"Избыток целей" - читать интересную книгу автора (Московцев Федор)

Глава 18

Во время поездок в Волгоград время у Андрея было расписано по минутам. Как правило, он приезжал на субботу-воскресенье, и за два дня нужно было успеть встретиться с главврачом кардиоцентра, заведующими, сотрудниками Совинкома, с другими нужными людьми, и уделить время семье (после Марокко Мариам с Аликом провела в Петербурге меньше недели и уехала в Волгоград, мотивируя тем, что одна не управляется с ребенком).

Исходя из общей загруженности не было возможности, да и смысла, встречаться с таким беспантовым челом, как Антон Шавликов. Однако Верхолетов, приходившийся ему другом детства, так достал, что пришлось пойти на уступку и выделить ему час времени – по дороге в аэропорт и некоторое время до регистрации. «Заместитель по общим вопросам» был на коне – еще бы, вымутил такой сложный кредит с Волгопромбанком (после долгих переговоров, в ходе которых он всех запутал и пообещал в обеспечение кредита заложить все машины, квартиры, и здание кардиоцентра впридачу, Верхолетов обморозился и на очередной кредитный комитет тупо принес те же самые документы, что и в прошлый раз, только с незначительными изменениями, и передал в вызывающей доверие манере. И они прошли. Комитет одобрил выдачу Совинкому транша в размере 400,000 рублей. У Верхолетова присутствовала какая-то магия, дар убеждать, точнее, охмурять людей. Сам Андрей попался на его удочку – продолжал с ним дела, несмотря на его махинации и воровство в 1999–2000 гг. Верхолетов собирался взять кредит ещё и на себя как на физлицо и неоднократно просил Андрея выступить поручителем. Но тут Андрей остался тверд перед чисто цыганским гипнозом оппонента – ему не хотелось выплачивать ссуду за такого ненадежного человека, берущего деньги в банке только затем, чтобы спустить их на всякую ерунду).

Кроме кредита, Верхолетов отличился при выполнении специальной просьбы – сопровождал Волкорезова до Ростова. Оказалось, что Марина в том сообщении от имени Андрея, отправленном из бизнес-центра Эс-сувейры, написала «сопроводить Волкорезова до Ростова и там купить ему билет на поезд до Новороссийска». В этом не было необходимости, так как у Лены Калашниковой был свой транспорт, но связь с Андреем отсутствовала, и все решили, что в его сообщении затаился скрытый смысл, и выполнили поручение буквально. Верхолетов отвёз Лену и ее парня в Ростов на своей машине, там купил ему на свое имя билет на поезд, и вернулся в Волгоград. Лена решила уехать с Сергеем.

(хотя, с другой стороны, учитывая конфиденциальность данного мероприятия, ему не следовало бы вообще встречаться с Волкорезовым и Калашниковой – то есть не нужно было знать, для кого он берет билет. По хорошему, не было необходимости встречаться с Таней. Но Андрей подумал об этом, лишь когда приехал в Волгоград. Конечно, если бы он сам писал сообщение, то скрупулёзно, пошагово – как он обычно писал свои поручение – написал бы что кому делать и в какой последовательности).

Конечно, при таких подвигах Верхолетов имел право просить всё что угодно (правда, по свидетельству очевидцев, во время встреч его поведение говорило о том, что он вполне не прочь узнать Таню получше, но Андрей посмотрел сквозь пальцы на посягательство на свою собственность, поскольку сама Таня не жаловалась, а он ей доверял на 100 %).

Шавликов с Верхолетовым забрали Андрея из дома. Устроившись на переднем сиденье Шавликовской старенькой «восьмерки», Андрей недовольно поморщился:

– Ты что, тут живешь?

Запах стоял довольно невкусный. Пока Шавликов соображал, что ответить, сидевший сзади Верхолетов приступил к изложению вопроса. (бывая в офисе Совинкома, он кое-что слышал о петербургском аккумуляторном бизнесе, а поскольку вместе с бухгалтером готовил пакет документов на кредит, то видел некоторые бумаги – договора, накладные, банковские выписки).

Он поделился информацией с Шавликовым, и они кое-что скумекали. У Шавликова был некий старинный приятель, Винцас Блайвас, который проживал в Петербурге и работал у одного очень влиятельного бизнесмена по имени Владислав Коршунов. Коршунову принадлежали различные дорогостоящие объекты недвижимости, торговые центры, и судя по всему, это надводная часть айсберга. Для Верхолетова и Шавликова – это конечно звезда недосягаемая, его имя они произносили с придыханием, как святое заклинание. Особенно поразило воображение парней наличие у Коршунова двух бронированных лимузинов стоимостью по $500,000 каждый (это не считая остального автопарка). Коршунов перебрался в Москву, у него там много другого бизнесу, какого – история умалчивает.

В 90-е Блайвас работал по беспределу, а сейчас типа один из «смотрящих» – шестерка у Коршунова. Имеет кое-какое влияние – которого оказалось достаточно, чтобы помочь волгоградскому другу Шавликову наладить отгрузку цветного металла через петербургский порт.

И вот что пришло в Шавликовскую голову – он изложил Верхолетову, а Верхолетов – Андрею по дороге в аэропорт. Нужно создать торговый дом и замкнуть на себя поставщиков и покупателей аккумуляторного завода Электро-Балт. Заводоуправление таким образом выключается из схемы, все денежные потоки текут через торговый дом.

Большую часть времени Верхолетов описывал могущество Коршунова со-товарищи, и каких-то полминуты заняло изложение бизнес-схемы с заводом, далее он, как обычно, сполз в очередное своё плетение словес, несущее на себе приятный налет идиотизма.

Нагрузка для ушей ещё та – озабоченное кудахтанье Верхолетова плюс включенная Шавликовым музыка, некроблюзы и замогильные буги, оставлявшие ощущение саундтрека к гонкам на инвалидных креслах при дворе Сатаны.

Для Андрея не было секретом, что его собеседники – придурки, достаточно вспомнить, как они собирались отжимать Моничева, в те времена бывшего одним из акционеров «Волгоградского химического комбината» и находившегося под крышей областного УВД. Но их новая идея выглядела настолько нелепо, что он даже не нашелся сразу, что сказать.

– …ммм… то есть вот так просто взять и открыть торговый дом, «замкнуть на него денежные потоки и выключить заводоуправление».

– Тупо отодвинуть заводоуправление и тогда все будет ровно, – подтвердил с заднего сиденья Верхолетов.

Андрею стало ясно, что нужно как можно скорее избавиться от Верхолетова, свое дело он уже сделал, а вред может нанести немалый, делясь инсайдерской информацией со всякими гопотырями. Если компаньоны узнают, что Андрей общается с подобным контингентом, он вылетит с завода в шесть секунд.

– Покажи ему схему, – сказал Шавликов, думая, что Андрей не догнал все преимущества гениальной бизнес-идеи.

Верхолетов вынул из кармана сложенный вчетверо листок формата А4, развернул и протянул Андрею. Там были нарисованы три прямоугольника в ряд, каждый подписан: Поставщики, Покупатели, Заводоуправление, и между ними стрелочки, показывающие деловые взаимоотношение. Внизу пририсован четвертый прямоугольник – Торговый Дом. Стрелки от Поставщиков и Покупателей ведут и к нему. Прямоугольник «Заводоуправление», а также стрелки между ним и Покупателями и Поставщиками перечеркнуты красным.

– Ты знаешь, в почтовый ящик суют всякую поеботину – бесплатные газеты объявлений, рекламу, разные листовки, – угрюмо произнес Андрей, возвращая Верхолетову листок, – так вот в одной такой газетенке я увидел рекламу Ясновидящей Василисы. Она гадает на картах, руках и ногах, предсказывает будующее, возвращает семьям неверных мужей, делает сглаз, приворот, наворот, разворот, понимаешь, о чем я толкую.

– Все серьезно, ты не думай, что игры игрушками, – насупился Шавликов, и Верхолетов ему поддакнул. – Всё ровно.

– Ты дослушай, – продолжил Андрей. – Самой занятной услугой, предлагаемой Ясновидящей Василисой, является «Открытие денежных каналов». То есть если у тебя денежные каналы закупорены – проблемы, неудачи, неприятности по бизнесу – ты обращаешься к Ясновидящей, и она тупо открывает тебе закупоренные денежные каналы.

Чтобы пояснить сказанное, Андрей взялся двумя руками за воображаемую ручку крана и опустил ее вниз:

– Берешь кран и открываешь денежный канал. Не понимаю, зачем морочиться с заводом, если можно пойти к ясновидящей и открыть каналы.

Уразумев, что их не принимают всерьез, ровные пацаны заголосили. Блайвас – реальный чел, не говоря уже про Коршунова. Недавно «порешали вопрос» с Костромским трубным заводом.

– Винц – стреляный калач, – пояснил Шавликов. – Однажды он приехал к хачам на стрелку, один, с одним ножом. Беседа не сложилась, и те хачи достали волыны и начали стрелять. Винц не испугался, он пошел, внимательно обходя летящие в него пули, с одним ножом.

Андрей едва сдерживал смех:

– Куда же он в итоге пришел, внимательно обойдя все пули, с одним ножом?

– К своей машине. А хачи в страхе разбежались.

– Как интересно. А они куда стреляли? В воздух? Может, он внимательно обходил уже упавшие пули?

Поскольку комически серьезные товарисчи так настаивали, Андрей на словах признал, что их друг Винц действительно мощный парень. А заодно пообещал подумать над бизнес-планом, поражающим своей кармической чистотой и логической простотой. В аэропорту, выслушав еще несколько рассказов, подтверждавших мощь и силу Блайваса, Андрей поблагодарил за извоз и отправился на регистрацию рейса.

Телефон пришлось сменить – через неделю после возвращения из Марокко неожиданно слетели только что положенные деньги. Андрей позвонил провайдеру, и барышня сообщила, что на счету задолженность – минус пятьсот долларов. Оказывается, счета из-за границы приходят с опозданием. А он ещё удивлялся, проверяя состояние счета, что такой дешевый роуминг. Платить не стал – просто выкинул старую симку и взял новую.

Не всем нужно было сообщать новый номер, но по беспечности Андрей отзвонился всем, кто присутствовал в телефонном справочнике. Зря он это сделал – Шавликов стал доставать звонками насчет своего друга Винца Блайваса, и Андрей в конце концов согласился с ним встретиться. Но отнюдь не из-за Шавликова – как раз в связи с его настойчивостью появилась мысль сделать наоборот.

Позвонила мама и напомнила о существовании двоюродного брата, Рената Акчурина, который учился в петербургском институте физической культуры им. Лесгафта, и которому Андрей, находясь в северной столице, ни разу не позвонил за два года. Это была непростительная оплошность, хотя Ренат, уехавший в Питер раньше Андрея, мог бы и сам поднять трубку и набрать семь цифр.

Узнав у тетки его номер, Андрей позвонил ему, но он в этот момент находился в Москве. И надо же случиться такому совпадению, что Ренат работал у Владислава Коршунова в должности помощника (он уже успел закончить институт, и, поскольку это физкультура, появились соответствующие знакомства, так он вышел на нужных людей и нашел эту работу). Он курсировал между Москвой и Петербургом, иногда ездил в другие города, что называется, постоянно на чемоданах.

Андрей поинтересовался насчет Блайваса, и вот что удалось узнать.

Были времена, когда Винцас Блайвас подходил под описание «опасный тип, ходячий пиздец локального масштаба». Сейчас это сдувшийся бычара, понторез и мелкий разводилово, недавно переставший носить спортивные костюмы, сморкаться в скатерть и стрелять в себе подобных. Схемы с отжиманием заводов – не его уровень. Что касается Костромы, он там выполнял небольшие поручения.

Андрея интересовали связи в петербургской администрации – еще не охладел интерес к налаживанию медицинского бизнеса. На это Ренат ответил, что да, у Блайваса такие связи есть, можно смело к нему обращаться и ставить задачи, бывает такое, что он прет как танк и пробивает некоторые вопросы. Опять же, с ним нужно быть начеку и следить за речью, так как в этой среде произнесенные слова имеют большое значение и принято «отвечать за базар».

Они попрощались, пожелав друг другу успехов, и Андрей решил воспользоваться услугами Блайваса. Столько потрачено усилий на окучивание главврачей петербургских больниц (и на других людей, отвечавших за закупки медоборудования), что было ужасно жалко бросать дело на полпути.

Созвонившись, узнав адрес, в один из дней по дороге в банк он решил зайти к «понторезу». Очень удобно, оказалось нужный адрес находится недалеко от Внешторгбанка. Оставив машину недалеко от Фонарного моста, Андрей двинулся по четной стороне набережной Мойки, высматривая семидесятый номер дома. Так он дошел до Исаакиевской площади. Можно было ставить машину, где обычно (он всегда парковался на площади, и шел пешком в банк, так как на Большой Морской улице всегда проблема с парковкой). Нужный дом находился на пересечении Вознесенского проспекта и набережной Мойки.

Вход в офис был со стороны улицы, Андрей позвонил в домофон, и на вопрос: «К кому?» назвал имя: «Винцас Блайвас».

Через минуту дверь открылась, на пороге стоял бритоголовый квадратнолицый верзила в белой рубашке, черных брюках и черных туфлях; сзади показался пересекающий холл менее габаритный мужчина в таком же облачении, судя по всему, он вышел из бокового коридора.

– Я звонил от Антона Шавликова, – обратился Андрей к тому второму, в ком угадал Блайваса.

Остановившись в середине зала, Винцас Блайвас сделал знак, мол, иди за мной.

Весь интерьер этого цокольного этажа впечатлял, а-ля царский ампир: мрамор, позолоченная мебель, массивные картины в золоченой оправе.

Они прошли коридором в небольшую, но богато убранную комнату. Винц уселся спиной к окну, из которого виднелся кусочек Исаакиевского собора, в стул-кресло, обитое желтым бархатом, перед ним находился овальный столик. Андрей устроился напротив своего собеседника, в креслице немного попроще, но тоже производящем впечатление, будто его принесли из Эрмитажа.

Бросив на стол визитку, Винц принялся сканировать Андрея. Черноволосый, волоокий, с грубой, будто высеченной из камня, квадратной физиономией, он все же отличался от тех шкафов, что стояли в холле: во-первых та же самая одежда – белая рубашка, черные брюки, и черные туфли – из более дорогого магазина, во-вторых дорогие часы, а в-третьих – массивная золотая цепь, а на ней золотая икона величиной с противень. Да и интеллекту в нем было поболее, чем у охранников, что называется, более интересно организован.

Он не спешил начать разговор – изучающе смотрел на Андрея, рассматривающего визитку. На которой был нанесен логотип ООО «КостромаТрубИнвест», и написано, что Винцас Блайвас – его генеральный директор.

– А у меня визитки нет – не раскрутился еще, – понуро признался Андрей.

Лицо Блайваса оставалось непроницаемым.

Тогда Андрей рассказал зачем пришел: нужен административный ресурс для проталкивания проектов в области обеспечения лечебных учреждений города медицинским оборудованием и расходными материалами. Есть определенные наработки, связи, но их недостаточно для организации крупных поставок. Между тем больницы производят закупки, ежемесячно тратят большие деньги, но все они текут мимо молодых активных продвинутых умных коммерсантов.

Лицо Блайваса по-прежнему хранило тайну его мыслей, за время разговора он мало чего сказал, а когда прощались, попросил облечь все произнесенное Андреем в письменную форму, и принести листок сюда, в этот офис.

Такая бумага была составлена, с указанием объемов предполагаемых поставок по каждой интересующей больнице, но ни на следующей встрече, ни на последующих переговорах Винц не произнес ничего конкретного. Судя по его уточняющим вопросам, он либо не заглядывал в пояснительную записку, либо не нашел толкователей, которые бы разжевали ему то, что в ней написано.

В один из визитов Винц познакомил со своим напарником, Богданом Радько, крепко сбитым хмырем с лицом хмурого мусорщика, который в отличие от остальных коллег-белорубашечников придерживался casual стиля. Если бы не два ствола по бокам, можно было подумать, что это элитный сутенер: набриолиненная шевелюра, крупная бриллиантовая серьга во вкусе Паффа Дэдди, дизайнерские майка с джинсами, рыжие казаки. Он был что-то вроде начальника охраны.

Вместе с Винцем они показали владения, и даже провели в кабинет хозяина. Андрей впервые увидел такое роскошное убранство, такую концентрацию дорогого дерева, камня, стекла, фарфора, после которого любой музей покажется убожеством. Ни один из предметов украшений, мебели и отделочных материалов не только не представлен в розничной сети, но даже затруднительно найти каталог, по которому можно заказать нечто подобное. Ну а мебель с картинами – опять же создавалось впечатление, что они перекочевали сюда из Эрмитажа или Ватикана.

Парни пояснили, что это антиквариат – босс любит все старинное и эксклюзивное. Вот недавно приобрел принадлежавший Де Голлю бронированный Renault.

И вообще много чего покупает. Это здание например – в нем осталось всего несколько не купленных им квартир (не только в доме, выходящем на Мойку, но и в трех других, образующих двор). Когда все будет выкуплено, периметр замкнут, двор накроют стеклянной крышей наподобие как Атриум на Невском, и сделают что-то типа гостиницы или бизнес-центра.

Возможно они думали что им придает некоторый вес сам факт нахождения их в царских покоях, но на Андрея это не произвело никакого впечатления. Во время очередной экскурсии он понял, что зря теряет время. Вальяжно, с интонациями обаятельного зажиточного похуиста Винц восхвалял величие босса, великого человека, щупающего вечность за вымя, подчеркивая при этом собственную крутизну; говорил, что «в этом городе можно решить любые вопросы», но почему-то конкретные дела с конкретными учреждениями никак не решались. Говорил он медленно, ему с трудом давались длинные предложения, и он всё больше сканировал собеседника, выпучив свои воловьи глаза.

Поэтому Андрей перестал с ним общаться, а на звонки отвечал, что находится в командировке и неизвестно когда вернется.