Дрянь Венера

Уж как перед ними преклонялись, перед богами-то. Когда они приехали, все хотели им помогать: Сохнут[6], Министерство абсорбции, Министерство строительства. Но они сами ничего не хотели. Приехали ни с чем, не просили ничего, пахали, как арабы, и были довольны. Так что в конце концов Меркурий оказался на побегушках, Атлант — на погрузке, а Деметра — на бобах, просто на бобах. Венера попала в нашу контору. В копировальный центр.

У меня тогда был совершенно говенный период. Я не знал, куда себя девать. Я был один, абсолютно один. И ужасно хотел большой любви. Когда я впадаю в такое состояние, я обычно начинаю учиться чему-нибудь новому — игре на гитаре, или рисованию, или еще чему-нибудь. И если мне удается увлечься, то становится полегче, я забываю, что у меня на всем белом свете никогошеньки нет; но в этот раз я знал, что никакой курс макраме мне не поможет. Мне было нужно что-нибудь, во что я смог бы верить. Большая любовь — такая, которая никогда не кончится, такая, которая никогда меня не покинет. Мой психотерапевт выслушал меня с большим интересом и посоветовал купить собаку. Я с ним расстался.

Она работала с восьми тридцати до шести, иногда даже позже. Делала десятки копий с распечаток и складывала их в аккуратные стопки. Даже в этой позе — потная, склонившаяся над ксероксом, щурящаяся от вспышек света из машины — она все равно была прекраснее всего, что мне когда-либо доводилось видеть. Мне хотелось сказать ей об этом, но смелости не хватало. В конце концов я написал ей письмо и оставил у нее на столе. На следующее утро меня ждали оставленные пятьдесят копий оставленного мною листа.

Она плохо знала иврит. Она была богиней и зарабатывала тысячу семьсот шекелей, включая налоги. Я знаю — я однажды подглядел в ведомости, когда оказался в бухгалтерии. Я хотел жениться на ней, я хотел спасти ее. Я так истово верил, что она сможет спасти меня. Уж не знаю, как мне это удалось, но я наконец спросил ее, не хочет ли она пойти со мной в кино. Девушка, которую Парис назвал красивейшей из богинь, улыбнулась мне самой нежной и смущенной улыбкой, какую только можно себе представить, и согласилась.

Перед выходом из дома я посмотрел на себя в зеркало. У меня был маленький прыщик на лбу. Мы с греческой богиней красоты сегодня вечером идем в кино, сказал я себе, у нас с греческой богиней красоты сегодня свидание. Я выдавил прыщик и промокнул выступившую кровь бумажным платочком. Кто ты такой, несчастный смертный, чтобы дерзнуть купить ей попкорн, чтобы посметь обнять ее во тьме кинозала?

После сеанса мы пошли чего-нибудь выпить. Я надеялся, что она не заговорит со мной про фильм, потому что весь сеанс я смотрел только на нее. Мы немного побеседовали о работе и о том, как ее семья обустраивается на новом месте. Ей здесь нравилось. Она хотела добиться большего, она обязательно добьется большего, но пока что ей здесь нравилось. «Боже, — сказала она, коснувшись моего плеча, — ты не представляешь себе, как нам было там плохо».

По дороге домой я спросил ее, действительно ли она верит в Бога. Она рассмеялась. «Если ты спрашиваешь, знаю ли я, что Он существует, — сказала она, — то ответ: «Да». Не только Он, много разных богов. Но если ты спрашиваешь, верю ли я в Него, то нет, совершенно нет».

Мы подъехали к ее дому, она уже начала открывать дверцу машины. Я проклинал себя за то, что поехал коротким путем. Я так хотел, чтобы она побыла со мной еще немножко. Я молился о каком-нибудь чуде. Чтобы нас сейчас задержала полиция, чтобы нас захватили террористы, чтобы случилось что-нибудь, что позволит нам остаться вместе. Уже стоя на тротуаре, она предложила мне зайти и выпить кофе.

Сейчас она спит, лежит в постели рядом со мной. На животе. Зарывшись лицом в подушку. Ее губы чуть-чуть шевелятся, как если бы она беззвучно говорила что-то самой себе. Ее правая рука обнимает меня, ладонь лежит у меня на груди. Я стараюсь дышать не глубже, чем это совершенно необходимо, чтобы движение грудной клетки вверх-вниз не разбудило ее. Она прекрасна, действительно прекрасна, она идеальна. И вдобавок она такая славная. Но хватит. Завтра я покупаю собаку.