"Волчий закон, или Возвращение Андрея Круза" - читать интересную книгу автора (Могилевцев Дмитрий)

6

Беда застигла мир врасплох. Нельзя закрыть границы перед врагом, если он уже внутри, в стенах дома, за спиной и напротив, рядом, за одним столом, в одной постели. Но многие все равно пробовали. Многим и помогло — просто потому, что готовые воевать лучше подготовлены к жизни рядом со смертью, к продолжению установленного порядка и после того, как исчезают командиры и некому сменить тебя на посту.

Куда хуже пришлось тем, кто не планировал жизнь на после ядерной войны.

Полномощный «оп» застал Круза в Бразилии, в городе Салвадоре, куда Круз неразумно вернулся из Гватемалы. Круз нанимался охранять людей, машины, корабли и самолеты, работая на большую фирму, где состояли его брат, отец и двое дядьев, вовремя откочевавших из России. Круз умел хорошо стрелять, водить машину, вертолет и танк, сидеть в засаде и распознавать умеющих хорошо стрелять, водить вертолет с танком и сидеть в засадах. Еще он бегал с выкладкой, говорил на пяти языках и не дрался без нужды. Точнее, вообще не дрался, потому что не был способен злиться или оскорбляться, и наносил повреждения людям и зверям только по надобности, беззлобно и эффективно. Роста в Крузе было два метра пять сантиметров, веса — сто двадцать кило. Круз завязывал узлом гвозди, а также вязал носки, шапочки и перчатки. Вязание наполняло жизнь тихим, протяженным удовольствием — наибольшим из доступных Крузу. В шесть лет его чуть было не признали аутистом, и это «чуть» стоило Крузу-старшему много нервов, денег и времени. Но Круз аутистом не был. Он хорошо понимал, что и как чувствуют другие люди. Только понимание это шло от рассудка, было спокойным, терпеливым и казалось не по возрасту мудрым. Даже взрослые вдруг ловили себя на том, что легко и просто рассказывают глубоко нутряное, близкое и, в общем-то, неположенное спокойному внимательному малышу, жадно ловящему каждое слово. Круз и в самом деле очень интересовался. Он сызмальства усвоил, что другие люди — больше и важнее его, могут больше, у них все настоящее, полнее, человечнее. Людей так интересно наблюдать! И убивать.

Впрочем, убивать Круз не любил. Это было как украсть у себя, выдрать цветок из клумбы. Убийств Круз избегал всячески — и потому, когда приходилось, убивал умело, быстро и точно, стараясь не причинять лишних мучений, а главное — не видеть умирания.

Но на смерть он насмотрелся вдоволь.

«Оп» в Салвадоре начался с того, что перестали работать важные, нужные городской жизни службы. Перестали ездить по утрам машины, собиравшие оставленные у ворот мешки с мусором. Стало меньше такси. Но еще работали магазины, и все так же клянчили милостыню назойливые уличные голодранцы, приходящие из Нижнего города.

Город умер, когда пропало электричество и никто не откликался на просьбы проверить, починить и подключить. И вот тогда разверзся ад.

Горожанин при всякой тревоге, ужасе и прорыве канализации стремится удрать из города. В городском человеке крепко сидит чувство клетки — удобной, но готовой стать склепом. Неожиданно улицы заполнились машинами, тележками и чемоданами с людьми в придачу. Но куда было бежать? От кого?

Пустой аэропорт, из которого никто никуда не летел, охраняли растерянные солдаты, сидящие без смены третьи сутки. Солдаты сидели и в морском порту, но охраняли только самих себя. Толпа с чемоданами проломилась на лайнер «Бразилиа» — чтобы обнаружить семерых пьяных матросов и тихо улыбающегося капитана, уже ничего не слышащего и не видящего. Дороги из города машины забили на десяток километров. Пронеслись слухи, что в Масейо высадилась помощь и раздают еду. Или не в Масейо, а совсем в другой стороне, на юге. Нет, на побережье все плохо, надо вглубь. Да что вы, там на дорогах стоят кордоны. Местные хозяева земель выставили охрану с пулеметами, боятся, что заразу привезут к ним. Так куда нам?!

Была середина сухого сезона. Солнце висело над головой накаленным молотком. Потому сперва начали убивать за воду. Вытаскивали из машин, орали. Стреляли. Оружие было почти у всех. Бразильцы любили оружие, и продавалось оно свободно.

В городе стрелять начали у магазинов. Иногда вмешивалась полиция, и стрельба быстро прекращалась. Полиция города Салвадор была страшней местной армии и флота, вместе взятых и удесятеренных. Но полицейских осталось слишком мало, они забирали лучшее и не мешали делить остатки.

Неделю Круз почти не выходил из дому, используя химический унитаз и четыре литра воды в день. Надеялся пересидеть и связал одиннадцать пар перчаток. В Верхнем городе взрывали и расходовали много патронов. На восьмой день Крузовы ворота высадил «хаммер». Круз убил водителя и двоих с заднего сиденья. Сидевшего рядом с водителем Круз убивать не стал, но перевязал и на «хаммере» же повез в госпиталь. Сидевший рядом был голубоглазый подросток тринадцати лет с цепью на шее. За квартал от госпиталя он ткнул Круза ножом в бок и тем отсек себе мизинец, когда лезвие лопнуло на бронежилете. Крузу пришлось ударить подростка в переносье. Затем вытащить из «хаммера» и перенести к ближайшей тени. Еще минут пять Круз, размышляя невнятно, искал в «хаммере» воду, но не нашел.

Зато опоздал к налету на госпиталь и хорошо расслышал стрельбу. Потому не стал ехать в госпиталь, а повернул. Еще через квартал «хаммер» оставил и пошел пешком, держа «узи» на изготовку. А когда дошел, собрал рюкзак.

Надо было возвращаться. Круз верил, что сумеет. И сумел, хотя это заняло тридцать лет.