"Июльская горячка = Неуловимый [СИ]" - читать интересную книгу автора (Сартинов Евгений Петрович)

Глава 16

Зудов курил на ступенях проходной и наблюдал, как в «скорую» грузят раненого Полькина, единственного оставшегося в живых во время страшной бойни.

— Жить, может быть, и будет, но допросить вы его сможете не скоро, — сказал врач.

Павел все никак не мог поверить в свое невезение. Они могли успеть и перехватить налетчиков, но надо же было такому случиться, что в нужный момент у патрульного «жигуленка» напрочь отказал мотор.

— Вот каждый день так! — чуть не плача, жаловался шофер. — Ему уже пять лет, что вы хотите!

Не выдержав, Павел выскочил из машины и побежал по Заводской. Он еще успел увидеть, как вдалеке, примерно в полукилометре, пулей пронеслась темно-зеленая машина. Зудов схватился за рацию:

— Семеновка! Всем кто слышит! Налет на инкассаторов завода «Металлист»! Задержать машину, «десятку» темно-зеленого цвета! Направление от Заводской по Красноармейской в сторону улицы Ленина! Бандиты вооружены!

Он переключил рацию на прием и вскоре по перекличке услышал, как посты ДПС и наряды патрульно-постовой службы перекрывают город. Тут наконец-то подъехал соизволивший завестись «жигуленок».

— Ну что, за ними? — как-то даже радостно спросил водитель. — Понеслись?

— Несись в автосервис, гонщик хренов! Давай вперед, к проходной! — рассвирепел Зудов.

Но ни на одной из дорог, ведущих из Кривова, темно-зеленая «десятка» не появилась.

Гера очнулся и, глянув вперед, прохрипел:

— Куда, на хрен, правишь?

— В гараж, — испуганно ответил Витька.

— Сворачивай на дорогу за кладбище, и быстрей! Меняем нычку!

— А как же те деньги, с автопарка? — чуть не заплакал Толстый.

— Те деньги у нас в багажнике, мудило! — отрезал Гера.

Они промчались буквально в тридцати метрах от Шаврина, Астафьева и местного участкового Демина, сидевших в засаде в гараже того самого старика Андреича. Он и обратил внимание милиционеров на рев пронесшегося за боксами автомобиля.

— Вон, слышь, милиция, как они носятся? Наверняка, либо «чурки», либо эти ваши новые русские. Ни хрена эта ваша ДПС не работает. Как иномарку, так они фиг остановят, а у нас, простых работяг, так готовы последний мопед отобрать.

«Десятка» быстро проскочила три километра до заброшенной свалки, и здесь Гера велел свернуть на грунтовку.

— Выедешь на шоссе, доедешь до поворота на Воскресенку, но свернешь не направо, а налево. Там будет дачный участок, третий дом от краю. Ключи от ворот у меня в куртке.

Всю дорогу Толян пытался освободить от одежды раненого, постанывающего от боли Геру. Рядом подвывал сломавший руку Серый, но на него заика внимания не обращал.

Наконец он стянул рубаху с наставника: пуля прошла навылет, и, по словам Геры, это было хорошо. Анатомических подробностей Толян не знал, и его ужаснул вид раны. Увидев, что парень растерялся, Гера отобрал у него рубаху и сам прижал ее к окровавленному месту, застонав от боли.

Тем временем они приехали. Толстый загнал машину во двор, и открыл дверь небольшого, одноэтажного дома из белого кирпича. В единственной комнате, пять на пять метров, стояла железная старомодная кровать на колесиках. На нее тотчас же загрузили Геру.

Кроме кровати, здесь была небольшая, с продавленными поролоновыми подушками тахта, два кресла и старый деревянный стол. Витька осмотрелся и по очереди выглянул во все окна. Их было четыре, по количеству стен. Одно из них выходило на стандартные шесть соток, где стояли молоденькие груши и яблони.

— Машину загони за дом, — прохрипел Гера, — накинь сверху чехол, там, в сарайчике, есть. Ключ на гвоздике.

— И чьи это хоромы? — поинтересовался Витек.

— Ты его не знаешь, — ответил Гера, — это наш пятый корешок.

Через два часа уже никто и из оперативников не сомневался, что в банде был пятый человек. Наводчик.

Первым высказал свое недоумение следователь прокуратуры Сергей Александрович Шалимов.

— Странно, — сказал он Зудову, — такое впечатление, что бандиты шли с территории завода.

— Почему ты так решил?

— А посмотри на расположение тел. Инкассаторы убиты выстрелами в грудь, один из них в тамбуре на выходе в завод. Потом женщина-вахтер, и уже почти на выходе подстрелили этого героя Полькина. С первоначальной версией это никак не срастается. Не могли они прорваться вслед за ними. Никак не могли.

— А как же они попали на завод? — недоумевал Зудов.

— Вот это и есть главная загадка. С автоматами, пистолетами, гранатами, на режимный завод? Фантастика!

С улицы подошел Астафьев.

— Глухо, — сказал он, — как в танке. С той стороны забор «Полимера», дальше — «Каустика», и никаких свидетелей, ничего.

— Да, тяжелый случай.

К ним подошел невысокий мужчина лет пятидесяти пяти с расстроенным лицом — комендант завода Николай Михалкин.

— Что ж вы так, Николай Иванович, самое благополучное предприятие города, и даже камер наружного наблюдения не удосужились установить? — укоризненно обратился к нему Шалимов.

Михалкин огорченно махнул рукой:

— Буд-то не знаете, Сергей Александрович, куда эти новые русские деньги девают? Лапин дачу себе на Волге построил, замы его тоже себе хоромы отгрохали, а как до дела — так у них вечно денег нет. Это же смешно, но мы только в этом году перешли на «Макаров», а то бабы мои вообще ходили с наганом на заднице, представляете?! Как комиссары в Гражданскую войну!

— А что, кроме пистолетов, в вашем арсенале больше ничего нет? — без задней мысли спросил Павел.

— Почему нет? Есть. Приобрели с месяц назад два карабина ТОЗ-106. Один хранится здесь, другой на первой проходной.

— А можно взглянуть на оружие? — внезапно заинтересовался Зудов.

— Пожалуйста! — охотно согласился комендант. — С этим у нас все в порядке! Учет строжайший!

Они прошли в комнату отдыха караула, и Михалкин вынул из шкафчика связку ключей.

— Здесь у нас туалет, раздевалка, отдельно мужская, отдельно женская, — пояснял он, шествуя с Зудовым по длинному, узкому коридору. — Все условия, работай — не хочу.

Наконец он остановился и начал отпирать обитую железом дверь.

— Три замка, — многозначительно сказал комендант, — и столько же на шкафу с оружием.

Оружейная комната выглядела обычной клетушкой, три на три, где единственным предметом обихода был железный шкаф.

— Вот здесь и хранится весь наш арсенал. Заступив на смену, старший по караулу выдает оружие, а после смены принимает и сдает сменщику. Все под роспись, журнал в полном порядке, проверяю каждую неделю.

— Можно посмотреть? — спросил Павел.

— Что, журнал?

Зудов меньше всего доверял бумагам, поэтому отрицательно замотал головой.

— Да нет, оружие.

Михалкин отпер шкаф и кивнул на два пистолета, лежащих на полке:

— Это резерв. Остальное оружие у ваших криминалистов.

Но не пистолеты заинтересовали Зудова, а лежащий ниже карабин. Со складным прикладом и пистолетной ручкой он походил чем-то на помповое ружье, только не с таким массивным цевьем, и перезаряжался обычным затвором.

— ТОЗ-106? — спросил Павел коменданта, хотя и сам знал ответ.

— Да, — не без гордости подтвердил тот. — Отличное оружие!

— Можно его посмотреть?

— Конечно!

Получив в руки оружие, Павел внимательно осмотрел его и даже понюхал ствол.

— Давно из него стреляли? — невинным тоном поинтересовался он.

— С месяц назад, как получили, так сразу и пристреляли. Нормальное оружие ближнего боя.

— А что же после этого, не чистили?

— Как же, обязательно! При мне тот же Полькин драил.

— Да, только запах нагара почему-то свежий, — пробормотал Зудов, возвращая оружие коменданту. Тот с недоумением уставился на карабин, но Павел не стал ничего объяснять и направился к выходу.

— У вас тут работают сутками? — спросил он, обратив внимание еще на одну неприметную дверь в противоположном, дальнем конце коридора.

— Да, конечно.

— А эта куда ведет? — поинтересовался он.

— Ну, это как бы пожарный выход, — пояснил Михалкин, — хотя я считаю, что, когда строили здание в семьдесят втором, зря его сделали. Практически мы им не пользуемся.

— Во время ограбления дверь была закрыта? — подойдя вплотную к объекту своего интереса, продолжал расспрашивать Зудов.

— Да, конечно! С той стороны ее вообще открыть невозможно, там даже нет замочной скважины.

— Зато здесь простая щеколда, — кивнул Павел. — Ну, ладно.

Они вернулись в комнату отдыха, и Зудов приостановился, слушая допрос одного из вахтеров, возрастом под пятьдесят, с густыми седыми усами.

— Вы всегда уходите на обед в это время? — спросил следователь.

— Да, это такая неписаная традиция. Как-то давно уже повелось. В три столовая закрывается.

Послушав вахтера, Зудов вышел на проходную и подошел к эксперту, Николаю Сычеву, который обрабатывал кисточкой поверхность турникетов.

— Слушай, Николай, ты внимательно смотрел гильзы? — спросил Павел.

— Да, а что тебя конкретно интересует? — спросил эксперт.

— От каких систем?

Сычев чуть прищурился и начал вспоминать:

— В тамбуре от автомата Калашникова, затем семь гильз от «макарова» — это вахтера, а все остальное — ТТ. И в тамбуре, и на улице.

— Значит, из пистолетов у нападающих были только ТТ?

— Ну, похоже, что так. Вон он, — Сычев ткнул кисточкой в сторону оброненного Серым пистолета, — один из них, новенький, еще не обтертый, чешского производства. А вот глушитель самодельный, и сделан так, будто его у нас тут, в Кривове, делали в какой-нибудь шарашке.

— А точнее, в автопарке, — уверенно сказал Зудов и пошел искать коменданта.

Михалкин стоял рядом с машиной, в которую грузили тело убитой женщины.

— Пятнадцать лет здесь проработала, — со вздохом сказал он, — двое детей, младшему — двенадцать.

— Да, жалко ее, — посочувствовал Зудов, а потом спросил: — А кто дежурил позавчера? Это можно узнать?

— Да, конечно.

Они прошли в небольшой кабинет за комнатой отдыха, и Михалкин вытащил толстую, изрядно потрепанную тетрадь.

— Вот, смена Зубова, отличный парень! Бывший военный, лейтенант, медаль "За отвагу". Работали Платова, Курдюмова, Мишкин и… — тут он запнулся и удивленно сказал: — А что это здесь Жданов делал? Мишкин должен быть на этой смене.

— Это точно?

Комендант возмущенно пожал плечами:

— А как же! Я список наизусть помню. У нас люди десятилетиями работают. Текучки почти нет. Они мне все как родные становятся. Я про них все знаю — про их жен, детей, братьев, сватьев. От этого тоже много зависит. Кто в каком настроении пришел на работу, все ли в порядке в семье. Я все должен знать.

— Хорошо, — усмехнулся Павел, — сейчас мы это проверим. Вот этот, седоусый, — он кивнул себе за спину, где следователи допрашивали вахтеров, — сколько он уже у вас работает?

— Охлопкин? Ну, вы что! — Комендант даже поднял брови. — Ветеран! Он на два года раньше меня сюда устроился, еще в старую проходную. Значит, тридцать лет. И на пенсию я его отправлять не собираюсь.

— Хорошо, а второй, вот этот, Жданов, сколько он работает?

— Ну, — Михалкин недовольно поморщился, что успел отметить Зудов, — этот немного, года два. Так, ничего парень. Плохого сказать ничего не могу, хорошего тоже. Скрытный он какой-то. Добросовестный, этого у него не отнять. На работу никогда не опаздывает, отпуск всегда в сентябре берет, на уток ходит. У него и собака есть специальная охотничья, как-то нам даже уток приносил, продавал по дешевке.

— Хорошо, с этим все ясно, — согласился Павел. — А где он раньше работал? Можно посмотреть его личное дело?

— Да зачем вам дело, сейчас вспомню, — отмахнулся комендант, он чуть нахмурил брови, а потом радостно и чуть по-детски взмахнул руками: — Ну, что я вам говорил! До этого он работал в автобусном парке, мастером.

— Все! — воскликнул Павел. — Больше мне ничего не надо. Большое спасибо!

На проходной он собрал коллег: Астафьева, подъехавшего Шаврина, Сергея Шалимова и двух оперативников из следственного отдела. С полчаса они что-то бурно обсуждали, а потом разошлись в разные стороны.

Зудов отправился в комнату отдыха вахтеров и сразу увидел Жданова, который явно нервничал. Вахтер сидел на диване, нога на ногу, подавшись вперед, напряженно сцепив руки на коленке так, что побелели костяшки пальцев. Серые глаза тщательно пытались скрыть испуг. Подошел и Шалимов, взял со стола объяснительную Жданова, прочитал, покачал головой и спросил:

— Скажите, а почему вы позавчера дежурили не в свою смену?

— Сменщик попросил подменить, — ровным голосом ответил Жданов. — У нас такое часто бывает. То свадьбы, то похороны, кто с похмелья мучается. Вот и помогаем друг другу.

В комнату отдыха вошел комендант.

— Сергей Александрович, — обратился он к Шалимову, как к самому старшему, — скоро смена кончится. Это полторы тысячи человек. Они разнесут нашу проходную по щепкам, если мы их вовремя не выпустим. А перед этим пойдет вторая смена, это тоже не менее пятисот человек. Люди на аппаратах нужны, там процесс непрерывной, не дай бог процесс нарушим, рванет, полгорода без стекла останется. Надо что-то делать. Человек сорок уже стоят на улице, ждут.

— Я вас понимаю, хорошо-хорошо, — согласился Шалимов, — скоро мы закончим, вызовите пока уборщицу, надо вытереть кровь, а то как-то… особенно женщинам.

Зашел Астафьев и тихо, но так, чтобы слышал не только следователь, сказал короткую фразу:

— Полькин умер.

— Жалко, — вздохнул Шалимов, — важный был свидетель, можно сказать единственный.

Через час проходная приступила к своей обычной работе. Пропуска принимали и выдавали трое: Жданов, Охлопкин и сам комендант.