"Жёсткая инструкция по выживанию или Зимняя сказка. Поиск ЭДЕМА" - читать интересную книгу автора (Кожевников Олег Николаевич)

Глава 5

–

Зайдя в тёплое помещение, стараясь не шуметь, мы сняли верхнюю одежду. Ребята их первой бригады ещё спали. Флюр шепотом, начал распоряжаться:

— Так, Макс, ты на вон ту тарелочку с голубой каёмочкой, поставь четыре полные рюмки с коньяком, когда мужики проснутся, сразу же дашь каждому из них по рюмке. Да кстати, на тебе лимон, думаю, он уже разморозился, порежь его и положи на эту же тарелочку. Батя, а на тебя ляжет обязанность музыкального сопровождения, этого события. На тебе магнитолу, я уже установил там максимальный звук, и поставил кассету на нужное место. Твоя задача, только нажать кнопку пуск, когда мы с Колей и женщинами войдём в дверь. Ну, а ты, Мастер, пойдём со мной в соседний кунг за праздничными блюдами.

Николай, начал было надевать тулуп, но Флюр его остановил, сказав:

— Ты, ей богу, как кисейная барышня! Успокойся, за пять секунд нахождения на морозе в 27 градусов, ничего с тобой не случится. Твоя драгоценная задница останется такой же тёплой и вонючей.

И, сдерживая смех, юркнул на улицу, за ним, немного замешкавшись, вышел и Николай. Они отсутствовали минуты три, потом дверь отворилась, и к нам в кунг ввалилась целая куча народа. Кроме ребят, там было ещё четыре женщины, все они были загружены различными, уже готовыми блюдами. От ароматов этих блюд, мгновенно заполнивших наш кунг, у меня просто закружилась голова, так что я даже забыл о просьбе Флюра и включил магнитофон с небольшой задержкой.

Флюр умудрился подобрать кассету какого-то бравурного марша со звуками фанфар, музыка загрохотала так, что я ощутил боль в районе барабанных перепонок. Наблюдать за реакцией просыпающихся ребят было очень смешно. Особенно за Сергеем, он спал на верхних нарах и, когда подскочил, долбанулся о потолок кунга. Глаза при этом у него округлились и стали какие-то испуганные и беспомощные.

Быстрее всех сориентировался Саша, он посмотрел на наши смеющиеся лица, взял рюмку с коньяком и выпил её. Потом, пока другие охали и задавали бессмысленные вопросы, с чувством закусил лимоном и спросил:

— Ну что, неужели повезло, и вы всё-таки без нас обнаружили запасы солярки.

Рассасывая лимон, кислота которого обострила ощущения реальности, продолжил:

— Да, по-видимому, не только солярку! Однако в этом чувствуется рука Хана. Эй ты — любимец богов, давай, колись.

— Хреновый из тебя аналитик, — ответил Флюр, — первая твоя догадка ушла в "молоко", вторая — ближе к делу, но, всё равно, какая-то мутная, так что у тебя остаётся последняя попытка реабилитировать свои аналитические способности.

И он злорадненько захихикал. Их пикировку прервал я, заметив:

— А что, Хан, Саня-то почти что прав! Про находки он сказал — сказал. Или тебе нужно, чтобы их перечислили подетально? А что касается топлива, то он не может же ожидать, что мы доверились твоему внутреннему голосу, который предрекает, что мы обязательно найдём топливо.

Потом я рассказал притихшим и, внимательно слушавшим меня ребятам из первой смены, обо всех итогах нашей работы. В это время наши дамы накрывали праздничный стол, несомненным его хитом стала слабосолёная селёдка со свежесваренной картошкой. При виде этого блюда у многих просто отвалились челюсти. Кроме Флюра, никто не знал об этой его находке. А сам он, хитро глядя на Колю, сказал:

— Вот, учитесь — любители лазить по сейфам и капитанским каютам, как нужно находить действительно кайфовые вещи. А то нарыли какие-то сведения о грузе и рады до усрачки, а до реальных, нужных вещей — им и дела нет. Вот спрашивается — на кой чёрт нам нужна эта пшеница?

— Тупица! Это же мука, а дальше, любимый тобой хлеб, — воскликнул Коля.

— Сам дурак, — ответил Флюр. Потом, на секунду примолкнув, продолжил:

— Чем ты будешь молоть зерно? А даже если и сделаешь муку, как мы её вывезем? Вездеходы все забиты под завязку и дополнительно, можно взять килограммов пятьсот, не больше. А я, к твоему сведению, одной муки нашёл килограмм двести, да и разной крупы ещё столько же и это, не считая консервов и других продуктов.

— Успокойся, Хан — вступил в разговор Саша.

— Все знают, какой ты великий следопыт! Но сведения, которые раздобыл Мастер, могут здорово облегчить нам жизнь. Теперь, когда мы знаем, что находится в трюме, можно совершенно безопасно пострелять из гранатомёта по палубе, очищая её от снега. Меня, почему- то, мучают сильные сомнения, что через машинное отделение мы доберёмся до баков с соляркой. А тут, я думаю, штук десять гранат по корме, и верхняя часть палубы очищена. Это даст нам возможность без больших проблем добраться до одного из баков с топливом. Если же там не окажется солярки, то тогда нужно будет хорошо поработать. Придётся снегоуборщиком откидывать снег до другого борта, там его скопится кубов пятьсот, не меньше. А это дня три плотной работы. Хорошо, что хоть льда здесь нет, наклон корабля сыграл нам на руку.

Разгоревшийся было спор о наших дальнейших действиях, притушил Сергей. Он, усевшись за стол, начал накладывать себе в тарелку картошку и селёдку, при этом приговаривая:

— Спорьте, спорьте, "интели" несчастные! Всё рабочему человеку — больше жратвы достанется. А потом, когда вы от голода и от своих амбиций ослабеете, приду я и устрою вам диктатуру пролетариата. Тогда быстро про все сомнения забудете — "пайку" в зубы и работать до седьмого пота. В мозгах-то быстро прояснится, поймёте тогда — почём фунт лиха.

Услышав, а главное, увидев действия Сергея, все закончили споры, быстро расселись за столы и с жадностью начали поглощать эти изысканнейшие блюда. Минут десять за столом стоял только шум звякающих столовых приборов, да восхищённые вскрики и вздохи ребят.

Только тогда, когда разливали чай, раздались первые звуки речи. Это Володя и Игорь навалились на Флюра, выспрашивая его о найденных запасах продуктов и лекарств. Эти бессмысленные вопросы прекратил я, сказав:

— Ну что вы привязались к человеку, он обследовал только камбуз и кают-компанию и то, чтобы удивить вашу смену. Другие помещения никто из нашей смены практически и не осматривал. Всё самое сладкое оставили до того момента, когда вы проснётесь. Так что, сейчас разобьемся на пары и будем методично обшаривать весь корабль.

Потом, обращаясь к Флюру, продолжил:

— А ты, Хан, давай, после обеда выполняй своё обещание — вскрыть люк в машинное отделение. И возьми себе в помощь Серёгу, в случае чего — будет, кому помахать кувалдой.

Тут же раздался насмешливый голос Коли:

— Да, Хан, и не забудь поугнетать этого пролетария по полной программе, пора у него эти революционные настроения снимать.

Флюр, ухмыляясь, ответил:

— Не, Мастер, не могу, он же мой, можно сказать, брат. Малой — представитель пролетариев физического труда, а я — пролетарий боевого труда.

Коля не унимался и продолжал иронично выспрашивать:

— Слушай, тогда у вас Батя — классовый враг. Может того — к ногтю его? Устроите небольшую пролетарскую революцию, нас с Володей — на перевоспитание, в трудовой лагерь.

Флюр, уже еле сдерживая смех, произнёс:

— Опять твои мысли идут куда-то не туда. Неужели ты не чувствуешь, что Батя нам тоже брат — он бывший пролетарий капиталистического труда. Даже ты, со своей гнилой психологией — наш брат. Для этого достаточно глянуть на твои мозолистые, с облезающей от морозов кожей — руки.

Вот под этот, прерываемый иногда смехом, трёп, мы закончили наше чаепитие, и Саша, обращаясь к Флюру, сказал:

— Хан, заканчивай, теперь только ты держишь весь народ, без твоего взрыва никто даже на корабль сунутся, не может. Так что, хватит лясы точить, иди уже, вскрывай эту консервную банку. А я пока полезу, приготовлю всё-таки гранатомёт к работе. Думаю, мы быстро выясним, возможно, ли, накачать дизтопливо из машинного отделения.

Флюр встал со стула, картинно вытянулся, отдал честь и гаркнул:

— Яволь, герр бывший штабс-капитан!

Потом, повернувшись к нам, с неизменной своей ухмылкой, продолжил:

— Прошу пардону господа — труба зовёт! Эй, мой верный Санчо Панса, вперёд, на выход — нас ждут великие дела!

И, обращаясь ко мне, уже без ёрничества, сказал:

— Батя, я думаю, вся эта операция займёт от силы полчаса, так что все остальные имеют возможность эти полчаса посидеть в тепле. Когда можно будет выходить, наверное, вы услышите, а если нет, то, я думаю, возбуждённый Малой вам скажет. Ставлю десять к одному, что после того, как мы вскроем эту дверь, он прибежит сюда хвастаться.

Сказав это, он направился одеваться, туда же, пережёвывая какой-то кусок, подошел и Сергей. После их ухода мы продолжили обсуждение наших дальнейших действий. В основном крутился вопрос об использовании гранатомёта. В общем-то, все были согласны с предложением Саши, только один Коля доказывал, что можно откачать солярку, прямо по топливопроводам, идущим к дизелям корабля. Этот разгоревшийся спор в конечном итоге разрешил Володя, он заявил:

— Мужики, вы уже достали со своими разговорами ни о чём. Что спорить? Сейчас Хан вскроет машинное отделение и, максимум, через час мы поймём — можно ли будет оттуда откачать солярку. Если не сможет, то, кот, тебе и карты в руки — сможешь поразвлекаться с гранатомётом от души. А если всё сложится удачно и топливо пойдёт по трубам, то, Саня, тоже должно быть хорошо — считай, сколько боезапаса сэкономим.

Этими словами он как бы подвёл черту, под затянувшимися разговорами, и мы, уже практически молча, под третью чашку чая, начали ожидать известий от Флюра.

У нас ещё оставались остатки чая в кружках, когда в кунг ворвался Сергей и, чуть ли не подпрыгивая на месте, начал кричать:

— Ну, что вы ещё сидите? Неужели не было слышно, как мы там взрывали? Эта железная дверь от наших гранат вылетела, как пробка из-под шампанского! Это я посоветовал Хану, заложить сразу две гранаты — чтобы наверняка её снести. Он уже пошёл обследовать машинное отделение. Давайте, быстрее пойдёмте туда, а то все лавры по добыче топлива достанутся Флюру.

После этих слов, он даже не стал дожидаться, пока все соберутся, а повернулся и бросился обратно на корабль. Мы, тоже быстро одевшись, весьма резво направились туда же.

При входе в машинное отделение, я почувствовал резкий и очень сильный запах дизтоплива. Освещение туда Флюр уже провёл, и при ярком свете нескольких прожекторов мне предстала картина полного разгрома этого мёртвого царства механизмов. По-видимому, сила удара о землю была настолько сильна, что все дизеля были сорваны со своих станин. Они лежали металлическими островами в озере солярки, в нижнем углу машинного отделения. Дышать и находиться там, было практически невозможно. Из-за наклона судна, облитый соляркой пол, превратился в настоящую ледяную горку. Сунувшийся туда первым Саша, поскользнулся, упал и только благодаря своей ловкости, успел ухватиться одной рукой за железный край бывшего люка. Мы только вдвоём с Володей, уже задыхаясь, смогли оттуда его вытащить. Откашливаясь, шатаясь от головокружения, мы следом за остальными выбрались наверх в рубку.

Как только мы чуть-чуть отдышались, появились Флюр с Сергеем. На них были уже одеты, короткие куртки, опоясанные монтажными поясами, а на плечах висели сумки с противогазами. В руках у Флюра был насос с закреплённым шлангом, а Сергей нес, высокие болотные сапоги, капроновую верёвку и ещё одну тридцати метровую бухту шланга. Видя наше состояние, и внимательно оглядев испачканного мазутными пятнами Сашу, Флюр, усмехаясь, произнёс:

— Ну, что, друг Гораций, ты тоже попытался прокатиться с этой американской горки? Меня от нырка в эту зловонную жижу спасло только чудо и железная рука моего верного оруженосца.

Повернувшись к Сергею, подмигнув ему, он спросил:

— Я прав, мой верный Санчо-Панса?

— О да, великий повелитель взрыв-машинки!

Потом, уже обращаясь ко мне, Флюр более серьёзным тоном, продолжил:

— Вот, пошли, взяли противогазы и насос. Сейчас я по верёвке спущусь в самое низкое место, установлю насос, и мы попытаемся откачать эту солярку. Я так думаю, её там разлито тонн пять, глядишь, и получится залить полный заправщик. Видно хорошо хлестало из труб топливопроводов, когда при столкновении с землёй от них оторвало дизеля.

Потом усмехнулся, хлопнул меня рукой по плечу и заявил:

— Ну что, Батя, теперь понимаешь, что надо верить внутреннему голосу, старого татарина!? Моя чувствует, когда шайтан вожжи припускает! Тогда нужно не теряться, а для получения большего эффекта — вкусно перекусить.

Я, шутливо зафиксировав ему апперкот, ответил:

— Да, Хан, видать тебя любят и Магомед, и Христос, и Кришна. Только это, наверное, спасло нас от большого взрыва паров дизтоплива. Хотя, конечно, нельзя исключать и большую минусовую температуру.

Как самые пострадавшие, мы с Сашей направились переодеваться, а все остальные остались помогать процессу добычи дизтоплива. Когда мы, переодевшись, вернулись назад, всё уже было подготовлено к перекачке топлива. А ребята собрались возле заправщика, курили и травили анекдоты. Увидев нас, Флюр что-то крикнул, и все встали в ряд по стойке смирно. Он сам, смешно пытаясь по снегу вышагивать строевым шагом, подошёл и каркающим голосом отрапортовал:

— Господин верховный правитель, ваши верные янычары, тьфу, чёрт, мародеры — построены. Разрешите приступить к грабежу этой посудины. Мы с трепетом ждали только вашего появления, чтобы начать этот процесс. И надеемся, что наши заслуги в этом богоугодном деле, будут достойно оценены добавками в пайки. И, может быть, вы даже смилостивитесь и дадите команду нашему несносному, железобетонному суперинтенданту вытащить из своих запасов пару литрусек горячительного. Если вы это сделаете, то мы будем смиренно лобызать следы, оставленные вашими валеночками.

Сказав это, он повернулся к строю и громко крикнул:

— Готовы ли вы принять самое активное участие в мародерстве для пополнения запасов нашего суперинтенданта?

В ответ донеслось, — всегда готовы, — и каждый в строю поднял руку, как бы в пионерском салюте.

Сзади донеслись звонкие смешки — повернувшись, я увидел, что на это представление собрались все наши женщины. Это меня здорово взбодрило и подстегнуло, и я, как молодой петух, задрал голову и надменным тоном произнёс:

— Вольно, мои верные мародеры! Я сегодня очень добр и, поэтому, мучить вас своими речами и поучениями не буду. Даже больше того, пожалуй, к вам в помощь я направлю свой спецрезерв — отряд мародёрочек. И тогда вы увидите и поймёте, как нужно зачищать данный нам судьбой или богом, объект. И я думаю, вы сразу вспомните, и поймёте справедливость старой байки:

— Может ли женщина сделать из мужчины миллионера?

— Да, если он до этого был миллиардером!

Так что, я думаю — этот корабль, благодаря действиям моего спецрезерва, потеряет все свои богатства. В этом деле меня беспокоит только одно — для перевозки всего того, что надыбают наши дамы, элементарно не хватит места в наших боевых колесницах.

Картинно обняв и облобызав подошедшего к нам Флюра, я продолжил:

— А тебе, любимец Аллаха, я сообщаю персонально о своей воле — если вы на этой посудине найдёте что-либо спиртосодержащее, то так уж и быть, я закрою глаза на умеренное потребление сего зелья и, пожалуй, сам его испробую. И ещё, Хан-ибн-Флюр, мне кажется, что Катюша сможет достойно отблагодарить тебя за свершённое чудо — вскрытие железного ящика посредством прирученного тобой огнедышащего джина.

После этих слов женское хихиканье перекрыл дружный хохот лужёных мужских глоток. Оглянувшись, я увидел, что Катя, хоть и красная от смущения, смеётся совершенно искренне и самозабвенно. Флюр же, совершенно не смущаясь, сохраняя каменное выражение лица, гнул свою стратегическую линию:

— Батя, а что ты называешь умеренным потреблением? Например, вон, Малой считает — это литр на нос. Скажи, Серёга, а что нам будет с трёх, четырёх, пяти бутылок…?

В моей голове чётко сформулировалась мысль, что, судя по всем его последним разговорам, этот проныра наверняка нашёл в кают-компании хороший запас спиртного. И теперь хочет на волне эйфории по поводу найденной солярки вынудить меня сказать, что можно пить сколько влезет. Поэтому, усмехаясь, я ответил:

— Все мы знаем Сергея и понимаем, что все его слова нужно делить на три. Так что, словами Малого — глаголет истина. Поэтому, давайте установим предельную норму в 333 грамма на человека. А ты, Хан, проныра эдакая, давай, колись — сколько бутылок нашёл в кают-компании?

Флюр сделал круглые глаза и, слегка растягивая слова, заявил:

— Ну, ты, Батя, даёшь! Тебе раньше бы в таможне служить — хрен бы кто контрабанду протащил. А вообще-то нет, ты взятки брать не смог бы, а жаль, такого кадра таможня потеряла. Слушай — на худой конец, ты смог бы работать вахтёром на спиртзаводе.

Наверное, открыв этими словами шлюзы еле сдерживаемого смеха, он от души и громко начал гоготать. Особенно нелепо это смотрелось именно сейчас — когда все остальные уже отсмеялись и с интересом наблюдали за Флюром. Вот этой нелепостью он в конечном итоге рассмешил всех остальных. И в окружающее белое безмолвие понеслись рулады нашего смеха.

Когда эта истерия подошла к концу, Флюр, совершенно нормальным голосом, ответил на мой вопрос:

— Я то, перепрятав найденное спиртное, думал всех удивить, а ты, Батя, своей дедукцией, не дал это сделать. Ну ладно, докладываю — спиртного найдено не так уж и много, всего-то на пять бутылок больше, утверждённой только что тобой нормой потребления на человека. Исходя из этой нормы, мы сегодня можем выставить на стол — четырнадцать бутылок водки.

Он плотоядно облизнулся и похлопал ладонью себя по животу. В ответ раздался возмущенный возглас Гали:

— Ну и наглец же ты, Флюрка, даже младенцев включил в свои расчёты. Наверное, сговорился со своими собутыльниками, чтобы больше водки влить в ваши ненасытные утробы. Толя, не слушай этого прохиндея, разреши им выставить не больше четырёх бутылок на всех.

Посмотрев на Флюра, я усмехнулся, поднял указательный палец и сказал:

— Во, слышал, что общественность заявляет! Но так как я сегодня очень добрый, то предложение наших дам умножаю на два. И в итоге, на праздничный сегодняшний ужин, посвящённый нашим находкам, выставляем не более четырёх литров водки на всех.

Хлопнув его рукой по плечу, я продолжил:

— Но ты, Хан, не огорчайся, пожалуй, я тебя назначу главным в женскую мародёрскую бригаду. Вот там и попробуй провести свои идеи в жизнь и увлечь ими свой коллектив, а чтобы тебе жизнь мёдом не казалась, заместителем у тебя будет Галя.

Хохотнув вместе со злорадно захихикавшими женщинами, я закончил:

— Ну а остальные, тоже делятся на две бригады, во главе со мной и Сашей и — вперёд на абордаж этого корыта! Как говорили раньше безвременно покинувшие нас "пиндосы", время — деньги. А применительно к нашей ситуации, время — это жизнь. В общем, чем раньше подчистим эту лоханку, тем раньше попадём в тёплые места, и будет нам — счастье! Имхо, я всё сказал!

После этих моих слов, мы довольно быстро разбились на бригады и определили для каждой из них сектор деятельности. Все найденные вещи договорились складывать на улице, недалеко от заправщика. Следить за процессом перекачки солярки осталась Маша, с детьми в кунге сидела Рита. Нашей бригаде досталась проверка кубриков, с этой работой мы справились в течение двух часов. Обшарив все тумбочки, шкафы и несколько потайных закутков, мы ничего интересного, кроме нескольких блоков сигарет и пяти бутылок водки, так и не нашли. Сашина бригада тоже ничего особо полезного не обнаружила.

Опять отличиться удалось только Флюру. Непонятно каким образом он обнаружил потайную морозильную камеру, там лежало килограмм пятьсот замороженных севрюжьих и осетровых туш. А рядом, в холодильнике стояла пятидесяти литровая ёмкость из нержавейки, полная чёрной икры. Наверняка, всё это было добыто браконьерами и перевозилось для среднеазиатских баев. После этой находки у него установились самые тёплые отношения с Галей, она теперь иначе, чем — наш Флюрочка и Ханчик, его и не называла. А сам он ходил надутый и важный от этой находки и только покрикивал на членов своей бригады. Вот такого мы его и встретили, когда возвращались с нашей жалкой добычей в кунг. Он, гордо вышагивая, неся на плече здоровенную замороженную рыбину, направлялся туда же. Увидя нас, Флюр остановился, дождался нашего подхода и, с тоном превосходства, спросил:

— Ну что, бригада мусоросборщиков и трупоносов, нашли что-нибудь стоящее? Или, так же как и бригада Кота, идёте пустые? Я просто уписываюсь, вспоминая, как два часа назад Мастер и Интендант до хрипоты спорили по поводу того, какого размера выкладывать из щитов площадку для укладки вещей, найденных на этом судне. Жалко, что Батя их остановил — не дал немножко поработать и ощутить, что такое мартышкин труд! Эх, чтобы вы делали, если бы с вами не было такого следопыта, как я? Наверно, ходили бы вечно голодные и злые, обиженные на судьбу. А сейчас, благодаря мне, можно обжираться разными деликатесами и утрамбовывать их водочкой. Особенно должен молиться на меня Мастер — ему опять предоставляется возможность, потреблять черную икру столовой ложкой!

Этого тона и этих слов первым не выдержал Коля, раскрасневшись от негодования, брызжа слюной в разные стороны, он начал в ответ выкрикивать:

— Хан, окстись! Хрен бы ты нашёл эти холодильники, если бы я не откопал в капитанском сейфе точный план всех помещений судна. Да и Батя распределил вашей бригаде самые лёгкие и выгодные места. Это тебе не то, что досталось Сашиной бригаде, самые нижние помещения — там кроме замороженных крыс и искать то было нечего. Да и гордишься, может быть, ты, совершенно зря — неизвестно, что будет с этими продуктами, когда они растают. Представь, в каком ты будешь дерме — если всё это окажется кучей тухлятины!

Выкрики Коли поддержал и Валера, он, со смешком, мечтательно произнёс:

— Да, представляю физиономию Хана, когда он большой ложкой поедает тухлую икру, и грязными, сальными руками отламывает разлагающиеся куски осетрины. Флюр, ты сам ощути окружающий тебя в этот момент аромат. Что, сразу блевать захотелось? Вот и у меня сейчас от твоей самодовольной рожи начинаются рвотные позывы.

Лицо Флюра немного увяло, и он уже оправдывающимся тоном сказал:

— Да хватит бухтеть всякую ересь, сам ты стух уже от своей зависти. Не нравится, как говорится — не ешь, а позорить мои успехи не дадим! К тому же, с водкой — наверняка ничего не случилось. А нам, татарам, всё равно, что тухлая водка, что свежая — лишь бы с ног сшибала! А что сшибет, так насчёт этого готов с тобой поспорить, только тебе нужно уговорить Батю, чтобы выделил для эксперимента дополнительно — литра два водочки.

На улице было довольно морозно, а мы уже почти, что час не отогревались, и холод начал проникать в самые защищённые места. Поэтому, чтобы закончить эту пикировку на морозе, мне пришлось тоже высказаться:

— Хан, а напомни-ка мне, что там говорила Галя про твой договор с собутыльниками? Сдаётся мне, что одного из них я сейчас вычислил. А что? Вы с Валерой сейчас разыграли хорошую сценку с намерением выжать из меня согласие на потребление ещё двух литров. Логично? Но только всё это — мимо кассы. Чтобы меня обмануть и заинтриговать, вам нужно сначала в меня влить литр сорокаградусной. А сейчас это невозможно, может быть, когда я искупаюсь в тёплом океане это и пройдёт, но сейчас, при этом морозе, никаких расслаблений — только вперёд. Когда доберёмся до тёплого моря, я сам стану самым большим твоим собутыльником и тогда мы проведём этот эксперимент, но ни в коем случае не раньше. А теперь — хватит болтать, а то отморозим даже пятую точку, и жёны нас разлюбят. Пойдём быстрее в тёплый кунг, и там узнаем — суждено ли нам от души наестся осетринной.

Когда мы зашли в наш кунг, бригада Саши в полном составе сидела за столами, уныло попивая пустой чай. Но моментально бросили это занятие и с большим интересом собрались вокруг печки, посмотреть на рыбину, принесённую Флюром. Он как раз любовно раскладывал её на сушильную решётку над печкой.

На этой же решётке уже стояла железная миска с замёрзшим куском чёрной икры. Края у этого куска уже начинали оттаивать, и несколько икринок лежало на дне миски. Я снял её с решётки, обнюхал икру — неприятного запаха не чувствовалось, потом, не удержавшись, ногтём отковырнул небольшой кусочек и сунул его в рот. По моим ощущениям, вкус у икры был отличный, совершенно не чувствовалось, что она долгое время была заморожена. Глядя на меня, каждый понемногу отковырнул от большого куска, а Коля даже не поленился взять большую ложку и наскрёб ею оттаянной икры. После чего, он, с причмокиванием начал её рассасывать, и через минуту заявил:

— В общем-то, ничего, правда, немного солоновата. Хотя первая, Московская партия, была, пожалуй, повкусней. Ну да ладно, эта тоже сгодится — под водочку будет в самый раз!

Услышав это, весь народ просто повалился на лавки в истерическом смехе, вымолвить в ответ никто ничего не мог. Один Саша, катаясь по мягкому матрасу нижних нар, только и повторял:

— О, мля, солоновата! Первая партия! Офигеть…! Ха-ха-ха!

В этот момент, к нам в кунг зашли Маша с Галей, недоумённо смотря на открывшуюся им картину, Маша спросила:

— Мальчики, вы что, сказилися? Может быть, от голода у вас истерический припадок? Да вы успокойтесь — рыбный суп уже варится, минут через двадцать можно будет накрывать на стол. Видите, мы с Галей уже начинаем носить вам холодные закуски.

Сквозь смех, я еле смог ей связанно ответить:

— Понимаешь, Машунь, мы только что, перед обедом, прослушали лекцию Николая Палыча — о вкусовом отличии разных партий чёрной икры. Это настолько возбудило наши желудки, испорченные потреблением тушенки с макаронами, что сама видишь, во что это вылилось. И самое смешное знаешь, что? Он попробовал икру из разных партий, только три раза в жизни! Как Коля сам рассказывал, до катастрофы он съел бутерброд с чёрной икрой только один раз и то в детстве — когда был на каком-то спектакле в Большом Театре. Но, по сравнению со многими другими, он, конечно, знаток и корифей, они попробовали такую икру только после нашей Московской эпопеи. А я для них всех — просто олигарх какой-то, а как же, ведь едал её до катастрофы раз семь, не меньше. И они просто не представляют, что стограммовые банки с такой икрой во времена Советского Союза, давали иногда в продуктовых пайках в Москве перед самыми большими Коммунистическими праздниками даже таким простым инженерам, каким был я.

Услышав это, девчата тоже начали смеяться. Потом, вытерев рукавом выступившие слёзы, Галя, обращаясь к Николаю, сказала:

— Ну что, олигарх недоделанный, пойдём, поможешь нам принести тарелки и кастрюлю. Глядишь, это отвлечёт тебя от мечты о предобеденном аперитивчике!

Когда они ушли, мы дружно начали готовить столы к предстоящему праздничному ужину: расставлять на них тарелки, столовые приборы и принесённые закуски. Володя, как всегда кряхтя, полез за уже оприходованной им водкой. Минут через десять в кунг ввалились все наши женщины и дети. Они даже прихватили с собой собак. Сразу стало шумно, суетливо и весело. Пока все рассаживались, появился Николай. Он, сгибаясь, внёс большую кастрюлю с рыбным супом. Поверх неё, на громадном блюде, горкой лежали дымящиеся большие куски осётра.

Несомненно, рыба и принесённая из женского кунга уже размороженная икра, стали хитом этого великолепного ужина. Давно мы так вкусно не наедались, после первой партии варёного осетра, Флюр принёс вторую, уже с варёно-копчёной севрюгой. Оказывается, он успел, пока мы копались на корабле в поисках сокровищ Эльдорадо, найти в запасах кока коптильню, дрова и множество ольховых щепок и, при содействии женщин, втайне от нас, приготовить большую порцию севрюги. На настойчивые просьбы Сергея рассказать, как ему это удалось, он ответил:

— Эх, Малой — салага ты! В разведку тебя бы не взяли, да, впрочем, как и многих других. Только Кот почувствовал запах дыма в разрабатываемых моей бригадой отсеках судна, то даже он поверил моим объяснениям. А готовить севрюгу было совсем не трудно, самое тяжёлое было — перепилить её ровными кусками. Потом женщины их немножко проварили, а я на костре, разведённом в верхней каюте, окончательно их закоптил.

Этот разговор-спор затянулся у них минут на десять, а мы в это время, особо не отвлекаясь, с большим удовольствием поглотили всю оставшуюся рыбу. Когда они, закончив своё увлекательное занятие, собрались уже положить себе по второму куску — было очень интересно наблюдать за вытянувшимися лицами ребят, когда они увидели пустое блюдо. На немного обиженный и удивлённый возглас Сергея:

— А где моя добавка?

И ироничные слова Флюра:

— Ну, прожоры! Чисто тля — что видят, то без остатка поедают!

Последовал полный сарказма ответ Саши:

— Во, мля, дилетанты! Как будто за столько лет не поняли, с кем связались. Тут такой народ — без всяких сантиментов. На ходу подмётки срежет!

И громко захохотал, его поддержали все присутствующие. Через минуту Саша продолжил:

— Ты, Малой — чисто как дитя. Что думаешь, Хан боковым зрением не увидел, как мы доедаем рыбу? Наверняка, всё он прекрасно видел, а молчал из-за того, что у него явно где-то заныкана заначка. Ты что, не знаешь, он же артист. Наверное, он думал — какой произведёт фурор, когда принесёт дополнительные порции рыбы.

— Да знаю я, Котяра, что тебя — хрен проведёшь, — прервал его Флюр — но другим- то, что об этом рассказывать. Эх, опять мою тонкую задумку разоблачил.

И обращаясь уже к Сергею, он продолжил:

— Да ладно, Малой, не расстраивайся! Считай, наоборот, что нам повезло. Сейчас я принесу самые вкусные куски рыбы, и мы с тобой всё наверстаем. А эта обожравшаяся тля пускай потеет с досады, что уже просто не в состоянии засунуть в себя самые кошерные части этой божественной рыбы.

Он усмехнулся, встал и пошёл за добавкой. Когда он её принёс и поставил на стол — уже начали смеяться все мы. Увидя выражение его лица, когда буквально за считанные секунды полное блюдо, опять оказалось практически пустым, (там сиротливо лежал последний кусок севрюги, по-видимому, всё-таки оставленный для Флюра), а на тарелках у остальных горделиво возвышались наилучшие куски рыбы.

Наш смех и задал настрой всему этому праздничному, богатому ужину. После уничтожения всей отваренной и закопченной рыбы, а так же выставленной водки, мы ещё долго сидели — пели песни, дурачились и веселились. После найденного запаса солярки, у всех появилась какая-то лёгкость в душе и уверенность, что всё у нас получится, и, что мы двигаемся к счастливому будущему.

Один Саша, сев в сторонку на табурет, разложив на кухонной столешнице бумаги, принесённые из капитанской каюты, внимательно их изучал. Я периодически поглядывал в его сторону и, где-то минут через сорок, не удержался и привстал, чтобы глянуть, что он с таким вниманием рассматривает. Это были какие-то карты. Наверное, подробно изучает наш маршрут, — подумалось мне. Я успокоился и с энтузиазмом присоединился к поющим под гитару ребятам.

Когда мы перешли к песням из репертуара Высоцкого, вдруг Саша встал, подошёл к обеденному столу, кинул на него кипу карт и сказал:

— Хочу сообщить вам пренеприятнейшее известие — нет, не про ревизора, и не про мифическую пробоину в цистерне, откуда вытекает наше топливо! А про то, какие мы всё-таки тупицы. Какие самоуверенные и зашоренные только на жратве и топливе, люди. Как мы, вроде бы битые жизнью и опытные мужики, могли так легкомысленно, основываясь только на школьные карты, выбрать маршрут к тёплому океану — через Иран. Хотя, даже по тем картам, было видно, что это горная страна. Нет! Всё затмили слова об обмывании наших сапог в волнах Индийского океана. Перед нашими глазами стояли только полные топлива терминалы Баку и Персидского залива. И почему-то всех успокоили слова Бати, что совсем недалеко от берега Каспийского моря расположен Багдад и туда должны быть проложены прямые, хорошие дороги. А от него, такие же дороги идут к берегу Индийского океана. И если даже там разрушены мосты через горные реки, мы сможем при помощи крана, лебёдок и тельфера спустить на лёд первой попавшейся реки нашу технику и уже по ней добраться до океана. Даже я купился на эту фантазию, хотя первоначально, как вы помните, стоял за маршрут через Чёрное и Средиземное море. Но Батя убеждать умеет — этими полными терминалами, движением по руслам горных рек, меньшим километражём до океана, он меня и обломал. Тем более, я думал, что такую опасность в горах, как лавина — мы предотвратим с помощью гранатомёта. Но сейчас, изучив подробные карты территории Ирана, могу вам однозначно сказать, что мы вряд ли сможем добраться хотя бы до Багдада, не говоря уже о берегах Индийского океана. Всю территорию страны пересекают несколько нехилых горных гряд. Не считая мостов через горные реки и ущелья, я насчитал штук шесть тоннелей, но они, наверняка, тоже обрушились от землетрясения. А лезть в горы по объездным, узким, проходящим по крутым серпантинам, дорогам — это сродни самоубийству. Так что, как это не горько и не обидно, но нам придётся менять маршрут и, слава богу, что это произойдёт сейчас. Когда у нас опять полные баки топлива, температура ещё держится около значительного минуса, а, значит: Азовское, Чёрное и, надеюсь, Средиземное море ещё не начинали таять. Да к тому же, доехав сюда, мы сделали не такой уж большой крюк и, по существу, потеряли только время, но зато взамен — получили опыт, топливо, да и классную жрачку.

Услышанная новость для нас, благодушно настроенных, расслабленных и слегка захмелевших, была как ушат с ледяной водой. Несколько минут народ, выпучив глаза, смотрел на Сашу и молчал. Я судорожно перебирал листы брошенных на стол карт и тоже молчал. Эту могильную тишину, прерываемую только шуршанием бумаги, нарушил Флюр. Он просвистел какой-то весёлый мотивчик и сказал:

— Да! Настоящие герои — всегда идут в обход!

Этими словам он как бы прорвал плотину перед выражением нахлынувших на людей эмоций разочарования от зря потерянного времени и загнанного вглубь страха перед будущей нашей судьбой. Эти чувства вылились во всеобщий, безудержный, истерический смех. Смеялся и я — до слёз, до коликов в груди, только боль в районе сердца и нехватка кислорода привели меня в чувство. Прекратив смеяться, я ощутил, как признаки опьянения полностью куда-то исчезли, голова стала ясной, мысли потекли стройно и логично. К тому же, включилась какая-то генетическая хитрость, позволяющая в тяжёлой ситуации превращать явные провалы и недочёты — в несомненные достоинства и божий промысел. Поэтому, инстинктивно, даже не анализируя, я сказал:

— Вот! Словами Хана — говорит истина! Видно, волей провидения мы поехали этим маршрутом, и нашли корабль, где капитаном был истинный русский сурвайвер. Это видно по подборке литературы, справочников и карт в его каюте. При этом он как будто чувствовал, что от морозов оптические диски придут в негодность и всю информацию, хранящуюся в электронном виде, записывал на флэшках, а также держал на жёстком диске ноутбука. Вспомните, как последние месяцы, перед эвакуацией, мы все ругали себя и сожалели, что не удосужились отыскать книжный магазин или библиотеку, чтобы набрать нужную литературу, справочники и географические карты. А тут, вам предоставлен на блюдечке с золотой каёмочкой, такой громадный подбор нужной для выживания информации и карт, что просто диву даешься. Для получения нечто подобного, нужно было обшарить не меньше десятка больших книжных магазинов и потратить на выуживание таких данных не менее года. Я тут, кстати, порылся в его ноутбуке и знаете, что там нашёл — схему небольшой перегонной установки, чтобы из нефти делать различного вида топливо, включая и столь необходимую нам солярку. Да там есть схемы устройств на все случаи жизни. Так что, за такую информацию совершенно не жалко потраченного времени и сил. К тому же, в каюте имеется большой запас лекарств, нужных для тропического климата, а так же различных антидотов против отравлений. Там, куда мы сейчас направляемся, всё это может спасти нам жизнь. Так что поездка сюда, однозначно принесла нам пользу. А если посмотреть по карте, то мы проехали лишних, всего-то, километров пятьсот и то, это может быть на пользу. Не известно ведь, если бы мы ехали напрямик, до Азовского моря, то, сколько бы потеряли времени на безрезультатные раскопки заправок. А что они были бы безрезультатны, так это — к бабке не ходи, ведь плотность населения там была гораздо больше, чем в местности, где мы раскопали прошлую заправку. А теперь, времени и сил на это тратить не надо, можно спокойно двигаться вперёд. До Дона и Цимлянского водохранилища тут совсем недалеко, максимум, километров двести, а там уж и до Таганрога, который стоит на Азовском море, близко. К тому же, в рядом находящемся Донбассе, находится Лисичанский нефтеперерабатывающий комбинат, там могут оставаться ещё нефтепродукты, а если его весь выпотрошили, то, наверняка, нефть осталась в Новороссийске. Терминалы там, наверное, побольше, чем в Баку, ведь всё-таки там был самый большой порт в России по перекачке нефти в танкеры для экспорта. Там, я думаю, мы не останемся без топлива. К тому же, это порт, а значит — и корабли, если прямо сказать, мне понравилось мародерничать на них.

Прервавшись, я хлопнул сидящего рядом Володю по плечу, и добавил:

— Ну что, Интендант, придётся тебе ещё раз покряхтеть, доставая бутылку. Нужно выпить за капитана этого судна, за то чтобы он знал на небесах, что мы ему очень благодарны.

Володя, ничего не говоря, встал и, действительно кряхтя, полез в антресоль за новой бутылкой и банками с закуской. Пока он всё это ставил на стол, Саша ещё высказался:

— Кстати, наша бригада обнаружила на этом корабле небольшую сауну. Поэтому, предлагаю, завтра не суетиться с отъездом, сделать банный день, а то все воняют, как бомжи на Московских вокзалах.

Это предложение встретило полное понимание и поддержку всех присутствующих. Во время распития этой последней, незапланированной бутылки, все, уже успокоившись и осознав необходимость смены нашей цели, с увлечением занялись разработкой дальнейшего маршрута нашего движения. Успокоились и улеглись спать только глубокой ночью.

Утром подъём был в десять часов, за завтраком было объявлено нашим дамам о смене маршрута движения и о предстоящем банном дне. Известие о бане полностью завладело их сознанием, и женщины практически не отреагировали на информацию по смене нашего маршрута. Этот день, из-за поднятой суеты вокруг бани и подготовкой к отъезду, пронёсся молниеносно. Какие-то мысли по поводу нашего дальнейшего движения пришли мне в голову только в постели, когда я, уже чисто вымытый, попытался анализировать вновь выбранный маршрут. Меня хватило минут на десять, потом, я, как-то незаметно уснул и очнулся только в восемь часов утра, когда пришедшая Маша начала греметь посудой, разогревая последний на этом месте завтрак.