"Всегда буду рядом" - читать интересную книгу автора (Ли Миранда)

Глава третья

Первой реакцией Брук оказался гнев, а не тоска.

В комнате было темно. Наверное, Лео выключил лампу у кровати, когда вошел, раздраженно подумала она.

Брук приподнялась, чтобы посмотреть на светящиеся цифры часов. Двадцать минут двенадцатого. Не так уж и поздно, решила она. При обычных обстоятельствах я бы ничего не заподозрила. Превозмогая сильную боль в сердце, Брук снова легла, лицом к стене, свернувшись калачиком, радуясь, что надела скромную длинную ночную сорочку.

Лео любил коротенькие рубашечки из черного шелка, едва прикрывавшие ягодицы. Конечно, у той, что сейчас оказалась на ней, были очень глубокий вырез и тоненькие лямочки на плечах. Но для Лео главным была длина.

Притворюсь спящей, сказала себе Брук. Тогда не придется ничего говорить и жалеть о какой-нибудь глупости поутру.

Если бы Лео не плескался в душе так долго, она непременно выполнила бы задуманное. Но прошло десять минут, затем пятнадцать, а вода все журчала, пробуждая ревность в сердце.

Он пытается смыть с себя ее запах, этот противный, тяжелый, мускусный аромат ее духов, сокрушалась она.

Пролетело еще пять минут, и наступила тишина. Брук перевернулась на другой бок, лицом к выходу из ванной, ожидая, что Лео сейчас выйдет.

Дверь открылась, он выскользнул из-за нее, стараясь не шуметь, и погасил свет в ванной.

Брук не могла отвести глаза от его великолепной фигуры. Обнаженный, он производил сильное впечатление. Ей никогда не приходилось видеть никого красивее.

Увидев его впервые раздетым, Брук была ошеломлена. Она и сейчас не могла справиться с восхищением.

По мере того как едва различимый силуэт мужа приближался к кровати, ее сердце билось все чаще. Лео поднял покрывало и скользнул под него, обжигая ее близостью своего обнаженного тела.

Его холодное спокойствие разозлило Брук. Когда он повернулся к ней спиной, она почувствовала, что готова убить его.

Женщина лежала, смотрела в потолок и придумывала жестокие способы наказания за мужнину измену. Гильотина – слишком быстро и слишком гуманно, рассуждала она. Расстрел тоже не подходит. Нет. Он должен страдать так же, как и я. Пусть он пройдет… через ад.

Повесить, четвертовать и сжечь на костре – вот чего он достоин. Как во времена инквизиции. Но сначала хорошо бы посадить его на пару лет в какую-нибудь сырую, холодную тюрьму, в одиночную камеру, где его единственными собеседниками стали бы тараканы и крысы!

Но эти мысли не принесли ей облегчения. И разыгравшаяся ревность уступила место твердому решению узнать наверняка, как далеко зашел Лео: сколько раз он изменил ей за прошедший день.

Его тело скажет гораздо больше, чем машина на стоянке у дома Франчески, безжалостно по отношению к самой себе рассуждала Брук.

Он вздрогнул, когда жена положила ему руку на талию, потом опустила ниже. Лео лег на спину, повернув к ней лицо.

Ее кисть остановилась на его животе. Ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди – то ли от страха, то ли от возбуждения.

– Я думал, ты спишь, – произнес он голосом столь же холодным, как его кожа.

– Я спала. – Брук, постепенно привыкая к темноте, начала различать его лицо. Лунный свет струился сквозь легкие занавески на наборный паркет.

Лео смотрел на жену в недоумении.

– Я старался не шуметь, – попытался защититься он.

– Почему?

– Мама сказала, что ты весь день мучилась от мигрени, потом приняла таблетки и легла спать.

– Все верно. София дала мне лекарство. У нее доброе сердце.

– Да.

На мгновенье в спальне повисло тягостное молчание. Брук поняла, что мужество оставляет ее.

– Ты сегодня поздно, Лео…

– Да, знаю. Прости. У Лоренцо там полный бардак. Я хочу навести порядок до нашего отъезда. Дел еще много, а времени мало – нужно успеть до пятницы. Сегодня работать было невозможно. Постоянно отвлекали. Наверное, завтра придется задержаться еще дольше.

– Понятно, – ответила она, и комната снова погрузилась в тишину.

– У тебя ведь не бывает мигреней, – наконец сказал Лео. – Что случилось? Отчего у тебя заболела голова?

От мысли о том, что ты изменяешь мне с Франческой, чуть не бросила ему в лицо Брук. Что ты лежал в ее объятьях несколько часов назад.

Горечь обиды придала ей сил и решимости выяснить все до конца. Раз и навсегда.

– Мне уже гораздо лучше, – пробормотала она и стала гладить рукой его живот.

– Я вижу, – выдохнул он.

Поняв, что он не остановит ее, она опустила слегка дрожащую кисть ниже, пока не достигла цели.

Но никакой реакции со стороны Лео не последовало, и это очень удивило Брук. Такое с ним случилось впервые!

Брук почувствовала, что ее накрывает волна эмоций: беспокойство, обида, отчаянье. Как он мог предать меня?! – недоумевала она. Как мог обманывать?

А Франческа! Бесстыжая тварь! Не успела похоронить мужа, как уже оказалась в постели с его братом! Ни стыда ни совести.

Мысль поквитаться с ними обоими сменилась желанием заставить мужа ответить, желанием доказать, что она знает его лучше, чем любая женщина, пусть даже очень искусная в ласках, и может подарить ему наслаждение, которое он не получит ни с кем другим. Франческе никогда не сравниться с ней. Ни в чем.

Брук снова начала ласкать мужа. В стоне Лео послышался протест, но она упрямо проигнорировала это, используя свое знание его тела, чтобы возбудить. Ведь когда-то он сам учил ее всем хитростям интимных удовольствий, показав, что все ее предыдущие кавалеры были просто невеждами в данном вопросе. Две недели ночь за ночью она постигала любовную науку и достигла больших высот.

Но сейчас его плоть не отвечала на ее прикосновения, что– само по себе говорило о многом. Обычно пылкий и ненасытный, Лео сейчас был абсолютно бесстрастным. Наверное, он занимался любовью весь день напролет, если его покинули силы, сделала она вывод.

Но Брук не сдавалась. Он ответит на мои прикосновения, поклялась она себе с холодной отстраненностью и ожесточенным сердцем.

– Это на тебя не похоже, Лео, – пробормотала Брук, не переставая ласкать его.

– Я думал, ты спишь, – процедил он сквозь сжатые зубы. – И принял очень холодный душ.

Действительно, отметила она про себя. У него ледяная кожа. Но я ни за что не поверю, что душ может охладить его желание.

– Тогда, вероятно, тебе нужно немного помочь, – ответила Брук, покрывая поцелуями орудие его недавней измены.

Обычно она не делала этого по собственной воле, только если Лео настаивал. А в последнее время он просил об этом нечасто. Брук даже не смогла вспомнить, когда это было в последний раз. Кажется, здесь, в этой самой комнате, прошлым летом, думала она. Тогда ее ласки неизменно доводили его до нужного состояния, вне зависимости от того, как долго они занимались любовью до этого.

Помогло и на сей раз: его плоть быстро наливалась силой. Брук была беспощадна, желая довести мужа до той точки, на которой он потеряет контроль над собой. Она хотела полностью подчинить его себе, чтобы Лео забыл обо всем… и обо всех. Особенно о Франческе.

В глубине души женщина понимала, что ею движет лишь слепое отчаянье, но не могла заставить себя остановиться. Одна часть ее была шокирована тем, что делает. Другая – сохраняла холодную бесстрастность, побуждая ее совершать еще большие безумства. Брук стала помогать себе руками в этой дикой схватке, находя все новые чувствительные точки на его теле, чтобы продолжать немыслимую пытку, приятную и невыносимую одновременно. Никогда прежде она не была такой безрассудно смелой в постели.

Вдруг Брук услышала приглушенные стоны мужа и ощутила прикосновение его напряженных пальцев. Ей показалось, что Лео сейчас оттолкнет ее, но он этого не сделал, а лишь бормотал что-то по-итальянски низким, охрипшим голосом.

Она на мгновенье остановилась и подняла глаза на мужа. Его красивое лицо было хорошо различимо в лунном свете: веки полуопущены, губы сжаты.

– Хочешь, чтобы я перестала?

Он только нервно дернул головой в одну сторону, потом в другую. Брук лишь холодно улыбнулась и продолжила.

Лео прерывисто задышал, словно после долгой, изнуряющей пробежки.

Теперь он готов, поняла женщина, празднуя триумф. Сейчас он мой более, чем когда-либо раньше. Только мой. И не может остановить меня. Теперь я повелеваю.

Брук была настолько поглощена своей победой, что не заметила, как муж пробегает руками по ее роскошным волосам, затем берет ее за плечи и притягивает к себе.

Не обращая внимания на протесты, он поднял шелковую рубашку, схватил ее бедра своими железными руками и овладел ею с неистовой страстью.

Брук задохнулась от неожиданности, но уже через секунду почувствовала ни с чем не сравнимое удовольствие от единения с его плотью. Только теперь она поняла, что и сама крайне взволнована всем происходящим.

А еще думала, что контролирую ситуацию! – мелькнуло в голове. Она желала только одного – продолжать это бешеное движение, чувствуя его страсть. Но Лео держал ее слишком крепко, и она не могла пошевелиться. Она отчаянно извивалась, пытаясь высвободиться, но тщетно.

– Не двигайся! – приказал он, скользнув руками вниз по ее животу.

– Но я хочу двигаться! – отрезала Брук.

– Я вижу, – лукаво улыбнулся Лео. – Но дай мне передохнуть. А пока… может быть, я кое-что сделаю…

Его карие глаза блеснули в луче тусклого лунного света. Он откинул с ее лица растрепавшиеся волосы, осторожно опустил тонкие лямочки ночной сорочки с ее плеч, оголяя грудь.

У нее была красивая грудь. Материнство сделало ее еще прекраснее.

– Надо мне почаще устраивать такие вот недели воздержания, – пробормотал Лео. – Если после них ты так страстна. – Он положил руки на ее грудь и начал ласкать ее.

Никогда раньше Лео не делал ничего подобного. Он всегда был нежен и предупредителен. На этот раз Брук не могла понять, больно ей или приятно. Это было какое-то странное, смешанное чувство, словно все ее тело охватил огонь.

– Хочешь, чтобы я перестал? – процитировал он недавно сказанные ею слова.

Она не смогла вымолвить и слово. Лео рассмеялся и продолжил свою сладкую пытку.

Она поняла, что больше не может выносить то, что он наблюдает за тем, как она покоряется ему.

– Лео… прошу тебя…

– О чем? – с наслаждением протянул он. – Остановиться? Продолжить? Скажи, чего ты хочешь, mi micettal Я сделаю все, о чем ты попросишь. Хотя теперь ты уже не котенок, а настоящая тигрица. Боюсь, ты съела бы меня живьем, дай тебе волю.

– Лео, прошу тебя, – задыхаясь, повторила Брук.

– Скажи, что я должен сделать? Прикоснуться к тебе… вот здесь? Вот так?

Брук застонала. Нет, нет, только не здесь и не так, чуть не вскрикнула она.

– О боже! – выдохнула она, не желая, чтобы это волшебство – или безумие – прекращалось.

– Отпусти себя, не зажимайся. Я хочу видеть, как ты взлетаешь на вершины наслаждения. Для меня это наивысшее счастье – видеть тебя такой. Посмотри на меня, – приказал Лео.

Брук повиновалась. Их взгляды встретились, и в этот момент их тела стали единым целым: они растворились друг в друге.

Лео перевернулся, подминая жену под себя, и уже через несколько мгновений они оба взмыли к высотам наслаждения. Она прокричала его имя, а он прижал ее к себе еще сильнее.

Они долго лежали так, пока не стих огонь их бешеной страсти. И тогда Брук вернулась в жестокую реальность.

И кто же одержал победу, в конце концов? – цинично вопрошал ее внутренний голос. А кто абсолютно потерял контроль не только над ситуацией, но и над собой? И что ты этим доказала?

Ничего, поняла женщина. Кроме того, что я по-прежнему даю Лео то, чего он всегда от меня хотел, помимо детей. Мое тело. Мое, по всей видимости, красивое, но слабое, безвольное тело.

И так будет всегда. Я стану терпеть это унижение вечно.

Остатки гордости заставили ее сделать попытку высвободиться из его объятий, но сил на это не осталось, и она затихла. Поверженная, Брук уткнулась лицом в грудь мужа и заплакала от жалости к себе и невозможности что-то изменить.

– Что? Что случилось? – встревожился Лео и поднял руку, чтобы вытереть слезинки с ее лица.

Она ничего не ответила, только смотрела на него глазами, полными любви и боли.

Как ты мог так поступить со мной! – кричало ее сердце. Ведь я отдала тебе все!

И до сих пор отдаю!

– Ну, все, все, – успокаивал он, прижимая жену к себе и гладя ее по голове. – Слишком много эмоций для одной ночи, только и всего. Так иногда случается после воздержания.

Лео осторожно уложил ее на подушку и сел рядом.

– Успокойся, – прошептал он. – Не плачь. И постарайся поскорее уснуть, иначе у тебя снова заболит голова.

Брук постепенно приходила в себя. Слезы высохли. Она лежала, тупо глядя в потолок и пытаясь отогнать от себя все мысли и чувства.

– Знаю, в последнее время я был плохим мужем. Но эти три недели выдались такими… трудными, мягко говоря. Смерть брата повлекла за собой уйму проблем, тут так просто все не объяснишь. Но поверь, я с ними справился, и теперь все будет по-другому.

Брук слушала его молча. Как легко он выдумывает оправдания, думала она. И как ловко. Сколько заботы в голосе!

Она преодолела в себе желание посмотреть мужу в лицо, потому что знала, что не увидит ничего обнадеживающего, и закрыла глаза.

– Наверное, я слишком редко говорю тебе об этом, – продолжал Лео, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб, – но я действительно очень сильно тебя люблю…

У Брук перехватило дыхание. Слова, которые она когда-то мечтала услышать, ранили теперь как острый кинжал. Кого он хочет уверить в своих чувствах, когда уже слишком поздно делать признания? – недоумевала женщина.

О, Лео, Лео…

Брук почувствовала, что вот-вот расплачется снова, и приказала себе сохранять самообладание. Ведь она прекрасно знала, кого на самом деле любит ее муж. Его мать сама назвала имя – Франческа. Та самая женщина, на которой он когда-то хотел жениться.

Но не стоит забывать и слова Джузеппе. Лео ни за что на свете не бросит семью, даже ради давней любви. Поэтому он станет лгать, надеясь, что жена ни о чем не узнает.

Брук знала, что способна абсолютно на все ради спасения их брака, и не раз это доказывала. Но нельзя забывать и о самоуважении, напомнила она себе и решила пропустить мимо ушей признание в любви, притворившись спящей.

– Брук?

Она не ответила. Лео вздохнул и убрал руку от ее лица.

Неужели он думал, что все так просто? – недоумевала она. Займись с женой любовью, прошепчи пару нежных слов – и она растает? И не станет задавать вопросы о том, где он был и что делал? И позволит развлекаться на стороне? Смирится с тем, что у него есть любовница?

Интересно, как он сможет продолжить свой роман, вернувшись в Австралию? Что-нибудь непременно придумает, уж я-то его знаю. Ведь он периодически ездит в Италию по делам на неделю-другую.

Пять лет назад отец позволил Лео остаться в Сиднее с условием, что тот возьмет на себя решение всех экстренных вопросов в филиалах «Парини интернэшнл», разбросанных по всему миру. Первое время Брук следовала повсюду за ним, но потом появились дети, и ей пришлось оставаться дома.

Надо полагать, теперь он станет чаще ездить в командировки, с горечью подумала женщина. И необязательно в Милан – Лео не дурак! – можно и в Нью-Йорк, Лондон или Париж. В те города, где компания имела свои представительства и роскошные квартиры, в те города, куда Франческа могла бы быстро прилететь в случае необходимости и где могла бы лечь в постель с моим мужем. И никто об этом не узнает.

Парини никогда не мелькают в разделах светских сплетен, поэтому узнать о его передвижениях по миру будет сложно. Не сомневаюсь, что Лео использует смерть брата в качестве предлога для частых отлучек. И уж конечно, не позовет меня с собой.

– Место матери – рядом с ее детьми! – твердо заявил он, когда после рождения Клаудии Брук попыталась завести разговор о том, что хотела бы выйти на работу. Она имела в виду, что сделает это когда-нибудь, в будущем. Когда дети пойдут в школу. Но Лео был поражен, что ей в голову могла прийти такая мысль, и раз и навсегда закрыл эту тему.

Брук отругала себя за слабость.

Лео станет делать то, что сочтет нужным, рассуждала она. А я, к чему лукавить, буду молчать.

Что это – храбрость или, наоборот, трусость? В такой ситуации нельзя рубить сплеча. Необходимо все обдумать, взвесить. Ведь от моих поступков будет зависеть счастье многих людей. Но как трудно думать о других, когда самой так плохо! Как я могу улыбаться, когда хочется плакать?

На глаза Брук набежали предательские слезы, она моргнула, чтобы остановить их, и отвернулась к стене.

Ни за что больше не позволю себе плакать, решила Брук. Слезами горю не поможешь!

Она уснула только на рассвете, а проснувшись, обнаружила, что Лео уже уехал в Милан. На подушке лежала записка: «После того, что случилось этой ночью, я больше никогда не стану приходить поздно!»

Прочитав, Брук затрепетала, чувствуя, как огонь страсти перемешивается в ней с отвращением к самой себе, и скомкала записку. Вспомнив о том, что они с Лео делали накануне, она ощутила сильный спазм в животе.

Ах да, обрадовалась она. Сегодня должны начаться месячные. Вот и отлично. Значит, одной проблемой будет меньше.

Она накинула пеньюар и направилась в детскую.

А через два дня мы уже будем дома, успокаивала себя Брук. Там все будет иначе. Мне станет легче. Лео и Франческу будут разделять тысячи миль. И мне не придется делить его с ней.

Остановившись на пороге, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, растянула губы в улыбке и открыла дверь.

Детская комната была огромной, с большими окнами, мягкими коврами и немыслимым количеством игрушек, которых хватило бы на целый детский сад.

Клаудиа была занята приготовлениями к кукольному застолью. Алессандро качался на игрушечном пони. Нина, их няня-итальянка, сидела у окна, наслаждаясь видом на озеро.

Услышав шаги, Нина повернула голову, встала и улыбнулась Брук.

– Доброе утро, синьора, – поздоровалась она по-английски. Девушка уже давно условилась с молодой хозяйкой, что станет говорить с ней только по-английски ради практики. Ее заветной мечтой была поездка в Австралию. – Сегодня вы выглядите гораздо лучше. Щеки порозовели.

– Да. Голова больше не болит. Спасибо, что присмотрели за детьми, Нина. Можете идти.

– Я буду на кухне. Если что-то понадобится – позовите. – Девушка снова приветливо улыбнулась. На вид ей можно было дать лет двадцать. Она была очень мила и отлично ладила с детьми. Нина, старшая в семье, помогала матери воспитывать младших братьев и сестер.

– Мамуля, ты так поздно встала. – Клаудиа смотрела на мать удивленными глазами. – Я так скучала!

– И я скучала по тебе, солнышко! Ты поцелуешь свою маму?

Девочка вскочила со своего стульчика и бросилась к Брук. Она обожала обниматься и целоваться. Алессандро тоже был очень ласковым мальчиком. Но однажды Лео заметил, что его сыну не пристало быть маменькиным сынком, и с тех пор Брук приходилось сдерживать нежность по отношению к Алессандро.

Вот и теперь он ревниво наблюдал за тем, как мать обнимает его сестру.

Брук поставила дочку на пол и подошла к сыну, который тут же вскочил с пони и сделал вид, что чистит седло, повернувшись к ней спиной.

– А ты не хочешь поцеловать маму, мой милый мальчик?

Алессандро поколебался мгновенье, а потом, расплакавшись, бросился в объятья матери, обняв ее за шею.

– Что случилось, сынок? – встревожилась Брук. Он поднял голову. Глаза ребенка были полны отчаянья.

– Я хочу домой. Я ужасно соскучился по Пушку!

Брук едва сдержала улыбку, потому что была уверена, что сам Пушок ни по ком не скучает. Этот десятилетний персидский кот попал к ним в дом от старушки соседки, которая подарила его детям перед отъездом в дом престарелых.

– Я тоже скучаю по Пушку, – заверила сына Брук. – Осталось совсем немного. Мы скоро вернемся домой.

– А я хочу сейчас! – заныл мальчик.

Брук вздохнула. Она разделяла желание сына.