"Драконы мага песочных часов" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет, Хикмэн Трэйси)

Книга 1

Глава 1 Неожиданное Столкновение

2-ой День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Город Палантас бодрствовал большую часть ночи, возбужденный войной. В городе не было паники: старые леди, такие как Палантас, никогда не паниковали. Они неподвижно сидели в своих витиевато вырезанных креслах, сжимая в руках кружевные носовые платки и ожидая с терпеливым самообладанием и прямыми спинами кого-то, кто мог бы сказать им, что будет война, и если так и есть, то будет ли она столь бесцеремонна, что нарушит их планы на обед.

Силы ужасной Синей Леди, Повелительницы Драконов Китиары, по слухам собирались идти на город. Армии Повелительницы были побеждены в Башне Верховного Жреца, которая охраняла проход, ведущий от гор к Палантасу. Небольшая группка рыцарей и солдат, которым удалось удержать Башню во время первого наступления, не имела достаточно сил, чтобы выдержать второе. Они оставили крепость, могилы и мертвецов, отступив к Палантасу.

В городе им были не рады. Если бы воинственные рыцари — разжигатели войны, не прошли бы через городские стены, то Палантас оставили бы в покое. Драконьи Армии не посмели бы напасть на город, столь почтенный и уважаемый. Те, кто был поумнее, считали по-другому. Почти все большие города на Кринне пали перед мощью Драконьих Армий. Мрачные глаза Императора Ариакаса были обращены на Палантас, на его порт, на его суда и богатства. Блистательный город, драгоценный камень Соламнии, был бы самым изящным самоцветом в Короне Власти Ариакаса.

Правитель Палантаса послал свои войска на зубчатые стены города. Граждане затаились в своих домах, закрыв ставнями окна. Магазины и лавки закрылись. Город считал, что он был подготовлен к худшему, и если бы худшее настало, как в других городах, таких как Утеха или Тарсис, то Палантас отважно сражался бы. Потому что и в сердце почтенной старой леди была храбрость. Ее твердый спинной хребет был сделан из стали.

Но его прочность не пришлось проверять. Худшее не настало. Силы Синей Леди были разбиты в Башне Верховного Жреца и отступили. Драконы, которые тем утром прилетели к стенам города, не были красными огнедышащими драконами или метающими молнии синими, которых боялись люди. Утреннее солнце искрилось на яркой серебряной чешуе. Серебряные драконы прилетели из своего дома на Драконьих Островах, чтобы защитить Палантас.

Или, по крайней мере, они так говорили.

Так как война все не приходила, граждане Палантаса стали выходить из своих домов, открыли свои лавки и заполонили улицы города, разговаривая и споря. Правитель Палантаса заверил граждан, что новые драконы сражаются на стороне Света, что они поклоняются Паладайну, Мишакаль и другим светлым богам и что они согласились помочь Соламнийским Рыцарям защитить город.

Некоторые люди поверили своему правителю. Другие нет. Некоторые утверждали, что драконам любого цвета нельзя доверять, что они просто успокоят бдительность людей до расслабленного состояния, а потом темной ночью нападут на них и пожрут прямо в кроватях.

— Бездельники! — беспрестанно бормотал Рейстлин, протискиваясь сквозь толпу людей, которые пихали и толкали его. Один раз на него чуть не наехала кренящаяся телега.

Если бы он носил свою красную мантию, которая выдавала его принадлежность к магам, то граждане Палантаса, бросая на него косые взгляды, нашли бы способы держаться от него подальше. Одетый же в простую серую мантию эстетика из Великой Палантасской Библиотеки, Рейстлин был вынужден терпеть толчки и пинки.

Палантасцы не любили магов, даже тех, кто носил красные мантии и занимал в войне нейтральную сторону, и даже тех, кто носил белые, посвятив себя стороне Света. Обе Ложи Высшего Волшебства много работали и жертвовали, чтобы вызвать возвращение на Ансалон металлических драконов. Глава Конклава, Пар-Салиан, знал, что признаки весеннего рассвета, блестя на серебряных и золотых крыльях, будут как удар под дых для Императора Ариакаса. Первый удар, который был способен проникнуть сквозь его драконьи доспехи. Все время, пока шла война, крылья злых драконов Такхизис закрывали небеса. Теперь небо над Кринном стало проясняться, и Император со своей Королевой начинали нервничать.

Граждане Палантаса не знали, что маги работали для их защиты, и не поверили такому утверждению, если бы услышали его. В их понятии единственный хороший маг был магом, который жил где-нибудь за пределами Палантаса.

Рейстлин Маджере не был облачен в свою красную мантию, потому что она была завернута в свертке, который он нес под рукой. Он носил «позаимствованную» мантию одного их монахов из Великой Библиотеки.

Позаимствованную. Это слово напомнило о Тассельхофе Непоседе. Беззаботный кендер с ловкими пальцами никогда ничего не крал. Когда его ловили с присвоенными вещами, принадлежащими другому, кендер утверждал, что «позаимствовал» сахарницу, «нашел» серебряные подсвечники и «пришел, чтобы вернуть» изумрудное ожерелье. Рейстлин «нашел» мантию эстетика, лежащую в аккуратно свернутом виде на кровати этим утром. Он обязательно намеревался вернуть серую мантию через день или два.

Люди, поглощенные своими спорами, в основном игнорировали мага, когда он пробивал себе дорогу через переполненные улицы. Но иногда кто-нибудь из граждан останавливал его, чтобы поинтересоваться, что Астинус думает о прибытии металлических драконов, драконов Света.

Рейстлин не знал, что думает Астинус, и ему было все равно. Низко натянув капюшон, чтобы скрыть мерцающую золотом в солнечном свете кожу и зрачки глаз в форме песочных часов, он бормотал отговорки и поспешно проходил мимо.

Он с раздражением понадеялся, что работники того места, куда он направлялся, заняты работой, а не сплетнями и праздным шатанием по улице.

Он не хотел думать о Тассельхофе. Мысли о кендере вызывали воспоминания о друзьях и о брате. Он должен говорить — о мертвых друзьях и о мертвом брате: Танис Полуэльф, Тика, Речной Ветер, Золотая Луна… и Карамон. Все они мертвы. Он один выжил, и это случилось потому, что он был достаточно умен, чтобы предвидеть крушение и запланировать спасение. Он должен был свыкнуться с фактом, что Карамон и другие были мертвы и покончить с этим. Но как раз когда он сказал себе, что должен прекратить думать о них, он подумал о них.

Убегая от драконьей армии в Устричном, он, его брат и их друзья попали на борт пиратского судна под названием «Перешон». Их преследовал Повелитель Драконов — как выяснилось через некоторое время, это была Китиара, его единоутробная сестра. Сумасшедший рулевой преднамеренно направил судно в водоворот Кровавого Моря, которого все опасались. Судно стало разваливаться, мачты падали, паруса рвались в клочья. Бурлящая вода перекатывалась по палубе. У Рейстлина был выбор. Или он мог умереть с остальными или уйти. Выбор был очевиден для любого человека с мозгами — что, конечно, исключало его брата. У Рейстлина было в распоряжении магическое Око Дракона, когда-то принадлежавшее злосчастному королю Лораку. Рейстлин использовал магию Ока, чтобы убежать с корабля. Возможно, он мог бы взять с собой друзей. Возможно, он мог бы спасти их всех. По крайней мере, он, возможно, мог бы спасти своего брата.

Но Рейстлин все еще не изучил все возможности Ока. Он не был уверен, что Око был способен спасти всех, и спас себя — и ещё кое-кого. Кое-кого, кто всегда был с ним, кто был с ним даже сейчас, на палантасских улицах. Когда-то этот «кто-то» был только шепчущим в голове Рейстлина голосом, неизвестным, таинственным и невыносимым. Но тайна была раскрыта. Рейстлин теперь мог увидеть отвратительное лицо, которому принадлежал голос, и назвать его имя.

«Твое решение было логичным, молодой маг, — сказал Фистандантилус, с насмешкой прибавив: — Твой брат-близнец мертв. Хорошее избавление. Карамон ослаблял тебя и тормозил твое развитие. Теперь, когда ты освободился от него, ты далеко пойдешь. Я буду наблюдать за этим».

— Ты не будешь наблюдать ни за чем! — парировал Рейстлин.

— Прошу прощения? — сказал прохожий, останавливаясь. — Вы со мной говорите, господин?

Рейстлин пробормотал что-то невнятное, и, игнорируя оскорбленно глядящего человека, продолжил свой путь. Он был вынужден слушать этот вопящий голос все утро. Ему даже казалось, что он видит одетое в черную мантию бездушное привидение архимага, преследующее его по пятам. Рейстлин с горечью задумывался, стоила ли того сделка, которую он заключил со злым магом.

«Без меня ты бы умер во время Испытания в Вайретской Башне, — сказал Фистандантилус, — ты получил большую выгоду от нашей сделки. Немного твоей жизни в обмен на мои знания и силу».

Рейстлин не боялся что умрет. Он боялся потерпеть неудачу. Это было истинной причиной его сделки со стариком. Возможно, Рейстлин даже не перенес бы поражения. Он не вынес бы жалости своего брата или того факта, что ему пришлось бы зависеть от своего более сильного близнеца всю свою оставшуюся жизнь.

Одна только мысль о потусторонней пиявке, сосущей из Рейстлина жизнь, как обычно люди высасывают сок из персика, вызвала приступ кашля. Рейстлин всегда был хил и болезнен, но сделка, которую он заключил с Фистандантилусом, позволившая духу архимага оставаться живым на его темном плане бытия взамен спасения Рейстлина, причинила ему еще больший урон. Его легкие будто бы всегда были наполнены ватой. Он чувствовал себя так, словно его душили. Приступы кашля бывали такими сильными, что он складывался пополам, как и случилось в этот раз.

Ему требовалось остановиться, чтобы прислониться к зданию, вытирая кровь с губ серым рукавом присвоенной мантии. Он чувствовал себя слабее, чем обычно. Используя магию Ока Дракона, чтобы перенестись через весь континент, он потратил больше сил, чем ожидал. Он был наполовину мертв, когда прибыл в Палантас четырьмя днями ранее, силы покинули его, и он упал в обморок на ступенях Великой Библиотеки. Монахи сжалились над ним и занесли внутрь. Он немного пришёл в себя, но все еще не чувствовал себя хорошо. Он не будет чувствовать себя хорошо никогда… до тех пор, пока не покончит со своей сделкой.

Фистандантилус, должно быть, думал, что душа Рейстлина должна быть его наградой. Архимаг будет разочарован. Так как душа Рейстлина принадлежала только одному Рейстлину, он не собирался покорно отдавать ее Фистандантилусу.

Рейстлин полагал, что архимаг получил выгоду от сделки, которую заключил в Башне. Фистандантилус, в конце концов, нуждался в жизненных силах Рейстлина, чтобы продолжать цепляться за свое жалкое существование. Но чем больше Рейстлин думал об этом, тем больше уверялся, что они находятся в равном положении. Пришло время покончить с их сделкой. Но Рейстлин никак не мог понять, как это сделать без Фистандантилуса, знающего об этом и останавливающего его. Старик постоянно прятался где-то рядом, подслушивая мысли Рейстлина. Должен был существовать способ запереть двери и окна его разума.

Наконец Рейстлин оправился достаточно, чтобы быть в состоянии продолжить свой путь. Он прошел через улицы, следуя указаниям, данным ему людьми, которых он встретил по дороге, и скоро оставил центральную часть Старого Города вместе с толпами народа позади. Он вошел в рабочую часть города, известную своими торговыми рядами. Он пересек Улицу Торговцев скобяными изделиями и Мясной Ряд, затем Конюшенный Двор и Ювелирную Выставку и перешел через улицу, где жили торговцы шерстью. Он искал особенный магазин и, мельком взглянув на аллею, увидел знак, отмеченный символами трех лун: красной, серебряной и черной. Это была магическая лавка.

Лавка была очень маленькая, простое окошко в стене. Рейстлин был удивлен, обнаружив такую лавку, ибо было странно, что кто-то потрудился открыть магазин, имеющий отношение к магии в городе, где презирали любого, кто имел отношение к волшебству. Он знал только одного мага, который жил здесь — это был Юстариус, глава Ложи Красных Мантий, к которой принадлежал Рейстлин. Он предполагал, что должны бы быть и другие. Но никогда всерьез не задумывался над этим вопросом.

Он замедлил шаги. В магической лавке должно быть то, что он искал. И, должно быть, это было дорогостоящим. Он не мог позволить себе это. У него имелась небольшая сумма стальных монет, тайно скопленная за месяцы. Он должен был сохранить свои монеты, чтобы обеспечить себе жилье и пропитание в Нераке, куда он отправится, как только его здоровье восстановится, а все дела в Палантасе будут завершены.

Кроме того, хозяин магической лавки должен будет сообщить о покупке Рейстлина Конклаву Магов — коллегии волшебников, которые следили за исполнением законов магии. Конклав не смог бы остановить его, но его обязательно вызвали бы в Вайрет для объяснений. У Рейстлина не было времени для всего этого. Происходили события — важные, сотрясающие мир события. Финал приближался. Темная Королева скоро будет праздновать свою победу. Рейстлин не планировал стоять на уличном углу, приветствуя ее, когда она будет шествовать с триумфом. Он собирался сам провести этот парад.

Рейстлин прошел мимо магической лавки и, наконец, добрался до места, которое искал. Одно только зловоние могло точно привести его сюда, подумал он, прикрывая рукавом нос и рот. Магазин был расположен на большом, открытом дворе, заполненном штабелями дров, которыми поддерживали костры. Дым, смешанный с паром, поднимающимся от огромных котлов и чанов, сильно отдавал запахами различных используемых в процессе ингредиентов, некоторые из которых были не очень-то приятны.

Прижимая к себе сверток, Рейстлин вошел в маленькое здание, расположенное около строения, куда мужчины и женщины таскали лес и размешивали содержимое чанов большими деревянными палками. Клерк, сидящий на табурете, записывал числа в большую книгу. Другой человек сидел на втором табурете, изучая длинные списки. Ни один из них не обратил внимания на Рейстлина.

Рейстлин мгновение подождал, а затем кашлянул, привлекая внимание человека, который просматривал списки. Увидев Рейстлина, ждущего на пороге, человек поднялся с табурета и подошел, чтобы спросить, чем он может служить одному из уважаемых эстетиков.

— У меня есть ткань, которую нужно покрасить, — сказал Рейстлин и показал красную мантию.

Он продолжал держать свой капюшон низко надвинутым, но он всё равно не мог скрыть свои руки. К счастью в помещении было темно, и Рейстлин надеялся, что человек не заметит его золотистую кожу.

Красильщик исследовал цвет, пробежав руками по ткани.

— Хорошая шерсть, — сказал он, — не идеальная, заметьте, но хорошая и пригодная для окраски. Краска должна хорошо взяться. В какой цвет вы хотели бы покрасить его, уважаемый господин?

Рейстлин собирался ответить, но тут его прервал приступ кашля, настолько серьезный, что он пошатнулся и был вынужден отступить к двери. Ему не хватало силы брата, которая должна всегда быть с ним, чтобы поддерживать его.

Красильщик пристально следил за Рейстлином и немного подался назад в тревоге.

— Это не заразно, господин?

— Черный, — выдохнул Рейстлин, проигнорировав вопрос.

— Извините, что вы сказали? — спросил красильщик. — Трудно что-либо услышать в таком шуме.

Он принялся жестикулировать кому-то в глубине здания, где женщины, полоскающие ткани в чанах, кричали друг на друга или обменивались колкостями с мужчинами, которые следили за кострами.

— Черный, — сказал Рейстлин, повысив голос. Он всегда говорил очень тихо, так как разговор раздражал его горло.

Красильщик поднял бровь. Эстетики, служащие Астинусу в Великой Библиотеке, носили серые одежды.

— Это не для меня, — добавил Рейстлин. — Это для моего друга.

— Понимаю, — сказал красильщик. Он бросил на Рейстлина насмешливый взгляд, который тот не заметил, так как его настиг новый приступ кашля.

— У нас есть три типа черной краски, — заявил красильщик. — Самый дешевый сорт использует хром, квасцы, красный неочищенный винный камень, кампеш и кемовое дерево. Получается хороший черный цвет, хотя и ненадолго. Цвет будет исчезать во время стирки. Следующий тип краски состоит из бафии, купороса и кампеша. Этот сорт получше, чем первый, хотя черный цвет станет через длительное время немного зеленоватым. Лучший тип включает в себя индиго и бафию. Получается глубокий, насыщенный черный цвет, который не исчезнет независимо от того, сколько раз будет постирана ткань. Последний тип краски, конечно, самый дорогой.

— Сколько? — спросил Рейстлин.

Красильщик назвал цену, и Рейстлин вздрогнул. Это значительно уменьшит число монет в маленьком кожаном мешочке, который он спрятал в укромном местечке, защищенном охранным заклятием в монашеской келье, которую ему выделили в Великой Библиотеке. Он должен согласиться на более дешевую краску. Но тут он подумал о своем появлении перед богатыми, могущественными Черными Мантиями Нераки и съежился, представив, как идет вместе с ними не в черной, а в «немного зеленоватой» мантии.

— Индиго, — сказал он и отдал свою красную мантию.

— Очень хорошо, уважаемый господин, — сказал красильщик. — Я могу узнать ваше имя?

— Бертрем, — ответил Рейстлин с улыбкой, спрятанной в тени капюшона. Бертремом звали многострадального и измотанного главного заместителя Астинуса. Красильщик записал имя.

— Когда мне можно будет вернуться за ней? — спросил Рейстлин. — Я, то есть, мой друг очень спешит.

— Послезавтра, — сказал красильщик.

— Не раньше? — разочарованно спросил Рейстлин.

Красильщик покачал головой.

— Нет, если ваш друг не хочет идти по улицам, с капающей с него черной краской.

Рейстлин коротко поклонился и пошел прочь. В тот момент, когда он развернулся спиной к красильщику, тот произнес какое-то слово своему помощнику и поспешно вышел из помещения. Рейстлин видел, как человек быстро пошел вниз по улице, но усталый от длительной прогулки и почти задушенный зловонными парами, он не обратил на это внимания.

Великая Библиотека была расположена в Старом Городе. Сейчас был Высокий Час, когда магазины обычно закрывались на обед, и большие толпы заполняли улицы. Ужасный шум гудел в ушах Рейстлина. Длительная прогулка истощила его силы до такой степени, что он был вынужден часто останавливаться, чтобы отдохнуть, и когда, наконец, в поле его зрения появились мраморные колонны Библиотеки и ее внушительный портик, он был настолько слаб, что боялся, что не сможет пройти через улицу, не упав в обморок.

Рейстлин осел на каменную скамью недалеко от Великой Библиотеки. Долгая зимняя ночь приближалась к концу. Приближался весенний рассвет. Яркое солнце пригревало. Рейстлин закрыл глаза. Его голова упала на грудь. Он задремал на солнце.

Он снова вернулся на борт судна, держа в руках Око Дракона перед братом, Танисом и другими друзьями…

— …при помощи моей магии. И магии Ока. Это весьма просто, хотя твой чахлый разум, вероятно, не сможет этого постичь. У меня теперь есть достаточно силы, чтобы высвободить энергию моего материального тела, в котором ныне заключен мой дух. Я намерен превратиться во вспышку чистой энергии, во вспышку света, если тебе так будет легче это представить. И став таким, я смогу пересечь небеса, подобно лучам солнца и вернуться в физический мир тогда и там, где пожелаю.

— Око может перенести всех нас? — спросил Танис.

— Я не собираюсь рисковать. Я знаю только, что я могу спастись и мне этого достаточно. Другие — не моя забота. Это ты заварил эту кровавую кашу, Полуэльф. Тебе и расхлебывать.

— Брата своего ты вряд ли тронешь. Карамон, останови его!

— Расскажи ему, Карамон. Последний поединок в Башне Высшего Волшебства оказался моим поединком с самим собой. И я потерпел неудачу. Я убил его. Я убил своего брата…

— Ага! Я так и знал, что найду тебя здесь, ты безмозглый кендер!

Рейстлин тревожно пошевелился во сне.

«Это — голос Флинта, но этого быть не может. Флинта здесь нет. Я не видел Флинта очень долгое время, с тех пор как пал Тарсис», — Рейстлин снова погрузился в сон.

— Не пытайтесь остановить меня, Танис. Как ты видишь, я уже однажды убил Карамона. Конечно, это была иллюзия, призванная научить меня бороться с тьмой во мне самом. Но они опоздали. Я уже отдал себя тьме.

— Я говорю тебе, я видел его!

Рейстлин, вздрогнув, проснулся. Этот голос он тоже знал.

Тассельхоф Непоседа стоял совсем недалеко от него. Рейстлину стоило только подняться со скамьи и сделать несколько шагов, чтобы протянуть руку и дотронуться до него. Флинт Огненный Горн стоял возле кендера, и хотя они оба были повернуты к Рейстлину спиной, чародей мог представить сердитое выражение лица гнома, пытающегося спорить с кендером. Рейстлин слишком часто видел его дрожащую бороду и покрасневшие щеки.

«Этого не может быть, — потрясенно сказал сам себе Рейстлин. — Тассельхоф присутствовал в моих мыслях и наверно я невольно вызвал воображением его образ».

Но все равно, на всякий случай, Рейстлин посильнее натянул на голову капюшон серой мантии и спрятал свои руки с золотистой кожей в рукава.

Кендер со спины был похож на Таса, но все кендеры выглядели подобным образом и со спины, и с лица: невысокий, облаченный в самую яркую одежду, которую смог раздобыть, длинные волосы стянуты в диковинный хохолок, и всё миниатюрное тельце обвешано неизменными мешочками. Гном выглядел, как и все гномы: малорослый и коренастый, одетый в доспехи и в шлем, украшенный конским волосом… или гривой грифона.

— Я видел Рейстлина, говорю тебе! — настойчиво говорил кендер. Он указал на Великую Библиотеку. — Он лежал на той самой лестнице. Монахи сгрудились вокруг него. Тот посох — посох Маргиуса…

— Магиуса, — пробормотал гном.

— … лежал на лестнице возле него.

— И что с ним было, если это был Рейстлин? — спросил гном.

— Я думаю, он умирал, Флинт, — торжественно сказал кендер.

Рейстлин закрыл глаза. Больше не было никаких сомнений. Тассельхоф Непоседа и Флинт Огненный Горн. Его старые друзья. Они оба наблюдали, как он рос — он и Карамон. Рейстлин часто задавался вопросом, живы ли они еще, Флинт, Тас и Стурм. Им пришлось разделиться во время атаки Тарсиса. Теперь же он раздумывал, как и почему они прибыли в Палантас. Какие приключения привели их в это место? Ему было интересно, и он с удивлением почувствовал, что рад их видеть.

Откинув капюшон, он поднялся со скамьи, намереваясь подойти к ним. Он спросит их о Стурме и о Лоране, Лоране с золотыми волосами.

— Если Хитрец мертв, то это хорошее избавление, — мрачно сказал Флинт. — От него у меня был мороз по коже.

Рейстлин сел обратно на скамью и снова натянул капюшон.

— Ты же не имел в виду… — начал Тас.

— Я имею в виду то, что говорю! — взревел Флинт. — Откуда ты можешь знать, что я имею в виду и чего не имею? Я говорил так вчера и скажу сегодня. Рейстлин всегда смотрел своим золотым носом свысока на всех нас. И он превратил Карамона в своего раба. «Карамон, сделай мне чай! Карамон, понеси мой мешок! Карамон, почисти мне ботинки!». Повезло еще, что Рейстлин никогда не приказывал своему брату спрыгнуть с утеса. Иначе Карамон сейчас лежал бы на дне самого глубокого ущелья.

— Ах, а мне нравился Рейстлин, — сказал Тас. — Однажды он вжикнул меня в пруд к домашним уткам. Я знаю, что иногда он был не очень любезен, Флинт, но он плохо себя чувствовал из-за этого его кашля, и он очень сильно помог тебе тогда, когда у тебя был ревматизм.

— У меня не было ревматизма ни единого дня в моей жизни! Ревматизм для стариков, — с негодованием сказал Флинт. — А теперь куда это ты направился? — спросил он, схватив Тассельхофа, когда тот собирался пересечь улицу.

— Я подумал, что мне стоит подойти к библиотеке, постучать в дверь и очень вежливо спросить монахов, у них ли Рейстлин.

— Везде, где бы ни был Рейстлин, не происходит ничего хорошего. И можешь выкинуть из своей пустой головы мысль о том, чтобы постучать в дверь. Ты слышал вчера, что они сказали? Кендерам вход воспрещен!

— Я думал также и об этом их спросить, — сказал Тас. — Почему это они не позволяют входить кендерам в библиотеку?

— Потому что в этом случае на их полках не осталось бы ни одной книги. Ты ограбил бы их в мгновение ока.

— Мы не грабим людей! — с негодованием сказал Тассельхоф. — Кендеры очень честны. И я думаю, что это позор, что кендерам не разрешается вход! Я просто пойду и объясню им…

Он выкрутился из рук Флинта и побежал через улицу. Флинт сердито проследил за ним, а затем, с внезапным блеском в глазах, крикнул:

— Можешь идти, если хочешь, но возможно тебе будет интересно то, что я собирался тебе сообщить. Меня послала Лорана. Она что-то говорила о тебе и полетах на драконе…

Тассельхоф развернулся настолько быстро, что его ноги запутались и он упал, растянувшись на улице и растеряв половину содержимого своих мешочков.

— Я? Тассельхоф Непоседа? Полечу на драконе? О, Флинт! — Тассельхоф поднялся на ноги вместе с мешочками. — Разве это не замечательно?

— Нет, — хмуро сказал Флинт.

— Быстрее! — сказал Тассельхоф, потянув Флинта за рубашку. — Мы не должны пропустить сражение!

— Оно случится не прямо в эту минуту, — сказал Флинт, отрывая пальцы кендера от рубашки. — Ты иди. Я приду попозже.

Таса не нужно было уговаривать. Он припустил вниз по улице, время от времени останавливаясь, чтобы сказать всем встречным, что он, Тассельхоф Непоседа, полетит на драконе вместе с Золотым Полководцем.

После ухода кендера Флинт долго стоял, уставившись на Великую Библиотеку. Лицо старого гнома стало серьезным и мрачным. Он собирался пересечь улицу, но остановился. Сдвинулись его тяжелые седые брови. Он сунул руки в карманы и покачал головой.

— Хорошее избавление, — пробормотал он и, повернувшись, последовал за Тасом.

Рейстлин оставался сидеть на скамье еще долгое время после того, как они ушли. Он сидел там, пока солнце не скрылось за зданиями Палантаса, и вечерний воздух ранней весны не похолодел.

Наконец он поднялся. Он не пошел в библиотеку. Он побрёл улицами Палантаса. Даже при том, что наступала ночь, улицы все еще были переполнены. Правитель Палантаса вышел, чтобы самолично успокоить своих граждан. Серебряные драконы были на их стороне. Драконы обещали защитить их — так сказал правитель. Он объявил начало празднований. Люди запалили костры и принялись танцевать на улицах. Рейстлин нашел шум и веселье невыносимыми. Он протолкался сквозь пьяную толпу и прошел в ту часть города, где лежали пустынные нежилые улицы и дома, темные и покинутые.

Никто не жил в этой части большого города. Никто никогда не приходил сюда. Рейстлин никогда не был здесь, но он хорошо знал дорогу. Он завернул за угол. В конце пустой улицы, окруженная ужасным лесом смерти, возвышалась башня, черный силуэт на фоне кроваво-красного неба.

Палантасская Башня Высшего Волшебства. Проклятая Башня. Почерневшее и полуразрушенное здание пустовало в течение многих столетий.

Никто не войдет в нее, кроме Властелина Прошлого и Настоящего.

Рейстлин сделал несколько шагов к Башне, затем остановился.

— Еще рано, — пробормотал он. — Еще не время.

Он почувствовал, что холодная, как у трупа рука коснулась его щеки, и вздрогнул.

— Только один из нас, молодой маг, — сказал Фистандантилус. — Только один из нас может быть Властелином.