"Полигон: простые желания" - читать интересную книгу автора (Крафт Александр Александрович)

БРЫЗГИ ГРЯЗИ

Старое «Бургундское» мне всегда нравилось тем, что ты мог ощутить привкус и запах настоящего спелого винограда, не искаженного брожением. Вместе с тем это было вино, причем не из легких. Вот и сейчас я пил уже второй стакан подряд. Не залпом, а постепенно, как и положено пить хорошие вина, вот только вкуса я сейчас не ощущал.

Сидящая передо мной Лена ждала, как и подобает ждать ответа на такой вопрос, — не дыша. «А если я налью себе третий стакан? Она же просто задохнется?» — пробежала глупая мысль. Девушка ждала ответа, а я не знал, что сказать. Убивать ее я никогда не собирался, но, с другой стороны, если она была уверена в обратном, значит, было за что? Идиотизм ситуации не смешил. У меня, обыкновенного программиста, выторговывают жизнь, как у какого-нибудь Вито Корлеоне! Еще смешнее должно быть оттого, что правильно выторговывают. Троих-то уже нет, причем это сделано вот этими вот руками. «Четверых», поправил я себя. А что ответил бы «крестный отец» на такой вопрос? Может, пора учиться управленческим методам у классиков? Я спокойно поставил стакан на стол и произнес:

— Цена хороша. А товар? Я же не знаю, стоит ли он того? Что ты мне можешь рассказать такого, что не расскажет кто-то другой?

— Ты же хочешь узнать, на каких условиях нанимались люди, почему и как организован мятеж? Наверняка ты захочешь уйти от неприятностей в будущем, да и узнать, кто был четвертым. Так?

Такого поворота я не ожидал. Точности поставленных вопросов я мог только позавидовать. И самое главное, она ЗНАЛА кто был четвертым!!!

— Кто? — выдохнул я.

Лена в ответ протянула мне руку, предлагая совершить сделку.

— КТО?! — рявкнул я, пожав и сжав ей руку одновременно.

— Я, — отрубила Лена.

Который раз за день я на пару секунд превратился в соляной столб, а потом выдернул руку из вспотевшей ладошки девушки.

«Сопьюсь», — пронеслось в голове, когда я в очередной раз наливал себе вина.

«Сопьется», — подумал я, автоматически наполняя протянутый Леной стакан.

— Та-а-ак, — вылетело изо рта, едва сведенные зубы разжались, пропуская край стакана. К моему великому удивлению, горло пропустило очередную порцию алкоголя, а мой обалдевший от происходящего мозг выдал ценное указание: «Сначала информация, а потом действия!» Я действительно был готов разрядить в нее обойму прямо сейчас, но оставались еще Вадиковы головорезы, а договориться с ними будет куда сложнее. Я и раньше не пользовался среди них популярностью, а теперь мой имидж имел скорее отрицательное значение.

Когда емкость в руке опустела, я уже принял решение.

— Окей. Ты будешь жить. Рассказывай.

— Спрашивай, — произнесла Лена, допив свое вино. Ей, видимо, тоже требовалось время, чтобы собраться с силами. Мимоходом я удивился стойкости этой хрупкой девушки. Другая на ее месте уже давно валялась бы в истерике. Хотя кто знает, как человек поведет себя в критической ситуации.

— Расскажи про мятеж, — попросил я и придвинул к себе коробочку транслятора.

— С мятежом очень просто. Не было никакого мятежа. Вадик просто приказал мне перевести шлюз и браслеты из красного допуска в белый. И все.

— Ни хрена себе — «и все». Как это: «перевести», и почему именно тебе? Ты тут кто?

— Перевести — это значит нажать семь кнопок, пока твоя ладонь лежит на панели. Извини, конечно, но ты, когда работаешь, ничего не видишь. К тебе может запросто зайти кто угодно. Главное, чтобы ты сам о чем-то попросил. Например, принести новую бутылку. Я тебе ее принесла и налила, а пока ты пил… в общем, это было несложно. А по поводу, кто здесь я, так у моей должности и названия нет. Просто «девушка».

— И когда это ты изменила настройки? — процедил я сквозь зубы, злость снова закипала во мне.

— Часа четыре назад. С утра все «глаза» ушли к тебе, через три часа вышли, а ты был доволен, пил и щелкал кнопками. Вот тогда…

— Понятно, «девушка». А что, Вадик не мог подобрать тебе нормальное название должности?

— Например, секретарша, да? — голос Лены прозвучал крайне издевательски. Я опять что-то упускал. Делопроизводитель и секретарь родственные профессии, так почему в ответе прозвучало так много яда?

— Ты так и не ответила. Какие были твои обязанности? Ведение бумаг… дальше что?

— Бумаг? — слово вылетело, как плевок. — Я ДОЛЖНА была спать со всеми вашими мордоворотами в черных рубашках, особо выделяя Вадика. Что касается тебя, извращенца, то с тобой нужно было разыгрывать легкую влюбленность. А бумажки — это так, в свободное время. Вроде дополнительных мелких обязанностей.

«Сопьюсь», — подумал я, но добавки не налил. Вместо этого я потер себе виски и попытался сосредоточиться. Потом не торопясь вытянул из нагрудного кармана пачку «Lamp;M» и закурил.

— Подожди. А почему я извращенец? Я же просто ухаживал за тобой, и только.

Все, что я говорил, звучало как-то особенно по-идиотски, но никто из нас даже не улыбнулся.

— Так ты же… — вдруг замялась Лена, — это… импотент. Подожди, ты хочешь сказать… Так ты что, вправду за мной ухаживал?

«Ну вот — явный «делириум тременс», белая горячка по-народному», пронеслась в голове мысль, пока я ржал, как табун лошадей на переправе. Так продолжалось минут пять, и наконец я из себя выдавил:

— Ты не поверишь… — и снова стал ржать, подавившись дымом.

Посмотрев на меня еще некоторое время, рассмеялась и Лена. Ее смех ни на йоту не был здоровее, чем мой.

— Ты понимаешь, когда я для всех… а тут один… у-х-ха-жи-ва-ет… извращенец чертов… — женский голосок всхлипывал и срывался, но суть сказанного понять было не сложно. В ответ я тряс головой, вытирал слезы и добавлял:

— … кофе предлагал…

— … и комплименты… о-о-о-о, не могу…

Я представил, как звучали мои заигрывания в этих обстоятельствах, и от смеха сполз на пол.

— А мне Вадик сказал, что ты хороший делопроизводитель, — успокоившись, произнес я.

— Я и была хорошим делопроизводителем. А мне он сказал, что ты программист.

Тут я снова не удержался. Ржать я уже не мог и стал тихонько хихикать, закрыв глаза рукой.

— А я и есть программист, — сквозь слезы прохрипел я и, увидев вдруг побелевшее лицо Лены, на котором резко исчезли все следы смеха, перешел к следующей стадии истерики. Стал икать.

— Подожди, — проговорила девушка дрожащими губами, — ты знаешь, как отсюда выйти?

Я все-таки налил себе вина. Наполнил и второй стакан.

— Успокойся. Я же сказал — я тут хозяин. Почему хозяин не может быть программистом?

— Ну да. Или почему нельзя просто поухаживать за проституткой, выдохнула Лена и сползла со стула. Напряжение перевалило за красную черту, и ее сознание решило отдохнуть.

Уважая право женского организма на покой, я решил воспользоваться небольшим перерывом и закурил новую сигарету. Руки дрожали, и сигарета никак не хотела нормально гореть. На третьей затяжке я понял, что она горела бы лучше, не пытайся я раскуривать фильтр. Внимательно рассмотрев предмет в своих руках, я решил, что у меня есть выбор. Либо курить остаток как «Приму», либо закурить новую. Еще через три минуты я достал из пачки новую. Дубль два.

Лена под стулом начала шевелиться. В поле моего зрения вначале показалась ее белокурая головка, а за ней ореховые глаза с черными кругами от туши. Постепенно выдвинувшаяся часть оказалась достаточной, чтобы ее можно было расположить на стуле, а ее состояние — устойчивым для хватательного движения. Я имею в виду стакан. Сегодня моим запасам явно не повезло. У меня было предчувствие, что до конца дня им не повезет еще больше.

— Отдохнула? — нагло спросил я.

— Ухум, — прозвучало из стакана.

— В основном мне уже все понятно. Я только не понял: ты до работы на меня была делопроизводителем или… «девушкой»?

— Ты не поверишь, — произнесла Лена, невольно хихикнув.

— Значит — «девушкой»? — хихикнул я в ответ.

— Я же говорила: не поверишь. Делопроизводителем, — вздохнула она и полезла ко мне в пачку.

— Слушай, а если я сейчас кокаин выну? Ты же вроде не курила и не пила? — спросил я, подавая ей огонь.

— Так было по контракту. Ну а теперь, раз ты молчишь — значит можно. Кстати, от кокаина я бы отказалась, — снова улыбнулась она.

— А какого черта ты вообще его подписывала, этот контракт?

— А ты считать умеешь? — зло огрызнулась она. Улыбка куда-то исчезла и Лена спокойно, как будто читая приговор, продолжила:

— Ты знаешь, сколько зарабатывает делопроизводитель?

— Долларов восемьдесят?

— Ага, восемьдесят. Только гривень. А если хочешь хотя бы полтинник баксов иметь, то в твои обязанности сразу будет входить спать с директором. Причем не всегда с одним. «Твой» контракт на два года. По пять тысяч в месяц. Это получается: выйдя отсюда, я бы имела сто двадцать тысяч долларов. А это знаешь что значит?

— Догадываюсь, — усмехнулся я. — Квартира, машина, отдых в Швейцарии.

— Догадливый, — голос Лены наполнился нескрываемой злостью. — Я только немного уточню. Квартира — чтобы не сидеть на шее у тетки вдвоем с матерью, а все остальное отменяется. Оставшиеся деньги расходовались бы с максимальной экономией на жизнь. Ты пробовал когда-нибудь прожить вдвоем месяц на пятнадцать долларов?

— Теперь понятно. Извини. Я все уже знаю, или есть еще что-то, о чем ты не успела рассказать?

— Вроде все. А что ты теперь делать будешь?

— Ну, не знаю. А что, есть предложения?

— Я бы в первую очередь с «глазами» разобралась, — посоветовала Лена.

— Хорошо. Я с ними поговорю, тебя больше трогать не будут.

Я думал, что время смеха уже прошло, но Лена снова рассмеялась.

— «Поговорю». Кто же со смертниками разговаривает. Тебя завтра же пристрелят.

— В смысле? С какими «смертниками»?

— Так ты и этого не знаешь? — вдохнула девушка. — «Глаза» твои набраны Вадиком среди приговоренных к смерти преступников, имеющих военную подготовку. Теперь понятно?

— М-м-м-да, — только и мог выговорить я. — А Макс?

— Повар, — махнула рукой Лена. — Что от него требовать.

— Все, — я встал. — Ты честно отработала нашу договоренность. Дальше по желанию: или к маме, или на контракт ко мне. Обязанности — вести мои бумажки. Все. Ни с кем спать я от тебя не требую. Поймаю на проституции пристрелю. Ясно?

— Ясно. Можно маленькое дополнение?

— Давай.

— Мне вменяется в обязанность спать с тобой, — отрапортовала Лена бодрым голосом.

Мне пришлось сесть обратно на стул. Похоже, у способности удивляться тоже есть свои пределы.

— П-почему? — вопрос выдавился из меня, как из тюбика.

— По трем причинам, — спокойно ответила она. — Во-первых, ты же сам за мной ухаживал, во-вторых, я не собираюсь «в монастырь» на два года. И самое главное: если ты не объявишь, что я принадлежу тебе, то остальные станут меня делить, что бы ты им не говорил. Убедительно?

— Пожалуй, — мне вдруг стало неловко продолжать разговор. — Но знаешь, давай оставим только третье объяснение. Я же не могу тебя в этом ограничивать или приказывать.

— Да? А ты пробовал приказывать? Попробуй. Тебе понравится. А пока будешь стесняться, подумай вот о чем: местный «пахан», от которого зависит жизнь всех, накладывает лапу на общую «подстилку». Этак и уважение можно потерять. А потеряешь уважение — и следующий вадик постарается взять власть в свои руки. Ты хоть стрелять умеешь, программист?

Если Лена хотела привести меня в «боевое» состояние, то это ей удалось. Мне было все равно, какие функции она тут выполняла, но со мной так разговаривать имел право только Вадик, да и то, похоже, это было ошибкой. Я медленно встал и с расстановкой произнес:

— Девочка, если я обещал оставить тебе жизнь, то это еще не значит, что я не могу ее испортить. Ясно? Впрочем, ты меня убедила. Теперь ты подстилка только для меня, а для остальных мой секретарь. Довольна?

Потом я подхватил со стола спичечный коробок и бросил в сторону двери. Коробок еще не успел долететь, как я уже разнес его очередью с «узи». Дешевый поступок. Теперь по жанру мне нужно положить на стол руку и, втыкая нож между пальцами, грубым голосом сказать: «Я отвечаю за базар!»

Может быть, мой поступок и не был утонченным «дипломатизмом», но Лена… Именно такие глаза я и хотел видеть, когда ухаживал за ней. Два прекрасных цветка, которые несли в себе нежность и… да… именно любовь. Я попытался остановить себя и напомнил, что эта прекрасная девушка час назад участвовала в покушении на меня. Не помогло. Меня тянуло к ней, как магнитом, и тогда я сделал единственное, что, как мне казалось, могло убрать ненужную в данной ситуации романтику. Я смерил ее циничным взглядом и, наливая очередной стаканчик красного, бросил:

— Да, убедила. Раздевайся.

Все-таки я идиот, а у Лены мне нужно взять несколько уроков жизненной мудрости. Ни единый нерв не дрогнул у нее на лице. Она грациозно, как кошка, поднялась и с таким же влюбленным взглядом начала раздеваться. Я попивал вино и наблюдал за этим, надо сказать, в высшей степени захватывающим зрелищем. Когда на мягкий ковер полетел лифчик, открыв моему взгляду великолепную грудь, причем именно такой формы и размера, которые я считал идеальными, я вдруг вспомнил, что за дверями меня ждут профессиональные убийцы. В такой ситуации единственное, что мне оставалось — отложить удовольствия ради спасения шкуры.

— Теперь точно убедила, — сказал я со злорадством. — Одевайся.

Ореховые глаза смотрели на меня с удивлением, но оделась она очень быстро. «Как одевается твоя новая секретарша? Быстро!» Лишь только сев обратно в кресло, Лена спросила:

— Что-то не так? Если ты меня проверял, то такая проверка просто глупость.

Неожиданно для себя я рявкнул на нее:

— Не твоего ума дело, что я проверял и какие проверки устраивать. Теперь сиди и молчи.

Пришло время действовать. С сожалением отставив стакан, я уткнулся в монитор. Итак, одна группа в зале, другая все еще топчется в коридоре предпоследней палубы, а третья засела в арсенале. По моему, между прочим, приказу. Кретин. Надо их чем-то отвлечь.

Я взял со стола микрофон общего оповещения.

— Внимание группы в арсенале, — проговорил я ледяным тоном. Приказываю разоружить повара Макса и доставить его в общую комнату. Он мне нужен живым. За его жизнь отвечаете головой. Выполняйте.

Посмотрев на ошеломленное выражение Макса и на довольные лица «глаз», я понял, что не ошибся. Охрана уже давно спелась, и мой успех в поимке Вадика оправдывался только быстротой моих действий и наглостью.

— Все остальные тоже направляются в общую комнату, — добавил я и отключился. После этого я встал с кресла, взял в руку транслятор и набрал код одного человека из охраны. Им придется пожертвовать. Здоровенный бугай пользовался авторитетом у «глаз» и после Вадика мог бы стать старшим. Мне нужна была демонстрация силы и не нужен был соперник на место лидера. У меня снова не было выбора. Черт. На вопросительный взгляд Лены я счел нужным пояснить:

— Чем дольше они будут думать, что я ничего не понимаю, тем больше у меня будет времени. Я намерен устроить небольшую разборку, в результате которой один из них превратится в горку дерьма. Я знаю, что это неприятно, но тебе тоже нужно присутствовать. Пошли, — закончил я, убедившись, что все группы уже добрались до места сбора, а перепуганный Макс валяется на полу со связанными руками.

В дверь зала я затолкнул Лену, как в фильмах забрасывали партизан в гестаповские застенки. Затем неторопливо зашел сам. Пистолет в застегнутой кобуре, транслятор в руке, наглая рожа и презрительный взгляд. Первым делом я убедился, что у всех оружие в кобурах. Они меня не принимали всерьез. Ну сейчас посмотрим.

Меня встретили бурчанием и вопросами в непочтительной форме:

— Какого хера ты Вадика пришил?

— Во-первых, всем заткнуться, — начал я, усевшись на стол, а на возгласы типа «совсем забурел» добавил: — Пока только я знаю, как отсюда выбраться. Так что сядьте и слушайте.

Гул постепенно стих, и я продолжил, подняв транслятор.

— Кто из вас знает, что это такое?

— При помощи этой штуковины мы попали сюда. Так? — сказал невысокий, но очень широкий «глаз», сидящий прямо на столе у входа.

— Так. Но это не все, — с улыбочкой продолжил я и вдруг заорал: — Это ваша жизнь, выродки! При помощи этой штуки можно прямо сейчас уйти отсюда. Ну? Кто хочет ее у меня забрать? Неужели ни у одного из вас не хватит силы, чтобы забрать коробочку у такого хиляка, как я? Я повторяю: это ваша жизнь, уроды. Но эта штука может и грохнуть любого из вас. Или забирайте, или всем сесть на пол и заткнуться. Попытка потянуться к кобуре рассматривается как нападение, — я поднялся из-за стола и конец фразы прокричал, размахивая транслятором перед собой.

Как я люблю быть правым! Из середины мордоворотов стал выбираться именно тот амбал, чей код горел у меня на дисплее.

— Это блеф, мальчик. И ты о нем сейчас здорово пожалеешь, — проговорил он, минуя последний ряд столов. Именно это место было идеальным для задуманного мной.

— Стой! — крикнул я. — Прежде чем продолжишь идти, последний вопрос.

— Ну? — осклабился верзила.

Я взял с доски кусок мела, которым Вадик расчерчивал схемы, и бросил Лене.

— Проведи черту перед его ногами, — сказал я. — Так вот: вопрос. Если я скажу, что, переступив эту черту, ты превратишься в груду пережеванных отходов и облако пара, ты мне поверишь?

При моих последних словах Лена, наспех чиркнув мелом, шарахнулась в дальний угол и присела за столом. Ее реакция немного поколебала уверенность громилы, но он был лидером, и пути назад у него не было.

— Ты врешь, — хладнокровно сказал он и демонстративно медленно переступил черту.

Я выбрал прекрасное место. Кровавое месиво попало на всех, кроме спрятавшейся Лены. Что тут началось: вопли, ругань. Кто-то хотел рвануться ко мне, но я пальцем показал на края черты, выходящие за горку останков. Этого хватило, чтобы перепуганный «глаз» шарахнулся, сбив по дороге стол. Наконец мне это надоело, и я рявкнул:

— Я же сказал: ВСЕМ НА ПОЛ!

Приятно смотреть, когда твои команды выполняются быстро. Ряд лежащих мужиков и полнейшая тишина. Хотя не совсем. В углу кого-то рвало.

— Лена! — позвал я, усевшись по-турецки на стол. — Развяжи Макса и иди сюда. Остальным лежать. Макс, извини за временные неудобства. Я попрошу тебя обойти всех и собрать оружие. Потом сложи его у меня под столом и сядь где-нибудь в сторонке.

Я внимательно следил за действиями повара, но это оказалось лишним. Отпетые убийцы были деморализованы не столько смертью двух вожаков, сколько забрызгавшей их кашицей из человечины и той легкостью, с которой здоровый мужик превратился в кисель даже без следов костей и черепа. Кто бы мог подумать.

— Теперь, девочки, расселись по местам и будем слушать папу, просюсюкал я и оборвал начавшую уже было подниматься Лену: — Это ты, что ли, девочка? Сядь. Тебя не касается.

Кто-то из «глаз» хихикнул, а мне это не понравилось. Слишком они быстро отходили от «представления». Значит, придется «закреплять». Я нашел автора смешка, бросил сразу погасший транслятор Лене на колени и, выхватив «узи», прыгнул к весельчаку. Недолго думая, со всего ходу я пнул его в пах, а когда он согнулся, одной рукой схватил его за горло, а дулом поднял подбородок. Когда наши глаза встретились, я заорал, старательно плюясь слюной:

— Я что, шутил? Она что, по-твоему — девочка? Или ты — женщина?

За моей спиной раздался невнятный шорох, и я, не оглядываясь, полоснул очередью над головами, а потом продолжил:

— Но если с ней уже ничего сделать нельзя, то вот из тебя бабу я быстро сделаю. Понял, гнида? — на последних словах я зажмурил глаза и ударил лбом ему в нос. У меня перед глазами поплыли круги. Моя голова не привыкла к такому обращению, в отличие от его носа. Я думал, что, как минимум, перебью ему переносицу, но из атакованного носа даже не пошла кровь. Как ни странно, моя неудачная попытка покалечить «убивца» принесла результат. Широкая шея, с которой чуть не соскальзывала моя рука, прохрипела:

— Я все понял, шеф!

От неожиданности «шеф» чуть не рассмеялся, но у него хватило выдержки нагло повернуться к мордовороту спиной и не торопясь залезть обратно на стол. Потом я закурил и стал наблюдать, как «девочки» молча рассаживались и торопливыми движениями пытались отчистить рубашки и штаны.

Все. Поле боя было за мной.

— Итак, я остановился на описании этой коробочки под названием «транслятор», — как ни в чем не бывало продолжил я, указывая пальцем на блок, судорожно сжимаемый Леной.

— Подними его, пожалуйста, и покажи моим обезьянкам, — попросил я свою секретаршу, с удовольствием наблюдая, как глотают оскорбления отпетые головорезы. Я доказал свое право так с ними разговаривать.

— Все видят, что он не горит? Так вот, он не сработает ни у кого из вас, и если бы эта размазня в прямом смысле, — я заржал как мог более противно и показал на лужу под ногами, — умудрился бы меня прикончить, то тогда бы вы точно отсюда не выбрались. Но долго вам мучаться не пришлось бы. Раз в сутки я должен ввести код «опознания», иначе все браслеты будут активированы. Кроме того, браслеты могут активироваться как все, так и индивидуально или группами. Ну например, введя всего один код, я могу ликвидировать только охрану или половину охраны и повара. В общем, кого включать в какие группы — решаю я. Это я говорю для того, чтобы в ваших говенных головках не пробегала мысль, что можно меня силой принудить вводить код «опознания», так как до последней секунды никто знать не будет, какой код я ввожу. Вопросы?

Попытки заставить думать не привыкший к этому мозг меня умиляли, но вот, как в школе, поднялась рука.

— Да?

— Шеф, — «глаза» прочно переняли терминологию жертвы моего лба, — а что же, этот козел-Вадик не знал о браслетах?

— Спасибо за вопрос, миленький. А вот теперь вас всех ждет замечательный сюрприз. Я нанял Вадика, чтобы он нашел вас, а он собирался со мной пошутить и не сказал вам об этом. Четверо из вас видели, как я прикончил Вадика, и не дадут соврать. Я единственный среди вас без браслета. Что это доказывает, девочки? Что я хрен с бугра?

— Нет, — нескладно пробурчала моя «охрана».

— И этот пансион благородных девиц надеется на продление контракта? Не слышу! КТО Я?!! — заорал я, вскочив со стола.

— Шеф! — дружно завопило мне в ответ десять глоток.

— Вот так вот, — довольно рявкнул я и, закурив новую сигарету, сказал:

— Значит так. Тут убрать, не дожидаясь киберов. Считайте, что сами насрали и легко отделались. Второе. Лену я забираю себе. Нехорошо шефу без секретарши. Теперь это моя собственность, а свое я берегу — надеюсь, уже убедились. Прежде чем кто-то захочет ее, пусть подумает: я могу захотеть его. Железо это, — я пнул ногой сложенные под столом стволы, — можете разобрать. Мне они страшны, ну… как вам девственница. После всего сидеть тихо по своим комнатам и ждать, что я решу. Все. Лена и Макс — со мной.

Я встал, оглядел еще раз обляпанный пол и стены, испачканные формы и добавил:

— Всем привести себя в порядок. Эту форму надо носить с гордостью, и вы, суки, БУДЕТЕ ею гордиться. Ясно?

— Да! — взревел зал, а я направился к выходу.

В кабинете я первым делом снял тяжелый ремень, бросил его на стол и плюхнулся в кресло. Потом налил себе «Бургундского» и с удовольствием выпил. Макс и Лена так и продолжали стоять у двери, не решаясь двинуться.

— Расслабьтесь, — произнес я, затягиваясь сигаретой. — Садитесь. Я хочу с вами поговорить. Макс, какие условия твоего контракта? Честно и полностью.

— Готовить еду на всех и выполнять любые команды Вадика. Ваши, если не будут противоречить его, — четко отрапортовал повар.

— Зарплата?

— Тысяча в месяц.

— Срок?

— Два года.

— Вадика уже нет, а все остальное меня устраивает, — произнес я. Приготовь нам с Леной перекусить. Да, и еще запомни: ты не шестерка у этих. Если будут проблемы, говори сразу. Договорились?

— Хорошо. Спасибо, — повар повеселел и побежал за едой.

Когда за ним дверь закрылась, я уставился на Лену.

— Ты чего, как пришибленная? Я себя неправильно вел?

— Даже и не знаю… — пробормотала она. — Я от тебя такого не ожидала. Я даже не знаю теперь, кто ты. Ты говорил — программист, но у тебя же способ общения как у…

— Зека? — подсказал я.

— Не совсем…

— Армейского «Эс-Ина» — сержанта-инструктора из кино?

— Тоже не совсем… даже и не знаю, как назвать…

— А если смешать первое и второе?

— Похоже. Так ты что, из «спецназа» попал в зону? — ужаснулась она.

— Ни то, ни другое. Я уже говорил тебе, я — программист.

— Вот теперь не верю. Компьютерщики так не дерутся и не стреляют. И не разговаривают.

— Кстати, в ВВС США пилотов обучают на компьютерных симуляторах, улыбнулся я.

— Ты еще скажи, что держишь «узи» первый раз в жизни.

— Ну, не первый, а четвертый. В армии пару раз давали пострелять, а вот с его имитацией я нагулял несколько лет и перебил народу без счета. Причем большинство из них были монстры, так что они могли прыгать, летать и не только стреляли в ответ, но еще и плевались ядом. Получается, я руку набивал в условиях, которые этим бандитам и не снились. Реакция класса «ночной кошмар», с которой я имел дело в последнее время, превосходит человеческие возможности. А драться… — я потер больной лоб. — Ты только не смейся. Знаешь, как больно! Я думал, у меня голова отвалится.

— Подожди, — Лена наморщила носик, — я так и не поняла, ты же орал на них, как заправский «пахан». Это откуда?

— Книги, фильмы, а еще мы недавно ролевую игрушку делали. Пришлось изучать и сленг, и стили поведения, вживаться. Вот только я пока не определился, этим бугаям нужен «громила» или «Эс-Ин». Потому и смешал оба стиля сразу. Ну еще и злость взяла. Я же действительно тут хозяин. Это я их всех сюда привел, старался, чтобы им комфортно жилось, даже вечеринки планировал, и на тебе — мятеж. Знаешь, как обидно?