшя.

-Бракованный? Ну, неисправный?

-Не, они вше такие.

Диксон сходил, принёс телевизор в каптёрку. Лёгкий, килограмма три от силы. Привычного экрана нет – глухой чёрный куб, ни шнуров, ни розеток.

-А куда его включать?

-Как это «куда»? Не куда, а как…Кнопка там наверху, в шередине. Только вынеши жа порог, вближи нишего не видно. И потом выклюшать шама будеш!

-Ла-адно, – уже из склада проворчал Виктор, наклоняясь к кнопке.

Изображение вспыхнуло над кубом мгновенно – примерно в полутора метрах сверху от аппарата, прямо в воздухе – трёхмерное и цветное.

-«Пойду-ка я к себе», – донёсся мыслеголос Лариски. –«Насмотришься, позови. Только не забудь своё имя»… И ощущение присутствия крысы разом пропало.

А картинка ТВ тем временем показывала пирующих горилл. Штук пять постлюдей сидели на полуразвалившихся ступеньках подъезда многоэтажки, жадно, с чавканьем пожирая разноцветные небольшие бруски. Запивали чем-то пенящимся, из таких же ярких бутылок.

В сторонке маялась одинокая горилла, раскачивалась из стороны в сторону. Эта не ела, зато по розовой, полузаросшей шерстью морде, текли, аж пузырились, слюни.

Насытившись, компания разом вскочила, почёсываясь и потягиваясь. И вдруг каждое существо принялось на глазах расти, увеличиваться в размерах. Мышцы горилл заметно наливались силой, вспухали, морды делались ещё наглее и шире.

-Чего это такое? – майор показал на картинку зевавшему на лежанке деду. Тот скривился:

-Реклама… Штоб, жначит, паёк правительственный жрали. А што им ешшо жрать – или паёк или друг друга…

Голодная особь, сохранившая прежние размеры, теперь выглядела уже детёнышем по сравнению с сородичами-здоровяками. Один из них повернул морду, сдвинув брови, глянул на одиночку – крошка-горилла тотчас бросилась наутёк, пища, и оставляя за собой жидкий коричневый след.

-Доходчиво, – крякнул Виктор. –А другие программы тут есть?

-Не жнаю, какие такие «программы» – чего покажывают, то и шмотришь. Можно только выклюшить… Ешли терпения хватит.

Вскоре, глядя на «весёлые картинки», Диксон научился отличать самцов от самок. Всё просто – самцы одеты ниже пояса, самки – наоборот, выше. Широченные, до колен, цветные штаны – мужской гардероб. Такие же широкие, длиною до середины бедра, майки с большими вырезами для головы – женский.

«Экономно – в бывший костюм для одного человека теперь наряжают пару горилл. А если вспомнить про экономию на белье и обуви…»

Правда, на всех женских особях по-прежнему болталось не меньше полукилограмма всяких нефункциональных аксессуаров, типа бус и браслетов. Но вряд ли они были дороги в изготовлении.

А вот самцов горилл ТВ показывало всенепременно с оружием. Чаще это были автоматы разных марок, самые крупные и здоровые особи красовались с ручными пулемётами, торс крест-накрест перетянут патронной лентой вместо подтяжек. Ни дать ни взять, революционный матрос времён гражданской войны! И даже у самого дохлого горилльего подростка на поясе штанов болтался обязательный тесак.

-Дед, а звук у этого телевизора есть?

-Дотронься до корпуса и вслух скажи «Громче».

Сделав необходимое, майор поморщился – опять пустили рекламу. Визгливый женский голос закричал: «Подруга! Отдай свой голос на выборах Правительства за Ваньку Справедливого! Он – настоящий мужик, его семья всегда в сытости, а его х… – до колена! Выберешь Ваньку – будешь хорошо жить, дети твои будут сыты!»

Виктор фыркнул, задохнулся от смеха. В видеопузыре картинно лупил себя кулаками в грудь зверовидный самец в красно-белых штанах. Надо полагать, тот самый кандидат в народные избранники.

Поднявшись с ящика, Диканов сделал три шага до телевизора, тронув корпус, скомандовал: «Тише! Тише!»

-Дед, а они чего, в выборах каких-то участвуют? Старик довольно захихикал.

-Вот, ты уже штала на путь, в конше которого тупая волошатая горилла. Телевижор не покажывает правды, это жапомни перво-наперво… –Откуда на шамом деле берётся правительштво, я не жнаю, но выборы эти – шпектакль, и нишего больше.

Тем временем на ТВ пошло крутое развлекалово. Кто-то в кого-то стрелял, кому-то вспарывали живот, готовясь зажарить, кого-то трахали во все отверстия, по мере необходимости вырезая дополнительные. На заднем плане всей этой веселухи бодро, под музычку, отплясывал довольно-таки неплохо выдрессированный кордебалет. Приглушенный голос ведущего жизнерадостно выкрикнул:

-Начинаем интерактивную игру «Придумай пытку»! Напоминаю правила…

-И что он ещё показывает, кроме рекламы и игр? – майор повернулся к деду.

-Много ражной дряни покажывает. Ужашы про Год Падения Кометы – как всё было страшно, как годами не показывалошь иж облаков шолнце, как под воду ушли целые континенты, а люди умирали миллионами. Чашто про правительштво – какое оно хорошее, умное, как день и ночь работает, жабочишшя о народе, шпашает его от пошледштвий кошмичешкой каташтрофы. И ш каждым годом жить штановитша лушше…

Дед заворочался на лежанке, потянулся, громко хрустнув суставами, зевнул.

-Бывают передачи вроде религии для горилл – выходит такой жарошшый патлатый деятель, и всех ушит правильно шыть. Бог, мол, велел уважать правительштво, не ешть швоих собштвенных детей, вшегда голошовать на выборах, жрать паёк… Та же реклама, короче.

-Или вот: шоберут штаю, и они между шобой шпорят – с какого, к примеру, вожрашта, можно дурь детёнышам давать, или как шамца заштавить, чтобы еды больше приношил. Все кричат, вижжат, ругаютшя, потом дратьшя начинают… То ше шамое для шамцов покажывают – только темы шпоров другие… Гхм… А крик и драки – те ше. Видеопузырь прервал показ палаческой игры на очередную рекламу.

Причёсанные, нереально чистые, чуть ли не наглаженные, стояли, держась за руки, самец и самка гориллы. Её украшения светились, перемигиваясь огнями, словно электрогирлянды. По количеству навешанных побрякушек самка вполне могла соперничать с новогодней ёлкой. Дико вереща, бегали, копошились вокруг детёныши, числом не меньше десятка.

Но центром композиции, было, несомненно, вот это – огромный склад еды, питья, оружия и одежды. Всего, о чём может мечтать каждая горилла. Голос за кадром истошно завопил:

-Они выиграли!!! Суперприз – десять тысяч порций еды, воды, водки и веселухи!! Они теперь знают, что такое уверенность в завтрашнем дне! Супер-подарок от правительства – десять отличных автоматов «Богатырь» и двадцать пять тысяч патронов!

В кадре появился раскрашенный во все цвета радуги вертлявый самец в золотистых штанах. Гримасничал и подпрыгивал он, как самая настоящая обезьяна. Повернулся мордой в кадр, к воображаемым зрителям.

-Пацан, да, ты, я говорю тебе! – ткнул перед собой кривым, поросшим волосом пальцем.

-Ты достоин этого выигрыша не меньше, чем они! Играй в супер-лотерею! Одна ставка – одно ухо деревенского!! Больше ушей – больше твой супер-шанс выиграть!!! Выпьем за удачу победителей!

В руках разнаряженной гориллы откуда ни возьмись появилась бутылка, а за его спиной – уже известный кордебалет, ритмично потряхивающий огромными розовыми сиськами. Засверкали огни, взревела варварская музыка, взметнулись кверху полные бутылки.

-Лотерея, лотерея – уши приноси скорее!! – вприпрыжку скандировали все актёры, не исключая лыбящихся детёнышей. Дед вытаращил глаза:

-А это што-то новенькое! Твои в опашношти… Шовшем офуели правители, деревенские-то чем им помешали!

-Хотя бы тем, что не превратились в зверей, – сузив глаза, ответствовал майор.

-Жаль, дед, что ты не включал телевизор – теперь мы бы знали, как давно появилась эта реклама.

-Лет дешять тому назад пробовал от шкуки шмотреть… Нифига хорошего! Голова дурная штановитшя. Вон, и Ларишка вшегда убегает, не переношит яшшыка…

-Ну ладно. Диспозиция ясна, в целом…

Подойдя к телеприёмнику, Виктор прижал кнопку на верхней панели. И тут началось! Вместо того, чтобы тихо-мирно выключиться, аппарат сам собой увеличил громкость звука до полной. Некоторое время терпеливо нажимавший на кнопку, Диксон вскоре устал, подхватил зловредный аппарат, отнёс на полку. Здесь было удобнее непрерывно давить на «выкл», одновременно командуя: «Тише». «Ёбнуть его, что ли, об стенку…»

-Не вздумай разбить! Дыму потом, полчаса кашлять будем…

«Мысли читает», – подумал Диканов. «Надо и вправду в деревню сваливать. Лето скоро, на подножном корму выживу… Но зачем правительству понадобилось натравливать горилл на деревенских? Слишком выросли популяции? Самый простой вариант ответа… А почему это их беспокоит? Можно ведь просто сократить количество выдаваемой пищи – и лишние вымрут без очевидного кровопролития. Собственно, как я понимаю, правозащитники и прочие либералы давно канули в лету, кого это теперь волнует…» Видеопузырь, наконец, схлопнулся, погас, и майор перевёл дух.

-Ну, шлава Богу, – прокряхтел дед. –Ты тут, это… – он немного помялся. –Вожьми ешшо дешяток патронов. Вернёшша – отдашь. А то ж двумя-то, куда…

Старик покосился на роскошный «Combat Uniform» Диксона с чёртовой прорвой карманов.

-И одёшку похуже вожьми. Гориллу поташшыш – извожишься вшя. Чиштые штаны и куртки там на полке лежат. Мыло-то у меня пошти коншылошь, а новая одёжка ешть пока. Ну, я и прикинул – на мой век, одешки, может и хватит, а мыло – дефишит… Руки помыть, ну и мытша иногда тоже надо. Хотя и речка далеко. Вот, Бог дашт, доживу до лета, схожу…

-А ножницы у тебя есть? – вдруг спросила гостья.

-Там, где и жеркало, в яшшыке…

Добыв разболтанный режущий инструмент, Диканов отправился к решётке запасного выхода. Снял куртку, повесил в подходящее место, майку тоже стянул, засунув во внутренний карман камуфляжа. Наклонился, чтоб волос не сыпался в штаны, и, вздохнув, принялся за самострижку. Непривычно длинные патлы его раздражали.

Наощупь, без зеркала, в полной темноте – уши точно отхватить можно. Торопиться некуда, и майор старался орудовать максимально осторожно. «Ну вот, кажется, более-менее».

Отряхнул чистой тряпочкой плечи, спину и грудь. Пальцы наткнулись на это самое… Вик брезгливо пощупал женскую плоть. «Экие здоровенные соски». Он мысленно поблагодарил Бога – могло быть гораздо хуже. Груди хоть маленькие, сильно мешать не будут. «А ведь женщин раньше искал, чтоб вымя побольше…»

-«Бог» – это что значит?» – проявился в голове мыслеголос Лариски. Путешественник во времени вздрогнул.

-«От тебя нигде не скроешься… Бог – это невидимый, который везде. Многие люди в него верят».

-«Невидимый – и везде… Это – мысль?»

-«Нет, это такое непостижимое сверхсущество».

-«Сколько новых образов. С тобой интересно обмениваться мыслями. А когда мы пойдём за гориллой?»

-«Да хоть сейчас»…

Диксон закончил отряхиваться, набросил майку, а куртку понёс в руках. На ходу машинально провёл рукой по подбородку – не пора ли бриться? Выругался, опять наткнувшись на чужую кожу.

Подобрав себе застиранный, когда-то бывший зелёным камуфляж, Вик переоделся, аккуратно сложил почти новый «Army Combat Uniform». Маек в здешних запасах не водилось, как и белья вообще, поэтому его пришлось оставить своё. Взял нож и зажигалку, остальные вещи оставил рядом с одеждой.

Поверх носок в берцы пришлось намотать самодельных портянок из старых хлопчатобумажных штанов. Высокие лёгкие ботинки были на два размера меньше его теперешних ступней. Но тоже повезло, потому что у прежнего Диканова вполне мог оказаться и сорок пятый…

Зарядив оба автомата, один он закинул за плечо. Окончательно проверять работоспособность оружия предстояло в деле, и пойти с единственным стволом майор не рискнул.

-Может, этот вожьмешь? – старик протянул новый «калаш», но гость покачал головой.

-Мало ли что может случиться. Дед не настаивал.

Лариска прямо-таки исходила нетерпением, и Диксон подумал –«Ну что, пошли, что ли…» Старику сказал:

-Не прощаюсь. Плохая примета. И бесшумно двинулся вслед за крысой. Дед семенил позади – замкнуть решётку. Тихо сказал:

-Ни пуха тебе, ни пера, Дикшон.

-К чёрту, – в ответ прошептал Вик, шагая в темноту.