"Полосы на окнах" - читать интересную книгу автора (Голявкин Виктор Владимирович)11. ГазетыНаша курица снесла яйцо. Мы ходили по комнате и взбивали гоголь-моголь. Взбивали по очереди и пробовали по очереди. Взбивали и смотрели, не стало ли больше, но больше не становилось. — Не хватит? — спрашивали. Мама заглядывала в стакан и говорила: — Мало. — А сейчас? — Крутите ещё. У меня уже рука отваливалась, но я крутил. Стёрлись на ладонях номера хлебной очереди. Гоголь-моголь стал белый, но больше его не стало. — Ешь, Боба. — Я дал ему стакан, подошёл к газетной горе, которая немного не доставала до потолка, потрогал листы и сказал: — Они должны нас выручить. Бумага сейчас дорогая. На некоторое время они нас здорово выручат. — Дай-то бог, — сказала мама, — никогда не думала, что нас эта груда выручит. Я сказал: — Кем только не мечтал я быть, но разве собирался продавать на базаре газеты? — Не жалей, — поспешно сказала мама, словно боясь, что я раздумаю нести их на базар. — Купи мне на базаре пирожок, — сказал Боба. — Какой? — спросил я. — Большой. — Ну, это понятно, а с какой начинкой? — С любой, — сказал Боба. — С какой бы ты хотел? Я продам газеты и куплю тебе пирожок с любой начинкой. — Купи хоть без начинки, — сказал Боба. Я сидел на полу, перевязывал пачку газет бечёвкой, а мама и Боба смотрели на меня. Любимые мои газеты. Долго они пролежали… — Ну, вот и всё, — сказал я. — Зачем только я собирал их… — Чтоб продать, — сказал Боба. — А дальше что? — Снова собрать, — сказал Боба. Просто у него всё выходило. — Кое-что ведь ты отобрал, — утешала мама, — особенно важные сообщения остались… Что она понимала в важных сообщениях? В каждом номере важные сообщения. Кто сочувствовал мне? Никто. Взвалил пачку на плечо, и мама с Бобой пожелали мне счастливого пути. Знакомые на улице заинтересовались: — Куда ты? Я кивал головой: — Туда. Там торговали и меняли. Обсчитывали и недосчитывали. Гадали и выигрывали. Обманывали и воровали. Продавали пышки, туфли, сапоги, кукурузные лепёшки, копчёную тюленину, селёдку, кружева, простыни, полотенца, тряпьё, старые брюки и пиджаки, из которых шапочники делали шапки, яичный порошок, кокосовое масло, бусы, пирожки… Газеты делились на одинарные и двойные — в один лист и в два. Для завёртки. Двойные дороже. — Двойные газеты! — предлагал я. — Продаёшь? — Курточку не продаю. — А жаль, несколько шапок получилось бы. — А в чём ходить буду, как вы думаете? — Не знаю, кепки хорошие получились бы, это я знаю. — Соображать надо, дядя. Газеты раскупали. Опять этот тип: — Курточку продай. — А почему вы, дядя, не на фронте? Сразу отстал. Видите ли, курточка ему нужна. — Двойные газеты продаю! Зеленщик жуёт хлеб, откусит, положит на горку с деньгами, трясёт пучком салата, а брызги летят во все стороны. — Мальчик, подойди сюда. — Чего вам? — Газеты есть? — Есть. — Ещё есть? — Дома есть. — Много? — Порядочно. — Тащи завтра сюда, все куплю. Двойные как за одинарные, оптом заберу. — Вполцены? — Зачем тебе ходить, учёбу запускать, для тебя стараюсь. Помощничек нашёлся, обо мне заботится. Другие люди на базаре, другая жизнь. — Нет, дядя, не пойдёт, половину денег маловато за мои газеты. — Всё не купишь, мальчик, никогда всё не купишь, денег всё равно не хватит. — А вам хватит? Смеётся. Тоже мне хитрец. Ему никогда не хватит, а мне должно хватить. — Кого мы видим! — обступили меня старушки Добрушкины, будто впервые видят. — И вы здесь? — А ты зачем здесь? — Продаю свои газеты. — А мы платочки с кружевами сами делаем и продаём. — Отчего же вы ковры свои не продадите? Вся квартира у вас в коврах, а вы платочки… Они нахмурились. — Питаемся скромно, платочки нас выручают. — Ковры бы вас сразу выручили. — На чёрный день бережём. — А мы всё продали, остались одни мои газеты… — Ковры у нас уникальные, — сказали старушки. Газеты мои тоже уникальные, подумал я, но я их продаю. Каждая моя газета стоит уникального ковра. Просто у нас чёрный день настал, а у них не настал, только и всего. — Были бы у меня ковры, — сказал я, — продал бы я их все до одного, а газеты сохранил. — Ах, какой ты умник-разумник! — Старушки обиделись и пошли с кружевными платочками вдоль зелёных рядов. Я продал мои последние газеты и увидел вывеску. Под этой вывеской сидел старик с корзиной. Кривыми буквами было начиркано на дощечке: «БЫДЫС». Карманы мои были набиты деньгами, одна двойная газета стоила два рубля, я мог бы и БЫДЫС купить, но что это такое — не знал. — Питис, — сказал старик. — А у вас там написано быдыс, — сказал я. — Пытис, — сказал старик. — Там-то у вас быдыс, а вы то питие, то пытис, непонятно… Старик вздохнул. — Купи пытыс, — сказал он. Ах, вот оно что! Он хочет сказать: купи птиц! И в этой корзине у него птицы. Как раз оттуда зачирикало, а потом пискнуло. Просто старик плохо по-русски выговаривает это слово, а пишет и вовсе быдыс. Надо же! Пять букв, и все неверные. Да мне в школе за такое слово не то что единицу — ноль поставят. — Якши быдыс, — говорит. Хорошие, значит, птицы. — Давайте, — говорю, — дедушка, я вам надпись переделаю, никто ведь не поймёт, что у вас там написано. А он мне птичку вытащил из корзины и показывает. Красивенькая птичка, прелесть, где он только её поймал. — Не купят, — говорю, — у вас птиц, дедушка, с такой вывеской. Никто ведь не знает, что у вас там в корзине лежит. — Перевернул я дощечку, написал мелом «ПТИЦЫ» и говорю: — Вот так, теперь у вас торговля вовсю пойдёт. А он головой кивает и птичку мне протягивает. Хорошо бы купить птичку Бобе, да ему сейчас пирожок больше нужен. Иду, а в голове у меня БЫДЫС вертится. Собачка за мной увязалась. — Быдыс… — зову её, — быдыс… Тут война, а тут быдыс… И там пять букв, и тут пять букв. Как бы, думаю, слово «война» переделать, чтобы вроде быдыса получилось. Старался, старался, бросил эту затею, война войной остаётся… — Купил пирожок? — спросил Боба. Я развернул бумагу, в которой были завёрнуты пирожки: один с мясом, один с картошкой, один с повидлом… — Наши ноты! — воскликнула мама. — Тебе завернули в них пирожки! — Надо всегда заворачивать пирожки в чистую бумагу, — сказал Боба. Я постоял минутку, посмотрел, как он хорошо ест, схватил новую пачку газет и побежал менять их на папины ноты. |
||
|