"К Корректорам" - читать интересную книгу автора (Лобарев Лев)

КОРРЕКТОР ОТ БОГА

Белая-белая птица,

Два белоснежных крыла…

На белой-белой странице

Опять слова…

Они прозвали меня Джерм в попытке облагородить мое обычное наименование. Джерм — Герм — Герма — и далее по смыслу, моя подпись, где «зеркальце Венеры» изящным образом совмещено со «стрелой Марса». Похоже, единственный, кто не испытывает по этому поводу комплексов это я сама. Тем более, что имя все-таки не соответствует биологической реальности…

Впрочем, я отвлеклась. Работы здесь — непочатый край, что и понятно, раз оплата по высшему разряду. Литературная студия — полтора десятка молодых дарований вперемешку с непризнанными гениями. Как всегда — творческие люди чуть меньше зависят от стандарта, и, следовательно, имеют несколько больше проблем… Зато коммуникабельность на уровне. Я уж не знаю, откуда этот народ деньги раздобыл, и у кого ума хватило в нашу фирму обратиться, но приняли меня замечательно. Обычно «притирка» происходит мучительно и д ля заказчика, и для специалиста: люди нервничают и, бросаясь из крайности в крайность, то тошнотворно фамильярничают, то начинают общаться, аки с ходячим компьютером… Не скажу, что бесит, но утомляет… А здесь горя не знать, словно я не Корректор, а они не клиенты. Вроде лет сто знакомы. Приятно.

…Правильно. Галиматья.

…В предпоследний раз мне пришлось убить месяц: полная косметическая перетяжка, новые волосы… по-моему, даже цвет глаз меняли. Полтора десятка каталогов кремов и мазей, ванн, капсул с черт-знает-чем творили из меня Земное Чудо — Женщину…

Удачно.

…Свет луны превращал лежащие на постели тела в перламутровые изваяния… Полукровке было противно.

Мне тоже.

…Премию я тратила на элитном курорте…

— …В оный день, Когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали Словом, Словом разрушали города…

— Это ты к чему?

— Мы живем в уникальном мире, народ. Войны теряют смысл, оружие выходит из моды. Ибо за те же деньги к твоему врагу придут улыбающиеся ребятки, и после часовой беседы враг станет вашим другом… или сиганет с эннадцатого этажа головушкой вниз… Дуэли на психотехниках… Черт, я бы предпочел, чтоб в меня стреляли, нежели думать всякий раз, не окажется ли мой новый приятель наемным Мастером Слова… Это страшно, народ… Ты недоволен своей психокартой? No problems, укажи Корректору желаемый результат, и он в два сеанса огранит «алмаз твоей души», оставив вместо личности набор кодировок. Тебя не любит девушка? «О'key, мы уже высылаем специалиста…» Слово опаснее стали — мечта менестрелей, но где они сейчас?.. Слова для песен наверняка снизывают все те же. Какой, к дьяволу, тоталитаризм мы сами с усами! Да здравствует Корректность! Уничтожим всех уродов! Вначале было Слово!.. Я уже готов поверить в байку о том, что, мол, по мирам ходит некая Тварь, разрушающая оные миры словесами… вероятно, это какой-нибудь Корректор в поисках нового рынка сбыта…

Эталь почти кричал. Чудесный объект. Первый в моем списке кандидатов на обработку. За пару дней я выяснила причину столь радушного приема — заказчик был один, остальные просто ничего не знали: для них я была всего лишь очередным «молодым дарованием», с которым так приятно возиться, наставляя на путь истинный… Опять-таки приятно… Я извлекла из кресла свое бесполое — в этот раз — тело и перетащила его (бесполое тело, а не тяжелое кресло, разумеется) поближе к вещающему.

— …Сотни, тысячи нелепых смертей, за которыми маячит чья-то корректная полуулыбка и всепонимающий взгляд!..

С богом! Лови приманку, друг. Говорить будем…

— Но, как известно, Корректоры не действуют по своему желанию. Они всего лишь…

…Вода была почти горячей, и, пожалуй, это было единственное, что не вызывало моего раздражения. Голос на том конце телефонной трубки что-то бубнил о материале для серии статей… Мне приходилось отвечать.

— …И на хрена? Господи, Василий, да эти нормы у всех серьезных спецов, ничего принципиально нового ты не найдешь… Да, любой Корректор считает себя вещью, инструментом, тончайшей аппаратурой, если хочешь… И что? Такой же точки зрения придерживается любой спецназовец, начиная от синоби и Охранников, кончая вымирающей десантурой…

У собеседника на любой счет свое мнение. Зачем ему мои ответы? В голосе прорезается раздражение. Еще бы, кому понравится, когда с ним разговаривают, как с маленьким глупым мальчиком? Ничего, потерпит… Мне не нужно, чтобы мой Эталь наткнулся сейчас на какую-нибудь текстовку вроде той, что задумал уважаемый интервьюер. А тон, которым тебе отвечают — это немаловажная подробность…

— Ой, да при чем здесь методы, что ты с темы на тему скачешь?.. Везде одно и то же… Да. И в исторической перспективе… Что ты несешь? Та же пресловутая многоликость и вечная молодость обеспечиваются сейчас пластихирургией и косметологами, без излишнего садизма типа ядовитых притираний и иголок во всякие непотребные места… И всем доступно… Разумеется… Ничего нового… Заплати и лети… Да, все… Удачи…

Я положила трубку подальше от края ванной — сведенные судорогой пальцы еще плохо слушались. В горячей зеленоватой воде медленно оттаивала изувеченная перетяжками кожа. Тело с радостью ощущало, как растворяется слоеный панцирь косметических кремов и накладок — благо для нынешней работы мое «родное» тело было едва ли не оптимальным…

А статья… Эту статью он никогда не напишет. А если и напишет, то не сможет напечатать… Ничего нового…

— Джерм, нам надо поговорить!

Жалобно смотрю на Эталя.

— Сидела Джерма, никого не трогала…

Он утаскивает меня в дальнюю комнату.

— Я тебя внимательно…

— Твое мнение о ситуации, Корректор?

Название моей профессии в его устах звучит, как изысканнейшее ругательство — ну не может он иначе, первый в моем списке… Что ж, привет, заказчик.

— Она стоит предложенных денег.

По-видимому, он ждал другой реакции. Это от бесчеловечного профи-то?..

— …Корректором можно быть. Или не быть. Но им нельзя — стать.

— Не понял.

Еще бы.

Вещаю, косясь в зеркало, любуясь заново одетой шкуркой. Хорошо.

— «Человечество будет разделено на две неравные части…» и т. д. Помнишь? Художником надо родиться. И музыкантом.

— Это искусство…

— …Такое же, как и психокоррекция. Не все одаренные идут в спецы, но без дара обучение не имеет смысла…

Звонок.

…В который раз мне пришлось напоминать себе о необходимости самокоррекции — уж очень стремительно у меня развивалась фобия перед средствами связи.

— …Я предлагаю тебе дуэль, Джерм. Тебе я врать не буду. Я хочу разнести ко всем чертям вашу основу основ — идею того, что Корректор инструмент в руках заказчика. «Не обвиняйте нож в убийстве» — так, да?

Я мягко улыбнулась ему:

— «Вы вправе изменять или дополнять условия заказа…»

— К черту! Принимаешь?

Ребячество, конечно, но я не удержалась перед соблазном еще раз зацепить его:

— «Слово клиента…»

Его неподдельная ненависть была превосходным сырьем. Добавкой же закрепителем должна была стать небрежно замаскированная жалость.

Тоже — неподдельная… жалость…

Ко мне…

Итак, старая «шкурка», бережно хранящая прикосновения Полукровки, была почти забыта. Новая — сияющая чистотой и внесексуальностью восторженно воспринята. Ненужные статьи — не написаны. Нужные слова сказаны. Высокооплачиваемое задание оформлено на мое многострадальное имя.

…Ну почему мне не захотелось продлить отпуск?..

…И каждый считал себя проигравшим в этой драке. Он — ненавидящий любое вмешательство в психику с такой силой, что не замечал свой дар почти надломил меня. И меня трясло, я билась в истериках, психоблоки перегорали от перегрузок один за другим… Цивилизация научила нас безболезненно менять «шкуру» — к несчастью, только ее. Эталь успокаивал меня, ни на секунду не ослабляя нажим: это не было дуэлью, это было избиением. Бог мой, чем же он станет — после обучения?!..

А потом все закончилось. Примитивно до отвращения. Нажим исчез, обручи воли, надежно удерживавшие меня, осыпались прахом… — мне оставалось только ждать — …его интерес к происходящему угас. И затем он пришел ко мне с фразой, древней и дурацкой, как вес ь этот мир: «ОНА МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ».

Я сделала для него все, что могла — я нанесла удар. Так что и это мое задание обрело хэппи-энд. Эталь признал себя проигравшим, чуть позже — неправым…

Но мне, почему-то, не очень легко встречаться с ним глазами, когда мы случайно видимся в Центре Обучения. И еще — я зачем-то оставила себе на память — на памяти, в памяти — его «кодировку-кольцо», и, как бы это банально ни звучало, иногда ее слова мешают мне уснуть:

«Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества. И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова…»

…Но, черт возьми, мы же все-таки живем в уникальном мире, народ!..