Глава 23

На улице раздавался шум, радостные возгласы и крики. Мальчишки, сверкая белобрысыми макушками что-то тормошили, тыкали палками и не переставали издавать боевые кличи и вопли. Пелагея выглянула в окно, но толком ничего разглядеть не удалось. Женское любопытство всколыхнулось и сразу же исчезло, — все помыслы заняла разостланная на полу пряжа. К вечеру она управится и в ее кладовой добавится этого добра на всю зиму. Еще останется. Удовольствие читалось на загорелом лице, — приятно, когда везде и во всем порядок. Можно еще разок успеть побывать на ярмарке, — вырученные за часть пряжи деньги она поменяет на ткани или на бисер или… Резкий девчоночий визг оборвал размышления. Это был голос Арины, — пятилетней селянки. И слова ее были обращены к Лукасу.

— А-ааа…. Глупый! Что ты наделал?!

— Ничего! Я только дотронулся!

Арина в слезах смотрела на свою испачканную кровью рубаху.

— Меня мать побьет из-за тебя!

Лукас растерянно взглянул на пятно крови на ее подоле, но военный трофей увлек его больше. Он ткнул палкой, — снова показались капли крови и трофей шевельнулся. Воздух вновь огласился громкими криками. Пелагея не выдержала и выскочила на крыльцо:

— И чего так глотку драть? А если кто из взрослых почивают? Всю общину на уши поставили…

Суровый взгляд упал на детвору, на платье, наконец, на предмет их волнений…

— Гардиния! Подойди! Посмотри ка, что эти сорванцы учудили…

Дочь вышла со двора, где кормила овец, подошла ближе. На земле, весь в пыли, лежал взрослый птенец ворона. Мать наклонилась ближе:

— Смотри! Еще живой! Надо же! Пытается перевернуться… Нет, все равно сдохнет!

Гардиния видела, как открылся один глаз с темным ободком. И этот зрачок коричневый с золотыми крапинками…

Она прижала руку к груди, чувствуя самое ужасное. Стая ворон кружит в небе над пойманной птицей. Их резкие, сильные крики зазвенели в ушах. Лукас ударил по подбитой птице палкой.

— Мы его в поле поймали! Из рогатки попали. Я первый в него попал…

— Нет, я! — раздалось рядом писклявым голосом, — вечно ты врешь! Я на тебя матери нажалуюсь…

— Гардиния! Доченька! Что с тобой? Да ты вся посерела!

Земля закружилась, рванула из — под ног, — без чувств девушка упала рядом с умирающей птицей.

— Уйдите! Да, разойдитесь все! Дайте мне ее в дом занести…

Мужской окрик заставил детвору рассыпаться, как горох. Оркас подхватил Гардинию на руки и вошел в дом. Причитающая Пелагея зашла следом. Птицы же еще немного покружили и неожиданно, как по негласному зову, унеслись прочь. Мертвый Алес остался лежать на траве.