"Потрясающий мужчина" - читать интересную книгу автора (Эшли Филиппа)

Глава 4

В двадцати милях от Пакли, в центре Оксфорда, Мэтт лежал в странной кровати в странной комнате. Рядом с ним тихо похрапывала бухгалтер Наташа Редмонт, которую Мэтт знал еще с приготовительного колледжа: они вместе учились в школе-интернате. Вчера вечером он столкнулся с ней в одном из центральных городских пабов.

Вернувшись домой из Тамана, он распаковал вещи, принял душ и отправился перекусить в паб «Ягненок и флаг». Сел за столик на открытой веранде с пинтой пива и сделал вид, что читает биографию Нелсона Манделы, не желая ни с кем вступать в разговоры. Однако для Наташи он сделал исключение.

— Минти, дорогой, это ты? — завизжала она.

От неожиданности Мэтт пролил пиво и уронил книгу на булыжную мостовую. Он узнал Наташу, даже не глядя: она назвала его дурацкой школьной кличкой, которая прилепилась к нему еще с начальных классов. К тому же у Наташи имелась одна особенность: она говорила, мурлыча. Такая манера речи привлекла его сразу, как только они познакомились много лет назад. С тех пор, когда их пути пересекались, они время от времени бывали вместе.

Поэтому, увидев ее в пивном садике с подругой, которая через полчаса благоразумно исчезла, Мэтт понял, где проведет эту ночь… и следующее утро.

— Доброе утро, доктор Ландор, — пропела Наташа грудным голоском. — Как ваше самочувствие?

Мэтт погладил ее бедро, ощущая под пальцами гладкую теплую кожу.

— Ты не возражаешь? — спросил он, лаская ее. Наташа издала довольный вздох и поймала его пальцы.

— Все это очень заманчиво, Минти, но на этот раз я пас. Мне надо вставать. Я иду на свадьбу, и ты, кстати, тоже — не забыл?

Соскользнув с кровати, она в чем мать родила прошлепала в ванную. Он уже видел все это раньше, но впечатления были по-прежнему сильными. В школе его подростковые гормоны едва не взрывались, когда она в короткой до неприличия юбчонке проходида мимо. Но больше всего ему нравилось то, что Наташа никогда не питала к нему сентиментальных чувств — так же, как и он к ней. Они были одного поля ягода: мальчик и девочка, которые искали удовольствий, мечтая сбросить с себя оковы образования и окунуться в реальный мир.

За шумом воды было слышно, как под окном проносятся машины, едущие в центр Оксфорда. Мэтт снял эту квартирку у бывшего коллеги, пуританина-анестезиолога, который, наверное, получил бы разрыв сердца, если бы узнал, что творится в его постели. Мэтт пошарил рукой по прикроватному столику в поисках своих наручных часов, но не нашел их, откинул пуховое одеяло и встал с постели. Наташа вышла из ванной, замотанная в узкое полотенце, которое едва прикрывало ее прелести.

— Я вижу, ты по-прежнему готов к бою, милый? — спросила она, многозначительно глядя на его пах.

Он потер заспанные глаза.

— Моя готовность повысилась бы еще больше, если бы ты вернулась в постель. Но раз ты не хочешь, тогда пойду приму душ.

Наташа застонала.

— Мне ужасно стыдно, но, кажется, я израсходовала всю горячую воду.

— Не волнуйся, я обойдусь.

— О Боже! — Она поморщилась. — Наверное, нам надо было помыться вместе.

— Ничего, холодный душ будет мне полезен, ведь ты не останешься здесь на весь день, — проворчал он.

Полчаса спустя, поеживаясь от утренней летней прохлады — и это несмотря на рубашку, свитер и джинсы, — он вошел в кухню и застал Наташу у плиты. Она пекла блинчики, нарядившись в его футболку — одну из тех, что он привез из Тамана. — Наташа…

— Хм-м, — отозвалась она, эротично слизывая с пальцев сливочное масло.

— Ты будешь в районе Оксфорда в ближайшие две недели?

Она вылила тесто на сковородку и покрутила ее в руке.

— Возможно.

— А у тебя нет…

— Ты хочешь знать, не сплю ли я с кем-то еще? — подсказала Наташа.

— Ну да, — согласился Мэтт. — Мне очень приятно твое общество, но я не хочу встревать между тобой и каким-нибудь биржевым маклером из Далвич-Виллиджа.

Она переложила блинчик со сковороды на тарелку и протянула ему.

— Милый Мэтт, ты всегда отличался повышенной совестливостью. Спешу тебя успокоить: в данный момент я дала отбой всем биржевым маклерам, так что, если захочешь немного отдохнуть от мирской суеты, обращайся — я к твоим услугам.

— Отлично, — сказал он, глядя, как она наливает в две кружки кофе из кофеварки.

Интересно, почему Наташа до сих пор не замужем и живет одна? Ей тридцать два года — так же, как и ему; разница в возрасте — плюс-минус несколько недель. При такой внешности у нее, наверное, отбоя нет от женихов… Наташа села за стол и отхлебнула кофе. Мэтт принялся за второй блинчик.

— А ты почему не ешь?

— В блинах полно жиров и холестерина. Уж лучше стрескать жареного паука.

Мэтт засмеялся.

— Поверь мне, ты не стала бы его есть.

— Ты хочешь сказать… О Боже, Мэтт! Это отвратительно…

— Зато очень питательно. Кулинария — это часть национальной культуры, Наташа. Паук ничем не хуже лангуста или свиной отбивной.

Она закинула ноги на стол рядом с его тарелкой и пошевелила симпатичными пальчиками. Они были не очень чистыми, но это почему-то еще больше завело Мэтта.

Полчаса спустя она помыла посуду, а он сполоснулся под душем.

— Ну, все, я готова, — объявила она, вытирая руки об его майку. — Мы увидимся на этой неделе? Вряд ли сегодня на банкете нам удастся побыть вдвоем, так что это не будет считаться свиданием.

— Я тебе позвоню, можно?

— Конечно, — разрешила Наташа, но он слишком хорошо ее знал и услышал в ее голосе нотки разочарования.

— Хочешь, встретимся во вторник вечером? Сходим в кино, а потом поужинаем.

Она просияла.

— Ммм. Пожалуй, во вторник я смогу уделить тебе время. Мне заехать сюда?

— Мы могли бы встретиться в городе. Ты наверняка знаешь там какое-нибудь уютное местечко.

— Предлагаю пойти в «Герцог Кембриджский». Там делают великолепные коктейли с шампанским, и все бармены— красавчики как на подбор!

Мэтт расхохотался.

— Вот и отлично. Если я тебе надоем, закадришь кого-нибудь из них.

Пока она одевалась, Мэтт выпил пару таблеток парацетамола, чтобы снять похмелье и усталость после длительного полета. Он решил немного прогуляться: надо было взбодриться. Вернулась Наташа, на ходу запихивая в сумочку кошелек. Мэтт взял с дивана шаль и накинул ей на плечи.

— Наташа, я пробуду в отпуске всего четыре месяца, а может, и меньше. В октябре мне надо возвращаться в Таман. Я вообще не хотел ехать домой, но меня попросили — я тут должен кое в чем разобраться.

Он не сказал Наташе про аварию, а сама она никак не могла о ней услышать. Даже его родные знали о случившемся лишь в общих чертах. Наташа покачала головой, как будто удивляясь его тупости, и раздраженно вздохнула.

— Мэтт, ты меня разочаровываешь. Ну, зачем ты передо мной оправдываешься? Я прекрасно знаю правила игры. Мы с тобой — два сапога пара. Тебе нужно немного расслабиться, а мне — немного развеяться, не более того.

Мэтт улыбнулся. Все-таки Таша — настоящая подруга. Возможно, эти несколько недель в Англии и впрямь пойдут ему на пользу.

— Ну, до вторника, — сказала она. — Кстати, мне нравятся твои длинные волосы, а татуировки… просто супер!

Она сбежала по лестнице, цокая каблучками, и Мэтт опять улегся на диван. До свадьбы еще несколько часов. Можно почитать газеты — узнать, что происходит в Англии, как играет «Арсенал» и кто управляет страной. А можно сходить в маленькую кофейню за углом и залить в себя несколько галлонов кофе — проверить, как подействует кофеин: убьет или исцелит. Но сначала надо найти бумажник. Интересно, почем нынче чашечка эс-прессо? Фунт? Два? Десять? Или тридцать…

Спустя некоторое время Мэтт очнулся на диване с болью в шее и онемевшей ногой. Интересно, который час? В конце концов, он нашел свои наручные часы в спальне, под трусами, которые были на нем вчера вечером. Похоже, часы остановились. Скорее всего, это случилось ночью, когда закрылся клуб, и они с Наташей ввалились в такси. Хотя… секундная стрелка продолжает двигаться. Если его часы показывают правильное время, значит…

Он расчехлил свой мобильный телефон и взглянул на экран, потом закрыл глаза, надеясь, что перелет через несколько часовых поясов и наркотики вызвали у него галлюцинации. Когда же стало ясно, что он не спит и этот кошмар происходит наяву, Мэтт подошел к гардеробной и открыл дверцу. Костюм и рубашка висели на прежнем месте, укоряя своим торжественным видом. Проклятие, он опаздывает на свадьбу!