"Успеть к полуночи" - читать интересную книгу автора (Лайл Гэвин)Глава 25И вот все мы собрались в 510-м номере. Харви и мисс Джармен, сбросив верхнюю одежду в этом пекле, жадно поглощали шампанское. Генерал по-прежнему восседал в своем кресле у камина. Морган удивленно вкинул брови, впустив нас в номер, но промолчал. Харви вскочил. — Господи, как же вам это удалось? — Да просто попросил — только и всего. — Ну и ну, черт побери! — Тут он вдруг перевел взгляд на бокал с шампанским, который держал в руке. Но я пока не беспокоился. Для него шампанское — это все равно что английское пиво. Тем не менее ему не помешало бы вспомнить, что, поскольку Маганхард вернулся, мы снова в строю. Я повернулся, чтобы представить Маганхарда генералу, однако, похоже, они уже встречались. Маганхард с нежностью паяльной лампы уставился на вытянутое, изборожденное морщинами лицо старика. Первым нарушил молчание генерал: — Полагаю, это и есть тот самый чертов дурак Маганхард? — Не обращайте внимания на сию старинную обходительность, — утешил я Маганхарда. — Он считает, что мир делится на две половины: его самого и чертовых дураков. Маганхард резко повернулся ко мне. — Зачем вы связались с этим человеком? — Не любите иметь дело с торгашами, да? — фыркнул генерал. — А ведь в свое время я неплохо на вас поработал. На вас и этих чертовых дураков — Хайлигера и Флеца. Неужели вам не кажется, что я поставляю ценные сведения? — Информация, которой вы нас снабдили, оказалась весьма ценной, — резко бросил Маганхард. — Теперь же мне интересно, во сколько вы оцените информацию обо мне. — Вы всегда можете сами ее приобрести, — пожал плечами генерал. Я невозмутимо заметил: — Генерал, мы ведь уже обсудили это дельце — или вы запамятовали? Он медленно повернул голову ко мне. — Ладно-ладно, Кейн, я все помню. Просто подумал, почему бы не попытаться? Чертов дурак в общем-то однажды уже заплатил. Все чертовы дураки, он, да еще Макс Хайлигер с Флецем. Единственная здравая мысль, которая посетила их за всю жизнь, — это что после войны электронную промышленность ждет большое будущее. А потом они затеяли мышиную возню с регистрацией в Лихтенштейне, акциями на предъявителя и прочей ерундой. Он взял со столика одну из розовых карточек, нацепил на нос пенсне и принялся читать: — «Каспар АГ». Образована в тысяча девятьсот пятидесятом году. Выпущенный акционерный капитал составляет сорок тысяч швейцарских франков. — Он повернулся и насмешливо глянул на Маганхарда. — По закону должен составлять свыше двадцати пяти тысяч, а если вы превысите сумму в пятьдесят тысяч, то вам придется прибегнуть к услугам финансиста-контролера. Что-то в этом роде, не так ли? Вечно вы любите из всего делать тайну. — Он снова посмотрел на карточку. — Контролирует тринадцать компаний во Франции, Германии, Австрии… Маганхард не сводил с меня сурового взгляда. — Вы что, распространялись тут о моих делах? — Большая часть этой информации содержится в картотеке Публичной регистратуры в Лихтенштейне, — невозмутимо заметил генерал. — Остальное мне известно потому, что в этом заключается мой бизнес. Однако Маганхард еще не закончил разбираться со мной. — Зачем вы с ним связались? Теперь он растрезвонит о нас по всей Европе. — Вы хотите сказать, что кто-то еще не в курсе? Это его осадило. Генерал хмыкнул. — Молодой человек совершенно прав, Маганхард. Таким образом я не заработал бы на вас и деревянного сантима. Что ж, возможно, есть и другие способы. — Блеклые полузакрытые глаза остановились на мне. — Полагаю, вы вызволили его из тюрьмы лишь потому, что Сюрте пока что не потребовала его ареста. Что же случится, когда они-таки это сделают? Я пожал плечами. Ясно, что этого не миновать, как только настоящий Грифле одолжит где-нибудь несколько франков и дозвонится своему шефу во Францию. Что же, первое, что за этим последует, — с инспектором Люканом случится сердечный приступ. Но потом… Я опять пожал плечами. — К тому времени мы уже будем в пути. — Можете отнести себя к компании чертовых дураков, Кейн. Как же вы намерены это осуществить? — Пожалуй, мы определим это как секретную информацию, генерал. — Теперь я убедился, что вы тоже чертов дурак. Думаете, я смог бы это продать? Никому это не интересно. Всем и так известно, что вы направляетесь в Лихтенштейн, и этого вполне достаточно. — Он поднял бокал с выдохшимся шампанским, пристроил его ниже усов, звучно и смачно отхлебнул и бережно поставил обратно. — Что вам известно о Лихтенштейне, Кейн? Это небольшая страна. Граничит со Швейцарией на протяжении всего лишь пятнадцати миль. И знаете, что представляет собой эта граница? Верхний Рейн. А известно ли вам, сколько путей ведут в Лихтенштейн? Всего лишь шесть. Пять мостов и южная автострада, проходящая через Майенфельд в Бальцерс. И для наблюдения за всеми ними требуется всего-навсего восемнадцать полицейских. Им вовсе ни к чему задействовать сотни людей, чтобы пытаться изловить вас до того. Они будут поджидать вас прямо там. Воцарилось долгое молчание. Затем Харви вскочил на ноги и как-то странно посмотрел на меня из-под своих белесых бровей. Поскольку он был без пальто, револьвер у него на поясе сразу бросался в глаза. — Я никогда не бывал в Лихтенштейне, — медленно произнес он. — А вы, Кейн? Он говорит правду? — Я там бывал, — ответил я. — И он говорит правду. Харви смерил меня насмешливым взглядом. — Очень уж спокойно вы об этом говорите. Что вы все-таки намерены делать с этой границей? Я пожал плечами. — Если бы мы не наделали много шума, то могли бы проскочить. Обычно эти мосты даже не охраняются. — Там действительно нет ни таможен, ни караульных — вообще ничего. Что касается таможенных пошлин, то Лихтенштейн в этом смысле считается частью Швейцарии, так что этот участок границы их нисколько не заботит: настоящая граница проходит между Австрией и Лихтенштейном. И, чтобы пересечь ее, нам придется прежде перебраться в Австрию. Так что я не видел причин раздувать без нужды наши проблемы. — Итак, мосты они могут перекрыть, — сказал Харви. — А как насчет южной автострады? Могли бы мы подобраться туда поближе, а потом сойти с шоссе и перейти границу пешком? Вдоль южной оконечности Лихтенштейна граница со Швейцарией тянется вдоль реки, так что мы могли бы перебраться через реку, не встречаясь с пограничными постами. Но потом-то все равно пришлось бы выходить на единственное шоссе, ведущее на север в глубь Лихтенштейна. Я покачал головой. — Это укрепленный район. И попасть туда можно только по шоссе. Как раз там долина реки, зажатая между отвесными скалами, сужается и становится примерно в милю шириной. Называется это место проходом Санкт-Люциштайг и служит естественным оборонительным рубежом от возможных посягательств с юга вдоль Рейна. Лично я не представлял, какому захватчику могло понадобиться подниматься вверх по течению реки: все, что он в итоге захватит, — это лыжные курорты в Санкт-Морице и Клостерсе, а, на мой взгляд, тамошние цены уже сами по себе являлись достаточной защитой от посягательств. Однако, несмотря на все это, на укрепление прохода Санкт-Люциштайг аж до самой границы с Лихтенштейном потратили почти два столетия. Большая часть древних каменных стен к настоящему времени превратилась в поросшие травой бугорки, однако в тридцатых годах местность несколько приукрасили, оборудовав нечто вроде съемочной площадки для фильма о первой мировой войне. Траншеи, доты, противотанковые надолбы, орудийные и минометные окопы. И колючая проволока — кругом сплошные изгороди из проржавевшей колючей проволоки. Вся эта зона простирается на милю в ширину и на несколько сотен ярдов в длину: что-то вроде огромной пробки, фигурально выражаясь, вбитой в «горлышко» долины реки. Харви по-прежнему не сводил с меня глаз, на лице его застыло какое-то странное выражение. — Знаете, Кейн, возможно, имеет смысл как-то это обмозговать. Я кивнул. — Я уже об этом думал, но вся беда в том, что ничего дельного мне в голову не приходит. — О Господи. — Взгляд его упал на пустой бокал из-под шампанского. Мне бы выпить. — Он поднял глаза на Моргана. — Есть у вас что-нибудь покрепче? — Пока что вам придется ограничиться шампанским, — отрезал я. — Однако же вы по-прежнему настроены чересчур спокойно, — заметил он. — Разумеется. У генерала есть план. И он намерен нам его продать. — В самом деле, Кейн? — после непродолжительной паузы спросил генерал. — Ну да. Вы пока что на нас ничего не заработали, генерал. И проблему эту затронули именно вы. Да, у вас, безусловно, имеется какой-то план. — Ах. — Он кротко вздохнул. — Может, и имеется. Но вы уверены, что он вам по карману? Я пожал плечами. — Это решать мистеру Маганхарду. Однако… он знаком с Лихтенштейном. И ему известны все проблемы. Я украдкой глянул на Маганхарда. Он взирал на генерала с таким видом, словно готов был предложить парочку пфеннигов — и не больше. — Думаю, нам нужен этот план, — поспешно вмешался я. — Однако большую часть вознаграждения вы можете выплатить по завершении операции — в конце концов план может и не сработать. В голосе Маганхарда вновь зазвучали металлические нотки. — Я согласился заплатить вам определенную сумму, чтобы вы доставили меня в Лихтенштейн. Теперь же… — Плюс расходы, — вставил я. — Да. И они значительно превысили мои расчеты, — задумчиво продолжал он. — Мы уже разбили одну из моих машин, моя яхта арестована в Бресте, мой багаж где-то во Франции, а теперь вы хотите еще и… — Конечно, конечно, — примирительно сказал я. — И вам уже начинает казаться, что овчинка не стоит ваших десяти миллионов фунтов стерлингов в «Каспаре», Правда? А я просто пошлю все это дельце к черту, сяду на поезд и мотну на несколько деньков отдохнуть на озеро Комо.[78] Он нахмурился. — Нам действительно необходим этот план? У вас нет никаких собственных идей? Я развел руками. — Кое-какие имеются. И, если вам захочется, мы можем испытать их на практике. Но с генеральскими им все равно не сравниться. — Я всего лишь пытался сбить его цену. Конечно же, я хотел заполучить этот план. Маганхард резко повернулся к старику, сидящему у камина. — Хорошо. Сколько? Я заплачу одну треть сейчас. — Десять тысяч франков, — сказал генерал. — И половину сейчас. — Пять тысяч, и я дам вам половину, — предложил Маганхард. — Десять тысяч. Но я возьму одну треть. — Плачу вам одну треть от семи. Что у вас за план? — Чертовски хороший план. Возьму треть от девяти. Тут вмешался я: — Дайте ему треть от семи с половиной. — Беру половину от шести, — тотчас же возразил генерал. — Хорошо, — поспешно сказал Маганхард. — Три тысячи сейчас и еще столько же, если мы прорвемся. Голова генерала шевельнулась в едва заметном кивке; он закрыл глаза и вздохнул. — Старею я. Ладно, Маганхард. Выпишите мне чек на один из ваших швейцарских банков и распорядитесь о его реализации. Сержант! Мне нужна папка по Верхнему Рейну. Морган потопал в соседнюю комнату, а Маганхард тем временем достал из внутреннего кармана пачку чековых книжек и принялся их перебирать. — Женева вас устроит? — спросил он. Генерал снова кивнул, и Маганхард стал выписывать чек. Харви испытующе смотрел на меня. Я подмигнул ему, он отвернулся к окну и принялся созерцать серое, унылое, открытое всем ветрам озеро. Вернулся Морган с зеленой папкой, и генерал углубился в изучение ее содержимого. Наконец, добравшись до большого листа бумаги, сложенного вдвое, он развернул его, внимательно рассмотрел, а затем аккуратно оторвал от него уголок. Закончив выписывать чек, Маганхард небрежно бросил его на столик. Генерал в обмен отдал ему бумагу. — Покажите это Кейну. Возможно, он уловит в этом какой-нибудь смысл. На первый взгляд это показалось мне невозможным. Это был крупный фотостат чертежа, состоявшего из множества извилистых линий и дуг, поверх которых были проведены жесткие геометрические линии — зигзаги, ряды маленьких треугольников, прямые, пересеченные крестиками через каждые полдюйма… И через все это разнообразие извивалась одна линия, проведенная красными чернилами. Я внимательно изучил рисунок, и все встало на свои места: это был план современных оборонительных сооружений Санкт-Люциштайга. Волнистыми линиями были обозначены их контуры, геометрическими значками — траншей, проволочные заграждения, противотанковые окопы. А красная линия… — Ну? Знаете, что это такое? — проскрипел генерал. — Да, пожалуй. Мы последуем путем, обозначенным красными чернилами, и отыщем конец радуги. Только вот что это такое? — Патрульная тропа. По которой разводили патрули. Я покачал головой и постарался придать своему лицу несколько неуверенное выражение. — Наверняка этот план устарел лет на двадцать и… — Чертов дурак. За двадцать лет они не изменяли эти оборонительные сооружения. Да и зачем? Маганхард всматривался в рисунок из-за моего плеча. — Эта штука чего-нибудь стоит? — подозрительно спросил он. — План подлинный, это точно. Зачем бы ему держать у себя фальшивый? Возможно, он хранит его в папке с сорокового года, дожидаясь кого-нибудь, кому он мог бы его продать. Генерал издал дребезжащий смешок. Маганхард указал пальцем на оборванный уголок плана. — Что вы отсюда оторвали? — Имя человека, от которого я это получил, — ответил генерал. Я сложил план и запихнул в карман. — О'кей, — отрывисто бросил я. — Итак, оказавшись там, мы сумеем перейти границу. Но каким образом мы доберемся до границы? Генерал откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — Все это включено в сумму. Вас туда отвезет Морган. — Да? А к чему такой сервис? Я мог бы взять машину напрокат где-нибудь по пути. — Ну да, — хмыкнул генерал, не открывая глаз. — И тем самым сообщить им, в какой именно машине вы едете. Это выяснят первым делом. Но они никогда не остановят мою машину. Они все ее отлично знают. — Стоящая, должно быть, машинка, — буркнул Харви. Он явно был настроен подозрительно. Как, впрочем, и Маганхард, но у него это было врожденным. — Машинка стоящая, как вы изволили заметить, — невозмутимо отозвался генерал. Я был склонен ему верить. Да, собственно, в любом случае у нас было больше шансов на удачу, передвигаясь в его машине, нежели в любой другой, взятой напрокат. Швейцария — страна небольшая, и, как ни крути, нам все равно пришлось бы ехать вдоль центральной долины, где расположены почти все крупные города: Фрибур, Берн, Люцерн, Цюрих — таким образом, выбирать нам предстояло всего лишь из трех автомагистралей. — Послушайте, я не уверен, что мне по вкусу эта идея… — медленно протянул Харви. — Департаментом идей заведую я, — резко оборвал его я. — Заткнитесь и полюбуйтесь лучше на эти чудесные пистолеты! Он вздрогнул, как будто я ударил его по лицу. Затем медленно повернулся и принялся разглядывать оружие, висевшее над камином. Мисс Джармен с негодованием уставилась на меня. — А не пора ли нам отправляться в путь? — поинтересовался Маганхард. Я посмотрел на часы — почти полдень. Нам предстояло преодолеть триста километров. Примерно пять часов езды. — Особенно торопиться нам ни к чему, — сказал я. — Границу мы сможем перейти только после наступления темноты, то есть после половины девятого. И незачем растягивать поездку — безопаснее отсидеться здесь. — В таком случае вы составите мне компанию за ленчем? — осведомился генерал. — Значит, мы будем в Лихтенштейне не раньше девяти? Чудесно, — процедил Маганхард. — А что, если машина сломается? — Сержант! — окликнул генерал. — Когда в последний раз ломался наш автомобиль? Морган нахмурился и принялся рассуждать: — Сэр, у нас были проблемы с глушителем в пятьдесят шестом году. Но это нельзя назвать настоящей поломкой. По-моему, в последний раз у нас испортилась электропроводка — и было это, пожалуй, в сорок восьмом. Я улыбнулся. — Ладно. Ленч подадут сюда? — Разумеется, — отозвался генерал. Ленч накрыли на столе в противоположном конце комнаты. Морган принял у дверей подносы и сам расставил еду — видимо, чтобы официанты не углядели Маганхарда. Первой моей мыслью было, что это только вызовет у них лишние подозрения, но затем я вспомнил, что генерал живет в этом отеле более сорока лет. Сорок лет — срок, конечно, недостаточный для того, чтобы перестать вызывать подозрения у официантов, однако вполне достаточный для того, чтобы приучить их проявлять забывчивость, когда полиция заявляется с расспросами. Мы отведали форели и эскалоп из телятины, который оказался мягким, как масло, — судя по всему, генерал не принадлежал к движению за пережаренные ростбифы, которых настоятельно требовали большинство английских гостей Монтрё. Он продолжал потягивать из бокала свое выдохшееся шампанское, а остальные получили свежее холодное «Айлер Херренберг». Трапеза прошла в тишине, не считая генеральской манеры поглощения пищи. Маганхарда, которому не терпелось поскорее тронуться в путь, явно раздражало, что единственно правильным решением было просто ждать. Харви молчал, мрачно нахмурившись. За весь ленч он выпил единственный бокал вина, однако осушил его в три больших глотка и нервно вертел в руках бокал, отсчитывая секунды до того момента, когда сможет сделать следующий глоток. Когда стрелки часов приблизились к половине второго, Морган начал разливать кофе. Генерал осведомился, не желаем ли мы ликера, и я поспешно отказался, чтобы передать недвусмысленный намек Харви. Он одарил меня едва заметной кривой ухмылкой и, когда очередь дошла до него, только покачал головой. На ликер желающих не нашлось. Я пытался придумать какую-нибудь тему для разговора, чтобы убить время и помешать Маганхарду и генералу пуститься во взаимные оскорбления и этим только усугубить положение. Однако, прежде чем я успел что-нибудь придумать, генерал посмотрел на Харви и сказал: — Насколько я понимаю, вы телохранитель. Что думаете о моей коллекции? Харви обернулся и мельком глянул на оружие, висевшее над камином. — Полагаю, она недешево вам обошлась. — Это одна из лучших коллекций в мире. Для своего времени. Однако… — лицо старика растянулось в некоем подобии улыбки, — я думал, что вы, возможно, оцените ее с несколько иной точки зрения. Харви пожал плечами. — Если вы имеете в виду ценность этих пугачей как оружия, то, на мой взгляд, от булыжников было бы больше проку. А как произведения искусства… беда в том, что это пистолеты. Из-за подобного хлама усовершенствование оружия приостановилось на две сотни лет. Да и вклад их в искусство, полагаю, был не больно-то велик. — Постойте, — вмешался я. — В наше время вам ни за что не удалось бы раздобыть подобных образчиков ручной работы. — И слава Богу. — Харви мотнул головой в сторону экспозиции. — Посмотрите на них повнимательнее: все эти приклады с резными финтифлюшками держать в руке чертовски неудобно, кроме того, готов поспорить, у большинства из них очень тяжелые стволы. Конечно, кое-какие материалы подешевле были куда лучше — например, дуэльные пистолеты имели удобные рукояти и были хорошо сбалансированы. Но когда ведущие оружейники производили такие вот штуковины, остальные старались не отставать. Вот и угробили двести лет, украшая пистолеты гравировкой да золотыми проволочками. А знай они свое дело, занялись бы лучше изучением химии да изобрели пистоны и патроны на двести лет пораньше. Но их это не интересовало — это было чересчур прозаично. А они хотели быть творцами, художниками. Хотели забыть о том, что делают пистолеты. — Он в упор посмотрел на генерала. — Вот и сотворили в итоге эти ваши штуки. Конечно, в качестве обоев они дороговаты, однако место им именно на стене. Вообще-то я ожидал, что генерал разразится гневной тирадой, как только Харви предоставит ему такую возможность. Однако он всего лишь медленно кивнул и проскрипел: — Любопытная точка зрения, молодой человек. Почему же вы так упорно ее придерживаетесь? Харви пожал плечами, нахмурился и медленно произнес: — Пистолеты существуют для того, чтобы убивать людей. И больше ни для чего — иного применения для них просто не существует. Наверное, мне не по душе, когда их наряжают в маскарадные костюмы. Генерал тихо хмыкнул, глядя на Харви в упор. — Если вы доживете до моих лет — в чем лично я сомневаюсь, при вашей-то работе, — то узнаете, что каждому приходится так или иначе это занятие приукрашивать. Наверное, и у вас уже имеется собственный способ. Харви вмиг угомонился. Я поднялся на ноги. — Если мы будем продолжать репетицию, то начнем переигрывать. Пора трогаться в путь. Морган принялся подавать всем пальто. Генерал продолжал сидеть, а я стоять рядом. Глаза старика с усилием обратились на меня. — Ну, мистер Кейн, — тихо произнес он, — я был прав насчет мистера Ловелла — насчет того, в какие обертки он обряжает это дело? Я обратил внимание, как он держит бокал… — Вы были правы. — Тяжко, мистер Кейн. Очень тяжко. — Голова старика дернулась на тонкой шее. — А какой способ подыскали вы сами? — Я? Я просто верю, что мое дело — правое. — Ага. Знаете… я бы сказал, это еще труднее. И эту Обертку так легко сорвать. Я кивнул. — А вы сами, генерал? В какую обертку вы это упаковываете? Он осторожно откинулся в своем кресле и медленно закрыл глаза. — Как и сказал мистер Ловелл: украшаю золотыми проволочками и причудливой гравировкой. И считаю, что этого вполне хватает. — Надеюсь, что так, бригадир. Веки плавно поднялись. — Значит, вы заметили мою маленькую слабость? — Следующим званием после полковника в ваши дни было «бригадный генерал». В двадцатые годы слово «генерал» порой опускали. — Верно. Но когда я получил это звание, его еще не опускали, а посему… — Глаза снова закрылись. — Это помогает сохранять обертку. — До свиданья, генерал. Он промолчал. Я кивнул, надел пиджак и плащ и вышел вслед за остальными. Морган провел нас к служебному лифту, на котором мы спустились прямо в подземный гараж. |
|
|