"Слишком жаркий Кипр [СИ]" - читать интересную книгу автора (Сартинов Евгений Петрович)

ГЛАВА 8


Через час из здания отеля вышли трое уже приметных в этом городе людей: явный рокер со своей затянутой в кожу подругой, и их невинная сестренка. В этот раз Астафьев не стал надевать на себя сбрую и пистолет. Если уж мирный редактор газеты заметил эту пушку под его подмышкой, то вряд ли она осталось незамеченной в ночном клубе. Пистолет сейчас лежал в объемной сумочке Ольги. Они добрались к нужному им месту уже в сумерках. Переливающиеся огни неоновой вывески ночного клуба были видны издалека. Кроме названия клуба еще и неоновая девушка игривым жестом сбрасывала с себя бюстгальтер. Но в остальном «Ираклис» и в самом деле оказался местом не очень приятным. До ближайшего дома было едва ли не полкилометра, и местность ровная, как стол, без единого кустарника. Таксист отказался подъезжать вплотную к клубу, как понял из его жестикуляции Юрий, в прошлый раз у него тут были большие неприятности. Пришлось им всем последние сто метров идти пешком.

— И как вы оттуда бежали, прямо вот тут? — спросил Юрий, не торопясь шагая к ночному клубу.

— Еще чего! — Мишка даже обиделся. — Мы вышли через черный ход, и начали уходить в горы.

— Но вас достали и там, — настаивал Юрий. Он немного нервничал, и курил одну сигарету за другой.

— Только потому, что мы уперлись в изгородь какого-то пастбища. А эти сократовские шестерки шли за нами с собаками. У них там полно овчарок во дворе, но Светка их подкармливала, так что как раз они нас не тронули, только эти козлы.

— Да, печальный опыт, — согласился Юрий.

Большое, кубическое здание ночного клуба совсем не имела окон, по крайней мере, с фасадной стороны. Во внутренней архитектуре так же имелись свои заморочки. Чтобы пройти в зал им пришлось спуститься на несколько ступенек вниз. Это объяснялось желание заказчика сохранить два этажа, и в тоже время сделать первый этаж как можно более высоким. И это им удалось. В зале размером с добрый спортивный зал потолки терялись в темноте. А в остальном все было, как и во всех ночных клубах: грохотала бесконечная, ритмичная музыка, истеричная темнота разрывалась острыми уколами вертлявых прожекторов, и на фоне всего этого крутились у шестов несколько стриптизерш. Как подметил Астафьев, женщин в этом клубе было гораздо больше, чем мужчин. Все они были молодыми, красивыми, по крайней мере, так казалось в этом полумраке. Но, то, что одеты все девушки крайне вызывающе, это Юрий мог сказать точно. Время от времени девушки в сопровождении кавалеров поднимались по винтовой лестнице наверх, и было понятно, что не в лото играть. Они пробились к обширному бару, и тут на лице Мишки-Нинули отразилось разочарование.

— Что, нет ее? — сразу поняла Ольга.

— Нет, другие работают. Хотя вон та девчонка точно была в тот день, — он указал мизинцем на одну из барменш, столь же щуплую, как и его подруга, и гораздо более не симпатичную. Черные волосы, большой, с горбинкой нос делали ее похожей на гречанку, но на бендике у барменши красовалось русское имя «Таня». Юрий тут же поднял вверх палец, девушка подошла к ним.

— Что желаете? — спросила она по-английски.

— Нам два пива, а девочке апельсиновый сок, — ответил по-русски Юрий.

— Хорошо, что еще? — уже по-русски ответила Таня.

— Еще мы хотим узнать, где ваша коллега, Света Звонарева? — спросила Ольга. Барменша слегка вздрогнула, потом торопливо отошла сторону, но через пару минут вернулась с заказом.

— В туалете, минут через пять, — пробормотала она, забирая деньги.

Через пять минут Ольга направилась в туалет. Мишку туда Юрий не пустил.

— Сиди тут, — велел он, — а то для твоих юношеских нервов такие сцены будут вредны. Запросто можешь подцепить импотенцию.

— Это почему? — не понял тот.

— Потому, что женщины такие же люди, как и мы с тобой, и они в таких местах слишком естественны.

В туалете было людно, накурено, не очень чисто. Девицы не только использовали туалет по прямому своему назначению, а относились больше как месту встречи, где можно было от души поболтать, покурить и узнать последние новости. Через пару минут в туалет вошла барменша. Посетив кабинку, она пристроилась рядом с курившей в уголке Ольгой мыть руки.

— Светку отправили в другой город, не то в Ларнак, не то в Никосию, я точно не знаю в какой, — скороговоркой начала рассказывать она. — Сократос сильно разозлился на нее из-за того побега. Он сказал, что все равно заставит ее заниматься проституцией. Барменом она больше работать не будет.

После этого она торопливо выскользнула из туалета. Ольга бросила сигарету, и так же двинулась к выходу. В дверях она столкнулась не с кем-нибудь, а с Миленой, родной сестрой Елены Зубрилиной. Ее худощавое, со впалыми щеками лицо сейчас походило на маску застывшей злости.

— Так, чего тут все встали?! Быстро работать! — с порога начала командовать та. Но первой туалет покинула как раз Ольга Малиновская. При этом они невольно встретились взглядами, и Малиновская как-то слишком поспешно отвела глаза и поспешно юркнула в дверь мимо бандерши. Милена же, дождавшись, когда девушки выйдут, закурила сама, и, нахмурив лоб, начала сосредоточено размышлять о том, где она могла видеть эту затянутую в кожу девушку. У Милены была хорошая зрительная память, кроме того, за полтора десятка лет в этом сложном бизнесе, она хорошо изучила людей, и особенно женщин. Не может быть у шалавообразной подруги рокера такого взгляда. Такие девицы наглые до полной отвязанности в манерах. Они могут в ответ на пристальный взгляд ответить либо руганью, а то и просто полезут в драку. Милена вышла из туалета, и, подойдя к одному из охранников, тронула его за руку. Тот содрал с ушей мини-наушники, наклонился к ней.

— Кипрас, присмотрись к вон той бабе в белом парике и коже. Не нравится она мне.

Кипрас не очень любил думать и долго наблюдать, он привык действовать. Быстро поняв, что девушка в черной коже пришла в компании еще двоих людей, он, махнув рукой, подозвал двоих охранников, и, посовещавшись, они решили устроить незнакомцам небольшую проверку. Они расселись рядом с испытуемыми, при этом сам Кипрас, приземляясь на табурет, как бы невзначай заехал локтем под ребра Астафьеву. Тот как раз тянул из кружки баварское пиво, так что после такого толчка Юрий едва не захлебнулся пенным напитком. При этом из уст майора невольно вырвалось одно известное всему миру русское слово. Он с возмущением обернулся в сторону обидчика, и увидел перед собой круглое лицо размером с общественную сковородку. На этой «сковородке» можно было спокойно зажарить с десяток яиц, а рука Кипраса в самом тонком месте была толще ноги Астафьева в его самом толстом месте.

Но при этом на небритом личике Кипраса сияла благодушная улыбка.

— Рашен? — спросил он.

— Рашен-рашен, — пробурчал Астафьев, как-то сразу забыв про чувство мести. А его собеседник начал похлопывать его по плечам, по спине, по груди, все с такой же благожелательной улыбкой.

— Рашен гуд, рашен карашо, — гудел он своим низким голосом, — рашен много бабов, много девушка.

Юрий воспринимал все это с болезненной улыбкой. Каждый такой удар едва не перебивал у него дыхание. В это время левей его послышался возмущенный крик Ольги. Ее откровенно лапали сразу двое мордоворотов. Юрий рванулся, было, туда, на помощь, но его плечи крепко держали руки Кипраса. Между тем с Ольги под такие же смешки стащили ее белый парик. А как раз один из этих охранников сопровождал Сократоса к месту драки около отеля, и именно он получил от нее болезненный удар в причинное место. При виде своей обидчицы он взвыл что-то радостное, и схватил Малиновскую за ее естественные волосы. После этого он начал пылко втолковывать ей что-то на свое греческом языке, при этом столь активно жестикулируя, что всем было и без переводчика понятно, что он с ней сделает через пару минут на втором этаже. Ольга при этом не могла и дернуться, ее руки крепко держал второй телохранитель Сократоса. Пожалуй, супруги в первый раз чувствовали себя столь беспомощными. Единственный, кто мог еще хоть что-то делать, это располагающийся между ними Мишка. И тот, схватив тяжелую пивную кружку, и со всей своей силы обрушил на голову того грека, что держал Ольгу за руки. Раздался звон битого стекла, охранник отпустил ее руки, и со стоном опустился на колени. Эта сцена отвлекла внимание Кипраса, и Юрий, высвободив левую руку, выплеснул ему в глаза свое пиво. Тот невольно схватился за лицо, и тут же получил от Юрия удар локтем в горло. А Ольга к этому времени, ударом локтя в солнечное сплетение, и ударом каблука по щиколотке, освободила из рук второго «ухажера» свои волосы, и уже по серьезному занялась его лицом, нанося по нему сильные, резкие, а, главное, злые удары. На несколько секунд, они оказались свободны, но уже очухался Кипрас, приходил в себя второй охранник, и, самое главное, на лестнице ведущей на второй этаж показался сам Сократос. Ольга лихорадочно расстегнула свою сумочку, и, выхватив пистолет, выстрелила из него вверх. Все атакующие на секунду замерли.

— Стоять! — заорала Ольга, направив на них «Беретту».

— Уходим! — крикнул Юрий, сам лихорадочно оглядываясь, и пытаясь найти хоть какой-то выход. Главный выход был отрезан гвардией во главе с Кипрасом. Выручил их снова Мишка.

— Сюда! Я знаю, где тут выход! — крикнул он, перескакивая барную стойку. За ним последовали, сметая со своего пути бокалы, миксеры и самих барменш, Ольга и Юрий. При этом Малиновская успела развернуться и еще дважды выстрелить над головами дернувшихся вперед охранников, заставив их снова замереть на месте. Потом она спрыгнула вниз, здесь Юрий подстраховал ее, запустив в голову Кипраса тяжелым миксерным стаканчиком. Но у того череп был не самым слабым местом, он выругался, потрогал голову, и прыгнул за барную стойку. А за ними уже с грохотом начали перепрыгивать и остальные охранники. Но к этому времени все трое нарушителей порядка успели заскочить в небольшую, совсем неприметную дверцу. Что всегда отличало подобные двери в таких заведениях, это применение металла в качестве материала, и непременный массивный засов с другой стороны. Все это было предназначено для нежданной встречи с полицией, но сейчас сработало против самих владельцев клуба. Разозленный Кипрас сгоряча приложился к невзрачной двери плечом, и, как мячик, отскочив в сторону, взвыл от боли.

— Идиоты, бегите в обход! — крикнул гораздо более понятливый Сократос.

Пока Кипрас безуспешно штурмовал железную дверь, троица нежеланных посетителей «Ираклиса» бежала по какому-то длинному коридору. По пути им попалось несколько дверей, но все они оказались закрытыми. Пришлось бежать до самого конца тупика. Здесь так же был стандартный запор, и, открыв его, они выскочили наружу. Беглецы оказались во внутреннем дворе, и первыми их встретили три овчарки, так яростно кинувшиеся на незнакомцев, что им пришлось заскочить обратно и прикрыть дверь.

— Эх, а Светка их ведь прикормила! — с тоской в голосе воскликнул Мишка.

— Пистолет, Ольга! Стреляй! — скомандовал Юрий. Малиновская до беспамятства любила собак, но одна из овчарок успела ее куснуть, так что она без промедления вскинула оружие и в пять выстрелов решила эту проблему. Теперь они могли и осмотреться по сторонам. И, первое, что они увидели, это роскошный, открытый, красного цвета «Порше», стоящий буквально в трех метрах от дверей. Там были и другие машины, но в этот было легче всего грузиться, кроме того, в замке зажигания торчал ключ. Они, конечно, не могли знать, что это любимая машина Сократоса, но они были ему очень благодарны, за такое редкое доверие. Юрия всегда интересовало, в самом ли деле машина может выбить капотом ворота, как это показывали в фильмах, и после этого еще и ехать дальше. Теперь ему представился случай проверить это. Он развернул машину носом в сторону ворот, разогнал ее на сколько мог, до максимальной скорости, и с грохотом снес раму ворот, обитую сеткой-рабицей. Этот грохот совпал со звуками выстрелов за спиной, но охранники опоздали.

— За ними! — крикнул взбешенный Сократос. — Догнать!

Через несколько минут целый караван машин вырвался со двора и понесся в сторону города. Увы, они встретили свою машину на первом же перекрестке. Судя по столбу пара из-под разбитого радиатора, даже «Порше» не смогло выдержать подобного варварского обращения.

— К гостинице! — сгоряча крикнул Кипрас.

— Заткнись! — сквозь зубы процедил остывший за это время Сократос, с досадой рассматривая побитую машину. Во время этой короткой поездки его старый наставник и друг Костас Саетиридис успел прочистить горячему греку мозги. — Езжай обратно, и собери все их гильзы, все до единой.

— Это зачем? — удивился тот.

— Ты что, меня допрашивать будешь?! — сразу окрысился Михаилидис. — Езжай, и сделай все, что я тебе говорил. А я в полицию, с заявлением об угоне.

Уже сев в машину он крикнул в открытое окно Саетиридису: — Коста, позвони Илиосу, пусть забирает машину, и чтобы через день он мне ее сделал. Иначе я потребую за сутки вернуть все, что он мне задолжал!