"Росич" - читать интересную книгу автора (Калбазов Константин)

ГЛАВА 10

Ваше превосходительство, капитан второго ранга Науменко по вашему приказанию прибыл.

Здравствуйте Петр Афанасьевич. Присаживайтесь, - Макаров радушно указал на кресло напротив себя. - Как служится на новом месте.

Науменко расположился в указанном кресле в каюте адмирала на крейсере "Аскольд" и приготовился к не легкому разговору. Другим он и не мог быть так как между ними были старые, с многолетней историей противоречия.

Благодарю, превосходно. Мне как старому моряку, везде любо где есть возможность служить на корабле, признаться в экипаже служить радости мало, - угрюмо ответил Науменко. Ему было прекрасно известно о том, что Макаров не поддержал его назначения, но был вынужден уступить настойчивости наместника, вдохновленного его работой.

Петр Афанасьевич, я недавно получил экземпляр вашей книги и признаться был рад, что вы меня не разочаровали, - задумчиво начал Макаров. - Вы вероятно не в курсе но я написал практически такой же труд, но ваша работа оказалась более удачливой и ее в отличии от моей напечатали, но меня поразило то как тождественно мы с вами мыслим. Не знай я вас так хорошо, то решил бы, что у меня бессовестно содрали мою работу, впрочем, если вы ознакомитесь с моей работой то возможно, придете к тем же выводам.

Прошу прощения ваше превосходительство…

Бросьте. Я же сказал, что считаю эту мысль абсурдной. Вам наверное известно, что я противился вашему назначению, - несколько замявшись продолжил он. - Но должен признать, что ознакомившись с вашей работой пришел к выводу, что это один из не многих случаев, когда наместник оказался абсолютно прав настояв на своем, - затем усмехнувшись продолжил. - Впрочем, я уверен, что вызвано это одним только желанием, по больнее уязвить мое самолюбие. Грешен, люблю чтобы меня ценили по заслугам.

Макаров поднялся и стал молча прохаживаться по каюте, Науменко не оставалось ничего другого как наблюдать за командующим находясь в своем кресле. Но вот Макаров остановился и не глядя на собеседника спросил, резко меняя тему беседы.

Как Вера? - было прекрасно видно что этот вопрос настолько трудно дался ему, что он буквально выдавил его из себя.

Слава богу, - спокойно ответил Петр Афанасьевич. - она здесь в Артуре, не усидела во Владивостоке, по всем базам со мной прошла.

Как вы жили то все эти годы. Извини, конечно можешь не говорить… - Смутился Макаров, от собственного вопроса.

От чего же, - задумчиво ответил Науменко. - Да только рассказывать то особо не чего. Было у нас двое сыновей, да только схоронили мы их на Каспии, холера. Веру тогда с трудом удалось спасти. Решили завести еще ребенка, родилась дочь, чему не сказано удивились доктора, так как были уверены, что детей она больше иметь не может. Перед самым моим отбытием сюда выдали ее замуж за прекрасного человека, - когда он заговорил о дочери, его лицо озарилось не поддельным счастьем.

И сколько ей?

Восемнадцать. К стати ее то муж и подвигнул меня к написанию этой книги. Мы с ним часто и по долгу разговаривали на тему о тактике ведения морского боя. Занимательный молодой человек. Военного образования не имеет, но в вопросах военно-морского флота даст сто очков вперед любому кадровому моряку. Вы должны были о нем слышать, это один из руководителей концерна "Росич"

Это тот концерн, который за постройку эсминца затребовал стоимость броненосца. Весьма амбициозный молодой человек.

Вы конечно можете посчитать меня не правым, так как я в некоторой степени заинтересованная личность, но мой зять реально смотрит на жизнь и весьма практичен, о чем забывают в морском ведомстве. Ведь он не просто запросил за свой эсминец баснословную сумму, а воплотил в металле, этот проект.

Вы хотите сказать, что не получив заказ на постройку этого судна, он на свои средства построил эсминец, - удивленно спросил Макаров.

Не просто построил, - вдруг воодушевился Науменко. -Судно полностью оснащено, на нем находятся новейшие разработки, и вооружение. Насколько мне известно оно полностью готово вступить в строй. Баснословная же стоимость его объясняется тем, что в ней учтена стоимость разработок которые воплощены на "Росиче" в области радио, что позволяет к примеру обнаруживать любые суда в условиях плохой видимости, вести артиллерийский огонь на дистанцию более ста кабельтовых с эффективностью огня не менее пяти процентов. Разработаны новые торпедные аппараты и торпеды. Новая котельная установка практически в четыре раза легче существующих ныне с нефтяным отоплением и практически полным отсутствием дымового шлейфа, скорость примерно в тридцать три узла. Мне конечно не известно все, но клянусь, даже то что я сейчас перечислил вам, делает "Росич" эсминцем моей мечты. Получить под командование такое судно было бы просто не вероятно.

Вещи о которых вы говорите, просто фантастичны, - не скрывая не поддельного интереса произнес адмирал.

Тем не менее, это даже не полные данные. Антон Сергеевич до конца не раскрыл всех тайн даже мне.

Но скрывая возможности своего товара, он рискует так и не продать его. По-моему дельцы предпочитают более широко рекламировать свой товар.

Он промышленник и довольно умный, а потому я считаю он хочет сначала дать нашему флоту ощутить всю тяжесть современных морских сражений, а затем выдвинуть на показ свой товар, - убежденно проговорил Науменко.

Что же, ему виднее как делать дела, но признаться вы меня заинтриговали и я хотел бы поближе познакомиться с этим молодым человеком, - задумчиво проговорил Степан Осипович, а затем вновь несколько раз нервно прошедшись по каюте, снова резко сменил тему беседы. - Петр Афанасьевич, наша неприязнь это дело давно минувшей молодости. Я конечно не отрицаю, что был тогда довольно горяч и потому прошу у вас за это прощения, - и не слушая, что ему ответит собеседник, продолжил. - Дела складываются таким образом, что на сегодняшний день мне необходим каждый офицер имеющий боевой опыт и не боящийся новаторских идей. В вашем лице я вижу единомышленника и именно такого офицера. "Страшный" только недавно вошел в строй, команда не сплавана, офицеры из молодой поросли, но мне известно, что с первого дня вы самое серьезное внимание уделяете боевой подготовке и буквально вздохнуть не даете своим людям, постоянно отрабатывая боевые нормативы и уже достигли кое каких результатов. Я говорю это потому, что я вынужден использовать ваши знания и опыт на острие меча нашей эскадры. Мы не в состоянии дать открытый бой Того, а потому я вынужден на порядок активизировать действия легких сил. Это значит, что вам в числе не многих имеющих такой бесценный опыт предстоит участвовать в боевых операциях.

И вы боитесь, что все решат, будто вы решили таким образом посчитаться со мной?

Не все, - тяжело вдохнув возразил он.

Она никогда не позволит себе так думать о вас, да и я тоже, - твердо заявил Науменко. - И вообще, если уж мы пришли к общему мнению по нашей давней ссоре, то не согласитесь ли отобедать у нас, Вера будет очень рада.

Непременно. Вот только выдастся свободная минута.

Макаров был абсолютно прав, говоря о том, что Науменко не щадя ни себя ни команду эсминца все свободное время, а так же выходы в море проводил в постоянных учениях. Люди буквально валились с ног, и офицеры, и матросы за последние две недели позабыли когда в последний раз бывали в увольнительной. Они знали только одно, если выпадала свободная минута, то ее надлежало использовать с максимальной возможностью для сна, так как заданный темп выдержать было под силу далеко не всем.

Сам Науменко, уже не молодой мичман, боялся что не выдержит того темпа, который сам себе задал. Однако он прошел ни одну военную компанию, а потому прекрасно осознавал, что от того насколько слажено будут действовать его подчиненные зависит не только их жизни но и его самого. Поэтому в тот момент, когда его вдруг посещала крамольная мысль, сбавить обороты, он с удвоенным рвением начинал учения по новой, доводя действия команды до автоматизма.

Когда эсминец выходил в море, то учения продолжались буквально все время похода. Комендоры заряжали и разряжали орудия, время от времени производя стрельбу по учебным целям, привыкая к новым оптическим прицелам. Эти прицелы в настоящее время только поступали на вооружение и ими были оснащены только броненосцы и крейсера. "Страшный" был приятным исключением из правил, впрочем заслуги командования в этом не было, это была заслуга Песчанина, который не имея возможности чем либо помочь тестю, приказал Гаврилову передать оптику для вооружения эсминца со складов концерна. И вот этата оптика повергла Петра Афанасьевича в шок. Мало того, что она давала вполне приличное приближение, в отличии от известных аналогов, так еще была оснащена внутренней вертикальной и горизонтальной шкалой, по вертикальной наводчик наводя перекрестье панорамы на цель без труда задавал угол возвышения по шкале удаления до цели, по горизонтальной выверял упреждение. Оставалось только дать точные данные по удаленности и скорости противника.

Вечер выдался, хотя и пасмурным, но теплым и Науменко присев в плетеное кресло на палубе эсминца, рассматривал панораму города, готовящегося скрыться под покровом ночи.

Отдыхаете, Петр Афанасьевич.

Науменко перевел взгляд на подошедшего и быстро, но без суеты поднялся, приветствуя командира отряда миноносцев, Бубнова.

Прекрасный вид, не находите.

Да красиво. Но нам с вами не до красоты. Через час быть готовыми к выходу в море. Идем к островам Элиота. Поищем японский флот, а при удаче подпалим им хвост. Есть сведения, что там концентрируются десантные суда и флот Того.

Кто пойдет?

Из нашего отряда вы, "Сторожевой", "Расторопный" и "Смелый". Еще четыре эсминца из первого.

Кто пойдет старшим?

Сам и пойду на "Расторопном". Да Петр Афанасьевич, я знаю вас довольно давно, так что прошу вас, если вдруг случится разминуться, постарайтесь уклониться от боя, если столкнетесь с японцами. Скорее всего на их стороне будет и численный перевес и превосходство в скорости. Мы и без того несем большие потери. И месяца не прошло как потеряли "Стерегущего".

Вы это предупреждение только для меня приберегли.

Да нет. Просто вы первый к кому я заскочил после получения задачи. Добро, мне еще остальных предупредить.

После того как Бубнов убыл, Науменко подозвал вестового и приказал вызвать офицеров.

Господа, нам сегодня предстоит поход в составе еще трех эсминцев нашего отряда в район островов Элиот, для обнаружения флота противника. Доложите о готовности.

Личный состав здоров и полном составе находится на судне, - доложил первым старший офицер лейтенант Горский, единственный из его офицеров имевший боевой опыт.

Артиллерия исправна, боекомплект полный, - отрапортовал артиллерийский офицер мичман Панин.

Минное вооружение в норме, - продолжил минный офицер мичман Пронин.- Если только не будем брать на борт якорные мины.

Нет постановка мин не входит в перечень наших задач.

Машины исправны, угля полный запас, - лаконично доложил механик мичман Строев.

Что с главным валом?

Все в порядке Петр Афанасьевич, подшипники заменили еще час назад, так что проблем не предвидится.

Навигационное оборудование в порядке, закончил доклад штурман мичман Бунин.

Поход будет проходить в ночных условиях, так что я попрошу вас, Сергей Петрович внимательно изучите карту течений в том районе, я предполагаю погода ухудшится, так что придется идти по счислению.

Есть, - покраснев, коротко ответил штурман, от чего на лицах офицеров обозначились лукавые улыбки.

Так уж вышло, что в самом начале, Науменко взял за правило натаскивать штурмана для движения в условиях нулевой видимости, для чего штурманский стол и днем и ночью накрывали одеялами, лишая мичмана возможности ориентироваться визуально. Поэтому он прокладывал курс полагаясь только на счисления, под светом фонаря. Не раз бывало, что отметки на карте штурмана не совпадали с истинным местонахождением эсминца. В основном это происходило оттого, что он не верно оперировал данными о течении, которые разумеется вносили свою лепту в движение судна. В последнее время молодой офицер уже не делал таких досадных ошибок и тем не менее Науменко решил, что будет нелишним, слегка подстегнуть Бунина.

В восемнадцать тридцать два отряда эсминцев покинули порт и построившись в две кильватерные колонны двинулись по направлению к островам Элиота.

Как и предполагал Науменко погода испортилась пошел мелкий дождь и море заволокло туманом, радовало хотя бы то обстоятельство, что море было спокойным.

Бунин, едва только они покинули базу, прикипел к своему посту и скрупулезно делал отметки на карте. Сегодня ошибаться было ни как нельзя. Это уже были не учения и хотя он и был прикрыт брезентом, это было сделано не для проверки его знаний, а для защиты от непогоды.

Горский и Пронин несли вахту первыми и чтобы скоротать время вели не спешную беседу облокотившись о перила на мостике.

Старик совсем загонял матросов, того и гляди буза поднимется, - глубоко затягиваясь спрятанной в кулаке папиросой проговорил Пронин.

О чем ты, Валера, - не поддержал его старший офицер. - да мы радоваться должны, что на вновь вставший в строй эсминец назначили офицера с таким опытом. А что касается матросов, то они конечно кряхтят и бубнят себе под нос, разные недовольства, да только они не дураки, понимают, что иначе никак нельзя. Команда хотя и не сплаванная, но большинство не первый год на флоте.

Да, что может понимать простой матрос. Ему бы отдохнуть, да поспать в волю. Знаешь как оно, матрос спит, служба идет.

Вот в этом и беда многих господ офицеров.

В чем, - удивленно поинтересовался Пронин.

В том, что в нижних чинах видят только тупое быдло, которое постоянно нужно понукать и подгонять. А вот наших матросиков ни понукать ни подгонять не нужно. Я сам наблюдал, как один из матросов набил морду другому, за то, что тот вместо обычного брюзжания, слишком резко высказался по отношении старика. Я сделал вид, что ничего не заметил. Но и сам подумай, насколько хорошо стали действовать твои минеры.

Нет результат на лицо, да только и медведя в цирке на велосипеде учат ездить.

Ты не прав. Однажды еще будучи гардемарином я остался жив только благодаря тому, что боцман матюгами и тычками вдолбил в меня простые истины, как надлежит действовать по тому или иному свистку боцманской дудки. Наше учебное судно попало в шторм и меня приложило хорошенько о фальшборт, после чего выбросило в море. Меня нашли только через шесть часов и я все это время был без сознания. А всего делов-то, услышал трель боцманского свистка и по привычке вбитой многими тренировками и чего там скрывать зуботычинами нашего боцмана, надел спасательный жилет, не думая, а на одних рефлексах.

Погоди, ты хочешь сказать, что на учебном судне нижний чин вот так за здорово живешь бил гардемаринов.

Было дело.

И его не отдали под суд, да куда смотрел старший офицер.

А что было делать Отто Вильгельмовичу, ну не дубасить же нас сорванцов самому, - улыбнувшись ответил Горский. - да и не в обиде мы. Правда был один который попытался официально доложить, но мы ему быстро темную устроили. Дядьку Степана, мы крепко любили.

Ваше благородие, - вдруг подбежал к ним один из сигнальщиков находившихся на носу.

Что случилось, - встревожено поинтересовался старший офицер.

Так что мы потеряли впереди идущий эсминец.

Как так?

Ну шел он впереди и шел, а потом огонь на корме пропал, видно свернул, а самого то не видать.

В этом не было ничего удивительного. Навигационные огни были давно погашены и суда шли друг за другом ориентируясь только по фонарям установленным на корме и устроенным таким образом, что свет в них виден только если смотреть строго сзади, поэтому при резком повороте этот фонарь вполне легко было потерять из виду.

Срочно вызови командира, - приказав это матросу, Горский не довольно заметил, обращаясь уже к Пронину. - какой может быть поиск в таких условиях. Мы японцев заметим только если упремся им в борт.

Через минуту на мостик поднялся командир и приняв доклад от старшего офицера, не довольно поморщился. Он и сам прекрасно понимал, что поиск превратился в бесполезное мероприятие. Когда планировался поход, ожидалась темная ночь, с дождем, что само по себе предопределяло очень плохую видимость, однако опустившийся в дополнение к этому туман, еще больше усугубил положение. Ни о каком выполнении боевой задачи теперь не могло быть и речи, да и какая к черту боевая задача, когда не возможно рассмотреть свои собственные суда. Сигнальщиков Науменко не винил. По большому счету их вины в случившемся не было ни какой.

Анатолий Валерьевич, где мы в настоящий момент находимся, - поинтересовался он у штурмана.

В пяти милях от архипелага.

Константин Викторович, продолжать выполнение задания, предельная внимательность, выставить дополнительных наблюдателей, команде полная боевая готовность, скорость снизить до шести узлов. Вопросы.

Вопросов нет, Петр Афанасьевич.

Примерно через час стало очевидным, что они окончательно заблудились. Единственно в чем был уверен штурман, так это в том, что они находятся среди островов архипелага. В чем впрочем они вскоре и сами убедились. Какая либо качка пропала совершенно, что могло говорить только о том, что они находятся в какой либо протоке между островами, но самих островов они рассмотреть не могли, из-за нулевой видимости, дальше десяти метров разглядеть что либо вообще было не возможно. К этому моменту эсминец уже буквально крался имея ход всего в два узла.

Наконец откуда то слева послышался лай собаки, которой вскоре начали вторить еще две.

Ваш бродь, не иначе рыбачья деревенька, - доложил старшему офицеру сигнальщик. - маленькая совсем и не далее как в одном кабельтове.

А почему маленькая, ты что сквозь туман видишь.

Дак собак только три.

Но в этот момент словно опровергая слова сигнальщика вновь раздался лай на этот раз прямо по курсу, а затем еще лай но уже с права. Быстро сориентировавшись, Горский бросился к переговорной трубе и дал команду в машинное отделение.

Стоп машина. Малый назад. Командира на мостик, - и когда Науменко незамедлительно прибыл по вызову, доложил. - по всей видимости большая деревня, расположилась в бухте, так мы прямиком на нее и вышли.

Ваш бродь берег. Мы с пяток сажен не дошли.

Действительно судно успело остановиться и начало отходить от приблизившегося в плотную берега. Если бы команда Горского задержалась хоть на несколько секунд, "Страшный" не неминуемо сел бы на мель.

Прощупывая шестами дно, эсминец медленно направился в обратный путь, передвигаясь со скоростью не спешного прогулочного шага. Сесть на мель вблизи предполагаемой временной военной базы японцев было бы равносильно подписанию смертного приговора "Страшному".

Незадолго до рассвета штурман, Бунин, уверено заявил, что они покинули акваторию архипелага и "Страшный" взял курс на Артур, набрав крейсерскую скорость в восемнадцать узлов. Идти быстрее, Науменко опасался из-за того, что перегруженные топки могли дать факелы из труб или искры, что могло их демаскировать перед вероятным противником.

Все же скорость была приличной и они должны были прибыть в Артур часам к семи. Науменко решил сегодня изменить своему правилу и все же дать увольнительную личному составу, да и сам он планировал попасть домой. В конце концов пора было привести свое обещание в исполнение и пригласить наконец на обед Макарова.

Около пяти часов, когда начался рассвет и туман понемногу начал рассеиваться, от сигнальщика по правому борту поступил доклад о двигающихся параллельным курсом нескольких судах класса эсминцев. Команда разом встрепенулась и напряглась. Затем кто-то высказал предположение, что это возможно второй отряд, под командованием Елисеева и на палубе физически ощутилось облегчение.

Ну вот, не так скучно будет возвращаться в Артур, в компании своих, - высказал свою мысль Горский.

И не так страшно, - поддержал его штурман.

А вы что, Анатолий Валерьевич, боитесь, - поддел его старший офицер.

Не боятся только дураки, - резонно возразил ему мичман, тоном задетого за живое человека. - Между трусостью и страхом есть большая разница.

О-о, простите не хотел вас обидеть.

Науменко в этот момент внимательно изучал в трубу двигающиеся параллельным курсом суда и с улыбкой вслушивался в беззлобную перепалку офицеров. Позади была напряженная ночь и он не хотел портить поднявшееся настроение своих подчиненных. Однако вскоре улыбка с его лица сошла и он стал сосредоточенно изучать что то, быстро переводя окуляр своей мощной подзорной трубы с одного судна на другое.

Ваш бродь, это японцы, - встревожено доложил один из сигнальщиков.

Ты уверен, Воронов, - вдруг всполошился Горский.

Так точно. Те два что в голове колонны похожи на наши, но двое в конце, точно не наши.

Уверенность с которой высказался старший сигнальщик прослуживший уже пять лет и успевший понюхать пороху, заставили похолодеть сердце, старшего офицера. Не доверять мнению матроса у него не было ни каких оснований. Науменко сам регулярно гонял сигнальщиков, заставляя опознавать эсминцы русской эскадры по силуэтам вырезанным из бумаги. По таким же силуэтам сигнальщики учились опознавать броненосцы и крейсера японского флота.

Молодец, Воронов. В Артуре с меня причитается бутылка казенки, - спокойным голосом развеял последние сомнения своих подчиненных командир.

Рад стараться, ваш бродь, - радостно поблагодарил матрос, впрочем не забывая, что в утреннем воздухе звуки разносятся довольно далеко, а потому произнес он это вполголоса.

Ваше мнение господа. Что будем делать?

Петр Афанасьевич, по моему очевидно, что силы не равны и необходимо отходить, - высказался первым Горский.

Это не выход. Японцев больше и у них преимущество в ходе. Как только мы изменим курс, то они тут же последуют за нами, что бы хотя бы проверить что это за эсминец и тогда нам не избежать боя,- возразил молодой штурман.

Что же вы предлагаете Анатолий Валерьевич, - нервно поинтересовался у штурмана Горский. - идти вместе с ними в Артур, судя по всему они движутся туда.

Это тоже не выход, - вздохнув возразил Бунин. - Скоро окончательно рассветет и японцы увидят, что рядом с ними противник и тогда снова не равный бой. Я предлагаю напасть первыми.

А как же страх, - улыбнувшись поинтересовался Науменко, однако в его голосе так же чувствовалось напряжение, как и у всех присутствующих. - Неужели не страшно?

Я уже говорил Петр Афанасьевич, что между страхом и трусостью большая разница. Мне конечно страшно, но я лично не вижу другого выхода.

По выражению лиц офицеров и слышавших разговор нижних чинов, Науменко понял, что все солидарны с мнением мичмана. Однако они смотрели на своего старка в надежде, что вот сейчас он найдет выход из сложившейся ситуации и все встанет на свои места.

Однако правда заключалась в том, что он не видел иного выхода, предложение мичмана на его взгляд было единственно верным. К этому моменту все офицеры кроме механика собрались на мостике и Науменко обратился к ним.

Господа, боюсь, что у нас нет иного выхода как принять бой, а потому, я хочу чтобы это произошло не на условиях которые поставят японцы, а на наших условиях. Тогда возможно у нас появится шанс, - его голос вновь звучал уверено и твердо, как во время учебных выходов. - Итак, экипажу занять свои места по боевому расписанию и лишний раз не маячить по палубе. Валерий Иванович отправляйтесь к кормовому аппарату и подготовьте его к стрельбе, однако не разворачивайте его из походного положения, я выведу вас на концевой эсминец, по команде не мешкая наводите и стреляйте. Андрей Андреевич, настало время выяснить насколько хороши новомодные прицелы и насколько хорошо мы выучили наших комендоров. Как только получите команду открывайте огонь из орудий по второму с конца эсминцу. Цельте по ватерлинии в носовой части. Если удастся наш маневр господа то мы сразу же ополовиним количество противников, пробоина в носовой части не даст возможность эсминцу развить достаточно высокую скорость. Воронов, - подозвал к себе старшего сигнальщика Науменко.

Я ваш бродь, - угрюмо отозвался матрос.

Есть у тебя в хозяйстве японский флаг.

Как водится, - растерявшись ответил он.

Подними его.

Да как можно, - возмутился мичман Бунин. - Это бесчестье для Российского флота.

Пусть это останется на моей совести. Ваше дело просто выполнять приказы. Мое же спасти подчиненных и судно, если для этого нужно поступиться честью, так тому и быть, - с отеческой теплотой улыбнувшись молодому офицеру заключил Науменко.

"Страшный" стал медленно сближаться с противником, двигаясь под углом, не увеличивая скорости, как бы желая показать, что направляется к головному судну, чтобы представиться старшему. При этом действия русского эсминца, были ровными и плавными словно в учебном походе. Японцы не пытались противодействовать этому маневру, приняв его за один из своих эсминцев.

Наконец первые лучи солнца стали пробивать предутренний сумрак и клочья тумана, с японских кораблей смогли рассмотреть флаг страны восходящего солнца, гордо развивающийся над сближающимся судном. В ответ на это с головного эсминца стали подавать световые сигналы семафора.

Дальше тянуть было нельзя, ему и без того удалось практически не возможное, сблизиться с противником на дистанцию полутора кабельтовых. Стоит еще немного протянуть с ответом и японцы заподозрят не ладное.

Науменко подал сигнал минерам и носовой аппарат с резким хлопком вышибного заряда выплюнул торпеду, которая словно хищная рыбина, скользнула из раструба и оставляя пенный след устремилась к намеченной цели. Одновременно с этим матросы под личной командой Пронина споро развернули кормовой аппарат и еще две торпеды практически одновременно скользнули в воду и синхронно с небольшим отрывом устремились к замыкающему эсминцу.

Заметив что торпеды сработали как надо, Науменко радостно улыбнулся, он все же опасался, что по закону подлости одна из мин не сработает и потонет, тем более минула довольно сырая ночь и вышибной заряд мог подмокнуть. Однако бог миловал, теперь все зависело от того, насколько он хорошо учил свою команду и насколько хорошо подготовлена к неожиданностям команда японского эсминца.

Убедившись, что обе рыбки двигаются в заданном направлении, Науменко тут же отдал приказ артиллерийскому офицеру и вслед за хлопками торпедных аппаратов, раздались резкие словно удар бича выстрелы орудий "Страшного".

В этот час рассвета новенький эсминец подтвердил свое название. Его первый удар был поистине страшен. Две торпеды из трех практически одновременно ударили в борт уже начавшего отворачивать от прежнего курса последнего в строю эсминца и слившиеся воедино два взрыва в несколько секунд отправили на дно, еще недавно красовавшееся под японским флагом судно. Торпеда выпущенная в другого противника либо прошла мимо, либо ударила в борт под слишком острым углом, так как японец весьма резво отреагировал на угрозу и быстро отвернул в сторону, развернувшись буквально на пяточке давая угрожающий крен,а это могло привести к не срабатыванию взрывателя.

Орудийный залп был не менее удачен, впрочем с расстояния в не полные три кабельтовых, да еще при наличии оптических прицелов было мудрено не попасть, но попасть так точно… Первый же снаряд из носового семидесяти пяти миллиметрового орудия попал под левую скулу японского эсминца нанеся пробоину ниже ватерлинии, другие так же не пропали в туне, но не останавливаясь на достигнутом, русские моряки быстро перезарядили орудия и дали второй залп не менее удачный.

Оторопевшие японцы стали спешно поднимать флаги с алым диском восходящего солнца, вероятно решив, что не рассмотрев флагов их миноносец принял эсминцы за русские и поэтому атаковал. И только после третьего залпа ударившего по уже пострадавшему эсминцу, по отвернувшему в сторону судну противника, а в этом уже не было ни каких сомнений, ударили орудия всех трех японских кораблей.

"Страшный" лихо развернувшись на пятачке и испуская клубы густого дыма, низко стелющегося над водой, стал стремительно набирать скорость. Вода вокруг него вскипела от множества падающих в непосредственной близости снарядов. Палубу залила вода, по корпусу забарабанили осколки и послышался сдавленный стон, первого раненного. Однако попаданий по счастью пока не было.

Как и предполагал Науменко, повреждения не позволили третьему эсминцу участвовать в погоне, так как едва он начал набирать скорость, как тут же стал зарываться носом, быстро вбирая сквозь несколько пробоин воду. Однако его артиллерия продолжала вести огонь, который впрочем пока не имел успеха и если все пройдет так и дальше, то скоро, "Страшный" выйдет из под обстрела его орудий и останется один против двоих. А с таким раскладом уже можно было попытаться что то предпринять, а не только героически погибнуть.

Начав разворот раньше японцев, "Страшный" сумел несколько увеличить расстояние и теперь дистанция между ними составляла более трех кабельтовых, однако японцы имели преимущество в ходе и это расстояние начало медленно, но неуклонно сокращаться.

Науменко, чтобы задействовать как можно большее количество орудий вел судно под углом к противнику, этот же маневр предприняли и японцы. Снаряды противника ложились довольно кучно, на таком расстоянии отсутствие у японцев оптических прицелов, не имело решающей роли и вскоре им удалось добиться первых попаданий. На палубе появились убитые и раненные.

"Страшный" предпринимал неожиданные маневры, то бросаясь в сторону, то резко изменяя скорость движения, что в значительной степени снижало эффективность огня японской артиллерии, но вместе с тем, способствовало сокращению расстояния с противником. Русские были более удачливы, а может сказывалось наличие новых прицелов и беспрерывные изматывающие тренировки, их огонь был более результативным, но сокращение дистанции в конечном итоге, должно было сыграть с русским эсминцем злую шутку, на стороне японцев было явное превосходство в артиллерии и по мере сокращения расстояния между ними эффективность ее огня должна была возрасти.

В течении пятнадцати минут корабли противников предпринимали различные маневры, в ходе которых один из них всячески старался выйти из под огня и не позволить приблизиться к себе, а другие всячески старались вновь взять его под огонь и как можно больше сократить разделявшее их расстояние.

За это время на "Страшном" вышли из строя два сорока семи миллиметровых орудия. На палубе лежало не менее полутора десятков убитых и не менее десятка раненных которых уже никто не уносил с палубы, так как не хватало людей для борьбы с пожаром и обслуживания оставшихся двух орудий.

Однако русским так же удалось поджечь один из эсминцев и тот был вынужден был временно выйти из боя и прекратить огонь, так как начавшийся пожар, на удивление очень быстро распространился чуть не по всей палубе.

Но оставшийся в строю эсминец пока не получивший ни одного попадания, так как Науменко приказал сосредоточить весь огонь на головном эсминце, который в настоящий момент боролся с пожаром, вел ураганный огонь по русскому эсминцу. Теперь настал черед заняться последним не пострадавшим противником, но противопоставить ему русские моряки могли только два орудия изредка рявкая выбрасывавшие снаряды по противнику, так как у них не хватало обслуги.

Либо, на борту нашелся кто-то сильно удачливый, либо Вера Ивановна истово молилась за своего супруга, но случилось то, что случилось. С третьего выстрела из носового, семидесяти шести миллиметрового орудия, совершенно случайно удалось попасть в носовой торпедный аппарат японского миноносца, расположенного внутри носовой части, от чего мина сдетанировала и ее взрывом разворотило носовую часть японского эсминца, от чего тот идя полным ходом буквально нырнул под воду.

Получивший некоторую передышку Науменко осмотрелся и заметил, что находится не более как в десяти милях от Порт-Артура. Ему удалось отбиться от превосходящего противника и теперь дело оставалось за малым привести избитый эсминец в гавань. Однако поврежденные машины могли на пределе своих возможностей дать только десять узлов, а вдогонку "Страшному" уже шел, отставший было миноносец японцев и хотя его машины могли развить только двадцать узлов из тех тридцати, что он мог развивать в начале боя, этого было более чем достаточно, чтобы не дать русскому уйти. Так же к месту действа спешил сумевший наконец справиться с пробоинами уже позабытый Науменко эсминец.

Однако сегодня счастье явно было на стороне русских моряков. Под лучами восходящего солнца истаяли последние клочья тумана и на арене появился новый участник, который сразу же переломил ситуацию из безвыходной в игровую.

"Смелый" подобно "Страшному", потерял в ночи отряд и отстав самостоятельно возвращался в Порт-Артур. Уже на подходе к намеченной цели его привлекли звуки боя. Обнаружив сражающихся и опознав "Страшного", командир "Смелого" капитан второго ранга Шульц на пределе возможностей своих машин стал сближаться со сражающимися противниками, при этом его орудия молчали, чтобы не привлечь внимание японцев.

К тому моменту когда сквозь дым окутавший японцев, последние все же заметили новый русский миноносец, тот успел уже сблизиться на дистанцию торпедного выстрела и выпустил торпеду из носового аппарата. Предпринять, что либо японский экипаж уже не успел, избитый миноносец и без того плохо слушался руля. В довершение к этому, одновременно с выстрелом торпеды, "Смелый" сделал разворот и в упор произвел залп из своих орудий, при этом один из снарядов нашел свою цель и разорвался рядом с мостиком, руль окончательно заклинило.

Торпеда ударила точно по средине борта и без того сильно пострадавшее судно начало быстро тонуть. С борта посыпались редкие моряки, что были еще способны двигаться. Спасти еще недавно гордого красавца уже ни мог никто, его секунды были сочтены, он уходил на вечную стоянку.

Русские не стали подбирать пленных. Конечно было соблазнительно довершить разгром, потоплением последнего оставшегося миноносца, но Науменко прекрасно отдавал себе отчет в том, что его судно едва на ладан дышит и уже практически готово последовать вслед за своими недавними противниками, а потому решил все же отходить, предоставив "Сильному" возможность прикрывать его.

Оставшийся последний миноносец с остервенением набросился на "Сильного", но получил достойный отпор и между ними завязалась ожесточенная артиллерийская дуэль, в которую время от времени вмешивалось единственное уцелевшее носовое орудие "Страшного".

Не смотря на довольно значительное расстояние, занявший место наводчика, Горский сумел дважды добиться попаданий по японцу, при этом один из снарядов вероятно повредил паропровод, так как противник окутался клубами пара и снизил ход. После этого комендоры "Смелого" добились одно за другим, три попадания и на японце занялся пожар, что все же вынудило японского капитана прекратить погоню.

За это только начавшееся утро "Страшный" уже второй раз оправдывал свое название, правда теперь в несколько ином значении. Сначала он был страшен для врага, своим убийственным началом боя, теперь же он был страшен, потому что на него не возможно было смотреть без содрогания.

Искореженные надстройки, трапы, палуба и труба создавали картину такого хаоса, что было просто удивительно, как это судно все еще продолжает сохранять плавучесть и способность передвигаться.

Когда "Страшный" все же оказался в гавани, на что Науменко уже успел потерять надежду, он вдруг ощутил усталость и практически без сил повалился на залитую водой, сажей и кровавыми разводами палубу, при этом его правая рука откликнулась тупой ноющей болью.

Да-а, Петр Афанасьевич, теперь я за вами и в огонь и в воду, - лаконично изрек так же тяжело опустившийся рядом с командиром, старший офицер.

А как же они, - не скрывая горечи спросил Науменко кивая в сторону лежащих на палубе трупов, до которых пока ни кому не было ни какого дела, так как оставшиеся невредимыми или получившие легкие ранения были заняты оказанием помощи тяжело раненным. Не пострадавших в этом бою не было, один из матросов в машинном отделении обварился в результате порыва паропровода, настолько, что скончался практически на месте, страшная смерть.

В это время ему на глаза попался лежащий ничком, покрытый копотью, обгоревший труп в офицерском мундире, в котором только по цвету оставшихся волос Науменко смог узнать Бунина.

Бедный мальчик.

Вы об Анатолии, - в голосе Горского слышалось уважение и гордость. - Да Петр Афанасьевич, этот мальчик заставил по другому посмотреть на нашу молодежь. Ведь он боялся перед боем и не скрывал этого. Но как хладнокровно он лупил из орудия и покрикивал на бывалых матросов, когда те робели. Я даже решил для себя, что если выберемся лично напою паренька вусмерть.

Между страхом и трусостью есть большая разница, - устало процитировал Науменко слова мичмана перед боем, едва шевеля бледными губами.

Теперь я это точно знаю, - голос Горского предательски дрогнул. - Петр Афанасьевич да вы ранены.

Науменко растеряно посмотрел на правое плечо и удивленно заметил, что рукав кителя полностью пропитался кровью, которая успела уже подсохнуть, кровотечение остановилось само без перевязки, значит его ранило чуть не в начале боя, а он и не заметил. Странные выверты все же способен устроить человеческий организм в минуты опасности.