"День рождения" - читать интересную книгу автора (Некрасова Лидия)Глава VIII. Кого искал прожектор?Мама сидела за столом, положив голову на руки, вытянув руки на столе. Тонкую мамину руку обнимала браслетка часов. — Удивительно, как это часы уцелели у вас на руке! — сказала тетя Катя. Она стояла у дверей, собираясь идти домой. — Даже стекло не разбили. Ну вот, вы и сможете их теперь продать. Мама подняла голову и взглянула сначала на часы, потом на тетю Катю. — Нет, — сказала она, — я никогда не смогу расстаться с этими часами. Это часы нашего папы. Память о нем. Такое счастье, что они не испортились, когда меня… — Мама вздохнула и закрыла глаза. Прошло уже много времени с тех пор, как вечером маму привезли на извозчике. А рука у мамы еще болела. Мама опять была без работы, и Мака все дни проводила с мамой. Мака была бы совсем счастлива, оттого что мама была теперь с ней, если бы не пропал Котя-Братя. Он очень похудел за последнее время. Спина у него стала острая и хвост облез. А несколько дней тому назад он ушел куда-то и не вернулся. Мака очень без него скучала. Она стояла у окна, то складывая, то раскладывая мокрый носовой платок. Она долго плакала, и нос у нее распух. — Котя-Братя ушел, наверное, потому, что мы его плохо кормили. Он подумал, что я жадная, и обиделся. А у меня ведь ничего вкусного не было. Ведь правда, мама, у нас ничего не было? Мама подошла к Маке и обняла ее. — Нигде ему все равно лучше, чем у нас, не будет. Сейчас он нигде не найдет никакой хорошей еды. Но Мака не успокаивалась. — Он заблудится и забудет, где мы живем. Мака смотрела на темную улицу заплаканными глазами и представляла себе, как ходит между чужими домами бедный, усталый и голодный Котя-Братя. Как он ходит и плачет, потому что не знает дорогу домой. И вдруг светлая полоса мелькнула на небе. Поднялась из-за «домов, проползла до самого верха неба и опустилась опять за дома. Как будто широкий луч погладил облака. Вот еще одна такая же полоса поднялась над крышами. Вот два, вот три светлых луча скрестились над домами. — Мама, что это? — удивилась Мака. Мама и тетя Катя переглянулись. — Это прожектор, — сказала спокойно мама. — Он освещает небо. Он ищет кого-нибудь. — Я знаю! — сказала радостно Мака. — Я знаю, этот прожектор ищет на крышах Котю-Братю. — Ну конечно, — засмеялась мама, и Мака легла спать спокойно, потому что такой светлый прожектор должен был найти Котю-Братю. Теперь каждую ночь лучи прожекторов освещали верхушки зданий, скрещивались над куполом Исаакиевского собора, прокалывали осенние облака. Медленно, как будто щупая небо, как будто шаря в облаках, кто-то водил по небу светлым пальцем. Прожектор, как теперь уже знала Мака, конечно, искал не Котю-Братю. Прожекторы искали в облаках немецкий аэроплан, который мог теперь прилететь каждую ночь. Война придвинулась уже близко к Петрограду, и столицу охраняли эти светлые беспокойные пальцы. Каждую ночь люди с тревогой ждали немецкий аэроплан, каждый день ожидали, что случится что-нибудь страшное. По улице ходили перепуганные люди и часто смотрели вверх. Мака, проходя по улицам, держась за мамину руку, тоже задирала голову и смотрела на небо. Ничего не было видно. Только серенькое-серенькое, низкое небо. Иногда моросил мелкий дождик. — Ригу сдали. Слышали? — спросил маму знакомый высокий дядя. Он нахмурился и спрятал голову в воротник. — Слышала, — мама кивнула головой. — Теперь немцы двинутся на Петроград, — сказал дядя. — Вы знаете, все время ждем, что на Петроград прилетит немецкий цеппелин… Ведь на другие города, английские и французские, он уже бросал бомбы. Вот прилетит и к нам. Раз Ригу они взяли, теперь до Петрограда совсем близко. Все уезжают. Мы тоже собираемся. Только теперь очень трудно выехать. Суета, толкотня… Вы не уедете? — дядя заглянул маме прямо в глаза. — Лучше уезжайте. Ведь царские вояки не смогут защитить Петроград… Но мама покачала головой. — Я не могу уехать. Я без работы. У меня совсем нет денег. Дядя приподнял шапку, поклонился и ушел, пожимая плечами. А Мака смотрела в серое небо, и ей казалось, что из каждого облака, из-за каждого дома может появиться немецкий аэроплан. Очень большой, очень страшный, потому что даже взрослые люди его боялись. Но в небе было пусто и тихо. Только плыли рваные серые облака и пролетали желтые листья, сорванные ветром в Таврическом саду. Ветер носил листья по воздуху. Ветер большой метлой загонял их в углы. Ветер вешал листья на решетки, на заборы, куда попало. Холодный осенний ветер дул прямо с Невы. |
||
|