"Сталин. Разгадка Сфинкса" - читать интересную книгу автора (Ахметов Марат)II~Неотвратимость революционного цунамиЕго сиятельство граф Сергей Юльевич Витте принадлежит к числу виднейших государственных деятелей России конца XIX — начала XX века. Высокородный вельможа оставил интереснейшие мемуары, опубликованные уже после его смерти. Собственно литературное наследство Витте нельзя назвать лишь единственно воспоминаниями о довольно бурной прожитой жизни, с неизбежно стремительными карьерными взлетами и падениями. В нем очень много мыслей и суждений, не утративших значения до сего времени. Два важнейших аспекта, из многочисленных актуальнейших проблем буквально раздиравших Россию того времени на части, необходимо выделить в откровениях чиновника, занимавшего высшие имперские посты. Витте достаточно пространно рассуждал об аграрном, точнее, крестьянском вопросе. Он совершенно справедливо считает, что при императоре Александре II реформы были совершены лишь наполовину. Крестьян освободили от крепостной зависимости и при этом наделили землей, но лишь формально. Только у дворянства, надлежащим образом оформленная, была частная собственность на землю, так сказать, и де-юре и де-факто. Значительная часть земли, выделенная крестьянству, находилась в общинном коллективном владении, что исключало возможность интенсивной культуры обработки. Подворное хозяйство крестьян также находилось в неопределенном положении, вследствие неотмежеванности и неопределенности права собственности. Количество крестьян, имевших акты собственности на землю, было ничтожно, относительно основного конгломерата. Следовательно, огромная масса крестьянства была экономически совершенно зависима от разного рода обстоятельств. Кроме этого оно находилось вне сферы действия гражданских и других законов империи. Для крестьянства была образована особая юрисдикция, способствовавшая дикому произволу чиновничества. Витте не ограничивается лишь анализом крестьянского вопроса. Он предлагал и пути решения его. Однако ему не суждено было воплотиться свои идеи в жизнь. К вящему неудовольствию Витте, их, слегка видоизменив, начал осуществлять еще один виднейший государственный деятель России начала XX века Петр Аркадьевич Столыпин. Другим важнейшим моментом, концентрировавшим внимание Витте, являлось рациональное решение национального вопроса, здесь вернее будет выразиться, еврейского. По его мнению, пренебрежительное, даже дискриминационное, отношение к евреям, усилившееся во времена правления Николая II, не должно было привести ни к чему хорошему. Антиеврейские погромы бывали нередки в царской России. При этом правящие круги не принимали действенных мер для их предотвращения и эффективной ликвидации, очевидно полагая, что они (погромы) время от времени необходимы для разрядки психологического напряжения перманентно недовольных масс народа. Особенным безобразием отличился дикий и жестокий погром в Кишиневе. На протяжении двух дней, 19 и 20 апреля 1903 года, целенаправленно руководимые толпы погромщиков беспрепятственно разрушали еврейские дома, грабили магазины, насиловали женщин, убивали, не щадя ни возраста, ни пола. Правительственные войска и полиция фактически бездействовали. Жуткие погромы не могли не способствовать крайнему революционизированию еврейского народа, и,в особенности, молодежи. В кратчайшие сроки из, казалось бы, кроткого от природы народа, явились личности, жертвующие своей жизнью для революции, сделавшиеся отчаянными бомбометателями, безоглядными убийцами. Ни одна национальность, считает Витте, не дала в России такого процента революционеров, как еврейская. Громадное количество евреев пристало к самым крайним партиям. В результате, конечно, явилась сильнейшая ответная реакция, очень многие, сочувствовавшие евреям или индиферентные к ним, стали ярыми антисемитами. О позиции самого графа свидетельствует небезынтересный разговор, если только он не является вымыслом, произошедший между Витте и императором Александром III, отцом Николая II. На запрос самодержца о его (то есть Витте) благосклонности якобы к еврейству, Витте будто бы рискнул ответить довольно дерзким выпадом. А именно, располагает ли император желанием и возможностями потопить всех российских евреев в Черном море. Если ответ отрицательный, то надо дать евреям жить по-человечески, а это будет возможно, в первую очередь, лишь при условии постепенного уничтожения дискриминационных законов. Очень важно здесь отметить, что российский антисемитизм произрастал на религиозной почве. Так называемая печально известная «Черная сотня» разработала концепцию жидомасонства, то есть еврейско-масонского заговора против России на основе православия. Как и практически все мемуаристы, Витте достаточно субъективен, превознося самого себя и принижая других. Потомственный дворянин, аристократ, человек благородного происхождения господин Витте не гнушался и не стеснялся в применении площадных и бранных слов для выражения неудовольствия, и даже отвращения к неугодным ему персонам. Он, ничтоже сумняшеся, рассказал о том, как фактически умыл руки и не удосужился ударить пальцем о палец для предотвращения действий правительственных войск в день 22 января 1905 года, вошедший в историю как «Кровавое воскресенье». Накануне вечером к нему явилась представительная депутация (выражение самого Витте), чтобы переговорить по делу чрезвычайной важности. Среди прочих он признал почетного академика Арсеньева, писателей Анненского и Максима Горького. Они стали горячо убеждать Витте, во избежание великого несчастья, принять действенные меры для того, чтобы адресованная царю петиция рабочего люда, с недостаточно корректно изложенными насущнейшими пожеланиями и просьбами, была непременно принята посредством мирного волеизъявления. Витте ответствовал почтенным согражданам, что дела этого совсем не знает (здесь он явно солгал) и потому вмешиваться в него не желает, и вообще это не входит в его компетенцию. Делегация ушла крайне недовольная поведением Витте, приведшего в обстановке назревающего острейшего внутриполитического кризиса формальные доводы для уклонения от сути дела. Утром 22 января, охваченный острым любопытством, Витте лицезрел с балкона своего дома на то, что отчасти было и делом его рук. Десяткам тысяч относительно миролюбиво настроенных рабочих с их женами и детьми, под водительством корыстолюбивого и злосчастного честолюбца священника попа Гапона, царскими войсками был оказан воистину «горячий» прием — губительные залпы сотен винтовок. Число раненых и погибших исчислялось сотнями и тысячами. Столь неадекватная реакция на преимущественно мирную инициативу трудового люда была одной из крупнейших политических ошибок царского режима. Им самим была окончательно подорвана вера в доброту царя и его окружения. Сиятельный граф, несомненно, достоин порицания за не принятие действенных мер для предотвращения сего ужасного действа. Довольно кощунственным выглядит следующий поразительный момент в воспоминаниях Витте. После полной негодования тирады о грядущих неизбежных последствиях, позорного для огромной царской России военного столкновения с маленькой Японией в 1904-1905 годах, он вещает, уподобившись древнему оракулу: «… Можно пролить много крови, но в этой крови можно и самому погибнуть и погубить своего первородного чистого младенца сына-наследника. Дай бог, чтобы сие не было так и, во всяком случае, чтобы не видел я этих ужасов…». Последнее желание Витте осуществилось. Он навеки успокоился в феврале 1915 года. Однако еще при жизни Витте великие европейские державы, не разрешив политическими методами своих разногласий, решились на крайние меры. В разразившейся в августе 1914 года первой мировой войне, совершенно не подготовленная Россия выступила на стороне англо-французского альянса (Антанты). Нет никакого сомнения в том, что Витте умирал с осознанием неотвратимости своего пророчества в самое ближайшее время. Но кто, в какие времена и в каких странах слушал своих пророков? Помимо разрешения проблем межнациональных и участи большинства крестьянства, в начале XX века довольно быстро созревал и вопрос улучшения жизненного положения российского рабочего класса. Бурный промышленный рост на основе иностранного капитала способствовал, в преимущественно аграрной державе, концентрации в крупных городах пролетариата, ставку на ускоренное революционизирование которого сделали отдельные экстремистские партии и их вожди. В целях нейтрализации их влияния власть имущие попытались принять меры по овладению рабочим движением посредством внедрения так называемого «полицейского социализма», в просторечии именуемом «зубатовщиной». Методами экономических уступок видные ревнители самодержавия Д.Ф. Трепов и С.В. Зубатов старались отстранить революционные партии от руководства рабочими массами, вследствие чего и всплыл на авансцену пресловутый Георгий Гапон. В биографии последнего имеются моменты, сближающие его со Сталиным. Россиянин лишь немногим старше кавказца, он закончил Полтавское духовное училище и поступил в семинарию. Этим сходство, однако, не исчерпывается. Гапон закончил семинарию (не без проблем) и после некоторой паузы стал таки служителем церкви. После скоропостижной смерти жены (со Сталиным произошло аналогичное) он решается поступить в духовную академию в Санкт-Петербурге, посредством протекции влиятельных персон Полтавы. Возможно, Гапон первоначально, в некоторой степени, был искренен в своем стремлении тесного сближения с беднейшими слоями населения, особенно работоспособного, с целью улучшения условий его жизни. В то же время червь тщеславия уже подтачивал его. Гапон сделал правильные расчеты, в качестве священника он имел преимущество легального общения с народом в отличие от революционеров. Ему было очевидно: «Настоящие революционеры имели мало влияния на народные массы потому, что могли действовать только тайно и в ограниченных кругах рабочих, так как остальная масса была им недоступна». Пропорционально тому, как возрастало влияние Гапона в пролетарской среде и у властей, росли и амбиции священника. Голова у него начинает кружиться. Гапон начинает представлять себя новым мессией и дерзает на вступление в конфронтацию с властями. Формальным поводом к обострению отношений с правительством послужило увольнение четырех рабочих в декабре 1904 года с крупнейшего военного завода — Путиловского. В самом начале года следующего было получено известие о сдаче японцам Порт-Артура, вызвавшее в народе большое негодование. Решимости действовать у Гапона прибавилось вследствие спекуляции на чувствах патриотизма. Он собрал наиболее влиятельных рабочих завода и предложил остановить станки (изготавливавшие важные военные заказы), на что те ответили согласием. В назначенный час 13 тысяч рабочих Путиловского завода прекратили работу. Спустя сутки забастовали Франко-русский судостроительный и Семянниковские заводы, также выполнявшие «весьма серьезные заказы для нужд войны». 20 января забастовкой были охвачены уже «375 заведений с 105000 чел.». Гапон побаивался, но окончательно решился предъявить ультиматум, непосредственно адресованный царю, с политическими требованиями, отчетливо осознавая, что в буквальном смысле играет с огнем. Инициировав кровавую бойню, поп незамедлительно обратился в паническое бегство за рубежи империи, где встретил в определенных кругах восторженный прием. Постепенно Гапон успокаивается и буквально купается в лучах европейской известности. В числе его знакомых появляются Анатоль Франс, Г.В. Плеханов, Ленин, Жорес. Спешно публикуется биография Гапона на английском и французском языках. Вслед за популярностью приходят деньги, вследствие избытка которых развивается страсть к богемной жизни. Близится час окончательного морального и физического падения Гапона. Вследствие октябрьского Манифеста он возвращается в Россию и вновь пытается играть свою игру — нечистоплотную и рискованную. Здесь малограмотного и беспринципного авантюриста ожидает закономерный финал. Весной 1906 года, в одном из домов пригорода Санкт-Петербурга, всецело преданный некогда священнослужителю эсер П.М. Рутенберг, вместе с несколькими рабочими, осуществляет казнь Гапона через повешение. В гапоновской «Истории моей жизни» явственно ощущается неискренность и даже лживость. И представляется весьма сомнительным, чтобы именно Гапону принадлежали нижеследующие примечательные строки: «… Николай II готовит себе судьбу одного из английских королей или французского короля недавних времен, что те из его династии, которые избегнут ужасов революции, в недалеком будущем будут искать себе убежище на Западе»… Право удостоиться пальмы первенства, чести более чем сомнительной, в деле политического терроризма в России принадлежит члену Северного общества П.Г. Каховскому, смертельно ранившему в декабре 1825 года генерал-губернатора Петербурга, графа Милорадовича М. А. Зимним студеным днем был создан прецедент открытого, сравнительно массового, выступления против, казалось бы, незыблемой российской самодержавной власти. Полностью оторванное от стабильной в целом политической ситуации в империи оно не могло не закончиться неудачно. Наперекор тому, что около шестисот участников декабрьского восстания подверглось различного рода репрессиям, начало революционно-террористическому процессу было положено. Самодержец всероссийский Николай I до конца своих дней не простил декабристов, даже представителей самых родовитых фамилий государства. Ничто не смогло побудить императора осуществить кардинальные политические реформы. Правительство Николая I пошло по пути мелких, частичных полуреформ, пытаясь отгородиться от решения проблем остроактуальных и сохранить в незыблемости основные начала самодержавно-крепостнической монархии. Сравнительно свежие вопиющие примеры умерщвления его коронованных собратьев, их же верноподданными, в гораздо более цивилизованной части континента не послужили российскому императору примером. Ему не могло не быть известно, что в конце XVIII века французская королевская чета лишилась своих голов на гильотине. Ранее, в середине века XVII, король Англии Карл I Стюарт окончил свою жизнь на эшафоте. Общественный резонанс, вызванный широким распространением сочинения французского роялиста маркиза Астольфа де Кюстина, красноречиво описавшего николаевскую Россию образца 1839 года, также не возымел никакого воздействия. Известный путешественник и литератор де Кюстин, отправившись в Россию ревностным сторонником монархического образа правления, вернулся на родину убежденным либералом. Нашумевшее в Европе произведение было посчитано самодержцем российским гнуснейшим пасквилем. Вскоре разразилась Крымская кампания, оказавшая сильнейшее влияние на внутриполитическую обстановку в России. Поражение в войне спровоцировало кризисные ситуации во многих сферах культурной, общественной и экономической жизни империи, показало необходимость немедленных реформ. Массовое брожение охватило все слои населения. В общественно-политическую борьбу особенно оказались вовлеченными студенчество, интеллигенция, военные. Лишь на смертном одре Николай I вынужден был взять слово с наследника, будущего императора Александра II, что тот разрешит коренной вопрос всей российской жизни, а именно крестьянский. Александр II вступил на престол уже сложившимся человеком, почти сорока лет от роду. Он выказал многие качества великого монарха и был достоин лучшей участи в бурлящей страстями российской обстановке последней трети века… В ноябре 1869 года, в Москве в Петровском парке, группой молодых лиц произведено было зверское убийство студента, некоего Иванова. Это беспримерное злодеяние явилось одним из заметных событий жизни российского общества второй половины XIX века и получило впоследствии наименования движения под названием нечаевщины. По имени главного исполнителя убийства — С. Г. Нечаева, временно ускользнувшего от суда в Европу. Спустя год состоялся процесс, на котором выяснилось, что Иванов был убит, по существу совершенно безвинно, по пустому подозрению в предательстве, выдуманному Сергеем Нечаевым. Здравомыслящая Россия содрогнулась, а великий Федор Михайлович Достоевский использовал криминальную фабулу для написания романа «Бесы» и обессмертил тем самым жертву и убийц, в первую очередь Нечаева. Последнему приписывается мрачное сочинение под примечательным заголовком «Катехизис революционера», проповедующее антигуманные методы и цели. В фигуре Нечаева есть нечто сверхестественное. Некоторый период времени он играл видную роль в радикальных кругах студенческого движения. В Европе он довольно близко сошелся с виднейшими российскими революционерами, однако процесс сильно повредил его репутации. В 1872 году швейцарское правительство выдало России Нечаева как заурядного уголовного преступника. Его предали анафеме и постарались забыть. Однако Нечаев оказался не просто жалким обманщиком и бесчестным негодяем, а единственным в своем роде фанатичным террористом-организатором. Два года его держали в цепях в казематах Петропавловской крепости, но узник стоически вынес это испытание. Спустя много лет Нечаев, благодаря своей фантастической воле и огромной силе внушения сумел склонить охрану крепости на свою сторону и едва не устроил грандиозную мистификацию с побегом. Заговор раскрылся, многие стражники и солдаты поехали в Сибирь, а Нечаев погиб в крепости, ровно тринадцать лет спустя после своей жертвы, студента Иванова. Российские террористы, народовольцы, открыто осуждавшие и даже проклинавшие Нечаева, в сущности, не столь уж далеко ушли от него. Они не принесли ничего своей стране, кроме новых бедствий. Насилие лишь порождало ответное насилие, получался замкнутый круг. В мировой истории нередки случаи применения методов борьбы совершенно не соразмерных с оценкой личности монарха и его деяний. 14 марта 1881 года в Петербурге, на Екатерининском канале, бомбами, брошенными Рысаковым Н.И. и Гриневицким И.И., был разорван в клочья царь русский и император всероссийский Александр II. Был убит самодержец, стяжавший славу великого реформатора. При сохранении своих атрибутов власти и главенствующего положения дворянства, Александр II отменил крепостное право, а также произвел серию реформ, долженствующих привести в соответствии с новыми порядками весь государственный строй России. В числе таких реформ была и судебная, произведенная в 1864 году. Организаторов и участников злодейского убийства императора-реформатора власти подвергли умерщвлению. Этому громкому покушению, в числе прочих, предшествовало множество других, довольно шумных террористических актов с различными результатами и совершенно неадекватными мерами наказания, что и предопределило участь императора. Во второй половине дня 17 апреля 1866 года столица Российской империи была взбудоражена необычайным происшествием. В центре Санкт-Петербурга, у решетки Летнего сада, из толпы зевак, неизвестный молодой человек стрелял в Александра II, но промахнулся. Покушавшийся на жизнь августейшей особы был немедленно схвачен. Отвечая на вопросы монарха, стрелявший мотивировал преступление тем, что царь, обещав вольность крестьянам, обманул их. Террористом оказался бывший студент Московского университета Дмитрий Владимирович Каракозов, происходивший из мелкопоместных дворян Саратовской губернии. Самодержец совершенно не пострадал и отделался лишь испугом, тем не менее, Верховным уголовным судом империи террориста приговорили к повешению, что и было исполнено в сентябре, на Смоленском поле, в Петербурге. Тем самым, властями была совершена серьезнейшая политическая ошибка. Несомненно, покушавшийся должен был понести строгое наказание, но лишать его жизни при данных обстоятельствах не следовало. Формально судьи были правы. Первая статья основного закона империи гласила: «Император всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. — Повиноваться верховной его власти, не токмо за страх, но и за совесть, сам Бог повелевает». Исходя из буквального смысла данного закона, Каракозов заслуживал смертного приговора. Однако соответственно духу времени, а также по соображениям гуманности, его следовало помиловать. Ибо погибший в ореоле славы мученика Каракозов не мог не служить экзальтированной части молодежи образцом для подражания. Русско-турецкая война 1877-1878 годов внесла свою лепту в дальнейший рост террористических выступлений против высших должностных лиц империи. 5 февраля 1878 года, в 10 часов утра, 28-летняя Вера Ивановна Засулич выстрелом из револьвера открыла новый, еще более трагический период российской истории. Она нанесла тяжелое ранение петербургскому градоначальнику генерал-адъютанту Ф.Ф.Трепову. Террористка демонстративно бросила оружие на пол приемной и не пыталась скрыться. Спустя два месяца, на процессе, привлекшем огромное внимание разных слоев российского общества, Засулич объявила, что не ставила целью убийство Трепова. Она лишь хотела таким экстраординарным способом наказать одного из высших чиновников империи за грубость и самодурство. Из показаний подсудимой также выяснилось, что она в свое время имела некоторые отношения с Нечаевым. Это знакомство обошлось Засулич, одной из дочерей отставного капитана, почти два года тяжелого одиночного тюремного заключения. Затем ее отпустили, так и не предав суду, а по истечении нескольких недель отправили в административную ссылку в разные города империи. В конце 1873 года Засулич получает разрешение поселиться под надзором полиции в Харькове. Прожив там почти два года, она решается перейти на нелегальное положение… Судом присяжных заседателей, под председательством видного российского юриста А.Ф. Кони, Вера Засулич была признана невиновной. Данный вердикт нельзя не признать вопиющим фактом юридического нонсенса. По всем канонам юриспруденции террористка должна была понести наказание, пусть даже символическое. Однако эмоции возобладали над разумом. Засулич незамедлительно была освобождена от стражников. Огромная толпа вынесла героиню на руках, посадила в карету и принялась ее сопровождать. Шествие вылилось в стихийную демонстрацию и большие беспорядки с применением огнестрельного оружия. Власти, пришедшие в себя после шока от такого решения суда, предприняли меры к задержанию Засулич. Но безуспешно. Были предпринята и вялая попытка пересмотра дела, которая также оказалась безрезультатной. Засулич так и осталась безнаказанной, что явно послужило вдохновляющим фактором для любителей революционных эксцессов. Безусловно, правы те, кто утверждает, что правосудие не должно быть ни слишком суровым, ни чрезмерно либеральным. Правосудие должно быть справедливым и беспристрастным при любых обстоятельствах, а наказание должно быть соразмерным содеянному фактически. Скандальный процесс по делу Веры Засулич получил огромный резонанс в России и за рубежом. Некоторый период времени о нем писала вся мировая пресса. Спустя ровно год, на утренней прогулке вокруг Зимнего дворца императора пытался застрелить 30-летний Александр Соловьев, учитель по профессии. И на этот раз Александру II удалось избежать смерти, вновь отделавшись лишь испугом, а также простреленной полой шинели. И вновь террорист, подобно Каракозову, был казнен. Вследствие этого, исполнительным комитетом революционной организации «Народной воли» в августе 1879 царю был вынесен смертный приговор. Александр II становится главной мишенью террористов, обложивших его как зверя. 18 февраля 1880 года в 6 часов 30 минут вечера в Санкт-Петербурге раздался ужасный грохот, густые клубы дыма поднялись над Зимним дворцом. Подорванной динамитом оказалась столовая царского дворца. Император чудом остался жив. Жертвами взрыва стали десятки солдат Финляндского полка, дислоцировавшихся в помещении под столовой. Это новое громкое выступление террористов вызвало в правящих кругах империи чувства смятения, ужаса и недоумения. Неделю спустя император официально наделил генерал-адъютанта графа Михаила Тариеловича Лорис-Меликова практически неограниченными полномочиями для реформирования самодержавной власти в сочетании с принципами либерализма. Хитроумный и храбрый Лорис-Меликов, происходивший из рода армянских князей Меликовых, видел лишь одно средство для спасения державы. Оно заключалось в безотлагательном даровании российскому народу всех свобод, совместимых с абсолютной властью, чтобы постепенно преобразовать эту власть в конституционно-монархическую. Это была необыкновенно трудная задача. Для ее решения требовалось приложить много усилии, времени и терпения. В первую очередь необходимо было убедить императора, чего Лорис-Меликов практически добился. В первые весенние дни 1881 года Александр II окончательно решился на самоограничение своей власти. Но, увы! Таковы гримасы судьбы, он лишается жизни при столь трагических обстоятельствах. После преждевременной гибели императора Александра II, российский трон занял тезка, его второй ребенок мужского пола. Александр III вступил на престол, обагренный кровью отца. Несомненно, данное обстоятельство воздействовало на психологию молодого императора. Первым побуждением правопреемника было уважение политической воли покойного отца. Без колебаний император устно санкционировал вступление на путь, ведущий к ограничению самодержавия народным представительством. Однако сторонники жесткой линии, в числе которых выделялся его учитель Победоносцев К.П., резко выступили против. В итоге почти двухмесячной борьбы они одержали победу. В начале мая Александр III, в отличие от своего родителя, обладавший менее гибким нравом, подписал подготовленный Победоносцевым манифест. В нем торжественно декларировалось о непоколебимом намерении укрепления самодержавия, ответственного единственно лишь перед Создателем. Тем самым, обозначался конец политики уступок либералам. Уже на следующий день Лорис-Меликов подал прошение об отставке, которая была принята. Российская империя вернулась на старые традиционные пути, означавшие когда-то славу и благоденствие. Пути, которые 35 лет спустя приведут империю к гибели. Александр III, несмотря на богатырское телосложение, процарствовал лишь 13 лет и умер из-за болезни почек. Он также не избежал покушения на свою жизнь в марте 1887 года. Главные организаторы террористического акта, и в их числе старший брат будущего основоположника марксизма-ленинизма, Александр Ильич Ульянов, были казнены в мае месяце того же года. Владимиру Ульянову (Ленину) к тому времени еще не исполнилось семнадцать лет. Трагическая кончина старшего брата не могла не пробудить в нем чувства злобы и ненависти к режиму царской власти и династии Романовых. Меж тем в конце XIX века в России наступил период относительной внутриполитической стабилизации. Этому способствовали бурное экономическое развитие, а также воцарение сына Александpa III, Николая II Романова. С приходом нового правителя чисто психологически человеку свойственно ожидать перемен к лучшему. Тем паче, в основной массе населения, террористические акты, направленные против священной, на ее взгляд, персоны самодержца всея Руси были мало популярны. Во всех своих бедах народ винил, в первую очередь, высшие аристократические и чиновничьи круги империи. Особенно твердой верой в доброту «царя-батюшки» отличались широчайшие слои крестьянства. Однако Николай II не сумел использовать кредит доверия основной части народа и тот факт, что до начала 20 века он практически не был вовлечен в политическую борьбу. Наступивший новый век очень скоро дал царю прекрасные возможности показать свой истинный облик мужа, априори и де-факто радеющего за нужды всех, без исключения, детей своих. Своеобразным барометром усиливающегося народного недовольства служили участившиеся выходки экстремистов. Один за другим начались террористические акты, империя оказалась совершенно незащищенной от этих эффектных ударов. В феврале 1901 года 26-летним Карповичем П.В. был смертельно ранен министр народного просвещения Боголепов Н.П. 15 апреля 1902 года молодой киевский студент Балмашев С.В. двумя выстрелами из револьвера в министерской приемной убил главу внутренних дел империи Сипягина Д.С. Казнь Балмашева, через повешение, последовавшая 16 мая в Шлиссельбургской крепости, не охладила пыла экстремистов. Убийством Сипягина открылась новая глава в истории террористической борьбы с российским аналогом абсолютизма. С этого момента начался отсчет деятельности Боевой организации партии социалистов-революционеров (эсеров). Маховик смертоносного для высших чинов царской администрации механизма пришел в действие. Высочайшим указом царь вместо безвременно усопшего добродушного Сипягина посадил на ключевой в империи пост жесткого ретрограда В.К. Плеве. Вскоре за скальпом новоявленного министра внутренних дел началась форменная охота. Партия социалистов-революционеров, в руководящем ядре которой преобладали лица еврейской национальности — М.Р. Гоц, Г.А. Гершуни, а также Евно Азеф, приговорила ревнителя самодержавия Плеве к смерти. Не последнюю роль здесь сыграло и то обстоятельство, что на этого царского сатрапа возлагалась главная ответственность за еврейский погром в Кишиневе, ошеломивший мировую общественность. Прекрасный солнечный день 28 июля 1904 года стал последним в жизни В.К. Плеве. Как обычно министр ехал на доклад к царю по Измайловскому проспекту. Четыре исполнителя-бомбометателя с равномерным интервалом двигались ему навстречу. Основной бомбардир, 25-летний Созонов Е.С., шел вторым. Выбрав благоприятный момент, Созонов бросил увесистый снаряд в карету Плеве. Раздался оглушительный взрыв, еще один министр внутренних дел окончил земное существование. Убийство Плеве произвело огромное впечатление на все слои российского общества. Даже самыми ярыми противниками терроризма признавалось, что тем самым был нанесен чувствительнейший удар по той системе, живым воплощением которой в тот период был министр Плеве. Социалисты-революционеры торжествовали. Праздник был на их улице, авторитет «главного организатора победы» Азефа поднялся на небывалую высоту. Тем горше было узнать 4 года спустя соратникам Евно, что их «несгибаемый предводитель» долгое время весьма прибыльно сотрудничал с Департаментом полиции и Петербургским Охранным отделением. Пятнадцать лет Азеф балансировал по лезвию бритвы, стремясь угодить и революционерам и полицейским. Случай уникальный во многих отношениях. Потрясены предательским поведением Азефа были не только революционеры, но и полицейские. Скандал получился вселенского масштаба. Очевидно, безжалостным убийством В.К. Плеве революционеры посеяли в души высших иерархов империи страх и недоверие к любой народной инициативе. Единственно этим можно объяснить расстрел делегации рабочих и членов их семей 22 января 1905 года. Эта кровавая акция привела к всеобщему возмущению и всероссийской стачке. Трон царя зашатался, и он был вынужден пойти на определенные уступки, что было расценено общественностью как проявление слабости режима. Октябрьским Манифестом 1905 года царем были дарованы политические свободы и провозглашены выборы в Государственную Думу, то есть декларировалась возможность участия народных представителей в управлении государством. Но и эти полумеры уже не помогли. В декабре разразилось восстание, которое удалось подавить ценой немалого кровопролития пока еще преданными царю войсками. 1906 год ознаменовался стремительным взлетом Столыпина на авансцену российского политического Олимпа. Судьбой ему отмерено было немногим более пяти лет проводить жесткий курс усмирения революционных проявлений с одновременным запуском некоторых экономических преобразований, в частности аграрной реформы. Первое удалось ему, пожалуй, лучше, чем второе. Но и то, что Столыпину удалось что-то сделать, учитывая мощные силы противодействия, достойно уважения. Малодушный самодержец при первых признаках проявления ясности на политическом небосклоне России не замедлил отвернуться от своего храброго вассала. В начале сентябре 1911 года Столыпин был тяжело ранен в здании Киевского театра во время антракта неким Д.Г. Богровым. После непродолжительной агонии он скончался в частной клинике Маковского. Мотивы покушения 24-летнего Богрова, успевшего побывать, несмотря на свою молодость, и анархистом, и агентом Охранки, до сих пор не выяснены досконально. Недолгое расследование велось некачественно и сумбурно. И сам факт поспешной казни Богрова наводит на определенные размышления о наличии неких могущественных заинтересованных сил. Еще один российский деятель, обладавший политической волей и незаурядным личным мужеством, преждевременно выбыл из строя. Император Николай II, в силу ряда причин не ценивший самых одаренных своих сотрудников, семимильными шагами двигался навстречу своей лично и подвластной ему империи гибели. Власть продолжает совершать грубейшие ошибки, которые, по выражению Талейрана, означают «больше, чем преступление». 17 апреля 1912 года царские войска расстреляли рабочих, бастовавших в Сибири на золотых приисках реки Лены. Пострадало свыше 500 человек. Это была самая чудовищная расправа такого рода со времен январьских событий 1905 года, и она привела к сильнейшей вспышке беспорядков и волнений на промышленных предприятиях. Революционные партии резко усилили свою активность в рабочей среде. В Российской империи в течение последующих двух лет напряженность в обществе перманентно возрастала. Победоносное участие в военных действиях гипотетически могло существенно ее понизить. Однако в реальности происходило обратное, хотя первоначально национально-шовинистический угар охватил все слои этнических славян России. Вследствие войны в громадной империи наметилась стойкая тенденция к ухудшению обеспечения не только продовольствием, но и товарами бытового назначения первой необходимости. Ввиду их дороговизны либо полного отсутствия повсеместно как в европейской части державы (городах Петроград, Киев, Баку и других), так и в азиатской (городах Ташкент, Семипалатинск, Красноярск и других), прокатились массовые стихийные народные волнения, беспорядки и погромы. «Продовольственные выступления» в Баку 14-16 февраля 1916 года спровоцировали весьма напряженную обстановку в обеспечении нефтепродуктами в центре и многих промышленных регионах. Все больший размах приобретало стачечное движение. По данным одного источника, «в России в 1915 г. было 1946 стачек с 897 тыс. участников, в 1916 г. — 2306 стачек с 1784 тыс. и в январе-феврале 1917 г. — 751 стачка с 640 тыс. участников». Широкомасштабное антиправительственное и антивоенное выступление некогда безропотных инородцев, вошедшее в историю как восстание Амангельды Иманова в Казахстане, сотрясло одну из, казалось бы, безмятежных окраин империи и также явилось одним из предвестников ее неминуемого распада. После неполных 23-х лет правления Николая II Романова случилось неизбежное. Любители великих потрясений, которых столь нещадно бичевал Столыпин, а не сторонники Великой России, одержали верх. Малозавидное положение державы вследствие империалистической войны одним махом превратилось в бедственное. В сущности, страны германского блока мало угрожали национальным интересам монархической России, помимо затрагивания аспектов чисто эмоциональных. В первую очередь, под ударом оказывалась республиканская Франция и, отнюдь не случайно, один из высших ее представителей Раймон Пуанкаре в течение небольшого временного отрезка дважды посещал Россию. Его последний визит в качестве президента совместно с председателем совета министров Франции Вивиани состоялся в самый канун войны. Волевой Пуанкаре в определенной степени повлиял на недостаточно продуманное решение царя о преждевременной мобилизации русской армии. Тем самым, помогая братьям-славянам сербам и французам, самодержец жертвовал жизнями подданных и лично своей. Справедливости ради следует отметить, что царь весьма и весьма сомневался в правильности объявления полной мобилизации до того, как это сделают главные оппоненты — Франция и Германия. Но под давлением своего армейского руководства и, уму непостижимо, дипломатического тоже (министра иностранных дел С.Д. Сазонова), Николай II сдался. Одним словом, пока Коба Сталин томился в Сибири, стремительно приблизился час самоликвидации самодержавной власти в России. Для плохо оснащенной практически по всем позициям русской армии ход военных действий складывался крайне неудачно. На редкость бездарное руководство войсками, коррумпированность генералитета, казнокрадство штатских чиновников сказались самым пагубным образом. Затянувшаяся, надоевшая многим война окончательно выявила неспособность царского режима решать насущнейшие нужды большинства населения. Экономическое положение страны резко ухудшилось, людские потери были огромны. Недовольство практически всего народа, всех слоев общества достигло критической точки. Правительственные войска, некогда беспрекословно стрелявшие по безоружным подданным, стремительно разлагались. Антагонизм между властью, богатство имущими и обездоленнейшими кругами народа, стал нестерпимым. В то время как одни пухли с голоду или кормили вшей в окопах, другие продолжали благоденствовать, как и в мирные времена. В третьей декаде февраля 1917 года, в столице империи, переименованной в Петроград в угоду национал-патриотам, начались беспорядки, которые затем приняли характер форменной революции. Из Ставки царь послал депешу с повелением немедленно прекратить беспорядки, «недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией». Засим он не сумел пробиться в Петроград, и, убедившись в отказе генералитета от поддержки, когда смута в столице практически уже пошла на убыль, самодержец решился. 15 марта в 15 часов император всероссийский Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Михаила. Однако у последнего также не доставало гражданского мужества и стремления взвалить на себя в такой серьезнейший момент ответственность руководства огромной державой. Это показывает всю глубину кризиса, постигшего династию Романовых. Из целого сонма, так называемых великих князей, не нашлось ни одного, кто отважился бы стать во главе государства. Монархия умерла окончательно и бесповоротно. Правда, отказ Михаила от власти был сформулирован в определенной степени условно: «Принял я твердое решение в том лишь случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, выраженная Учредительным собранием». Однако в то весьма беспокойное время было не до юридических тонкостей, поэтому в некогда могущественной империи легитимная до сего времени власть прекратила существование. В одночасье Россия превратилась в самую свободную страну мира. Все механизмы и шестеренки старого механизма уклада жизнедеятельности со стоном и скрежетом рассыпались. Первая, получившая наименование Февральской, революция 1917 года, низвергнувшая династию Романовых, явилась следствием стихийного взрыва народных масс, доведенных до отчаяния лишениями войны и явной несправедливостью в распределении жизненных благ. Она была встречена восторженно и использована, в первую очередь, высшей буржуазией, а также чиновничеством, окончательно потерявшими веру в систему самодержавного управления и, особенно, в самого царя и его приближенных. Первое Временное правительство состояло именно из представителей этой элитной части населения. Революционные партии не участвовали непосредственно в осуществлении революции. Они не ожидали ее и вначале были весьма поражены фактом молниеносной ломки царского режима. Петроградский Совет рабочих депутатов образовался в момент народного буйства группой рабочих стихийно, без центрального руководства. Это было возрождение Петербургского Совета, отличившегося в революции 1905 года. В отличие от Временного правительства, ставшего официальным преемником царского и признанного таковым за рубежом, Совет формально не обладал властью. Однако предписания Совета постепенно признавались все большим числом рабочих и солдат, тем самым наделявшими его властными полномочиями. По примеру Петрограда Советы создавались в Москве и других крупных городах, а несколько позже и в сельских районах. Почти случайно возникла практическая основа так называемого двоевластия, установившегося в результате Февральской революции. Ситуация складывалась весьма сумбурная и запутанная, реально положением в государстве никто не владел. На плечи представителей Временного буржуазного правительства, начавшего функционировать в обстановке всеобщей эйфории и развала старого мира, нежданно-негаданно свалилась гигантская ноша управления огромной страной. Она оказалась для них непомерно тяжелой. Многие попросту растерялись и, как обычно в России, задались вопросом: «Что делать?». Спасительным выходом казалась мысль о спешном формировании Учредительного собрания в качестве наиболее легитимного органа народного представительства. Прослышав о самоликвидации самодержавного режима, с разных частей света в Россию ринулись, помимо бескорыстных идеалистов-партийцев, революционные предводители разных калибров. В середине апреля из Швейцарии в Петроград приехал Ленин. В результате непростых переговоров с германскими властями большевистский лидер вместе с группой своих сподвижников и представителей других партий добился разрешения проехать через Германию и Швецию в железнодорожном вагоне на правах экстерриториальности. Ленин немедленно развил бурную деятельность, отмеченную французским дипломатом Морисом Палеологом следующим образом: «Авторитет Ленина, кажется, наоборот очень вырос в последнее время. Что не подлежит сомнению, так это то, что он собрал вокруг себя и под своим началом всех сумасбродов революции; уже теперь он оказывается опасным вождем». Еще не ступив на башню броневика у Финляндского вокзала в Петербурге, Ленин бескомпромиссно и недвусмысленно заявляет о претензиях партии большевиков и своих лично на всю полноту власти на то, что в реальности тогда представляла Матушка-Русь. То есть на необъятные пространства земель, полей, лесов, рек, озер, морей и прочая и прочая. Ибо величайшая некогда держава мира в тот период времени без Царя-Батюшки, являлась лишь понятием сугубо географическим. Первым из числа революционных сумасбродов, причем наиболее оголтелым, следует назвать Троцкого. Последний приехал из Соединенных Штатов в Петроград месяцем позже Ленина, по причине пятинедельной задержки британскими властями. Троцкий понимал, что несколько запоздал с прибытием, и альянс с большевистским вождем сулит ему выгоды. Сторонним наблюдателям стало понятно, что они вскорости договорятся. Политическая обстановка в Петрограде летом оставалась далекой от стабильности вследствие ухудшающегося материального положения народа. Непрерывно проводятся разные конференции и съезды. В середине июня состоялся Первый Всероссийский съезд Советов с ничтожно малым числом большевистских делегатов. Тем не менее, Ленин безапелляционно выразил на нем готовность взять власть в свои руки, что было равносильно объявлению войны его партией Временному правительству, благородного до неразумности в решимости продолжать войну до победного конца. Ленин, в отличие от лидеров других партий, последовательно отстаивает решение наиболее злободневного вопроса — немедленного прекращения военных действий. Его лозунги пользуются все большей популярностью. Во время демонстрации 30 июня десятки тысяч человек несут большевистские призывы. В середине июля провоцируются еще более серьезные антиправительственные выступления. Противники большевиков вполне резонно обвиняют Ленина в подготовке государственного переворота. Рупор большевиков — газета «Правда» — запрещается и выписываются ордера на арест наиболее заметных вожаков партии. Л.Б. Каменев (Розенфельд) дает себя арестовать, а Ленин и Г.Е. Зиновьев (Радомысльский) малодушно скрываются, дабы затем уехать в Финляндию. Когда инициированное властями наступление в Галиции провалилось с большими потерями в живой силе, разразился очередной правительственный кризис. Взамен подавшего в отставку князя Г.Е. Львова на пост премьер-министра заступил А.Ф. Керенский. Троцкий и его приверженцы, наконец, присоединяются к большевикам, и следует новая волна арестов. Вкупе с Троцким, под стражей оказываются также истая большевичка A.M. Коллонтай и бывший «межрайонец» А.В. Луначарский. Затем, когда Ленин и другие главари все еще скрываются или находятся за решеткой, в Петрограде под умелым руководством Сталина проходит VI съезд РСДРП (первый после форума в Лондоне). В самом начале осени выступил генерал Лавр Корнилов дабы «призвать всех русских людей к спасению умирающей родины». Колонны его войск, ведомые боевым генералом A.M. Крымовым, казалось, взяли Петроград в клещи, и Керенский впал в отчаяние. Тем не менее, путч провалился, а Крымов пустил себе пулю в сердце. Вследствие полного фиаско Корнилова позиции большевиков значительно укрепились. Троцкий, выпущенный из тюрьмы в конце сентября, избирается председателем Петроградского Совета, ставшего главным воинствующим центром большевиков. Ленин перебирается из Гельсингфорса в Выборг, чтобы быть поближе к месту событий. Вождь заклинает своих соратников: «Кризис назрел» — пора брать власть в свои руки. Однако в самый канун решительных действий, которые должны были стать критическим испытанием, верхушка партии оказалась пораженной серьезным внутренним конфликтом. Инициаторами его были Зиновьев и Каменев, открыто выступавшие против вооруженного восстания. Наконец, предельно обеспокоенный Ильич, сильно изменив внешность, прибывает в Петроград. 23 октября там состоялось заседание ЦК партии большевиков, которому суждено было навсегда войти в историю. Ленин категорически настаивает на немедленной подготовке к вооруженному выступлению и склоняет чашу весов в пользу своего предложения. Большинством в восемь голосов ЦК принимает решение о перевороте. В вопросе стратегическом, захвате власти под лозунгом подлинно пролетарской революции, Ленин и Троцкий действовали в унисон. Главным образом, именно этот дуумвират определился с окончательным сроком низвержения последнего состава Временного правительства. Причем, если Ильич до последнего момента был законспирирован и давал указания, в сущности, из подполья, то Троцкий действовал открыто. К началу ноября Временное правительство продолжало функционировать на коалиционной основе. Обладателями основных министерских портфелей в правительстве были представители партий меньшевиком и эсеров. Наконец наступил момент истины: было решено нанести главные удары перед самым началом II Всероссийского съезда Советов, намечаемого на 7 ноября. Поздней ночью 6 ноября в Смольный дворец благополучно прибыл Ленин в целях предосторожности продолжавший маскироваться до неузнаваемости. С его приходом действия Петроградского Военно-революционного комитета стали гораздо более агрессивными, однако четкости не прибавилось. В отличие почти от всех других большевистских руководителей Ленин придавал решающее значение свержению Временного правительства, проявлявшего беспомощность, в преддверии съезда. Ночью вооруженные большевистские силы начали действия по занятию ключевых объектов энергоснабжения, связи и транспорта, а также аресту членов легитимного правительства. Но лишь утром, часов в одиннадцать, в Смольном наметили «в грубых чертах «оперативный план». Предвосхищая развязку, днем на заседании Петроградского Совета Ленин торжествующе объявил о победе «рабочей и крестьянской революции». В связи с чем, малейшее промедление с захватом Зимнего дворца, к окружению которого реально приступили около 4 часов дня и где обосновались практически полностью изолированные от внешнего мира министры, приводило лидера большевиков в состояние бешенства. Открытие съезда Советов между тем было запланировано на два часа дня. Поздно вечером стало окончательно ясно, что откладывать больше нельзя, как бы ни хотел того Ленин. В 23 часа 40 минут 7 ноября меньшевистский лидер Федор Дан (Гурвич) объявил съезд открытым. Вооруженные отряды большевиков стремились в это время любой ценой завладеть Зимним дворцом. На представительском форуме развернулись ожесточенные дебаты вокруг факта организации военного заговора, без согласования с другими политическими партиями, группами и фракциями. В знак протеста делегаты от меньшевиков и эсеров (социалистов-революционеров) опрометчиво покинули зал заседания, совершив тем самым грубейшую ошибку. Вместо того чтобы бороться на съезде за сохранение властных полномочий, они ушли, оставив большевиков и представителей некоторых других партий полными хозяевами положения. Около 3 часов 30 минут ночи фактически уже 8 ноября на съезд поступило сообщение об аресте большинства министров-социалистов, встреченное овацией. Временное правительство громогласно объявлялось низложенным, невзирая на то, что его председатель Александр Керенский оставался еще на свободе и пытался организовать отпор действиям узурпаторов. Мало кто в России сознавал тогда, что в истории страны и всего мира наступила новая эра. На главный вопрос о том, почему именно большевики победили в борьбе за власть в Петрограде в 1917 году невозможно дать однозначный ответ. Имеется целый ряд причин обусловивших феноменальный, казалось бы, успех марксистско-ленинской партии, доселе малоизвестной практически всем слоям предельно разобщенного российского электората. Собственно не только лишь их партия столь громогласно продекларировала захват власти. У большевиков были союзники, но воспользовались впоследствии плодами Октября лишь они одни. Поэтому создалось мнение о большевиках как единоличных победителях. Далее, фатальное стремление демократического, в своей сути, Временного правительства продолжать совершенно опостылевшую войну до победного конца, сказалось самым роковым образом. Под любым «гарниром» необходимо было добиваться выхода России из войны. В полной мере это сознавал лишь один Ленин. В сложившейся к тому времени ситуации немаловажным источником роста авторитета большевиков явились выдвинутые ими чрезвычайно притягательные популистские лозунги типа «Вся власть Советам». Вследствие реализации которого непременно исполнятся все пожелания и чаяния страждущих, то есть люди получат Мира, Земли, Хлеба вдосталь. Весьма важным фактором, полностью использованном в 1917 году вождями пролетариата, была нетерпеливость радикально настроенных народных масс, стремившихся к кардинальному улучшению своего незавидного положения. Огромную работу большевистская партия проводила, чтобы заручиться поддержкой солдат в неспокойном тылу и на разваливающемся фронте. Причем теперь большевистские агитаторы работали с открытым забралом, из глубоко законспирированной когорты, в одночасье превратившись в организацию массовую и общедоступную. Одновременно дерзкое, решительное и весьма гибкое предводительство Ленина отнюдь не исключало сравнительно демократическую, «толерантную и децентрализованную структуру и методы руководства». Более того, исключительно Ильичу, необходимо признать, принадлежит прерогатива такой установки. Он открыто приглашал всех, кто пожелает, к сотрудничеству, из соображений тактических, а также полного пренебрежения нормам этики и морали. Ленин ради достижения намеченной цели, а именно обретения вожделенного политического первенства, был готов на все что угодно, даже на союз с самыми темными силами. Не следует обольщаться тем фактом, что первое, кстати, также временное, постфевральское правительство, то есть орган исполнительный, состояло исключительно из большевиков с официальным названием Совет Народных комиссаров под председательством В.И. Ульянова (Ленина). Новый Центральный Исполнительный Комитет съезда Советов рабочих, солдатских и частично крестьянских депутатов, то есть орган преимущественно законодательной ветви власти состоял из 62 большевиков, 29 левых эсеров, 6 меньшевиков-интернационалистов и 4 представителей прочих малозначительных левых группировок. Колоритнейший ареопаг, невзирая на председательство номинального большевика Льва Каменева, был суть коалиционным. Второй «Всероссийский» съезд Советов, завершившийся утром 9 ноября, принял, помимо разрешения вопросов организационного характера, так называемые «Декреты о мире и земле». Декрет о мире практически целиком был ленинским изобретением, которым во всеуслышание провозглашались инициативы о проведении незамедлительных переговоров всеми заинтересованными сторонами, с целью скорейшего заключения справедливого мира, без аннексий и контрибуций. В другом декрете, основанном на аграрной программе левых эсеров, также декларировались принципы разделения земель крестьянам по справедливости. Одним из первых постановлений Совета Народных Комиссаров, в котором Коба-Сталин занял кресло разрешителя вопросов межнациональных, было подтверждение проведения выборов в Учредительное собрание, долженствовавшее стать высшим российским представительским учреждением, на 25 ноября 1917 года. Противники большевистской инициативы, возмущенные наглой и непристойной, на их взгляд, попыткой узурпации власти, до созыва Учредительного собрания с самого начала попытались оказать жесткое сопротивление. Застрельщиками в этом деле были представители партий эсеров и меньшевиков. Образовав организацию с громким названием «Комитет спасения родины и революции», они объединили под его знаменем и представителей некоторых специализированных ведомств. Однако их попытка вооруженным путем «разобраться» с большевиками была быстро отбита. Председатель объявленного низложенным Временного правительства Керенский, опираясь на не слишком многочисленные силы казаков генерала П.Н. Краснова, попытался 12 ноября войти в Петроград. Однако наспех собранные отряды рабочих, солдат и матросов преградили им путь на Пулковских высотах. Сумбурное и кровопролитное столкновение, в конечном счете, завершилось поражением красновцев. Керенский едва успел скрыться от неминуемой расправы, переодевшись и видоизменив свою внешность. «Триумфальное» шествие советской власти начало свой кровавый путь по городам и весям необъятной российской земли. Отражение прямой и непосредственной угрозы существованию новому режиму в Петрограде не могло не воодушевить Ленина и его сподвижников, из числа наиболее радикальных. Вождь в ультимативной форме потребовал от умеренной части руководства большевистской партии прекратить иллюзорные надежды на реальное сотрудничество с другими политическими силами. Тем самым, вероятность действенности работы будущего Учредительного собрания уже тогда оценивалась трезвомыслящими политиками как весьма сомнительная. В знак протеста пятерка умеренных во главе с Каменевым и Зиновьевым вышла из ЦК партии. Кроме выхода из ЦК, А.И. Рыков, В.П. Ногин и В.П. Милютин и присоединившийся к ним И.А. Теодорович покинули правительственные посты. Разразился первый сильнейший кризис свежеиспеченной руководящей верхушки Страны Совдепии. Он был инициирован демократичным Всероссийским исполнительным комитетом железнодорожников (Викжель). Группа оппозиционеров очень скоро увеличилась. К ним присоединились нарком труда А.Г. Шляпников, Ю. Ларин (М.А. Лурье) и другие. Вследствие этого позже министерские портфели получили некоторые представители левых эсеров. Развязка конфликта была скорой, как и многое в те лихорадочные дни. Зиновьев капитулировал первым, забрав назад свое заявление об уходе с партийных постов и обязываясь подчиниться партийной дисциплине. С Каменева были сняты полномочия председателя ЦИК и на его место назначили Свердлова. В такой обстановке, не имевшее никакого управленческого опыта, большевистское правительство принялось выпускать декрет за декретом, отчаянно пытаясь завладеть контролем над обстановкой, складывающейся на Руси. 6 ноября 20 года на торжественном заседании Бакинского Совета Сталин довольно бесхитростно зачитал, в том числе, нижеследующие абзацы из своего доклада: «Три года тому назад, 25 октября (или 7 ноября по новому стилю) 1917 года — маленькая кучка большевиков, деятелей Петроградского Совета, собралась и решила окружить дворец Керенского, взять его войска, уже разложившиеся, в плен и передать власть собравшемуся тогда II съезду Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. В тот момент многие на нас смотрели, в лучшем случае, как на чудаков, в худшем — как на «агентов германского империализма». Сделанное им признание довольно много значит. Судя по всему, осторожный Коба в глубине души весьма и весьма сомневался в реальности осуществления задуманного своими оголтелыми коллегами переворота. О том, что семнадцатый год столь круто переменит его судьбу, он видимо задумывался мало… Коба-Сталин встречал его в пути, направляясь из северной части Центральной Сибири вверх по Енисею на собачьих и оленьих упряжках, а порою и просто пешком. В Европе продолжал бушевать пожар первого всемирного вооруженного конфликта. Невиданных масштабов бойне требовалось, во все возрастающих количествах, пушечное мясо. Кобе предоставлялась реальная возможность отправиться на Восточный фронт, сражаться с австро-венграми или германцами. Однако революционера с Кавказа на военную службу не взяли, по причине плохого функционирования левого локтевого сустава, а также, очевидно, из-за неизменности его репутации смутьяна. Медицинское освидетельствование производилось в начале февраля в Красноярске. Срок четырехгодичной ссылки истекал летом, поэтому власти не сочли необходимым отправлять Сталина обратно в Курейку, путь неблизкий и хлопотный. Ему разрешили временно поселиться в Ачинске, захудалом городишке на транссибирской железнодорожной магистрали. Не будет преувеличением отметить, что Коба несколько одичал в Курейке. Непродолжительное пребывание в захолустном Ачинске в некоторой степени помогло его ускоренной адаптации в миру. Среди ссыльных, проживавших в то время в Ачинске, находился Лев Каменев с женой Ольгой (сестрой Троцкого). Помимо других гостей, Коба все вечера проводит в их доме. Он почти не участвует в беседах, лишь изредка вступая в разговор. На правах хозяина дома Каменев задает тон в политических посиделках, безапелляционно высказывая тот или иной прогноз. Внешне Коба с почтением внимает ему, сосредоточенно посасывая трубку. Он предусмотрителен и предпочитает, преимущественно, выслушивать мнения других, нежели говорить самому. Не полностью владея ситуацией, горец избегает скоропалительных суждений, во избежание попадания в глупое положение. В конце марта, столь неожиданно преждевременно освободившийся, Коба-Сталин, вместе с другими ссыльными курьерским поездом прибывает в столицу. По приезду в Петроград Коба-Сталин сразу же разыскал семью Аллилуевых, проживавших на окраине города и оказавших ему восторженный прием. Воодушевленный горячей встречей, кавказец, в мало свойственной ему манере, до мельчайших деталей, в лицах, повествует обо всех красочных перипетиях обратного путешествия из Сибири. Его рассказ довольно живописен и свидетельствует не только и не столько о бурном состоянии водоворота российского общества, но и духовного подъема самого Кобы-Сталина. Условившись с Аллилуевыми о возможности дальнейшего у них расквартирования, Коба отправляется в партийную штаб-квартиру — особняк бывшей балерины Кшесинской, любимицы отрекшегося от престола царя. Вместе с Каменевым и М.К. Мурановым он без особых проблем входит в редакционную коллегию газеты «Правда», печатного органа Русского бюро ЦК. Триумвират, с подачи Каменева начинает проводить умеренную политику по отношению к Временному правительству. Когда же Ленин вернулся в Петроград и призвал к немедленной социалистической революции, то даже многие из видных большевиков не приняли всерьез его высказывания. Все еще повсеместно властвовали чувства эйфории, наступившей после Февральской революции. Но вскоре, не в пример, допустим, Каменеву, Коба начинает поддерживать Ленина практически по всем позициям. После некоторого периода сомнений и колебаний (в чем Сталин чистосердечно признается спустя десять лет), он бесповоротно становится под знамена ленинских идей. Разность жизненных условий в последние годы, несомненно, внесла коррективы в его отношение к Ленину. Ореол вождя, по мере окончательного возмужания в сибирской глуши, некогда пылкого южанина, не мог не утратить первозданного ослепительного блеска. Тем не менее личность Ленина сохранила огромную притягательность для Кобы-Сталина. Постепенно он становится одним из ближайших сотрудников вождя большевиков. Коба вплотную следует в кильватере воплощения ленинских замыслов, стремясь не отстать, и в отличие от других большевистских лидеров почти не имеет с ним расхождений в тактических вопросах. В ходе предоктябрьских событий Сталин берет на себя роль специального помощника Ленина по особым поручениям. Его изворотливость, мастерство конспиратора и абсолютная надежность находят широкое применение. Горец не старается выказать качеств записного оратора или оригинала-мыслителя, коим было несть числа в те смутные времена, но он является человеком, которому можно было поручить любую работу и быть при этом уверенным, что он с ней справится. Поручения, доверенные Кобе в мае и июне, подтверждают правоту ленинского представлений о нем. Он почти не пишет статей для «Правды», не участвует в длительных переговорах, в результате которых Ленин сумел договориться с Троцким и его сторонниками. Однако в этот период всеобщей напряженности и неразберихи, Коба-Сталин активно проводит на заднем плане плодотворную работу организационного характера, включавшую и налаживание связей с противостоявшими друг другу социальными группировками. Одним из важнейших заданий Сталина являлась организация пропаганды и агитации солдат и рабочих против продолжения войны с Германией. Большевики неистово призывают народ прекратить империалистическую войну и переключиться на пролетарскую революцию. Коба был одним из главных действующих лиц многолюдной демонстрации, которая была задумана в поддержку Советов, а заодно и временного правительства. На деле же 90% лозунгов ее оказались большевистскими. В самой середине года Коба-Сталин находится в эпицентре событий и оказывает Ленину личную услугу. Он убеждает руководство Петроградского Совета не поддерживать кампанию против вождя большевиков, инициированную Временным правительством и объявлявшую Ленина и прочих германскими агентами. Едва Временное правительство издает приказ об аресте Ленина, вездесущий кавказец приходит к нему на помощь. Сначала он прячет вождя на квартире у Аллилуевых, а затем тайно переправляет в безопасное место в Финляндии. У Аллилуевых Ленин занимал ту самую комнату, которую хозяева забронировали по просьбе Кобы и которой он доселе не воспользовался. После переправки Ленина Сталин проводит больше времени у Аллилуевых и становится кем-то вроде члена семьи. Весьма вероятно, что именно тогда горец начинает с особым вниманием относиться к Надежде — младшей из сестер Аллилуевых. В момент, когда Ленин и Зиновьев вынуждены скрываться, а Троцкий и Каменев вместе с некоторыми другими находятся в тюрьме, Коба-Сталин выдвигается на передний план. Возникает вопрос, почему он не подвергся в то время преследованию? Здесь может быть следующее объяснение. Коба ведет себя спокойно, то есть вполне благоразумно, с ним можно вести конструктивный диалог, в отличие от иных большевистских вожаков, с пеной у рта алчущих власти. Вследствие этого его, вполне резонно, власти не считают чрезмерно опасным. К тому же Сталин практически сразу по приезду в Питер был делегирован от большевиков «в состав исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов». Вместо «Правды», закрытой правительством, выпускается газета «Рабочий путь», и Коба входит в ее редакцию. Когда в начале августа 1917 года 267 большевистских делегатов собрались на проводившийся в полулегальных условиях VI съезд партии, с Отчетным докладом ЦК (прерогативой Ленина) выступил Сталин, сделавший сообщение также о политическом положении. Коба, несмотря на определенное противодействие, довольно смело провозгласил на съезде о тщетности надежд на свержение Временного правительства мирным путем, а также объявил, что: «Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму». В то же время было сделано предупреждение о том, что не следует дать себя вовлечь в «преждевременный бой». В целом же, в условиях, когда главные партийные руководители были вне «закона», а сама партия в любой момент могла быть подвергнута официальным гонениям, съезд ограничился лишь оценкой обстановки. Бурные дискуссии развернулись в ЦК партии по вопросу участия партии в так называемом Демократическом совещании, Коба-Сталин был в числе лидеров, требовавших бойкота. В конце концов было принято решение о принятии участия в нем, что подверглось суровому ленинскому осуждению. В критические ноябрьские дни Коба не был склонен безоглядно поддерживать ленинский план переворота, ибо это означало «поставить все на карту». Он не разделял уверенности Ленина в успехе, но в отличие от Каменева и Зиновьева, был готов выполнять самые рискованные поручения. Коба-Сталин достаточно уверенно голосует за предложение Ленина по вопросу о вооруженном восстании. Для осуществления этого решения формируется Политическое бюро, состоящего из семи членов, в их числе и Коба. Весьма характерно, что в бюро, как ни в чем не бывало, попадают двое категорически несогласных с решением о вооруженном выступлении. Через несколько дней вновь разгорелись ожесточенные дебаты, на которых Сталин, в частности, говорит: «Тут две линии: одна линия держит курс на победу революции и опирается на Европу, вторая не верит в революцию и рассчитывает быть только оппозицией. Петроградский совет уже встал на путь восстания, отказавшись санкционировать вывод войск». В заключение состоялось закрытое заседание Центрального Комитета, на котором был избран Военнореволюционный центр в составе Я.М. Свердлова, И.В. Сталина, А.С. Бубнова, М.С. Урицкого и Ф.Э. Дзержинского. Центр от партии большевиков влился в Петроградский Военно-революционный комитет (ПВРК), который мыслился как беспартийный (надпартийный) орган, состоящий из представителей различных партий, группировок и соответствующим образом руководимый. Категорическое требование Ленина об исключении оппортунистов из партии, озвученное 2 ноября на заседании ЦК, выполнено не было. Страсти в отсутствие самого Ленина, по-прежнему находившегося на нелегальном положении, основательно разгорелись. Масла в огонь распрей подлил Троцкий, бурно протестовавший не только против публичного заявления Зиновьева с Каменевым, но и примиренческой позиции Кобы-Сталина. Последний демонстративно объявил о своем выходе из редакции партийной газеты «Рабочий путь». ЦК благоразумно решил не обсуждать этот вопрос и не принимать отставки Сталина, засим перешел к обсуждению других вопросов. Впервые два будущих главных оппонента столкнулись открыто. 1917 год явился важной вехой на пути Сталина к вершинам власти, невзирая на то, что он производил порою, как выразился некто Суханов Н. (Гиммер Н.Н.), «впечатление серого пятна, иногда маячившего тускло и бесследно». Существует устойчивое мнение о том, что Сталин остался на периферии решающих Октябрьских событий. Во всяком случае, он не красуется на переднем плане тех сумбурных дней во весь рост, что впоследствии было поставлено недоброжелателями ему в пику. Тем самым, по-видимому, именно их ядовитые замечания вдохновили впоследствии сталинских апологетов, самыми «наглядными примерами» исправить столь вопиющую «несправедливость». Суть дела здесь, однако, заключается в следующем. Сталин, как известно, был оратором не слишком сильным. В обстановке, когда бушевали митинговые страсти, он не мог быть на виду, в том числе, и по причинам чисто психологическим. Усмирять и вести за собой разгоряченные скопления людей, преимущественно сумбурно мыслящих, не относилось к числу его козырей. Коба вполне резонно полагал: нехай те, кто больше всех кричат о захвате власти, свои рискованные планы в первую очередь и осуществляют. В деятельности Сталина во все времена присутствовали элементы методичности и конкретности, логики и рационализма. Осторожный и предпочитающий действовать неспешно, Коба и в лихорадочные часы и минуты 7 и 8 ноября, не мог изменить естества своей натуры. То есть, честь суетиться и мельтешить он предпочитал предоставлять другим, благо добровольцев было предостаточно. Вероятно, даже и в эти критические для большевистского дела дни и ночи, Сталин почивал достаточно безмятежно, по причине крепости нервной системы. И не проспал ли он попросту утреннее заседание ЦК, на котором был принят окончательный план переворота? А, может быть, Кобу уже тогда настолько поразили стрелы Амура, что он временно забыл о революционных делах? Никто и никогда не дознается этого с наибольшей долей вероятности. Резюме раздела Даже бегло брошенный ретроспективный взгляд позволяет с уверенностью заключить, что уроки истории действительно ничему не учат. Выстрел Каховского в декабре 1825 года ознаменовал начало решительного наступления на многовековые устои самодержавной власти в России. Бунтовщиками были объявлены тогда меньше тысячи человек. Менее чем 100 лет спустя таковыми оказались тысячи тысяч. Власть имущие с преступным небрежением игнорировали и последующие громкие сигналы, грозящие режиму катастрофическими последствиями. Полное отсутствие понимания сложных процессов общественного развития, явный недостаток политической воли, сословные предрассудки царей рода Романовых, особенно обоих Николаев, основные причины сокрушительного ниспровержения их династии, а также сопутствовавших этому катаклизмов в России. Их социально-политическая близорукость способствовала появлению в государстве во все возрастающих количествах самых опасных смутьянов и сумасбродов, подобных пресловутому Нечаеву. Неудачно складывающийся ход военных действий во время мировой войны многократно увеличил процесс революционного брожения в стране. Лидеры наиболее радикальной революционной партии Ульянов (Ленин) и Бронштейн (Троцкий) немедленно и с максимальной продуктивностью использовали факт отречения Николая II. Они не пожелали довольствоваться ролями второстепенных политиков в буржуазно-демократическом обществе. Хорошо «отдохнувший» в Туруханке Коба-Сталин по мере своих возможностей содействовал захвату большевиками власти. Находившийся в бурные месяцы 1917 года несколько в тени Коба в определенной степени учится у Ленина искусству воплощения стратегического замысла, посредством применения комбинированных тактических действий. Своеобразной оценкой Лениным достоинств Кобы-Сталина, становится назначение его на пост одним из немногих членов правительства. Это свидетельство его значимости как одного из первых большевистских лидеров. Именно в судьбоносном 1917 году начинается заключительный этап превращения Кобы в Сталина. Очень скоро он окончательно и бесповоротно становится только Сталиным. |
||
|