"Напиши мне ответ" - читать интересную книгу автора (Федоров Николай Тимонович)

Требуются производительные силы

По дороге домой Генка вдруг остановился и сказал:

— Гляди, вот они, эти ясли.

Мы стояли около небольшого одноэтажного дома из светлого кирпича. Снаружи он выглядел совершенно готовым, и только грязные, забрызганные краской окна говорили о ремонте.

— У, бюрократы! — Генка погрозил кулаком. — Все из-за них. Сидел бы сейчас Димка в яслях и манную кашу лопал.

— При чем тут бюрократы, — сказал я. — Бюрократы — это когда справки всякие требуют, бумажки. А тут работа стоит.

— Все равно. Слушай, Серега, давай про них сатирический фельетон напишем. И назовем его…

Но Генка не успел придумать название, потому что из яслей вышел парень в перепачканном мелом ватнике. Он покрутил головой, почесал затылок, зевнул и, достав из кармана длинную, с карандаш, сигарету, закурил. Потом посмотрел на небо, выбил ногами чечетку и снова исчез за дверью.

— Ну и работнички тут, — сказал Генка. — Такие сто лет возиться будут.

— Давай зайдем, — предложил я, — и спросим, когда ремонт кончается. Может, и вправду фельетон напишем.

Мы вошли. Парень, которого мы только что видели, сидел теперь на ящике и сосредоточенно рассматривал кисть на длинной металлической ручке.

— Вам чего, голуби? — спросил он, увидев нас. — В ясли пришли записываться? Рановато еще. Вот через пару недель заходите, устрою по дружбе.

— Через две недели? — удивился Генка. — Так ведь к октябрю должно было быть готово.

— О, да это, оказывается, инспекция! — Парень встал и вытянулся. — Товарищи ревизоры, я не виноват. Прошу учесть смягчающие обстоятельства.

— Неужели тут на две недели работы? — спросил я. — Ведь вроде готово, все. Отделать только осталось, покрасить там, побелить…

— Ты, я вижу, большой специалист, — сказал парень, снова усаживаясь на ящик. — Стало быть, ты интересуешься, сколько потребуется времени для завершения, так сказать, отделочных работ. Отвечаю: потребуется… ну, скажем, три дня. Но что для этого нужно? Как вы думаете, а?

— Работать нужно, — сказал Генка.

— Эх, мальчик! Как ты еще наивен. Прежде всего, нужны производительные силы. Нужны люди. А где, я вас спрашиваю, работники кисти? Где они, энтузиасты малярно-штукатурных работ? Покажите мне школьника, который бы сказал: с детства мечтаю стать маляром. Вот ты, например, скажи, только честно: кем ты хочешь стать?

— Я-то? — Генка задумался. — Хочу стать эквилибристом.

— Ну, правильно! Ходить по проволоке в красной рубахе и ездить на гастроли за границу. Вот и получается, что маляров не хватает.

Почему-то я чувствовал: парень говорит неверно, но не знал, что возразить. Раньше я никогда не задумывался об этом. Действительно, ни я и никто из моих знакомых ребят не мечтал стать маляром. Тогда я сказал:

— А мы из-за вас в поход не пошли.

— Из-за меня? — удивился парень. — Не понял. Я в бюро экскурсий и путешествий не работаю.

Тогда мы с Генкой все ему рассказали.

— Сочувствую вам, гуси-лебеди. Но что делать. Ясли эти, скажу вам, какие-то невезучие. Мы сюда первый раз месяц назад пришли. И только начали — вдруг нас на другой объект перебрасывают. Еще более срочный. Теперь второй раз пришли. И пошло, поехало… Кто в отпуск, кто замуж, кому экзамены сдавать. В результате я один остался как перст. Насос покачать некому, какая уж тут работа.

Мы с Генкой переглянулись — и сразу поняли друг друга.

— Люди будут, — сказал я.

— Серьезно? И много?

— Много, — сказал Генка. — Целый класс. У нас завтра последний день занятий. Как придем всем классом, как возьмемся…

— И через два дня тут камня на камне не останется, — сказал парень. — Не фантазируйте, молодежь. Знаю я вас, сам пацаном был. Да и не разрешит никто. У меня ведь начальство есть, я ведь не маляр-одиночка. А вот, кстати, начальство идет.

Действительно, хлопнула дверь, и в помещение вкатился маленький толстый человечек в новеньком синем ватнике. Нет, он, конечно, не въехал на мотоцикле или велосипеде, но его короткие ножки переступали так стремительно, будто крутились, и мне показалось, что он сейчас врежется в стену. Но человечек успел остановиться посреди комнаты, и послышалось что-то вроде «пф-ф». Ну, точно как автобус, когда он к остановке подъезжает и открывает двери.

— Сидишь, мыслитель, — сказал он, уставившись на парня. — Предаешься, так сказать, медитации. О смысле жизни рассуждаешь. А работа, разумеется, не волк. В лес не убежит. Ну, скажи мне, Терехин: сколько можно к твоему сознанию апеллировать?

С этими словами человечек достал из кармана большой, с редкими зубьями гребень и, сняв шапку, причесал затылок. На макушке у него волос не было.

— Да вы не нервничайте, Семен Михайлович, — сказал парень. — Сделаем помаленьку. Вы же знаете, я один. Не разорваться же мне.

— Вижу я, как ты тут разрываешься. А вам, абитуриенты, что здесь надо? — Прораб кивнул в нашу сторону. — Давайте-ка на свежий воздух.

Снова послышалось «пф-ф», и человечек исчез за дверью.

— Видали, — сказал Терехин. — А вы говорите: всем классом.