Вместо эпилога

Недалеко от съезда с дрештского тракта на Руалон в сосновом лесу горел костер. Даэрос нервно ломал ветки, "кормил" огонь и наблюдал за метаниями Воительницы. Отважная Вайола нарезала круги вокруг костра. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что в случае длительной стоянки можно было бы и огнезащитный ров не копать при такой-то её нерастраченной энергии. Полугномская дева уже вытоптала всю траву. Тропинка вокруг костра углублялась сама собой по мере того, как Воительница наматывала круг за кругом. Пожар от случайного уголька лесу уже не грозил. Еще немного — и ров будет обеспечен.

Нэрнис и Пелли удалились беседовать в лес. Удалились они с утра. Сначала миновал полдень, потом солнце позолотило сосны и отправилось спать, а они все еще не вернулись. Идти искать их и нарушать уединение Даэрос не собирался. Он прекрасно знал, зачем его брат пошел с Пелли в лес, вооружившись не в пример древним героям: на боку вместо меча — новенький нефралевый фиал с содержимым на один глоток, а в кармане — два кольца. Даэрос в преддверии эпохального решения, на которое он сам очень надеялся, лично их выковал. Никаких тарлов — только серебро и узор. Полутемный оглядел стоянку. Воительницу хотелось привязать за ногу, чтобы метаться перестала. Младший Разведчик Расти, как самый дисциплинированный участник похода, мирно спал. Ему пока что не грозили трудные взрослые решения. Впереди его ожидала поездка до Торма через Орден Сестер, а далее — через подземелья замка Пелли во владения Повелителя Амалироса. Его мечта сбылась: он лично будет докладывать Темнейшему и о новом проходе от Синих Гор до ничейных земель, и о падении и восстановлении Предела. Выползень, конечно, уже и сам знает, что нерушимая Преграда пала и была восстановлена. Но отправить к нему с подробным докладом кого-нибудь кроме Расти, Даэрос не мог. Ларгис… Ларгис непременно рассказал бы не только все, что знал, но и то, что он предполагал: как насчет причин, так и насчет плавно вытекающих из них следствий. Старший Разведчик вполне был способен понять, что означает исчезновение Малого Предела в пещере. Уж, по крайней мере, он мог сделать вывод, о том, что Великий Открывающий Даэрос может каким-то образом разрушить то, что считалось нерушимым. А тогда Амалирос вопьется как клещ и выпытает все остальное. Нет, Ар Ктэль не собирался скрывать, что он собирается снести через двенадцать лет восстановленную Преграду. Не собирался скрывать до тех пор, пока его об этом не спросят напрямую. Вот этот момент и требовалось перенести в как можно более далекое будущее. Хотя бы один спокойный год ему был очень нужен: для воплощения замысла о тайных ходах под степью и постройки гаваней, что само по себе дело не быстрое. А значит, чем позже Амалирос узнает о далеко идущих планах Великого Открывающего, тем лучше.

Расти к счастью, пока еще не обладал всеми возможностями просчитывать варианты и предполагать на сотню ходов вперед. Оставалось уповать лишь на то, что Ларгис, обручившийся с Таильмэ Ар Туэль, забыл за своим счастьем изложить Расти все, что сам уразумел на основе минувших событий. Чтобы Ларгис ни о чем, кроме Таильмэ не думал, Даэрос устроил им такую помолвку, что Синие Горы вздрогнули. Еще бы им не вздрогнуть!? Разве можно было расстроить Жры простым предпочтением ему кого-то еще, пусть даже и Темного и весьма уважаемого эльфа? Такой простой подход дурно сказался бы в воспитательном смысле. Нэрнис именно так и выразился. Даэрос честно дал командующему шанс. Тот шанс, которого на самом деле не было. Но сам факт попытки искупил глубокое разочарование Жры в его непобедимом орочьем обаянии и шаманских способностях — как его, так и Сульса. Жры остался при мнении, что он — очень даже привлекательный орк, а предпочтение Таильмэ, лишь результат боя. Ларгис рычал и сопротивлялся. Зато Таильмэ… Даэрос сидел на верхнем уровне рядом с ней и точно знал, что никогда еще Темная не взывала так истово к Единому Создателю, как дева Ар Тамгиль, свято уверовавшая в то, что он, Даэрос, непременно подпишет позволение на Брачный Союз в пользу победителя от имени Повелителя Амалироса. А если победителем будет орк, значит — с орком. Выползень убил бы только за предположение на этот счет.

Ар Ктэль знал, в чью пользу закончится бой. Странно, что прочие обитатели Синих гор, по меньшей мере пол сотни эльфов, поставили на Жры. Не могла же Таильмэ лично досадить стольким сородичам? Так или иначе, но от утешительных шести орчанок прекрасной наружности Жры отказался. А Таильмэ была счастлива упасть в объятия Ларгиса. Даэрос не стал объяснить Жры, что в его объятия, Прекрасная Таильмэ упала бы только мертвой. Это было абсолютно ни к чему. И все же Жры поразил его второй раз за тот вечер, явившись в ритуальной раскраске на помолвку Разведчика. Командующий орочьей армией пришел заявить о своих дальнейших намерениях. А намерения его были таковы, что ни один Темный или Светлый не прервал его речи. И пусть речь состояла большей части из жестов, но Жры, как мог, выразил желание любить вечно, служить вечно, несмотря на выбор прекрасной Девы. Такую преданность умели уважать все — и эльфы и люди. Даэрос даже подумывал, а не снабдить ли Жры глоточком того, что обеспечит обещанную вечность. А то — обещания обещаниями, а исполнение — исполнением.

Ар Ктэль еще раз поправил фляжку с ценным содержимым, и в который раз проследил глазами за Воительницей. И как она только не устала? Ходит и ходит!

— Да хватит уже так переживать за них! Сами разберутся! — Даэрос подкинул валежника в костер. — Он сам уже извелся, а тут еще эта вечно буйная девица вышагивает! — Хватит мельтешить. Я не железный! — Подтверждая это заявление, Айшак укусил Полутемного за ухо и заставил дернуться. Даэрос отмахнулся от него как от назойливой мухи. — Отстать скотина! Придушу сейчассс!

Айшак выпучил на любимого хозяина невинные карие глаза и показал всем видом, что ни на миг не верит в окончательное придушение. Сколько раз уже обещали и пробовали?!

— А?! — Воительница притормозила на середине круга. — Кто? Кого? Кто разберется?

— Нэрнис с Пелли. — Ар Ктэль встал и потянулся. — Я пройдусь по дороге.

— А-а. Да при чем тут они?! — Воительница выглядела натурально удивленной. — Эти пусть там себе целуются. Может у них уже того… оплодотворение. А я отцов жду. До заката же должны были явиться. Гройн еще третьего дня в Руалон выехал…

Даэрос с сомнением посмотрел на гномку. "Кто о чем, а вшивый — о бане".

Расти мирно сопел, дожидаясь свой стражи. И ничто не могло его разбудить. На здоровый сон юного существа накладывалось воспитание Ларгиса: доверяешь — спи спокойно. Даэрос поправил плащ, который юный разведчик сбил ногами и обернулся к тому единственному, кто ни о чем вообще не думал, но и не спал. К Айшаку.

— Иди сюда, скотинка, я тебя угощу! — Ар Ктэль снял салфетку с одной из многочисленных корзин и выудил пучок укропа. Айшак немедленно потянулся за угощением. Но вот немедленно-то ему угощения и не дали. Коварный хозяин заманивал его укропом лес, а там и вовсе отвернулся к нему спиной, лицом к ближайшей елке. Ни-разу-не-лошак попытался зайти слева и справа. Даэрос отворачивался. Наконец, он перестал увиливать и сунул пучок пахучей травы под нос своему "боевому коню":

— Давай, кушай, животное!

Айшак засомневался. Если любимый хозяин и предлагал что-нибудь съесть так настойчиво, то потом непременно следовали всякие не-прелести жизни. Но укроп пах так завлекательно! Айшак аккуратно захватил губой крайнюю ветку. Дальше-больше, и вскоре от пучка остался один хилый росток. Но этот росток был каким-то другим. Нет, он не пах. Но на вкус был отвратителен. Айшак фыркнул и попятился. Даэрос прищурился и пошел в атаку:

— Ешь, чудовище! Добром прошу!

Айшак всхрапнул, брыкнул задом и помчался через лес, не разбирая дороги.

— Пелли… — Нэрнис в который раз провел рукой её по волосам. — Я непременно попрошу Даэроса тебя обратно перекрасить. Ну, нельзя же так. Я же тебя с любым цветом волос люблю. А то вдруг ты подумаешь, что я…

— Не подумаю… — Пелли очень хотела верить в сказку, но для этого требовалась сотня подтверждений, если не больше. Волосы и их цвет были тут не при чем. Поэтому она держала мечту за воротник и временами дергала её за ухо. Это было совершенно сказочное ухо. — А скажи еще раз!

Аль Арвиль готов был говорить хоть годы подряд, но "еще раз" не смог. Разве можно говорить что-нибудь нежное и важное, когда приближается пусть не ураган, но ревущий Айшак и шипящий Даэрос? Лес хрустел под копытами и грудью ненормально мощного зверя, а по проложенной просеке буйное животное догонял злой брат. Романтика вечера, а точнее — ночи, обещала кануть туда, откуда не возвращаются.

— Пелли, давай я тебя подсажу? — Уходить от приютившего их дерева не хотелось. Убегать — тем более. Корявая сосна, выросшая на поляне, была по счастью из тех сосен, чьи нижние ветки не отсохли в стремлении дерева вырваться к солнцу.

Забраться повыше успели как раз вовремя. Айшак вырвался на открытое место, Даэрос не отстал и настиг животное в прыжке. Понять, что там происходит, внизу в темноте, можно было с трудом. Пока Нэрнис сосредоточился и начал различать хоть что-то, он ориентировался только на комментарии Даэроса.

— Упрямый какой! — Полутемный стиснул бока своего "коня" — Можешшшь не есть, но облизать обязан! — Приговаривал он, ухватив Айшака за нижнюю челюсть. Айшак храпел, вывалив язык, а Ар Ктэль старался пропихнуть ему что-то в пасть. — Уффф! Ну, наконец-то! И стоило ради такой ерунды убегать? — Он потрепал Айшака по холке. — Пол дела сделано, остались сущие пустяки.

— Ерунды?! — Нэрнис заставил брата дернуться и глянуть вверх.

Увлеченный схваткой Полутемный с удивлением обнаружил, что у воплощения его маленькой затеи оказались свидетели.

— Нэрьо? Пелли? А что это вас туда занесло?

Аль Арвиль спрыгнул вниз и помог Пелли спуститься.

— От тебя спасались. Рассказывай, как ты додумался до "ерунды" и что еще за "сущие пустяки" ждут впереди этот… результат плодотворной деятельности? Даэр, ты понимаешь, что будет, если он начнет размножаться? — Аль Арвиль допускал, что стриженный ворон останется безвестным героем эксперимента, а вот Айшак, скотина упрямая с собственным мнением, может и взбрыкнуть.

— Конечно, понимаю. Поэтому кобылку я ему сам приведу. — Ар Ктэль даже смущенным не выглядел. — А как еще я могу выяснить что-нибудь относительно вашего туманного будущего?! Кстати, поздравляю! — Даэрос с облегчением увидел колечко на пальце Пелли. — Так что не переживай, Нэрьо. Айшаку все равно отправляться в очень-очень изолированное место. А если у него народятся айшачата, то — вместе с потомством.

— Ага. То есть ты завел еще один контрольный экземпляр? Даэр, а может ты просто очень привязан к Айшаку, а?

Даэрос Ар Ктэль с укоризной смотрел на брата. Что плохого в том, чтобы привязаться к Айшаку?

— Одно другого не исключает. — Ответил он тоном Амалироса и остался горд собой.

Пелли не знала, смеяться ей или обижаться? Такое изучение её будущего, на примере Айшака, выглядело не слишком романтично. Но с точки зрения науки — резонно.

— Ну и ладно! — Будущая наставница Оплодотворительниц не собиралась омрачать чудный вечер долгими беседами на тему методов изучения. — Пошли к костру. Даэр, ты же разжег костер?

— Конечно. Пошли, пока Вайола его не затоптала.

Воительница услышала шум на дороге, но это оказались не долгожданные отцы. Первым к месту стоянки поспел Айшак. Он козлил и тряс головой, как будто его оса за храп укусила. Следом появились оба эльфа и Пелли. Подруга выглядела такой счастливой, что сомневаться не приходилось в чем дело, только поздравлять. Вайола вспомнила кучерявого Гройна и вздохнула. Но, в конце концов, раз уж случаются такие чудеса, как человеческая невеста Светлого эльфа, то и ей не стоило отчаиваться.

Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль расхаживал по малому залу, время от времени поглядывая на картину, и морщился. Владыка Тиалас созерцал полотно сидя и не разделял скептического настроя своего правящего собрата.

— А что именно тебе не нравится? По-моему, очень талантливо.

Элермэ поддерживала его точку зрения.

— Ты же не станешь отрицать, Лирмо, что Даэрос — художественная натура?!

— Ни в коем случае! Очччень художественная! — Амалирос никак не мог решить, как избавиться от подарка. Проблема заключалась в том, что подарок-то предназначался не ему. — Всегда терпеть не мог аллегории!

Аллегория была вставлена в раму по просьбе Элермэ и теперь стояла у стены, давая возможность детально рассмотреть все тонкости художественно замысла. Тонкостей было много. Во-первых, выползень на полотне был не слепой. Он имел вполне даже осмысленный взгляд черных глаз. И эти глаза были не просто зрячими, но и удивленными. Во-вторых, это удивление было логически оправданным: выползень ел собственный хвост. Как же тут не удивиться? Амалирос был больше чем уверен, что картина намекала не столько на неаппетитный обед в Синих горах, сколько на то, что ему, Повелителю Темных, некто Даэрос Ар Ктэль намекал на тщетность всех усилий по части вмешательства в жизнь этого самого Даэроса. "Я тебя еще не так удивлю!" Казалось, что Полусветлый подданный написал эту фразу поперек полотна.

— Озерный, так на что ты поставишь? Есть идеи, как он вывернется?

— Ну-у-у… — Владыка Тиалас смотрел на картину, как будто в ней и заключался ответ. — Придумает еще какую-нибудь преграду внутри Предела. Дополнительный барьер. А ты на что ставишь?

— Создаст собственные подгорья при помощи своего Светлого брата. Десять тарлов.

— Десять, так десять. — Тиалас подозревал, что они оба далеки от истины. — А если он устроит и то и другое?

— Поздравим друг друга. — Амалирос глянул на свое отражение в зеркале, потом снова на выползня. Разрез глаз совпадал в точности. "Срисовал, мерзавец!"

Элермэ тоже решила принять участие в споре.

— А если ни то, ни другое?

Ар Ниэль Арк Каэль не сомневался в своей правоте, но все же счел нужным оградить себя от случайностей.

— Опять целовать твоего брата я не буду! Родссственничек! Если "ни то, ни другое"… Чего, конечно же, не может быть! То тогда я познакомлю сына со слишком умным дядей и отправлю к нему в гости на год другой — ума набиратьссся!

Элермэ кивнула. Она нисколько не сомневалась, что общение с её братьями пойдет детям только на пользу.

Амалирос еще раз глянул в удивленные глаза выползня и решил, что может быть и поспешил с обещанием.

А Владыка Тиалас был более осторожен и ничего не добавил к сказанному. В споре на дальнейшие действия этих двух совместных подданных лучше было отделаться проигрышем в десять тарлов. Совсем недорогая цена за нескучную жизнь.