"Дрессировщик драконов" - читать интересную книгу автора (Одинец Илья)

Глава 11 Ловушки

После обеда Эл'льяонт оказался предоставлен сам себе, правда свобода была иллюзорной, ведь его шею, скрытая пышным воротником, обнимала цепь с тильдадильонами, а за спиной, отставая максимум на терелл, шел Тахир.

— Чувствуй себя, как дома, — сказал Фархат, — будь гостем. Осмотрись, а позже мы поговорим.

Конечно, Эл'льяонт чувствовал себя не гостем, а пленником, однако он решил осмотреть замок. Если снять ошейник и воспользоваться магией для побега не получится, он найдет другой путь. Из каждого лабиринта есть выход. Минимум один.

На первый этаж Тахир пленника не пустил. Большая часть комнат на втором этаже замка оказалась закрыта на ключ, а те, куда Эл'льяонту удалось заглянуть, оказались покоями придворных дам или приемными залами, по которым сновали вездесущие слуги, вытирая пыль, поправляя занавески и перекладывая с места на место вещи. Прыгать же с более высоких этажей опасно, а по крышам можно перебраться разве что на сторожевую башню, в которой наверняка находится постоянный охранный пост.

Эл'льяонт вздохнул.

— Сбежать не получится, — предупредил Тахир, угадав мысли мальчика, — можешь даже не пытаться. На ночь тебя запрут в комнате, а днем я буду следовать за тобой, словно тень. Даже если отлучишься по нужде.

— Веселенькие перспективы, — произнес Эл’льяонт. — Тебе что, заняться больше нечем, кроме как меня охранять?

— Твоя охрана, между прочим, дело государственной важности, — заметил лейтенант драгун. — Хотя и плевое.

"Это мы еще посмотрим", — решил про себя мальчик, а слух произнес:

— Подскажи, где комната принцессы.

— Э, брат, шустрый какой, — засмеялся охранник. — К невесте тебе нельзя, она еще не совершеннолетняя. Вот потерпи три месяца, тогда и свадьбу справим. А до свадьбы, ни-ни!

Эл'льяонт фыркнул. Он не собирался покушаться на честь девушки, просто Сиянка показалась ему симпатичной. Мальчик заметил, как она фыркнула, когда он ответил мерзкому старику, пахнущему мертвым волком, значит, тот человек ей тоже не нравится. А если у них нашлась точка соприкосновения, вполне возможно, они подружатся. Ее ведь тоже никто не предупредил о предстоящей свадьбе…

Эльф круто повернулся и бросился к лестнице. Раз уж Тахиру приказано его охранять, пусть побегает, а он запрется в своей комнате. Там хотя бы его спину не будет буравить пристальный взгляд.

Лейтенант королевских драгун оказался хорошо подготовленным к бегу по крутым лестницам, и Эл'льяонту не удалось оторваться. Он подбежал к двери в свою новую комнату и дернул ручку.

— Тахир, — донеслось со стороны окна, — оставь нас.

— Слушаюсь, ваше высочество.

Громила щелкнул каблуками и отступил на два шага. В комнате Эл'льяонта стояла принцесса. На фоне яркого залитого светом окна он не сразу заметил хрупкую блондинку с упрямым подбородком, одетую в бледно-желтое платье. Мальчик закрыл дверь и улыбнулся, раздумывая, как ему следует вести себя с возможной союзницей, чтобы не оскорбить; принято ли в Сартре кланяться, или нужно целовать руку. Но Сиянка, видимо заметив нерешительность Эл'льяонта, махнула рукой.

— Называй меня на "ты".

Мальчик выдохнул и подошел к столу, на котором стояли два чайных прибора.

— Поговорим? — предложила принцесса и первая села на стул. — Ты, правда, эльф?

— Правда.

— У тебя есть магия?

Эл'льяонт кивнул и невольно потянулся к воротнику. Отчего-то ему не хотелось показывать девушке цепочку, обвивающую его шею. Он стыдился ее, хотя не был виноват в ее появлении. К счастью, доказательств Сиянка не потребовала, ограничившись невнятным хмыканьем, и задала следующий вопрос:

— Ты сказал, тебя похитили?

Эл'льяонт снова кивнул. Пока он не знал, что можно рассказать ее высочеству, а о чем лучше умолчать, поэтому ответил кратко:

— Я путешествовал по Миловии, заночевал на постоялом дворе, а утром проснулся уже во дворце. Полагаю, меня перенес старик, который за завтраком стоял за троном твоего отца. Я почувствовал его запах во сне, а потом понял, что не могу проснуться.

— Старик? — лицо принцессы приняло задумчивое выражение. — Значит, он действительно тот, за кого себя выдает. Никакие безделушки эльфов не могут за одну ночь перенести человека так далеко. Он волшебник.

— Старик — маг? Он что, эльф?

— Он дрессировщик, — поморщилась девушка. — Говорит, будто прилетел на драконе и что его зовут Вильковест. Ты слышал о нем?

— Немного.

Мальчик взял чашку чая, и заметил, что его рука едва заметно дрожит. Он испугался. И не без причины. Его похитил легендарный Вильковест! Восставший из мертвых первый дрессировщик! Теперь понятно, как Эл'льяонт очутился во дворце: либо старик каким-то образом превратился в могучего мага, либо заставил дракона перенести своего луноликого и его пленника по воздуху. Ни в первое, ни во второе не верилось, но вот он, Эл’льяонт, сидит во дворце в Тротсе и пьет чай с наследницей сартрского престола.

— Знаешь, Эл'льяонт, во дворце происходит нечто странное, — произнесла Сиянка. — Через три месяца я стану совершеннолетней. Отец решил выдать меня замуж и пригласил самых богатых и влиятельных людей Сартра и соседних королевств. Сегодня утром появился Вильковест, и король разогнал гостей по домам. Думаю, поженить нас, это идея старика.

— Я не гожусь в супруги принцессе! — воскликнул Эл'льяонт. — Я не умею управлять королевством и практически ничего не знаю о Сартре! И никогда не смогу сделать так, чтобы люди и старший народ перестали смотреть друг на друга как на возможных врагов! Почему похитили именно меня, а не сына Гланхейла, нашего правителя? Я даже не эльф, я полукровка!

Сиянка пожала плечами.

— Пока ты не поговоришь с моим отцом, ничего не узнаешь. Он пригласит тебя к себе, будь готов. И не болтай лишнего.

— Чего "лишнего"?! — мальчик стукнул кулаком по столу и поднялся. — Я не просил меня похищать! И жениться не хочу! С какой стати я должен сидеть здесь и делать вид, будто меня все устраивает?!

— Успокойся, — девушка подошла к Эл'льяонту и положила ладонь на плечо мальчика. — Я не виновата в том, что с тобой приключилось. Я о тебе даже никогда не слышала и тоже не хочу замуж. Но уж лучше ты, чем какой-нибудь Скогар.

Эл'льяонт дернул плечом, сбрасывая руку принцессы.

— Значит, ты согласна выполнять все, что скажет Фархат?

— Он мой отец. И король страны, в которой я живу.

— То есть, ты мне не поможешь?

Сиянка опустила глаза.

— Я ничего не могу сделать. Тебя будут охранять, а Тахира не проведешь. Используй магию.

— Я не могу, — Эл'льяонт снова сел за стол. — Должен быть другой выход.

Сиянка помолчала, а потом, оглянувшись на дверь, зашептала:

— Думаешь, мне нравится то, что происходит? Я тоже здесь только пленница и не имею права выбора! Считаешь, я с детства мечтала выйти замуж за человека, которого даже не знаю? Думаешь, мне никогда не хотелось самой принимать решения? Я сама себе хозяйка, но вынуждена подчиняться! Так что не смотри на меня, как на врага!

— Я не смотрю, — буркнул мальчик и отвернулся.

Он думал, что найдет поддержку, но принцесса ничего не может сделать и, кажется, не хочет. Неопытный десятилетний мальчик, каким видит его девушка, неплохая кандидатура в мужья. По крайней мере, Сиянке не придется терпеть рядом с собой какого-нибудь старика. Значит, спасение похищенных, дело самих похищенных. Ни на чью помощь в этом замке рассчитывать не следует, а вне замка у Эл'льяонта никого нет. Мастер Дагар вряд ли обеспокоится его исчезновением, дрессировщик наверняка подумает, что мальчик просто сбежал к матери, и не станет его искать. Все заботы Дагара теперь связаны с его учеником, Янеком, который хочет овладеть мастерством дрессировки. Бывший плотник настоящий ученик, нечета ребенку, которого заставляли заниматься драконом. А больше об Эл'льяонте беспокоиться некому. Только если случится чудо, и Эргхарг каким-то образом догадается, что маленького полукровку похитили, сообщит об этом Янеку, а тот уговорит Дагара отправиться в Сартр. Но даже в этом случае вызволить пленника не очень просто. Его охраняет не только лейтенант драгун королевской армии, но и Вильковест, и, может быть даже дракон.

Таким образом, надеяться не на кого. Эл'льяонт понял, что ему придется самому искать выход из дворца и придумывать, как избавиться от унизительного ошейника, который хоть и выглядел дорогим украшением, являлся цепью, связывающей его с людьми. Подумать только, хомо обыкновениус поймали эльфа! Гланхейл, узнай он об этом, смеялся бы до слез, а мать снова напомнила бы, что человеческой крови в нем ровно столько же, сколько крови старшего народа. Он полукровка, которого считают уродом и люди, и эльфы.

В дверь постучали. Эл'льяонт вздрогнул, и понял, что, задумавшись, не заметил, как Сиянка вышла из комнаты.

— Чего надо? — буркнул мальчик.

— Мне — чтобы ты сидел в этой комнате и не шевелился, — в дверях появился охранник. — А вот королю хочется с тобой побеседовать. Пошли.

— Не пойду.

— Тогда я тебя отнесу. А после вашей беседы, как следует выпорю.

— Я в два раза старше тебя, — сказал Эл'льяонт и на всякий случай взял со стола вилку.

— И в два раза глупее, — хохотнул лейтенант королевских драгун. — Ну? Идешь? Или будешь заставлять ждать человека, от которого зависит твоя жизнь?

— Иду.

— Вилку положи, — посоветовал Тахир. — Мой мундир не проткнешь, до шеи и глаз не допрыгнешь, только разозлишь. А меня злить не рекомендуется.

Эл'льяонт вздохнул, положил вилку и последовал за Тахиром.

Янек лежал на матрасе, где обычно спал Элиот, и мучился бездельем. Он не подозревал, что путешествовать так утомительно. Дагар снова сидел на козлах, подгоняя лошадей, Эргхарг парил в небесах, а бывшему плотнику, ныне ученику дрессировщика, оставалось только сидеть в кибитке и изредка выглядывать наружу. Впрочем, по ту сторону полога тоже не было ничего интересного. Они ехали через лес. Деревья росли так близко к дороге, что кибитка иногда задевала ветки. Изредка вспархивали потревоженные криками Дагара, мелкие птички, надоедливо зудели комары, в воздухе вилась поднятая колесами пыль.

Янек зажмурился и попытался почувствовать Эргхарга. Дракон откликнулся немедленно, видимо, он постоянно поддерживал связь с луноликим, но плотник этого не ощущал. Молодой человек послал дракону изображение мерно раскачивающихся стенок кибитки. В ответ дракон взревел. От громкого неожиданного рева лошади дернулись.

— Зловонная пасть поганого Ярдоса! — заорал Дагар. — Заткнись! Мало тебе прошлогодних неприятностей?!

"Что за неприятности?" — мысленно спросил Янек и тут же получил ответ. Эргхарг передал ему яркое изображение перевернутой кибитки и мастера, которого зажало между двумя конскими задами.

Плотник улыбнулся.

"Путешествовать скучно, — мысленно произнес он, обращаясь к дракону. — Ты где-то в облаках, Элиота похитили, Дагар, которому всегда было наплевать на ребенка, сошел с ума. Впрочем, хорошо, что не пришлось уговаривать мастера свернуть с дороги и отправиться на поиски. Паренек, оказывается, ему тоже дорог. Он волнуется, хоть и скрывает это. И я волнуюсь, но ничего не могу сделать. Только тебе хорошо: летаешь, где хочешь, и ни от кого не зависишь".

Где-то высоко в небе снова взревел дракон.

— Зловонная пасть поганого Ярдоса! — вновь заорал Дагар. — Да сколько же можно?! Что с тобой сегодня такое?! Заткнись, скотина! Слышишь? Заткнись!

Янек вздохнул и поднялся. Он неожиданно вспомнил, что Элиот рисовал его, но так и не показал результат. Плотник подошел к дальней стене кибитки, где мальчик прятал краски и полотна, и отыскал картины.

Возможно, предназначение Элиота, которое тот так жаждал услышать, состоит именно в рисовании. Его картины дышали жизнью, Янек снова в этом убедился, взглянув на портрет Дагара. Теперь, когда плотник узнал дрессировщика ближе, понял, что сутулая фигура в ярко-красных трико и рубахе с блестками, отлично передавала не только форму, но и содержание. Нарисованный мастер казался печальным, и это несмотря на то, что стоял к зрителю спиной. Изображение Эргхарга тоже жило, и теперь молодой человек понимал, почему ребенок нарисовал дракона именно таким, улыбающимся, хитрым, знающим нечто такое, что не знает никто, и готовым поделиться этим знанием, стоит только попросить.

Картина, которую искал плотник, оказалась самой последней и самой удачной. Едва плотник увидел ее, сразу понял, что маленький Элиот, с которым он знаком всего несколько дней, знает о нем больше, чем Янек знает о самом себе, и нарисовал то, о чем молодой человек не мог даже мечтать.

Молодой человек позировал, сидя на сундуке, разговаривая с мальчиком о самых разных вещах, но на картине губы ученика дрессировщика были сомкнуты. Его лицо выражало серьезность и спокойствие. Он смотрел на Янека и сжимал в руках белые плети усов дракона. Нарисованный плотник больше не был плотником, он превратился в дрессировщика и сидел на истинно свободном, а под ними, еще не законченные и не дорисованные, проплывали горы. Янек летел на драконе.

— Жаль, — прошептал плотник, — но этого никогда не будет. Ни один дрессировщик не сумел оседлать дракона.

Убрать картину Янек так и не смог, все смотрел и смотрел, пока не почувствовал в голове едва уловимое движение образов, будто кто-то пытался вмешаться в его мысли. Так происходило, когда он разговаривал с драконом. Молодой человек закрыл глаза и приготовился увидеть чудо. Эргхарг откликнулся немедленно.

Истинно свободный парил над землей. Янек не в первый раз видел землю с высоты драконьего полета, но до сих пор не привык к ощущениям. Его сердце сладостно замирало, а потом взрывалось бурей эмоций: радостью, ощущением свободы и могущества. Под брюхом медленно поворачивалась земля. Янек увидел тонкую нитку дороги, по которой они ехали, и кибитку. Смотреть на самого себя сверху было странно, и это зрелище наполняло все существо плотника диким восторгом.

— Я понимаю, почему вы называете себя "истинно свободными", — прошептал Янек.

"Не понимаешь, — отозвался Эргхарг, — ты не знаешь о нас и половины. Ты никогда не был свободен по-настоящему, ни один человек не свободен".

Янек задрожал. Эргхарг нашел новый способ общения с ним, теперь дракон не просто передавал картинки, а посылал свои мысли прямо в голову плотника, и они обретали смысл, превращаясь в человеческую речь.

"Когда придет время, — продолжил Эргхарг, — я покажу тебе истинную свободу. Я покажу тебе Арканы, ты увидишь мир таким, каким его не видел ни один смертный".

— Тпру! Стоять!

От резкого выкрика Янек вздрогнул, и связь прервалась. Кибитка остановилась, и молодой человек едва не упал. Он поспешно вернул картину Элиота на место и вылез наружу.

— Нужно напоить коней, — Дагар спрыгнул с козел и пощупал поясницу. — Это займет какое-то время, но следующий водопой только завтра. Сменишь меня, я устал.

— Конечно.

Янек подошел к животным и стал снимать упряжь. Он был рад смене деятельности, да и сидеть на козлах веселее, чем лежать в кибитке. Дракон нечасто баловал его картинами полета, а все, что находилось в небольшом замкнутом пространстве передвижного дома, он рассмотрел во всех подробностях.

Дагар между тем достал сундучок, в котором хранились травы, вытащил небольшой пузырек с темно-коричневой жидкостью и сделал пару глотков.

— Это корень мандрагоры? — спросил Янек.

Дрессировщик кивнул.

— Пришло время кормить эту ненасытную тварь.

Дагар свистнул, и Янек поспешил увести лошадей, чтобы животные не испугались спустившегося с небес зубастого хищника. Он отвел их к небольшому ручью, журчащему среди деревьев, а сам наблюдал за мастером.

Обряд, который Дагар обставил с таким усердием в прошлый раз, сегодня выглядел совсем иначе. Если бы Янек не знал, что делает дрессировщик, никогда бы не подумал, что что-то вообще происходит. Мастер сидел, опершись спиной о ствол дуба. Глаза его были закрыты, лицо выражало полнейшее безразличие. Дракон сидел рядом. Он едва умещался на небольшой прогалине, где остановилась кибитка, однако постарался расположиться как можно дальше от человека. Единственное что сближало их, вытянутая шея истинно свободного, который словно разглядывал лицо своего луноликого. Никаких криков, мучительных стонов или разлившегося в воздухе свечения, просто два существа, мирно сидящие один подле другого.

Сердце Янека сжалось. Неожиданно он понял, что завидует, и что ему до безумия хочется оказаться сейчас на месте Дагара, поделиться с Эргхаргом и-ши, ощутить то, что никогда не ощущал, причаститься невидимой и неосязаемой энергией истинно свободного.

Плотник сжал кулаки. Он давно готов к этому и знает о драконах гораздо больше дрессировщика, однако вынужден просто поить коней. Какой он дрессировщик, если мастер не позволяет ему приближаться к Эргхаргу? Какой ученик, если учитель целыми днями сидит на козлах и открывает рот только чтобы подстегнуть коней или крикнуть на дракона?

— Зараза! — подпрыгнул Янек и уставился на свои руки.

Он вдруг почувствовал, что ладони обожгло, будто их опустили в кипящую воду. Плотник так удивился, что даже не осознал того, что использовал любимое слово Дагара.

Его руки выглядели обычно, не изменились ни цвет кожи, ни форма, пальцы не обуглились, как показалось молодому человеку.

Янек несколько раз сжал и разжал кулаки, прогоняя неприятное ощущение, и почувствовал облегчение. Видимо, задумавшись, он коснулся ядовитого плюща, или его укусила пчела.

"Сотни пчел", — поправил Янек сам себя.

— Ты где там застрял?! — крикнул Дагар.

Плотник подождал, пока кони напьются, и взял их под уздцы.

— Иду!

Неприятное ощущение в ладонях прошло, зато Янек почувствовал запах горящей кожи. Он повернул голову и обомлел — от его ладони, сжимавшей уздечку, шел дымок, вторая, казалось, тоже дымилась.

Плотник отскочил и замахал рукой, пытаясь сбросить с кончиков пальцев невидимое пламя. Лошади заржали, уздечки обуглились и порвались.

— Где тебя носит? Зловонная пасть поганого Ярдоса!

Янек замер. Постоял несколько секунд, приходя в себя, потом отломил ветку дуба, не решаясь снова дотрагиваться до сгоревшей узды, и слегка хлестнул лошадей.

— Мастер, — произнес он, когда Дагар запряг коней. — Скажите честно, у вас есть магия?

— Глупый вопрос, — буркнул дрессировщик. — Залезай на козлы.

— Не такой уж и глупый.

Янек не спешил принимать пост, сначала он хотел убедиться в том, что случившееся с упряжью… не то, о чем он подумал. Или, лучше, именно это.

Он пояснил, чтобы не выдать того, что с ним произошло у ручья:

— Элиота похитил дрессировщик, обладающий магией.

— С чего ты взял? Этот ублюдок использовал эльфийские безделушки, а дракона обезвредил тильдадильоном.

— Чем?

— Камнем, лишающим магов их силы. Я не сразу понял, но на досуге догадался, что к чему. У людей нет силы, чтобы творить. Мы можем только преобразовывать и разрушать. И последнее делаем чаще.

— Но у дрессировщиков есть и-ши.

— Это особая энергия, сила, но не магия. На земле только две расы обладают магией: эльфы и драконы. Дрессировщики — люди. Вывод сделаешь сам?

— Но ведь можно предположить, что магические способности передаются от дракона человеку?

— Это не простуда, — Дагар пристально посмотрел на плотника. — А почему ты вдруг заинтересовался магией?

— Просто так, — Янек сжал кулаки, — и, кстати, вы не ответили.

— Нет у меня магии. И у тебя нет. И не будет. Твоя судьба колесить по дорогам Аспергера, зарабатывая на жизнь представлениями. Лет через двести, когда накопишь достаточно, найдешь себе смену, купишь дом где-нибудь в провинции и проживешь остаток дней богачом.

— Это ваша судьба, — негромко произнес Янек. — У меня другой путь.

Дрессировщик не расслышал, зато Эргхарг отозвался громогласным ревом.

— Скотина, — Дагар, погрозил небу кулаком. — И чего ему неймется? Влезай на козлы, поехали.

Янек сел на положенное ему место, подождал, пока дрессировщик скроется в кибитке, и осторожно взял вожжи. Ничего не случилось. Кожаные ремни не обуглились, и в руках не возникло никаких неприятных ощущений, все было как обычно. Янек подхлестнул лошадей и приготовился клевать носом. До границы с Сартром оставалось полдня пути.

Фархат ждал пленника в библиотеке. Настроение у короля Сартра было великолепное, дела складывались отлично, словно ему покровительствовала сама богиня Айша. У него появился не просто план, но четкая последовательность действий, следуя которой он, наконец, станет властелином Аспергера. Он впишет свое имя в историю не как очередной король Сартра, но как искусный правитель, дальновидный и предусмотрительный человек. Его блистательный поход объявят не захватническим набегом, а необходимым злом ради благой цели: объединения разрозненных королевств в единое целое. Не забудут летописцы и про Вильковеста, подарившего Фархату возможность победить.

За день знакомства с дрессировщиком, правитель Сартра составил о колдуне собственное мнение. Если кратко, то старика он охарактеризовал бы всего двумя словами: умен и опасен. Свою нечеловечески длинную жизнь Вильковест тратил не только на удовольствия, но и на самосовершенствование и учебу, он оказался не просто отличным стратегом, но и весьма неплохим знатоком человеческих душ. Например, колдун дал Фархату ценные указания о том, как обращаться с эльфийским выродком, что говорить, а какие темы обходить стороной. Выслушав своего нового первого министра, Фархат принял к сведению все, что тот советовал. Что же касается моментов, связанных с Грандиозным Планом, как окрестил его колдун, сартрский правитель пришел к выводу, что старика придется держать подальше от себя. На всякий случай. По-хорошему, стервеца следовало немедленно обезглавить, но тот предусмотрительно связал свою жизнь с жизнью его величества, посему Фархат мог только бессильно сжимать кулаки и обещать себе по окончании завоевательного похода найти способ избавиться от заклятья.

Пока же король был доволен абсолютно всем. А особенно своим пленником, который за полдня, проведенные им в королевском дворце, даже не попытался сбежать.

Мальчик вошел в библиотеку и осмотрелся. Каким же маленьким он выглядит! Настоящий ребенок! Не скажешь, что этому лысому недомерку сто четыре года, и что он — будущий вождь ил'лэрийского народа. В сердце короля Сартра снова закралось сомнение, уж не обманул ли его Вильковест? Но сомнение тут же было отметено. Держался пацан уверенно, говорил смело, нечета обыкновенным детям, которые тут же начали бы реветь и проситься к матери. Сразу видно, жизненного опыта у полукровки предостаточно.

— Присаживайся, — пригласил Фархат, указывая на кресло, в котором ночью сидел Вильковест. — Тахир, выйди.

— Слушаюсь.

Охранник покинул помещение, но обязательно станет подслушивать. Не ради того, чтобы узнать, о чем его повелитель будет разговаривать с эльфом, а чтобы придти на помощь, если случится нечто непредвиденное.

Эл'льяонт смотрел на короля без страха. Да, Вильковест прав, запугать этого пацана не получится, не из такого теста слеплен. А вот склонить на свою сторону…

— Я прошу у тебя прощения за похищение, — произнес Фархат, — я был вынужден действовать так ради нашего общего блага.

— Не представляю такого блага, — скептически заметил полукровка.

— Я объясню, и может быть, ты сможешь простить меня. Я тебе не враг, — мягко произнес король. — Я пошел на крайние меры только чтобы выиграть время. Не надень я на тебя тильдадильоновое ожерелье, никакие силы не остановили бы эльфа.

Рука мальчишки дернулась к шее, но неимоверным усилием воли пацан остановил ее на полпути и почесал плечо.

— Я всего лишь хотел, чтобы ты выслушал меня и постарался понять мотивы, которыми я руководствовался. Ты живешь на этом свете в два раза дольше меня и не можешь не видеть, что творится вокруг. Люди и эльфы находятся на грани войны. Они сотрудничают, вернее, делают вид, будто сотрудничают, но на самом деле готовы перегрызть друг другу глотки, дай только повод. Вы считаете нас отсталыми, мы считаем вас заносчивыми. Вы завидуете нашим механизмам и смекалке, мы — вашему долголетию и магии. Вас сдерживают законы, нас — здравый смысл, но и первое и второе легко игнорировать. Вырубить лес непросто, но достаточно одной искры, и пожар уничтожит то, что казалось нерушимым. Ты с этим согласен?

Мальчик нехотя кивнул. Что ж, Вильковест не ошибся, рассуждает паренек здраво и понимает все, что говорит Фархат, а значит, при правильной постановке разговора, у него есть шанс.

— Думаю, ты не станешь спорить и со вторым моим выводом, — продолжил сартрский правитель. — Негласное противостояние ведется давно. В соседнем с Ил'лэрией королевстве, Ви-Элле, а в последнее время и на юго-востоке Миловии поговаривают, будто эльфы уничтожают крестьянский скот и убивают лесорубов и охотников. Эльфы со своей стороны обвиняют людей в том, что мы крадем вашу магию и насилуем ваших женщин. Конечно, это слухи, но отличить правду от домыслов сложно, а порой для того, чтобы испортить репутацию человека или эльфа, достаточно одного-единственного слуха. Я прав?

Полукровка снова кивнул. Отлично. Он согласился со словами Фархата уже дважды, это значит, будет искать зерно истины и в дальнейших рассуждениях.

— Теперь о главном, — продолжил король. — Достаточно малости, чтобы развязать войну между людьми и эльфами. Это будет самое масштабное и кровопролитное сражение в истории. Погибнут тысячи людей, умрут сотни эльфов, будут уничтожены леса, поля, возможно, часть Ви-Элле, Миловии, Рахана, О-шо и даже самой Ил'лэрии. И ради чего? Кто победит в такой войне? Люди? Эльфы? Проиграют все. Все потеряют родных и близких, умоются кровью невинных, и ничего не получат взамен. Вы сильны, у вас есть магия, но люди удивят вас своими огненными катапультами, стрелами, пропитанными ядом древесных лягушек, таранами, стенобитными орудиями. Аспергер содрогнется, земля захлебнется слезами, а наградой будет выжженная территория и горе, которое останется с людьми и старшим народом на сотни лет.

Фархат помолчал.

— Всего этого можно избежать, если примирить людей и эльфов, если сделать так, чтобы ни у тех, ни у других не было причин воевать.

— Разве это возможно? — тихо спросил Эл'льяонт.

— Возможно, — ответил Фархат. — Но тяжело. Поэтому я и прошу твоей помощи. Я хочу объединить земные королевства и уравнять людей и эльфов, чтобы ни у вас, ни у нас не было повода идти брат на брата.

— Но зачем вам я?

— Ты — ключевая фигура, — медленно произнес король. — Именно ты можешь помочь мне примирить наши народы. Так предсказано.

— Кем?

— Вы зовете ее Diehaan, "вещающая в столетие".

— Diehaan делает предсказание и людям? — недоверчиво спросил Эл'льяонт.

— Не всем. Мы не эльфы и редко доживаем даже до сотни лет, но правители государств могут обратиться к звезде за помощью. В день восшествия на престол.

— Но она разговаривает только с теми, кто находится на поляне предсказаний!

— Это эльфы так думают, — улыбнулся Фархат. — Я получил свое предсказание, и знаю о твоем.

— От кого?

— От министра, — не стал скрывать король. — Вильковест не только дрессировщик, но и единственный в мире человек, обладающий магией. Я не знаю пределов его силы. Скажи, он прав? Ты получил свое предсказание?

— Нет, не получил — опустил глаза Эл'льяонт. — Мать запретила мне, и выслала из Ил'лэрии.

— Я могу устроить твой разговор со звездой, — предложил Фархат. — Ты получишь свое предсказание, поймешь, что я прав и поможешь мне. Чтобы доказать свою искренность, я женю тебя на своей единственной дочери и сниму тильдадильоновое ожерелье. Ты станешь моим союзником. А пока хорошенько подумай над моими словами. Даю тебе три дня на размышления. В твоих силах сделать людей и старший народ братьями. Только ты можешь предотвратить все грядущие войны и спасти тысячи жизней.

Фархат поднялся и направился к выходу. Как советовал Вильковест, следует оставить полукровку одного, все равно бежать из библиотеки некуда. Пусть подумает. И пусть примет королевское предложение. В противном случае придется действовать силой.

Границы как таковой между Миловией и Сартром Янек не обнаружил. Лес закончился, и дорога вывела путешественников к миловийскому посту. Охрана не проявила интереса к одинокой кибитке, и не удосужилась даже формально осмотреть уезжающих. На стороне Сартра и вовсе высились две сторожевые вышки. Никаких досмотров, жадных до взяток пограничников, как и вообще людей, поселений, постоялых дворов и торговых рядов.

"Впереди ничего нет, — сообщил Эргхарг Янеку. — Островки деревьев, кустарник, холмистая местность".

"Это потому, — пояснил плотник, — что Сартр и Миловия находятся в состоянии молчаливой войны. Сартрский правитель выжидает удобный случай, а наш готов обороняться".

"Фархат тоже мог бы что-нибудь построить, — произнес дракон. — Или он защищает границы другими методами?"

"Ему нет нужды защищаться. Миловия не нападет, по крайней мере, пока правит король Иженек. Да и его сын пойдет по стопам отца, поддерживая хрупкий мир".

"Странные вы", — заметил Эргхарг и замолчал.

Янек подхлестнул коней. Что кажется странным дракону, не обязательно является странным для человека. Королю Иженеку не выгодно воевать. В Сартре нет ничего, что стоило бы захватить, кроме земли, а этого добра в Миловии и без сартрских владений достаточно. Потому Фархат и не выставляет серьезной охраны, довольствуясь смотровыми вышками и регулярными патрулями. Может, Янек и сам на месте короля поступил так же, все-таки армия — дорогое удовольствие, но границу все равно следовало бы обозначить четче. Впрочем, он не разбирался в политике.

Кибитка резво катилась по утрамбованной дороге, которая петляла между невысоких холмов, ощетинившихся кустарником. Местность показалась Янеку интересной, похожей на лабиринт, где за каждым поворотом может поджидать опасность. Конечно, никакой опасности не было. Эргхарг сверху видел все, и предупредил бы, если бы дорогу внезапно перегородила шайка разбойников. Местные жители звали это место Селиверстовым Логом, последним пустынным островком густо заселенного Сартра. За холмами, судя по карте, находилась деревенька, где путников обязательно встретит теплый и уютный постоялый двор. Янеку хотелось провести ночь в нормальной кровати, но до жилья они доедут только через день.

Плотник подхлестнул лошадей, которые начали снижать темп, и посмотрел в небо. Эргхарг куда-то улетел, возможно, на охоту, и без него небеса казались пустыми.

— Стойать! — вдруг раздался громкий властный голос.

Янек посмотрел на дорогу и увидел невысокого жилистого мужчину в синем мундире и фуражке с кожаным козырьком.

— Тпр-р-ру! — плотник натянул поводья.

— Куда направльяйетесь? — с жутким акцентом спросил незнакомец, похлопав рукой по бедру, где висела внушительного вида сабля.

— В столицу, — ответил Янек.

Он понял, что незнакомец представлял местную пропускную службу, и осмотрелся, ожидая увидеть других солдат, но никого не обнаружил.

— Зачьйем?

— На заработки. Я плотник, а мой отец художник. Может быть, нам удастся продать в Сартре его картины.

— Художник? Рисовальщик? Ну-ну.

Служилый обошел вокруг кибитки, но внутрь заглядывать не стал.

— Откуда йедете?

— Из Миловии.

— Надолго к нам?

— До осени. — Янеку показалось подозрительным одиночество официального лица, поэтому он спросил: — А вы почему один?

— Так положено, — солдат посмотрел на Янека и махнул рукой. — Пройезжайтье.

Молодой человек прицокнул, и лошади тронулись. Служилый приложил руку к козырьку и медленно растаял в воздухе.

Янек замер.

— Чего останавливались? — крикнул Дагар из кибитки.

— Мне нужно было в туалет, — откликнулся плотник, как только обрел дар речи.

Говорить дрессировщику о видении он не стал, хотя видение видением не было — лошади тоже увидели незнакомца и проводили его взглядом, когда Сартрский пограничник обходил обоз. Может, советники Фархата изобрели новый способ маскировки, и мужчина просто слился с местностью? Чушь какая-то.

"Ты его видел?" — спросил Янек Эргхарга, но дракон не отозвался, видимо, улетел слишком далеко.

— Наверное, голову напекло, — решил плотник, — или я сошел с ума.

Неожиданно петляющая меж холмов дорога заискрилась, будто речная гладь в яркий солнечный день. Янек зажмурился, тряхнул головой, а когда открыл глаза, понял, что ближе к истине второй вариант. У него начались видения, а это первый признак помешательства. Дорога превратилась в серебряную реку, смотреть на ее поверхность стало больно, но лошади ничего не замечали, тянули кибитку и изредка прядали ушами, отгоняя надоедливых насекомых.

— Мастер! — позвал Янек. — Посмотрите!

— Ну чего тебе? — Дагар громко зевнул, а через секунду сонливость из его голоса полностью исчезла. — Зловонная пасть поганого Ярдоса! Что здесь творится?!

— Вы тоже видите?

Янек с облегчением вздохнул. С ним все в порядке. С ума сходят исключительно поодиночке, а значит, дорога действительно превратилась в серебряную реку.

— Останови! — приказал Дагар, но плотник уже и сам натягивал поводья.

Он спрыгнул на землю раньше дрессировщика. Как только ноги молодого человека коснулись серебристой поверхности, округа наполнилась низким гулом.

— Что это? — крикнул Янек и зажал уши руками.

Гул нарастал, постепенно переходя в вой, а потом превратился в жуткий визг, словно где-то совсем рядом кто-то мучил раненого тузуара.

Янек упал на колени, и увидел, что Дагар тоже не устоял на ногах. Небо побелело, холмы посерели, словно из мира высосали все краски. Трава пожухла, кусты превратились в обугленные скелеты.

Плотник зажмурился, и почувствовал, как у него дрожат зубы. Его тело вибрировало в такт стенаниям невидимого зверя, и едва не разваливалось на части.

А потом все закончилось.

Некоторое время Янек не решался открыть глаза и отнять от ушей ладони, а когда решился, увидел знакомую картину: холмы, поросшие зеленым кустарником, серо-желтую дорогу, петляющую между ними, и бледно-голубое небо, наполненное солнечным теплом.

— Мастер, вы знаете, что это значит?

— Догадываюсь, — Дагар поднялся и отряхнул пыль с колен. — Ничего хорошего. Садись на козлы, едем дальше.

— Это магия?

— Скорее всего. Охранные заклинания. И кто бы их здесь ни оставил, теперь он знает о нашем приближении.

Дрессировщик скрылся в кибитке, а Янек занял привычное место.

"Кажется, у нас будут большие неприятности", — сказал он Эргхаргу.

Дракон не ответил.

Выйдя из библиотеки, где остался раздумывать над королевским предложением эльф-полукровка, Фархат столкнулся с Вильковестом.

— Подслушивал? — добродушно поинтересовался король. — Тогда мне нет нужды сообщать тебе, что все прошло прекрасно. Эл'льяонт поверил, будто я хочу примирить эльфов и людей, и не обратил внимания на мои слова об объединении человеческих царств. Позже, когда полукровка поймет, что наш поход — завоевание, а не объединение, не сможет упрекнуть меня во лжи, и станет винить себя.

— Мой король! — старик покосился на застывшего у двери Тахира и потянул его величество за рукав. — Я не подслушивал — нет нужды, мой план идеален. Однако возникли непредвиденные обстоятельства.

— Что значит, непредвиденные?

— Пройдемся, мой король. Так нас никто не услышит.

Фархат подчинился и направился по коридору.

Неужели Вильковест предусмотрел не все? Значит, есть вероятность того, что легкой победы не будет, и Аспергер окажется тем самым зерном, что сломает последний зуб крысиного короля[15]?

— Я выкрал полукровку не из Ил'лэрии, как вы, наверное, думаете, — негромко произнес колдун.

— Мальчик сказал, что путешествовал по Миловии.

— Не один, мой король. Я совершил ошибку, пойдя на поводу тех крох человеческих чувств, которые во мне еще остались. Спустя столько лет развития, я все еще не идеален. Я все еще рассуждаю как хомо обыкновениус. Гаргхортсткор был прав, следовало слушать голову и оставить после себя трупы, а не малодушничать. За полукровкой идут.

— Эльфы? — вздрогнул сартрский правитель.

— Его спутники.

— Ерунда.

— Мой король недооценивает ситуацию, потому что не обладает всей информацией.

— Так не тяни!

Фархат начинал злиться. Колдун, видимо, не такой уж и всемогущий, раз испугался каких-то там спутников лысого недомерка. Ну с кем мальчишка мог путешествовать? С труппой бродячих артистов или купцами? Тоже мне, угроза!

— Мой король, Эл'льяонт путешествовал с дрессировщиком драконов. И драконом. Теперь они направляются сюда.

Король поднял брови.

— Дракон тоже?

— Да. Их нужно остановить. Сейчас они переходят Селиверстов Лог.

— Откуда ты знаешь?

Фархат нахмурился. Селиверстов Лог был напичкан эльфийскими охранными и сигнальными артефактами под завязку, пройти мимо них, не может ни армия, ни группа вооруженных людей, ни даже человек, замышляющий убийство короля или любое другое действие, способное повредить Сартру. Фархат не получал сигналов, значит, либо Вильковест преувеличивает опасность, либо его сведения не верны.

— Я совершил ошибку, оставив их в живых, — отозвался колдун. — Не думал, что они станут искать ребенка и поймут, в какую сторону следует двигаться, однако на всякий случай оставил на дороге пару заклинаний. Они уже в Селиверстовом Логе и движутся очень быстро. Видимо, идут налегке.

Король вздрогнул. На его груди, скрытый шелковой рубахой и бархатным камзолом, завибрировал медальон. Серебряная многоконечная звезда, каждый луч которой был связан с определенным заклинанием в Селиверстовом Логе или даже целой группой. Звезда вибрировала, посылая своему хозяину сигналы о вторжении.

Фархат прижал ладонь к груди, чтобы Вильковест не заметил, как дрожит ткань одежды, и тревожно спросил:

— Ты уверен, что это именно они, а не миловийские солдаты?

— Если только миловийцы не вооружены магией.

— Исключено.

Вибрация на груди становилась сильнее, серебряный медальон едва ли не выпрыгивал из-под рубахи и камзола. Фархат отвернулся.

— Благодарю за сообщение. Я позабочусь о них. Пошлю одного из своих голубей с письмом, и наших гостей хорошо встретят.

— Достаточно убить дрессировщика, — посоветовал Вильковест. — Дракон, лишившись дозы и-ши, погибнет сам.

— Да будет так.