"Дрессировщик драконов" - читать интересную книгу автора (Одинец Илья)

Вместо эпилога

Эргхарг плыл по черной реке. Волны качали его плавно и мягко, но каждое движение отдавалось болью. Река мертвых? Пограничье между миром неба и миром вечного мрака? Но там нет ни ароматов, ни чувств, а боль никуда не исчезла, и ноздри щекочут противные запахи пороха, гари и крови.

— Эргхарг! Эргхарг!

Имя. Знакомое. И голос знакомый. Взволнованный голос. Но откликаться не хотелось, хотелось и дальше плыть по темной воде, ни о чем не думая, сосредотачиваясь лишь на том, чтобы унять боль. Истинно свободный отключил слух, и голос исчез.

"Так-то лучше".

Но тишина, наполненная лишь шумом черной реки, длилась недолго.

"Эргхарг, отзовись, у меня мало времени!"

Этот голос звучал не извне, он словно жил в голове долгое время и казался родным. В нем не было беспокойства, однако он тоже принадлежал знакомому. Вспомнить бы, кому… Гаргхортсткор?!

"Я умираю", — произнес белый дракон.

Эргхарг попытался открыть глаза, но сквозь веки ударило такое яркое белое сияние, что стало больно.

"Мне жаль, — откликнулся зеленый истинно свободный, — я не могу тебе помочь".

"Мне не нужна помощь, — отозвался Гаргхортсткор, — я получил то, что хотел".

"Ты хотел умереть?"

"Я не хотел больше жить. Тринадцать веков много даже для дракона".

Эргхарг снова приоткрыл веки, привыкая к свету, и вгляделся в пространство перед собой. Он лежал на камнях, а в восьми или десяти тереллах на север лежал белый дракон. Его крылья были поломаны, изо рта струилась красная струйка, тело казалось неестественно расплющенным.

"Я упал с большой высоты, но в отличие от твоего луноликого, у моего не было магии".

"План сработал, — удовлетворенно ответил Эргхарг, но на всякий случай спросил: — Твой луноликий мертв?"

"Мертв".

Зеленый хищник осторожно повел глазами, и увидел распластанное изломанное тело колдуна. Плащ на волчьем меху прикрывал большую часть туловища, но руки, грудь и голова остались на виду. От сильнейшего удара череп Вильковеста треснул, камни под ним были залиты кровью. Эргхарг закрыл глаза.

"Мне жаль, — повторил зеленый дракон. — Он мог бы жить еще долго".

"Но не должен был, — ответил Гаргхортсткор. — Вильковест спятил, отчасти именно поэтому я решил умереть. Его безумие заразно, еще несколько десятков лет, и я превратился бы в отвратительное существо, место которому лишь в котле Эхалотея[33]. Мудрый Крхэнгрхтортх, как всегда, оказался прав".

"Не ты решил умереть, — поправил соотечественника Эргхарг, — это мы тебя убили".

"Не считай себя убийцей. Я помог вам это сделать".

"Каким образом?"

Гаргхортсткор минуту молчал, и Эргхарг подумал, что тот уже умер, но дракон, чье имя переводилось, как "белая смерть", еще держался за жизнь.

"Первые пятьсот лет были сплошным праздником, — произнес истинно свободный, — Вильковест дарил столько и-ши, что я не просто стал зависимым, но превратился в нескончаемую трубу, без устали высасывающую из луноликого божественную энергию. Вильковест не возражал, ведь он тоже много получал от меня. Мы были счастливы, как только могут быть счастливы луноликий и истинно свободный. Увы, человеческие тело и разум не приспособлены к такой долгой жизни. Вильковест сошел с ума, им овладели низменные потребности, недостойные луноликого, он возжелал всемирной власти. Я не хотел помогать ему, но не имел права мешать. Однако понимал, что долго не выдержу".

Эргхарг вздохнул. Он не был на месте Гаргхортсткора, но хорошо представлял, каково это — знать, что идешь против собственных убеждений, потворствуя спятившему безумцу, и не сметь его уничтожить. Истинно свободные не убивают своих луноликих. Не могут.

"И ты решил убить его чужими руками, — произнес Эргхарг. — А заодно умереть самому. Ведь истинно свободные не убивают самих себя. Хотя и могут".

Гаргхортсткор снова надолго замолчал, а потом вздохнул.

"Для меня это было единственным выходом. Твой первый луноликий прекрасно для этого подходил. Мне стоило лишь приоткрыть планы Вильковеста, разрешив Дагару подслушать мой разговор с колдуном, и тот сделал все, что от него требовалось".

"Ловко. Но зачем ты мне все это рассказываешь?"

"Хочу предостеречь тебя от моих ошибок, Эргхарг. И кое о чем попросить. Обещай выполнить!"

"Нет, — Эргхарг почувствовал, что связь с Гаргхортсткором становится слабее. Дракон уходил. — Но обещаю подумать".

"Подумай. Уверен, ты придешь к таким же выводом, к каким пришел я, и которые давным-давно сделал мудрый Крхэнгрхтортх, — белый дракон прервался, собираясь с силами, а потом продолжил: — Первые пару веков вам с Янеком будет очень хорошо, но в конце концов вы устанете. Друг от друга и от жизни. Вы перепробуете все развлечения, какие придут в голову, облетите весь Аспергер, и на земле не останется ничего, что сможет вас заинтересовать. Возможно, ты с этим справишься, но хомо обыкновениус устроены иначе. Он сойдет с ума. И если ты его не… остановишь, сойдешь с ума сам".

"Ты предлагаешь мне убить своего луноликого?" — удивился Эргхарг.

"Когда придет время. Это придется сделать. Ты ведь видел, что случилось с Вильковестом".

"Он исключение!"

"Такое же, как Янек, — перебил Гаргхортсткор. — Твой луноликий обладает магией. Никогда не задавался вопросом, почему? Когда настанет время, тебе придется от него избавиться. Если ты сможешь с этим смириться, найди себе другого луноликого, а если нет… мы будем вместе вариться в котле Эхалотея".

Эргхарг замолчал. Слова соотечественника казались ему бредом умирающего сознания, но он знал, что никогда их не забудет.

"Прощай, Эргхарг, — выдохнул Гаргхортсткор. — Когда закончится срок твоего изгнания, передай Крхэнгрхтортху, что я умер достойной смертью".

Эти слова стали последним, что услышал зеленый дракон. Его сознание вдруг стало куда-то уплывать, черная река исчезла, сменившись серыми облаками, боль отступила.

— Эргхарг! — раздалось прямо над ухом. — Тебе уже лучше?

От десяти лучших воинов сартрской армии в сопровождении Фархата остался лишь мейстер Тобош — высокий статный плечистый военный. Он был бы красивым, если бы не оспины, покрывающие все лицо. Мужчина сидел в королевской карете напротив его величества и тревожно выглядывал в окно.

— Мне следует охранять вас снаружи, ваше величество.

— Не имеет значения, — отмахнулся Фархат. — Кучер довезет нас до границы, а от эльфийских стрел защитят заклинания. К тому же ты сам слышал голос земли. Полукровка сел на трон и приказал остроухим не оказывать сопротивления. Война окончена. Мы проиграли.

— А как же Вильковест? — спросил мейстер.

— Даже он не справится со старшим народом, ведь солдаты поняли, что остроухие сложили оружие, ви-эллийцы подняли белые флаги, да и армия О-шо со дня на день откажется от атаки. Силы неравны.

Тобош тактично замолчал и снова стал смотреть в окно, а Фархат вздохнул. Еще никогда король не чувствовал себя таким несчастным. Его мечта, смысл его жизни, уничтожен. Сартрский правитель знал, что ему не хватит отмерянного жизненного пути, чтобы придумать новый план и собрать новую армию. Все кончено.

— Не думал, что вернусь домой ни с чем, — едва слышно прошептал он. — Либо все, либо смерть.

— Не накликайте, ваше величество, — Тобош сплюнул через левое плечо. — Может, мне лучше наружу выйти? Там от меня больше толку, чем здесь.

— Без коня ты бесполезен снаружи кареты также, как с конем внутри.

Мейстер отвернулся, а Фархат снова предался мрачным мыслям.

Поначалу все шло как нельзя лучше. Полукровка ехал с ним в золотой карете, и король еще надеялся уговорить его сотрудничать. Мальчишка оказался чересчур упрямым, но Вильковест это предвидел. Он дал Фархату кольцо, которое убило их предводителя, но не предполагал, что полукровка отважится занять трон, и уж тем более не мог предположить, что остроухие станут его слушать.

Когда Эл'льяонт заморозил эльфов и сартрских солдат, Фархат оставался в карете. Заклинания Вильковеста работали исправно, и королю ничего не стоило убить Гланхейла. Когда же сартрские солдаты обрели способность двигаться, они сделали все, чтобы защитить короля, увы, выжили не все, но карета покинула опасное место. Теперь Фархат ехал домой.

— Поскорее бы выбраться из этого проклятого Ярдосом леса, — посетовал Тобош. — За каждым дубом остроухие мерещатся.

— Они не сделают ничего пло…

Фархат поперхнулся. В горле неожиданно образовался тугой комок, который никак не хотел проглатываться.

— Ваше величество!

Король откашлялся.

— Они не сделают ничего плохого, — продолжил король, — полукровка запретил.

Произнеся эти слова, Фархат почувствовал, что сердце застучало быстрее.

— Вы побледнели, ваше величество, — забеспокоился Тобош. — И вспотели. Выпейте воды.

Мейстер достал из-под сидения корзину с провизией и налил королю стакан воды. Фархат взял стакан, но до рта не донес. Стекло неожиданно показалось ему тяжелее камня. Его рука бессильно упала, стакан опрокинулся, облив штаны и промочив ноги сартрского правителя.

— Мне… как-то нехорошо, — произнес король.

— Вы заболели? Прилягте, ваше величество!

Фархат прислонился плечом к стенке кареты и прикрыл глаза.

— Что болит? — спросил мейстер. — Живот? А может, сердце?

— Все, — простонал король. — Я умираю.

— Тьфу-тьфу-тьфу, ваше величество. Не накликайте. Вы еще молоды, чтобы думать о смерти.

— Да. Слишком молод чтобы…

Сердце стучало так сильно, что король стал запинаться.

— Что… что со мной?

— Вы устали, ваше величество, — мейстер поднял стакан, налил в него воды и поднес к губам венценосной особы. — Выпейте.

Король потянулся к воде, но у него не хватило сил, чтобы сделать даже один глоток. Перед его глазами внезапно потемнело, вода показалась ему черной, а потом… темно-фиолетовой.

— Зелье! — простонал сартрский правитель.

— Что, ваше величество? Какое зелье?

Сердце Фархата замедлило ход. Он все понял и внезапно успокоился.

— Вильковест погиб, а теперь умираю и я. Тобош…

— Не говорите так, ваше вели…

— Не перебивай! — поднял слабую руку король. — Я не знаю, сколько у меня времени!

Сартрский правитель схватил мейстера за грудки и притянул к себе.

— Слушай и запоминай. Первое. Мое тело доставишь в Сартр, хочу быть похороненным на родной земле. Похороны скромные, не заслужил я пышных проводов. Второе. Тело Вильковеста найдешь и отдашь каюрцам, я им обещал. Третье. Войну прекратить. Возвращаемся домой. Все равно я уже ничего не сделаю. Понял?

— Н-но…

— Понял меня, спрашиваю?!

— Понял, ваше величество, — сглотнул мейстер. — Похороны скромные, тело Вильковеста отправить в Каюри, войну прекратить.

— Лично за всем проследи, — распорядился Фархат. — А чтобы никто не сомневался в твоих полномочиях, назначаю тебя первым королевским министром. Быстро! Достань бумагу!

Тобош с круглыми от ужаса глазами нырнул под сиденье, а король оперся спиной о стену кареты. Тело слабело, жизнь вытекала из него, как вино из дырявого сосуда.

— Вот, ваше величество.

Фархат взял чернильницу, окунул перо и размашисто написал: "Сим назначаю мейстера Тобоша первым королевским министром". Поставил подпись и, окунув в чернила палец, припечатал в самом низу.

— Не по форме, но на церемонии времени нет… Сними с меня сапоги… Жарко…

Новоиспеченный министр поспешил выполнить последнюю просьбу короля. Фархат закрыл глаза и прошептал:

— Бедная моя Сиянка, несчастная моя девочка, она праздновала свое совершеннолетие без отца, и теперь ей предстоит…

Что предстоит, сартрский правитель сказать не успел. Веки его потяжелели, язык перестал слушаться. Он засипел и обмяк.

— Ваше величество! Ваше величество!

Тобош дважды ударил короля по щекам, но это не помогло. Сартр осиротел. Фархат отправился на небеса. Или к Ярдосу. Это уж как решит всемилостивейшая Айша.

Дрожащей рукой новоиспеченный министр достал из нагрудного кармашка платок и прикрыл им лицо мертвеца.

— Да будет твой путь короток, а блаженство вечно!

Тобош шмыгнул носом, сложил королевский указ и спрятал во внутреннем кармане. Теперь он новый министр! А это значит, власть и деньги. Много денег. Он сможет купить себе дом, жениться на красивой и богатой девушке и купить драгоценности. Такие, каких не видывал и сам король.

Взгляд министра переместился вниз. На среднем пальце правой руки усопшего радужными искрами блестело большое золотое кольцо с крупным самоцветом.

— Вам оно теперь без надобности, — извиняющимся тоном произнес Тобош.

Он снял кольцо с королевского пальца, немного подумал, расстегнул нательную цепочку с медальоном, изображающим земное воплощение всемилостивейшей Айши, и продел ее в кольцо.

— Там ты будешь в безопасности, — улыбнулся министр и спрятал кольцо под рубаху. — Кучер! Гони!

"Тебе правда лучше?" — спросил Янек, вглядываясь в оранжевые глаза дракона.

"Правда. Ты меня спас", — ответил Эргхарг, поднимаясь с камней.

"Я испугался, — признался молодой человек. — С какой высоты мы упали?"

"Неважно. Главное, что все обошлось. И-ши творит чудеса. Сам-то цел?"

"Вроде. — Янек посмотрел на тело колдуна, и его затошнило. — Сможешь подняться в воздух?"

"Думаю, да. Ты хочешь поскорее убраться отсюда, понимаю".

"Мы выполнили свою задачу, сделали все, что смогли. Теперь пусть работают другие".

"Согласен. Садись".

"Подожди минутку".

Как Янеку ни было противно, уходить, не обыскав тело колдуна, было нельзя. Во-первых, у Вильковеста могло остаться что-то, что может помешать грядущим мирным переговорам, во-вторых, попав в недостойные, руки это что-то может развязать новую войну, а в-третьих… луноликий втайне надеялся, что таинственное что-то поможет ему понять природу магии, увеличить ее силу и научиться ею управлять так, как управлял колдун.

Молодой человек подошел к телу, откинул плащ и, старательно отводя глаза от треснувшей, словно переспелый арбуз, головы, проверил карманы и нательные амулеты. Увы, улов был невелик: три кольца со странными символами, маленький кинжал с практически полностью сточенным лезвием и подвеска-флакон с непонятной жидкостью внутри.

"Похоже, ничего стоящего".

"Проверь седло", — посоветовал Эргхарг.

К мертвому дракону подходить хотелось еще меньше, чем к мертвому колдуну. Даже теперь, когда белый гигант не мог никому навредить, Янеку было неприятно приближаться к нему.

"Это просто огромная гора мяса", — успокоил он себя.

"Мы не едим себе подобных", — оскорбился Эргхарг.

"Прости. Ты не так меня понял".

"Я еще недостаточно окреп для того, чтобы поддерживать с тобой постоянную связь", — извинился истинно свободный.

Янек забрался на мертвого хищника и обыскал седло. К нему было приторочено много вещей, но молодой человек заинтересовался лишь одним мешком — самым невзрачным. От него веяло тьмой, в нем наверняка должны были находиться артефакты, заряженные сильной магией.

Янек взял мешок и спрыгнул на землю.

"А теперь полетели".

В ушах привычно свистел ветер, далеко внизу проносились крестьянские поселения, поля и рощицы, дракон летел над Ви-Элле.

"Думал, теперь нам нет необходимости облетать Ил'лэрию", — с сомнением заметил Янек.

"Сократить путь не получится", — возразил дракон.

"Но мы убили колдуна!"

"Вот когда об этом сложат песню, и когда про это узнают все остроухие, тогда я, пожалуй, рискну".

Янек засмеялся.

"Когда мы прилетим к ключу, и если он действительно исполняет желания, я это загадаю".

"Не смейся", — обиделся Эргхарг.

"Прости. Для тебя это серьезно. Но ведь легенды могут лгать".

"Не готовь меня к разочарованию, — фыркнул дракон. — В моей жизни их было столько, что хватит на пять твоих".

"Кстати, о разочарованиях. Ты слишком мало о себе рассказываешь. Я не знаю о тебе практически ничего! Сколько тебе лет?"

"Двести семнадцать, — улыбнулся дракон. — Я еще молодой".

"А за что тебя прогнали из Аркан?"

"Не прогнали, а изгнали. Это разные вещи".

"И все-таки?"

"Узнаешь в свое время".

"Когда закончится срок изгнания, ты вернешься в горы?" — задал луноликий очередной вопрос.

"Вернусь, — подтвердил дракон. — Там мой дом. И он станет и твоим тоже. Если, конечно ты сам этого захочешь и если…"

"Что?"

"Ничего. Держись крепче!"

Эргхарг увеличил скорость. Янек отпустил усы истинно свободного и обхватил его шею руками. Он был счастлив, как только может быть счастлив луноликий. И чувствовал, что дракон тоже счастлив, как только может быть счастлив истинно свободный.

"Надеюсь, так будет очень и очень долго", — мысленно улыбнулся Янек.

"Я тоже на это надеюсь, — ответил дракон и поскорее прогнал из памяти слова Гаргхортсткора. — Я тоже на это надеюсь".

КОНЕЦ.