Алексей Плудек Отречение лорда Вилланина

Когда лорд Вилланин сложил свои полномочия председателя МОК на предпоследних Олимпийских играх, это вызвало всеобщее удивление. Возраст не мог служить помехой: всегда подтянутый, улыбчивый, неизменно корректный, он был энергичен и жизнелюбив. Тайный недуг не подтачивал его, в чертах не сказывалась усталость. И все же он в свое просьбе освободить его от занимаемого поста сослался именно на состояние здоровья.

Причина могла ввести в заблуждение весь мир, но отнюдь не тех, кто стал свидетелями закулисных интриг, имевших отношение к марафонскому забегу. До сих пор никто не решался рассказать о том, что тогда произошло. Я должен сделать это, хотя знаю обо всем из рассказов, но уверен в их правдивости. Мой долг — поведать об убийстве. Я знаю, что, если подобное обвинение необоснованно и нет достоверных улик, оно ненаказуемо по законам всех государств, но приведенные здесь подробности равносильны отпечаткам пальцев или съемкам скрытой камерой. Нельзя преследовать за размышления вслух, ну а можно ли их опровергнуть — судите сами.

За несколько дней до марафонского забега среди журналистов распространился слух о предстоящей сенсации. Информация исходила от японских корреспондентов, о которых в шутку говорят, что каждый второй из них — не шпион. Кто-то из них снял на сверхчувствительную пленку забег марафонца, который во время ночной тренировки пробежал всю трассу целиком. Ни один спортсмен не тратит столько сил перед соревнованиями. А тот вдобавок бежал босиком.

Как правило, марафонцы пробегают на тренировке не более двух-трех километров, преодолевая оставшуюся дистанцию на автомобиле, чтобы запечатлеть в памяти повороты, спуски и подъемы трассы. Только неискушенный дилетант пробежит за три дня до старта все эти сорок с лишним километров, да к тому же ночью! Такого в истории легкой атлетики еще не бывало.

Пронюхавшие обо всем журналисты с той самой ночи были настороже, и я попытаюсь восстановить события в их хронологическом порядке.

Представитель Японии в Оргкомитете — а им был мистер Курихара — выяснил, что ночной бегун значился в списке участников как представитель Бутана — маленькой страны у подножия Гималаев. Далее мистеру Курихаре удалось установить, что на самом деле спортсмен был родом из Тибета. Возможно, он живет сейчас в Бутане и официально выступает за эту страну.

Мистер Курихара — врач. При этом он является членом правления фирмы «Бушидо» — мощной монополии с сетью филиалов, разбросанных по стране Восходящего солнца. Фирма «Бушидо» производит по демпинговым ценам все необходимое для спорта. Не исключено, что спорт не нуждается в некоторых изделиях фирмы, например камерах, наподобие той, которой японский журналист снял ночной забег. Именно ему, корреспонденту агентства «Асахи Шимбун», сообщил мистер Курихара о таинственном бегуне. Если бы тибетец хотел получше ознакомиться с дистанцией, размышлял Курихара, он не стал бы изматывать себя перед стартом ночным пробегом. А почему он бежал босой? Еще раз просмотрев фильм, японец совсем потерял покой. Он понял, ибо сам был приверженцем дзен-буддизма, владел дзюдо и карате, что легкий, парящий бег тибетца недвусмысленно указывал на стиль «лунг-гом» — тайную ламаистскую дисциплину.

— Сомнений нет: это — лунг-гом, — замогильным голосом произнес мистер Курихара. — Он скользит по шоссе, почти не касаясь его ногами, отталкиваясь от земли энергичными движениями правой руки. А в руке дордже, хотя на пленке этого и не видно.

— Он пробежал дистанцию менее чем за два часа, — добил корреспондент несчастного Курихару. Каждому ясно, что этот феноменальный результат превышает человеческие возможности. А ведь фирма «Бушидо» уже снабдила предполагаемых лидеров кроссовками из мягкой телячьей кожи. Злые языки твердят, что сырьем служит нередко человеческая кожа, но я не берусь утверждать такое. Еще до Игр Курихара подкупил наиболее вероятного претендента на золотую медаль — тунисца Ахмеда бен Юсуфа. После его триумфального бега японцы снимут на кинопленку ноги победителя. И на телеэкранах всего мира крупным планом засветится голубая надпись «Бушидо» на желтом фоне. Кроме того, ноги тунисца будут мелькать на старте и во время продолжительного бега. Фирма заработает на этом миллионы йен.

Вот потому и бредил мистер Курихара. Его преследовали кошмары: шлепают по шоссе босые ноги невесть откуда взявшегося тибетца, оставляя далеко позади обутого в фирменные «бушидовские» кроссовки тунисца.

Лунг-гом — бег в состоянии транса. Специально отобранные тибетские монахи, обладающие соответствующими данными, семь лет постигают тайны лунг-гома. В тех странах почта — редкость, а до горных монастырей ей не добраться и до конца столетия. В качестве гонцов используются бегуны. Транс не должен прерываться ни на секунду: это грозит смертью. Страшная опасность таится в каждой остановке. Поэтому бегун обязан в совершенстве знать путь, тренироваться днем и ночью, летом и зимой, в трансе и в обычном состоянии, знать каждый холм, откос, брод, ухаб на дороге. Все это закодировано в его подсознании. Затрудняюсь ответить на вопрос, почему бегун должен преодолеть весь путь босиком. Может быть, таким образом он черпает энергию Земли. Иного объяснения я не нахожу.

Вот почему мистер Курихара корчился в душевных муках. «Если этот паршивый тибетский пес победит, все пропало. Фирма «Бушидо» не извлечет прибыли из подкупа некоторых членов комитета, различных деятелей, журналистов и судей. Эх, повстречаться бы моим парням с тибетцем на глухой дорожке! Прижали бы горлышко на парочку секунд — и никаких следов. Каратэ! Симптомы инфаркта, да это и есть инфаркт, только искусственно вызванный. И это была бы честная игра. Ведь победа тибетца сделает десятки тысяч людей безработными! Японские матери, лишившись работы, не смогут прокормить своих детей. Фирма «Бушидо» поддерживает существование этих семей, и она должна устоять! А тибетец… что ж, он родится снова — так учит его религия. И пусть тогда занимается себе лунг-гомом сколько душе угодно. Ничего он в конечном счете не теряет. Но эти идиоты, журналисты, обо всем уже раззвонили. Чуть что — полиция на хвосте.

Лорд Вилланин одобрил предложение мистера Курихары побеседовать с тибетцем, точнее бутанцем, на предмет применения допингов. В том числе доселе неизвестных. Ведь это находится в вопиющем противоречии с самой идеей Олимпийских игр! И может повлечь за собой дисквалификацию.

— Возможно, этот новый наркотик не будет обнаружен с помощью традиционных тестов, — заметил мистер Курихара.

Как только спортсмен явился к председателю МОК, тот засыпал его вопросами. Мистер Курихара предложил свои услуги в качестве переводчика, ссылаясь на знание китайского, которым владел и тибетец. В свое время Курихара работал в тайваньском филиале фирмы, а тамошний диалект близок разговорному языку на континенте.

— Я много наслышан о несколько необычных методах ваших тренировок, мистер…

— Цедонг, — подсказал японец.

— Вы привлекли всеобщее внимание. Разумеется, выбор стиля — ваше право, но смею заметить, что общественности он покажется… гм, некоторым отступлением от правил. Разумеется, в случае, если вы примените его во время соревнований.

Курихара посчитал необходимым перевести речь лорда в более цветистых выражениях:

— Если ваши таинственные допинги нельзя обнаружить обычными средствами, то фирма, которую я имею честь представлять, готова предложить вам, мистер Цедонг, чек на любую сумму по вашему усмотрению за передачу нам технологии изготовления и химического состава. При условии, что наркотик нельзя обнаружить ни до, ни после соревнований.

«Запасной вариант на случай трюка, не имеющего ничего общего с лунг-гомом. Какую невообразимую прибыль можно получить от подобного допинга!» — думал японец.

— Забавный язык, — прокомментировал лорд Вилланин перевод, — чуточку многословный на мой вкус.

— Лорд Вилланин одобрил сейчас допинг, который невозможно обнаружить, — с готовностью сообщил японец, — потому что он будет способствовать благородной идее мирного сосуществования народов. Если вам не угодно раскрыть секрет препарата, можете руководить любой из наших лабораторий в той стране, которую сами изберете. Мы создадим для вас все условия в самый короткий срок.

Еще раз проверяя запасную версию, Курихара усмехнулся про себя: «Даже если не совершишь оплошность — проруководишь не больше года. Тут у нас свои допинги».

Тибетец тоже улыбнулся и едва уловимо кивнул головой, что можно было истолковать как знак согласия. Лорд Вилланин дивился многоречивости азиатов. Европейцам понадобилось бы не более двух-трех предложений.

— Вы ознакомлены с правилами, мистер Цинг-цанг. Применение каких бы то ни было допингов исключает участие в соревнованиях, — продолжил Вилланин.

Японец бойко переводил:

— Лорд Вилланин выразил недоумение по поводу вашего решения бежать босиком. Подобные действия могут быть истолкованы соперниками как неравные условия, и вас дисквалифицируют. Разрешите поэтому предподнести вам в качестве презента пару чудесных кроссовок фирмы «Бушидо», ничтожным слугой которой я стал по воле судьбы. Если не желаете бежать в наших кроссовках всю дистанцию, обуйте их на старте и за километр до финиша. В этом случае остается в силе мое предложение заполнить чек на любую сумму, которую немедленно выплатит фирма «Бушидо». Я уверен, что мы найдем общий язык во имя дальнейшего процветания спорта.

Лорд Вилланин только головой крутил. Ну и язык! В нем росла гордость за родной английский, доступный даже недотепам из бывших колоний Ее Величества. Не умея писать, можно с помощью именительного падежа и глагольной формы единственного числа настоящего времени договориться с каждым. Имея запас слов в восемьсот, можно устроиться носильщиком или даже садовником и не испытывать никаких затруднений. Вдруг лорд онемел от изумления, как, впрочем, и мистер Курихара. Тибетец-бутанец заговорил на чистейшем английском языке с раскатистым «р», которое приобрел в течение пятилетнего обучения в шотландском университете Эдинбурга. Его дипломная работа была посвящена воздействию волевых усилий на физическое состояние человека.

— Благодарю вас, господа, — тибетец изысканно поклонился, — за дружеский прием и полезные советы, смысл которых мне вполне ясен. Я готов подвергнуться тестам до начала соревнований и после их окончания. Что же касается моих босых ног, насколько мне известно, правилами это не запрещается.

Мистер Курихара, в душе проклиная чертова тибетца, приветливо и понимающе ему улыбнулся. Какой там допинг — лунг-гом, никаких сомнений! Надо распорядиться, чтобы парни успели отделать бутанца до послезавтра.

— А на каком языке вы сейчас говорили? — забормотал изумленный лорд. — Мне кажется, я кое-что понял. Ах да, я ведь жил на Филлипинах, это рядом с вами…

— Но мистер Цедонг — из Тибета, — тактично прошептал Курихара лорду. Лицо японца было неподвижной маской человека, пребывающего в состоянии «сатори».

— Не вижу особой разницы, — бодро возразил лорд Вилланин. — Вы все понимаете друг друга в своей Азии. Это потому, что живете скученно. У вас, по сути дела, и язык один. И вообще, в человеческом подсознании таится много загадок. Я вот ни с того ни с сего вспомнил язык, которого никогда не знал, но ежедневно слышал от слуг и конюших, выезжая на конную прогулку. Это было в Сингапуре, где я покупал крокодиловую кожу.

После беседы у лорда Вилланина мистер Курихара понял, что тибетец не наденет кроссовки фирмы «Бушидо». «У него еще есть возможность не участвовать в Играх и с миром вернуться в свой монастырь», — подумал Курихара. В противном случае — смерть, но и она не сможет огорчить его — ведь это не что иное, как переход в другое состояние. Каждый сам отвечает за свою судьбу, учит буддизм.

У Курихары не было выбора: слишком крупные суммы вложила фирма в верную победу Ахмеда бен Юсуфа. Спортивная карьера тунисца ни у кого не оставляла сомнений, что в мире ему нет равных. Поэтому нельзя допустить победы тибетца. Любой ценой не допустить. Уникально в своем роде средство, с помощью которого достиг цели Курихара. Первое впечатление от встречи с ним меня не обмануло. Я подумал тогда, что под маской приверженца дзэн-буддизма он скрывает сердце пирата. Не хочу характеризовать его как хитрого азиата. Это поверхностное суждение об азиатском коварстве так же неверно, как представление об английском джентльменстве, французском легкомыслии, немецкой агрессивности, итальянской болтливости и чешской хвастливости.

За день до марафонского забега Курихара снова посетил лорда Вилланина.

— Я боюсь за моральный облик королевы спорта, — озабоченно произнес японец, едва усевшись. — Если этот бутанец, мистер Цедонг, победит, какова будет реакция общественности?

— Ах, проклятье! — выпалил лорд, игнорируя правила оксфордского воспитания, ибо до него дошла страшная истина: мировой спорт под угрозой!

— Не сомневаюсь, что результаты допинговых тестов будут отрицательными, — продолжает Курихара. — Это йога. Неспортивная практика. Конец всем спортивным школам, физической культуре, предназначенной для самых широких масс.

— Черт побери, — озабоченно потирал подбородок лорд Вилланин. — Так что же вы мне посоветуете?

Курихара медлил с ответом. Надо было вывести собеседника из его обычного состояния, и японец стал рисовать страшное будущее спорта. Если тибетец повторит свой фантастический рекорд, поставленный во время ночной тренировки, олимпийским движением овладеют буддийские монахи в оранжевых рясах. Упражнения йоги заменят тренировочные комплексы. К чему физическое развитие и спортивная форма? Достаточно часами торчать на одной ноге, уставившись на собственный пупок, и задерживать дыхание в предписанном ритме. Изможденные уроды с помощью загадочных сил шутя одолеют сильных, идеально сложенных мужчин и женщин. И вообще, идеал античной красоты будет низвержен и затоптан в грязь. Аскеты будут соревноваться на расстоянии, с помощью телепатии. Лама в сандалиях с места прыгнет на высоту девятого этажа. Тощий подросток указательным пальцем левой руки поднимет полутонную гирю, бормоча молитву: «Ом тат сам». Такого допустить нельзя!

В какой-то момент тренированный мозг Курихара зарегистрировал: лорд клюнул! Раскосые глаза японца внимательно следили за выражением лица собеседника. «Лорда интересует высокая мораль, а меня — прибыли моей родной фирмы, и я не позволю тибетцу разорить нас. Он испарится в нирвану. В состояние покоя между реинкарнациями. Сам напросился», — рассуждал Курихара.

— Необходимо, чтобы ваша машина сопровождала бутанца по всей трассе. Надо следить за его действиями. Только ваш авторитет в состоянии спасти олимпийские идеалы. Ваше присутствие положит конец толкам о махинациях вокруг марафона.

Напрасно ломал голову лорд Вилланин, стараясь угадать намерения пройдохи. Отвергнуть предложение нельзя было хотя бы потому, что это поможет парням Курихары произвести над тибетцем восточные фокусы где-нибудь в укромном месте, после чего несчастный уснет навеки.

— Отличная идея, — наконец произнес он, и Курихара облегченно вздохнул.

Тибетец и впрямь стартовал босиком — я сам видел. Он сразу вырвался вперед, наращивая скорость каждые сто метров. Вытаращенные глаза не отрывались от линии горизонта. Все посвященные переглянулись: лунг-гом! Правая рука бегуна, сжатая в кулак, как бы отталкивалась от земли невидимым шестом — это помогало движению. Спортсмен парил над землей благодаря электромагнитным излучениям земной поверхности. Зная дистанцию на память, благодаря ночным тренировкам он впал в транс без всякой опасности для жизни.

«Какое счастье, что я знаю его полное имя», — торжествовал японец. Норбу Джигме Цедонг. В этом — ключ к успеху. Стоит окликнуть его полным именем, и он выйдет из транса. Страшное потрясение, а может и хуже. Бежать-то он в любом случае уже не сможет…

Я умолчу о том жалком зрелище, которое представлял собой бег остальных марафонцев. С середины дистанции лидер опережал тунисца Ахмеда бен Юсуфа на треть пройденного расстояния. Запахло сенсацией. Революцией в спорте. Крахом фирмы «Бушидо». Мистер Курихара ощущал себя мессией, призванным спасти человечество.

Лорд Вилланин, умевший ценить «джентльменскую игру», был в восторге. Он привставал в открытой машине и кричал вместе с толпой: «Браво, Кинг-Конг!» Или что-то в этом роде. Скандирование прокатывалось по рядам болельщиков, а бегун передвигал стрелки спортивных часов вперед, навстречу неминуемому концу еще одной спортивной эры.

Мистер Курихара шепотом поправлял лорда Вилланина:

— Его зовут Норбу Джигме Цедонг.

Для верности японец написал полное имя тибетца на клочке бумаги и подсунул его лорду, трясясь от возбуждения. Роковой, решающий момент! Проиграю — пойду побираться со всей семьей. Или сделаю харакири. На родовой гробнице не будет моего имени. Предки отвергнут меня, и мой осмеянный и проклятый дух будет вечно скитаться по кладбищу. О ужас! Сейчас — или никогда! Японец снова склонился к уху лорда Вилланина. Тот привстал с сиденья и начал взволнованно скандировать, заглядывая в бумажку:

— Норбу Джигме Цедонг! Норбу Джигме Цедонг! Тибетец пошатнулся, раскинул руки и рухнул навзничь. «Так, слух о лунг-гоме оказался чистой правдой»,—

удовлетворенно вздохнул мистер Курихара.

— Он мертв, — констатировал японец через минуту над телом бегуна.

— Все кончено, — подтвердил доктор Шрёдер из ФРГ, ехавший за ними.

Результаты тестов на допинг оказались негативными. После долгих исследований специальная комиссия пришла к выводу, что бегун переоценил свои силы, что случается порой с непрофессионалами из развивающихся стран, не имеющих опытных тренеров. Немало свидетелей было и тому, как тибетец два раза пробежал всю дистанцию, к тому же в ночное время. В результате — стресс, сердечная слабость, коллапс.

В то самое время, когда вечерние телепрограммы повторяли фрагменты утреннего забега, причем камера неотрывно следовала за тунисским марафонцем Ахмедом бен Юсуфом, давая крупным планом его ноги, обутые в кроссовки фирмы «Бушидо»; между лордом Вилланином и мистером Курихарой протекало бурное объяснение. Оно не было предано гласности, хотя и послужило причиной ухода председателя МОК со своего поста.

— Мистер Курихара, — ледяным голосом начал лорд Вилланин, размышлявший о случившемся весь день, — знаю, каким образом вы убили его. Но это факт.

— Да нет, это вы его убили, — пропел Курихара в ответ.

— Не ставьте себя в смешное положение. — Лорд потихоньку утрачивал свою невозмутимость. — Именно вы с вашими людьми проводили допинговые тесты. Какой укол вы ему тайком всадили?

Мистер Курихара смахнул с лица заученную улыбку. Он знал, когда следует нанести удар. Ведь он в совершенстве владел методами «дзен».

— Убийца — вы, сэр! Вы же знали, что это был лунг-гом! Как не знали? А ведь я обращал ваше внимание на то, что входит в ваши непосредственные обязанности. Вы вырвали тибетца из состояния глубокого транса! Чем? Да тем, что выкрикивали его полное имя! Думая подбодрить, вы убили его! Да-да, не кто иной, как вы. — Курихара уже не скрывал насмешки. — Но не бойтесь. Никто ничего вам не докажет. Все останется между нами. Я никому не покажу запись вашего скандирования за секунду до того, как мистер Цедонг упал замертво. Так-то, сэр!

Этот разговор я выдумал. Никто не мог присутствовать при нем. Но меня ничуть не удивило последовавшее за ним утреннее сообщение всех теле- и радиостанций мира о том, что лорд Вилланин обратился к МОК с просьбой освободить его от обязанностей председателя по состоянию здоровья.

Причина была истинной. Когда я встретил лорда в полдень в холле отеля, у него было пепельно-бледное лицо человека, перенесшего инфаркт.

Перевела с чешского Тамара Осадченко