"Алые Слезы" - читать интересную книгу автора (Каунтер Бен)

Глава двенадцатая

— Они, мать их, прут просто отовсюду, — сказал Трельнан. — Благодарю. Мне нравится краткость твоих тактических отчетов, — сказал Ксарий.

Лорд-генерал выбрался из танка через командирский люк. Полковник Трельнан помог ему спуститься на землю с брони «Гибельного клинка». Ксарий окинул взглядом разрушенные дома, витающие в воздухе тучи пыли, темнеющее небо и сотни селевкийских гвардейцев, поспешно обустраивающих оборонительные позиции и готовящихся сдерживать вражеский поток. Ставка полковника Трельнана располагалась в самом центре городских трущоб, который был наиболее плотно застроен относительно прочными зданиями. Впрочем, этого было недостаточно, чтобы долго сдерживать орды.

— Мы отводим войска с фронта, — продолжал Трельнан. — Нам пришлось распорядиться об отступлении после потери арены, и сейчас остается только ждать. Им приказано двигаться плотной цепью через трущобы с привязкой к реке на севере. В задачи солдат входит захват и подготовка к обороне любых достаточно надежных участков. Мы здесь застряли надолго.

А враг?

Взяв Ксария за руку, Трельнан отвел его в тень наблюдательной станции местной службы порядка — лучше всего сохранившегося здания.

— Основная часть сил наступает с востока, но складывается впечатление, что они лезут из-под земли повсюду. Чертовски много ломанулось через вортексный кратер к западу от нас, но от них мало что осталось после общения с Багровыми Кулаками. Сейчас мы пытаемся наладить аварийную связь с артиллерией Кель-ченко, но… боюсь, сэр, у него сейчас и своих проблем по горло.

— Ну а вы сами? Как планируете сохранить жизнь себе и своим офицерам?

— Благодаря смелым парням с лазерными винтовками, — пожал плечами Трельнан. — Навалим мешков с песком и будем надеяться на лучшее. Если быть честным, лорд-генерал, то не думаю, что ваше прибытие сюда было разумным шагом. Должен сказать, что отсутствие связи просто убивает нас, и я не смогу вызвать эвакуацию, если здесь станет слишком жарко.

— Чушь! Еще скажи, что не рад увидеть «Гибельный клинок».

— Конечно, рад, сэр, но даже танк не сможет перебить всех…

— А это и не для врагов, Трельнан. Это для твоих ребят. Покажи им старый добрый знак гнева Императора, и они продержатся в два раза дольше. Что же касается меня, то, как ты сам уже упоминал, связи нет во всем городе. Мало будет проку, если я укроюсь в каком-нибудь безопасном местечке, пытаясь отдавать приказы, которые никто не услышит. Теперь от меня больше пользы как от еще одного воина, чем как от главнокомандующего, верно?

Ксарий присел на кусок обрушившейся лепнины. Когда-то полицейская вышка служила суровым напоминанием о законах Империума — внушительное рокритовое строение с орудийными позициями по углам крыши и бойницами чуть ниже. Там уже разместили все самые мощные пушки, какими только располагал Трельнан. Постепенно и остальные укрепления обретали свои очертания: разрывы между разрушенными зданиями заполнялись обломками и мешками с песком, а изрытую кратерами улицу перегородил «Гибельный клинок», выведенный на позицию Хасдрубалом. С противоположной стороны прикрытие обеспечили селевкийские «Химеры», проходы между которыми перекрыли заградительными щитами. Посреди позиций разместились несколько «Леман Руссов» и «Адская гончая», готовые расстрелять или испепелить любого врага, сумевшего прорваться за ограждение. И если учесть происшедшее, прорыв был вполне реален.

Ту же самую картину, насколько знал Ксарий, сейчас можно было наблюдать вдоль всей линии, занятой селев-кийцами. Солдаты находили среди руин наиболее надежно выглядящие позиции и поспешно возводили укрепления, пока до них еще не добралась орда. Крошечные островки порядка в море хаоса, крупинки света Императора в надвигающейся тьме. Многие ли смогут уцелеть?

— Что нам известно об остальных полках? — спросил Трельнан.

— Об остальных? Немного, и, подозреваю, я знаю о них не больше тебя, то есть практически ничего. Артиллерия Кельченко все еще продолжает постреливать, а значит, они еще мало-мальски способны сражаться. А вот Янычары подверглись нападению непосредственно перед обрывом связи, и, похоже, особенно крепко досталось Огненным Ящерам. От «Решительного» также нет вестей, но, думаю, у них все в порядке, если, конечно, эти гроксолюбы не научились летать.

— Есть план эвакуации?

Ксарий снял с головы офицерскую фуражку и расстегнул верхнюю пуговицу кителя. Его форма не была рассчитана на личное участие в битве.

— Все эвакуационные стратегии рассчитывались на сосредоточение основных сил Гвардии в районе космодрома и юго-восточных ворот. Даже если восстановится связь, из города эвакуировать удалось бы не более двадцати процентов личного состава, прежде чем наступит конец. По большей части это будут бойцы тылового эшелона. А из захваченного врагом города спасти удалось бы единицы. На «Решительном» есть посадочные модули и шаттлы, но как ты себе это представляешь? Как им подойти достаточно близко под огнем, чтобы вытащить нас с вражеской территории? Даже Военный Флот Солара не способен на такое.

— Значит, остается держать строй и надеяться, — сказал Трельнан.

— А еще сражаться, полковник.

— Пойду поищу священника. Пусть помолится.

— Неплохая идея, Трельнан. Лучшая из тех, что я сегодня наслушался. — Ксарий вынул из кобуры на поясе изящный антикварный автоматический пистолет. — Как думаешь, сможешь раздобыть лазган? Что-нибудь достаточно дальнобойное. А то этот малыш больше для показухи, убойная мощь у него никакая.

— Позвольте говорить открыто, сэр, — приняв официальный вид, сказал Трельнан, — вам и в самом деле стоило бы остаться на космодроме. Проклятие, вам стоило бы уже быть на «Решительном». Ваша работа здесь закончена. Оставьте все на солдат.

— Я тоже солдат, Трельнан. — Неожиданно посерьезнев, Ксарий подался вперед. — И каждый солдат здесь понимает, какая трагедия произошла. Все рухнуло. Нашей целью было выяснить, что здесь случилось, убить всех ответственных за это и отомстить за людей Сатиса. Самая обычная, мать ее, миссия. Один город! Мы даже посмеивались над тем, что с нами увязались космические десантники! Прямо сейчас, Трельнан, в Галактике идет с тысячу таких же сражений. В буквальном смысле этого слова Империум сражается сейчас в тысяче войн одновременно, и в большинстве случаев они охватывают куда большие территории и выглядят сложнее. И никто там не захочет слышать про десантников-предателей, подлых ксеносов или еще какие бы то ни было оправдания. Нам поручили простое дельце, а мы не справились с ним. Тебе не приходило в голову, — продолжал Ксарий, — что со мной сделают, если я выберусь отсюда живым? Они там увидят только уничтоженный сельскохозяйственный мир, тысячи погибших гвардейцев — и все впустую. Да меня разжалуют в офисные писаки! Проклятие, могут даже отправить на Марс, где мне заменят на железо все кишки, чтобы я протянул еще пару столетий и сполна расплатился за случившееся здесь. Все мои прежние заслуги будут забыты. Я стану меньше чем никем. Трельнан, ты и сам прекрасно знаешь, как Император наказывает за ошибки. Он приказывает нам расстреливать неудачников или же вешать их на рассвете. Меня-то они не убьют, но могут сделать кое-что похуже. Смерти я не боюсь, Трельнан, и, клянусь вечной истиной Императора, всю свою карьеру искал ее. Но меня пугает перспектива стать ничтожеством. И именно это со мной и может случиться. Погибнуть, стоя в одном строю с этими парнями, — отличный вариант, учитывая все прочие. И я сделал свой выбор. Если необходимо, я подпишу приказ.

От баррикад прибежал один из селевкийцев.

— Лорд-генерал, полковник, наблюдатели что-то заметили. Похоже, враг приближается.

— Проверьте, чтобы у каждого отряда была тележка для боеприпасов и раненых, — приказал Трельнан. — И… скажи, ведь капрал Картель учился в семинарии?

— Картель? Да, сэр.

— Отлично. Скажи ему, чтобы нашел еще троих и вместе с ними молился за тех, кто на баррикадах.

— Так точно, сэр. Что-нибудь еще?

— Да. Найди лазган для лорд-генерала.

Ксарий посмотрел в глаза селевкийскому гвардейцу:

= Если найдется, то марсианского образца и со скопом, пожалуйста.

— Ты слышал, — сказал Трельнан. — Исполняй.

Полковник тоже вынул оружие из кобуры — потертый лазерный пистолет с увеличенным зарядным блоком.

— Я нужен людям на баррикадах, лорд-генерал. Где будете вы?

— Везде, — ответил Ксарий. — Там, где понадобится дополнительный боец.

— От всего сердца желаю удачи, лорд-генерал. Ради Трона и во имя Императора!

— Во имя Императора, полковник.

Солнце начинало прятать свой лик за горизонтом Энтимиона IV, и небо над городом потемнело.

Для Ксария грядущее не было тайной. В подобных ситуациях он уже бывал: удушливое чувство тревоги, выворачивающее внутренности и прибавляющее тебе лет задолго до того, как их окончательно заберет битва. Понимание того, что очень и очень многие умрут. Гнет судьбы, тяжелым одеялом опустившийся на все вокруг. Далеко не единожды за время службы Ксарий, уверившись в своей неминуемой гибели, вставал плечом к плечу со своими людьми, вместо того чтобы командовать безликими значками на голокарте.

Он ощутил удивительное спокойствие, осознав, что скоро умрет. У Императора было слишком много дел, чтобы задумываться о боевых заслугах какого-то там Рейнхарда Ксария, так что это не особенно волновало и самого лорд-генерала. Он только надеялся, что его конец будет не слишком болезненным, а уж продолжительным тот точно не мог оказаться, ведь Ксарий был стар, его кости стали хрупкими, а сердце могло уже не выдержать даже хорошей попойки.

Кто-то протянул ему лазган. Скоп был установлен, но, к сожалению, только рхизского образца. Впрочем, и это неплохо, подумал Ксарий. Благодаря какому-то внутреннему чутью он давно знал, что так все и кончитсяи что неважно, до каких высот он поднимется и сколько орденов заслужит, но погибнет на ненавистной ему планете с мыслью о том, успеет ли прикончить еще хоть одного, прежде чем до него доберутся. Император уготовил эту судьбу Рейнхарду Ксарию еще до рождения. Так что было уже все равно. Ничто не имело значения.

Сейчас Ксария волновала только орда, которую он пока мог только слышать: визг и крики раздавались в нескольких кварталах от него. Что ж, если твари хотят заполучить жизнь главнокомандующего Рейнхарда Ксария, им придется постараться. И неважно, как он будет это делать — лазерными импульсами, прикладом винтовки, голыми руками или зубами, а может, просто самим фактом своего присутствия, — но он заставит их страдать.

Южный край города превратился в ад.

Все началось, когда потемнели небеса. Иссиня-черные тучи налетели из ниоткуда, затмив солнце Энтимиона IV и погрузив все вокруг в пугающие сумерки. Людям, неожиданно оставшимся без связи, казалось, будто планета сорвалась и полетела в бездну. Воздух становился все холоднее, тени сгущались, уродливые трущобы превратились в запутанный и угрожающий лабиринт, полный ловушек.

Затем стали поступать первые новости. Откуда их получили Янычары Алгората, прячущиеся в трущобах от неожиданных и жестоких ударов противника, осталось неизвестным. Но вскоре, как бывает с любыми дурными вестями, об этом говорили уже все гвардейцы. Забившись в укрытие, скользкое от крови собратьев, они рассказывали друг другу о полчищах врагов, вылезавших из-под земли по всему городу. О многих тысячах убийц. Сотнях тысяч. Затаившаяся армия, готовая окружить и уничтожить каждую имперскую душу в Грейвенхолде.

Численность алгоратцев по-прежнему сокращалась. Каждую минуту гибли люди. Бойцы каждого патруля неожиданно исчезали, уносимые кем-то невидимым и очень быстрым. Каждого, кто рисковал высунуться, лишал головы снайперский выстрел; стреляли бритвенно-острыми осколками некоего кристалла, не уступавшего прочностью алмазу, и те, кто не погибал сразу, были парализованы болью. Полковник Винмайер старался вести учет потерям, но те росли настолько стремительно, что времени ему хватало только на сдерживание своих людей. Позиции их были безнадежны — несколько жилых зданий, едва пригодных для обороны даже до того, как кто-то расстрелял их из артиллерии, — но ничего другого не было. Крохотный островок надежды в мире, желающем гвардейцам смерти. Янычары Алгората очень, очень быстро обучались ведению войны в городских условиях, стараясь удерживать периметр, хотя внешние рубежи и продолжали поглощать удлиняющиеся тени.

Вновь заработали коммуникаторы. Казалось, город дождался момента, когда гвардейцы угодят в западню, чтобы позволить им поговорить друг с другом. Связи с остальными войсками главнокомандующего Ксария и «Решительным» по-прежнему не было, но полковник Винмайер хотя бы получил возможность напрямую отдавать распоряжения своим людям.

Ничего не было хорошего в ситуации, когда те не могли поделиться своими страхами. Не было ничего опасного в отсутствии надежды у воинов Алгората до тех пор, пока те не поймут, что умирать придется в одиночестве.

Впрочем, Винмайер был не из тех, кто легко сдается. Впервые за несколько сотен лет знамя Алгората развевалось над полем настоящей битвы, но несколько злосчастных поколений, предшествовавших полковнику, готовили своих сыновей к тому моменту, когда Янычары окажутся под огнем.

Винмайер переключился на общий вокс-канал.

— Бойцы, — начал полковник, — стройтесь фалангой. Офицер в каждом углу отвечает за соблюдение строя. Отряды с одиннадцатого по девятнадцатый образуют мобильный резерв. Штыки примкнуть. Нам противостоят лживые ксеносы, но они падут перед стойкостью наших рядов. Я займу свое место там, где битва будет наиболее жаркой, чтобы лично поддержать сынов Алгората. Вы знаете свои приказы. Не отклоняйтесь от их исполнения, пока остается хотя бы один из нас. Во имя Императора! Конец связи.

Должно быть, враги получили доступ к вокс-сети Янычар, поскольку воспользовались речью Винмайера в качестве сигнала к атаке.

— Они движутся! Смотрите! — Евмен пробежал по усыпанной обломками улице, указывая пальцем на изжеванную линию горизонта. Параллельно курсу скаутов летели тучи поднятой пыли, раздавался грохот об-рушающихся развалин, словно нечто огромное и мощное прокладывало себе путь через трущобы.

— Длань Дорна, это еще что такое? — спросил скаут Лэон, встав за спиной Евмена.

— Конец Янычар, вот что, — ответил ему Селеп.

— Идет на север, — сказал Евмен. — Быстрее. Надо двигаться.

Скауты бежали вперед со всей возможной скоростью, но едва поспевали. Даже Селеп, известный своей способностью с легкостью преодолевать самые сложные участки пути, с трудом удерживал ритм, позволяющий не упускать противника из виду. Мимо проносились картины разрушенной жизни Грейвенхолда. Хотя Кар-гедрос и подчинил себе город за одну ночь, но то там, то тут вставали картины былого быта, словно время для них остановилось. Столы с накрытым скудным ужином, разобранные постели… Семьи, ютившиеся в этих лачугах, были захвачены во время еды, сна или молитвы, чтобы стать частью воинства Каргедроса.

— Сюда! — позвал Селеп.

Скауты выбежали на площадку, практически выглаженную артиллерийскими залпами, чтобы бросить взгляд ^на вражескую армию, стремящуюся к северу.

Евмену удалось заметить лишь намек на темные фигуры, закованные в доспехи, прежде чем те скрылись.

— Их мало, — сказал скаут-снайпер Раек, стоящий чуть позади командира, — но они сильны.

— Эльдары?

— Возможно.

Впереди пейзаж неожиданно изменялся. Переулки втекали в дороги, вместо хижин поднимались многоэтажки. Дойдя до первой широкой дороги, Евмен остановился.

— Стоять! Это Гвардия! — Пепельно-голубая форма Янычар, измазанная пылью и грязью, была плохим камуфляжем, когда они пытались укрыться в гнетущей тени темно-серых жилых зданий. С точки зрения Евмена, участок, избранный гвардейцами, было сложно оборонять, но ничего лучшего в обозримой близости не было.

Янычары направили все свое оружие на угол одного из зданий — у них было даже несколько тяжелых бол-теров и нечто похожее на лазерную пушку, спрятанное на втором этаже полуразрушенного дома. Скаут-сержант видел людей, присевших за самодельными укрытиями, протянувшимися длинной прямой линией. Штыки были примкнуты.

— Селеп, — сказал Евмен, — возьми Лэона и проверь, сможешь ли ты пересечь дорогу, чтобы давать наводку для Раека. Мне хотелось бы пробраться к восточной стороне…

Метрах в двадцати от них по дороге что-то с силой тарана обрушилось на руины. Вначале командир скаутов подумал, что это танк, на полной скорости врезавшийся в разрушающееся здание и вырвавшийся наружу в облаке пыли.

Янычары ожидали его появления, но едва успели выстрелить несколько раз, как враг был уже среди них, вспарывая ряды обороняющихся. В воздух взлетели тела, облаченные в голубую форму. Раздался взрыв. Крики утонули в грохоте выстрелов и лязге доспехов о камни.

— Ближе! — прокричал Евмен.

Страх заставил порядки Янычар содрогнуться, и вскоре каждый гвардеец начал стрелять по всему, что движется. Лазерные импульсы терзали дерево и камни вокруг скаутов. Селеп шел первым, прижимаясь к крошащимся стенам и оставаясь в тени, чтобы избегнуть бушующего вокруг хаоса. Откуда-то издалека стрелял снайпер, и Янычары гибли, растерзанные кристальными осколками.

— Ложись! — неожиданно прокричал Найрюс.

Скауты уже привыкли слушаться провидца. Как один они повалились на землю, а через мгновение что-то рассекло воздух над их головами, завывая антигравитационными моторами, и врезалось в ряды Янычар. Евмен поднял взгляд. Эльдарские гравициклы, двигавшиеся слишком быстро, чтобы за ними можно было уследить, описывали широкие круги, вонзаясь в строй воинов Алгората. Длинные изогнутые клинки украшали каждую свободную поверхность машин вдоль всего фюзеляжа. Они срезали головы, руки и сдирали кожу, орошая наездников кровью.

Евмену доводилось видеть пикт-записи сражений, где участвовали эльдары. Это были стройные воины в легкой броне, каждый из которых специализировался в конкретном военном ремесле. Вероломные язычники, с которыми Испивающие Души сталкивались и до и после изгнания, — но эти чем-то отличались от остальных. Обычно эльдары были хитры и загадочны. А в этот раз — просто подлы. Эти ксеносы купались в крови. Сражались только ради причинения мук. На глазах Евмена один из эльдаров насадил Янычара на носовой шип своего гравицикла и стал набирать высоту, позволяя ускорению разорвать гвардейца на две половины. Другая машина волокла за собой цепи, впивавшиеся в одежду и кожу солдат. Наконец они надежно захватили двоих гвардейцев, и наездник набрал скорость, размазывая людей по земле.

— О милостивая длань Дорна, — прошептал Лэон, — это они.

Евмен высунулся из-за угла укрытия.

Войско, первым обрушившееся на Янычар, всего лишь исполняло роль загонщиков. Гвардейцы Алгората бросили вперед резервы, но те годились только в качестве пушечного мяса в начавшейся бойне. Скаут-сержант увидел 1гурпурные доспехи, почерневшие от крови, вздымающиеся и опускающиеся ценные мечи, не защищенные шлемами лица с горящими безумием глазами.

Увидел он и другое. Могучие мускулы, извивающиеся под мертвенно-бледной кожей. Ладони, сжимающиеся на шеях разбегающихся Янычар, отрывающие их от земли и подкидывающие в воздух, чтобы поймать на завывающие зубья. Клинки, вбитые в обрубки запястий.

Испивающие Души. Обезумевшие ренегаты, потерянные на Стратикс Люмина и переметнувшиеся на службу к сумасшедшему ксеносу.

И Теллос.

Вначале армия рабов вышла к реке. Грейвен должен был стать точкой привязки для северного края селевкий-ского фронта, а массивные, надежные склады обещали великолепные оборонительные позиции. Укрепившиеся там гвардейцы полагали себя самыми везучими людьми в городе, поскольку с одной стороны их защищала полноводная река, а огромные здания у пристани легко было превратить в надежную крепость. Их позиции должны были стать краеугольным камнем обороны всего селевкийского полка, твердыней, куда станут отступать все остальные. Неприступный волнорез, о который разобьется армия противника.

Они думали, что падут последними. Возможно, именно по этой причине их атаковали в первую очередь.

Первая по-настоящему серьезная битва последних часов кампании развернулась на южном берегу реки Грейвен, когда десять тысяч воинов-рабов устремились к укреплениям с востока. Огневые позиции, размещенные селевкийцами на подступах, обрушили на врагов град зарядов из лазерных орудий и тяжелых болтеров, изрешетив первые ряды наступающих. Тысячи противников погибли в первые же минуты, а и без того темное небо стало совсем черным, когда дым от лазерных орудий и пыль окончательно затмили свет.

Армия рабов складывала лестницы из тел погибших и перебиралась по ним через баррикады селевкийцев. Впервые гвардейцы увидели вблизи тех, с кем сражаются, — людей, утративших все человеческое, чьи тела были изуродованы и превращены в живое оружие. Некоторые враги взрывались, разбрасывая вокруг костяные иглы, другие, подобно берсеркам, рвали гвардейцев на куски когтистыми лапами или заостренными, похожими на плети языками. В панике селевкийцы бросали передние линии обороны и бежали, а рабы преследовали их по пятам, бездумно вбегая в зоны перекрестного огня и пересекая минные поля.

Враги были не способны на военные хитрости и маневры и в обычных обстоятельствах стали бы легкой добычей для настолько опытного и выдрессированного полка, каким были селевкийцы. Но у армии рабов имелось два преимущества: многочисленность и внушаемый ими чистый ужас. Селевкийцы уже свыклись с необходимостью сражаться с гражданами города, который предполагалось освобождать, но в этот раз они столкнулись с чем-то из ряда вон. Рабы ксеносов на протяжении нескольких десятилетий, сыны и дщери Империума были настолько изуродованы, что это само по себе граничило с богохульством. Гвардейцам казалось, что они видят собственные лица в толпе тех, с кем сражаются. В чудовищах, рвущих на части тела их товарищей, они словно узнавали своих забытых друзей и любимых. Кар-гедросу не нужна была магия, чтобы пошатнуть решительность селевкийцев. Гвардейцы справились с этим и сами.

Общая связь включилась как раз вовремя, чтобы офицеры по всему селевкийскому фронту услышали донесения о гибели речных укреплений. Склады пали, дисциплинированный огонь гвардейцев затих под вражеским натиском. И хотя тысячи тварей полегли возле восточных баррикад, все стало только хуже, поскольку их трупы стремительно разлагались, наполняя воздух химическим смрадом и усиливая ощущение кошмарного сна. Гвардейцев оттеснили к реке. Послышались приказы, и солдаты приготовились к последней схватке, отстреливаясь из укрытий за огромными погрузочными кранами, рыбацкими лодками и рядами контейнеров. Но все равно защищены они были слишком плохо, а огонь гвардейцев не мог достаточно быстро сокращать численность наступающих.

Люди уже пускали в ход оружие, чтобы покончить с собой и не попасть в когти тварей, прокладывавших себе дорогу к последнему рубежу Гвардии. Тяжелые орудия окружили себя истекающими кровью телами врагов, прежде чем сами захлебнулись, а расчеты были растерзаны. Финальные аккорды битвы оказались особенно ужасны — даже наблюдатели с «Решительного» увидели, как воды Грейвен покраснели от крови.

Полковые офицеры слышали все. Слышали, как лейтенант, командовавший укреплениями, выдернул чеку фраг-гранаты и подорвал себя, когда были захвачены последние укрытия. Слышали, как те, кто еще оставался в живых, взбирались по погрузочным кранам, расстреливая воинов-рабов, карабкавшихся следом. Слышали последние молитвы тех, у кого, быть может, лазерных ячеек и хватит еще на несколько часов, хотя спасти их уже невозможно.

Краеугольный камень селевкийской обороны был потерян. Теперь каждый офицер, каждый солдат знал, как обстоят дела. Покинуть Грейвенхолд можно было только двумя путями: погибнуть от рук чужаков или перебить их всех до единого. Солдаты Селевкии в сотый раз про верили заряд лазерных батарей и приготовились сражаться ради второго.

— Жертвоприношение, — сказал Сарпедон.

— Да, — подтвердил Люко. — Это единственное объяснение. И оно вершится уже сейчас, во всем этом проклятом городе. Мы видели только малую часть, но их, должно быть, многие тысячи. Они одновременно атаковали все силы Гвардии: и селевкийцев, и Огненных Ящеров.

Как только восстановилась связь, Сарпедон встретился с Люко в тоннелях, поспешив коридором, соединяющим разрушенную арену и текущую почти параллельно Грейвен подземную реку, по которой сержант ушел от Багровых Кулаков. Сейчас поток шумел где-то позади, огибая эффектные нагромождения камня и обрушиваясь водопадами. Эта часть подземного города по большей части имела естественное происхождение, но когда-то здесь явно обитала примитивная пещерная цивилизация, пробавлявшаяся, скорее всего, странной бледной слепой рыбой, в изобилии водившейся в местных водах. В стенах были вырыты грубые, выложенные камнем норы, а абстрактные, но по-прежнему внушающие тяжелое чувство знаки, высеченные на широких основаниях сталагмитов, наводили на мысли о темных, невежественных людях. Грейвенхолд не всегда был могущественным и процветающим городом. Часть за частью подземелья рассказывали мрачную и запутанную историю подъемов, войн и падений.

— Эльдары не занимаются завоеваниями, — сказал Сарпедон. — Они не пытаются удерживать планеты. Как правило, просто захватывают рабов и уходят. Ты прав, Люко, зачем-то ему этот город понадобился. Он нуждается в битве. Все это время он понимал, что однажды мы ударим ему в спину. И даже рассчитывал на это. Трудно представить себе кого-то, кто больше нас подходит для превращения города в преисподнюю… и именно это сейчас нужно Каргедросу.

— Ты еще не видел, как они просыпаются, — сказал Люко. — Должно быть, он привез контейнеры сюда сразу после того, как захватил Грейвенхолд. А то и раньше, если принять за аксиому, что горожане не сразу узнали о его присутствии. Проклятые ксеносы. Знаешь, кажется, я начинаю понимать, во что ты нас впутал.

— Да неужели! Pi во что же? — Сарпедон сложил руки на груди и присел, подогнув все восемь ног.

— Каргедрос привлек сюда Теллоса, поскольку, как ты уже говорил, ему понадобились профессиональные организаторы ада, люди, способные сражаться и убивать при любых обстоятельствах. Эльдар вполне мог бы удовлетвориться только сочетанием десантников Теллоса и своих рабов, брошенных против Гвардии. Но вероятно, он решил, что ему крайне повезло, когда появились еще и мы. Проклятие, мы угробили более чем достаточно гвардейцев. Мы пропитали землю этого города кровью. Полагаю, что Каргедрос до сих пор считает нас своими лучшими бойцами. Мы сражаемся на его стороне, Сарпедон. Делаем в точности то, что ему нужно. — Люко сплюнул. — Нас использует какой-то треклятый ксенос.

— Мы здесь ради Теллоса, — возразил Сарпедон. — Каргедрос ни при чем. Мы найдем своего брата и сделаем то, что необходимо. А затем, если понадобится, накажем чужака за все, что тот сделал.

— Как, Сарпедон? Как? Следуя за тобой, я пересек Галактику из конца в конец, сражаясь в ненавистных мне войнах только потому, что знал: мы поступаем правильно. Но эта битва… боюсь, ее нам не выиграть.

— Люко, я позволил тебе свободно излагать все свои мысли. Но всему же есть предел.

— Мы не простим тебя, Сарпедон, если ты погубишь нас просто так. Вспомни, что было в последний раз, когда ты заставил Орден сражаться брат против брата.

Воцарилась тишина. На какое-то время стороннему наблюдателю могло показаться, что все завершится громкой перебранкой или даже дракой. В старом Ордене, вероятно, тем бы дело и кончилось. Но Испивающие Души, находившиеся под командованием Люко и Сарпедона, стояли слишком далеко, чтобы что-то услышать, и наблюдали за берегами реки и густым лесом сталагмитов. Сражение на поверхности уже началось, и десантникам даже внизу приходилось одновременно опасаться появления и воинов-рабов, и гвардейцев.

— Я тебя понимаю, Люко, — произнес Сарпедон. — Мне надо было найти Теллоса. Но наши боевые братья погибли, а мы его так и не нашли. Но нашли кое-что другое. Наш Орден поклялся способствовать исполнению воли Императора. И скажи еще, что Его воля исполняется в этом городе.

Люко промолчал.

— Говоришь, Каргедрос спланировал сражение ради того, чтобы принести жертву, и мы включены в его планы? Пока мы включены, есть возможность и самим оказывать влияние.

— Это не наша битва, Сарпедон.

— Так вот в чем дело! Орден сражается не только ради собственного выживания. Хватит уже с нас этого. Эльдары поклоняются своему божеству — Той-Что-Жаждет. Они почитают ее и боятся, я ощущаю это. Мне потребовалось только оказаться поблизости от Каргедроса, чтобы понять. Когда жертвоприношение свершится, город погибнет. А с ним и вся планета. И тогда Каргедрос станет куда более могущественным, чем просто обычный пиратствующий ксенос. Битва стала нашей, как только он поклялся подарить планету Той-Что-Жаждет.

— И давно ты это решил, Сарпедон?

— Какая разница? У тебя были какие-то планы, что ты не хочешь сражаться?

Командор, — прозвучал в воксе голос, с трудом пробивающийся через статические помехи и толщу земли. — Вызывает Евмен.

Сарпедон отвел взгляд от Люко, сосредоточившись на том, чтобы разобрать слова.

— Евмен?

— Командор, мы нашли его. Теллоса. Он только что прорубил себе дорогу прямо сквозь гвардейцев с Алго-рата.

— И где он сейчас?

— На скотобойне возле реки.

— Не приближайтесь пока к нему. Самим вам не справиться, поверьте. Сможете отступить обратно к правительственному району?

— Возможно. -

— Хорошо. Так и сделайте. А я соберу всех Испивающих Души, способных встретиться с нами у здания биржи.

— Приказ принят. Конец связи.

Сарпедон вновь повернулся к Люко:

Твои желания осуществились. Развязка близка.

— У Каргедроса есть еще одна армия, охраняющая дворец. Подозреваю, что мы видели пока только малую ее часть. Неужели ты и в самом деле думаешь, что сможешь с ним справиться и при этом у тебя останется достаточно людей, чтобы разобраться с Теллосом?

— Нет. Но Император не станет слушать оправданий.