"Охотник на ведьм" - читать интересную книгу автора (Локамп Пауль)

X

На следующее утро, кряхтя, как старый дед, забрал свою машину у Сигитаса из гаража и, выслушав его дружеские подначки по поводу внешнего вида, отправился в Нижние Шанчяй. Это один из прибрежных районов Каунаса, обязанный своим названием Наполеону. В 1812 году, 24 июня, французы в этом месте форсировали реку и встали лагерем на правом берегу Немана, отсюда и пошло название «шанцы», от французского chantier — двор, или от немецкого schanze — укрепление. Неподалеку от этого места есть высокий холм, который называют Наполеоновским. По преданиям, именно с его вершины маленький корсиканец и наблюдал за переправой. Кстати, в 1913 году, на столетнюю годовщину Отечественной войны, здесь побывал и Николай Второй. В конце девятнадцатого века при строительстве Каунасских оборонительных сооружений этому району была отведена роль промышленного, здесь разместились вагоноремонтные мастерские, фабрика скобяных изделий «Вестфалия» и несколько мелких заводиков. Теперь это грязный и унылый район с заброшенными казармами царских времен и застроенный частными домами. Здесь, рядом с пышными новостройками спокойно соседствуют замшелые деревянные лачуги. Вросшие в землю, словно они наблюдают грязными подслеповатыми окнами за сменой поколений и властей. Кажется, что эти домишки вечны в своей серости и нищете. Мой путь лежал в один из кварталов этого района, где поселились цыгане. Здесь торговали наркотиками, водкой и людьми, содержали шалманы и бордели, убивали ради двух литов и заключали миллионные сделки.

Как чувствовал, хлебом-солью меня встречать никто не спешил. Экие они, право слово, негостеприимные. Даже две цыганки неопределенного возраста куда-то пропали. Да что там они, даже вездесущей малышни — грязных разновозрастных детей — и тех не видно. Приехал, блин. Хотя нет, на крыльце одной из лачуг сидела старуха. Помните Бабу-ягу в исполнении прекрасного актера Георгия Миллера? Вот именно — одно лицо. Тот же крючковатый нос, мохнатые обрывки седых бровей, удивленно взлетевшие вверх, волосатые бородавки, щедро усыпавшие длинный и узкий подбородок.

Я подошел к ней, сидящей на низеньком стульчике, и присел на корточки.

— Здравствуй, бабушка. Скажи, как мне встретиться с вашим баро?

Цыганка подняла на меня взгляд. Господи, если бы я не обладал умением их чувствовать, то принял бы ее за исчадие Ада. Щуря от утреннего солнца подслеповатые глаза, она посмотрела на меня так, словно я был стеклянный.

— Что?

— Я хочу увидеть вашего баро.

— Многие хотели бы этого, гаджо. Зачем ты ему нужен?

— Скорее он мне нужен. Хочу задать несколько вопросов.

— Эх, гаджо, — она усмехнулась, — многие этого хотели, но зачем знать заранее то, что немного позже увидишь сам. Не надо торопить жизнь.

— Но…

— Запомни, — она посмотрела на меня, и на одно мгновение мне показалось, что я вижу перед собой не дряхлую старуху, а женщину ослепительной красоты.

— Да, — она усмехнулась, увидев мой ошеломленный взгляд, — такой я была. Скажу одно — нельзя узнать будущее человека, если нет возможности понять его прошлое. Езжай, гаджо, у тебя еще есть время создать эту историю…

Вот и поговорили, подумал я, колеся по узким улочкам цыганского района. Оставался Казимерас. Надеюсь, он не будет говорить подобными загадками, словно эта полоумная старуха. Хотя нет, непохожа она на сумасшедшую, слишком уж глаза умные. Сам черт этих цыган не разберет, с их умениями. Сложно разобраться, что врут, а что на самом деле знают и умеют.

Когда я стоял на перекрестке у железнодорожного вокзала, позвонил Шарунас. Вежливо поинтересовался, как мои дела, и сообщил, что документы для подписания готовы. Мол, хотел бы узнать, когда найдется свободная минутка, заехать к нотариусу и окончательно оформить сделку. В ответ я предложил не тянуть кота за все подробности, и сделать это сегодня. Было слышно, как Шарунас кому-то озвучил мое предложение, и через несколько секунд предложил встретиться у нотариуса в конторе, которая находилась рядом с Зеленой горой, неподалеку от центрального комиссариата полиции. Вот и прекрасно, заодно и пообедаю в небольшом ресторанчике по соседству…

— Добрый день, Александр!

Вот оно что — я даже усмехнулся, увидев, кто пришел на встречу вместе с моим бывшим шефом. Конечно, тот самый «неизвестный представитель, неизвестной оружейной компании». И все в тех же темных очках, в которых, как в зеркале, отразилась моя улыбающаяся физиономия. Нежить. Значит, все правильно рассчитал, вычисляя новых совладельцев нашей оружейной конторы. Пусть и в очках, но черный провал, вместо глаз вижу, чувствую… Да и перстень нагрелся, обжигая мне руку.

— Добрый, — буркнул я в ответ, — ну-с, господа, документы и деньги готовы?

— Да, конечно, — кивнул Шарунас, показывая мне дипломат, — как мы и договаривались, первая часть в размере пятидесяти тысяч литов, а оставшиеся — по графику, в течение года.

— Прекрасно, тогда вперед. Время, как говорится — деньги.

— Да, да, — согласился со мной любитель черного цвета, — но изредка спешить все же не следует. Можно наломать дров, принимая поспешные решения.

— С чем именно предлагаете подождать? — спросил я. — С подписанием документов?

— Нет, что вы, я просто представил, некоторые жизненные ситуации, — он пожал плечами, — не стоит принимать мои слова буквально.

— Именно поэтому предлагаю не затягивать нашу встречу. У меня, знаете ли, дел по горло. Сезон все-таки… охотничий…

— Ты что, охотником заделался, Сашка? — удивился Шарунас.

— Для кого Сашка, а для кого и Александр Владимирович, — отрезал я. — Пошли, нечего легкие проветривать.

Через два часа я был свободен, как птица. Без фирмы и обязательств, связанных с этим бизнесом. Кстати, удостоверение тоже тю-тю, уплыло. Жаль, по служебному разрешению мог транспортировать любой ствол, находящийся в нашем магазине, на стрельбище или в мастерскую, к оружейникам. Полезная была бумажка. Правда, был и плюс — первый взнос в размере пятидесяти тысяч. На первое время хватит, а там посмотрим, чем будем заниматься. Что делает любой человек, который получит крупную сумму денег? Правильно, сразу потратить некую часть, чтобы получить пусть и небольшое удовольствие. Для начала заехал в небольшой ресторанчик, чтобы «отпраздновать» сделку. Маленький, столиков на десять, зал. Не скажу, чтобы уютный, но готовили там вкусно. Не спеша пообедал, лениво пообщался с барменшей и, сыто улыбаясь, выбрался на свежий воздух, окунувшись в аромат цветущих каштанов. Несколько минут размышлял, куда сейчас направиться, но сначала решил позвонить отцу Казимеру.

— Добрый день, святой отец!

— Добрый, Александр, рад вас слышать! Как ваши травмы? — поинтересовался он.

— Уже и думать про них забыл! — не будешь же говорить, что неделю назад мне наставили таких «травм», что до сих пор отхожу. — Отче, вы уж простите, ради Бога, за беспокойство, но хотел наведаться в ваши края. Не будете возражать, если заеду на огонек?

— Конечно, нет, — после недолгой паузы ответил Казимерас, — с удовольствием встречусь. А когда планируете приехать? У нас, видите ли, начались небольшие строительные работы в храме. Хотим обновить фасад, провести реставрационные работы и обустроить территорию костела. Вы не обижайтесь, но много времени уделить не смогу.

— Да нет, что вы, святой отец! — сказал я. — Понимаю, конечно, что у вас и без меня забот хватает. Устроит, если заеду в пятницу? Ближе к полудню.

— Прекрасно, буду ждать!

Ну вот и прекрасно, что договорились. А то с нашим Авгуром точно каши не сваришь, пропал, как рыба под лед. В голове мелькнула тревожная мысль — не дай Бог, и его найдут, как отца Станислова. Нет, так не должно случиться! Он мужик крепкий, умением и знанием не обижен, так что не так просто, его в угол зажать. Появится, никуда не денется.

Теперь про Казимера. Когда к нему собирался, мелькнула одна идея — наведаться на тот хутор, где Ведьму упокоил. По словам Авгура, там можно обнаружить интересные вещи. Но как искать? Неужто придется уподобиться тем байстрюкам, что рыщут по окрестностям с металлоискателем? А почему бы и нет, дьявол меня забери? Отъехал от ресторанчика и направился в Арсенал, есть неподалеку такой магазинчик. Торгует разными полезными вещами для туристов. Одежда, обувь, фонарики — и в том числе металлоискатели. В общем, от нижнего белья до полевых кухонь — любой каприз за ваши деньги.

Если разобраться, то такие магазины (как и оружейные) — единственные, где мужчина может спокойно и без напряжения зависнуть на несколько часов. В прочих торговых местах мужик начинает хиреть, горбиться, плестись нога за ногу, следуя за своей спутницей, словно ходячая вешалка для пакетов, сумок и коробок. Тут нет, тут, братцы, картина иная! Женщины, если уж довелось вам затащить ее в такой магазин, скучнеют, брезгливо морщатся, глядя на все эти железки. Начинают нервно топтаться на месте, словно боевая лошадь, глядя, как ее ненаглядный выбирает очередную железку, яростно обсуждая с продавцом ее плюсы и минусы. Конечно, я имею в виду обсуждение достоинств «железок», а не своей спутницы.

Недолго думая, выбрал себе одежду, подходящую для того, чтобы бродить по лесу и копаться в земле, взял малую пехотную лопатку натовского образца, фонарик с двумя запасными комплектами элементов и металлодетектор. Полезная штука, если уметь им пользоваться. Продавец меня заверил, что в этом ничего сложного нет. Не скажу, что я ему поверил, но за оставшиеся несколько дней надеялся попрактиковаться. В самом деле — не боги горшки обжигают! Загрузился пакетами и, кряхтя (бок все же болел), отнес покупки в машину. Вроде все. Хотя стоп! Неплохо бы еще в один магазин заехать, на проспекте Саванорю, неподалеку от моего дома. Во-первых, холодильник заполнить, там уже почти пусто, а во-вторых, купить Тишке доску, обмотанную веревкой, чтобы когти точил, а Баксу — витамины и сухой корм.

Погрузившись в размышления о бытовых мелочах, я ехал в сторону магазина, пока не остановился на перекрестке у Комбината слепых. Горожане так и называют это место, никак не иначе. Еще с 1959 года здесь размещается это предприятие, выпускающее бытовые и художественные изделия, начиная от розеток и заканчивая женской бижутерией. Стоял на перекрестке, ожидая, когда пройдут пешеходы; кстати, одна девушка могла бы идти и помедленнее. Уж слишком «вкусно» она шла, слегка покачивая красивыми бедрами. Мдя…

Вдруг меня накрыло. Почувствовал опасность, словно зверь, в которого прицелился стрелок, сидящий в засаде. Неприятное чувство, когда знаешь, что на тебя охотятся. Одни назовут это предчувствием, другие — шестым чувством. Не знаю, что это, но уверен, именно сейчас должно произойти что-то нехорошее! Дьявол меня забери! Нет, я не имею в виду банального снайпера, устроившего лежку где-нибудь на крыше. Даже головой покрутил в безнадежной попытке увидеть какой-нибудь признак грозящей опасности. Поэтому и отвлекся от дороги, проезжая мимо автобусной остановки. Когда повернул голову, то — словно в замедленном кино — увидел женщину, вылетающую с тротуара под мои колеса! Твою мать! Еле успел нажать на тормоз, выкручивая руль, чтобы развернуть машину боком. В правую дверь послышался глухой удар, стекло разлетелось вдребезги, и мне в лицо брызнула чужая кровь…

Мы сидели у меня на кухне и пили чай. Нет, не с плюшками, хотя они были бы очень кстати. После разных травм, на которые богата моя спортивная юность, меня всегда на сладкое тянет. Вместо них был небольшой торт, который принес Петр. Кто сказал, что мужчины сладкое не любят? Расскажите эти сказки кому-нибудь другому! Любят, просто признаваться в этом не хотят, словно боятся быть уличенными в чем-то, не соответствующем мужскому статусу. Авгур объявился, как всегда, неожиданно — будто никуда и не пропадал. Позвонил утром и через несколько минут постучал в дверь. Он что, заранее приехал и ждал внизу разрешения, чтобы нанести визит? Загорелый, отдохнувший — интересно, где это он прохлаждался, пока я здесь кровь мешками проливал и с гвоздем на зверье кидался?

— Скажите, Авгур, что может означать убитая кошка?

— Убитая кошка — это просто кошка, — Петр пожал плечами. — С чего вдруг спросил?

— На дверях нашел.

— Своей квартиры? — он поднял на меня взгляд, даже кусочек торта забыл съесть.

— Да, пригвоздили стилетом, который я оставил в голове Нежити.

— В доме ведьмы, — кивнул он. — На кошке было что-нибудь необычное?

— Необычное? — я задумался. — Да нет, вроде ничего особенного, кошка, как кошка. Дохлая. На веревке болталась.

— На веревке? — он удивленно дернул бровью.

— Ну да. Петля была на шее, веревочная.

Авгур усмехнулся и обвел взглядом кухню. На дверце холодильника болталась игрушка для Тишки — привязанный шнурком мячик, который котенок в этот момент и бил лапой, словно боксерскую грушу. Петр осторожно забрал у него игрушку и завязал какой-то хитрый узел.

— Такой?

— Да. Что это за хрень?

— Ничего особенного — обычная удавка, на таких людей вешали. Кстати, надо заметить, что правильно повесить человека — это наука. Раньше у палачей были специальные таблицы, где указывалась толщина и длина веревки.

— Смотри ты мне, как все сложно, — покачал я головой. — Я-то думал — все просто: веревка, кусок мыла — и вперед. Но кошка здесь причем?

— Она во все времена была признаком свободы. Повесив на дверь убитую кошку с петлей на шее, тебя в очередной раз предупредили, что ты можешь потерять свободу. Нежить, это и провоцирует — по мере своих скромных возможностей, кстати, а как женщина, которую ты сбил машиной?

— Жить будет.

— Долго в полиции продержали?

— Да, нервы изрядно помотали. Знаете, как это бывает: тест на алкоголь, схемы, доктора и прочее. Хорошо, хоть свидетелей было в достаточном количестве.

— Что ожидает в перспективе? — поинтересовался Авгур. — Женщина-то как, в сознании?

— В перспективе — решение о проведении досудебного расследования. Ничем особенным не грозит — скорость я не превышал, а женщина выбежала на дорогу не на пешеходном переходе. Нервы, конечно помотают; и так уже достали с разговорами.

— Везучий ты, Сашка, просто слов нет! Из дома Ведьмы умудрился выбраться без особых потерь. Почему ты ее где-нибудь на улице не подкараулил? Не мог в темном углу подстеречь и застрелить?

— После этой неудачной вылазки начинаю размышлять о пополнении арсенала. Как бы мне не хотелось, — я задумчиво повертел в руке сигарету, — но придется поступиться принципами и нарушить закон.

— Что ты собираешься предпринять?

— Думаю еще. Во-первых, надо будет заказать удлиненный ствол для Глока, с резьбой. Причем сделать это так, чтобы не пришлось его регистрировать в полиции. Значит, надо напрячь знакомых в Штатах, там эти вещи не подлежат учету. Во-вторых, изготовить глушитель. Детали закажу в разных мастерских, чтобы никто не понял, что именно делают, а окончательно соберу дома. В-третьих, дробовик. Я выбрал Бенелли, четверку, но скорее всего откажусь. Надо будет присмотреть что-нибудь более короткое. Есть одна задумка, приобрести нечто вроде обреза, которые производит итальянский Fabarm. Короткий, всего четырнадцать дюймов ствол, помпа двенадцатого калибра. В ограниченном пространстве незаменимая вещь, — я прищурился, вспоминая модель, — вроде Martial Ultrashrort, надо будет уточнить по каталогу. Проходит как impugnatura pistola, если память не врет, что-то вроде «с пистолетной рукоятью», в итальянском я не силен. Но это уже мелочи.

— А разве у нас нет ограничений по длине оружия? — удивился Авгур. — Когда я закон читал, там была указана минимальная длина ружья.

— На спортивную лицензию возьму, — улыбнулся я, — пусть докажут, что нельзя в спорте «ультрашот» использовать. Если что, приделать приклад этому потомку лупары[11] — дело нескольких минут.

— А патроны какие будешь использовать?

— Не знаю. Полагаю так — раз достаточно небольшого количества серебра, чтобы эта Нежить сдохла, то нет смысла изготавливать дробь полностью из серебра. Во-первых, она будет легче, а во вторых — намного дороже.

Авгур, соглашаясь с моими словами, кивнул.

— Вот, — продолжил я, — значит, есть два варианта: или отливать крупную картечь, куда добавлять серебряные стружки, или изготовить жакан, сиречь пулю, для гладкоствольного ружья, а в ней сделать выемку и вбить небольшой серебряный шарик. Как вам мои мысли?

— Ну, я в оружии не специалист, — Петр развел руками, — но полагаю, мысли правильные, попробуй. Только думай, Саша, все равно думай. Планируй перед тем, как куда-нибудь лезть, очень тебя прошу! Сам понимаешь, что ты уже свой ход сделал, теперь их черед. И так повезло, что живым выбрался.

— Спасибо, Авгур. Да, как вспомню — до сих пор ребра ноют, еле ноги унес.

— Мог там и остаться, навеки. Или, как вариант, твой труп превратили бы в упыря.

— Хорошенькая перспектива…

— Не очень красивая… О том, что ты можешь потерять свободу. Слушай, — Авгур смотрел на меня серьезно, словно принял какое-то решение, — а может, уедешь отсюда на время? Когда с этой аварией разберешься.

— Нет, — я отрицательно покачал головой, — не уеду.

— Упрямый?

— Нет, у меня есть дела. Хочу упокоить эту ведьму. Кого убил у нее в доме, не знаете?

— Полагаю, что оборотня. Охранник и любовник — в человеческом образе, естественно. Вполне понятна ее ярость. Кстати, не так давно неподалеку от одного из старинных баварских замков объявился вервольф. И, представь себе, это не просто байки журналистов, а документально зафиксированный случай, даже полицейский протокол имеется. Месяц назад, в полнолуние, он напал на двух туристов из Италии. Выпрыгнул из кустов и попытался задрать одного из них. Если бы итальянец был один, то и думать нечего, закончилось бы требухой, разбросанной по дороге. Но мужики оказались сильные, и на помощь позвать успели, благо неподалеку оказался патруль. Когда замелькали полицейские сирены, оборотень скрылся в придорожных кустах, только его и видели.

— Может, это одичавшая собака или волк.

— Саша, откуда там волки? В Германии, в окрестностях Дрездена, даже памятник есть — Последнему волку. Да, и еще. Есть некоторые факты, которые указали в описании эти туристы. Ужасная волчья пасть, огромные когти и… вертикально ходящее тело.

— Весело, ничего не скажешь.

— Таких свидетельств становится слишком много, даже европейские специалисты рассматривают их серьезно, а не как очередной образчик народных легенд и поверий. Если честно — не нравится мне это, очень не нравится. Что-то последнее время активизировалась эта нечисть, словно… — он неожиданно замолчал.

— Словно что?

— Да нет, ничего, мыслишка одна. Позже расскажу. А Ведьму упокоить — дело хорошее, — Петр задумчиво помешал ложечкой остывший чай, — оно, конечно, верно, только в дом к ней больше не лезь. И еще — завтра я попытаюсь научить тебя одной вещи. Ничего, в общем, сложного нет, просто надо понять, как закрываться в себе. Когда охотишься, не важно, на зверя или на нежить, то дичь чувствует охотника — его взгляд, мысли. Знаешь, люди говорят — взгляд почувствовал. Например, когда подкрадываешься к человеку, нельзя смотреть прямо на него. Надо рассеивать взгляд, наблюдая за жертвой так, будто боковым зрением смотришь. Так и с Ведьмами; тогда сможешь подобраться вплотную, а она даже ничего не почувствует. Да, хотел спросить — а почему ты бросился к реке, когда из дома выбрался?

— Не знаю. Словно что-то завернуло в противоположную от машины сторону. Да и не добрался бы я до нее в том состоянии. На клочки бы разорвали.

— Правильно, сделал. Ведьмы не могут пересекать водные преграды, вспомни легенду о красотке Кэтти.[12] Это память пробуждается, — Петр посмотрел на меня грустными глазами, немного помолчал и продолжил. — Тебе еще многое предстоит вспомнить, и поверь, мне искренне жаль тебя. Когда это произойдет, ты уже не будешь прежним Александром Айдаровым.

— Это так страшно?

— Я бы сказал — ужасно, так будет точнее. Словно тебе душу наизнанку выворачивают, заставляя вспоминать то, что должно быть похоронено. Прошлое должно хоронить своих мертвецов. Обязано! Но это не всегда так. Ты вспомнишь, что когда-то уже любил, был счастлив, может, даже увидишь лица своих детей, которых пережил, пусть и в новом теле. Это очень больно.

Мы немного помолчали. Я не хотел лезть к нему в душу, чтобы не бередить старое, а Авгур сидел, задумавшись, словно вспоминал свои жизни. Его лицо исказила гримаса, будто он не просто видел прошлое, а разговаривал с теми, кто там остался. Память… Да, она и не такое способна…

— Я тут Казимеру звонил, хочу наведаться в те края, — прервал затянувшуюся паузу я.

— Хутор хочешь осмотреть, — Авгур кивнул, — правильно, там могут найтись интересные вещи. Только не рискуй. И с ксендзом поговори, он мужик правильный, жаль, что не из ваших. Эти чернохвостые умеют успокоить, только лишнего не болтай.

— Да нет, конечно, понимаю…

— Вот и думай, — Петр поднялся и, проходя мимо меня, хлопнул по плечу. Бакс, лежащий на подстилке, сразу насторожился и зарычал. Точнее, изобразил, что-то похожее на рычание. Авгур усмехнулся и оглядел моих зверей.

— Смотри ты мне, защитник какой растет! Ладно, Александр, провожать не надо, пойду я, пока твои звери не съели, — он засмеялся, — Хранители.

— Кто? — не понял я.

— Они, конечно, — Петр кивнул на Тишку с Баксом. — Кто же еще?