ЭПИЗОД 3 Жизнь после смерти

Сначала Чижиков осознал, что, кажется, не умер или умер не до конца. Или не весь. Не целиком.

Ясно было, что на какое-то время сознание его покинуло. Но на какое и где он теперь…

Котя ощущал свои ноги, чувствовал руки. Более того — правая рука аж ныла от тяжести кошачьей клетки-переноски.

Зато ничего не было слышно. Совсем. Абсолютно. Пропали все до одного звуки: стояла пронзительная ватная тишина.

И еще Котя ничего не видел. Одна слепящая белизна вокруг — или это уже ангельское сияние?

Чижиков попробовал повернуть голову налево — и, как ни странно, это ему без труда удалось. С той же легкостью голова поворачивалась и направо. Котя приподнял переноску и слегка тряхнул ее. В ответ клетку ощутимо заколбасило.

Шпунтик!

— Кот-кот-кот… — попробовал позвать Чижиков, но ничего не услышал. Губы исправно шевелились, как им и положено, но звуки пропадали, не родившись.

— Ко-о-от!!! — заорал, надсаживаясь, Котя, но опять безуспешно.

Спокойствие, только спокойствие!

Котя от души проморгался, но лучше видеть не стал.

— Наверное, это ангел, — вслух подумал Чижиков. — Ангел держит меня за руку. А я держу Шпунтика. За ручку клетки. И таким вот макаром мы все вместе возносимся в райские чертоги, чему и аминь!

Но вдруг это не ангел?!

Котя даже вспотел от подобного предположения и с трудом удержался от того, чтобы не замолотить руками и ногами, а также и Шпунтиком по проклятому сияющему кокону. От отчаяния Котя заорал, и Шпунтик ответил ему молодецкими ударами в стены клетки, но все оказалось бесполезным. Звуков по-прежнему не было, вокруг все так же стояло белое сияние, и Коте почудилось, будто скоро истает-прекратится и он сам: кокон его переварит и сделает своей частью. Чижикова затрясло от ужаса и отвращения, мысли исчезли, остался один только липкий, отвратительный ужас, сотнями демонов рвавший его изнутри. Совершенно не владея собой, Котя готов был на что угодно — лишь бы вырваться, лишь бы услышать хоть какой-нибудь звук, даже самый отвратительный, лишь бы…

Пальцы, вцепившиеся в него, внезапно разжались, и чья то ладонь ласково погладила его руку. А потом еще и еще. И — о чудо! — одновременно с этим Чижиков услышал звук. Тихое-тихое жужжание, словно муха, застрявшая между оконных рам, бьется в поисках выхода к голубому небу. Жужжание нарастало, и с окружающей белоснежной пеленой тоже начали происходить видимые изменения: кокон истончался, таял, рассеивался клочьями сахарной ваты… И вот уже потрясенный Котя разглядывает могучий куст, поначалу схематичный и неясный, зато теперь — как живой! Вскоре куст стоял перед Чижиковым наяву, а чуть поодаль плавно шел под уклон поросший сочной травой берег, уходя в темные воды.

Одновременно со зрением вернулись звуки.

— К такой-то матери!!! — услышал внезапно Котя свой голос и ошеломленно замолчал, оглядываясь. Оказывается, он все это время орал. Горячи и образны были его речи!

Шелестела листва. Где-то жизнерадостно кричала птица.

Слева от Чижикова стояла Ника. В правой руке Котя держал кошачью переноску, из которой на всю округу несся мощный басовитый рев, напоминающий звук разогревающегося гоночного автомобиля. А вокруг царила природа: рощица сзади, куст впереди, за ним пологий берег живописного озера с зарослями осоки и камышей по берегам, а за озером — жиденький, не вошедший еще в силу лесок.

— Оба-на… — только и смог вымолвить оторопевший Чижиков. — Я даже не спрашиваю; где самолет…

И хотя он не спрашивал, самолет ответил. Он возник в ослепительно-синем небе, объятый пламенем, и с душераздирающим воем понесся к земле — Коте показалось, что прямо ему на голову. Жирно чадя, самолет стремительно увеличивался в размерах, и Чижиков замер, попросту окаменел, пораженный невиданным зрелищем катастрофы.

От судьбы не убежишь, — пронеслось в голове. Котя обернулся к Нике и увидел, что та разглядывает падающий самолет с видимым интересом и безо всякой боязни. Чижиков схватил девушку за плечо, дернул вниз, повалил на траву и закрыл собою, ежесекундно ожидая удара…

Удара все не было — и тогда Котя приподнялся на локтях, не переставая прижимать Нику к земле, и огляделся. Вовремя: самолет, воя и плюясь пламенем, в облаке пара свечой вонзался в темную гладь озера.

Грохот ударил по ушам, земля содрогнулась и… стало тихо.

Даже Шпунтик заткнулся.

Совсем рядом, как ни в чем не бывало, чирикнула невидимая пичуга.

Чижиков поднялся на ноги и посмотрел на озеро.

По поверхности шла крупная рябь, а над нею разметались клочья сияющей сахарной ваты, подозрительно похожие по цвету и консистенции на то облако-кокон, в чьих объятьях Чижиков провел худшие минуты своей жизни.

И все. Ни тебе обломков, ни отдельно плавающих чемоданов или каких-то иных зримых примет того, что пару секунд назад в озеро рухнул горящий самолет с более чем сотней пассажиров на борту.

Чижиков ринулся к воде. Было скользко, и он чуть не упал пару раз, пока наконец не подобрался к самым камышам. Котя вглядывался в озеро, но ни в воде, ни на берегу не просматривалось ни малейших признаков крушения. Словно и не было никакого самолета.

— Не такое оно и глубокое, это озеро, — отрешенно пробормотал Котя себе под нос. — Что тут, черт возьми, опять происходит?

Он машинально сорвал камышину и, похлопывая ею по ноге, медленно, неторопливо взобрался обратно по склону наверх — к кусту, где прямо на траве сидела растрепанная Ника, а неподалеку от нее сквозь прутья переноски отчаянно вытаращился на хозяина Шпунтик.

Не говоря ни слова, Чижиков подошел к клетке и устало присел рядом. Шпунтик, позабывший все обиды за бурной чередой последних событий, вопросительно муркнул.

— Да-да… Извини, мой хвостатый друг, — Котя открыл дверцу переноски, и освобожденный кот пулей вылетел на свободу.

Вылетел — и тут же замер. Принюхался, прислушался: воздух пах не так, как должен, звуки улавливались сплошь не правильные. Мир кругом изменился, и кот повернулся было к хозяину за разъяснениями, но тут увидел куст.

Куст был большой, как следует разросшийся — ветви и листва начинались, казалось, прямо от земли. Шпунтик, оставив претензии и вопросы на потом, рысью устремился вперед, шумно затормозил у корней, пошуршал и затих.

— Хоть кому-то хорошо, — пробормотал Чижиков.

— Дядя Костя…

Из-под куста послышались характерные звуки: Шпунтик старательно зарывал в землю содеянное. Котя взглянул на Нику. Ему совершенно не хотелось с нею говорить. Ему вообще сейчас говорить не хотелось — все то, что произошло за последние несколько часов, было для него немного чересчур. Девочка-подросток вдруг превратилась в двадцатитрехлетнюю девицу, а безмятежный полет в Пекин — в сущий ужас. Еще Чижиков, на минутку один раз умер, а потом чудесным образом воскрес и увидел собственными глазами, как падает самолет, на котором он летел. А сейчас он сидит у неизвестного озера, и вокруг простирается природа без каких-либо признаков цивилизации.

Котя чувствовал себя совершенно опустошенным. И готовым в любую секунду взорваться.

— Дядя Костя…

Ника подошла к Чижикову и села рядом. Взяла за руку. Котю потряхивало.

— Спокойно, дядя Костя, спокойно. Это у вас выброс адреналина, паническая атака. Вот я вам сейчас пластырь…

— Какой, к чертям собачьим, пластырь! — взорвался Чижиков. — Да я чуть не сдох там, в этом белом кошмаре! Руки! А ну-ка убрала руки!

— Пластырь вам поможет, — продолжала увещевать Ника, пытаясь налепить на запястье какую-то полоску. — Вы сразу успокоитесь.

— Сейчас же! — Котя вырвал руку и посмотрел на Нику бешеными глазами. — Замри. Прекрати делать то, что делаешь. Сейчас же!

Чижиков вскочил и почувствовал, что ноги его не держат. Ватные были ноги, стояли плохо.

Из кустов с деликатным выражением на морде выдвинулся Шпунтик и, выгнув хвост, приблизился заинтересованно.

— Что. Там. Только что. Произошло? — чеканя слова, спросил Чижиков, ткнув дрожащим пальцем в сторону озера.

— Что. Это. Было?

— Это? Ах это! — Ника тоже встала на ноги, одернула юбку — Это был вторичный фантомный след. Побочный эффект максимально возможного приближения.

Котя развернулся к ней и с полминуты внимательно смотрел девушке в глаза. Ника взгляда не отводила.

— Вот ты послушай себя, — выдохнул Чижиков. — Послушай, что ты несешь? Какой вторичный, как его… фантомный след? Ну какой, когда я сам видел горящий самолет? А?! Когда наш самолет только что навернулся в это дурацкое озеро, а мы тут стоим на берегу без единой царапины, как будто так и надо?!

— Ну, — Ника замялась. — Это сложно объяснить в нескольких словах. Да я и не сильна в специальной терминологии.

— В терминологии она не сильна! — расхохотался Чижиков. — Нет, ты слышал, кот? Слышал?

Шпунтик укоризненно посмотрел на Нику, потом уселся на траву и стал вылизывать левую лапу.

— Если в двух словах, — продолжала Ника, чуть пожав плечами, — то мы переместились.

— Да уж переместились! — Чижиков навис над ней. — Расскажи это тем, кто летел с нами в самолете.

— Ну, дядя Костя…

— Да что ты заладила: дядя Костя, дядя Костя! Я не твой дядя, когда до тебя дойдет? Я знать тебя не хочу! Все! Прямо сейчас я вызываю такси, пожарных, милицию, прокуратуру! Где спасатели, в конце концов?! — Чижиков рванул из кармана мобильник, включил, и тут Ника наконец изловчилась и приклеила ему на запястье полоску пластыря. Крепко прижала.

— Какого черта?! — зарычал Чижиков, потянулся пластырь сорвать, но его удержала теплая волна, мгновенно распространившаяся вверх по руке, а потом и по всему телу. Волна несла не только тепло, но и покой. Котю перестало трясти, и он мягко и расслабленно опустился на траву. Слегка закружилась голова.

— Что это такое? — хрипло спросил он присевшую рядом Нику.

— Пластырь, — улыбнулась она. — Очень полезный при стрессах пластырь.

— Действительно, полезный.

Чижиков отстранился, взглянул на Нику внимательно.

Девчонка как девчонка, и симпатичная притом…

Подошел покончивший с туалетом Шпунтик. С некоторым удивлением и даже оттенком ревности Чижиков отметил, что его хвостатый друг отнесся к новой для него Нике безо всякой настороженности, а напротив — сходу записал в свои: потерся башкой о колено, в ответ на что девушка рассеянно погладила его по спине. Это слегка обескураживало — с другой стороны, они же уже встречались, кот и Ника. Правда, Ника тогда была значительно моложе.

— Ладно, — криво улыбнулся Чижиков, разглядывая свою руку. Теперь на ней было два пластыря: пошире, что закрывал вчерашний порез, и поуже, Никин. — Раз от тебя случилась польза, попробуем еще раз. Но сначала я все же позвоню.

— Не получится, — покачала головой Ника.

— Отчего это? — пробормотал Котя, изучая экран мобильника.

— Мы вне зоны действия, — объяснила девушка. — Тут нет сети.

— А куда она делась? — удивленно поднял брови Чижиков, убедившись в том, что Ника права. — Что, спасателей не будет? Шойгу не прилетит?

— Не прилетит, — подтвердила Ника.

— А кстати, где это мы? Куда мы, как ты выразилась, переместились?

— Вы будете сердиться…

Ника посмотрела на Чижикова из-под челки.

— Слушай, — вздохнул тот. — Бросай ты уже эти свои штучки. Что за детский сад! Тебе же двадцать три года, как ты говоришь. Мы же можем общаться как взрослые люди?

— Мне так легче, — улыбнулась Ника.

— А вот мне, девочка из будущего, будет легче, если ты расскажешь уже хоть частицу правды. — Чижиков встал, проверяя ноги: колени вроде больше не подгибаются. — Правды, понимаешь? Для разнообразия.

— Но я вас еще ни разу не обманула…

— Ага, только пудрила мозги и водила за нос, — усмехнулся Котя, достал пачку сигарет и с наслаждением закурил. — Вот скажи мне: самолет ведь упал?

— Не-а, — мотнула головой Ника. — Мы видели вторичный фантомный след.

— Ты выучила наизусть про след, что ли?

— Ага, — подтвердила Ника. — Выучила. Просто я на самом деле ничего в этом не понимаю, но знаю, что самолет никуда не падал. Это было… ну вроде оптической иллюзии. Обман зрения.

— То есть все живы и здоровы? Все другие пассажиры?

— Живы и здоровы. И по-прежнему летят в Пекин. Их лишь немного потрясло в турбулентности.

— О! Тут есть люди! — воскликнул Котя, увидев, как из жидкого лесочка на противоположном берегу озера появилось несколько смутных человеческих фигур. — Мы не одни. Цивилизация! Сейчас мы узнаем, где оказались.

— Дядя Костя! — Ника дернула Чижикова за рукав. — Я бы на вашем месте спряталась и не привлекала их внимания.

— Почему? — удивился Чижиков. — Это что, маньяки-убийцы? Джеки-потрошители? Банда?

Но за куст тем не менее присел.

— Нет, это обычные люди, слишком обычные, — ответила Ника, прижимая к себе Шпунтика. — Это местные жители, и нам лучше пока не попадаться им на глаза.

— Так…

Чижиков отогнул ветку, продолжая внимательно наблюдать за противоположным берегом.

— Продолжай объяснения. Но только правду, помнишь? Для разнообразия. И где же мы?

— Дядя Костя, — Ника глубоко вздохнула, — дело в том, что мы не только где, мы еще и когда.

— В смысле?! — вытаращился на нее Котя.

— Мы в далеком прошлом. В Китае третьего века до нашей эры.