Ярослав Тинченко Белая гвардия Михаила Булгакова

Белая Гвардия и «Белая гвардия» Михаила Булгакова

Уже не одно поколение отечественных и зарубежных читателей искренне увлекается творчеством выдающегося киевского писателя Михаила Афанасьевича Булгакова. Его произведения стали классикой славянской культуры, которую знает и любит весь мир. В ряду бессмертных произведений Булгакова особое место занимает роман "Белая гвардия", ставший в свое время писательским талантливого молодого журналиста. Этот роман во многом является автобиографическим, написанным на основе "живого" материала: фактов из жизни близких и друзей во времена гражданской войны на Украине.

Читатели и исследователи до сих пор не сошлись в определении жанра "Белой гвардии": биографическая проза, исторический и даже детективно-приключенческий роман, — вот те характеристики, которые можно встретить относительно этого произведения. Характер же романа Михаила Афанасьевича заложен в его названии: "Белая гвардия". Если исходить из исторических реалий названия, то роман должен восприниматься, как глубоко трагический и сентиментальный. Почему? Именно это мы и попробуем объяснить.

Описываемые в романе исторические события относятся к концу 1918 года: борьбе на Украине между социалистической украинской Директорией и консервативным режимом гетмана Скоропадского. Главные герои романа оказываются втянутыми в эти события, и в качестве белогвардейцев защищают Киев от войск Директории. Под знаком носителей Белой идеи мы и воспринимаем персонажей романа. В своей "белогвардейской сущности" были глубоко убеждены и те офицеры и добровольцы, которые действительно в ноябре-декабре 1918 года защищали Киев. Как выяснилось позже, белогвардейцами они не были. Добровольческая белогвардейская армия генерала Антона Деникина не признавала Брестского мирного договора и де- юре оставалась в состоянии войны с немцами. Не признавали белые и марионеточного правительства гетмана Скоропадского, правившего под прикрытием немецких штыков. Когда на Украине началась борьба между Директорией и Скоропадским, гетману пришлось искать помощи в среде интеллигенции и офицерства Украины, в большинстве поддерживающей белогвардейцев. Чтобы привлечь на свою сторону эти категории населения, правительского Скоропадского в газетах объявило якобы имеющий место приказ Деникина о вхождении войск, сражающихся с Директорией, в состав Добровольческой армии. В соответствии с этим приказом, части, защищавшие Киев, становились белогвардейскими. Этот приказ оказался откровенной ложью министра внутренних дел правительства Скоропадского Игоря Кистяковского, который таким образом завлекал в ряды защитников гетмана новых бойцов. Антон Деникин отправил в Киев несколько телеграмм, отрицающих факт наличия такого приказа, в которых он отказывался признавать защитников Скоропадского белогвардейцами. Эти телеграммы были сокрыты, и киевские офицеры и добровольцы искренне считали себя частью Добровольческой армии. Лишь после того, как украинская Директория взяла Киев, а его защитники были пленены украинскими частями, телеграммы Деникина были обнародованы. Оказалось, что плененные офицеры и добровольцы не являлись ни белогвардейцами, ни гетманцами. Фактически, они защищали Киев неизвестно зачем и неизвестно от кого. Киевские пленные для всех воюющих сторон оказались персонами вне закона: белые от них отказались, украинцам они были не нужны, для красных оставались врагами. Более двух тысяч человек, в основном офицеров и представителей интеллигенции, попавших в плен к Директории, было отправлено вместе с эвакуировавшимися немцами в Германию. Оттуда, при содействии Антанты, они попадали во всевозможные белогвардейские армии: Северо-Западную Юденича под Петроградом, Западную Бермондт-Авалова в Восточной Пруссии, Северную генерала Миллера на Кольском полуострове, и даже Сибирские армии Колчака. Подавляющее большинство пленников Директории происходило с Украины. Своей кровью из-за безрассудной гетманской авантюры им пришлось обагрить поля битв под Царским Селом и Шенкурском, Омском и Ригой. Лишь единицы вернулись на Украину. Таким образом, название "Белая гвардия" является трагическим и скорбным, а с исторической точки зрения еще и ироническим.

У второй половины названия романа — "гвардия" — так же есть свое объяснение. Добровольческие части, формировавшиеся в Киеве против войск Директории, изначально возникли в соответствии с законом Скоропадского о Национальной гвардии. Таким образом, киевские формирования официально считались Национальной гвардией Украины. Кроме того, некоторые близкие и друзья Михаила Афанасьевича Булгакова до 1918 года служили в российской гвардии. Так, родной брат первой жены писателя Евгений Лаппа погиб во время Июльского наступления 1917 года, будучи прапорщиком Гвардии Литовского полка. Юрий Леонидович Гладыревский, основные черты которого были воплощены в литературном образе Леонида Юрьевича Шервинского, служил Лейб-гвардии в 3-м Стрелковом полку.

Имеют свое историческое пояснение и другие варианты названия романа "Белая гвардия": "Белый коест", "Полночный крест", "Алый мах". Дело в том, что во время описываемых исторических событий в Киеве формировалась Северная добровольческая армия генерала Келлера. Граф Келлер по приглашению Скоропадского некоторое время возглавлял оборону Киева, а после занятия его украинскими войсками был расстрелян. Основные вехи жизни Федора Артуровича Келлера, а так же его внешние физические недостатки, связанные с ранениями, были очень точно описаны Булгаковым в образе полковника Най-Турса. По приказу Келлера опознавательным знаком Северной армии стал белый крест, который изготавливался из материи и нашивался на левом рукаве гимнастерки. В последующем Северо-Западная и Западная армии, которые считали себя приемниками Северной армии, оставили опознавательным знаком своих военнослужащих белый крест. Скорее всего, именно он и послужил поводом для возникновения вариантов названий с "крестом". Название же "Алый мах" вполне можно связать с победой большевиков в гражданской войне.

Хронологические рамки романа "Белая гвардия" у Михаила Афанасьевича мало соответствуют реальным историческим событиям. Так, если в романе от дня начала боев под Киевом до времени вступления украинских войск проходит всего около трех суток, то на самом деле события борьбы между Скоропадским и Директорией развивались целый месяц. Начало артиллерийского обстрела Киева украинскими частями приходится на вечер 21 ноября, похороны убитых офицеров, описанные в романе, состоялись 27 ноября, а окончательное падения города произошло 14 декабря 1918 года. Таким образом, историческим роман "Белая гвардия" назвать сложно, поскольку писателем не соблюдалась реальная хронология событий. Так, среди перечисленных в романе погибших офицеров нет ни одной правильной фамилии. Многие факты романа являются авторским вымыслом.

Безусловно, при написании романа "Белая гвардия" Михаил Афанасьевич Булгаков пользовался доступными источниками и своей великолепной памятью. Тем не менее, не стоит преувеличивать влияние этих источников на писательский замысел. Многие факты, почерпнутые из газет Киева конца 1918 года, писатель пересказывал исключительно по памяти, что привело лишь к эмоциональному воспроизведению информации, не содержащему точности и правильности изложения событий. Воспоминаниями Романа Гуля "Киевская эпопея", опубликованными в Берлине в 1921 году, Булгаков не пользовался, хоть это и склонны утверждать многие булгаковеды. Сведения о событиях на фронте под Красным Трактиром и Жулянах, приводимые в романе, исторически точны до мельчайших подробностей (кроме фамилий, конечно). Этих сведений Гуль в своих воспоминаниях не приводил, поскольку участвовал в других событиях под Красным Трактиром. Булгаковым они могли быть получены лишь от старого киевского знакомого Петра Александровича Бржезицкого, бывшего штабс-капитана-артиллериста, который по очень многим биографическим данным и характеру почти полностью соответствует литературному образу Мышлаевского. Да и вообще у нас есть большие сомнения, что Булгаков имел возможность знакомиться с эмигрантскими белогвардейскими изданиями. То же можно сказать и о прочих воспоминаниях, посвященных событиям в Киеве в 1918 году, издававшихся в эмиграции. Большая их часть была написана на основе тех же газетных фактов и городских слухов, к которым и сам Булгаков имел в свое время прямой доступ. Вместе с тем, вполне очевидно, что Михаил Афанасьевич перенес в роман некоторые сюжеты из воспоминаний В. Шкловского "Революция и фронт", впервые опубликованные в Петрограде в 1921 году, а затем публиковавшиеся под названием "Сентиментального путешествия" в Москве в 1923–1924 годах. Только в этих воспоминаниях Булгаков мог взять сюжет с засахариванием гетманских броневиков. На самом деле такого в истории обороны Киева не было, а сам сюжет является выдумкой Шкловского, почему последний может являться единственным источником подобной информации.

На страницах романа ни разу не упоминается название города, в котором разворачиваются события романа. Лишь по топонимике да событиям в описываемом городе читатель может определить, что речь идет о Киеве. Все названия улиц в романе были изменены, но оставались весьма близкими по звучанию к своим реально существующим собратьям. Именно поэтому без особого труда можно определить многие места описываемых событий. Исключение, пожалуй, составляет лишь маршрут бегства Николки Турбина, который в реальности проделать невозможно. Известные всему Киеву сооружения также без изменений были перенесены в роман. Это и Педагогический музей, и Александровская гимназия, и памятник князю Владимиру. Можно сказать, что Михаил Афанасьевич без каких-либо писательских ремарок изобразил свой родной город того времени.

Описанный в романе дом Турбиных полностью соответствует дому Булгаковых, до сих пор сохранившемуся в Киеве. Вместе с тем, не вызывающая сомнений автобиографичность романа не соответствует многим событиям в самой семье Булгаковых. Так, мама Михаила Афанасьевича, Варвара Михайловна, умерла только в 1922 году, мать же Турбиных умирает весной 1918 года. В 1918 году в Киеве из родственников Михаила Афанасьевича жили сестры Леля и Варвара с мужем Леонидом Карумом, братья Николай, Иван, двоюродный брат Костя "Японец", наконец, Татьяна Лаппа — первая жена писателя. В романе же "Белая гвардия" отображены далеко не все члены семьи. Биографические параллели мы можем проследить в образах Алексея Турбина и самого писателя, Николая Турбина и Николая Булгакова, Елены Турбиной и Варвары Булгаковой, ее мужа Леонида Карума и Сергея Тальберга. Отсутствующими являются Леля, Иван и Костя Булгаковы, а также первая супруга писателя. Смущает и тот факт, что Алексей Турбин, очень похожий на Михаила Афанасьевича, неженат. Не совсем позитивно отображен в романе Сергей Тальберг. Это мы можем отнести лишь на счет разногласий и ссор, которые были неизбежны в такой большой семье, как Булгаковы.

Окружение и друзья дома Булгаковых того времени также отображены в романе далеко не полностью. В разное время на Андреевском спуске бывали Николай и Юрий Гладыревские, Николай и Виктор Сынгаевские со своими пятью сестрами, Борис (застрелившийся в 1915 году) и Петр Богдановы, Александр и Платон Гдешинские. Булгаковы посещали семью Коссобудзских, где были брат Юрий, сестра Нина и ее жених Петр Бржезицкий. Среди молодежи лишь немногие были военными: Петр Бржезицкий кадровым штабс-капитаном артиллерии, Юрий Гладыревский подпоручиком да Петр Богданов прапорщиком. Именно эта тройка в своих основных чертах и фактах военных биографий вполне сходится с тройкой литературных персонажей "Белой гвардии": Мышлаевским, Шервинским, Степановым-Карасем. Одна из сестер Сынгаевских была выведена в романе Ириной Най-Турс. Еще одну женскую роль в романе получила киевлянка Ирина Рейс, отображенная в романе Юлией Рейсс, возлюбленной Алексея Турбина. Некоторые биографические факты для образов Мышлаевского, Шервинского, Карася взяты от прочих членов компании семьи Булгаковых. Впрочем, эти факты, как, например, сопоставление Мышлаевского и Николая Сынгаевского, настолько малы, что не дают нам права называть образы главных героев романа собирательными. Намного проще обстоит дело с Лариосиком — Илларионом Суржанским, образ которого почти полностью создан на основе проявлений характера и биографических фактов жившего в то время в семье Булгаковых племянника Карума Николая Судзиловского. О каждом из персонажей романа и его реальном историческом прототипе мы поговорим отдельно.

О незаконченности романа "Белая гвардия" известно давно. Писательские замыслы в этом отношении простирались до размеров трилогии, охватывающей своими хронологическими рамками всю гражданскую войну. Известно и то, что Михаил Афанасьевич планировал отправить Мышлаевского служить к красным, Степанов же должен был служить у белых. Почему же Михаил Афанасьевич не закончил свой роман? По хронологии, известный нам вариант "Белой гвардии" доводится писателем до начала февраля 1919 года — отступления из Киева войск Директории. Именно в этот период булгаковская "коммуна", как ее называл Карум, распалась: Петр Богданов ушел с петлюровцами, а Бржезицкий уехал с немцами в Германию. В последующем и прочие члены компании разъехались по разным причинам. Уже осенью 1919 года они оказались совершенно в разных регионах: Богданов воевал в составе Северо-Западной белогвардейской армии под Петроградом, где и погиб в бою с красными, Бржезицкий после долгих мытарств очутился в Красноярске, где преподавал в колчаковской артиллерийской школе, а затем перешел к красным, Карум, Гладыревский, Николай Булгаков и сам Михаил Афанасьевич сражались с большевиками в Добровольческой армии генерала Деникина. Знать о том, чем занимались в то время прототипы главных героев романа, Михаил Булгаков никак не мог. Рассказать о своих злоключениях в гражданскую войну Михаилу Афанасьевичу могли лишь Карум да Бржезицкий, которые с 1921 года жили в Киеве. Хотя, у нас есть сомнения, что они могли вообще кому-то рассказывать подробности своей службы у белых. Прочие же или эмигрировали, как Николай Булгаков и Юрий Гладрыревский, или погибли, как Петр Богданов. Писатель в общих чертах знал о судьбах, постигших своих друзей и знакомых, но подробностей, естественно, ему знать было неоткуда. Именно из-за отсутствия информации о своих героях Михаил Афанасьевич, как нам кажется, прекратил работу над романом, хоть сюжет выходил очень интересный.

Наша книга не призвана анализировать текст романа, искать культурологические параллели либо строить какие-нибудь гипотезы. С помощью архивных изысканий: работы над послужными офицерскими списками Бржезицкого, Гладыревского, Карума, делом Судзиловского, делами репрессированных Бржезицкого и Карума, военно-училищными делами, в которых фигурируют Николай Булгаков и Петр Богданов, большим количеством источников по истории гражданской войны и белогвардейских воинских частей, принимавших в ней участие, рядом других документов и материалов с большой точностью нам удалось восстановить биографии практически всех лиц, ставших так или иначе прототипами для создания литературных образов "Белой гвардии". Именно о них, а также о Михаиле Афанасьевиче Булгакове в гражданскую войну и после нее мы и расскажем в этой книге. Так же мы попытались восстановить историческую подоплеку самих событий "Белой гвардии", и тех фактов, которые должны были послужить основой для создания продолжения романа. В роли исследователей гражданской войны мы пытались создать историческую концовку романа Михаила Афанасьевича Булгакова "Белая гвардия". По большому счету, роман был использован нами в качестве фундамента, от которого можно оттолкнуться при описании нелегкого пути обычной киевской семьи и ее друзей в годы гражданской войны. Герои нашей книги в первую очередь рассматриваются как участники важных исторических событий, и лишь затем как прототипы романа Михаила Афанасьевича Булгакова.

В книге помещен большой вспомогательный материал к истории событий, описываемых в романе "Белая гвардия", а также города Киева, в котором разворачивались эти события.

За помощь в создании этой книги хотелось бы выразить благодарность Российскому Государственному военно-историческому архиву, Государственному архиву общественных и политических организаций Украины, Государственному архиву Высших органов власти Украины, Государственному архиву кинофотодокументов Украины, Музею Одной Улицы, а так же сотруднице музея Музея Одной Улицы Владиславе Осъмак, директору Музея Дмитрию Шленскому, сотруднице Мемориального музея М.А. Булгакова Татьяне Рогозовской, военным историкам Николаю Литвину (Львов), Владимиру Назарчуку (Киев), Анатолию Васильеву (Москва), Андрею Кручинину (Москва), Александру Дерябину (Москва), Сергею Волкову (Москва), киевскому культурологу Мирону Петровскому, киевоведу Михаилу Кальницкому.

Особо хотелось бы поблагодарить генерального директора акционерного общества пивзавод "Оболонь" Александра Вячеславовича Слободяна, без посильной помощи которого издание многих наших исследований было бы весьма проблематичным.