"И исходит дьявол" - читать интересную книгу автора (Уитли Деннис)

САТАНИСТ

Глаза Мэри Лу округлились в изумлении, и несколько мгновений она просто смотрела на дворецкого. За последний час она услышала об этом странном визитере так много ужасного, что ей и в голову не могло прийти вот так, сразу, встретиться с ним живым лицом к лицу.

Самый первый порыв был — послать наверх за Ричардом, однако она тут же передумала. Часто случается так, что многие люди, имея небольшой рост, обладают очень живым умом. И Рекс и герцог — оба отсутствовали, и, если она пошлет за Ричардом, Саймон останется один, а самое важное, на чем настаивал де Ришло, — не допускать этого. В самом деле, и она, и Ричард сейчас находились под постоянным наблюдением врага, у которого есть сообщники. До Мэри Лу дошло, что эта девушка, Танифь, возможно, одна из них и есть и что она намеренно вызвала Рекса в гостиницу. Моката мог иметь и других, уже готовых похитить Саймона из дома, пока она и Ричард будут разговаривать с ним. Почти мгновенно Мэри Лу сформулировала свое решение: Ричард не должен оставлять Саймона, поэтому поговорить с Мокатой придется самой.

— Зови его, — сказала она решительно. — Но если я позвоню, приходи тотчас же — немедленно, ты понял?

— Конечно, мадам.

Малин бесшумно вышел, а Мэри Лу села в кресло, стоящее недалеко от кнопки звонка и повернутое к свету спинкой.

Вошел Моката, и она с любопытством и изучающе осмотрела его. Одет он был в серый твидовый костюм и черный галстук. Большая лысая и блестящая голова напоминала огромное яйцо, а несколько складок тяжелого подбородка нависли над туго застегнутым воротничком.

— Я очень надеюсь, что вы простите меня, миссис Итон, — заговорил он, и голос его оказался на удивление мелодичным и приятным, — за то, что зашел к вам без приглашения. Но, возможно, вы уже слышали мое имя.

Мэри Лу слегка кивнула, но намеренно проигнорировала полупротянутую ей руку и указала на кресло по другую сторону камина. Она совсем не разбиралась в эзотерических доктринах, но кое-что знала из крестьянских предрассудков, которые были очень сильны в той маленькой деревушке, где ей пришлось жить после революции. Из них она знала, что не должна дотрагиваться до этого человека и не должна предлагать ему какую-либо еду, пока он находится в ее доме. Моката устроился в кресле и снова заговорил:

— Я подумал, что это в какой-то степени возможно. Не знаю, правильно ли вам были изложены факты, но Саймон Арон мой очень близкий друг. Именно я позаботился о нем во время его последней болезни.

— Я знаю, — ответила она настороженно. — Мне достаточно рассказали об этом, но ваш визит… какова его цель?

— Я так понимаю, что Саймон сейчас находится у вас?

— Да, — коротко ответила она, понимая, что было бы бессмысленно отрицать это. — Он пробудет здесь еще некоторое время.

Моката улыбнулся, и с легким содроганием Мэри Лу внезапно поймала себя на мысли, что он и в самом деле довольно привлекательный человек. Его странные светлые глаза выказывали недюжинный интеллект и, к ее удивлению, даже излучали очень дружелюбный юмор, как бы предполагая, что он и она находятся в каком-то секретном, но безобидном сговоре. Мягкий голос также был приятен на слух и действовал расслабляюще. Он говорил как бы в доброй старой английской манере, и лишь странная интонация гласных выдавала французское происхождение.

— Деревенский воздух, вне всякого сомнения, был бы прекрасен для Саймона, и я уверен, что нет для него ничего более приятного, чем ваше гостеприимство. Однако, к несчастью, имеются определенные обстоятельства, о которых вы, естественно, ничего не знаете, но которые настолько важны, что вынуждают меня забрать его в Лондон сегодня же.

— Боюсь, что это невозможно.

— Понимаю. — Моката задумчиво посмотрел на свои огромного размера хорошо начищенные ботинки. — Я опасался, что сначала вы все именно так и воспримете. Хорошо представляю себе, какой невообразимой чепухой наш друг де Ришло нашпиговал головы вашу и вашего мужа. Мне бы не хотелось сейчас возвращаться к этому, равно как и к причинам, для чего все делалось, но очень прошу поверить мне, миссис Итон: Саймон будет в очень большой опасности, если вы не позволите мне забрать его.

— Ему не угрожает никакая опасность, пока он находится в моем доме, — твердо произнесла Мэри Лу.

— О, дорогая моя юная леди, — Моката глубоко вздохнул. — Вряд ли бы я смог найти кого-либо, кроме вас, кто бы понял, что случится с нашим бедным Саймоном, если он останется здесь. Его разум был настолько плох в течение некоторого времени, что только я могу помочь ему в таком безнадежном состоянии. Шоколад! — добавил он совершенно неожиданно и оторванно от темы разговора. При этом глаза его вцепились в большую коробку, что лежала на столике, стоявшем недалеко от кресел. — Конечно, вы подумаете, что я грубиян, но можно? Я просто без ума от шоколадных конфет!

— Извините, — Мэри Лу парировала не моргнув и глазом, — но эта коробка пуста. Продолжайте. Так, что вы говорили о Саймоне?

Но Моката уже протянул руку в сторону коробки, намереваясь приоткрыть ее и заглянуть внутрь. И Мэри Лу невольно пришлось подавить улыбку, появившуюся при виде комично-кислой гримасы жадненького школяра, которому не достался кусок торта.

— Да неужели?!! — деланно удивился он. — Какая жалость! В таком случае, можно, я выброшу ее в корзину, чтобы не затруднять этим вас? Оставлять ее здесь — это непереносимое испытание для таких сладкоежек, как я.

И прежде чем Мэри Лу успела остановить его, Моката снова потянулся к коробке, поднял ее и моментально понял по весу, что хозяйка солгала.

— Нет, нет, пожалуйста! — Она рванулась, но ей уже пришлось почти вырвать коробку из коротеньких и толстых пальцев гостя. — Не нужно ее выбрасывать, я разрешила своей маленькой дочери складывать туда камешки — Коробочка издала легкий шорох, когда Мэри Лу клала ее рядом, и ей пришлось добавить: — Она заворачивает каждый камешек в конфетную обертку. Девочка очень расстроится, если они исчезнут.

Моката, конечно же, не поверил такой не очень талантливой лжи. Он сразу догадался, в чем была основная причина отказа, и быстро понял, что в лице этой хорошенькой женщины, которая и ростом-то не выше подростка, он встретился с куда более серьезным противником, чем предполагал вначале. Тем не менее он был вполне удовлетворен успехом, которого уже удалось достичь, чувствуя, что неприятие его в первые минуты сменяется на настороженный, но интерес. Он должен поговорить с ней немного, а его глаза и голос сделают остальное. Некоторое время оба молча смотрели друг на друга. Затем сатанист возобновил атаку, но уже в новом направлении.

— Миссис Итон, для меня вполне очевидно, что вы не доверяете мне после того, что ваши друзья рассказали вам обо мне, — и я этому не удивляюсь. Но вы умны, и это заставляет меня думать, что я лучше добьюсь своей цели, если выложу свои карты на стол.

— А для меня совершенно безразлично, что вы сделаете, — спокойно ответила Мэри Лу.

Он никак не отреагировал на ее слова и низким, слегка пришептывающим голосом, продолжал:

— Я не предлагаю начать обсуждение, хорошо это или плохо — заниматься Искусством Магии. Я лучше остановлюсь на том, что у меня есть практика и определенный опыт в этой области, и Саймон, который сам интересуется этими вещами в течение последних месяцев, оказался настолько многообещающим учеником, что недалек тот день, когда он достигнет большой власти. Мсье де Ришло, возможно, и заставил вас поверить, что я сущий дьявол. Однако, будучи честным по отношению к себе, я должен сказать, что такое мнение обо мне совершенно несправедливо. Сама по себе магия и не добро и не зло. Это лишь наука по вызову изменений, которые должны произойти посредством воли. Довольно распространенное отношение к ней легко объясняется тем фактом, что она практикуется тайно в течение многих веков из-за запретов, наложенных на нее церковью. Все, что делается в секрете, естественно, приобретает репутацию мистерии и, поскольку делается не при свете дня, то уж, конечно, это что-то нехорошее. Только очень немногие люди хорошо разбираются в этих мистериях, и я вряд ли ошибусь, если скажу, что ваши познания почерпнуты из случайно прочитанного. Но по крайней мере вам еще придется услышать, что далеко продвинутые в тайном Искусстве адепты обладают способностью вызывать к существованию такие вещи, которые совершенно недоступны пониманию непосвященных. А ведь они совершенно безвредны, если находятся под контролем практика. В точности как если бы квалифицированный электрик обращался с мощной электробатареей, от которой бездумно играющий с ней ребенок может получить сильный шок или даже смерть. Эта аналогия впрямую относится к работе, которой сейчас заняты Саймон и я. Мы вызвали к действию определенную сущность, как, по аналогии с другой сферой, некто создал бы мощную электрическую машину. И нам обоим требуется большое искусство и осторожность при обращении с ней, но, если я останусь один управлять ею, то определенные силы, которые мы ввели в действие, несомненно вырвутся из-под нашего контроля и нанесут непоправимый удар нам обоим: и Саймону, и мне. Я понятно изложил ситуацию?

— Да, — пробормотала Мэри Лу.

Во время этого длительного объяснения он намеренно держал ее в постоянном внимании, и в то время как она слушала его спокойный, красивый голос, которым он рассказывал, казалось бы, совершенно очевидную правду, она чувствовала, как ее отношение меняется. И ей вдруг показалось абсурдным, что этот привлекательный, располагающий к себе человек в безупречном сером костюме может быть для кого-то опасен. Его лицо потеряло теперь всякую напыщенность, и ее глаза видели перед собой только лысого чистенького господина, больше похожего на пожилого проповедника.

— Вот и прекрасно, — продолжал он. Голос его при этом обрел даже какой-то шелковистый оттенок. — Я был почти уверен, что, если вы подарите мне несколько минут, я смогу прояснить это недоразумение, которое произошло только в силу чрезмерного желания вашего старого друга герцога и этого очаровательного молодого американца оградить Саймона от чисто воображаемой опасности. Если бы только у меня была возможность объяснить им это лично, я уверен, что уберег бы их от целого ряда ненужных беспокойств, но я видел их только в течение нескольких быстротечных минут в тот вечер у Саймона. Это очаровательное местечко. С исключительным радушием* Саймон разрешает мне останавливаться в его доме, когда я бываю в Англии. Если вам придется быть в Лондоне в недалеком будущем, я очень надеюсь, что вы зайдете и навестите нас в нем. Мы ведь оба с вами знаем, что Саймон будет восхищен, а мне доставит огромное удовольствие показать вам мою коллекцию духов, которую я всегда вожу с собой. Между прочим, я неплохой специалист по части приготовления индивидуальных духов, и многие из моих знакомых женщин позволяли мне готовить для них специальный аромат. Это тонкое искусство и интересное, поскольку каждая женщина должна иметь в этом смысле что-то свое, отражающее ее ауру и индивидуальность. Вы обладаете исключительной индивидуальностью, миссис Итон, и мне было бы очень приятно, если бы однажды вы позволили мне составить для вас что-то специальное.

— Это звучит очень интересно, — тихо произнесла Мэри Лу, в то время как Моката все еще неотрывно смотрел ей в глаза. И в самом деле, несмотря на неловкость, она находила его все более и более привлекательным человеком, и, конечно же, глупо, что она слегка испугалась, когда он только вошел в комнату. Майское солнце медленно двигалось через зелень деревьев за окном, и свет пятнами играл на его лице, и, видимо, от этого ей казалось, что немигающие глаза его теперь шире, чем она увидела их впервые.

— А когда вернется герцог? — мягко спросил он. — К сожалению, мой визит сегодня должен быть коротким, а мне так бы хотелось обсудить с ним спокойно это дело, прежде чем я уйду.

— Я не знаю, — ответила Мэри Лу, что самой ей показалось странным. — Но я боюсь, его не будет до шести.

— А ваш американский друг — этот гигант? — продолжал выяснять Моката.

— Не имею понятия. Он ушел в деревню.

— Понятно. Как жаль, но зато ваш муж наверняка здесь и развлекает Саймона?

— Да, они оба наверху.

— Вот и прекрасно. Мне бы хотелось объяснить вашему мужу, так же, как объяснил это вам, насколько важно, чтобы Саймон возвратился сегодня со мной, но прежде я бы хотел спросить: не найдется ли у вас стакана воды? Пока я шел от деревни, я изрядно захотел пить.

— Конечно, конечно, — Мэри Лу автоматически встала и нажала кнопку звонка. — Может быть, вы предпочтете чашку чая или фужер вина и пирожное? — добавила она, находясь теперь уже полностью под исходящим от него странным влиянием.

— О, вы так любезны, но стакан воды и пирожное будет достаточно, если можно.

Малин уже стоял в дверях, и Мэри Лу распорядилась о легком полднике. Затем она снова села, и Моката продолжал говорить легко и непринужденно, убаюкивая ее все сильнее.

Появился дворецкий и поставил поднос с водой и пирожными рядом с Мокатой, но тот оставил это без внимания. В этот момент он снова посмотрел на Мэри Лу и сказал:

— Я думаю, вы простите мне мой вопрос, но недавно не были ли вы больны? Вы выглядите так, как будто ужасно себя чувствовали и очень, очень устали.

— Нет, — медленно ответила Мэри Лу. — Я не была больна. Но в этот момент ее руки и ноги, казалось, совсем ослабели, а веки стали очень тяжелыми. По какой-то непонятной причине она почувствовала непреодолимое желание закрыть их и заснуть.

Моката наблюдал за ней со слабой улыбкой. Сейчас она была под его влиянием, и он знал это. Через несколько мгновений она уснет. Не составит большого труда перенести ее в другую комнату и оставить там, затем позвать слугу, попросить его найти хозяина и, когда Ричард придет, сказать ему, что она вышла в сад поискать его. Затем еще одна непродолжительная спокойная беседа, и хозяин дома также впадет в спокойный безмятежный сон. Затем он просто вызовет Саймона и они вместе уйдут отсюда.

Глаза Мэри Лу затуманились и закрылись. Встряхнув головой, она с усилием открыла их снова.

— Извините, — сонно произнесла она, — но я устала, ужасно устала. Так о чем вы говорили?

Глаза Мокаты казались теперь просто огромными. Они смотрели в ее глаза спокойно и задумчиво:

— Мы не будем больше разговаривать, — сказал он. — Вы будете спать, а четыре часа пополудни 7 мая вы зайдете ко мне в дом Саймона на Сент-Джонс-Вуд.

Тяжелые веки Мэри Лу опять опустились, но уже в следующую секунду ее глаза были широко распахнуты. Дверь гостиной распахнулась, и в комнату ворвалась Флер.

— Милая, что случилось? — Мэри Лу огромным усилием отбросила от себя сонливость, И Моката разочарованно щелкнул пальцами. Внезапное появление ребенка прервало течение тонких колебаний.

— Мамочка, мамочка, — запыхавшись выпалила Флер. — Папа послал меня найти тебя. Мы играли в лошадки там, в саду, а дядя Саймон говорит, что он вовсе не лошадка, а дракон. Папа сказал, что тебе надо прийти и переколдовать его.

— О, это и есть ваша дочурка? Какое прелестное дитя, — расплылся в дружелюбии Моката, протягивая руку к Флер. — Подойди ко мне, моя…

— Не дотрагивайтесь до нее! — вскрикнула Мэри Лу, схватив ребенка и воинственно сверкнув глазами. — Не смейте!

— Но, миссис Итон, — он в протестующем недоумении поднял брови. — Вы ведь не думаете, надеюсь, что я могу как-то повредить ребенку. К тому же мне кажется, что мы начали так хорошо понимать друг друга.

— Да, вы — чудовище, — в ярости закричала Мэри Лу, буквально вонзив свой палец в кнопку звонка. — Вы пытались загипнотизировать меня.

— Что за чепуха! — и все его лицо изобразило добродушную усмешку. — Вы просто слегка устали, но, видимо, и я был слишком скучен со своими пространными рассказами о вещах, которые вряд ли интересуют такую молодую и очаровательную женщину, как вы. Конечно, это было глупо с моей стороны. Я не подумал, что это повергнет вас в сон.

Как только дворецкий появился, она втолкнула девочку в руки изумленного старого слуги и выдохнула ему в лицо:

— Срочно господина Итона — он где-то в саду — быстро, сию же минуту!

Дворецкий поспешно вышел, уводя с собой Флер, а Моката повернулся к хозяйке. Глаза его стали холодными и жестокими:

— Это дело жизни и смерти. Я должен по крайней мере увидеть Саймона перед тем, как покинуть этот дом.

— Нет, не должны! — Ее уже трудно было остановить в гневе. — Вам лучше уйти, прежде чем придет мой муж. Вы слышите?!

Но тут она поймала себя на том, что снова смотрит на него, и, быстро повернув голову, чтобы не видеть его глаз, она заметила жест, которым он хотел взять стакан с водой со стола.

Теперь она была уже в совершенной ярости от того, что ему-таки удалось ее одурачить. Свой промах необходимо было срочно исправлять. Именно с этим намерением рванувшись вперед прежде чем он успел остановить ее, она резким движением повалила столик на пол. Во время падения поднос с грохотом накрыл графин и превратил его в кучку мелких осколков, пирожные рассыпались, а вода растеклась темным озерком по ковру. Моката отвернулся с сердитым ворчанием. Это маленькое чувствительное, похожее на кошку, создание выскользнуло от него в самый последний момент, и простецкое добродушное выражение на его лице сменилось на другое — затаенной демонической ярости. И когда она вновь встретилась с его глазами, они уже сверкали всей грязью его истинной натуры, обнажая ее все больше и больше и изрыгая тысячи немых проклятий.

Внезапно новый приступ ужаса охватил ее. В страхе она отпрянула назад, вскинув руки и закрываясь ими от этих немигающих глазищ. В этот момент из дверей раздалась скороговорка:

— Привет! В чем тут дело?

— Ричард, — выдохнула она. — Ричард, это Моката! Я встретила его, потому что тебе надо было быть с Саймоном, но он пытался загипнотизировать меня. Вышвырни его. Пожалуйста, вышвырни его.

Мускулы напряглись на гладком лице Ричарда, когда он увидел искаженные ужасом глаза жены и, отстранив ее, шагнул в сторону Мокаты.

— Если бы вы не были вдвое старше меня и не находились в моем доме, я бы превратил вашу физиономию в лепешку, — не заботясь о приличиях, сказал он. — Но меня это не остановит, если вы сейчас же не уберетесь отсюда.

С почти невероятной быстротой Моката взял под контроль свою злость. Его лицо снова обмякло и расплылось в улыбке.

— Боюсь, что вашу жену что-то расстроило, — мягко сказал он. — Наверное, это от весенней погоды и от того, что во время нашего разговора ее стало клонить ко сну. Наслушавшись обо мне самых невероятных вещей от ваших друзей, она вообразила, что я пытался загипнотизировать ее. Я нижайше прошу прощения, что вызвал это минутное раздражение.

— Я не верю ни одному слову из всего этого, — ответил Ричард. — Лучше уходите по-доброму.

Моката снова пожал плечами.

— Но у вас нет серьезной причины, мистер Итон. Я пришел сюда, чтобы забрать Саймона назад в Лондон.

— Понятно, но ничего не выйдет!

— Пожалуйста, — Моката протестующе поднял руку, — послушайте меня одну минуту. Вся ситуация была представлена вам совсем не верно, как я и объяснил вашей жене, и, если бы она вдруг не начала что-то такое воображать себе, мы бы могли сейчас обсудить это вполне разумно. Ведь я даже просил ее послать за вами, что она может подтвердить сама.

— Это был самый настоящий трюк, — сердито выкрикнула Мэри Лу. — Не смотри ему в глаза и, ради бога, выставь его!

— Вы слышите, — лицо Ричарда побелело, а в голосе послышались угрожающие нотки. — Вам лучше убраться — пока я не вышел из себя.

— Очень жаль, что вы оказались столь упрямы, мой молодой друг, — холодно и резко сказал Моката. — Оставляя Саймона здесь, вы подвергаете большой опасности и его и себя. Но поскольку вы отказываетесь от разумного и не позволяете мне его забрать, то разрешите хотя бы поговорить с ним самим минут пять.

— Ни пяти секунд! — Ричард отступил от двери и недвусмысленным жестом указал Мокате на выход.

— Ну, хорошо! Если это и есть ваше последнее слово!

Моката весь распрямился. Казалось, что он при этом увеличивается в размерах. Какая-то ужасная сила и энергия начала вдруг сотрясать его жирное тело. Они чувствовали, как она исходит от него, а слова стекали с его губ, как капли ледяной воды стекают с сосульки над замерзшим озером — так же медленно и четко.

— В таком случае этой же ночью я пошлю в ваш дом Посланника, и он заберет от вас Саймона живым или мертвым!

— Вон! — процедил Ричард сквозь зубы. — Будь ты проклят — вон!

Не говоря более ни слова, Моката вышел. Мэри Лу перекрестилась. Ричард обнял ее за плечи, и они вышли вслед за ним в незакрытую дверь.

Ни разу не оглянувшись, он тяжело побрел по длинной, освещенной солнцем дорожке и казался теперь обычным прохожим. Но вдруг Ричард почувствовал, как Мэри Лу уткнулась головой в его плечо и затряслась в глухих рыданиях.

— Милый, — с трудом выговорила она, — я боюсь этого человека, я боюсь. Ты видел?

— Видел? Что, моя дорогая? — спросил он, слегка недоумевая.

— Как! — сквозь рыдания выдавила Мэри Лу. — Он идет под солнцем, но от него нет никакой тени.