Глава 3 Одна

Адель сжалась на сиденье, вцепившись в него обеими руками. Колесницу покачивало, и девушка боялась вывалиться. Когда движение стало более плавным, она осмелилась поглядеть вокруг. Драконы пролетали над озером, но у неё не было времени и возможности рассмотреть берег, на котором остались её спутники, потому что колесницу опять тряхнуло. Когда она оглянулась, берег виднелся лишь смутной полоской. Под ней были деревья, и Адели стало жутко видеть их кроны прямо под собой. У неё кружилась голова, её страшил этот полёт, а потом она стала опасаться, что колесница заденет за какую-нибудь вершину, так как драконы летели низко. Постепенно она освоилась с полётом, и на неё нахлынули новые мысли. Куда несут её "чёрные лебеди"? Где, в каких неведомых далях опустят на землю? Или, развернувшись в воздухе, они опрокинут колесницу, и она вывалится из неё и разобьется насмерть? Как управлять этими чудовищами?

Девушка осмотрелась и обнаружила, что длинные вожжи, брошенные Чжаном, соскользнули с колесницы и развеваются по ветру под днищем, временами касаясь его. Можно было попробовать дотянуться до них, когда драконы взмахнут головами и вожжи чуть подскочат. Она поймала не один такой момент, но не сумела поймать вожжи. Наконец, совсем уже отчаявшись, она коснулась кожаной полоски и прижала её пальцем к борту. Постепенно, нагнувшись над бортом и грозя нарушить равновесие колесницы, она ухватила вожжу и заняла более устойчивое положение. От напряжения устало всё тело и отнимались руки, так что пришлось отдохнуть. Когда девушка пришла в себя, она привязала конец вожжи за передок, и долго, то теряя надежду, то вновь преисполняясь ею, терпеливо ловила вторую вожжу. Случайный порыв ветра помог ей.

После такой работы потребовался длительный отдых. Драконы, как и прежде, летели вперёд, колесница проносилась над озёрами, лесами, протоками, лугами. Озёрный край развёртывался под ними, словно нарисованный на картине.

Когда внизу открылась река, Адель решила попробовать остановить драконов. Раз они были приучены к упряжке, значит, должны были слушаться каких-то команд.

— Тпру-у-у, — велела Адель, потянув за вожжи.

Один из драконов повернул к ней голову, оглядел её недобрым взглядом и вновь отвернулся. Его товарищ словно и не заметил попытки девушки его остановить.

— Стой! — скомандовала Адель, не решаясь, впрочем, тянуть за вожжи.

Тот же дракон вновь повернул голову и фыркнул.

Девушка упала на дно колесницы, когда из пасти нервного дракона вырвалось пламя. Её обдало жаром и копотью, но огонь прошёл выше и не обжёг её. Больше она не делала попыток повлиять на своих "чёрных лебедей". Она сидела в колеснице, очень несчастная и жалкая, страшась угадать свою судьбу.

Полоса реки осталась далеко позади, а внизу мелькали кроны деревьев. Драконы поднялись чуть выше. Теперь они шевелили шеями и вели себя беспокойно. Нервный дракон то и дело оборачивался к Адели, а его напарник принялся осматривать упряжь. Было похоже, что им надоело тащить за собой колесницу и захотелось освободиться.

— Не сметь! — закричала Адель, когда спокойный дракон вознамерился перекусить постромки.

Нервный дракон вновь плюнул огнём, и девушке пришлось упасть на дно. Когда она вернулась на сиденье, драконы на лету кусали свою упряжь и очень скоро освободились бы от ненужного груза и улетели, предоставив колеснице упасть и разбиться, если бы их внимание не привлёк большой упитанный гусь, неведомо откуда появившийся прямо у них под носом. Нервный дракон попытался его ухватить, но гусь нырнул вниз. Оба приятеля устремились за ним. К счастью, лес кончился и колесница, проехав днищем по вершине последнего дерева, устремилась к раскинувшемуся вплотную к лесу озеру с водой, казавшейся чёрной. Адель не успела ничего сообразить, как драконы плюхнулись в воду, а вслед за ними и колесница. Гусь преспокойно взлетел над головами преследователей и скрылся из вида.

Наверное, от неожиданности драконы наглотались воды, потому что они оба фыркали самым свирепым образом, но вместо пламени из их горла вырывался белый пар, а звук получался сиплым, словно от паровозных гудков. Драконы забились в воде и потащили колесницу к берегу. Когда она коснулась колёсами дна и застряла в иле, изжёванные постромки наконец-то лопнули и драконы получили свободу. Они быстро выбрались на берег, освободились от остатков упряжи и принялись сушиться, хлопая крыльями и подставляя их солнцу. Вид у них был ошеломлённый, словно они не верили своему счастью.

Адель не стала гадать, каковы были дальнейшие намерения драконов, а поспешила вылезти из воды подальше от них и отбежать в лес. Упустив жирного гуся, они могли вспомнить о более завидной добыче. Она спряталась в зарослях на берегу и принялась наблюдать за драконами. Они долго нежились на солнце, обсыхая и отдыхая, поиграли, гоняясь друг за другом и нежно друг друга покусывая, а потом взмахнули крыльями и улетели, так и не вспомнив о своём недавнем седоке.

Адель подождала немного, но драконы не появлялись, и она вышла из кустов на песчаный берег, у которого в иле застряла повозка. Она была одна, совершенно одна и теперь сама должна была принимать решения, намечать дальнейший путь и обороняться от возможных опасностей. Её страшило всё, но особенно она боялась этого чёрного озера, из непрозрачной воды которого в любой миг могло показаться какое-нибудь чудовище.

Однако надо было решиться на шаг, который применительно к другому лицу она назвала бы отважным, а применительно к себе сочла просто необходимым. Все вещи, которые несли они с Авдеем, остались в колеснице под сидением, а сама колесница утонула почти у самого берега и, как ни боялась Адель того таинственного, что пряталось под водой, а надо было спасать вещи и продукты.

Девушка в нерешительности постояла у кромки воды, но чем дольше она там стояла, тем больший ужас её охватывал. Осознав, что ещё немного — и она ни за что не осмелится сунуться в озеро, она медленно вошла в воду. Ноги сразу же провалились в глубокий вязкий ил, и Адель еле выбралась на берег. До колесницы можно было добраться только вплавь, а достигнув её, нырнуть. Для умеющего плавать человека задача была не так уж трудна, однако Адель никогда не пробовала плавать. Каким-то образом девушке удалось выбраться на берег из колесницы, но, сколько она не нащупывала дно палкой, везде она находила лишь невозможный для ходьбы ил. Неужели страх заставил её плыть? Она ничего не помнила. Может быть, неумение плавать стало бы непреодолимым препятствием для осуществления её замысла, но вместе с мешком и котомкой под водой была и сумка, где Адель хранила деньги, а они могли бы ей помочь в пути. Сейчас девушка не хотела есть, поэтому картошка в мешке не притягивала её помыслы, как было бы, успей она проголодаться.

Адель решилась на поступок, для неумеющего плавать человека очень смелый. Она сломала несколько толстых сучьев и связала их гибкими прутьями, сделав нечто вроде миниатюрного плота, опустила своё сооружение в воду и сама погрузилась в неё, постаравшись и не коснуться ногами дна и сразу ухватиться обеими руками за свой плотик. С помощью этого поплавка она рассчитывала добраться до колесницы, которая не должна быть особенно глубоко под водой. Может быть, ей не понадобится даже нырять, а достаточно будет, нагнувшись, лишь слегка окунуться в воду.

Адель видела однажды, как плыл Авдей, поэтому постаралась не особенно яростно колотить ногами по поверхности, а двигать ими в воде, но это плохо удавалось. Тогда она стала помогать себе одной рукой, другой крепко обхватив плотик. Освоившись в непривычной для неё среде, она вскоре уже не так судорожно цеплялась за поплавок, а лишь придерживалась за него. Постепенно она отдалилась от берега и стала нащупывать колесницу, но рукой не могла до неё дотянуться. Побарахтавшись в воде, она обнаружила, что если дышать ровно и переступать ногами, словно при ходьбе, то можно держаться в воде вертикально, погрузившись в неё по шею. Она не решилась бы на это опасное упражнение, если бы не плотик, отлично державшийся в воде. Проделав такой трюк несколько раз, она ударилась ногой о что-то твёрдое и сначала от испуга едва не начала захлёбываться, но заставила себя успокоиться.

Оказалось, что колесницу уже существенно засосало в ил, так что девушка могла бы и не найти её, если бы отложила спасение вещей на потом. Надо было выпустить плотик из рук и, нагнувшись под водой к сидению, вытащить из-под него по очереди сумку, котомку и мешок. Успокаивало то, что она могла стоять на сиденье, а вода при этом была всего по шею. Чего девушка совсем не ожидала, так это того, что её тело окажется неспособным погрузиться в воду. Оно было намного легче воды и выталкивалось из неё, как пробка. Несколько безуспешных попыток вымотали из неё все силы. Лишь напоследок, когда она решила было отказаться от надежды выудить вещи, она зацепилась ногой за край сиденья и, кое-как нагнувшись, ухватилась за первые попавшиеся ремни. Вещи в воде казались намного легче, чем они были на суше, но они всё-таки тонули, а не всплывали на поверхность, и Адель стояла на сиденье по шею в воде, а вещи лежали уже не под сиденьем, а на нём. Как было их перенести на берег, если плотик, послушно качавшийся возле неё, не был способен поднять их вес?

Девушка захватила с собой лишь свою лёгкую сумку и поплыла к берегу, держась за удачно придуманный поплавок. Всё содержимое, конечно же, было насквозь мокрым, и Адель разложила вещи для просушки. Она не знала, сильно ли пребывание в воде повредило лекарственным травам, но на всякий случай вытряхнула их на расстеленную одежду, положив рядом и сами мешочки, чтобы не перепутать. На деньги вынужденное купание никак не повлияло, но надо было высушить саму сумку.

Теперь, когда Адель отдохнула, она уже с сожалением раздумывала об оставленных вещах. Когда захочется есть, картошка окажется как нельзя более кстати, а через несколько часов колесницу засосёт ил и спасать вещи будет поздно. Ей пришёл в голову очень простой план. Нужно было воспользоваться ремнями, составлявшими упряжь драконов, используя их как обычные верёвки. Если привязать концы длинных верёвок к мешку и котомке, а потом с другими концами выплыть на берег, то останется лишь вытянуть вещи из озера.

Девушка не без трепета решилась вновь поплыть к колеснице. Плотик послушно помогал ей, пока она нащупывала сиденье и вещи на нём. Теперь, когда и мешок и котомка стояли под водой у самых её ног, было гораздо легче нагнуться к ним и просунуть конец одной верёвки через лямки мешка и завязать узел, а конец другой верёвки — через лямки котомки. Два других конца она привязала к поясу. После этого, утомлённая непривычными упражнениями, но уже немного освоившаяся в воде, она поплыла к берегу, подгоняя впереди себя плотик и уже не так крепко держась за него. Она даже не глядела на него, а потом, уже недалеко от берега, вдруг обнаружила, что её поплавок рассыпался на отдельные сучья и она уже не держится за него, а всё равно не тонет. Мгновенный испуг сменился удивлением и радостью. Оказывается, она научилась если не плавать, то хотя бы держаться на воде и кое-как, по-собачьи, подгребать к берегу.

"Щенков, вроде бы, учат плавать, попросту бросая их в воду, — рассуждала девушка, выбираясь на берег. — Я уже утратила такие инстинкты, так что мне понадобился плотик, чтобы научиться держаться на воде, однако я всё-таки овладела этим искусством."

Адель ощутила радость и гордость, но почти тотчас же их сменила нервная дрожь. Пока всё её внимание поглощали усилия плыть и доставать вещи, она не думала об опасности, которая могла таиться под водной гладью, а сейчас она не понимала, как она осмелилась лезть в озеро да ещё плыть, не умея плавать. Видно, полёт на колеснице, запряженной крылатыми драконами, слишком ошеломил её, заставив проделать такие чудеса.

Отдохнув и успокоившись, она по очереди вытянула котомку и мешок и, развязав их, разложила содержимое на солнце. После этого она и сама без сил легла на горячий песок.

Проснувшись, Адель пересмотрела вещи и с горьким чувством отложила в сторону то, что заботливо собрал мельник-колдун для Авдея. Эта одежда не была ей нужна, а тащить на себе лишнюю тяжесть она не могла. Вроде бы, Авдей был жив-здоров, остался на берегу и вместе с Барбосом должен был вернуться на мельницу, но сиротливый ворох одежды нагонял уныние. Вполне вероятно, что она никогда больше не встретит ни Авдея, ни Барбоса, ни Пахома Капитоныча.

Адель заставила себя отвлечься от печальных мыслей и заняться укладыванием необходимых ей вещей. Она долго вытряхивала просохшую одежду, освобождая её от илистой взвеси, содержащейся в воде, потом переоделась в полученные от купца юбку и кофту. Остальную одежду она старательно сложила и уложила в сумку, на дне которой уже был мешочек с деньгами. Просохшие травы она вновь старательно ссыпала в мешочки и положила их туда же. Расчёска и круглое зеркальце были тоже убраны в сумку, а также флакончик остатками духов и синий карандаш. Счёт от бакалейщика, проделавший такой длинный путь и когда-то очень заинтересовавший карлика Ника, пострадал не очень сильно. На нём ещё можно было прочесть, что именно брала мама девушки в долг. Адель поразмыслила и на всякий случай положила счёт в сумку.

Теперь необходимо было подумать о продуктах. Сало, чеснок и картофель вместе составляли большой вес. Мука, к сожалению, была безнадёжно испорчена. Из неё нельзя было приготовить даже лепёшки, потому что озёрная вода содержала много ила. Адель отложила три очень крупных картофелины себе на обед и ещё три на следующую трапезу и отрезала кусок сала, но и после этого мешок с едой оказался неподъёмным. А ведь у неё были котелок, нож, деревянные ложки, вырезанные ещё Пахомом Капитонычем, и его помятые жестяные кружка и фляга. Надо было отказаться от половины продовольствия, но рука не поднималась выкладывать вкусную картошку. Девушка укоряла себя за жадность, но всё-таки решила оставить это на последний момент, когда надо будет покинуть озеро. Пока она лишь перетащила вещи от кромки воды, разожгла костёр и приготовила печёный картофель на сейчас и на потом, если не будет возможности его испечь. Несмотря на лёгкий голод, обед не доставил удовольствия. Было очень одиноко и грустно. Услышать бы сейчас голос Авдея, расхваливающего картошку с салом и чесноком словно редкостный деликатес. Адель совсем упала духом, а пора было подумать о дальнейшем пути. Драконы перенесли её через озёрный край, через реку и лес. Надо ли ей возвращаться к реке или существует другая возможность достичь моря?

"Да, я теперь одна, — попыталась подбодрить себя Адель. — Я не привыкла идти одна. Всегда со мной кто-то был. Но мне помогали люди, а не волшебники, значит, и я точно так же могу помочь сама себе. Мне одиноко, отсюда такая неуверенность, но я быстро освоюсь."

Почему-то желанный покой не приходил. Девушка попробовала другой способ.

"Чего я боюсь? Во-первых, мне известно, что я встречу моряка, значит, до этой встречи я буду жива. Во-вторых, я встречу какого-то парня со светло-русыми волосами. Опять-таки я до той поры буду жива. В-третьих, у меня есть возможность позвать на помощь колдуна Жана. И, наконец, в-четвёртых, я обязана добыть золотое сердечко с красным камнем и оживить Пахома Капитоныча, и никто не может мне помешать. Вперёд же! В путь!

Она надела на спину мешок с салом и половиной картофеля, взяла сумку и котомку с кухонными принадлежностями. Смотреть на оставшуюся на земле горку прекрасных клубней было жалко и обидно, но другого выхода не было. Оставшийся груз непосильной тяжестью давил на плечи, так что она не знала, долго ли сумеет идти с такой ношей. А главное, куда идти?

Адель пошла наугад, рассчитывая выйти к реке. Даже не зная дороги, а лишь приблизительно придерживаясь нужного направления, она не может не выйти к реке, ведь та встанет на её пути естественной преградой. Расстояние между рекой и озером показалось девушке не очень большим, когда она перелетала его на крылатых драконах.

Вступив под своды деревьев, Адель почувствовала себя неуютно. Густой подлесок не позволял разглядеть, не затаился ли кто за соседними деревьями. Пройдя совсем немного, она почувствовала, что ремни мешка больно впились ей в плечи, а ведь идти до реки предстояло ещё долго и потом надо было спускаться вдоль русла реки к морю. Она так сосредоточилась на каждом шаге, что не сразу заметила седенького худенького старичка, сидящего на пенёчке и с удивлением на неё смотрящего.

— Здравствуйте, дедушка, — поздоровалась она.

— Здравствуй, внученька, — прошамкал старичок. — Дай мне поесть, а я тебе за это дам яблочко.

Адель сбросила с плеч и развязала мешок с тем большей радостью, что, делая доброе дело, она устраивала себе непредвиденный отдых. Печёный картофель, две дольки чеснока и порезанный на ломтики кусок сала, которые она припасла для своего следующего обеда, пришлись сейчас как нельзя более кстати.

— Пожалуйста, ешьте, дедушка, — радушно сказала она.

Старичок долго жевал беззубым ртом и было очевидно, что еда ему понравилась.

— Выручила ты меня, внучка, спасибо тебе, — поблагодарил он. — А поэтому я тоже выполню своё обещание. Какое яблоко выберешь: красное или зелёное?

Оба яблока были одинакового размера, но красное было красивое и казалось сочным, а зелёное выглядело неспелым и кислым.

— Зелёное, — сказала Адель, сочтя неприличным брать у бедного старичка лучшее яблоко.

Старичок засмеялся радостным, почти детским смехом и протянул ей зелёное яблоко.

— Так возьми его и съешь, — сказал он.

Из вежливости девушка приняла подарок. К её удивлению, яблоко оказалось очень вкусным.

— Спасибо, дедушка. Очень хорошее яблоко.

— Приятно встретить в этих пустынных местах человека, — заговорил старичок. — Я часто выхожу из дома посидеть на пеньке, но давно-давно никого не видел. Удивительно, что ты, девушка, бродишь здесь одна, без провожатых. Может, ты отстала от своих и заблудилась?

— Нет, дедушка. Нас, действительно, разлучили с моими спутниками, но мне их уже не найти, поэтому я иду одна. Мне нужно выйти к морю.

— Здесь нет моря, — сказал старичок. Улыбаясь и разводя маленькими ручками.

— Мне сказали, что надо выйти к реке и спуститься по ней на юг, — объяснила Адель.

— Это слишком долгий и опасный путь, — испугался старичок. — Не ходи туда.

— Даже если на моём пути встретятся страшные опасности, я всё равно должна идти к морю.

— Тебе нужен именно этот берег моря? — спросил старичок.

— Нет. Мне надо выйти к морю в любом месте и там найти корабль, который доставит меня на остров колдуньи, у которой хранится золотое сердечко с красным камнем.

— Зачем тебе это сердечко? — заинтересовался старичок.

— Чтобы оживить одного очень хорошего человека, которого подло убили, — объяснила девушка.

Она не пыталась расспрашивать старичка про дорогу к острову колдуньи, уверенная, что он ничего про это не знает.

— Остров этот очень далеко, — вдруг заговорил старичок. — Я слышал о нём от своего дела, а тот — от своего. Нелегко до него добраться, а лежит он на востоке. Тебе не надо идти на юг, иначе ты только потеряешь время, а надо идти на восток. Там ты выйдешь к морю и поищешь корабль. Но путь туда тоже далёк и опасен. Ты должна будешь пройти через овраги, луга и леса. Особенно страшны овраги.

— Я пройду через них, дедушка, — с непонятно откуда взявшейся решимостью сказала Адель.

— Хорошая ты девушка, — растроганно проговорил старичок, — и я тебе помогу. Возьми это красивое красное яблоко и брось перед собой. Оно покатится впереди и будет показывать дорогу. Смело иди за ним, никуда не сворачивая. Особенно будь осторожна среди оврагов, а яблоко проведёт тебя через них.

— Спасибо, дедушка, — поблагодарила Адель, беря яблоко и уверяясь, что старичок не случайно сидел в этом лесу на пенёчке, а ждал её.

— Иди и ничего не бойся, — попрощался с ней старичок.

Адель надела на плечи мешок, взяла котомку и сумку и пошла за яблоком обратно к озеру. Теперь она знала, где находится остров колдуньи и куда ей надо было идти. Какое счастье, что она встретила этого человека сейчас, в начале ненужного пути на юг, а не в конце его!

Яблоко ярким весёлым мячиком катилось впереди, и девушке пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать. Ей вспомнился клубок старушки-ведьмы, едва не заведшей их в логово Царя Змей. Тот клубок медленно катился впереди, приноравливаясь к шагу путешественников, а это яблоко так быстро неслось вперёд, словно Адель должна была бегом следовать за ним. Она, и правда, почти бежала, согнувшись под своей поклажей.

— Стой! — не выдержала она, когда достигла места последней стоянки, где в кострище под набросанной сверху землёй наверняка должны были сохраниться горячие угли. — Я не могу за тобой угнаться! Я устала и хочу здесь отдохнуть.

Яблоко, словно уяснив смысл сказанного, остановилось. Адель подобрала его и положила в сумку. Угли, сохранившиеся под насыпанной сверху землёй, оказалось очень легко разжечь, так что скоро картофель был испечён. Близился вечер, и ужин был как нельзя более кстати. Девушка, после встречи со стариком почувствовавшая себя увереннее, уже без прежнего отчаяния думала о своём одиночестве. Было очевидно, что колдун Жан не покинет её в беде и ей нужны лишь силы, чтобы осуществить задуманное путешествие.

Адель решила не продолжать путь до завтрашнего утра. Солнце уже садилось за горизонт и скоро должны были наступить сумерки, а потом и ночь. Вряд ли разумно было идти в темноте по незнакомой местности даже за таким проводником, как волшебное яблоко. Хуже всего оказалось то, что не спать всю ночь, прислушиваясь, не крадётся ли кто, она не могла, так что неведомая опасность была способна настигнуть её крепко спящей и совершенно беззащитной. Её клонило в сон, и она то засыпала, то в испуге просыпалась. Утром она чувствовала себя неотдохнувшей и совершенно разбитой. Знать бы ей заранее, что ночь будет спокойной, она бы проспала без просыпу до самого утра и сейчас чувствовала бы себя бодрой и полной сил. Но кто же предполагал, что никто не заинтересуется одинокой путешественницей?

Адель позавтракала печёным картофелем и испекла запас на случай, если разжечь костёр будет нельзя. Наученная горьким опытом, она не удержалась и доложила убыток картофеля в мешок из той груды, которую высыпала накануне на землю. Собравшись в путь и нагрузившись своей поклажей, она достала яблоко и бросила перед собой.

— Веди меня к морю, — сказала она.

Яблоко сразу же набрало скорость, и Адель вновь чуть ли не побежала за ним, неуклюже согнувшись под тяжестью ноши и покачиваясь в такт быстрым шагам. Представив себя со стороны, она ужаснулась, но придать походке грациозную лёгкость не могла из-за мешка с картофелем.

Оказалось, что овраги начинались сразу за озером. Это были глубокие, очень длинные и сравнительно узкие ямы, скорее трещины, чем вмятины. Они изрезали равнину, заросшую высокой травой. Иногда растения были по пояс высотой, и сначала девушка растерялась, не зная, как она сможет следовать за яблоком, потерявшемся среди такой густой растительности, однако яблоко, словно яркий резиновый мячик, выпрыгивало из травы, продолжая показывать ей путь. Адель почувствовала к нему нечто вроде умиления.

Старичок оказался прав, утверждая, что овраги опасны. Девушка не знала, что может в них скрываться, а проход между ними был труден и таил много непредвиденных ловушек. Из-за тяжёлой ноши ей нелегко было следить за бодро прыгавшим яблоком, а трава путалась в ногах, очень затрудняла движения и не позволяла видеть, где начинался, где кончался овраг, где начинался следующий, а также, какую извилистую линию представлял его край. Адель целиком полагалась на яблоко и слепо шла, не разбирая дороги. Как-то раз, сделав очередной шаг и собираясь сделать следующий, она обнаружила прямо под собой глубокую пропасть, дно которой тоже поросло травой. Ещё немного — и она бы полетела вниз. Ей стало нехорошо, и она с досадой поискала глазами яблоко, но его не было видно.

— Эй, где ты? — позвала она.

Яблоко не показывалось. Тогда обеспокоенная Адель сбросила свою поклажу на траву и принялась его искать, но тщетно. Её внимание привлёк шорох. Убеждённая, что это катится её яблоко, она кинулась на шум, попыталась схватить его и вскрикнула от неожиданности и боли.

— Почему ты на меня напала? — сердито пропыхтел колючий шар, устрашающе подскакивая и ощетинившись всеми иголками. На нём красовалось наколотое на иглы яблоко и тоже подпрыгивало в такт его движениям.

— Зачем ты украл моё яблоко? — не менее сердито спросила Адель. — Из-за тебя я чуть не упала в овраг.

Ёж перестал подпрыгивать и слегка развернулся, чуть-чуть высунув остренькую мордочку и в любую секунду готовый вновь принять облик колючего шара.

— Я тебя не звал в овраги, — заявил он. — Почему это ты из-за меня чуть не упала? Зачем ты вообще сюда пришла?

— Мне нужно перейти через овраги и дойти до моря, — объяснила Адель. — Добрый старичок дал мне волшебное яблоко, и оно показывало мне путь, а ты его украл.

Ёж совсем развернулся и внимательно осмотрел девушку.

— Наверное, это яблоко испортилось, — предположил он. — Есть такие яблоки — снаружи хороши, а сердцевина гнилая. Даже не знаю, можно ли теперь его есть?

— Почему оно гнилое? И зачем вообще есть волшебное яблоко? Оно должно показывать путь, а не утолять голод.

— Вот я и говорю, что у него должна быть гнилая сердцевина, — упорствовал ёж. — Путь оно показывает неправильный. Если бы ты пошла за ним дальше, то попала бы как раз между двумя оврагами, где нет прохода. Трава там высокая и не даёт разглядеть щель, а в неё это яблоко тебя и вело.

— Как же мне отсюда выбраться? — испугалась Адель.

Ёж казался сердитым с виду, но сердце у него, очевидно, было доброе, потому что, попыхтев немного и пофыркав, он сказал:

— Ладно уж, я тебя отсюда выведу. Но куда тебе идти дальше, за оврагами, я не знаю.

Адель не рассчитывала, что он будет выскакивать из травы, чтобы показывать ей путь, поэтому опасалась потерять своего провожатого, но ёж так громко шелестел в траве и пыхтел, что ей было легко следить за ним. Вновь надев на плечи тяжёлый мешок и подхватив сумку и котомку, она пошла за ежом.

— Сейчас будь очень осторожна, — посоветовал её колючий спутник. — Здесь между двумя оврагами ведёт очень узкая тропа. Её не видно под травой, поэтому иди прямо за мной, не делая ни шагу в сторону, иначе упадёшь.

Адель, с большими предосторожностями идя за ёжиком, обнаружила, что высокая трава склоняется над краем оврага, образуя видимость лужайки, хотя на самом деле там был уже обрыв. Она очень устала, а поклажа тянула её к земле, но, когда она уже изнемогала, ёж сообщил:

— Мы прошли опасный участок, осталось совсем немного.

Для ежа, нёсшего только яблоко, путь, может быть, был недолгим, но девушке он показался непомерно длинным.

— Овраги закончились, — сообщил ёж долгожданную весть. — Теперь ты не заблудишься среди них. Как пройти к морю, я не знаю, поэтому больше ничем не могу тебе помочь и пойду по своим делам. Испорченное яблоко я возьму себе.

Адель теперь боялась яблока, едва её не погубившего. Она сомневалась даже, верную ли дорогу показал ей старичок, с виду казавшийся таким ласковым, но её занимал теперь другой вопрос.

— Подожди, ёжик, — попросила она.

— Что ещё? — не очень вежливо спросил ёж, возвращаясь.

— Не подскажешь ли ты, где мне найти ручей или какой-нибудь источник воды?

Ёж решил набраться терпения.

— Видишь те рощи? — спросил он.

— Вижу.

— Там бы и найдёшь ручей. Прощай.

Он отошёл немного и подождал, с раздражением ожидая, что навязчивая девушка вспомнит ещё чего-нибудь, но она лишь крикнула:

— Прощай, ёжик. Спасибо тебе.

Ёж сразу успокоился и поспешил к себе домой.

Адель посидела немного в траве, отдыхая, а потом взвалила на плечи свою ношу и побрела к роще, которая виднелась на горизонте, решив устроить там отдых подольше и пообедать. Она раза четыре сбрасывала с себя поклажу, расправляя усталые плечи и спину, пока не вошла под сень деревьев. Там она обнаружила приятную полянку с ручейком и буквально повалилась на мягкую низкую травку. Лишь когда перестала ныть спина, она развязала мешок и достала печёный картофель, сало и чеснок и зачерпнула воду из ручья. У неё уже не было сил для того, чтобы разложить костёр и наломать веток для постели. От усталости она даже ела с трудом. Потом она заснула и спала почти до вечера.

Проснувшись и обнаружив, что солнце уже склоняется к горизонту, она испугалась, что потеряла зря столько времени. Конечно, она должна была отдохнуть, но если она будет так задерживаться каждый раз, то нескоро доберётся до моря, если оно вообще существует с этой стороны. А во всём был виноват тяжёлый мешок с едой. Это он её утомил до крайности. Но не будь этого мешка, она ослабела бы от голода. Постепенно мешок будет становиться всё легче и легче, и, возможно, наступит время, когда она пожалеет, что он стал чересчур лёгок. Пока же он её буквально пригибал к земле своей тяжестью.

Девушка набрала воды во флягу, завязала мешок, взвалила на спину и наугад пошла дальше, не зная, правильно ли идёт, и куда именно идёт.

Рощица кончилась, сменилась лугом, а потом начался край другой рощи, которую Адель хотела пересечь до темна, но не смогла, не рассчитав сил, и расположилась там на ночь. Подумав, она разложила огонь, чтобы отпугивать хищников, если таковые здесь водились, испекла привычный за последнее время ужин, не отличавшийся от завтрака или обеда, и легла спать, решив, что бесполезно пытаться бодрствовать всю ночь, неся караул, а лучше выспаться и пораньше встать, если, конечно, за ночь не случится чего-то особенного.

Ночью не произошло ничего такого, что нарушило бы сон усталой девушки, и с первыми лучами солнца Адель уже пекла картофель на завтрак, обед и, может быть, ужин, а потом продолжила путь. Она думала, что мешок будет казаться намного легче, ведь она несколько раз брала из него картофель, но плечи так болели от непривычной нагрузки, что он казался ещё тяжелее, чем прежде.

Адель пересекла широкий луг и к обеду достигла большой рощи. Там, выбрав поляну поудобнее, она и решила отдохнуть. Но на чудесной полянке она обнаружила человека, уже устроившего привал. Это был средних лет крепкий сухопарый мужчина, заросший бородой довольно дикого вида. Девушка испугалась, решив, что это разбойник, и хотела было тихо ускользнуть, но незнакомец уже заметил её и, быстро вскочив на ноги, пошёл навстречу. Бежать было бесполезно, потому что она слишком устала, чтобы быстро бегать.

— Вот так встреча! — изумленно проговорил человек, обращаясь скорее к самому себе, чем к девушке.

— Здравствуйте, — робко сказала Адель. — Извините, я не хотела вам мешать. Я сейчас уйду.

— Куда же ты уйдёшь, девушка? — спросил незнакомец. — Человеческое жильё отсюда очень далеко. Как ты забрела в эти края?

Деваться ей было некуда, и Адель вынуждена была рассказать свою историю.

— Странные вещи творятся на свете, — проговорил незнакомец. — Я был послан сюда почти тридцать лет назад, так что никто лучше меня не знает этих мест, но я ни разу не видел ни крылатых драконов, ни старичка, раздающего яблоки. Надо будет проверить тот лес и посмотреть, что за непрошенные жильцы там завелись.

— Кто вы? — спросила девушка, догадываясь, что этот человек, хоть и одет в одежды из звериных шкур, не может быть разбойником. Да и кого здесь грабить?

— Я здешний лесник, — объяснил незнакомец. — Когда-то в этих краях обнаружили вепрей, и меня послали сюда охранять их для царской охоты. Вепрей быстро уничтожили, а про меня забыли. Так я и живу здесь, не зная для чего, и присматриваю за порядком. Вот, узнал про драконов и странного старичка, и теперь пойду за овраги проверить, всё ли там в порядке. Сейчас я готовлю себе обед и могу предложить тебе разделить его. Может, он покажется тебе слишком скромным, но я не ждал гостей.

— Спасибо, — поблагодарила Адель, решив воспользоваться приглашением лесника.

— Здесь всего лишь пара глухарей, — извинялся тот. — Если ты, Адель, привыкла к чему-то другому, я могу попытаться добыть косулю или хотя бы зайца. Но уверяю тебя, что глухари жирные и молодые, так что их мясо должно быть очень вкусным.

Адель поняла, что, несмотря на знакомство и дружбу с говорящими животными, она не превратилась в вегетарианку. При мысли о свежей дичи она почувствовала страшный голод.

— Спасибо, я с удовольствием съем глухаря, — сказала она.

— Ну и отлично, — обрадовался лесник. — Садись к костру и отдыхай, а я сейчас приготовлю обед.

— У меня есть картошка, немного сала и чеснок, — сказала Адель, стесняясь, что такой скромный перечень продуктов насмешит радушного хозяина.

— У тебя есть картошка??? — вскричал лесник. — Есть сало и чеснок??? Доставай же их скорее! Я так давно не ел таких вещей! Что подстрелю на охоте, тем и питаюсь.

Обрадованная Адель высыпала из мешка всё его содержимое и выбрала самые крупные и аппетитные клубни.

— Хватит-хватит! — смеясь от радости, остановил её лесник. — Не думаю, что ты сумеешь съесть и пятой доли этой картошки, а я, хоть и соскучился по ней изрядно, не сумею съесть остальное. А где чеснок?

Пока готовился обед, лесник, соскучившийся по общению, рассказывал о себе. Его звали Антип, а избушку он себе срубил у северной оконечности оврагов.

— У меня там и жена есть, и дочь. — охотно говорил Антип, — только одичали мы все в этой глуши. Живём равно звери какие, не с кем словом перемолвиться. Я поговорить люблю, а жена с дочкой всё больше молчат. Так я со зверями и птицами знакомство свёл. Даже песни им иногда пою, когда настрой подходящий придёт. Вот бы тебе нас навестить.

— Не могу, — с сожалением отказалась Адель. — Мне нужно выйти к морю, а там найти корабль.

— Постой-постой! — прервал её Антип. — Тебе лучше пойти отсюда на юг. Если бы ты от оврагов сразу пошла на восток, как сказал тебе тот старичок, до которого я ещё доберусь, то ты бы уже была на берегу моря, но ты взяла левее, поэтому удлинила себе путь. Ну да это ничего, зато я тебя провожу до бухты, куда заплывают корабли. Здесь хоть и русская земля, но окраинная, а потому эту бухту облюбовали пираты и контрабандисты, однако и честные моряки встречаются. Про остров твоей колдуньи я ничего не слышал, а вот у бывалых моряков порасспросить можно. Надо только присмотреться сперва, какой корабль сюда занесло.

Обед понравился им обоим. Адель с аппетитом ела испеченную на вертеле птицу, а Антип не мог оторваться от печёной картошки с салом и чесноком.

— Адель, дай мне, пожалуйста несколько сырых картошек и чесноку, а моя жена посадит их у дома. Разведём огородик и будем наполовину лесовики, а наполовину даже крестьяне.

— Конечно, возьмите. — торопливо согласилась девушка, радуясь, что может принести пользу неожиданно найденному защитнику.

— Вот и отлично. Думаю, что нам надо сегодня дойти до леса, а там переночевать. Утром перейдём лес, а к обеду выйдем к морю. Лес там доходит до самого берега, так что есть где спрятаться.

План лесника был чётким и, несомненно, был бы выполнен, если бы утром он встал, бодрый, как всегда, и готовый в путь, но солнце уже взошло, Адель проснулась и развела огонь, а Антип всё ещё спал. Адель приготовила завтрак, но её новый знакомый не просыпался.

— Антип! — робко позвала девушка.

Лесник не отзывался. Адель наклонилась над ним и обнаружила, что он весь горит от жара, а его тело сотрясает озноб. Было очевидно, что какая-то болезнь сразила этого крепкого человека, и он теперь совершенно беспомощен.

Адель помнила, что мельник-колдун дал ей два мешочка с травами, в одном из которых было нужное лекарство, но оба эти мешочка побывали в озере и вымокли, и девушка опасалась, что чудодейственная сила этих трав исчезла.

На всякий случай Адель сделала отвар, как учил мельник, остудила его и напоила больного. Антип ничего не понимал, но его мучила жажда, так что он жадно припал губами к кружке. Теперь оставалось лишь ждать.

День шёл медленно, а в состоянии больного не наступало перемены. Временами он бредил. Вечером Адель дала ему выпить оставшийся отвар. Лесник что-то бормотал, а потом затих.

Девушка не давала костру затухнуть, подкидывая в него ветки и сучья. Она опасалась дикий зверей. Её новый спутник был совершенно беззащитен, а у нее имелось единственное средство спасения — помощь колдуна Жана.

Утром Антипу полегчало. Он перестал бредить и пришёл в себя, но чудесного выздоровления, обещанного мельником, не произошло. Должно быть, из-за озёрной воды сила лечебных трав ушла. Адель сделала ещё порцию отвара и повторила лечение.

— Что со мной? — недоумевал лесник. — Никогда не болел, а сейчас от слабости не могу стоять.

— По-моему, вам надо больше спать, — сказала Адель. — Мама мне всегда говорила, что хороший сон гонит всякую болезнь.

Антип продремал весь день, то просыпаясь, то вновь засыпая. К вечеру ему стало настолько лучше, что он поел сваренного девушкой бульона из второго глухаря.

— Спасибо тебе, Адель, — поблагодарил лесник. — Ты меня прямо-таки спасла. Чувствую, что ко мне вновь прибывают силы. Даже не знаю, что бы со мной было, если бы не встретил тебя. Лежал бы один в лесу, пока не умер. Жена и не знала бы, где меня найти, чтобы похоронить.

— Это не моя заслуга, — скромно ответила Адель. — Мельник-колдун дал мне травы, а я лишь сделала отвар, как он учил. На ночь вы выпьете ещё отвару, а утром, наверное, будете совсем здоровы.

Так и случилось. Утром Антип не чувствовал никакой слабости и был готов проводить Адель в бухту и помочь ей подыскать корабль. Девушка сомневалась, не рано ли ему продолжать путь и не лучше бы ему отправиться домой и окончательно выздороветь, однако лесник заверил её, что отлично себя чувствует, словно никогда не болел.

За завтраком вокруг них прыгала в кустах весёлая серая птичка и красиво пела, словно стараясь доставить им удовольствие.

— В такие минуты радуешься, что живёшь на природе, в глуши, бродишь по лесам и ни от кого не зависишь, — мечтательно проговорил Антип. — Жизнь в деревне — тяжкий труд, в городе — царская служба, а здесь я сам себе хозяин. Один недостаток — людей не видишь, но зато слышишь птичье пение и делаешь то, что велит только совесть.

Для Адели, освободившейся от тяжёлого мешка, путь до залива оказался приятной прогулкой. Лес был величавым, с крепкими здоровыми деревьями, где участки лиственных деревьев перемежались с сосняком. Идти по нему не было трудно, а плечи не отягощала никакая ноша, кроме сумки. Лесник нёс мешок и котомку, словно в них не было никакого веса.

— Мы уже подходим к берегу, — сообщил Антип, ориентируясь по одному ему известным приметам. — Ты, Адель, побудь здесь, а я один, налегке схожу поглядеть, нет ли в заливе какого корабля. Если это морские разбойники, то мы переждём, пока они не уплывут, потому что обычно они здесь долго не стоят: наберут пресной воды и уходят. Нам надо выждать подходящий корабль с честным капитаном.

Когда ждёшь, время тянется бесконечно. Адели казалось, что прошли часы, но солнце всё ещё стояло в зените, словно ему не положено было склоняться к западу. Наконец, когда обеспокоенной девушке начало казаться, что её спутник никогда не вернётся, появился лесник и сообщил, что в бухте не стоит ни один корабль и им придётся ждать.

Два дня залив оставался пустым, и всё это время Антип удачно охотился, а Адель была занята исключительно приготовлением обедов. Ей уже начало представляться, что беззаботная и сытая жизнь на природе будет продолжаться вечно, настолько она отдохнула и душой и телом, но утром третьего дня лесник, регулярно ходивший к заливу, сообщил, что у берега бросило якорь небольшое двухмачтовое судно. Он насчитал шесть человек команды и ещё одного, по-видимому, капитана.

Адель впервые задумалась над своим положением. Она уже привыкла идти с самыми разными спутниками, но то было на суше. Теперь же ей предстояло плыть по морю на крошечном по сухопутным меркам судёнышке. Она не знает ни морских обычаев, ни самых примитивных порядков на корабле. К сожалению, она даже из книг знала о жизни моряков очень мало. Были времена, когда в моду вошли просмолённые косички, а ещё офицеры носили треуголки. Впрочем треуголки носили, кажется, не только офицеры и не только на море. А ещё она помнила, что женщина в море считается дурной приметой. К сожалению, этих скудных сведений было мало для представления о жизни на корабле. И что бы стоило капитану пришедшего судна прихватить с собой в плавание жену! В обществе женщины ей гораздо легче было бы приноровиться к новой обстановке.

— Антип, вы когда-нибудь были на море? — спросила девушка.

— Часто, — отозвался он, обкусывая поджаренное на палочке мясо.

Адель обрадовалась.

— Расскажите, пожалуйста, какое оно? — попросила она.

— Какое? — в недоумении повторил лесник, отрываясь от мяса и откусывая сразу половинку зубчика чеснока. — Разное. Бывает спокойным, бывает бурным, так что не искупаешься. Летом я часто прихожу сюда купаться.

— Были ли вы когда-нибудь на корабле? — разъяснила Адель, что именно её интересует.

— На кораблях не был. И знакомых моряков у меня нет. Я за порядком в лесу слежу, а что они в морях творят — уже не моя забота. Я и разбойников этих морских не гоняю. Пускай себе отдохнут день-два на берегу, у костра посидят, лишь бы лес не спалили. Я вот о другом думаю, Адель. Как бы нам не прогадать с кораблём.

— То есть? — не поняла девушка.

— Как нам узнать, тот ли это корабль, что нам нужен, или это какие-нибудь самые злодейские пираты?

— Не знаю. А как выглядит капитан?

— Человек как человек. Вроде, всё при нём.

— Лицо доброе или злое? — уточнила девушка.

— Да самое что ни на есть обыкновенное. Волосы чёрные, кожа загорелая и обветренная, как и полагается моряку. На своих людей не кричит, не ругается, а матросики, вроде, его слушаются, но без этой, знаешь, боязни. Вроде как уважают его. А что за человек, надёжный или нет, не разберёшь.

Адель подумала.

— Мне было предсказано, что я должна встретить моряка и этот моряк сам отнесёт золотое сердечко с красным камнем и оживит Пахома Капитоныча. Наверное, это тот моряк и есть. Где же мне найти другого? Лица этого моряка я не разобрала, но, может, я узнаю его по фигуре и общему облику?

— Тогда давай вместе тихонько подойдём к берегу, и ты посмотришь из-за кустов, подойдёт он тебе или нет.

Мысль была хорошая, и, окончив завтрак, они подобрались к самому берегу и спрятались за кустами. Трудно было что-либо разглядеть на таком расстоянии. Четыре матроса выкатывали на берег бочки и заполняли их пресной водой, два других готовили на костре пищу.

— Им посчастливилось добыть оленя, — объяснил Антип. — Я им не мешаю, потому что каждый имеет право поесть.

Адель не сомневалась, что лесник и не смог бы им помешать, ведь он выступил бы один против семерых.

— А вот и их капитан.

Антип указал на человека лет пятидесяти-пятидесяти пяти, в приличном чёрном с позументами кафтане, широких чёрных штанах и высоких сапогах. При нём была шпага, а широкий кружевной воротник и манжеты на рукавах придавали всему его облику элегантный вид. Длинные волосы были наполовину седые.

— По-моему, это не морской разбойник, — сказала Адель. — Одет он изысканно.

— Если судить только по одежде, то многие мерзавцы окажутся праведниками, — ответил Антип. — Не суди по внешности, девушка.

— Нет, я знаю, что бывает добродетель в лохмотьях, а порок в бархате и бриллиантах, — поспешила поправиться Адель. — Я сужу не только по одежде. У него вид порядочного человека, а в лице нет ничего жестокого или кровожадного. Я встретилась однажды с благородным сэром Джолионом, который оказался потом оборотнем, но у него глаза были очень холодные, а у этого глаза обычные.

— Глаза человека, привыкшего командовать, — определил Антип. — Но всё-таки я бы выбрал какого-нибудь шкипера попроще, пусть и грубоватого, у которого все мысли сначала отражаются на лице, а уж потом высказываются языком. От такого сразу видишь, что можно ждать. Если он откажется тебя брать, то бесповоротно, а если согласится, то уж точно доставит тебя в нужное место.

— Где же такого отыщешь? Вдруг следующий корабль придёт сюда через несколько месяцев?

Довод был убедительный, но лесник всё ещё колебался.

— Похож он на того моряка, которого ты видела под мельничным колесом?

— Трудно сказать, — нерешительно ответила Адель. — Его было плохо видно, но, по-моему, похож. Он встал вот так и показал на корабль. Только потом, когда он клал золотое сердечко на рану Пахома Капитоныча, он, вроде, стал поменьше ростом. А тут ещё Авдей закричал и испортил всё колдовство. Или мне только сейчас так кажется, потому что тогда я не обратила на это внимания, да я и сейчас думаю, что ошибаюсь.

Антип колебался.

— Рискнуть? — неуверенно спросил он. — А может, всё-таки подождём?

— Можно с ним сначала поговорить, узнать, что это за человек, а потом уже решать.

— Сиди здесь, Адель, и не высовывайся, — велел лесник. — Я сам с ним поговорю.

Антип прошёл лесом и спустился на берег совсем с другой стороны. Адель видела, как он приблизился к людям у костра. Капитан сделал несколько шагов ему на встречу и, судя по жестам, говорил вежливо и учтиво. Антип присел к костру, обменялся несколькими словами с матросами, потом отошёл с капитаном в сторону и долго с ним беседовал. Потом оба они пошли в ту сторону, где пряталась девушка.

— Адель! — ещё издали закричал лесник.

Капитан, очень благообразный, несмотря на сильный загар, и приветливый, несмотря на сквозившие в каждом жесте и взгляде решительность и непреклонность, отвесил девушке грациозный поклон.

— Меня зовут дон Педро Муньос, — представился он. — Я капитан люгера "Бесшабашный". Моё высокое происхождение не мешает мне торговать, так что меня можно считать купцом, но на этот раз у нас почти нет товаров. От сеньора Антипа я узнал о благородной миссии сеньориты и готов ей помочь.

Испанское имя моряка напомнило девушке дона Мигеля, и ей сразу стало казаться, что она найдёт в новом знакомом приятного и надёжного защитника. Дон Педро был старше рыцаря, избрал себе совсем другое занятие, и, возможно, поэтому показался ей солидным и серьёзным человеком, не склонным обещать того, что не сможет выполнить.

— Спасибо, дон Педро, я с благодарностью приму вашу помощь, — сказала Адель.

— В таком случае я приглашаю вас пообедать со мной и моими людьми, если вы, сеньорита, не побрезгаете обществом простых моряков.

Адель попыталась припомнить что-нибудь особо учтивое, но лишь пробормотала смущённо:

— Почту за честь.

Антип подхватил мешок и котомку, а Адель — свою сумку, и все трое стали спускаться на песчаный пляж.

— Вот мой корабль, сеньорита, — сказал дон Педро, протягивая руку.

Адель сразу приободрилась, узнав жест. Именно так указывал на свой корабль моряк, которого она видела в живой картине, возникшей под мельничным колесом. Теперь девушка не сомневалась, что это тот самый моряк, которому суждено оживить солдата.

— Это он, — шепнула Адель леснику.

— Ну и хорошо, а то я уж начал было сомневаться, — также шёпотом ответил тот.

Матросы, которых сразу же представил девушке дон Педро, были грубоваты с виду, несмотря на явное щегольство некоторых, однако с будущей пассажиркой держались вежливо и даже выказали неуклюжую галантность. Адели не нравились лишь быстрые изучающие взгляды, которыми окидывали её эти люди, но она понимала, что они тоже насторожены, беря на борт нового человека, ведь она может оказаться капризной, истеричной, трусливой. Сама она опасалась только одного — морской болезни. Если она окажется подверженной этому столь распространённому недугу, плавание будет для неё периодом немыслимых мук.

— Не знаете ли вы, дон Педро, где находится остров колдуньи? — спросила Адель.

— Здесь много островов, — ответил капитан. — Один большой остров лежит к северу от нас, другой — к югу.

— Встреченный мной старичок говорил, что мне надо плыть на восток, но я не уверена в его искренности.

— Там нет острова, — вмешался здоровенный детина в грубой одежде и щегольской шейной косынке. — Если плыть на восток, то приплывёшь к краю земли и свалишься вниз.

Дон Педро кивнул, соглашаясь.

Адель решила, что этим людям ещё не известно открытие Колумба, доказавшего, что земля имеет форму шара.

— Разве земля не круглая? — всё же решилась спросить она, опасаясь, правда, что её примут или за сумасшедшую или за еретичку.

— Круглая? Вы шутите, сеньорита? — воскликнул дон Педро. — Земля имеет форму прямоугольника, а не круга. Это уже давно всем известно.

— Боюсь, что я слишком невежественна в географии, — сдалась Адель.

Детина в красной косынке ухмыльнулся, соглашаясь с мнением девушки.

— Есть ещё несколько мелких островков, — продолжал дон Педро, учтиво переводя разговор с недостатков образования Адели на прежнюю, более безопасную тему.

— Есть ещё один большой остров, а невдалеке остров поменьше, узкий и длинный, — напомнил верзила.

— Что о них говорить? Они лежат слишком далеко, и путь к ним преграждают Чёртовы скалы.

Адель встрепенулась.

— Чёртовы скалы? Вы упомянули Чёртовы скалы?

— Да, сеньорита, — удивлённо подтвердил дон Педро. — Через эти скалы не может пройти ни один корабль. На моей памяти никто не отваживался туда плыть.

— Я вспомнила, что мне говорила провидица по имени Тора об этом острове. Он лежит за Чёртовыми скалами.

Моряки переглянулись, и Адель поняла, что они не возьмутся переправить её на остров колдуньи.

— Может быть, туда можно добраться другим путём? — спросил лесник.

— Доберёмся, — заверил его капитан. — Слово дона Педро священно. Больше можете не беспокоиться за сеньориту, сеньор Антип, потому что теперь заботу о ней я беру на себя. Часть пути можно проделать пешком, а потом пересесть на шлюпки.

— Над этим планом надо ещё поразмыслить, — вмешался верзила, бывший, по-видимому, помощником капитана, но чьего имени Адель не запомнила. — У меня зреет одна мыслишка, а когда я обмозгую это дело, то, возможно, мы и на "Бесшабашном" доберёмся до того острова.

Матросы посмотрели на него с уважением.

— Отплывём утром, — сказал дон Педро. — Но вы, сеньорита, наверное, хотите посмотреть свою каюту? Прошу вас.

Адель с опаской ступила на узкие мостки, переброшенные с борта на берег. Ей показалось немыслимым пройти по такой шаткой опоре, но дон Педро, предусмотрительно шедший впереди, подал ей руку. Сам он шёл с таким непринуждённым видом, словно это была твёрдая земля. Антип неуклюже поднялся вслед за ними.

— Развернуться негде, — удивился лесник, оглядываясь. — Как вы здесь всемером умещаетесь? Наверное, наступаете друг другу на ноги.

Капитан улыбнулся подобному простодушию.

— Люгер, конечно, невелик, — согласился он, — однако здесь имеется недурной кубрик, две каюты для меня и Хосе, небольшая кают-компания, а для вас, сеньорита, найдётся маленькая, но очень уютная каюта, где, надеюсь, вам будет удобно. Я был бы рад уступить вам свою каюту, но вам там будет менее удобно и значительно более шумно.

— Благодарю вас, дон Педро, я уверена, что мне понравится моя каюта.

Адель немного тяготила излишняя любезность капитана. Если во время плавания он будет так же извиняться перед ней по всякому поводу, как делает сейчас, то расставание с ней он воспримет с облегчением.

— И вообще поменьше обращайте на меня внимания, дон Педро. Вы берётесь доставить меня на остров колдуньи, и я не могу выразить, как вам признательна.

Антип сказал, что сейчас сходит за вещами девушки, и ушёл, а дон Педро помог Адели сойти по мосткам на берег.

— Отнести их в каюту? — спросил лесник, вернувшись. — И ещё один вопрос, дон Педро. Достаточно ли у вас продовольствия?

— Не совсем такого, к которому привыкла сеньорита, но достаточно.

— В основном солонина с бобами, — объяснил верзила в шейной косынке, которого, как выяснилось, звали Хосе.

— Я добуду вам свежего мяса, — предложил Антип.

Адель оставила себе сумку и котомку, а мешок с картофелем, остатками сала и чесноком отдала своему новому другу, с которым ей предстояло так скоро расстаться.

— За оврагами около озера я высыпала на землю много картошки, так что у вас будет что посеять на огороде, Антип, — сказала она. — И ещё я оставила там одежду Авдея.

Лесник заметно обрадовался этому известию.

— На обратном пути подберу, — пообещал он.