"Интимный дневник гейши" - читать интересную книгу автора (Роулэнд Лора Джо)

7

Министр финансов Нитта жил в чиновничьем квартале замка Эдо, на улице, расположенной выше по склону и ближе к дворцу сёгуна, чем улица Сано. Его имение ничем не отличалось от любого другого имения в этом районе: казармы окружали дворики, сад, конюшни и приземистый особняк на каменном фундаменте, увенчанный коричневой черепичной крышей, — разве что занимало большую площадь, что соответствовало высокому рангу хозяина.

Когда Сано с детективами приехали на следующее утро к Нитте, небо над замком было ярко-синим. Снег на крышах таял под солнцем, но жестокий холод тут же превращал воду в сосульки, блестевшие на скатах. Белые дороги потемнели от лошадиных копыт. Министр финансов вышел навстречу Сано и его спутникам, как только они подъехали к передней двери.

— Сёсакан-сама! Как вы смеете посылать солдат ко мне в дом и будить меня посреди ночи? — Он жестом указал на детективов, дежуривших во дворе. — Это недопустимое оскорбление!

Нитта был бесцветным тощим самураем лет пятидесяти, хотя выглядел старше из-за преждевременно поседевших волос. Глаза под седыми бровями потемнели от гнева, губы были так плотно сжаты, что, казалось, их нет вовсе. Одетый в кимоно, накидку и штаны разных оттенков серого цвета, он выглядел как изображение на черно-белой картине. Уперев руки в бока, Нитта сверлил Сано взглядом.

— Будьте любезны объяснить, с какой стати вы посадили под арест всех моих домашних? — спросил он.

— Прошу извинить меня за беспокойство. — Сано и его спутники низко поклонились. — Но я должен допросить вас в связи с убийством правителя Мицуёси.

— Убийством? Правителя Мицуёси? — От удивления и без того писклявый голос министра финансов стал еще выше, глаза округлились. — Как и где это случилось?

Сано рассказал, раздумывая, была ли реакция Нитты искренней или наигранной. На лице министра появилось презрение.

— И вы, конечно, подозреваете меня. Какая нелепость! Хорошо, допускаю, что вы отчаянно нуждаетесь в преступнике, но у вас не было никакой необходимости столь грубо обращаться со мной и моей семьей.

Однако Сано под маской презрения заметил страх. Нитта явно понимает, что убийство наследника сёгуна и связанный с ним визит Сано очень опасны для него.

— Я не убивал правителя Мицуёси, — заявил он. — И о его смерти узнал от вас.

— Если все так, как вы говорите, мы быстро покончим с этим вопросом.

Сано держался почтительно, поскольку если Нитта не преступник, то впоследствии может стать могущественным врагом. Нитта способен придержать отчисления из казны, идущие на корпус детективов и следственный процесс. Однако не помести Сано Нитту под стражу, его бы тут же обвинили в попустительстве подозреваемому… и начальник полиции Хосина первым допросил бы министра финансов. Все было не так просто, и Сано надеялся, что сделал правильный выбор.

— Убирайтесь вместе со своими головорезами! — потребовал Нитта. — Я сообщу, когда мне будет удобно побеседовать с вами.

— Мне приказано расследовать убийство как можно быстрее. И я со всем почтением советую вам подчиниться, поскольку в противном случае вы вызовете недовольство нашего господина.

Глаза министра финансов вспыхнули от гнева, но он взял себя в руки и спокойно произнес:

— Проходите в дом.

В приемной комнате имения, красочно расписанные лесными пейзажами ширмы огораживали пространство вокруг утопленной в полу жаровни, преграждая путь сквознякам и сохраняя тепло. Нитта церемонно поприветствовал Сано и предложил ему чаю с утрированной вежливостью, более унизительной, чем открытые оскорбления. Они уселись напротив друг друга с чашками в руках, и Нитта надменным кивком позволил ему начать допрос.

— Пожалуйста, расскажите, что вы делали позавчера, — сказал Сано, — начиная с приезда в Ёсивару.

— Был уже поздний вечер, когда я прибыл гуда со своими людьми. Мы отправились в «Оварию», где у меня была назначена встреча с проституткой. — Нитта старался говорить обдуманно, понимая, что любое неверное слово может стать для него роковым. — По приезде в «Оварию» я узнал, что эту проститутку затребовал другой мужчина, и меня попросили уступить заказ. Я согласился и вместе со своими людьми присоединился к устроенной в агэя вечеринке. Однако вскоре я вспомнил, что в городе меня ждут кое-какие дела, которыми предстояло заняться на следующее утро, и решил уехать. Я заплатил стражникам Ёсивары, чтобы те выпустили нас за ворота. Подкуп стражников и отъезд из Ёсивары после наступления комендантского часа незначительные и довольно распространенные прегрешения и не имеют никакого отношения к убийству, — добавил он.

Сано насторожило, что министр финансов опустил в своем рассказе компрометирующие его детали. Уверенность Нитты, что он примет его версию событий и никогда не докопается до опущенных подробностей, уязвило профессиональную гордость Сано.

— С убийством вас связывают факты, которые вы не упомянули в своем рассказе, — прямо сказал он и увидел, как насторожился Нитта. — Или вы собирались сообщить мне, что уступили свое свидание правителю Мицуёси?

— Я не считал этот факт важным. — Нитта спокойно отхлебнул из своей чашки. — В Ёсиваре часто уступают заказы, и было бы абсурдно думать, что человек способен убить кого-то из-за потерянной ночи с женщиной.

— Люди нередко убивали друг друга, соперничая из-за проститутки, — напомнил Сано. — А в данном случае проституткой была госпожа Глициния, женщина, которую вы любите так сильно, что оставляете за собой все ее ночи, ревнуя к остальным клиентам.

Нитта нетерпеливо взмахнул рукой.

— Кому-то нечем заняться, кроме как распускать дурацкие, не имеющие ничего общего с действительностью сплетни. В ту ночь я действительно собирался побыть с госпожой Глицинией и являюсь ее постоянным клиентом, однако она всего лишь проститутка, одна из многих, которых я пользую. — Самодовольная улыбка мелькнула на беззубом лице Нитты, и Сано понял, что он из той категории пожилых мужчин, которые любят кичиться мужской силой и нуждаются в молодых красивых женщинах, чтобы тешить свою гордость. — Глициния не стоит моей любви или ревности. Не нужно верить всему, что вы слышите.

Терпение Сано было на исходе; как и прошлой ночью, когда его отчитывал сёгун, в нем начала закипать злость. Он постарался сохранить спокойствие, чтобы не навредить расследованию и не поссориться с Ниттой.

— Значит, вас не задело то, что Глициния развлекала правителя Мицуёси вместо вас? — спросил он.

— Ее дела меня совершенно не волнуют.

— Вы не разгневались на правителя Мицуёси, занявшего ваше место?

— Нисколько. — Нитта поставил свою чашку и встал. Отвернувшись от Сано, он с нарочитым вниманием принялся разглядывать разрисованную лесными пейзажами ширму.

— Тогда почему вас так раздосадовала необходимость уступить правителю Мицуёси? О чем вы спорили с хозяином агэя?

Нитта резко повернулся, его лицо тревожно напряглось.

— Кто вам это сказал? — Его глаза злобно вспыхнули. — Главный старейшина Макино, этот старый лизоблюд! Он был на вечеринке. Видимо, подслушивал, как обычно. — Хотя Сано никак не подтвердил догадку, Нитта убежденно кивнул: — Ладно, я должен предостеречь вас — не верьте ни слову, сказанному Макино обо мне. Несколько лет назад он попросил меня дать ему взаймы из казны огромную сумму денег. Я отказал, поскольку у него плохая репутация. С тех пор мы враги.

Макино специально лгал, чтобы подставить министра финансов? Сано ничего не слышал о распре между этими людьми, а ссору столь высоких чиновников трудно сохранить в тайне. Однако Нитта пользовался репутацией одного из немногих честных людей в коррумпированной бюрократической системе Японии.

— Я и в самом деле спорил с хозяином агэя, — продолжил Нитта, — но не потому, что огорчился из-за Глицинии или разозлился на правителя Мицуёси. У меня был чисто финансовый интерес. Я заплатил Глицинии за ночь, то же самое сделал правитель Мицуёси. Я просил хозяина заведения вернуть деньги, а он настаивал на том, чтобы обе суммы остались у него, поскольку это обычай. — Нитта поджал губы, словно ощутил неприятный привкус. — Я вышел из себя и пригрозил закрыть его лавочку, тогда жадный хам согласился зачесть мне деньги за следующее свидание в качестве компенсации за то, которое я потерял.

Сано начал склоняться к версии главного старейшины Макино и сомневаться в правдивости министра финансов, поскольку тот говорил невероятные вещи. В среде самураев презирали деньги как грязь и считали интерес к ним ниже самурайского достоинства, и такой богатый и влиятельный человек, как Нитта, мог позволить себе гораздо большие траты, нежели оплата ночи с таю, и уж никак не пререкаться по этому поводу.

— Что вы делали после спора? — спросил Сано.

— Остался на несколько чашек саке. Около полуночи поехал домой.

— Вы вышли из агэя и направились прямо к воротам, заплатили стражникам и уехали из Ёсивары?

Взгляд Нитты стал осторожным и изучающим, словно он пытался определить, как много Сано уже известно. Тот сохранял полную невозмутимость. Спустя несколько секунд на лице Нитты появилась легкая гримаса, показавшая, что он капитулирует.

— Нет, — произнес министр финансов. — Я приказал своим людям ждать меня у ворот. Потом прошел в агэя через черный ход и поднялся наверх. Я надеялся немного побыть с госпожой Глицинией. Мне не хотелось покидать Ёсивару, не повидав ее.

Яркий румянец окрасил бледные щеки Нитты, словно кровь, пропитавшая девственно-белый снег. Теперь Сано уже не сомневайся, что этот человек, несмотря на все возражения, испытывал к Глицинии подлинные чувства и хотел от нее большего, чем простое утоление страсти.

— Я остановился у двери в гостевые покои и прислушался, — продолжал Нитта. — Правитель Мицуёси сильно выпил, и я надеялся, что он уснет и мне удастся переговорить с Глицинией.

Сано представил министра финансов, застывшего под дверью, его лицо, искаженное страстью и ревностью, его тоску по своей даме, которая развлекает соперника.

— Я услышал ее шепот. Он прошептал что-то в ответ, и они рассмеялись. — Глаза Нитты лихорадочно блестели от ярости, словно он думал, что парочка потешалась над ним, обманутым любовником. — Дальше слушать было невыносимо.

Поняв, что выставил напоказ интимные переживания, он спрятался под маской равнодушия и, опустившись на корточки, смотрел на Сано.

— Я тайком выбрался из агэя и присоединился к своим людям у ворот. Мы заплатили стражникам и отправились домой.

Сано почувствовал нарастающее возбуждение — Нитта признал, что находился на месте убийства в самый ключевой момент.

— Вы не входили в комнату? — спросил он.

— Не входил, — резко ответил Нитта. — Разве я недостаточно ясно выразился?

— И не видели правителя Мицуёси?

— Не видел. Но слышал их шепот, и значит, правитель Мицуёси был жив, когда я ушел. — Нитта опустился на колени, он вновь был спокоен и самоуверен. — Таким образом, я не преступник, которого вы ищете.

Мужской голос, который слышал министр финансов, мог принадлежать не правителю Мицуёси, а его убийце.

— Кто-нибудь из присутствовавших там может подтвердить ваши слова?

Нитта покачал головой.

— Коридор был пуст.

«Значит, он мог войти в комнату, — подумал Сано, — и заколоть правителя Мицуёси». Министр финансов мог солгать, что слышал мужской голос. Ни один свидетель не может опровергнуть утверждение, что он оставил правителя Мицуёси живым.

— А что же госпожа Глициния? — спросил Сано. — Вы видели ее той ночью?

— Я уже сказал вам, что уступил свое свидание с ней и уехал, так ее и не повидав. — Нитта облил Сано презрительным взглядом. — И какая разница, видел я ее или нет?

— Госпожа Глициния исчезла, — пояснил Сано. — Похоже, она пропала примерно в то время, когда было совершено убийство.

— Ну и дела… — поразился Нитта. Его серебряные брови взлетели на лоб, в голосе послышалось беспокойство. — И никто не знает, где она?

— Я надеялся, что вы мне подскажете. — Сано не мог определить, действительно ли Нитта не знает об исчезновении Глицинии или только изображает удивление.

— К сожалению, не имею об этом ни малейшего представления. — Министр финансов удивленно взглянул на Сано. — Сёсакан-сама, уж не сложилось ли у вас абсурдное мнение, что я причастен к исчезновению госпожи Глицинии и убийству наследника сёгуна? — В его визгливом голосе зазвучало презрение. — Это было бы глупостью чистейшей воды, а ни один глупец не дорастет до моего положения. Даже если бы я и в самом деле любил Глицинию, то все равно ни за что не стал бы красть проститутку из Ёсивары. А также совершать из-за нее государственные преступления. Даже если бы я ненавидел правителя Мицуёси, ничто не заставило бы меня рисковать жизнью и честью ради того, чтобы его убрать.

Однако человек, потерявший голову от ревности, способен действовать в состоянии аффекта, невзирая на свой разум и инстинкт самосохранения. А Сано не сомневался, что Глициния способна кого угодно довести до аффекта. Сам он ее не любил — их связь основывалась на плотском влечении, — но догадывался, что покоренный ею мужчина пойдет на все, тишь бы единолично обладать этой женщиной.

— Какой дорогой вы прошли к воротам? — спросил он Нитту.

— Я шел по Наканотё.

— Вам не встретился по пути кто-то из знакомых?

— Возможно. Но я не обращал внимания, поскольку спешил. — Нитта рассмеялся — это был сухой, невеселый смешок. — Вы же не думаете, что я похитил госпожу Глицинию и где-то ее спрятал? Или убил ее и схоронил тело?

Кто-то сделал либо то, либо другое, полагал Сано.

— Если вы этого не делали, то позволите мне обыскать ваше имение и опросить домашних.

— Как угодно, — сказал оскорбленный Нитта. — Но вы только зря потратите время.

Сано и его детективы обшарили все имение, включая кабинеты, гостиные, ванные комнаты, подвалы и кухню, казармы, кладовые, конюшни, беседку в саду, а также комнаты членов семьи и слуг. Они открывали сундуки, чаны и шкафы, достаточно большие, чтобы спрятать там человека, искали тайники. Однако не обнаружили ни следов госпожи Глицинии, ни одной улики, которая могла связать министра финансов Нитту с ней или убийством. Они опросили вассалов Нитты, его жену, наложниц, родственников и слуг — всего человек восемьдесят, — и все твердили одно и то же: «Нитта вернулся домой с вассалами, которые сопровождали его в Ёсивару; больше никого не было». В конце концов, Сано и детективы снова собрались во дворе.

— Возможно, все они лгут, чтобы выгородить Нитту, — заметил детектив Фукида, серьезный молодой человек. — Они больше преданы ему, чем режиму Токугавы.

— Спросите у стражников на контрольных пунктах, не провозил ли он в замок женщину по возвращении домой, — распорядился Сано. — Он мог заплатить им, чтобы они не заметили Глицинию.

— Но если она здесь, Нитта, должно быть, сделал ее невидимкой, иначе мы бы ее нашли. — Детектив Марумэ обладал мощным сложением тренированного бойца и веселым лицом, которое сейчас помрачнело от досады. — Он расстроился, когда узнал, что она исчезла?

— Не особенно, — ответил Сано.

— Возможно, ему известно, где находится госпожа Глициния, — предположил Фукида.

— У него мог быть сообщник, который вывез ее из Ёсивары и нашел ей убежище, — продолжил его мысль Сано.

— Это безопаснее, чем тайком привезти ее из квартала удовольствий в замок, — согласился Марумэ.

— И если так, Глициния должна быть где-то поблизости, чтобы он мог без труда ее навещать, — сказал Сано и обратился к другим детективам: — Следите за Ниттой. Следуйте за ним повсюду, и, возможно, он приведет нас к Глицинии. Прикажите солдатам прочесать Эдо. Они должны ходить от дома к дому и арестовывать всех женщин, которые не числятся в списках проживающих, имеющихся у домовладельцев.

Дверь особняка открылась, и во двор вышел Нитта.

— Вы закончили, сёсакан-сама? Я могу идти по своим делам? — укоризненно осведомился он.

Сано кивнул и поклонился, признавая поражение.

— Его превосходительству будет неприятно узнать, что вы потратили так много времени на меня, вместо того чтобы искать убийцу его наследника, — не отказал он себе в удовольствии уколоть Сано. — Но чтобы вы не подумали, будто я питаю к вам неприязненные чувства, дам небольшой совет. Если вы ищете вероятного преступника, присмотритесь к хокану по имени Фудзио.

Хоканом называли мужчину-актера, исполняющего песни и играющего на музыкальных инструментах для гостей в Ёсиваре, а также для богатых сановников и торговцев в Эдо.

— С какой целью?

— Фудзио навещал госпожу Глицинию, когда она только стала проституткой. Любовь к ней является темой его наиболее популярных песен. Однако когда Глициния доросла до положения таю, она отвергла его ради клиентов-самураев. Из-за этого Фудзио был очень зол и страшно ревновал ее к новым любовникам, в том числе и к правителю Мицуёси.

Министр финансов говорил это так значительно, словно хотел убедить Сано, что у Фудзио был повод для убийства Мицуёси и Глицинии. Но Сано был уверен, что Нитта пытается отвести подозрение от себя и подставить хокана.

— Фудзио выступал на той вечеринке в «Оварии», — продолжал Нитта. — Он вполне мог проникнуть в гостевую комнату, убить Мицуёси и похитить госпожу Глицинию.

Или сам Нитта убил правителя Мицуёси, а теперь пытается уничтожить человека, которому посчастливилось насладиться благосклонностью его проститутки.

— Спасибо за информацию. — Сано сохранил на лице бесстрастное выражение. Он не верил Нине, но ему отчаянно требовались версии. Он решил навестить Фудзио независимо от того, чем руководствовался Нитта, навлекая подозрение на хокана.

Сано ехал со своими людьми по улице и, обернувшись на цокот копыт позади, увидел начальника полиции Хосину и отряд солдат, подъехавших к ворогам министра финансов Нитты.