"Дрессировщик драконов" - читать интересную книгу автора (Одинец Илья)

Глава 1 Оранжевый глаз дракона

— Дракона везут! Смотрите! Смотрите!

Услышав крик ребятишек, Янек так поспешно вскочил и завертел головой, что едва не свалился с крыши хозяйского дома.

— Настоящий дракон! — к первому детскому голосу присоединился второй, и через секунду на дорогу высыпала ребятня.

Дракона действительно везли. Самого настоящего. За восемнадцать лет жизни Янек никогда не видел животных, крупнее коровы, а тем более, обладающих магией, поэтому подошел к самому краю, чтобы рассмотреть заморское чудо во всех подробностях.

По пыльной деревенской дороге, достаточно широкой, чтобы на ней могли разъехаться две телеги, переваливалась на ухабах кибитка, запряженная шестеркой коренастых коней. На козлах сидел хмурый мужчина в черных кожных сапогах, кожаных штанах, серой рубахе и длинном черном кожаном плаще. Он бросал по сторонам на выстраивающихся вдоль дороги детей и взрослых настороженные взгляды и предостерегающе взмахивал кнутом.

— В сторону! В сторону! Это вам не медведь! Дохнет огнем, дотла спалит!

Сзади к кибитке с помощью двух толстых цепей была прикреплена огромная клетка на колесах. Такую клетку в Трире не купишь, да и в самой столице наверняка не найдешь, ее делали по специальному заказу. Янеку хватило одного взгляда, чтобы распознать работу мастера: крепкие обода, мощные оси, плотно подогнанные друг к другу доски настила и прутья из цельных стволов яруги. Между прутьями можно было рассмотреть что-то черное, какую-то большую живую тень, но подробностей со своего места молодой человек не увидел — мешала наброшенная на клетку ткань, призванная, видимо, защитить дракона от солнца.

Янек подбежал к противоположному краю крыши, где стояла лестница, поставил ногу на перекладину, чтобы спуститься и присоединиться к зевакам, и услышал гневный окрик хозяина:

— Куда собрался, бездельник?! А ну живо на место! И чтобы вся округа слышала, как ты работаешь!

Янек стиснул зубы. Он нанялся к Пыперу чинить крышу, а Пыпер, относился к плотнику, как к собственности: заставлял работать с раннего утра до полуночи, "забывал" позвать к обеду и при каждом удобном случае оскорблял и ругал "нерадивого работника" на чем свет стоит, хотя Янек честно отрабатывал обещанные тридцать тонге[1] и даже не просил задаток.

Молодой человек вернулся на свой наблюдательный пункт и увидел Пыпера. Хозяин, сверкая на солнце лысеющей макушкой и смешно переваливаясь на коротких толстых ножках, спешил к дороге. За ним, придерживая подолы платьев, бежали супруга и единственная дочь — пятнадцатилетняя Вилька. Обе — точные копии Пыпера: полные, коротконогие и наглые.

— Пропустите! — приказал толстяк, продираясь сквозь толпу. — Вилька! Иди сюда! — крикнул он, расталкивая зевак. — Двигайся, кому говорю! А ну расступись!

Телега с черной тенью внутри медленно ехала мимо. Янек тщетно пытался рассмотреть дракона и отчаянно завидовал ребятне, которая визжала от восторга и показывала пальцами.

Когда клетка с драконом скрылась за поворотом, молодой человек вздохнул и вернулся к работе. Сегодня Пыпера лучше не злить, ведь если в Пестяках объявился дракон, значит, его везут в город, где дрессировщик обязательно устроит представление. Пропустить это представление Янек просто не мог.

К ужину Янека, конечно, никто не позвал. Он сам спустился с крыши, когда из трубы стал подниматься аромат тушеного мяса, и прошел в горницу. За резным столом собрались: Пыпер, его супруга, дочь Вилька и два незнакомца. Первый — такой же толстый, как Пыпер, темноволосый мужчина с картофелеобразным носом, второй — молодой человек, совсем не толстый, но волосы и нос у него были точь-в-точь как у соседа. Оба важные, чванливые, наряженные по последней столичной моде.

Пыпер тоже постарался произвести впечатление и ради гостей надел новые штаны и синюю шелковую рубаху с золотым шитьем по вороту, а женщины — богато украшенные сарафаны и кокошники. Вильке разрешили напомадить губы и она, гордая и довольная, поминутно заглядывала в маленькое зеркальце.

Стол по случаю приезда гостей тоже преобразился, выставляя напоказ богатство и щедрость хозяев дома. Кроме мяса, выложенного в огромное блюдо, Янек разглядел жареных куропаток, овощное ассорти, маринованные рыжики, картошку с луком, два графина с квасом и бутыль синего вина. Десерт в виде бочонка меда и яблочного пирога скромно притулился на краю — до десерта, если уж на столе объявилось синее вино, дело не дойдет.

Янек сглотнул и поздоровался.

— Сядь на лавку, — приказал Пыпер и продолжил прерванный разговор: — Пестяки — не столица, конечно, но и не бедствуем. До Трира от нас полдня пешком, так что все имеется, все столичные новинки. Что касаемо нарядов, или там вещиц заморских — нате-пожалуйста. Вилька недавно комод купила. Целых двести тонге отдали, ну уж чего ради единственной доченьки не сделаешь. Из настоящего плисарового дерева. Так что землицу здесь покупайте обязательно, пока недорогая. Через годок, глядишь, торговцы очнутся, да цены подымут, слишком уж до Трира близко, да тракт тута рядышком проходит.

Янек послушно опустился на лавку, он понял, что происходит: Пыпер пытается продать двум столичным простакам землю. Простаки местных цен, конечно, не знают, на селян смотрят снисходительно, и у соседей поинтересоваться ценами не подумают. Пыпер так задурит им голову, что они выложат за никчемный надел три, а то и все четыре стоимости. Часть полученных денег хозяин потратит на приобретение очередного никчемного надела, а на остальное будет покупать Вильке комоды.

— У меня друг в Совете, — Пыпер собственноручно положил в тарелку гостей картошку и рыжики, — так он по секрету шепнул, что в следующем году будет предлагать присоединить наши Пестяки к пригороду, и тогда цены уж точно до небес взлетят. У нас ведь тут прочти что Трир. Доча у меня уж на что привередливая, а в город перебираться не желает.

— А чего перебираться, — вмешалась в разговор Вилька, — коли город сам к нам переберется? У нас тут все свое: мастерские, рынки, балаган, а днем даже дракона привезли.

— Настоящего дракона? — удивленно поднял брови толстяк.

— Самого настоящего, — подтвердил Пыпер. — В столицу едут. Ну, и у нас, знамо дело, представление устроят. То есть не у нас тут, в Пестяках, а в Трире, на главной площади.

— Далековато, — сморщил картофелеобразный нос молодой человек.

— Сосем рядом, — запротестовал Пыпер. — Завтра, если пожелаете, съездим, на представление посмотрим. Прокачу со всеми удобствами. К полудню доберемся.

Янек, которому не предложили даже хлеба, кашлянул.

— Ну, чего людям мешаешь? — огрызнулся Пыпер. — Не видишь, заняты мы!

— Мне бы, хозяин, уехать завтра.

— Ишь, чего захотел! Это по какой такой надобности? На дракона поглядеть охота? — и Пыпер обернулся к гостям. — Вот чего у нас тут не как в столице, так это работники. Глаз да глаз за ними нужен! Едва отвернешься, так тут же сбегут, лишь бы ничего не делать.

— Я почти закончил, — возразил Янек. — А вы даже задаток не заплатили.

— Шиш тебе, а не задаток! Крыша, как текла, так и течет! Не выпущу со двора, пока не починишь! Да поторопись! Я тебя даром кормить не буду! Ишь, пристроился к хозяйскому столу! Марш во двор! И никаких драконов!

— Крыша почти готова и нигде не течет!

— Течет-течет, — поддакнула отцу Вилька. — Сама видела. Выгони его, папенька, мы нового работника найдем.

— Нет уж! Харчи мои ел, пусть дорабатывает! Пшел во двор! А завтра чтобы весь день молотком стучал! Я проверю! У соседей спрошу!

Вечером от злости и обиды Янек долго не мог заснуть, но молодой организм взял свое, и утром плотник проснулся бодрым и довольным. Он поедет на представление! И Пыпер об этом не узнает!

Первым делом Янек пробрался на кухню и положил в вещевой мешок свой так и не съеденный ужин и завтрак: взял мяса, завернул в тряпицу картошку, не забыл прихватить большой кусок яблочного пирога, до которого вчера у гостей так и не дошли руки, а также бутыль кваса. Пыпер не обеднеет, а молодому человеку нужно подкрепиться, чтобы урчащий желудок ненароком не привлек к себе ненужного внимания.

Вторым шагом был уговор с кучером. Кучер — рыжий бородатый дядька — оказался незлым парнем, и за небольшое вознаграждение пообещал помочь. Когда гости усядутся в коляску, Янек пристроится сзади, за вещевым ящиком. Места там мало, и Вилька, например, не уместилась бы, но молодому человеку желающему попасть на представление с настоящим драконом, достаточно. Стоит только держаться за ящик и не спускать ноги к земле.

Третьим пунктом числился обман Пыпера.

Янек, насвистывая, поднялся на крышу и принялся мастерить. Хозяин предупредил, что будет спрашивать у соседей, слышали ли они стук молотка, но не сказал, что молотком обязательно должен стучать Янек. Молодой человек намеревался прикрепить к трубе крестовину, а к ней подвесить колотушку. Ветер будет раскачивать колотушку, а та бить точнехонько по блестящей металлической оковке трубы. Звук, конечно, получится не такой, как от настоящего молотка, но все соседи его услышат.

Закончив мастерить хитрое приспособление, Янек сел на крыше в ожидании выхода гостей и принялся завтракать.

Пыпер вышел первым. Выглядел хозяин неважно — о себе давали знать раннее пробуждение и вчерашнее синее вино. Бутылки на троих оказалось чересчур много, Пыперу следовало бы об этом подумать, но он наверняка хотел напоить гостей, а самому отказаться от божественно-вкусного напитка силы воли не хватило. Хозяин надел новую алую рубаху и подпоясал штаны широким ремнем с серебряной пряжкой, однако помятая физиономия портила весь вид. Несколько сглаживали неважное впечатление от пестяковцев Вилька и ее мать — барышни не пили и нарядились, словно на свадьбу. Хозяйка улыбалась во весь рот и прижимала к животу огромную корзинку с провизией, а Вилька только не прыгала от счастья. Ну еще бы! Она увидит настоящего дракона!

Гости выглядели чуть лучше Пыпера, по крайней мере, их глаза не налились красным, и шатало их ощутимо меньше. Видимо, в столице синее вино не такая уж редкость. Тем не менее, молодой человек то и дело тер висок, а толстяк жмурился, словно неяркое утреннее солнце казалось ему факелом, поднесенным к самому носу.

— Работаешь? — Пыпер с трудом поднял голову и посмотрел на Янека. — Работай. Чтоб к вечеру закончил! Иначе выгоню!

— Выгонит! — хохотнула Вилька, и первая забралась в подъехавшую коляску.

Пыпер, пыхтя, подсадил пышнотелую супругу и помог сесть гостям, а сам взгромоздился последним. Пришла очередь Янека.

Молодой человек слетел с крыши по лестнице и прижался спиной к воротам. Теперь кучер должен отвлечь сидящих в коляске, и плотник проберется на свое место.

— Ой-ой-ой, — запричитал рыжебородый, хватаясь за живот. — Ай, мамонька!

— Чего воешь? — Пыпер обернулся к сидящему на козлах. — Трогай! К обеду должны быть в Трире, представления начинаются в полдень.

— Ой, мамочки! — не слушал конюх. — Помираю!

— Да чего с тобой? Живот прихватило?

Рыжебородый театрально всплеснул руками и свалился на землю. Теперь на него с беспокойством смотрели все. Янек воспользовался моментом, добежал до коляски и уселся за ящиком для багажа.

— Помираю! — причитал конюх, перекатываясь с боку на бок. — Ой, худо мне, люди добрые! Воды! Воды!

— Ишь какой! Воды ему подавай! — прикрикнул Пыпер. — Да у тебя, брат, похмелье! Вылакал, небось, остатки хозяйского вина, теперь мучаешься.

Пыпер дотянулся до лежащего на козлах кнута и, размахнувшись, хлестнул кучера.

— А ну вставай! В город нам надобно!

От удара конюх подскочил, словно его ткнули вилами в бок, и вскарабкался на козлы.

— Н-но! Пошли, родимые! — свистнул он.

Коляска тронулась.

Янек схватился за ящик и приготовился к приятному путешествию.

От Пестяков до Трира действительно было около шести часов пешего пути, совсем недалеко, в этом Пыпер столичным гостям не солгал, однако никакого друга в Совете у хозяина никогда не было, и никто не собирался присоединять захолустную деревушку к пригороду третьего по величине города Миловии. Цены на землю в Пестяках никогда не поднимутся. Торговцам, путешествующим по тракту, незачем сворачивать в деревню, они направляются прямиком в Трир, и вчерашний заезжий дракон — редчайшее исключение из правил. Скорее всего, его дрессировщик хотел собрать на представление побольше народа, а может, заехал в деревню, чтобы пополнить запасы провизии, ведь дракон наверняка съедает на обед и ужин по целой корове.

Задумавшись о драконе, Янек не заметил, как коляска выехала из Пестяков. Больше не было слышно лая собак и привычных звуков деревни, зато разговор в коляске оживился. Пыпер распаковал корзину и гости, освежившись пивом, заметно повеселели.

— Драконы — большая редкость, — заметил Пыпер. — Так что сами можете судить о наших Пестяках.

— Да, — кивнул толстяк. — Коли к вам драконов завозить начали, значит и верно скоро к пригороду присоединят.

— Садов вдоль дороги насадят, — продолжал вдохновенно врать Пыпер. — Будем ехать и яблоки с веток кушать. Покупайте землю, пока дешево, не прогадаете.

Янек не видел гостей, но представил, как они многозначительно переглянулись. Купились, наверняка купились. На дракона и друга в Совете.

— Дорога недлинная, — разглагольствовал Пыпер. — Места красивые, а пока едем, можно и байками развлечься.

— Папенька, расскажи про дракона, — попросила Вилька.

— Ну, — Пыпер кашлянул, — я не очень много о них знаю, вот у господина Крахта спроси, у них в столице драконы чаще бывают.

— Расскажите, — заканючила Вилька. — Они очень злые?

— Очень, — подтвердил Крахт. — Трижды на представлениях был, и до сих пор удивляюсь, как дрессировщики с этими тварями справляются. Огнем плюются, хвостом себя по бокам стегают, могут и с ног свалить, если поближе подойти. А дрессировщик ничего, рукавом взмахнет, волшебные слова скажет, и дракон ласковей кошки становится.

— А что они умеют?

— Они умеют подчинять огонь. Впрочем, на представлении все сами увидите.

Вилька замолчала, а Пыпер снова затянул песню о прекрасном будущем Пестяков. Янек некоторое время слушал, а потом задремал.

Проснулся часа через три, когда коляска подъезжала к Триру. Если бы Янек сидел на козлах, он увидел бы огромные каменные ворота с надписью "Добро пожаловать в Южные земли" и красно-зеленые флаги, свидетельствующие о начале сезона ярмарок. Но со своего места молодой человек рассмотрел только почетный караул, который отдавал честь всем приезжим, и корзину для пожертвований. Но и без этого в Трире было на что посмотреть.

Главная дорога была выложена гладким, отполированным до блеска тысячью ног булыжником и вела к центральной площади, где устраивались ярмарки и представления. Дома вдоль улицы казались такими же торжественными, как ворота при въезде — двухэтажные, украшенные мозаикой, они махали прохожим цветными ладонями занавесок и отражали чисто вымытыми стеклами солнечные зайчики.

Прохожие тоже выглядели празднично. По крайней мере, Янек, всю жизнь проживший в Южных Провинциях, никогда не видел подобных нарядов. Женщины носили широкие длинные сарафаны, украшенные шелковыми лентами, вышитые жупаны, крупные бусы, звенящие серьги и браслеты и широкополые шляпы, а мужчины — разноцветные рубахи и штаны десятка разных фасонов.

Повсюду шла торговля. Бродячие лоточники предлагали пирожки, баранки, цветные леденцы, кольца, браслеты и миниатюрные копии главных ворот, вылепленные из соленого теста или глины. Из окон зданий высовывались пышнотелые матроны, демонстрирующие вышитые полотенца, скатерти и салфетки; в одном месте прямо вдоль дороги выстроились в ряд бородатые старички, нахваливающие плетеные корзины. У торговцев толпились покупатели и просто зеваки, отовсюду слышался оживленный говор.

Через некоторое время коляска свернула на боковую улочку и остановилась около кабачка со странным названием "Синее искушение".

— Дальше ходу нет, — предупредил рыжебородый кучер. — Дальше, господа хорошие, извольте прогуляться ножками. А я тута подожду.

Коляска качнулась, и Янек понял, что пора уходить. Он осторожно опустил ноги на землю и, пригнувшись, бросился за угол ближайшего дома. Там он огляделся, запоминая место, чтобы после представления быстро найти коляску, и направился в сторону главной улицы вместе с основной частью толпы.

Судя по количеству народа, до представления оставалось совсем немного времени. Огромная площадь, где могла разместиться небольшая армия, была запружена людьми, которые стояли так плотно, что пройти к сцене не было никакой возможности. Янек трижды пытался протиснуться к центру, но смог пройти лишь на два лошадиных крупа. Народ жаждал зрелищ и не желал пропускать кого бы то ни было вперед. Нужно искать другой путь.

Молодой человек выбрался из толкучки и пошел к домам, окружившим помост с трех сторон. На крышах и карнизах стояли и сидели люди. Обзор у них был получше, но лишних мест не наблюдалось. Три мощных вяза с западной стороны площади были увешаны людьми, как яблоня яблоками в урожайный год. Янек покачал головой и нырнул в подворотню. Там народа не было совсем. Молодой человек пошел вперед, надеясь обойти площадь и очутиться позади сцены. Может быть, оттуда можно пробраться к помосту.

Дворы разительно отличались от главных улиц: если в городе царствовала богиня достатка Айша, то это царство принадлежало Ярдосу, богу пустоты, мрака и обездоленности. Домики казались маленькими, темными и совсем не праздничными. На куче картофельных очисток, сваленных в углу, дремал облезлый пес. Седовласая бабуля, высунувшись в окно второго этажа, вылила на улицу помои, едва не окатив Янека.

Вот оно — отличие города от деревни: в Пестяках и десятке других деревень, где довелось в поисках работы побывать Янеку, дворы ничем не отличались от главной улицы, везде было одинаково бедно, но чисто, а здесь словно переплелись два мира. Мир света, доброты и праздника, и мир грязи, темноты и уныния.

Молодой человек невольно ускорил шаги, торопясь вернуться на главную улицу, и свернул за угол. Возле кучи мусора на перевернутой вверх дном плетеной корзине сидел абсолютно лысый мальчишка, лет десяти, и плакал. Рукав его вышитой блестящими нитками рубахи был разорван, на правой скуле наливался синяк.

— Эй, ты чего? Тебя ограбили? — спросил Янек.

Паренек быстро вытер слезы и отвернулся.

— Иди, куда шел, — недружелюбно огрызнулся он.

Янеку тоже было бы неприятно, если бы в его дела стали вмешиваться посторонние, но мальчишку явно кто-то обидел, поэтому он спросил еще раз:

— У тебя точно все в порядке?

— Точно.

Конечно, ничего в порядке не было, в десятилетнем возрасте мальчишки считают себя слишком взрослыми, чтобы вот так реветь, сидя на перевернутой корзине в грязной подворотне. У него что-то случилось. Что-то серьезное. Навязываться Янек не собирался, но и просто так бросить мальчишку совесть не позволяла.

— Я иду к сцене, — как можно небрежнее бросил он, — если что… догонишь. Только поторопись, представление вот-вот начнется.

— Не начнется, — буркнул лысый, не оборачиваясь, и вытер лицо ладонями.

— Начнется, — усмехнулся Янек и попробовал зайти с другой стороны. — Пойдем! Посмотрим на дракона, говорят, он огнем плюется.

Мальчишка обернулся. Он больше не плакал, хотя его глаза все еще блестели.

— Не плюется, а выдыхает, — с видом знатока поправил мальчишка и неожиданно предложил: — Хочешь посмотреть на дракона вблизи? Пошли, проведу тебя в одно место.

Лысый поднялся и бодро зашагал по грязной улочке, не дожидаясь Янека. Юноша прибавил шагу, догоняя странного мальчугана, и пошел рядом:

— Меня Янек зовут.

— Элиот, все так же не поворачивая головы ответил лысый.

Янек недоверчиво посмотрел сверху вниз на своего нового знакомого, пытаясь понять, можно ли верить тому, что тот говорит, а потом не удержался от вопроса:

— Ты видел дракона? Знаешь, какого он цвета? Говорят, самые злые — красные.

— Не верь, — махнул рукой мальчик. — Самые злые — зеленые, хотя характер от цвета не зависит.

— А от чего зависит?

— Не знаю, пожал узкими плечами мальчишка, а потом насмешливо прищурился. — Вот твой характер от чего зависит?

— Ну… я такой, какой есть.

— Вот и драконы так же.

Янек помолчал немного, а потом не выдержал:

— Откуда ты столько знаешь?

— Знаю, — Элиот поморщился, словно вспомнил что-то не очень приятное, и вздохнул. — Дракон зеленый, и нам направо.

Молодые люди обогнули площадь по широкой дуге и вышли к высокому забору, сделанному из плотно пригнанных друг к другу досок. Такой просто так не перелезешь, да и перелезать надобности не было — за забором находились два больших сарая, в которых жили и готовились к представлению приезжие артисты. Зевакам там не место.

Вдоль забора прохаживались двое смотрителей. Один из них подозрительно посмотрел на Янека, а лысому приветливо махнул рукой.

— Пошли, — паренек отодвинул одну из досок, открывая проход. — Пора начинать представление.

Сараи больше походили на коровники — были вытянутыми в длину, словно внутри планировали расположить целое стадо, и построены из неструганных досок. Янек неодобрительно покачал головой — в дождливую погоду артистам придется несладко. Может, после того, как он закончит ремонтировать крышу Пыпера и придет в Трир, стоит попробовать наняться на ремонт этих сооружений? Да и сцена наверняка тоже нуждается в обновлении.

— За той постройкой, — Элиот указал рукой на второй сарай, — сцена. Залезай на крышу, оттуда самый лучший вид.

— Спасибо, — Янек пожал лысому руку. — Но тебе точно не нужна помощь?

— Точно. Иди.

Плотник подошел к сараю, и увидел приставную лестницу. Видимо, с этой крыши частенько наблюдают за представлениями приближенные к актерам. Вот и он невольно попал в группу избранных.

Янек взобрался на крышу и понял, что ему крупно повезло: с высоты открывался замечательный вид на площадь и сцену. Народа собралось столько, что рябило в глазах, это было настоящее людское море, оно колыхалось, кричало, звенело монетами и улюлюкало, люди ждали начала представления. Сцена начиналась прямо под ногами, ни у кого, даже у сидящих на крышах домов не будет такого вида, но пока на сцену Янек не смотрел, он осматривал закулисье.

Знакомая кибитка стояла у дальней стены первого сарая, клетка была по-прежнему привязана к ней толстыми цепями, однако внутри никого не было. Видимо, дракона завели внутрь одного из сараев. Янек лег на живот и заглянул в щель между досками крыши. Прямо под ним, скрестив руки на груди, стоял человек, тот самый, что сидел на козлах кибитки. Незнакомец что-то говорил Элиоту, но Янек слышал только шум толпы и не мог разобрать ни слова. Его новый друг снял порванную рубаху и ушел в дальний угол, в темноту, где плотник не мог его рассмотреть, а через минуту прошел к двери, ведущей на сцену. Он переоделся в синий балахон, вышитый золотыми узорами, а в руках держал два обруча, увешанных лентами и бубенцами.

Янек подобрался ближе к краю крыши и приготовился наслаждаться чудесами.

По случаю приезда в город дракона, выход на сцену расширили и украсили цветами, а по бокам поставили два ящика с песком, видимо, на тот случай, если дрессировщик плохо справится со своей работой и начнется пожар.

Появление Элиота толпа встретила оглушительным шумом. Мальчик вышел в центр сцены, поклонился, широко разведя руки с обручами в стороны, и зазвенел бубенцами, ожидая наступления тишины. Когда гул толпы немного стих, Элиот громко произнес:

— Здравствуйте, люди Южных земель славного королевства Миловия! Из чудесного царства О-шо прибыл в ваш город великий мастер Дагар! Он привез с собой огромного дракона, и покажет вам чудеса дрессировки! Давным-давно, двести лет назад, когда мастер Дагар не был мастером и имел в кармане лишь несколько йе, он увидел портрет принцессы далекого королевства. Девушка была столь прекрасна, что сама богиня Айша с завистью взирала на красавицу. Мастер влюбился и решил во что бы то ни было увидеть красавицу. Он переплывал широкие бурные реки, переходил бескрайние равнины, преодолевал жаркие безводные пустыни, и принес в подарок принцессе самое дорогое, что у него было — свое сердце. Красавица полюбила Дагара, но жестокий король, отец принцессы, запер дочь в высокой башне. "Если хочешь быть с ней, — сказал он Дагару, — принеси мне сердце зеленого дракона"! Мастер отдал бы жизнь ради красавицы, и, не раздумывая, отправился в самое страшное и опасное место на земле — в горы Арканы. В царство драконов!

Толпа внимала Элиоту с открытыми ртами, Янек улыбнулся бы, глядя на зрителей, если бы не подозревал, что тоже слушает рассказ лысого паренька с открытым ртом. В своей жизни он путешествовал только по Южным Провинциям и не видел ни гор, ни пустынь, ни драконов.

— Мастер шел много дней и ночей, — продолжил Элиот, — пока не пришел к высокой черной скале. На ее вершине сидел зеленый дракон, самый злой и опасный из всех драконов. "Мне нужно твое сердце! — крикнул мастер. — Спускайся! Будем биться в честном бою!" Но драконы существа глупые и неразумные. Зверь увидел человека и спикировал вниз, чтобы растерзать несчастного, посмевшего придти на границу Аркан. Мастер не испугался, и когда дракон подлетел совсем близко, схватил его за усы. "Подчиняйся!" — крикнул Дагар. И дракон послушно лег у его ног. "Ты подчинился, — произнес мастер, — и я не стану тебя убивать. Мы пойдем к королю, и я обменяю твое сердце на руку его дочери". Увы, история великой любви закончилась печально. Когда Дагар пришел к королю, его возлюбленную уже выдали замуж, и мастеру ничего не оставалось, как уйти восвояси. С тех пор он путешествует по свету и показывает чудесные представления вместе с тем самым драконом, страшным и ужасным Эргхаргом!

Элиот поклонился, зазвенел бубенчиками и отошел в сторону.

Толпа замерла, а Янек придвинулся так близко к краю крыши, что едва не свалился прямо на сцену.

Из сарая вышел мастер. Вместо кожаных штанов, жилета и плаща, на нем были надеты мягкие сафьяновые туфли, ярко-красные облегающие трико и шелковая рубаха так щедро расшитая бисером, что определить ее цвет не представлялось возможным. Его черные волосы были густо смазаны жиром и блестели в лучах яркого полуденного солнца. Он поднял руки и под громкие рукоплескания поклонился толпе.

— Жители Миловии! Прошу вас отступить на несколько шагов назад и не приближаться к сцене! Драконы злые и непредсказуемые животные, они могут поранить вас или обжечь огненным дыханием! Назад! Отступайте!

Дагар сделал руками движение, словно отталкивал от себя настырную портовую шлюху, и толпа заволновалась.

— Назад, прошу всех отойти на несколько шагов назад! У дракона длинный хвост и мерзкий характер! Назад! Отступите на несколько шагов!

Поднялся гул. Передние ряды не хотели уходить от сцены, а задние не хотели отступать еще дальше, поэтому мастера никто не послушался. Впрочем, Дагара это не расстроило. Он снова поклонился и протянул руки к украшенному цветами входу в сарай.

— Встречайте! Дракулус вульгариус! Дракон Эргхарг!

Площадь замерла, и Янек явственно услышал скрип досок. Дракон вышел на сцену.

Зверь оказался гораздо крупнее, чем казалось молодому человеку, когда он рассматривал клетку. Видимо об удобстве животного во время путешествия никто не думал, или дракон сильно увеличился в размерах с того времени, когда мастер заказывал его "дом на колесах". Дагар едва доставал ему до плеча, голова дракона возвышалась над сараем на добрых два человеческих роста. У Янека возникло сильное желание спрыгнуть с крыши и отбежать подальше, но он лишь отодвинулся от края и дал себе слово впредь не шевелиться. Может, зверь его не заметит.

Дракулус вульгариус оказался очень красивым. Зеленая чешуя переливалась на солнце сотней оттенков, массивное тело казалось изящным, а голова, несмотря на страшную зубастую пасть, аккуратней. С морды дракона свисали два длинных белых жгута — те самые усы, которые упоминал Элиот. Ушей Янек не увидел, зато заметил выделяющиеся надбровные дуги и гребень, начинающийся на макушке и проходящий через все тело.

Длинная шея плавно переходила в туловище, на котором чешуйки были гораздо крупнее. Лапы заканчивались острыми когтями, а хвост — пятью или шестью шипами. Но самым интересным в драконе были его крылья. В сложенном состоянии они походили на зеленый кожаный плащ, такой мелкой чешуей они были усеяны. Концы их волочились по полу, и до Янека долетал их шорох, от которого по спине бежали мурашки.

Дракон остановился в центре сцены и повернул голову. Создалось впечатление, будто животное рассматривает людей и выбирает, кого бы съесть на обед.

— Гха! — Эргхарг выдохнул и выпустил из ноздрей дым.

Толпа ахнула, завизжали женщины, народ пришел в движение. Передние ряды сообразили, что дрессировщик не просто так просил их отойти от сцены, и подались назад. Задние ряды наоборот, напирали, чтобы посмотреть на дракона поближе. Кого-то придавили, послышались жалобные всхлипы.

Элиот бросил Дагару обручи с бубенцами.

— Подчиняйся! — крикнул дрессировщик, и поднял вверх правую руку.

Дракон повернулся к мастеру, и Янек отчетливо увидел глаза животного. Кошачьи зрачки делили глаза на две половинки, горящие ярким оранжевым огнем.

— Гха! — выдохнул Эргхарг, и в дрессировщика полетели красные искры.

Толпа снова ахнула, а мастер невозмутимо поднял вторую руку.

— Встать! — приказал он.

Дракон отвернулся, словно потерял к дрессировщику интерес, и дернул хвостом. Шипы ударились о доски пола и выбили несколько щепок.

— Встать! — крикнул Дагар и зазвенел бубенцами.

Животное тряхнуло головой и медленно поднялось на задние лапы.

Народ зааплодировал. Со стороны вязов, которые находились вне досягаемости дракона, послышались улюлюканье и свист.

Эргхарг повернул голову и чихнул. Вместе с дымом из его ноздрей вылетели светящиеся звездочки. Они поплыли по воздуху в сторону смельчаков и, не долетев, исчезли. Теперь аплодировали даже те, кто сидел на деревьях.

Дагар бесстрашно подошел к дракону и положил ладонь на его заднюю лапу.

— Лежать!

Животное повиновалось.

— Обратите внимание! — громко произнес Элиот. — Мастер настолько великий дрессировщик, что обходится без пики! Без всякого орудия он может подчинить себе даже самую злобную тварь!

Дагар опустился на пол и сел, опершись спиной о чешуйчатое плечо. Кажется, зверю это не понравилось, дракон прищурился, поднял голову к небу и выпустил струю огня.

Женщины завизжали, и толпа снова пришла в движение.

— Спокойно, жители Миловии! — выкрикнул дрессировщик. — Дракон подчинен!

Эргхарг выпустил в небо еще одну струю, повернул голову и посмотрел на Янека.

Молодой человек замер. Он не смел выдохнуть, не смел пошевелиться, хотя понимал, что нужно бежать с этой проклятой Ярдосом крыши, пока тварь не сделала еще один выдох и не спалила его на месте. Эргхарг смотрел прямо на него, и плотник чувствовал, как холодеют конечности. Если бы он стоял, а не сидел, то обязательно бы свалился.

— Прэско! — выкрикнул дрессировщик очередную команду, не заметив, кого так пристально рассматривает его питомец. — Прэско!

Дракон раздраженно дернул хвостом.

— Прэско!

Послышался звон бубенцов.

Янек понял, что если дракон не отвернется, он задохнется, потому что тело отказывалось вдыхать кислород. Его словно связали тысячью веревок, засмолили и превратили в чучелко.

— Прэско!

Эргхарг отвернулся и поднялся на задние лапы.

— Прэско!

В небо вылетела еще одна струя обжигающего пламени. Янек вздрогнул, и понял, что его тело вновь принадлежит ему. Он отполз к лестнице, не смея оторвать взгляда от дракона, и нащупал ступеньку.

— Десидуэндо! — скомандовал мастер, но дракон снова повернул голову к несчастному плотнику.

Янек замер с занесенной над лестницей ногой и понял, что падает. Нет, пожалуй, не падает, а летит. Быстро летит вниз.

— Десидуэндо!

Перед внутренним взором стояли огненные драконьи глаза, но в то же время Янек отчетливо видел приближающуюся землю: зеленый сочный луг, на котором пасутся странные маленькие, с овцу, коровы.

"Да это же обычные коровы, — догадался Янек, — просто я очень высоко".

В ушах засвистело, в нос ударили запахи: пряный дух мускуса, свежий аромат прохлады горных ручьев и жар приближающейся к лицу земли. В ушах засвистело, шум толпы отступил на задний план, а потом и вовсе исчез. Янек несся к земле, а точнее, к одной из коров — толстой черно-белой буренке с бубенцом на красной ленте обвивавшей шею. Глупая скотина щипала траву и не смотрела вверх. А зря.

Сердце молодого человека бешено заколотилось. Янек сосредоточился на корове, ее бок увеличивался в размерах с катастрофической скоростью. Молодой человек попытался зажмуриться, но понял, что веки его не слушаются. Тридцать локтей[2], двадцать, десять… Буренка не подозревала, что к ней мчится… смерть?

В последний миг мир качнулся, сделал резкий разворот, земля и небо поменялись местами, и Янек стрелой взмыл к облакам. Желудок ухнул вниз и попытался избавиться от содержимого, но сердце бешено стучало от восторга.

— Десидуэндо! — донеслось откуда-то издалека. — Десидуэндо!

Небо качнулось, и полет выровнялся. Теперь молодой человек мог осмотреться. Он парил над огромным лугом, в центре которого мирно паслись коровы. Справа, перепрыгивая с камня на камень, бежала широкая бурная речка, слева виднелись поросшие лесом горбы гор, у подножья которых разместилась аккуратная деревенька. Краски были яркими и сочными, небо излучало чистую лазурь, проплывающая далеко внизу трава казалась изумрудной, и все вокруг было пропитано умиротворением.

Янек чувствовал, как ветер ласкает его обнаженное тело, как сердце наполняется ощущением свободы. Он был драконом, он летал в облаках, он был всемогущ! Мощные крылья уверенно несли Янека-дракона сквозь пространство, а потом сложились, и зверь понесся навстречу земле.

— Это лучшее на свете представление, — выдохнул Янек, открывая глаза, и понял, что лежит на земле рядом с лестницей.