"Драконы мага песочных часов" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет, Хикмэн Трэйси)4 Проклятая Башня. Око Дракона. Тишина 4-й день месяца Мишамонт, 352 год ПКНовая черная мантия была все еще влажной на швах и немного отдавала миндалем. Красильщик сказал, это из-за красителя с индиго. Несмотря на бахвальство мастера, описывающего многократное полоскание, Рейстлину также казалось, что он чует запах мочи, которую используют для закрепления краски. Красильщик возражал, что запах существует лишь в воображении мага, и даже предложил забрать мантию и еще раз прополоскать, но у Рейстлина было слишком мало свободного времени. Маг больше всего опасался, что Такхизис успеет выиграть войну раньше, чем он сможет к ней присоединиться. Ему не хватит времени показать свои навыки, заручиться поддержкой и сделать успешную карьеру. Рейстлин представлял, как он становится лидером черных мантий в Башне Высшего Волшебства в Нераке, столице Темной Королевы. Башня рисовалась в его воображении исключительно великолепной. Наверняка Ладонна живет там, если, конечно, она все еще глава Ложи. При мысли о том, как ему придется унижаться перед старой каргой и выполнять ее приказания, Рейстлина передернуло. А прежде всего ему придется объяснить, почему он выбрал Ложу Черных Мантий без ее разрешения. Ну ладно, его рабство не продлится долго. При помощи Такхизис Рейстлину удастся возвыситься над всеми. Его самые смелые мечты сбудутся, он больше не будет ни в ком нуждаться. «Твои мечты? — Грозный голос Фистандантилуса заставил кровь Рейстлина застыть в жилах. — Это не твои мечты, Рейстлин сдержал собственные мысли, отказываясь вступать в сражение, к которому он пока не готов. Маг быстро шел в ночи, безошибочно двигаясь к цели, к своей судьбе. Посох Магиуса — сияющий шар, зажатый в когтях дракона, — освещал ему дорогу на темных улицах. В этой части города было особенно темно и пустынно. В глазницах окон не теплилось ни единого огонька. Из домов не доносилось шума и смеха. Улицы лежали заброшенными — никто, даже бесстрашные кендеры, не смел приближаться к тени Башни Высшего Волшебства ни днем, ни тем более ночью. Эта Башня была некогда самой красивой из всех. Известная также как Шпиль Знаний, она посвящалась поискам мудрости и знания. Она была украшением Палантаса, ее маги помогали Рыцарям в борьбе с Такхизис в Третьей Драконьей Войне. Маги трех Лож объединили усилия, создав легендарные артефакты, названные Оком Дракона, которые использовали, чтобы заманить драконов Зла в ловушку. Такхизис была низвергнута в Бездну, и белая Башня магов вместе с рыцарской Башней Верховного Жреца вознеслись гордыми стражами Соламнии. Когда началось возвышение Короля-Жреца, занимающиеся магией стали причисляться к злодеям. Рыцари были самыми верными сторонниками Короля-Жреца, они начали относиться к магам с недоверием, пока наконец не потребовали, чтобы все маги покинули свою Башню. Две другие Башни уже подверглись нападению, и, защищаясь, маги уничтожили их с весьма плачевными результатами для жителей тех городов. Маги Палантаса решили сдать свою Башню. Правитель города намеревался использовать ее в собственных целях, наподобие того, как Король-Жрец обосновался в Башне Истара. Но не успел вельможа повернуть ключ в замке, как один из черных мантий, маг по имени Андрэс Раннох, кинул в него проклятие. Толпа, что собралась потешиться зрелищем выселяемых магов, ахнула, в ужасе наблюдая, как Раннох выкрикнул: «Врата останутся закрытыми, а залы пустыми, пока не явится Повелитель Прошлого и Настоящего!» Затем черный маг спрыгнул вниз, где его тело оказалось нанизанным на зубцы ограды. Когда его кровь текла по холодному железу, он закончил проклятие с последним предсмертным вздохом. Прекрасная Башня превратилась во вместилище Зла, вызывающее трепет. Прошло уже четыреста лет, но никто до сих пор не смел появляться рядом. Многие пробовали, но мало кому удавалось приблизиться настолько, чтобы даже рассмотреть Шойканову Рощу, чьи дубы охраняли подступы к Башне. Никто не знал, что происходит внутри, потому что из зашедших туда никто не вернулся. Рейстлин оказался в этой части Палантаса, поскольку ему требовалось обратиться к магии, а для этого нужны были покой и уединение. Любая помеха — вроде Бертрема, стучащего в дверь, — могла стать фатальной. Башня возносилась перед ним, поглощая сияние звезд и свет Солинари и Лунитари. Нуитари, темная луна, была видима лишь тем, кто являлся причастным к тайнам Бога черной магии. Когда Рейстлин смотрел на Нуитари, в него вливалась дополнительная храбрость. Маг начал неуклонно приближаться, не обращая внимания на ужас, который исходил от Башни. Страх усиливался, ноги Рейстлина предательски задрожали. Он вздохнул, покрепче запахнул мантию и продолжил путь. Страх стремительно нарастал, на лице мага выступили капли пота. Руки тоже затряслись, дыхание с хрипом вырывалось из груди, казалось, Рейстлина вот-вот настигнет приступ кашля. Он судорожно сжал посох Магиуса, и, хотя тень Башни поглотила весь свет в мире, сияющий шар навершия не подводил его. Река ужаса становилась все более полноводной, казалось, вся смелость Рейстлина сжалась в маленький комочек. Смерть уже ждала. Каждый следующий шаг должен был неминуемо закончиться гибелью. Тем не менее Рейстлин делал этот шаг. А потом, сжав зубы, — еще один, и еще. — Заткнитесь! — прошипел Рейстлин. — Оба — заткнитесь! Он уже видел Шойканову Рощу, поэтому задрожал и опустил глаза. Дальше идти нельзя, он умрет от ужаса. Теперь Рейстлин действительно находился далеко от населенной части города. Место подходящее. Маг поискал, где лучше сотворить заклинание. Поблизости виднелось заброшенное здание с тремя фронтонами и застекленными окнами. Если верить вывеске, болтавшейся под невероятным углом на крюке, эта была некогда известная таверна «Шляпа чародея». Самое подходящее название для заведения рядом с Башней Высшего Волшебства. Вывеска сильно полиняла, но при свете посоха Рейстлин мог различить намалеванного мага, который с хохотом пил эль из остроконечной шляпы. Он напомнил магу старого Фисбена, который носил (и непрерывно терял) головной убор, очень похожий на тот, что был изображен на вывеске. Воспоминания о Фисбене тревожили Рейстлина, поэтому он выкинул их из головы. Он подошел к двери и распахнул ее — ржавые петли громко заскрипели. Маг уже собирался войти внутрь, когда ему показалось, что за ним наблюдают. Он мысленно обругал себя: ну кто тут может оказаться? Только чтобы успокоить себя, Рейстлин оглядел улицу. Никого не увидев, он уже собрался двигаться дальше, когда его взгляд вновь упал на вывеску. Глаза чародея следили за ним. Рейстлин вгляделся внимательнее, и один нарисованный глаз подмигнул ему. Рейстлина кинуло в дрожь. Ему в голову немедленно пришла мысль, что, если он сейчас умрет, никто не узнает, что произошло. Его тело никогда не найдут. Он погибнет и будет забыт, как песок, смытый рекой времени. — Не будь идиотом, — упрекнул себя Рейстлин. — Это просто игра теней. Маг стремительно вошел в заброшенную таверну и захлопнул за собой дверь. Все это время Фистандантилус непрерывно ругал его. — Без меня, — возразил Рейстлин, — ты растворишься в необъятной Вселенной, голос без рта, кричащий, но не слышимый. — — Я лишь произнес слова, управляющие Оком Дракона. — Верно, — сказал Рейстлин. — А также ты все время хочешь уничтожить меня. Ты ждешь, пока моя сила не напитает тебя, а потом убьешь. Ты планируешь занять мое место. И я не позволю этому случиться. Фистандантилус расхохотался: — Не убежден в этом, — заметил Рейстлин, — но рисковать я не буду. Поэтому не стану убивать тебя. Он уселся на покрытую пылью скамью. Внутри заведение отличалось богатым убранством, столетия назад оно было весьма популярным местом для встреч магов и их учеников. Тут не было барной стойки, зато каждый стол был окружен удобными стульями. Рейстлин ожидал увидеть множество паутины и шныряющих крыс, но даже эти твари явно не желали селиться вблизи тени Башни. Повсюду лежал толстый слой пыли — ровный и неповрежденный. Фреска на стене изображала трех Богов магии с поднятыми кружками пенного эля в руках. Рейстлин смотрел на пустые столы и стулья, представляя магов, сидящих на них, смеющихся, рассказывающих истории, обсуждающих свою работу. Он представлял себя в их компании — спорящего, учащегося, беседующего с товарищами. Здесь его принимали бы таким, каков он есть, без оскорблений. Его любили бы, уважали, восхищались. А вместо этого он стоит один, в темноте, наполненной призраками Зла. Рейстлин прислонил посох Магиуса к столу, залив столешницу ровным белым светом. Когда он уселся, взвилось облако пыли, заставившее его чихнуть и закашляться. Когда он немного успокоился, то достал из мешочка шар и положил его на стол. Фистандантилус затих. Теперь Рейстлин не мог скрывать мысли от старика — все силы уходили на взятие под контроль Ока Дракона. Фистандантилус увидел угрожающую опасность и попробовал найти способ спасти себя. Рейстлин поправил шар на столе так, чтобы тот не укатился. Из другого мешочка он вытащил грубо вырезанную подставку, которую мастерил все те дни, когда они с Карамоном и остальными ехали в фургоне через Ансалон. Тогда Рейстлин был счастлив, более счастлив, чем долгие годы прежде. Они с братом погрузились в прежнюю атмосферу товарищества, вновь нахлынули воспоминания о тех днях, когда они были наемниками. Днях, когда надеяться можно было только на сталь и магию. Рейстлин решительно смел пыль со стола и так же смел воспоминания о Карамоне из своего разума. Установив Око Дракона посередине, он видел, как различные оттенки зеленого медленно переливались внутри. Артефакт был ледяным на ощупь. Рейстлин знал, что произойдет дальше, поэтому сейчас, набравшись терпения, он выжидал, успокаиваясь и борясь со страхом. Он припомнил записи эльфийского мага Феал-хаса, который некогда обладал Оком Дракона, особенно одну строчку: Око Дракона начало медленно, но неуклонно увеличиваться в размерах — Рейстлин сконцентрировал на нем внимание. — Не в первый раз, — произнес Рейстлин, прикасаясь руками к холодному артефакту. Эти слова Рейстлин узнал от Фистандантилуса. Он уже произнес их однажды, сейчас сказал во второй раз. Зеленый свет, переливающийся внутри шара, сменился несметным числом оттенков, они замелькали так быстро, что, если смотреть на них внимательно, могла закружиться голова. Маг прикрыл глаза. Кристалл оставался ледяным, холод причинял боль. Рейстлин крепко держал артефакт — если боль и ослабнет, то лишь для того, чтобы смениться еще более сильной. Рейстлин произнес слова в третий раз и открыл глаза. Внутри шара пылал странный, разноцветный свет. Он напоминал темную радугу. Затем там появились две руки. Рейстлин глубоко вздохнул и схватил их, крепко сжав. Теперь он был сосредоточен и не испытывал страха. В прошлый раз руки поддержали его, успокоили, как мать утешает дитя, и он поразился, как сейчас руки в ответ сжали его кисти в сокрушительном захвате. Стол, стул, посох, таверна, улица, Башня, Палантас — все исчезло. Темнота — не живая темнота обычной ночи, но ужасная тьма небытия окружила его. Руки из артефакта попробовали утянуть его в пустоту. Рейстлин сопротивлялся изо всех сил, собрав всю энергию. Но этого было недостаточно, чужие руки оказались более сильными — они затаскивали мага внутрь. С ужасом посмотрев на них, Рейстлин увидел: это уже не были руки из Ока. Теперь плоть на них сгнила и отвалилась, ногти стали длинными и желтоватыми, как у трупа. Подвеска с гелиотропом, чья зеленая поверхность была забрызгана кровью многих юных магов, жизни которых украл старый чародей, болталась на худой шее. Противостояние отнимало силы у Рейстлина. Он закашлялся, выплюнув кровь, не имея возможности освободиться от хватки призрачных рук, вытер губы о ворот своей новой черной мантии и заговорил с драконицей по имени Гадюка, сущность которой была поймана в артефакте. — Гадюка, ты же признала меня своим повелителем! Ты уже служила мне в прошлом, почему же теперь оставила меня? Драконица ответила: Лорак был жалким королем, но достаточно высокомерным, чтобы считать себя способным подчинить Око Дракона. Артефакт взял его под контроль и с его помощью разрушил Сильванести, древнюю эльфийскую родину. — Он уничтожил то, что любил больше всего. А я уничтожил Карамона, — лихорадочно пробормотал Рейстлин, даже не думая, что говорит. — Драконица провела меня… Призрачные руки неумолимо тянули его в пустоту. Рейстлин отчаянно сопротивлялся, находя в себе силы, порождаемые отчаянием. Он уже не понимал, что происходит, руки дрожали от напряжения, под черной мантией струился обильный пот. С каждой секундой Рейстлин слабел все больше. — Ты плывешь по реке времени… — продолжал Рейстлин, борясь с удушьем. — Будущее, прошлое, настоящее — все струится вокруг тебя. Ты касаешься всех уровней мироздания… — На одном из этих уровней у меня есть враг. Рейстлин всмотрелся в Око поверх протянутых рук. С одной стороны реки времени он видел лицо Фистандантилуса. Видел крыс на поле брани, копошащихся среди мертвецов, пожирающих плоть, оставляющих за собой лишь голые кости. Вот все, что оставалось в прошлом старика. Но глаза Фистандантилуса горели решительным и безжалостным огнем. Его руки крепко держали Рейстлина, одна сжимала руки мага, другая — его сердце. Фистандантилус сражался с Рейстлином за контроль над Оком Дракона. И при этом использовал жизненную силу самого Рейстлина. «Он прав, — в отчаянии подумал Рейстлин, — у меня нет собственного мастерства. Это он подсказывал слова заклинаний, его знание даровало мне могущество. Он присматривал и защищал меня, как в свое время это делал Карамон. А теперь Карамона нет, у меня больше никого не осталось. Никого и ничего». Голос, произнесший эти слова, был его собственным голосом, шедшим из самой глубины души и сумевшим заглушить льстивый шепот Фистандантилуса. — У меня есть магия! — выкрикнул Рейстлин, уверенный в правдивости своих слов. Теперь для него это стало единственной правдой. Когда он говорил, силы возвращались. — Может быть, слова были и твоими, но голос принадлежал мне! Мои глаза читали руны, мои руки рассыпали розовые лепестки сна и вспыхивали магическим огнем смерти! Я держу ключ. Я познал себя. Я знаю собственные слабости и достоинства! Я узнал Тьму и Свет! Именно Рейстлин глубоко и судорожно вздохнул, жизнь вновь начала заполнять его легкие. Сердце забилось сильно и уверенно. На мгновение проклятие, наложенное на его глаза, развеялось — исчезли песочные часы, он больше не видел вечного увядания всех предметов. Он видел себя. — Всю свою жизнь я боялся. Я стал твоей жертвой лишь из-за страха. Теперь он видел своего противника лишь как тень. Рейстлин сильно и уверенно сжал пальцы. — Я больше не боюсь. Наша сделка недействительна, я разрываю связь! — Схватите его! — приказал Рейстлин. Синие и красные, белые, черные и зеленые огни в шаре завращались так яростно, что ослепили Рейстлина, бешеным водоворотом взорвавшись у него в голове. Цвета начали соединяться в преобладающий зеленый, внутри артефакта стала формироваться драконица Гадюка, постепенно проступали ее отдельные части — огненный глаз, зеленое крыло, бьющийся хвост, оскаленная пасть и острые когти. Взор Гадюки остановился на Рейстлине, потом огненным столбом уперся в Фистандантилуса. Гадюка распахнула крылья и, не покидая артефакта, влетела в течение времени и пространства. Фистандантилус осознал опасность, он в отчаянии огляделся в поисках пути к спасению. Его убежище стало тюрьмой, он не мог сбежать с уровня, где влачил существование. — Чтобы применить магию против дракона, у тебя должны быть свободны руки, — сказал Рейстлин. — Отпусти меня, а я отпущу тебя. Фистандантилус выругался, его пальцы, впившиеся в плоть Рейстлина, напряглись. Мускулы юного мага горели огнем, руки дрожали от напряжения. Он видел, как в туманной дымке шара Гадюка спикировала на Фистандантилуса. Старик выкрикнул магические слова — они вылетели бессмысленной чепухой. Удерживая руки и сердце Рейстлина, он не мог использовать необходимые жесты, не мог напоить мощью заклинание, не мог начертить руны в воздухе, не мог бросить огненный шар или послать змеящуюся молнию из кончиков пальцев. Драконица распахнула клыкастую пасть и выпустила когти. Рейстлин был уже при смерти. Но все же маг не ослаблял хватки. Если бы гибель пришла к нему в этот момент, его руки лишь сжались бы еще крепче. Фистандантилус отпустил его. Рейстлин рухнул за стол, хватая ртом воздух. Хотя его била дрожь, он не выпустил Ока Дракона. — Отпусти меня! — бесновался Фистандантилус. — Освободи! Это было нашим уговором! — Я тебя не держу, — кратко сказал Рейстлин. Он услышал яростный вопль из тумана, увидел зеленую вспышку — драконица возвращалась в артефакт. Внутри колышущейся дымки можно было различить опустошенное лицо старика, пожранного временем. Тощие руки бились о стены кристаллической тюрьмы, кривящийся рот извергал угрозы. Рейстлин напряженно ждал, опасаясь услышать голос в глубинах сознания. Но услышав лишь затихающий вой Фистандантилуса из шара, улыбнулся. В голове был покой. И тишина. Маг провел рукой по поверхности Ока, и шар начал уменьшаться в размерах. Когда он превратился в маленький шарик, Рейстлин заботливо положил его в мешочек. Потом разобрал подставку и спрятал среди складок мантии. Перед уходом он задержался, еще раз оглядев пустые столы и стулья таверны. Он видел, как некогда маги сидели там, попивая гномский эль и эльфийское вино. — Однажды я вернусь, — сказал им Рейстлин, — Я усядусь рядом и буду пить. Мы произнесем тост за магию. Однажды, когда я стану Повелителем Прошлого и Настоящего, я пересеку реку времени и приду. И когда вернусь, я преуспею там, где он потерпел неудачу. Рейстлин натянул на голову черный капюшон и покинул «Шляпу чародея». Рейстлин проснулся после утомительной ночи, его сон постоянно прерывался затяжным кашлем. Он глубоко вдохнул утренний воздух, ощутив, как наполняются легкие. Дышалось свободно. Сердце билось ровно и мощно. Рейстлин захотел есть и с жадностью накинулся на хлеб и молоко, оставленные монахами. Ему было хорошо. Он выкарабкался. Слезы радости навернулись на глаза. Рейстлин быстро отер их и принялся собирать свое скудное имущество — книгу заклинаний, магические ингредиенты и посох Магиуса. Теперь он был готов уйти, но сначала следовало сделать несколько вещей. Надо вернуть долг Астинусу, тому, кто пусть по неосторожности, но выдал ему ключ самопознания. Кроме того, надо возместить затраты эстетикам, которые кормили и одевали Рейстлина все это время. Рейстлин разыскал Бертрема — он находился там же, где и всегда, рядом с палатами Астинуса, охраняя его безопасность, будучи готовым исполнить любой приказ своего хозяина. При виде черных одежд Рейстлина глаза Бертрема расширились, он несколько раз судорожно сглотнул. Руки монаха задрожали, но он решительно преградил путь к покоям Астинуса. — Мне все равно, что ты сделаешь со мной, но ты не повредишь моему господину! — смело выкрикнул Бертрем. — Я пришел лишь затем, чтобы предупредить Астинуса о своем отъезде, — произнес Рейстлин. Бертрем бросил испуганный взгляд на дверь: — Хозяина нельзя тревожить. — Думаю, он захочет меня увидеть, — спокойно заметил Рейстлин, делая шаг вперед. Бертрем отступил и прижался к створкам двери. — Я уверен, он… Дверь стремительно распахнулась, так что Бертрем едва не рухнул на появившегося Астинуса. Монах неуклюже избежал столкновения и прижался к стене, изо всех сил стараясь стать незаметным и слиться с мрамором. — Что за шум и задверные крики? — ехидно осведомился Астинус. — Я не мгу работать в таком шуме! — Я покидаю Палантас, господин, — сказал Рейстлин, — мне хотелось поблагодарить… — Мне нечего сказать тебе, Рейстлин Маджере. — Астинус приготовился закрыть дверь. — Бертрем, раз уж у тебя не получилось сохранить мои мир и покой, думаю, тебе стоит проводить этого мага до выхода. Лицо Бертрема запылало краской позора, он бочком отошел от стены и очень смело дернул за черный рукав мантии Рейстлина: — Выход вот там… — Одну минуту, господин! — Рейстлин быстро просунул посох в проем двери, чтобы Астинус не смог ее захлопнуть. — Я хочу задать вопрос, который ты задал мне в тот день, когда я появился. «Что ты видишь, когда смотришь на меня?» — Я вижу Рейстлина Маджере, — ответил Астинус, с негодованием глядя на мага. — И не видишь старого друга? — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Астинус вновь попытался захлопнуть дверь. Бертрем дернул рукав мантии Рейстлина сильнее: — Нельзя тревожить хозяина! Рейстлин проигнорировал его, глядя только на Астинуса. — Когда я был при смерти, ты сказал мне: «Вот каков конец твоего пути, старый друг». Твой старый друг — Фистандантилус, маг, сделавший Сферу Времени. Посмотри мне в глаза, господин, в самую глубину песочных часов, ставших моей постоянной пыткой. Ты видишь там своего старого друга? — Нет, — проговорил Астинус после паузы, а потом пожал плечами. — Значит, ты победил. — Я победил! — гордо выкрикнул Рейстлин. — Я пришел, чтобы вернуть долг. Астинус сделал жест, словно отмахнулся от комара: — Ты ничего мне не должен. — Я всегда плачу свои долги, — резко сказал Рейстлин, запуская руку в глубины мантии и вытягивая свиток, обвязанный черной лентой. — Мне подумалось, возможно, он тебе понадобится. Это отчет о нашем сражении — пригодится для твоих записей. Он протянул свиток. Астинус поколебался мгновение, потом взял его. Как только он это сделал, Рейстлин выдернул посох, и Астинус мгновенно захлопнул дверь. — Я знаю, где выход, — буркнул Рейстлин Бертрему. — Хозяин сказал, мне нужно проводить тебя, — возразил Бертрем. И он не только довел мага до выхода, но и спустился с ним по широким мраморным ступеням на улицу. — Я постирал серую мантию и оставил свернутой на кровати, — произнес Рейстлин. — Спасибо, что одолжил ее. — Не за что… — забормотал Бертрем, радуясь мысли об избавлении от столь докучливого гостя, — всегда пожалуйста… — Он внезапно запнулся и вспыхнул. — Ну… я имею в виду, не в любое время. Рейстлин улыбнулся замешательству эстетика. Он положил руку на Око Дракона, покоящееся в мешочке, и приготовился сотворить заклинание. Это было первое мощное заклятие, которое он применит без шепчущего голоса в глубине сознания. Опьяняющее чувство силы наполняло Рейстлина. Теперь он узнает, действительно ли говорил правду. Одной рукой держа посох Магиуса, а другой продолжая касаться Ока, Рейстлин произнес магические слова: Посреди пространства и времени распахнулся портал. Маг заглянул внутрь и увидел черные искривленные шпили Храма. Рейстлин никогда не был в Нераке, но много времени провел в Великой Библиотеке, читая описания города. Поэтому он сразу узнал Храм Такхизис. Рейстлин вошел в портал. Оглянувшись, он увидел бедного Бертрема с выпученными глазами, отчаянно хватавшего руками пустой воздух. — Господин, где ты? Куда ты делся?! Поняв, что маг исчез, монах проглотил комок в горле и со всех ног кинулся вверх по лестнице обратно в Библиотеку. Портал закрылся за спиной Рейстлина и открылся в его новую жизнь. |
||
|