"Полосы на окнах" - читать интересную книгу автора (Голявкин Виктор Владимирович)10. НотыОтец написал, чтобы взяли его ноты, которые он оставил в музыкальной школе до войны. Почему-то он о них вспомнил, и мы пошли с мамой за нотами. Отец вернётся и снова будет преподавать музыкальную грамоту, теорию и сольфеджио. — Люди стали сейчас другие, — говорила мама по дороге, — им не до нот. Нужно быть энергичной. Во время войны особенно нужно быть энергичной. С двумя детьми необходимо проявлять энергию. С трудом пробрались к завучу, в, коридоре такое творилось — тащили стулья, парты, музыкальные инструменты! Завуч сидел за столом, очень важный, положив кулаки на стол. Мы сначала спросили, куда мебель тащат, чтоб разговор начать, а он молчит. Очень важно на нас посмотрел и даже не шелохнулся. Мама ему про ноты сказала, а он опять молчит. Тогда моя мама как хлопнет по столу, а он вскочил и — в дверь. — Эге, так дело не пойдёт, — говорит мама, — я энергичная женщина. Придётся вам отдать наши ноты! Пойдём за ним. Очевидно, не хотел нам отдавать. Он юркнул в дверь, но как раз в это время виолончель несли, он схватился за струны и здорово их дёрнул с испугу. Если бы не виолончель, он бы наверняка сбежал от нас. А что мы ему сделали? Ничего. Пришли за своими нотами. Потрудитесь отдать. В общем, мы к нему подскочили, а мама обратилась со своим вопросом. Только сейчас я заметил, какой он маленький. Мамаша против него великанша, Гулливер среди лилипутов, пусть попробует нам ноты не отдать! Приходилось беспрерывно отходить в сторону, всё время чего-то тащили. Его прижимали к стене, и он хотел выбраться, а главное, сбежать от нас. Но по бокам мы стояли. С одной стороны я, с другой — мама. Опять он не ответил, и мама очень энергично в третий раз об этом сказала. Тогда он закричал: — Какие ноты? Какие ноты?! Он выскочил и убежал, а мы за ним, лавируя между мебелью. — Что с ним? — спросила мама. Я пожал плечами. — Ничего, мы ему покажем! — Не хочет отдавать, — сказал я. — Там Моцарт, Мусоргский, Скарлатти, — сказала мама, и мы настойчиво стали пробиваться через мебельную и музыкальную преграду. Три великих композитора толкали нас вперёд. Он было скрылся, но мы его снова нашли. Хотел пролезть за роялем, но мама властно спросила его про ноты, он вздрогнул и замер. Пытался побежать в обратную сторону, но мы ему загородили дорогу. — Нам нужны ноты, — сказала мама, — их теперь трудно достать. Мама вела себя потрясающе энергично. — Никуда мы не уйдём, — сказала она и села на стул, загородив ему путь. Он испуганно схватился за голову: — Вы что… вы что… гражданка… неужели вы не понимаете? — Ни с того ни с сего вдруг стал гладить меня по голове, повторяя: — Бедный мальчик… война… Ну и завуч! Если бы у нас в школе такой завуч появился, вот потеха была бы! Мама сказала: — Редко встретишь такой экземпляр в нашей жизни… Он даже не обиделся. Стал умолять, чтоб его пропустили. Редкий завуч, клянусь! Мама встаёт со стула и угрожающе говорит: — Можете вы мне что-нибудь вразумительное ответить, а не бегать? Я вам в сотый раз повторяю: мой муж здесь у вас оставил ноты, уезжая на фронт: Бетховена, Моцарта и других авторов! Где они? Где эти ноты, я вас спрашиваю? А что сейчас идёт война, мы и без вас знаем! Некрасиво пользоваться войной! Но он каким-то образом изловчился и выбежал. — Оставь его, мама, — сказал я, — не можем же мы всё время за ним бегать. — Нет, нет, я это дело так не оставлю! — Вай, вай… — раздался откуда-то его голос. — Пойдём за ним, — сказала мама. — Не буду я за ним бегать, — запротестовал я. — Надо довести дело до конца, — сказала мама. — Что мы напишем отцу? Мы не заметили, как он вбежал в свой кабинет. Мамаша отчаянно дёрнула дверь кабинета, и мы вошли. За столом сидел другой человек. Из-за стола поднимался трясущийся завуч, показывал на нас пальцем и говорил: — Они… — Что у вас тут происходит? — спросил сидящий за столом. — С кем имею честь разговаривать? — говорит ему мама. — Я завуч школы. — А с кем я имела честь разговаривать ранее? — Одну минуточку… — попросил завуч. Он взял под руку дрожащего маленького человека и вышел вместе с ним из кабинета. — Опять эти фокусы, — сказала мама. — Увиливают на глазах! В государственном учреждении и такое творится! — Здорово смылись, — говорю, — ничего не скажешь! Но завуч вернулся. — Видите ли, — сказал завуч, садясь на свою место, — это был сторож… — Сторож? — переспросила мама. Завуч кивнул головой и продолжал: — Со своей работой он справляется отлично. Никогда ещё не было, чтобы в школе что-нибудь пропало. Обожает, правда, сидеть за канцелярским столом, безобидная в общем прихоть, но мы ему не запрещаем. Прошу извинить, я думаю, вас не очень огорчило это недоразумение. Наш сторож глуховат. Он следит за порядком, убирает классы, очень исполнительный работник. Чем могу быть полезен? Мама назвала свою фамилию, и завуч встал. Как видно, он знал и уважал моего отца. Он назвал свою фамилию и опять спросил, чем может быть полезен. — Ноты… — сказала мама. — О да! — Он открыл ключом стол и вынул ноты. — Собирался вам отослать, а потом заботы, сына проводил… Мама взяла ноты. Мне было не по себе. Гонялись за бедным сторожем из-за каких-то нот. Подумаешь, ноты. Никто их присваивать не собирался, кому они нужны! — Переезжаем в новое здание, — сказал завуч, — а здесь разместится госпиталь. Мы попрощались и вышли. — А я думала, и здесь будут преграды, — сказала мама. — Как просто нам отдали… — Завуч и не думал ставить нам преграды, — сказал я, — и сын у него на войне. Напрасно только бегали за сторожем. — Зачем же в таком случае он от нас бегал? — сказала мама. — Ведь он же ничего не понял, — сказал я. — Ах, верно, он глухой, — вспомнила мама, — и я забыла. — Но мы ведь сначала не знали, что он глухой. Правда, мама? Если бы заранее об этом знали, ничего бы такого не случилось… — Ах, я устала, — сказала мама, — я от всего устала. Конечно, получилось некрасиво. Мы шли расстроенные, завернули на базар и забыли там ноты. Сейчас же вернулись, но их уже на прилавке не оказалось. Мы долго искали. Мама плакала, если бы мама так сильно не плакала, я бы плакал сам. Ведь это папины ноты. |
||
|