"Сердце в гипсе" - читать интересную книгу автора (Грохоля Катажина)

Как я тебя люблю!

Потом приехал Кшись с девочками и сказал Уле, выбежавшей в ночной рубашке открывать ворота, – а было уже двенадцать, – мол, жаль, что она тратит жизнь впустую, ведь мир так прекрасен. Мы с Адамом, немного сонные, но уже посвежевшие, слушали их диалог из-за забора. Мне это малость подняло настроение, но, к сожалению, ненадолго. Тося выкарабкалась из машины с ведром ранней вишни, а потом позвала Адама наверх и долго о чем-то с ним совещалась. Не пойму, почему они что-то от меня скрывают. Да и вообще куда это годится, чтобы приятель матери (давайте называть вещи своими именами, который даже ей не муж) часами беседовал с семнадцатилетней дочерью своей подруги. Это не очень полезно!

Они спустились вниз примерно через четверть часа.

– Сама с ней поговори, – услышала я совершенно случайно голос Адасика на лестнице.

– А ты заступишься за меня?

И чтобы хоть раз у Тоси были такие умоляющие нотки в голосе в разговоре со мной! Я отпрянула от лестницы и снова принялась сосредоточенно чистить овощи.

– Мама, я хочу поговорить с тобой. – Тося остановилась в дверях с вызывающим видом.

– Вынеси мусор, – ответила я.

Тося вздохнула – чересчур тяжело для столь легкого черного пакета с отходами – и отправилась с ним во двор. Адам взглянул на меня и вскинул брови.

– Ты могла бы попросить ее об этом чуть позже. – Он произнес это так рассудительно и мягко, что у меня, по-видимому, проступил легкий румянец. Я с трудом привыкаю к тому, что мужчина тоже иногда оказывается прав.

– А ты вообще не в свои дела не вмешивайся, – добавила я на всякий случай.

Ну вот. Так всегда – я для Тоси плохая мать, а Адасик у нее в любимчиках. Посторонний мужчина, не связанный никакими обязательствами в отношении моей дочери, который может отрабатывать на ней всевозможные социолого-педагогические изыски, а сам, кстати, оставил несчастную бывшую жену со своим сыном, чтобы та с ним мучилась. Такова правда, и ничего тут не попишешь.

Громыхнула крышка мусорного бака. Адам пожал плечами, а выражение его лица было совершенно не таким, как утром, когда он забирался ко мне в постель.

– Разве я вмешиваюсь?

Тося остановилась в дверях кухни. Эта фраза звучит, как сон пьяного параноика: «Тося остановилась в дверях кухни. Тося остановилась…»

– Мам?

– Вложи новый пакет в ведро, – велела я, осознавая, что веду себя как последняя идиотка. Но если в мусорное ведро сразу не сунуть пакет, то через минуту туда я сброшу картофельную кожуру, и хуже от этого будет только мне. Я чувствовала, что поступаю глупо. Отложив в сторону картошку, вытерла руки. – Ну идем.

Тося закатила глаза, сверкнув белками, и скорчила гримаску под названием «О Боже, опять». Мы расположились все вместе в большой комнате, которая на самом деле не такая уж большая. Тося и Адам сели на тахту, я – в кресло. Что тоже немаловажно.

– Я слушаю.

– Я не хочу ехать в турлагерь, – сообщила Тося. Слава тебе, Господи! Мне уже мерещилось, как тысяча пятьсот злотых уплывают в безоблачные Татры.

– Хочу поехать в Колобжег. – Тося поглядывала то на Адама, то на меня. Приостановленные предыдущей фразой денежки снова устремились в синюю даль, на этот раз в сторону лазурного моря. Адам не проронил ни слова.

– С кем?

– С компанией, – ответила Тося, и было видно, с каким трудом она скрывает раздражение.

– А все-таки с кем? – Я была невозмутима.

– Ну, с Якубом, и с Каролиной, и с ее парнем…

Да, именно таким образом среднестатистическая женщина узнает, что у нее взрослеет дочь. Но ведь Тося еще не взрослая! Всего полгода как ей исполнилось семнадцать лет, и рановато еще ездить с друзьями, которым по девятнадцать лет! И что она там будет делать?

Перед глазами у меня замелькали сотни писем в редакцию:

– И что же потом? Сама будешь воспитывать? – Слезы навернулись у меня на глаза.

– Каролину? – Тося и Адам уставились на меня с нескрываемым изумлением.

– Я-то знаю, чем заканчиваются такие поездки, – вздохнула я.

– Мам, ты что, с ума сошла? Я хочу всего-навсего провести каникулы с друзьями! У Якуба в Колобжеге живет бабушка! Есть где остановиться, море совсем рядом, йод, здоровье, да и вообще я не ребенок!

У бабушки Якуба. Ну что ж, это немного меняло суть дела. Пеленки и протертые супчики слегка отодвинулись. Прекратился писк младенца, от которого у меня уже заложило уши.

– Бабушка?

Должно быть, у меня был весьма глупый вид, потому что Тося улыбнулась:

– Бабушка, бабушка. Просто у нас там есть халупа. Даже мама Каролины согласилась.

Ну, если бабушка… И мама Каролины… Собственно говоря, если они захотят согрешить, то смогут это сделать везде, необязательно в далекий Колобжег ехать. Знаю по собственному опыту. Но с другой стороны, почему это я должна решать? И брать на себя всю ответственность за то, что ребенок поедет один отдыхать? Ведь у этого ребенка есть отец или что-то в этом роде.

– Мне надо подумать, – вздохнула я.

– Ты должна мне доверять, – настаивала Тося. – Вот что от тебя требуется. Я уже почти взрослая. Если хочешь, бабушка Якуба тебе позвонит. – Тося встала с тахты. – Решено?

– Я не исключаю такой возможности, – ответила я осторожно. – Пожалуй, да, но я бы хотела, чтобы сначала…

– Как я тебя люблю! – Моя дочь подскочила ко мне и поцеловала в щеку, чего не делала давным-давно. Было видно, что она просто потеряла голову от счастья. – Ну пока! Я бегу к Каролине, нам надо обо всем договориться…

И след ее простыл. Я взглянула на Адама.

– Нам светит отпуск вдвоем, – улыбнулся он. – Что ты на это скажешь?

Что я должна сказать? Моя дочь едет отдыхать с каким-то мужчиной, а мне прикажете витать в облаках? А этому типу нечего мне больше сказать? Не успокоит меня? Не утешит?

– Я надеюсь, ты не будешь сильно переживать. Тося действительно почти взрослая. Возможно, для тебя это удар, но ты должна постепенно с этим смириться. Впрочем, я тоже хочу с тобой поговорить. А не поехать ли нам на Крит? Радек – помнишь, он работает на радио – едет с женой, у них там есть дешевое жилье. Мы ведь с тобой отложили немного денег на наш первый отпуск вдвоем.

Крит! Вдвоем с Адамом! Мечта моей жизни рассыпалась в прах. Как я ему скажу, что вложила десять тысяч в злополучный бизнес Остапко?!

– Может, останемся дома? В этом тоже есть своя прелесть. – Я говорила очень тихо, стараясь вообще не смотреть ему в глаза. Я была полна сочувствия. Вот мужчина, которому за сорок, нашел себе великовозрастную подругу. Которая разбазарила его деньги и повисла у него на шее.

– Обсудим… Но ведь ты так любишь Грецию.

К счастью, долго говорить нам не приходится. Адасик обнял меня, а я больше всего в жизни обожаю находиться в объятиях. Особенно если рядом нет детей. Когда позвонила мама Каролины, я все еще пребывала в его объятиях и не была намерена от них освобождаться.

– Вы согласны, чтобы дочь поехала?

– Конечно… – отвечаю я неуверенно.

– Ах, как хорошо, потому что свое согласие я решила дать после того, как разрешите вы.

– А Тося уже у вас?

– Девочки в ванной, красят волосы.

– Ах! – только и воскликнула я.

Положила трубку. Адасик прижал меня к себе.

– Или на Сардинию… Говорят, там замечательно и не так чтобы очень дорого. Ведь мы отложили немного Денег.

– Она опять красит волосы! – Я решительно освободилась из его объятий. – Тося просто облысеет. По-. том, поговорим попозже, сейчас мне все равно не дадут отпуск.

О Господи, как же ему объяснить, что пока у нас нет ни гроша?

Ближе к вечеру позвонила бабушка Якуба. Дескать, она безмерно рада, что у нее будет гостить моя дочь, Якуб ей столько о Тосе рассказывал, ну да молодо-зелено, ведь ничего не случится, она просто счастлива, что познакомится с Тосей, комнаты уже ждут, молодежь нынче замечательная. Приятный голос, любезный тон, придется мне Тосю отпустить.

– Тося! – Я заорала на весь дом.

– Что?

– Сию же минуту спустись вниз!!!

– Что случилось? – Перепуганный Адам ворвался в комнату. – Ты чего так кричишь?

– В чем дело? – Тося сбежала вниз – один глаз подкрашен, другой нет. Вид у нее убойный. Волосы рыжие.

– Где эта Якубова бабушка живет? Адрес, телефон! Я ей сама позвоню!

– А ты еще с ней не говорила?

– Да, но хочу еще раз с ней поговорить! Тося вонзила в меня взгляд, и по ее глазам я поняла, что дочь готова отправить меня к праотцам.

– Спрошу у Якуба и скажу тебе.

Я расплылась в саркастической улыбке. «Спрошу у Якуба и скажу тебе»! Она рассчитывала, что задуманный ею план не вызовет моих подозрений! Как бы не так! Извольте, я могу подождать.

Уф.

– Тося! – Я снова зарычала на весь дом, на этот раз почти радостно.

– Ну что опять? – Рыжий вамп, напоминающий мою Тосю, нехотя плелся вниз.

– Я только хотела тебе сказать, что тебе неплохо стаким цветом, у тебя хорошие волосы, – выдавила я. Тося пожала плечами:

– Ты никогда не отличалась хорошим вкусом. У меня облом. Завтра же перекрашусь – выгляжу как кретинка.

Почему двадцатисемилетняя девушка из моего письма в такой степени зависима от мамочки с папочкой? Вот в чем вопрос. Ответ должен быть ясным, простым и четким.

Вечером Тося вручила мне листок с адресом и телефоном бабушки Якуба. Отлично. А если это очередная уловка? Вдруг детки подсовывают мне несуществующую бабушку, старую аферистку, которая с ними в сговоре?

Тося надулась. Позвонить? Не звонить? Позвонить? А если она не врала? Выставлю себя чистой дурой. Контроль – это бред. А может быть, я и не контролирую, а только хочу проверить!

Позвоню.

Нет, не буду звонить.

А тем временем мы договорились с Улей, как только мужчины снова уедут, устроить женские посиделки. С какой-нибудь масочкой. И позавтракать вдвоем на рассвете…

Помогаю Тосе сложить вещи. И все-таки я позвонила. Эта бабушка Якуба – милейшая особа. Обещала держать меня в курсе, сказала, что понимает мое беспокойство, но Якубек славный паренек и мне не стоит волноваться. Еще она пообещала, что ничего не скажет Тосе о моем звонке. Тося страшно закопалась с этими сборами. Сумка набита так, словно она уезжает по крайней мере на три месяца.

– Зачем тебе фен?

Тося смотрит на меня с недоверием.

– Волосы сушить.

– А что они, так не высохнут? Я ни в одну поездку не брала с собой фен. А зачем тебе столько косметики?

Тося склоняется над сумкой.

– Это крем с фильтрами. Это увлажняющий. После загара. Это ночной, а это для комбинированной кожи. Здесь тоник, здесь молочко для снятия макияжа. А вот маска для расширенных пор. Я не могу безо всего этого ехать.

– Я никогда не брала на отдых ничего подобного.

– По тебе и видно, – наставительно произнесла моя дочь. – Женщина в любом возрасте должна следить за собой. Тебе надо брать пример с Рени. Посмотри, как она выглядит. У тебя новый роман, а ты и не думаешь заняться собой. Даже гимнастики не делаешь, хотя я подарила тебе на именины кассету с калланетикой.

Мое беспокойство росло с каждой минутой. Почему и Тося мне толкует о Рене? Неужели у нее те же подозрения, что у меня? Что Адам интересуется соседкой? К сожалению, я не могу дочь об этом спрашивать. А жаль. Впрочем, теперь моя голова забита более важными проблемами.

– Ты будешь умницей, дочура, обещаешь?

– Не понимаю, о чем ты. Говори прямо. Ты хочешь спросить, собираюсь ли я начать сексуальную жизнь?

Бог мой! На мгновение у меня перехватило дыхание. Как она может спрашивать о таких вещах! Да и вообще я совсем не это имела в виду!

– Держись! – бросила мне дочь, выходя в прихожую. – Адам! – прокричала она в сторону сада. – Я готова!

Адам согласился отвезти ее, Каролину и парня Каролины в Варшаву на вокзал. Я кинулась за дочерью.

– А может, мне поехать с вами…

– Ой, мама, ты не поместишься. У нас же еще багаж, и мы заедем за Якубом. Прошу тебя, не создавай проблем. – Тося мимоходом чмокнула меня в щеку.

– Позвони сразу же, как доберетесь до места! – крикнула я им вслед. Через минуту послышался скрежет запираемых ворот. Моя дочь в каникулы поехала отдыхать с парнем, окончившим школу. И я дала согласие.