"Превращение" - читать интересную книгу автора (Гурова Анна)

Глава 5. Третье странное знакомство.

Вечером в четверг выдалась поразительная погода, какая бывает в Питере, дай бог, пару раз в год. С утра дул упорный восточный ветер, железной метлой выметая за море всю слякоть, серость и грязь, все дождевые и снеговые тучи. К вечеру по небу разлилась прозрачная, сияющая, сапфировая синева. Ее отблеск падал на весь город, оставляя ощущение абсолютной чистоты. Как будто наступила странная, космическая весна. Чуть подморозило - точнее, подсушило. Воздух был прозрачным, как в горах. Уходя из института, я понял, что впервые за долгие месяцы иду с работы не в темноте.

Чем ближе я подходил к метро, тем сильнее меня одолевали всяческие страхи, подозрения и комплексы. Представлялся наряд милиции, сидящий в пабе в круглосуточной засаде по мою душу. Но в основном я, конечно, думал о Греге - со смесью скептицизма, опаски и легкой зависти. Мне виделся то крутой мачо,

герой старшеклассниц, то главарь секты, со значительным взором исподлобья - а больше всего я боялся, что он окажется пустышкой.

"К черту, - устало подумал я, переходя Школьную. - Я им ничего не обещал. Просто посмотрю на этого типа. Да может, он вообще не захочет со мной разговаривать. Если будет вести себя как-нибудь не так - уйду. Все это полная чушь".

Метров за пятьдесят я заметил в толпе Ники. Почему она не внутри?

Ники тоже меня заметила и помахала рукой. Рядом с ней стоял какой-то человек. Меня бросило в жар.

- Леша, привет! Какая неожиданная встреча! - ненатурально обрадовалась Ники, когда я подошел.

- Грег, смотри, это же Леша! Помнишь, я тебе рассказывала?

Ее спутник спокойно протянул мне руку.

- В такую погоду грех сидеть в душном подвале, - сказал он. - Пошли гулять.

Грег оказался совсем не таким, как я его представлял. Я сразу же забыл о своих подозрениях, поскольку ощутил к нему безотчетное расположение. И облегчение, пополам с разочарованием (все же ожидалось что-то необыкновенное).

Во-первых, он выглядел не старше меня. Лицо у него было симпатичное, открытое. Роста среднего, худощавый и подтянутый (спортсмен, решил я сразу). Почему-то он вызывал ассоциацию с фсбшником - уж слишком характерной была эта неброская внешность. Волосы коротко стриженые, пепельные. Будь у Грега серо-стальные глаза, они довершили бы идеальный облик правильного копа. Но глаза у него оказались черные. При виде них сразу приходило на ум, что зрачок - не что иное, как дыра, сквозь которую свет падает на сетчатку. В общем, единственной яркой чертой во внешности Грега был этот непривычный контраст почти белых волос и совсем темных глаз.

Надо ли упоминать, что он тоже был в черном?

И еще потом почему-то подумалось, что он нерусский, хотя никаких оснований так думать не было. Наверно, мне слишком хотелось найти в нем хоть что-то особенное.

Второе, что мне в нем понравилось - он оказался очень простым в общении. Дружелюбный, свойский. Однако при этом в нем ощущалась полная уверенность в себе - но без наглости, без надменности и агрессии. Уверенность, которую не надо ежеминутно доказывать и подтверждать. "Видно, он из тех, кто мягко стелет, - подумал я. - Теперь понятно, почему он мне понравился".

Я сам всегда хотел быть таким.

Быстро темнело. Небо стало цвета индиго; с каждой минутой в нем загорались новые звезды. Лужи затянуло пленкой льда.

- Здесь гулять негде, - сказала Ники. - Народ сейчас после работы в метро ломится, затопчут.

- Я знаю хорошее место, - сказал Грег. - Пошли.

Мы прошли вдоль торговой зоны у метро, миновали троллейбусный парк, автозаправку и вышли к последнему остатку пустошей.

Это была полоса отчуждения шириной метров в пятьсот, оставленная между двумя кварталами новостроек по причине того, что там проходила ЛЭП. Вышки стояли в два ряда, неся тяжкие гроздья проводов, а между ними шелестел мертвый обледеневший бурьян. Грег повел нас по одному ему видимой тропинке, лавируя среди сухого чертополоха. Вскоре впереди показалось что-то темное, закрывающее небо. Оказалось, что это невысокий круглый холм - не то курган, не то бункер старинного бомбоубежища. Туда-то мы и взобрались.

Сверху холм был увенчан четырехугольной бетонной плитой. Вдалеке, куда ни глянь, светились окна новостроек. Странный холм и его окрестности были единственным черным пятном в кольце огней. Провода над нашими головами басовито гудели на ветру, и казалось, будто это металлическое гудение издает текущее по ним электричество.

- Располагайтесь, - сказал Грег, садясь прямо на бетон.

Ники немедленно последовала его приглашению, и приняв элегантную позу, разлеглась на плите, как на пляже. Я остался на ногах. Это место выглядело весьма неуютным, даже если не брать в расчет ветер и холод. Одинокая возвышенность, которая просматривается со всех сторон, и мы торчим на ее верхушке. Нет, прикольно. Но как-то слишком... торжественно.

Воздух вдруг странно зарябил. У меня зачесались глаза, будто ветер набросал в них пыли. И почему-то подумалось о Валенке.

- А где Валенок? - спросил я, протирая глаза. - Я думал, вы втроем будете.

- Мы и будем втроем, - сказала Ники. - Он пошел за пивом, скоро появится. Да вот он.

- Где?

- Обернись.

Я развернулся на каблуках и увидел Валенка. Он стоял у меня за спиной, держа в лапе бутылку пива, и ухмылялся. Было полное ощущение, что он возник прямо из воздуха.

- Так и знал, что вы сюда полетите, - сказал он невнятно, открывая пиво зубами. - Приятное местечко, правда?

Я молча кивнул, пытаясь понять, откуда он возник. Если отбросить все совсем уж невозможные варианты, оставался только один - телепортировался. Или я окончательно ослеп. Все подходы к холму просматривались метров на двести. И, если уж рассматривать и эту версию - я не заметил, чтобы он сюда подлетал. Но кое-что я все-таки отметил: стоило ему появиться, как у меня сразу перестали чесаться глаза.

- Ну-ка, что там у тебя? - оживилась Ники при виде бутылки. - Дай глотнуть!

- А тебе уже исполнился двадцать один? - строго спросил Валенок, плюхаясь рядом с ней на бетон. На фоне Грега он казался огромным, как танк, но почему-то не казался угрожающим. В общем, хотя Грег был в полтора раза меньше его, сразу чувствовалось, кто тут главный.

Ники, там и не допросившись пива, пожала плечами и растянулась на спине, закинув руки за голову.

- Посмотрите, сколько звезд! - сказала она мечтательно. - Все небо усыпано! А как сегодня хорошо виден Млечный путь!

- Одна спираль? - уточнил Валенок.

- Издеваешься? Обе, конечно! А вон, смотри - астероид полетел! Леша, ты когда-нибудь видел парад планет?

Я тоже уставился наверх. Но не увидел ничего, кроме десятка каких-то крупных звезд, хаотически раскиданных по небу. А при чем тут две спирали и астероид, я вообще не понял, и решил, что это какой-то непонятный юмор.

Спрашивать я не стал. Сами меня пригласили - вот и посмотрим, о чем поведут речь. Некоторое беспокойство все еще сидело внутри меня. Несмотря на первое приятное впечатление от Грега, я не забыл о вертикальных зрачках его приятелей.

Но Валенок легко меня разговорил. Когда ему надоело любоваться звездами, он с недоброй ухмылкой повернулся ко мне.

- Леха, ты че так напрягся? Чего стоишь с таким лицом, будто у тебя геморрой? Думаешь, мы натовцы, сейчас будем выведывать твои атомные секреты? Или завербовать тебя хотим, а?

- С чего это ты решил, что я имею отношение к атомным секретам? - бдительно спросил я.

- Это я ему рассказала, - ответила Ники. - Кстати, Грег - Леша в секретном НИИ работает. В том, ядерном, которое на набережной. Где проектируют эти, как их, щиты для реак...

- Ники, ну молчи! - не выдержал я. - Это же военная тайна!

- Да ее весь район знает. Спроси любую тетку в магазине...

- Ну и что. Мало ли кто - что знает? Пусть весь район знает, а я давал подписку о неразглашении!

Сказал, и сам же рассмеялся.

- Молодец, - произнес Грег. - Мне нравится этот подход. И твоя специальность - тоже. Уважаю людей, которые предпочитают глобальные цели сиюминутным.

Ники, явно подлизываясь к Грегу, протянула:

- Высвобождение энергии из низшей материи этого мира и управление ей - что может быть круче? Атомная энергия, это такая невообразимая сила... А ты ей повелеваешь... Наверно, это просто завораживает. В этом есть что-то от магии.

Я почувствовал себя польщенным, но вскоре мне стало стыдно.

- На самом деле, - сказал я откровенно (чему сам слегка удивился), - вначале я именно так и рассуждал. Хотелось даже не науку двигать, а самому что-то создавать. Что-то значимое, мощное. И куда меня в итоге привели эти мечты? В полумертвый институт, в загнивающую контору нищих бездельников... Одним из которых я и сам постепенно стал.

- Твоей вины в этом нет, - возразила Ники. - Сейчас такое время, что все институты загнивают, но это же временно.

- Это "временно" может затянуться лет на двадцать!

- Ну и что? - буркнул Валенок. - Что такое двадцать лет?

- Конечно, я в любой момент мог уйти, - продолжал я, не реагируя на его подколку. - Но сначала я не разобрался, а когда разобрался, мне уже все стало пофигу. Да и не ждут меня нигде...

- Никого не ждут, - заметил Валенок. - Хватит ныть.

- Думаю, мотивации у тебя не было, - сказал Грег, слушавший меня очень внимательно. - Знаешь такое выражение: "Нет понятия "лень" - есть недостаток мотивации"?

Я с жаром закивал.

- Да, да, вот и Ленка меня тоже корит за отсутствие целей в жизни...

Грег тихо засмеялся.

- Все-таки странная эта фраза - "Цель жизни". Вы все с ней так носитесь, а я как ее слышу, так становится смешно.

- Почему? - удивился я.

- Цель подразумевает достижение результата. Те, кто так ставит вопрос, ничего не знают о том, что такое время. Эта фраза подразумевает, что время линейно.

- А разве нет?

- Конечно, нет.

"Экий самоуверенный он все-таки тип", - подумал я и сказал:

- Это не доказано. И вообще, нам толком ничего не известно о времени. Но мы же говорим о человеческой жизни. Человек рождается, живет и умирает. Это ли не линейность?

Грег помотал головой.

- Чисто человеческий подход. Люди считают, что рождение - начало, смерть - конец. А это не так. Ни рождения, ни смерти на самом деле нет.

- А что есть?

- Превращение.

Я вытаращил на него глаза и замолчал, ожидая продолжения.

- Таким образом, - спокойно закончил Грег, - имеет смысл говорить не о цели, а о способе жизни. Иными словами, цель жизни в том, чтобы прожить ее правильно.

- Может, ты еще знаешь, что такое "правильно"? - спросил я язвительно.

Грег кивнул.

- Не для всех, - уточнил он. - Для некоторых. Для нас, например.

Я невольно разволновался, потому что и сам об этом немало думал, и приходил к примерно таким же выводам, только вот что такое "правильно" - понятия не имел.

- Этому ты и учишь Ники?

- Ну, и этому тоже.

- А меня? - спросил я неожиданно для себя.

Грег усмехнулся.

- Что - "тебя"?

Все-таки я попал на собеседование, доперло до меня. Конечно, этот Грег гораздо симпатичнее, чем папин Петрович. Но...

Это была не просто приятная болтовня. Меня изучают.

Оценивают мою пригодность... к чему?!

Я вздохнул и спросил:

- Меня, допустим, мог бы научить?

Ники захлопала в ладоши:

- Ай да Лешка! Быстро сечет тему!

- Ничего он не сечет, сама не видишь, что ли? - лениво заметил Валенок. - Влезает вслепую зверю в пасть - пардон, Грег.

Тот даже не обернулся на его слова.

- Теоретически мог бы, - сказал он, смерив меня взглядом. - Правда, ты не кажешься мне особенно перспективным. Но ребята оба почему-то высказались за тебя, а это даже важнее, чем твой, прямо скажем, скудный потенциал...

Я обиделся. Видите ли, я не перспективный, надо же! Мне сразу захотелось доказать, что я еще какой способный - знать бы только, к чему? Но я решил подождать с расспросами. Он еще не ответил на вопрос.

- Да, сейчас я могу взять тебя в ученики, - задумчиво сказал Грег, почему-то выделив слово "сейчас". - Ну и чему ты хочешь, чтобы я тебя учил?

По моей спине побежали мурашки. Во что я влезаю? Зачем?!

Ситуация была дурацкая. Я ничего про них не знал - кроме того, что они не такие, как все.

Что они появляются из воздуха, выходят сухими из воды и видят Млечный путь невооруженным глазом (если, конечно, не врут).

И вполне может быть, что они вообще не люди.

И что они готовы на каких-то условиях принять меня к себе, потому что я им вроде бы подхожу.

Мне как ребенку, хотелось крикнуть: "Покажите мне Ту Сторону и научите колдовать!" Но я сдержался, и развязно сказал:

- Я хочу стать таким, как вы.

Грег пристально посмотрел на меня.

- Смелое заявление!

- Я же говорила! - воскликнула Ники. - Он все понимает!

- Ничего он не понимает, разве не видно? - встрял Валенок.

- Понимаю - упрямо сказал я. - Я хочу изменить свою жизнь. Как ты там сказал? Превращение. Я хочу превратиться.

Ники беззвучно поаплодировала. Грег утомленно закатил глаза.

- Ну за что мне это? Столько лет жил спокойно, и тут за полгода сначала Ники, а теперь еще и ты! Почему вы все на меня валитесь, а?

- Потому что ты лучший, - ответила Ники преданно.

Я ожидал от Валенка ехидного комментария, но он, кажется, был на этот раз солидарен с девушкой.

- Что ж, я помогу тебе подготовиться, - сказал Грег. - Расскажу все, что знаю. Подскажу способ. А превращаться будешь сам. В это я не имею права вмешиваться, - и словно прочитав мои мысли относительно секты, Грег добавил: - Ничто на свете я так не уважаю, как свободную волю. Кстати, сколько тебе лет?

Я ответил.

- Подходящий возраст. Ты не женат?

- Нет, - удивленно ответил я.

Грег кивнул, как будто и ожидал это услышать.

- А был?

- Нет.

- Вот это хуже. Опыт семейной жизни не помешал бы. Чтобы потом ни о чем не жалеть.

Все трое мерзко захихикали.

- Я что, в монахи ухожу?

- Нет. Просто это кое-что говорит о внутренней зрелости. Ладно, проехали.

Я опять обиделся.

- А сам-то?

Ники тут же уставилась на Грега с жадным любопытством. Похоже, я невольно подыграл ей. Впрочем, Грег и не подумал мне ответить. Но я заметил, что в глазах у него промелькнуло что-то очень холодное. Неадекватное такому простому и безобидному вопросу. Похоже, я случайно наступил на больную мозоль. Впрочем, это было мимолетное впечатление, которое мгновенно перечеркнули следующие его слова:

- Будь морально готов к тому, что семьи у тебя никогда не будет. Но это так, мелочи по сравнению с прочим.

Да, этот тип явно умел вогнать человека в ступор. Пока я молчал, переваривая его слова, Валенок вкрадчиво сказал:

- Леха, да забей. Зачем тебе это все?

- Отвали, - буркнул я. - Я уже решил.

Все это время Грег смотрел на меня неподвижным взглядом. В синем сумраке его глаза казались двумя темными ямами на бледном лице. Вокруг нас возникло какое-то странное напряжение - мне даже стало на миг трудно дышать.

- Я не обещаю, что в твоей жизни будет что-то замечательное, - заговорил он неспешно. -

Даже не могу гарантировать, что все перемены будут к лучшему. И что ты мне потом скажешь спасибо. Не могу сказать, какой будет результат и чего тебе ждать...

- Почему?- не выдержал я.

- Потому что не хочу тебя программировать. Ты должен идти вперед сам, и то, что ты получишь - будет только твое. Но одно я обещаю точно - после превращения ты изменишься, причем очень сильно. Может быть, полностью.

- Это именно то, чего я хочу, - бодро ответил я. - Моя нынешняя личность мне не нравится. Я хочу расти над собой!

- Прекрасно. Чем ты готов ради этого пожертвовать?

У меня по спине поползли мурашки. Этот же вопрос он задавал Ники.

Впервые промелькнула мысль - интересно, а как ответила она?

Я же ответил, даже не думая:

- У меня ничего нет.

- Неправильный ответ, - хладнокровно сказал Грег. - И он тебе может очень больно аукнуться.

- Вот-вот. Как минимум, у тебя есть ты сам, - заметил Валенок.

- Минимум?! - пролепетал я, глядя на Грега.

Но тот больше ничего не сказал, позволяя трактовать свои слова как угодно.

На этой оптимистичной ноте официальная часть переговоров закончилась.

Мы встали и ударили по рукам.

Так это и случилось. Придя чисто из любопытства - я напросился в ученики, ничего не зная о том, чему учиться, зачем, и вообще кто такой Грег. Догадываясь только, что это тайна и волшебство, которые коснулись меня самым краем.

И что я готов доверится Грегу, сам не зная почему.

Мне казалось, будто я ухватил кончик нити - куда она меня заведет? Но если я ее упущу - больше ничего необыкновенного в моей жизни уже не случится.

Валенок и Ники тоже встали. Видимо, пора было уходить.

- Подписываться кровью не обязательно? - плоско пошутил я, ежась на холодном ветру.

- Что, очкуешь? - осклабился Валенок.

- Прежде чем мы приступим к подготовке, - заговорил Грег, спрыгивая с края бетонной плиты, - я должен узнать, на что ты годен. Поэтому тебе придется пройти ряд испытаний.

- Испытаний? - растерянно повторил я. - А, ну да, само собой. Что же это за тайное братство без испытаний-то? Это же не кружок резьбы по дереву!

Ники фыркнула за моей спиной. Грег как ни в чем не бывало продолжал:

- Это может быть неприятно. Страшно. Больно и обидно. Я даже не исключаю небольшой вероятности, что ты умрешь. А если ты струсишь и решишь слиться, не доведя дела до конца, то почти наверняка попадешь в дурдом.

Не могу сказать, что меня это очень вдохновило, но отступать было поздно.

- Риск - дело благородное, - залихватски ответил я. - Что ж, приступим!

Глава... Заметки отшельника.

Грег позвонил на следующий день (накануне мы обменялись телефонами со всей компанией), и не тратя время, спросил:

- Леха, у тебя есть дача?

Я растерялся. Всю ночь я морально готовился ко всяческим мучениям физическим и моральным, и к утру самонадеянно считал, что готов ко всему. Но дача?

- А что?

- Для начала тебе надо бы уехать из города.

- Уволиться?

Мне это не понравилось. Я вовсе не собирался уходить с работы, по крайней мере, сейчас. А жить на какие шиши? Но возражать я не стал. Только вчера сам же заявлял, что готов на все - и сразу в отказ?

Впрочем, Грег развеял мои опасения.

- Зачем сразу увольняться? Возьми отпуск за свой счет. Так что там с дачей?

- Дача есть, - ответил я, обрадованный его словами. - Правда, это одно название, а не дача. Шесть соток и домик типа скворечник в Зеленкино.

- Зеленкино? Это где?

- Это такое здоровенное садоводство километров пятьдесят от города, на Ладоге, а там еще от поезда тащиться пешком километра два. Дыра еще та - даже родители почти не ездят, а я вообще там уже лет пять не появлялся...

- Прекрасно, - прервал Грег мои излияния. - То, что надо. Бери отпуск на недельку и поезжай туда.

- А вы?

- Что мы?

- Разве со мной не поедете? - разочарованно спросил я.

- Нет.

Я подумал и уточнил:

- И не полетите?

Из трубки донеслось хмыканье.

Я представил себе Зеленкино. Тысячи участков, бедные типовые дачи, километры ледяных болот, тающий снег и грязь по колено. Людей там сейчас нет, только стаи бродячих псов, да бомжи возле станции. А если еще и единственный магазин не работает, то вообще кранты...

- Может, лучше через месяцок? - робко предложил я. - На майских, например? Когда посуше станет...

- Да он сибарит! - донеся до меня далекий голос Валенка, который, видимо, подслушивал у Грега за спиной. - Ты глянь, как он ценит комфорт для своего нежного тельца!

Интонации у Валенка при этих словах были прегнусные. А при словах "нежное тельце" послышалось нечто похожее на чавканье.

- Про тельце - это важно, это мы запомним, - ответил Грег в сторону, и голос в трубке снова стал громким. - Нет, Леха, извини - ты поедешь сейчас.

Несколько дней спустя, уладив дела на работе, я отправился в путь. Все оказалось именно так, как я и опасался. Я еще не приехал в Зеленкино, а уже был сыт дачей по горло.

Несколько часов трясся на дребезжащем автобусе с какими-то чумазыми селянами. Потом проехал свою остановку и оказался в "Зеленкино-2", которое было в пять раз больше, чем просто Зеленкино. Тащился обратно пешком вдоль шоссе, а машины радостно поливали меня грязью, уносясь мимо садоводств в дивные места, к берегам Ладоги, где кирпичные коттеджи живописно разбросаны среди сосновых лесов, где настоящая правильная жизнь, о которой мне всегда твердила Ленка. А вовсе не та, к которой меня собирался готовить Грег.

Зеленкино было в своем обычном забубенном виде. Всю зиму оно погружено в мрак и тишину. Весной оно встречает безлюдьем и непролазной грязью. Магазин, конечно, не работал. Хорошо, что я догадался прихватить с собой кое-какую еду - ее должно было хватить дней на пять. Никаких конкретных сроков испытания Грег не назвал, как и не сказал, в чем оно будет заключаться. Просто сказал, как заправский шпион: "С тобой свяжутся". Нет, неспроста он похож на фсбшника...

Кроме стаи собак, облаивавшей меня до самого дома, я не встретил в Зеленкино ничего живого. Я не приезжал сюда уже несколько лет, однако каким-то чудом нашел наш дом среди сотен ему подобных. Распахнув скрипучую калитку, я вошел на участок и остановился, озираясь.

На часах было около полудня. Выглянуло солнце, пригрело, и сразу повеяло апрелем. На солнечной стороне участка было сухо и тепло, вкусно пахло нагретой землей. Сквозь слой слежавшихся сухих листьев уже пробивалась наглая, ядовито- зеленая сныть и желтые головки мать-и-мачехи. В тени все еще лежал глубокий, пористый снег, покрытый потемневшей коркой подтаявшего наста. Над ним порхали бабочки-капустницы. В голых кронах берез посвистывали какие-то птички. По березовой коре рядом со мной полз червячок, мастерски маскируясь под сухую хвоинку.

"А тут не так уж плохо!" - решил я, вдыхая ароматы весны.

Домик моего детства снаружи смотрелся премило. Этакая избушка, усыпанная сухими листьями и увитая прошлогодним плющом - правда, слегка покосившаяся.

"Захудалый барон бросает свой замок и уходит в отшельники, - подумал я, оглядывая угодья. - Вот и мой скит. Бамбуковая, блин, хижина".

Надо сказать, меня иногда посещала шальная мысль все бросить и пожить в полном уединении. Я мысленно обсасывал ее и оставлял до лучших времен, и так уже несколько лет подряд. Тяга к отшельничеству не оказалась настолько сильной, чтобы я хоть раз собрался ее реализовать.

"Нет худа без добра, - думал я, направляясь к крыльцу. - Если бы не Грег, моя давняя мечта так бы и осталась мечтой..."

Но когда я открыл разбухшую дверь, энтузиазма поубавилось. Изнутри шибануло холодом и прелью, как из склепа. В доме оказалось гораздо холоднее, чем снаружи.

Комнаты и кухня были погружены в полумрак, все окна плотно занавешены. Все, что могло отсыреть, отсырело. По скатерти рассеялись черные точки плесени, в углах колыхалась паутина. В хлебнице лежало нечто неописуемое - видимо, забытый прошлой осенью батон. Электричества не было - в этом я и не сомневался. Зато в сенях нашелся заряженный газовый баллон. Отлично, без чая и горячей еды я не останусь.

Я скинул с плеча спортивную сумку на кухонный стол, усыпанный мышиным пометом.

Добро пожаловать домой!

Весь остаток дня я работал, как зэк на лесоповале: рубил дрова и топил, и снова рубил, и опять подкладывал поленья в прожорливую печку. Часам к восьми, когда начало смеркаться, в доме все еще было сыро, зато стало жарко, как в бане. Морщась от боли в стертых топорищем руках, я поставил на плиту чайник и вышел на крыльцо покурить.

Черт! Апрель закончился. Небо затягивала серая туча. Медленно, почти незаметно глазу ее выносило из-за неподвижных берез. Все вокруг - крыши, деревья, оттаявшая земля и оставшийся снег, - постепенно темнело, сливаясь с беспросветно-серым небом. Я ощутил на лице несколько холодных уколов грядущего дождя.

"По крайне мере, туча не снеговая!" - подбодрил я себя, затягиваясь сигаретой.

Дунул ветер, принес откуда-то запах гари. Затрепетали сухие былинки на огороде, плавно закачались голые ветви берез. Движение переливалось по огороду и его окрестностям, с ветки на ветку с травинки на травинку, то совсем замирая, то резко дергая сухой лист, как неровное дыхание. Стало еще темнее. В небе стремительно и низко, как брошенный камень, пронеслась птица. Ветер снова налетел и просыпал мне на голову сор с крыши, и еще пригоршню капель дождя. Резко похолодало.

"Ой блин, сейчас ливанет!" - подумал я, закрывая глаза и надеясь, что крыша не протекает.

С закрытыми глазами мир оказался полон звуков. Вдалеке, приглушенный влажным воздухом, мерный стук по ржавому железу. Звук, порождающий сразу массу домыслов - где-то на соседних линиях лязгнула калитка. Там же, где стучали по железу - в такт, - начала басом лаять собака. Фоном ко всему этому: далекий, монотонный гул шоссе. И волнообразно набегающий шум дождя...

Еще долго я стоял на крыльце и слушал дождь. Вокруг все шумело, плескало, булькало. По раскисшей земле бежали тысячи ручейков. Крупные капли срывались с голых березовых веток. Зеленкино захлебывалось теплым апрельским ливнем.

Я стоял, расслабившись, чувствуя приятную боль в уставших мышцах (намахался топором за день), и лениво думал о всякой всячине. Как хорошо, что завтра не надо идти на работу, что не надо никуда ехать или тащиться по грязи пешком. Снаружи темнеет и льет стеной, а в доме рдеют угли в печке, и закипает чайник. Сейчас я неспешно поужинаю бутербродами, а потом классно посплю под шум дождя...

В кармане тренькнул мобильник. Кто-то прислал мне смску.

"Сейчас глянем, кто там по мне соскучился", - проворковал я, доставая мобильник на свет. Но стоило мне прочитать смс, как от благодушия не остались и следа.

Послание было от Грега. В нем содержался лаконичный приказ.

- Что? - возмутился я, перечитав его раза три. - Всю ночь, до рассвета? В огороде? Без сна?! Дурацкие шуточки!

Я набрал номер Грега, чтобы перезвонить и уточнить, точно ли мне предназначено это послание, или он ошибся номером. Но Грег был вне зоны действия.

Я приуныл. Видимо, ошибки все-таки не было. Начались испытания.

- А что будет, если я усну? - спросил я в пространство.

Мобильник снова тренькнул. Новое смс состояло из одного слова:

"Ничего".

Я моргнул. Это что - глюк, удивительное совпадение или уличная магия?

- Интересно, - проговорил я вслух предельно иронически. - В каком смысле "ничего"? "Ничего страшного" или "ни коня, ни шашки"?

Но больше смсок не приходило. Видно, Грег решил, что высказался достаточно определенно.

- Подонок! - прошипел я, возвращаясь в дом. По крыше барабанил ливень. Мне предстояла веселая ночка.

В начале двенадцатого я решил, что дольше тянуть неприлично, зевнул и начал готовиться к первому испытанию. Взяв с собой все, что надо, я вышел из теплого, уютного, протопленного дома, и окунулся в холодную темноту. На улице не было ни огонька. В небе шумели невидимые березы. Передо мной чернела мокрая распаханная земля огорода. Дождь временно прекратился, в воздухе висела противная морось. В небе среди туч тускло поблескивали редкие звезды, вызывая мысли о вечности и смерти. Я вздохнул и побрел в огород.

Между грядками в бороздах еще лежал снег. От малейшего прикосновения он тут же смешивался с землей и превращался в ледяную грязевую кашу. Я прошлепал между грядок, выбирая место посуше. Наконец я угнездился на месте бывшего парника: положил там лист фанеры, накрыл парой старых пальто, натянул на себя всю одежду, какую только нашел в доме, и уселся по-турецки, радуясь, что меня никто не видит. Вокруг царила кромешная тьма, даже фонари в поселке не горели. Я бы не удивился, если бы вокруг на многие километры не оказалось ни единого человека.

"Ну и какой в этом всем смысл?" - подумал я раздраженно, ерзая на фанере.

Невольно представлялось, как Ники с Валенком наблюдают за мной из-за кустов, помирая от смеха. Чтобы им стало еще смешнее, я закурил.

И все-таки интересно, кто они такие? Я начал мысленно загибать пальцы, перечисляя, что мне про них известно. Невидимо перемещаются в пространстве, внезапно появляются и исчезают... Отводят глаза? Летают? Острые зрачки в минуты опасности или битвы... Телепатически влияют на сигнал мобильника... Маги? Оборотни? Неужели все-таки вампиры? (Валенок-то наверняка!)

Во что я ввязался? Какую роль мне готовят?

Время шло. Мне надоело гадать попусту. Я напомнил себе, что теперь я отшельник, и решил медитировать. Минут десять я глубоко дышал и пытался очистить сознание, а дождь тем временем просачивался мне за шиворот, медленно, но верно усиливаясь. Потом в воздухе замелькало что-то белое - это полетели хлопья мокрого снега. У меня затекли ноги, вдобавок начало подмораживать задницу. Тогда я плюнул на медитацию, съежился и предался мрачным раздумьям.

Какая же у меня пустая, нелепая жизнь! На что я ее потратил? В двадцать лет кажется, что впереди будет такое, такое! Что будет жизнь какая-то необыкновенная. А ближе к тридцати с ужасом осознаешь, что жизнь вошла в колею, а необыкновенного все нет. И мало того, что ничего выдающегося и в прошлом не было, так и от будущего ничего можно уже не ждать. Остается только потихоньку доживать до пенсии.

Наверно, это и есть тот самый "кризис среднего возраста".

Можно ли вырваться из этого круга? Но чем дальше, тем сложнее. И это у меня еще нет никаких обязательств, как у многих моих ровесников. Родители и без меня прекрасно живут, а от забот о Ваське меня освободили насильственно. Так что мне мешает все изменить?

"Я готов! - подумал я в отчаянии. - Но я не знаю как! Я не вижу альтернативы! Расскажите мне, где выход!"

Вдруг передо мной, как живое, возникло видение ехидно ухмыляющегося Валенка. Он стоял в борозде между грядок, и скалился, любуясь на мой прикид таджикского беженца.

- Рассказать? - пробасил он. - Рассказывать бессмысленно. Мы лучше тебя туда проводим.

У меня зверски зачесались глаза. Я крепко зажмурился - и проснулся.

Вокруг было почти светло, небо перламутрово-серое. Из-за деревьев робко высунулся край солнца и кольнул меня в глаз.

Блин, все-таки уснул!

Я пошевелился и жалобно застонал. Все тело одеревенело, нижняя половина его вообще не ощущалась. Казалось, я превратился в монумент и вмерз в землю. Непослушными пальцами я вытащил из кармана телефон и с надеждой взглянул на экран. Может, уже пришла смска: "Все, ты не прошел тест, катись домой?"

Увы, экран был пуст.

"Все равно условие не выполнено, - подумал я. - Да уж, сломался на первом же испытании. Нехорошо получилось. Эх, слабак... Зато теперь могу отсюда уехать!"

Мне вдруг ужасно захотелось пойти сесть на поезд и на все забить. Вернуться в город, в свою уютную берлогу, выпить горячего чая, воткнуть наушники с любимой музыкой и включить родной комп... Потом позвонить друзьям, которые в последнее время как-то отошли на второй план - и навсегда забыть о трех упырях с их идиотскими испытаниями.

Стеная и охая, как столетний старец, я встал с фанеры. Что-то дернуло меня шагнуть вперед и взглянуть на то место, где во сне мне привиделся Валенок...

- Черт! - воскликнул я, таращась на землю, где красовались отпечатки остроносых подошв пятидесятого размера.

Следы никуда не вели. Отпечатков было ровно два - словно Валенок материализовался в огороде, а потом там же и развоплотился.

И вот удивительно. В тот же миг мне сразу расхотелось уезжать. Я понял, что эта мерзлая дача - именно то место, где я и должен сейчас находиться, и я ничего не хочу отыгрывать назад. Что я в нужном месте, в нужное время, и все идет правильно.

Глава... Вторая ночь отшельника

Я проснулся около полудня, весь больной. Дом так выстудило, что я ощутил себя запертым в затонувшем корабле. За окном все небо было словно затянуто мокрой серой парусиной. Огромным усилием воли я выбрался из-под влажного одеяла и отправился заново топить печку, кашляя и сморкаясь. Прошлая ночь далась мне нелегко. Ныло все тело, каждый сустав - лучше бы Валенок еще раз меня побил, ей-богу. Снова захотелось на всю наплевать и уехать в город.

Впрочем, к обеду я воспрянул к жизни. Натопил печь, наносил воды с колонки, и даже слегка прибрался. Обедая растворимым супчиком, я пришел к мысли, что жизнь не так уж и плоха, как мне казалось вчера ночью.

Новых посланий на мобильник никто не прислал. Из этого я сделал вывод, что меня простили, и испытание продолжается.

До заката оставалось еще много времени, и я решил не терять его даром. Отшельник я, черт возьми, или нет? Если следующую ночь мне предстоит опять провести в огороде, пусть она по крайней мере пройдет не так бездарно, как прошлая.

Чтобы морально подготовиться, я перерыл шкафчик с матушкиными книгами. Там хранилась богатейшая коллекция оздоровительного чтива вроде "Целительные свойства редиски" или "Этот волшебный чайный гриб", и среди прочего - опус под названием "Пирамида счастья", вовлекавший доверчивых читателей в таинственный мир "даосского ушу". Точнее, какого-то его упрощенного варианта для офисных работников. Уж не знаю, сколько там было от ушу, а сколько от пирамид, но крышу он матушке снес капитально. Несколько месяцев она питалась одной зеленью, допекая нас с папой загадочными пассами, вращением энергии ци, движением по восьмиграннику, стоянием столбом и разгоном облаков, пока ей это не надоело. Я пролистнул книгу - по-своему она оказалась весьма любопытной. Попадались такие роскошные цитаты из классиков, что пальчики оближешь. Например, призыв "напиться из источника жизни, вместо того, чтобы довольствоваться слухами о нем". Разве не великолепно сказано?

Как-то незаметно стало слишком темно, чтобы разбирать буквы. Отложив книгу, я вдруг задумался над тем, что провел весь день в молчании. Прикинул, нравится мне это или нет, и решил, что пока - да. Было в этом нечто, опять же, очищающее сознание. Пустые ежедневные разговоры ни о чем создают пустые одинаковые мысли. "Но если прожить так несколько месяцев, - подумал я, - то молчание превратится в пытку. Потом, чтобы не сойти с ума, я начну непрерывно болтать сам с собой, как это делают очень одинокие люди. А потом у меня начнется настоящее раздвоение личности. Как у Горлума".

А если бы я прожил отшельником несколько лет?

Я представил, как болтаюсь по улицам, впиваясь хищным взглядом в каждого случайного прохожего, и громко спрашивая сам себя:

- Ну как он нам, моя прелесссть? Можно ли его съесссть?

И дачники шарахались бы от меня, и бежали бы звонить в психушку.

К закату тучи разметало по небу. Я вышел на крыльцо, взглянул наверх, и на душе посветлело - серая хмарь ушла, небо стало высокое и чистое. Звезды сразу засияли в два раза ярче. "Завтра будет солнечно. Ура!" - пришла в голову здоровая крестьянская мысль, а за ней много других: поленница подсохнет, можно будет толком заняться текущей крышей, и так далее. От вчерашнего пессимизма ни следа не осталось.

"Ага, - отметил я. - Тяжелый труд на свежем воздухе творит чудеса!"

Настанет ли когда-нибудь время, когда звезды станут такими яркими и близкими, как на картинах Ван Гога, и я смогу, как некоторые, тоже увидеть второй, или даже третий виток спирали Млечного пути?

В тот момент я был абсолютно уверен - это время близко.

Я была так благодушно настроен, что даже почти не разозлился, когда обнаружил очередное смс с приказом отправляться в огород и торчать там до рассвета. Только громко спросил в пространство:

- Блин, и долго мне так сидеть?! До лета?!

Ответ не пришел.

- Молчание - знак согласия, - с горечью сказал я. - Ладно, в сущности, осталось меньше месяца, а там уже и тепло станет - привыкну!

Полюбовавшись красивым закатом, я облачился во вчерашние тряпки и отправился в огород в относительно неплохом настроении.

Вчерашние пустопорожние размышления о смысле жизни меня порядком утомили.

- Сколько можно мусолить одно и то же? - вопросил я себя, заметив, что снова начинаю по привычке думать о загубленной жизни и впадать в уныние. - Эй, на палубе - молчать! Сейчас займемся делом!

Припомнив содержание "даосского ушу", я решил для начала остановить внутренний монолог. Суля по описанию, ничего проще и представить себе было нельзя.

"Задача - устранить все препятствия для ума, - мысленно приказал я себе, и процитировал близко к тексту:

- "Быть как кочующее по небу облако. Оно свободно и ни на чем не останавливается".

"Как, совсем ни на чем? - спросил внутренний голос. - Даже на смысле жизни?!"

- На нем - особенно. Идея смысла жизни является препятствием для ума. Это капкан, угрожающий свободе духа!

"Но тогда о чем..."

- Сказано же - ни о чем!

"Но это невозможно! Можно, я буду думать об Абсолюте?"

Я напряг память, вспоминая, что по этому поводу говорится в книге.

- Ни в коем случае! Никаких абстракций, никаких теорий и учений. И вообще, как можно думать о том, в чем ты ничего не смыслишь? Твоя задача - проникнуть в глубь конкретных вещей, опираясь только на свои чувства.

"Но ведь там написано, что само понятие "чувство" является препятствием для ума! Что же делать?"

- Слушай, надоел!

Я окончательно запутался. Зато и внутренний монолог прекратился. Он сменился диалогом. Да еще каким!

Представляю, как забавно я смотрелся со стороны: напряженно наморщив лоб, весь перекосившись, я отчаянно спорил сам с собой. Сначала я обратился к себе с мягкой укоризной, потом сам себя раздраженно послал подальше. Реплики становились все злее, сперва нарочито-небрежные, потом откровенно оскорбительные. Все закончилось вспышкой ненависти с обеих сторон. Я ощутил, что вот-вот сам с собой подерусь. От напряжения заболела голова... Я рявкнул с тоской:

- Заткнитесь оба!

И вдруг настала тишина.

Великая, потрясающая тишина, бесконечный покой!

"Ух ты! Получилось!" - подумал я, и это была единственная маленькая мысль посреди огромного пустого пространства внутреннего молчания.

Я поднял глаза.

Небо очистилось. В густой сочной синеве мерцали звезды...

Вдруг звезды на миг погасли. Пахнуло теплым ветром. Надо мной определенно кто-то пролетел!

Я вскочил на ноги, забыв обо всем.

И взлетел сам.

Невидимкой я парил над садоводством, поднимаясь все выше и выше. Далеко внизу осталось убогое, уродливое в своей бедности Зеленкино, его кривобокие домишки, полностью отражающие внутренний мир обитателей, квадраты крыш, прямые линии улиц... Казалось, желание оказаться подальше от земли и влекло меня в небо. Я летел легко, как воздушный шар.

Вдруг из-за горизонта ударил золотой свет. На востоке разливалось сияние. Оно влекло меня и устрашало. Я видел, что за горизонтом раскинулась чудесная страна. Там царило вечное лето. Сияющая прозрачная зелень садов, золотые крыши, белые стены! Какие чистые краски, сколько света! Ветер доносил оттуда далекое многоголосое пение: нежные женские хоры, непривычное уху басовитое бормотание - будто кто-то читал мантры. Я не мог разобрать ни слова, и язык мне было неизвестен. Мне удалось расслышать только что-то - кажется "Лаур". Там пели хвалу - но кому? Кто такая эта Лаура?

Я подлетел уже так близко, что мог видеть среди сказочных зданий и садов их обитателей. Разглядеть их толком было невозможно - начинали жутко чесаться и слезиться глаза. Но и того, что я смог увидеть, хватило. Это были не люди, и не духи...Они казались бесплотными, но вполне живыми, грозными и нечеловечески прекрасными. Может, это были ангелы?

"Это рай! - понял я. - Я умер и лечу в рай!"

Тут же дал знать о себе инстинкт самосохранения. А как же моя жизнь? Как же мой родной огород, как же мое тело?!

Но золотое царство манило к себе.

Оно было таким прекрасным, а я без тела - таким легким и свободным, что я от души пожелал:

- Да и хрен с ними!

И без сомнений и колебаний полетел в золотое сияние.

Я проснулся, смеясь от радости. С ощущением, что жизнь не такая уж плохая и напрасная штука, если где-то там, даже за ее пределами, есть такое вот золотое царство. Несколько минут я пребывал в сладостной полудреме, пытаясь удержать в памяти зеленые сады и золотые крыши. Потом резко выпрямился.

Вокруг снова было светло. Солнце издевательски подмигивало из-за деревьев.

Опять заснул, и вдобавок проспал рассвет! Черт, черт!

Я воровато оглянулся, ожидая увидеть в воздухе Грега, который грозно тычет в меня указующим перстом и говорит: "Ты не прошел испытание!"

И еще мне было страшно обидно, что золотое царство - всего лишь сон.

Но никто не появился, и обличительных смсок мне не прислал. Я расслабился. Откуда им узнать, что я заснул? Может, просто задумался. И вообще, рассвело совсем недавно. Может, я всю ночь не спал, и с полным правом задремал, когда солнце уже взошло. Пусть докажут, ха!

Весь оставшийся день я ходил тихий и благостный, с доброй улыбкой, и стоил планы правильной жизни на пользу обществу. После такого сна даже серая реальность казалась вполне терпимой. Постепенно я снова погрузился в рутину, но память о чем-то светлом осталась.

Должно быть, этот сон был послан мне в утешение.

Глава... Третья ночь отшельника

Третья ночь выдалась адски холодной. В Зеленкино временно вернулась зима. На этот раз мне было не до рефлексии, и не до медитации. Я дрожал на своей фанере, чувствуя, как от закаменевшей земли разливается мертвящий холод, и всеми мыслями и чувствами был "здесь и сейчас". Единственное духовное, что пришло мне на ум - анекдот про йогов и комаров. Некоему учителю задали вопрос:

- Может ли настоящий йогин отбиваться от комаров во время медитации?

- Если йогин настоящий - комары ему пофиг, - ответил мудрый учитель. - А если пока просто так сидит - да пусть отбивается на здоровье!

Зато на этот раз мороз помог мне в борьбе со сном. Я отследил момент, когда сон подкрался ко мне, и начал изо всех сил ему сопротивляться. Вначале холод был моим союзником. Я так стучал зубами, что разбудил бы сам себя. В таких условиях смог бы заснуть только белый медведь. Но часам к трем я понял, что уже не чувствую холода и засыпаю, проваливаясь в забытье, как в глубокую теплую перину.

"Не спи, замерзнешь!" - взывал я к себе, воскрешая в памяти наиболее душераздирающие моменты из северных рассказов Джека Лондона.

"Ну и что? Смерть от замерзания - самая легкая!" - сонно возражал мне внутренний голос, такой же начитанный.

К счастью, часа в четыре начало понемногу светать. "Ну еще часик, и можно идти греться, - подбадривал я себя, поглядывая на часы в мобильнике. - Вот сейчас явятся демоны меня искушать... Не зря же я здесь сижу! Демоны, ау! Вам дается последний шанс!"

И тут появилось нечто гораздо худшее.

- Эй, гражданин! - раздался голос с улицы.

Я замер, пытаясь стать невидимым. Возле забора маячил смутно различимый в сумерках силуэт в фуражке. Вспыхнул фонарик, луч пробежал по участку и уперся мне в лицо. Впрочем, я уже по голосу догадался, кто передо мной.

Мент!

Лучше бы демоны, ей-богу!

Как он тут оказался?! Подкрался, чтобы проследить за мной? Или это еще один невидимый летун из команды Грега? Нет, если это окажется так - немедленно еду домой! Если меня, конечно, отпустят.

- Вы что там делаете? - спросила фуражка строгим голосом.

Я щурился, загораживаясь ладонью от света. На ум сразу пришла куча ответов, один другого хуже: "Копаю червей/ полю клубнику/медитирую" - после любого из них, особенно последнего, меня сразу заберут.

Причем, минуя отделение, прямо в дурдом.

Луч фонаря все так же слепил меня. Мент оказался настырным.

- Эй, мужик, я тебя спрашиваю! Чего молчишь? Ты там живой?

Я преодолел искушение прикинуться пугалом, и брякнул:

- Здрасьте!

- Живой, значит. Уже неплохо.

Увидев, что я трезв и вменяем, мент небрежно козырнул.

- Старший лейтенант Помер.

- Как?!

С раздражением - видимо, такая же реакция бывала у каждого, - он объяснил:

- Поммер. С двумя "м"!

- А! - я выдохнул с облегчением и жалобно попросил: - Слушайте, уберите фонарик! И так уже светло!

Как ни странно, он послушался. Луч соскользнул на землю и погас. Я, наконец, смог разглядеть, с кем говорю. Мент стоял, облокотившись на мой забор, и всматривался в предрассветные сумерки.

- Ну и че ты там сидишь? - спросил он. - Ишь ты, и фанерку подстелил... Совсем чокнулся - в парнике ночевать? Так и замерзнуть недолго!

Похоже, он принял меня за бомжа. Но вместо того, чтобы поддержать его в этом безобидном заблуждении, я поспешно возразил:

- Нет, я здесь живу. В смысле, не в парнике. Это моя дача!

Мент мне явно не поверил.

- А в огороде ты ночью что забыл?

- Я тут это... клад ищу!

- Что-о?!

Я мысленно треснул себя по лбу. Неудачнее ответить было просто невозможно. Теперь он точно не уйдет.

Придется выкручиваться.

- Ну, клад. Сокровища. Знаете, в древние времена разбойники закапывали в землю добычу...

- Какие разбойники? - оживился мент. - Местные?

- Ну это я так, к слову. Просто я объясняю. То есть, мой клад закопали не разбойники, а совсем наоборот...

- А лопата твоя где, кладоискатель? - проницательно спросил страж закона.

- В сарае, где же ей еще быть?

Мучительно пытаясь выкрутиться, я загонял себя все дальше в пучины вранья.

- Понимаете, я ведь сначала должен точно вспомнить место.

- Какое еще место? Ты мне лапшу на уши не вешай!

Я отпустил поводья и пустился в безоглядное фантазирование. Вскоре на свет явилась драматическая история о прабабке- графине, которая после революции спрятала свои брильянты в стул, а стул закопала в огороде.

- Какой именно стул? - деловито уточнил мент.

Я ляпнул:

- Венский.

И осекся, вспомнив, как выглядит венский стул. Оставалось только надеяться, что эрудиция мента меньше, чем у меня. Но он, кажется, не только не разбирался в мебели, но и "12 стульев" не читал. Слушал он недоверчиво, но во все уши.

- А откуда ты знаешь, что копать надо именно тут? У тебя что, карта есть?

В его голосе отчетливо звучала насмешка. Я взмок, несмотря на морозец. Не верит! Мало убедительности!

- Ну вы скажете, - фальшиво возмутился я. - "Карта"! Что мы, в пиратов тут играем? Я сюда уже приезжал с металлоискателем. Не помните? Осенью, в начале сентября! На белых "Жигулях"!

Тут я ничем не рисковал. В огородную страду в Зеленкино столько народу, что хоть с экскаватором приезжай - он меня не вспомнит.

- Приезжали мы вместе с братаном двоюродным, - это его металлоискатель, - прошлись по участку. Но я же не буду при нем копать! Это ж ведь делиться придется. Я ему сказал, что хочу проверить, нет ли осколков снарядов или самих снарядов...

Мент задумчиво кивнул. Я похвалил себя за правдоподобную подробность. Полвека назад тут шли тяжелые бои, и земля нашпигована военным железом. "Молодец! - сказал я себе. - Чем больше достоверных деталей, тем проще соврать в главном".

- Идем мы, значит, с братаном, и вдруг металлоискатель срабатывает! Братан говорит - "давай копать!", а я говорю: не, вдруг рванет?!

- Погоди, - вмешался ушлый мент, - ты же сказал "бриллианты". Эта штука разве и камни под землей видит?

- Разве я сказал "бриллианты"? Ну да... Я имел в виду: кольца, диадемы, фермуары, эти...флердоранжи...

- А, в оправе. А ты, стало быть, металлоискатель настроил на драгметаллы. Понял. Неглупо, - одобрил мент.

Кажется, он начинал мне верить.

- ... короче, я и приехал на этот раз один, - закончил я. - А место-то и забыл! Зимой тут все по-другому выглядит. Земля замерзла, где попало, копать не хочется. Вот я и сижу - вспоминаю.

- Ночью?

- И днем, и ночью! Все сижу, и думаю только об одном - о них, родимых, о сокровищах фамильных...

- Понятно, - буркнул мент. - Все только о бабле и думают круглыми сутками.

Некоторое время он в задумчивости топтался у забора, явно не зная, как поступить.

- Ты вот что, - решил он под конец. - Найдешь, зови меня. Надо непременно заявить государству. Двадцать пять процентов положено тебе, знаешь?

- А тебе сколько? - не удержался я.

Мент, кажется, обиделся. Я ему, конечно, не поверил. Честный мент? Это еще невероятнее, чем венский стул в огороде. Я даже подумал, что он мне снится.

На следующий день отоспаться толком не удалось - я все-таки простудился. На участке сидеть надоело. Чихая и кашляя, я отправился на прогулку по Зеленкино.

Как я и думал, садоводство было совершенно безлюдным. Возле станции тусовалась стая бродячих собак и совершенно дикий с виду бомж - и чем они тут живут? Друг друга едят, что ли? Собаки меня снова обгавкали, бомж невнятно обматерил. На майских сюда потянутся первые, самые решительные бабки, а пока - полное затишье. Поселок как вымер. Из представителей разумной цивилизации - только я да мент. Ну, если он мне, конечно, все-таки не приснился.

Вечером смска не пришла. Невозможно сказать, как меня это обрадовало. Ура! Не надо больше сидеть в проклятом огороде! Неужели я выдержал испытание?

По этому поводу я устроил себе вечером небольшой праздник. Заварил свежего чаю, нарезал бутербродов, и с комфортом расположился на кушетке возле печки. Достал с полки "даосское ушу", почитать для общего развития, и "Волшебный чайный гриб" - чисто поржать.

Наконец-то выдалась минута покоя! Но мне уже не сиделось. Интересно, что Грег придумает дальше? Рассеянно перелистывая страницы "Чайного гриба", я строил гипотезы, вспоминая прошлые ночи и прикидывая, чего именно добивался от меня Грег. Если ему было все равно, что я нарушил условия и дважды заснул до рассвета, значит, он просто хотел что-то проверить. Мою силу воли? Послушание? Морозоустойчивость?

Я зевнул и стал думать о таинственно возникшем в огороде Валенке, а потом - о странных снах, которые посещали меня с тех пор, как я познакомился с Ники. И тут мне как-то слишком живо вспомнился самый первый сон - тот, про монстра в лесу.

Мне вдруг стало неуютно. Одно дело - увидеть такой сон в городе. А другое - вспоминать о нем почти в том самом лесу. В садоводстве, где на десятки километров - ни единого человека...

"Волшебный чайный гриб" остался неосвоенным. Я сел и выпрямился, подозрительно оглядываясь. Понемногу меня охватило навязчивое ощущение - что сейчас кто-то войдет в дверь. Ее черный прямоугольник выглядел чересчур зловеще, словно разверзнутая могила. Я пил чай мелкими глотками, то и дело оборачиваясь в ее сторону.

"Да что же это? - удивился я. - Боюсь темноты, как маленький!"

Я встал, сходил в сени и закрыл дверь на защелку. Но стало еще хуже - стало казаться, что кто-то тихонько скребет ее с той стороны. А защелка, честно говоря, не выдержала бы даже хорошего пинка.

Чай остывал в чашке, а я все прислушивался. Дом оказался полон шорохов. Откуда в таком крошечном доме столько разнообразных зловещих звуков?! Иногда где-то раздавался резкий скрип, и я замирал, невольно стискивая кулаки и уставившись на дверь.

"Прекратить эту дурь! - прикрикнул я на себя. - Тут никого нет!"

Но разыгравшееся воображение подкидывало мне жуткие образы хищника, бродящего в темноте. В каждом окне мне мерещились его пустые глаза. В этом страхе было что-то неестественное. Как тогда в городе, когда я еще не проснулся и не до конца разделил сон и реальность. Я почувствовал себя в доме, как приманка в мышеловке. Почему я не боялся вчера и позавчера, сидя в огороде?

Это было невыносимо - сидеть тут и глупо дрожать от страха. Я вдруг понял, что мне невероятно хочется выйти на улицу.

- Правильно! Лучшая защита - это нападение! - сказал я себе, и начал собираться.

В сенях нашелся старый ржавый топор. Я взвесил его в руке, представил, как я выгляжу... Мда. Идиот. Еще встречу еще того бдительного мента - примет меня за маньяка-убийцу.

Я вернул топор на место и положил в карман перцовый баллончик, который предусмотрительно взял против собак. Решил, что баллончика мало - сходил в сарай и прихватил там лопату.

"Встречу мента, скажу ему - а вот и лопата! - и он сразу от меня отстанет", - подумал я.

Стоило выйти во двор, как на душе сразу стало гораздо легче. Высокое небо не давило, как потолок и стены, кожи ласково касалось свежее дуновение ветра, лужи плескали под ногами. Где-то далеко проехала электричка, успокаивая и возвращая в реальный мир из сумрачной области иррациональных страхов. Сразу стало очевидно, что фантастический хищник - всего лишь плод моего воображения.

"Пойду-ка, погуляю!" - решил я.

Заблудиться в Зеленкино невозможно даже ночью. От шоссе отходят одинаковые параллельные улицы - только не забывай номер своей линии, и броди сколько хочешь. Я шагал куда глаза глядят, положив лопату на плечо, и наслаждался ночной свежестью.

Не знаю, сколько времени я так шел. Ноги сами несли меня, то напролом через кусты, то через глубокие лужи. Я все ускорял и ускорял шаг. Иногда я выходил на перекресток и сворачивал так решительно, как будто у моей прогулки была конкретная цель.

В какой-то момент луна зашла за тучи, и я резко остановился, словно проснувшись. Почему я так спешу? Куда меня вообще занесло? Я не знал этого места. Это был, видимо, самый край поселка, потому что передо мной стояла черная стена леса. Еще шагов сто, и я бы в нее уперся. До конца садоводства осталось всего два дома. В самом крайнем тускло горел свет.

Вдруг я почувствовал, что насквозь вымок и замерз. "Надо пойти погреться, - возникла в голове мысль. - Постучать вон в тот симпатичный домик. Там тоже кому-то не спится".

Я сделал несколько шагов и заглянул во двор поверх калитки. Домик был почти как мой, типовой зеленкинской постройки. Только весь огород был покрыт самодельными низенькими парниками. Почему-то эти парники вызвали у меня неприятную ассоциацию с надгробиями на кладбище. Я остановился...

И в тот же миг понял, что меня ведет в дом чужая воля.

В мистических книгах обычно описывают "неодолимый зов" как манящий женский голос: "Сюдааа, сюдааа, протииивный!" А на самом деле это когда ты сам начинаешь хотеть туда пойти, куда не надо. Хорошо, если в какой-то момент понимаешь, что это желание - не твое. И просто замечательно, что я осознал это сейчас, а не там - в логове этой твари.

Потому что теперь я уже не сомневался, что она реальна.

Я застыл, вцепившись в лопату, как в спасательный круг. Что делать?! А если мне все кажется, и нет ни зова, ни твари - только одно мое буйное воображение?

Поддаться зову и пойти проверить? А то ведь так и буду остаток жизни гадать, кто меня там ждал. Но что если остаток жизни окажется слишком коротким?

Бежать домой, запереться и дрожать до утра? И кто я буду после этого?!

В итоге я принял компромиссное решение: пойти к менту. Вот сейчас ворвусь в отделение и заявлю, что на такой-то линии живет вампир, который телепатически зовет меня к себе в логово. Впрочем, после этой истории с кладом я уж найду, что ему соврать поубедительнее.

"Нет, не могу поверить, - думал я, рысью удаляясь от опасного дома, - я добровольно иду за помощью в ментовку!"

Я не хотел признаваться, что просто боюсь возвращаться к себе. Когда я представлял пустой дом с его скрипами, меня брала оторопь. А если оно, из домика с парниками, вылезет и пойдет по моим следам? Или по запаху?!

Отделение милиции я проискал до самого утра. Так и не нашел. Облазил все садоводство, несколько раз заблудился и снова нашел дорогу, едва не упал в канал, весь вымок, в ярости выкинул лопату, был многократно обтявкан стаей. Проклял все на свете. Когда чисто случайно вышел к станции, небо уже светлело. Если бы пришел подходящий поезд - плюнул бы на все и уехал в город. Но ближайший поезд по расписанию был часа через четыре. Скрежеща зубами, я отправился домой.

Когда я вошел во двор, уже светало. Серый, промозглый рассвет - типичная питерская погода с сентября по май. Дом был заперт; никаких следов - ни на тропинке, ни в огороде. Никто не приходил - ни чудовище, ни Валенок, ни мент. Все мои страхи оказались нереальными. Грег обещал, что я попаду в дурдом - похоже, процесс уже пошел. Я ввалился внутрь, собрался поставить чай, но по дороге к плите упал на кушетку и уснул мертвым сном.

Забавно, что за все это время мне даже не закралась в голову мысль об испытаниях.

Глава... Воин света

Меня разбудило яркое весеннее солнце, бьющее в окно. Ночные приключения казались дурным сном.

Я вышел на крыльцо и потянулся, сладко жмурясь. А на улице-то - настоящая весна! На березах свистели синицы, пахло талой водой и нагретой пылью. На солнечной стороне участка, под стеной дома, зеленела трава. Беспричинно улыбаясь во весь рот, я окинул окрестности взглядом, а потом случайно глянул себе под ноги и обнаружил сюрприз.

Опаньки! Меня ждала посылка.

На верхней ступеньке крыльца стояла бутылка водки. Бутылка полная, запечатанная. На этикетке название: "Вздрогнем!" Такой марки я не знал, но судя по криво наклеенной этикетке - редкостное дерьмо.

Я присел на корточки и принялся с опаской изучать бутылку, не спеша брать ее в руки. Что бы это значило? Что за подарок от неизвестного друга? Может, привет от мента? Нет, он бы полную точно не оставил...

В кармане тренькнул мобильник. Пришло новое смс.

Я прочитал его и принялся чертыхаться. Как же я сразу не догадался!

Послание было как всегда лаконичным по форме и гнусным по содержанию.

"Выпей меня", - гласило оно.

- Не могли хотя бы подсунуть приличную водку?! - возмутился я. - Это же откровенное палево! А если я умру от отравления метиловым спиртом, кто будет отвечать? Грег или Валенок?

Я поднял бутылку и брезгливо осмотрел. Жидкость внутри не внушала оптимизма. На дне скопился какой-то странный золотистый осадок.

- Значит, выпить? - повторил я, осмысливая новое задание. - Всю?! А где закуска? Где коробка с кильками и надписью "Съешь меня"? Недоработка!

К водке я вообще относился равнодушно, чтобы не сказать негативно. После нее меня постоянно тянуло на поиски приключений. А в последние годы я и вовсе перешел на пиво, в целях собственной безопасности. Во хмелю я способен на многое. Навскидку два наиболее показательных случая из последнего: подрался с Валенком и подцепил Ленку (неизвестно, что хуже). Остается надеяться, что Васька была зачата не спьяну. Имя ей дали точно не на трезвую голову, но тут я уже был не при чем.

- Что, прямо сейчас выпить? - спросил я в пространство. - Или погодя? Ладно, молчание - знак согласия!

Я унес бутылку в дом и пошел ставить чайник. Сразу пить зловещую жидкость, конечно, не стал - кто по утрам пьет? Что я алкоголик, что ли? После завтрака, пользуясь сухой погодой, поработал в свое удовольствие на участке, нарубил и сложил новую поленницу (родители потом спасибо скажут), позагорал мордой полчаса на солнышке, почитал про чайный гриб, снова позагорал... Даже на минуту порадовался: народ в конторе сидит, а я тут на свежем воздухе веду здоровый образ жизни, эх!

Вспомнил про водку. Пора переходить к нездоровому.

Начал я с обеда (обед у меня получился английский - в шестом часу вечера). Я открыл банку тушенки, приготовил закусь, вышел на крылечко и торжественно объявил:

- Ну, вздрогнем! Ваше здоровье, упыри!

Первая встала колом в горле. Вторая под тушенку пошла лучше. После третьей по телу побежало тепло. Я повеселел и даже подумал - ну я и дурак, чего тянул-то? Надо было начать раньше!

Мимо проехал давешний мент на мотоцикле. Остановился, поздоровался. Покосился на бутылку.

- Отмечаем? Нашел клад?

- Нет, не нашел. Напиваюсь с горя, - ответил я таким довольным голосом, что мент явно не поверил. Посмотрел на меня укоризненно, напомнил про долг перед государством и двадцать пять процентов и уехал.

К закату бутылка почти иссякла, а я все еще был (или казался себе) почти трезвым. Видимо, я очень давно не пил - водка оказалась не просто приемлемой, а необыкновенно вкусной! Я смаковал каждый глоток, по рукам и ногам пробегали приятные вспышки тепла, а в воздухе вспыхивали золотые звездочки, рассыпаясь волшебной пыльцой. С каждым глотком мир становился все ярче и прекраснее, и я вместе с ним. Я казался себе одиноким рыцарем, сидящим на пороге заколдованного замка.

Рыцарь жаждал подвигов.

Вот сейчас как пойду добро причинять! Как этот славный мент. Есть же еще честные, смелые люди в России! Вот сейчас пойду и запишусь в милицию, и будем мы с ним тут ходить парой, как штатовские копы, и наведем в Зеленкино порядок! Ни тебе бродячих стай, ни бомжей, ни упырей... Точно - упырь!

Я вскочил на ноги. Земля слегка проседала под ногами и забавно пружинила. В небе подмигивали удивительно яркие звезды. Солнце куда-то делось, и на его месте всходила огромная луна, на которой я мог невооруженным взглядом рассмотреть все моря, цирки и кратеры. Я вытянул перед собой руку и полюбовался окружающей меня светящейся аурой.

Чудная, золотистая, радующая глаз аура!

В тот же миг я понял свое предназначение. Я - воин света! Смерть порождениям мрака!

Я вернулся в дом и принялся вооружаться. Топор так и не нашел - видимо, куда-то спрятал вчера. Пришлось взять гвоздодер. Бутылку с остатками водки я сунул в карман - пригодится вместо святой воды. Перцовый баллончик едва не забыл на столе, но все же прихватил, выходя.

Где находилось логово вчерашнего вампира - телепата, - или кем он там был, - я понятия не имел, но меня это и не интересовало. Я просто попер напролом через кусты куда глаза глядят, уверенный, что рано или поздно найду его. Уже совсем стемнело. Луна угрожающе смотрела мне в затылок. Ночные тени были полны каких-то мелких бесплотных тварей, испуганно провожавших меня многочисленными глазами. В другое время я бы непременно остановился рассмотреть их поближе, но теперь мне сейчас было не до них. Кусты сменились канавой, канава - дорогой, дорога - чьими-то огородами... От быстрой ходьбы и свежего воздуха легкий шум в голове затих, да и земля перестала качаться под ногами. В какой-то момент я перестал видеть бесплотных тварей, потом погасла аура, и я почувствовал, что определенно трезвею. Тут-то я и вышел прямо к домику с парниками.

Там снова горел свет. Я потихоньку зашел в калитку, подкрался к дому и попытался заглянуть в окно, но оно было плотно занавешено. Только и видна была высокая тень человека, медленно ходящего по комнате.

"Надо действовать быстрее, пока он не успел превратиться в монстра!" - подумал я, и подкрался к двери. Та оказалась гостеприимно приоткрыта.

Похоже, меня ждали.

Я притормозил. Вспомнил вчерашнее, и в животе стало как-то холодновато.

Но того одуряющего страха я больше не испытывал. Воин Света не боялся ничего в мире и был готов к битве!

- Боитесь потолстеть? Алкоголь заглушает чувство страха! - громко процитировал я себе. Отхлебнул из бутылки, отбросил ее в сторону, выдохнул и ринулся на приступ.

Я рывком распахнул дверь, в два шага преодолел сени и оказался в кухне. Передо мной темнела фигура. Вампир стоял посреди комнаты и смотрел прямо на меня. Свет падал ему на спину, так что я видел перед собой только черный силуэт. Мне показалось, что на лбу, между бровей, у него светится какой-то белый символ - но времени рассматривать его не осталось.

- Ага! Вот ты где! Умри, тварь! - воскликнул я и треснул его по голове гвоздодером.

Мне показалось, что я врезал по каменной статуе. Вампир даже не шевельнулся. Гвоздодер отскочил, дал мне же по рукам, а через миг каким-то образом перекочевал к вампиру.

"Он отнял у меня гвоздодер! - понял я с негодованием. - Но это еще не все мое оружие!"

Стремительным движением я выхватил и распылил ему в лицо перцовый баллончик.

Воздух на кухне превратился в адскую жгучую смесь. Из моих глаз хлынули слезы, я схватился за лицо и принялся неудержимо чихать. Вампиру же - хоть бы хны. Он схватил меня за плечо и выволок во двор.

- Леха, ну ты даешь! - спокойно сказал он. - Так же можно без глаз остаться!

Прочихавшись, я узнал Грега. На лбу у него, кстати, ничего не светилось.

- Вы... сво...

Я вытирал слезы и сопли, а они все текли.

- Ты в порядке? Давай, заканчивай рыдать!

Он провел ладонью по моему лицу, и жжение как рукой - в буквальном смысле - сняло.

Я последний раз шмыгнул носом. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга. Потом я рявкнул:

- Да кому они нужны, такие испытания?! Сплошное издевательство!

- Как бы тебе сказать, Леха, - Грег был все так же хладнокровен. - Эти тесты были нужны скорее не тебе, а мне. Я хотел оценить твои возможности.

- А я первые две ночи продрых в огороде! - мстительно сообщил я. - И отраву эту золотистую до конца не допил!

- Не имело большого значения, насколько точно ты выполнишь условия заданий. Я хотел понаблюдать, какие решения ты принимаешь в тех или иных обстоятельствах. В дальнейшем это будет важно для твоей... хм... специализации.

- То есть Зеленкино для меня было типа полигон? - спросил я ядовито.

- Вроде того. Считай, что я устраивал тебе тест-драйв.

- Тест-драйв?! Уж скорее краш-тест!

Грег пожал плечами.

- Ты жив и здоров. Тесты были очень мягкие. Ребята просили тебя пока особо не плющить.

Я стоял, хмурясь. Одна мысль не давала мне покоя.

- Слышь, Грег. Я был тут вчера...

- Да, знаю.

- Меня сюда словно на аркане притащило. И почему мне было так страшно? Ты мне что-то внушил, да?

Грег как-то нехорошо ухмыльнулся.

- Нет, не внушал. Меня тут вчера вообще не было.

- А кто... - начал я.

- Неважно, - отрезал он. - Главное - ты сумел вовремя освободиться.

- А если бы не сумел?

- Тогда бы ты нам не подошел.

Я разволновался.

- А так подошел, да?! Все, испытания окончены?

- Ну... Пока все идет неплохо, - Грег покосился на гвоздодер, который так и держал в руке. - Для твоего слабенького уровня, конечно. Но по крайней мере, ты движешься в нужном направлении.

- Что значит - пока? - спохватился я.

- Это значит - базовые тесты закончились. С завтрашнего дня мы начинаем подготовку к превращению.

Я онемел.

- В кого?!

- Ты уже забыл, о чем просил? В такого, как мы.

"Может, наконец, скажешь, кто вы такие?!"

Вот что вертелось у меня на языке, но Грег меня опередил:

- Завтра можешь ехать в город. Мы с тобой свяжемся. А теперь ложись спать. Ты же на ногах не стоишь.

При этих словах колени у меня подогнулись, и под участливым взглядом Грега я рухнул, где стоял.

- Давай, проспись, - донесся до меня его далекий голос.

И я послушно провалился в сон.

Проснувшись, я не смог понять, где оказался. Я лежал на спине. Было холодно и сыро, пахло разрытой землей. Под руками чувствовались занозистые доски. Я распахнул глаза, и увидел прямо перед собой серый свод.

Где я?! Вчерашние события пронеслись перед моими глазами. Водка "Вздрогнем!"...Охота на упыря...

"Я в склепе! - понял я, леденея. - Меня похоронили заживо!"

Горло тут же сдавило удушье. Я рванулся, как подброшенный пружиной, и ударился о серый свод. Раздался треск полиэтилена, внутрь хлынул воздух.

Идиотские шутки! Нет, тут точно не обошлось без Валенка!

Чертыхаясь, я вылез из парника. Домик был закрыт на висячий замок, Грега и след простыл. Странно, что я не простудился, и даже похмелье не мучило.

"Надо запомнить марку водки", - думал я, шагая в сторону дома.

Кстати сказать, с тех пор она мне ни разу не встретилась. Из чего я делаю вывод, что водка была состряпана специально для меня. И вообще, никакая это была не водка. От обычной водки не начинают видеть демонов, ауру и лунные кратеры.

Подходя к дому, я встретил мента - мрачного-мрачного.

- Здорово, лейтенант! - благодушно кивнул ему я. - Ты чего такой сердитый?

Мент не поздоровался.

- Ты где был? - спросил он угрюмо.

- Я-то? Да к приятелю заходил, - ответил я не подумавши.

- К приятелю. Ну-ну.

По его голосу было ясно, что он не поверил мне ни на секунду.

Я мысленно постучал себе по лбу. Конечно, мент-то лучше знает, что кроме меня тут никто не живет.

Страж порядка кисло осмотрел меня с головы до ног, отметив испачканную в земле одежду.

- Перепрятывал, значит! - с горечью сказал он. - Так я и знал. Никакой гражданской ответственности. Ну да ладно, попомни мои слова - я все равно его найду! Хоть все лето на это убью, а найду!

- Ты о чем? - обалдел я.

Мент плюнул на дорогу и ушел, не прощаясь.

Придя на участок, я понял, почему он был такой злой, и чуть не умер от хохота.

Весь огород был перерыт - хоть приезжай и сажай картошку.

Вот бедняга! Небось всю ночь трудился, на окна оглядываясь - не разбудить бы меня!

Задерживаться в Зеленкино больше не осталось никаких причин. Я быстро собрался, и в отличном настроении уехал в город.

Глава... Неожиданное препятствие.

- Чтобы изменить себя, - сказал Грег, - ты должен родиться заново. Но прежде чем родиться - ты должен умереть.

- Чего?!

Грег позвонил мне через несколько дней после того, как я вернулся с дачи. Я как раз вернулся с работы и собирался шикарно поужинать картошкой с селедкой и луком, но это заявление отбило мне весь аппетит.

- При чем тут смерть? Ты на что намекаешь?

В трубке раздался вздох. Так, бывало, вздыхал отец, готовясь долго разжевывать неразумному сыну какую-нибудь простую (на его взгляд) мысль.

- Время от времени надо сбрасывать шкуру. Ты растешь, и твоя старая кожа становится тебе мала. Собственно, она тебе уже жмет, разве не чувствуешь?

- Какая еще шкура? - принужденно засмеялся я, одним глазом приглядывая за кастрюлей, в которой варилась картошка. - Моя меня вполне устраивает. Я же не змей какой-нибудь!

- Не змей, - согласился Грег. - А какая разница? Это даже к людям относится, не говоря о нас... Надо чувствовать моменты, подходящие для перемен, и не упускать их. Если ты упорно цепляешься за старое, начинается застой, который заканчивается катастрофой. И личность все равно меняется, только очень болезненно для тебя, и... в неправильную сторону. Большинство не выдерживает такого испытания, и остается побитыми, надломленным и с блоком по отношению к любым переменам. Потом на них можно ставить крест. Но ты не из таких, Леха. Ты сможешь умереть и родиться заново, потому что деваться тебе все равно некуда.

- Спасибо, успокоил, - проворчал я. - Тогда, может, объяснишь мне одну вещь? Допустим, я должен умереть. Чтобы родился... кто?

- Как "кто"?! Ты разве не знаешь?

Мне показалось, что Грег искренне удивился.

- Конечно, нет! Откуда?

- Ники сказала, что ты распознал ее при первой же встрече.

Я сделал резкое движение, едва не своротив кастрюлю с плиты на пол.

- Ничего подобного! Что значит "распознал"?!

В трубке хихикнули.

- Значит, Валенок был прав, а Ники - нет. Что ж, тогда я тебе нарочно не скажу. Когда ты сам узнаешь, кто мы - ты будешь готов к последнему испытанию.

Я помотал головой.

- Что-то мне это не нравится.

- Ничего, ты еще войдешь во вкус. Некоторые так увлекаются переменами, что их прежняя личность исчезает вовсе.

- Во вкус чего - самоуничтожения? Так, давай перейдем к конкретике. Что мне надо будет делать на этот раз?

Грег замялся.

- Я еще не придумал, - признался он. - Придумаю - позвоню. А ты тоже не бездельничай, помоги мне.

- Чем?

- Придумай или поищи какой-нибудь обряд ритуальной смерти.

На следующий день я позвонил Грегу с отчетом. Сам я ничего толкового не придумал. Зато поиски в сети принесли кое-какие результаты. Как ни странно, тема ритуальной смерти оказалась не такой бредовой, как я ожидал. Я даже нашел целый психологический тренинг. Заключался он в следующем: компания едет в лес, каждый выкапывает себе могилку, забирается туда и целый день тихо в ней сидит. А вечером возвращается к жизни цветущим и обновленным. Просто праздник какой-то!

- ... короче, можно закопаться в землю, но этот как-то глупо, - закончил я.

- Леха, не парься, я уже все придумал, - сказал Грег. - Но предупреждаю, это тебе не в огороде медитировать. В пятницу после работы приедешь к парку Трехсотлетия Петербурга. Встречаемся на берегу залива в семь вечера. Возьми с собой плавки.

- Плавки? - я содрогнулся. - Тебе какая смерть нужна - ритуальная или настоящая?! Да там еще, может, лед не сошел!

- Ничего, поищем прорубь.

- И вообще я в пятницу не могу. Мне надо дочку из яслей забирать и гулять с ней до девяти. Ленка опять куда-то намылилась...Эй, Грег! Ау!

Трубка молчала.

- Грег, ты меня слышишь?

Когда он наконец ответил, голос у него был далеким и безжизненным.

- Ты сказал, дочка? У тебя есть дочь?

- Ну да. А что в этом такого?

- Это очень плохо.

- Почему?

Грег снова промолчал, и в этом молчании было что-то нехорошее. Я почувствовал, что он в смятении, и начал беспокоиться сам. Что случилось? Что я не так сказал?

- Извини. Это моя ошибка. Я должен был выяснить сразу,- заговорил он быстро и отрывисто. - Но я никогда бы не подумал, что у тебя есть ребенок, тем более, дочь. Ее не должно быть!

- Что ты несешь?

- Извини, - повторил он. - Ты нам не подходишь.

- Как?!

- Надеюсь, еще не слишком поздно, - сказал он покаянным тоном. - Думаю, ты еще не зашел слишком далеко, и способен вернуться к нормальной жизни.

Я стиснул трубку в руке.

- Но Грег, так же нельзя! Это нечестно! Вы сами пригласили...Мы договорились... Я прошел испытание, сидел на этой чертовой даче...

- Нет, - теперь голос моего собеседника стал холодным и далеким. - Это ради твоего же блага. Забудь обо всем. Ничего не было. И кстати, не жди, что Ники снова появится. Я приму меры.

- Ты не посмеешь! - заорал я. - Не посмеешь так поступить со мной!

Он бросил трубку. Я попытался набрать его телефон, но на экране появились слова "номер неизвестен".

Как неизвестен?! Если я с ним только что говорил, и все прекрасно определялось?!

Я швырнул телефон на пол и растоптал его в припадке дикой ярости. Через несколько секунд я остыл, и тупо уставился на ошметки телефона. Что на меня нашло? Я совсем спятил?

Слепая ярость ушла, остались только горечь и отчаяние.

Тупая, злобная шутка! Компания моральных уродов поиздевалась надо мной всласть, а потом под надуманным предлогом от меня избавилась. Только и всего. Так почему же я в таком горе? Почему я чувствую так, будто меня предали, сломали и выкинули?

Я подумал о Греге и застонал, стиснув зубы. Когда этот человек, которого я видел два раза в жизни, о котором ничего не знаю, успел обрести надо мной такую власть?!

А Ники, неужели она все это время притворялась? Кем надо быть, чтобы так врать?

Будь они все прокляты! Зачем я их вообще встретил?!

Потом я начал проклинать уже себя. Во всем был виноват только я сам. Зачем я упомянул про Ваську? Если я просто, без лишних подробностей, попросил перенести Ритуальную Смерть на субботу, все так и шло бы своим чередом. А теперь все кончено. Всего одно ненужное, лишнее слово - и дверь в неведомое захлопнулась прямо у меня перед носом.

Еще несколько дней я лелеял надежду, что произошла какая-то нелепая накладка. Я не мог принять эту новую реальность - все изменилось слишком внезапно и, на мой взгляд, беспричинно. Едва успокоившись, я вытащил из разбитого телефона симкарту и побежал покупать другой мобильник, чтобы не пропустить звонок Грега. Казалось, вот-вот он перезвонит, и все будет как раньше. Но он не перезвонил ни на следующий день, ни через неделю.

О следующих трех с половиной неделях рассказывать в общем нечего - кроме того, что это было худшее время в моей жизни. Кое- как мне удалось выкинуть ненавистных упырей из головы, но вскоре у меня началась самая настоящая депрессия. Прежние припадки плохого настроения были просто цветочками по сравнению с ней. Появилось глубокое отвращение ко всему. К работе. К людям. К еде. По утрам не хотелось просыпаться. По ночам мучила бессонница, или снилась всякая муть. Я был бы счастлив увидеть любой из прошлых необычных снов, - пусть даже и с чудовищем, - но сны тоже словно кто-то заблокировал.

Прошло две недели. Мобильник Грега не определялся. Телефоны Ники с Валенком тоже - будто стерлись из записной книжки. Я затосковал. Отвращение к миру сменилось апатией. Мир существовал где-то сам по себе, а я блуждал в тумане, равнодушный ко всему. Однажды я вспомнил предупреждение Грега насчет того, что попаду в дурдом, если захочу выйти из игры раньше времени, но даже не возмутился, хотя это именно он меня из нее исключил. В дурдом, так в дурдом.

На третьей неделе я почувствовал, что достиг дна. Вся жизнь стала бессмыслицей.

Я смотрел на себя со стороны и судил строже, чем Ленка. Бестолковая, никому не нужная работа. Неудавшаяся личная жизнь. Лучшие годы позади. И зачем такому ничтожеству жить на земле? Вдобавок все начало валиться из рук. Я спотыкался на ровном месте и проваливал самые простые поручения на работе. Казалось, я обуза для мироздания, и оно скоро от меня отделается.

Наконец у меня возникло странная уверенность, что я проклят, и всем, кто со мной соприкасается, тоже будет плохо. Старый друг пригласил на свадьбу, а я не пошел, и не позвонил поздравить. И даже совесть меня не мучила. Потому что казалось - если я к нему приду, то навлеку на него несчастье.

Среди этого безбрежного уныния я вдруг поймал себя на мысли, которая меня потрясла. Я понял, что испытываю искреннюю радость, думая о смерти. Несмотря на периодические припадки депрессивных настроений, суицидальных мыслей у меня прежде не бывало никогда.

"Неужели так оно и происходит? - с искренним любопытством думал я, прислушиваясь к себе. - Неужели я в самом деле собираюсь с собой покончить?"

Похоже, так оно и было. При мысли от смерти у меня даже отступила депрессия. Умом - мне было страшно, но в то же время я чувствовал непонятное воодушевление. Да, это в самом деле был выход.

Тем временем пролетел апрель, и пришли майские праздники. Газоны усыпало мать-и-мачехой, деревья подернулись зеленью, девушки переоделись из джинсов в юбки. Даже наши институтские тетушки как-то посвежели. Только я словно застрял в прошедшей зиме. Мое прозябание и жизнь остальной вселенной устремлялись в разные стороны, расходясь все дальше. Мир был плоским, серым и бесцветным, как газетная фотография. "Из трехмерного он стал двухмерным, - подумал я однажды. - Значит, скоро свернется в точку. Ну и хорошо".

Настали выходные, и делать стало совершенно нечего. Солнечным утром первого мая я проснулся около полудня и долго валялся в постели, вяло пытаясь придумать, зачем мне жить. За окном по небу бежали облака. Несколько раз начинал звонить телефон, но я не отвечал на вызовы. Все равно это были не те звонки. А остальные меня не интересовали.

Так и найдя ни единой причины шевелиться, я решил пролежать весь день в кровати.

"Может, искупаться?" - словно шепнул мне кто-то на ухо.

- А вода-то небось ледяная, - протянул я. И сразу подумал - то, что надо.

Я вышел на улицу и пошел куда глаза глядят, словно стеклянной стенкой отделенный от весеннего, шумного мира. На перекрестке Липовой и Савушкина я увидел подъезжающий к остановке трамвай. Это был тот самый маршрут, на котором я встретил Ники. Не раздумывая, я вскочил в трамвай и жадно оглянулся, но оказалось, что почти все вышли возле ЦПКиО. Тогда я сел и уставился себе под ноги. Мне было решительно все равно, куда он едет.

Трамвай завез меня чуть ли не загород. На кольце пришлось выйти. Я спрыгнул на нагретый солнцем асфальт и ощутил дуновение морского воздуха. Через дорогу, за новенькой решеткой простиралась зеленая полоса, усаженная молодыми деревцами. Между ними по дорожкам чинно прогуливались мамаши с колясками. За ними до горизонта голубел Финский залив.

"Это же парк Трехсотлетия Петербурга, - понял я. - Тот самый, куда мне когда-то велел прийти Грег. И взять с собой плавки. Вот забавно".

Я пересек парк и вышел на пляж. Солнце жарило прямо по-летнему, но ветер дул холодный и резкий, и на горизонте над Васильевским островом наползала на край неба туча. На пляже загорало множество народу, но никто не купался.

"Зачем я сюда приехал? - спросил я себя. - Только честно!"

Но внутренний голос молчал. Видимо, просто не хотел меня пугать.

Я разделся, сложил одежду в аккуратную кучку, чтобы потом, когда ее найдут, было не стыдно перед ментами. Не спеша выкурил сигарету. И на глазах у восхищенной публики вошел в воду.

Вода в самом деле была ледяная, как ей и положено в начале мая, но не до такой степени, чтобы сразу скрутило судорогой. В любом случае, пока дойду до глубокого места, подумал я, успею к ней привыкнуть.

Финский залив не просто мелкий, а очень мелкий. Теоретически его можно перейти вброд. Так что, честно говоря, это было не купание, а прогулка. Я шагал и шагал по колено в мутной воде. Пройдя около километра, я вдруг загадал: если не найду в своей жизни смысл - обратно не вернусь!

Парк Трехсотлетия остался далеко позади. Туча наползла на полнеба, грозно синея. Дно понемногу опускалось; вода стала по пояс, потом по грудь...Я отошел уже километра на два от берега. А смысла все еще не нашел, наоборот - все, на душе становилось все тяжелее.

Вдруг дно резко исчезло из-под ног.

Я вынырнул, отплевываясь и пытаясь понять, в чем дело. Потом заметил впереди красные бакены. Ага. Фарватер. Он прорыт специально, для больших кораблей.

Вот и хорошо, решил я. Дальше поплыву. Есть ли во всем этом смысл. Ну?

Я нырнул под водой метров на пятнадцать, и поплыл вперед кролем, продолжая терзать себя все тем же вопросом. Смысл не появился. Зато появился корабль. Вначале я не обратил на него внимания, но он приближался как-то слишком быстро. Когда я разглядел его, то понял, что у меня серьезные проблемы.

Это была не баржа и не паром до Кронштадта, а здоровенный, десятипалубный круизный лайнер. И он пер со страшной скоростью прямо на меня.

Я прикинул его скорость, помножил на расстояние - и понял, что времени не хватит. Варианта было два - вниз или все-таки назад. И я ломанулся назад, наперегонки со смертью. Лайнер уже закрывал небо, гоня перед собой волну. Низкое гудение его двигателей заставляло меня красочно представлять, как меня затягивает под борт и наматывает на винты...

Умирать резко расхотелось. Нет, только не так!

Ни разу прежде я не плавал с такой скоростью - как будто это был не я. Во мне проснулись неизвестные раньше резервы силы. Я чувствовал себя в воде просто дельфином. Или китом. Или каким-то морским змеем... Длинное чешуйчатое тело скользит в волнах, как будто они для него созданы. Лайнер остался позади, а я все плыл, быстро и с наслаждением. Казалось, стихия мне подвластна! А на уровне разума все еще попискивал в ужасе глупый Леха, не знающий, зачем он живет. Но почему-то это потеряло значение.

И тут я будто бы раздвоился. Я - морской змей был отдельно, и такие надуманные вопросы, как "смысл жизни", его вообще не волновали. И был я - Леха, боящийся всего на свете. Особенно змея внутри себя - потому что Леха, который так и не нашел смысла, теперь должен был умереть. И я - змей был с этим полностью согласен.

Пусть он умрет. Он мне только мешает.

Единственное, в чем обе моих личности были солидарны - что вода в заливе грязнющая.

Волна, поднятая кораблем, догнала меня, подхватила, куда-то потащила, и выкинула на мелководье.

Морской змей медленно и неохотно ушел в глубины моего "я". Леха - прежний с облегчением перевел дыхание и, ежась на ветру, пошлепал к берегу.

До пляжа я добрался минут за двадцать. Сам не понял как - учитывая, что туда шел часа полтора. Вылез на берег и упал без сил на мокрый песок. Тело меня не слушалось, выложившись целиком. Мной владело чувство полноты жизни. Безмерно радовали травинки, щекотавшие мне лицо, и даже бычки на песке только умиляли. "Это потому что ты чуть не умер, - сказал я себе, восстанавливая дыхание. - Расслабься, скоро пройдет".

Интересно, Грег счел бы мой заплыв за испытание, или нет? В любом случае, я был доволен. Я не мог объяснить словами, но чувствовал - это было не зря. Словно очень важный кирпичик лег в стену, или еще одна ступень добавилась... Куда? Куда?!

Когда руки и ноги снова согласились мне служить, я встал и пошел искать свои вещи. Вскоре я их обнаружил. Одежда была на месте, все так же аккуратно сложена, даже мобильник не сперли. И неудивительно - ведь рядом стоял Грег.

Думаете, я обрадовался? Как бы не так. Я страшно взбесился. Один его вид привел меня в такую ярость, что я был готов его убить на месте, было бы чем.

- Ты что тут делаешь? - рявкнул я. - Тебя сюда звали?!

- Случайно увидел, как ты купаешься. Быстро плаваешь, молодец.

От такой наглости я потерял дар речи.

- Ну так! У меня же разряд!

- Леха, ты полон сюрпризов.

Я набрал воздуху, чтобы послать его как можно дальше, но тут заметил в его внешности перемену. На лбу Грега, точно между бровями, как у индуистов, появилась татуировка - нечто вроде "розы ветров" Еще одна татуировка - не разобрать какая, - выглядывала из-за края его футболки, в ключичной впадине.

- Что это ты себе на лбу нарисовал? - ядовито спросил я. - Татуировку сделал, что ли?

- Она всегда была. Просто раньше ты ее не видел.

- А вот и видел! Еще на даче. Она в темноте светилась.

- А чего не сказал, балда? Ладно. Уже не важно.

Пока я одевался, Грег стоял рядом молча и ждал. Я мрачно поглядывал на него, раздумывая, не врезать ли ему промеж глаз, прямо по татуировке. Останавливало только то, что он все равно не позволит мне это сделать.

- Ну что, ты готов к последнему испытанию? - спросил он как, ни в чем не бывало.

- Я не желаю иметь с вашей бандой ничего общего, - отчеканил я. - Топай отсюда, пока цел.

Грег посмотрел на меня с явным одобрением.

- Остался всего один шаг, - сказал он миролюбиво. - Еще один маленький шажок, и ты изменишься навсегда. Очень важно сделать его в правильном направлении...

- Отвали со своими поучениями!

Я собрал вещи и пошел с пляжа. Грег упорно тащился за мной.

- Ты ведь хотел узнать, кто мы такие?

Я резко развернулся и заорал:

- А как же моя дочка? Она никуда не делась за эти три недели и полтора дня!!!

На нас оборачивались люди, но мне было все равно.

- Или дочь не имеет значения, и ты это устроил нарочно?

- К сожалению, еще как имеет. Но все слишком далеко зашло, - торопливо заговорил Грег. - Придется рискнуть. Мы следили за тобой все эти три недели, но сегодня ты реально мог погибнуть. Следующий раз может стать последним, и твоя смерть будет на моей совести. А дочкина смерть - на твоей.

Вся моя злость разом куда-то испарилась.

- Как смерть?

- Помнишь, я спрашивал тебя, чем ты готов пожертвовать? Что ты ответил? "У меня ничего нет".

Я растерянно смотрел ему в глаза.

- Вольно или невольно, ты соврал. Так всегда и бывает - если ты не хочешь выбрать жертву сам, ее выбирают за тебя. Когда ты проговорился, что у тебя есть дочь, я понял, что выбор уже сделан.

- Какой еще выбор? - взвыл я. - Какая жертва? При чем тут моя дочь? Валенок же сказал: "у тебя есть ты сам!"

- Верно, есть, - сказал Грег, остывая. - На это вся надежда. Леха, не надо понимать все буквально. Никто не утверждает, что твоей дочке непременно отрежут голову на черном мраморном алтаре. Я просто имел в виду, что ты подвергаешь ее большой опасности. У тебя не должно быть слабых мест. Превращение обязательно привлечет к тебе внимание очень неприятных сущностей. А дочка с тобой слишком связана. Но тебя я стану защищать, а ее нет.

- Без тебя обойдусь! Я сам буду ее защищать! - воскликнул я.

- Именно это я и имел в виду, - кивнул Грег. - Ну что, наш договор по-прежнему в силе?

- Да, черт бы вас всех побрал!

Грег, прищурившись, посмотрел в небо.

- Сейчас мы кое-что проверим. Последний тест. Ну-ка посмотри направо. Что-нибудь видишь?

- Где?

Я завертел головой.

- Не туда смотришь... Ага, повыше. Над парком.

Ничего особенного, кроме грозовой тучи, я на небе не увидел. Только вдалеке, над Петровским стадионом, парил черный воздушный змей с перепончатыми крыльями. Он то резко взмывал, то двигался зигзагами, ловя ветер.

- Ты о воздушном змее, что ли?

- Хе-хе, воздушном. Ладно, пошли.

- Куда?

- В гости к Валенку.

Глава... Все в сборе.

Валенок, оказывается, обитал совсем недалеко от парка, в одном из длинных многоэтажных домов на Яхтенной. Пока мы шли туда (путь занял минут десять), пробудившийся во мне морской змей заснул окончательно. Остался только прежний Леха - и он сильно нервничал.

Последние три недели заставили меня кое-что понять. Раньше, в Зеленкино, я смотрел на всю эту историю - знакомство с Ники, испытания, - как на некую прикольную, таинственную, необычную игру. Но теперь я понял, что если это и игра, то весьма жестокая. Игра, которая едва не довела меня до самоубийства, переставала быть просто игрой. Я уже не сомневался, что Грег может доставить мне любые неприятности, какие сочтет нужными.

Словом, когда мы поднялись на пятнадцатый этаж на обшарпанном лифте и позвонили в дверь, я уже готовился к тому, что ничего хорошего меня не ждет. Но я никак не ожидал увидеть в прихожей свирепую бабку в старомодном пальто, с объемистой сумкой на плече.

- Здрасьте, - растерянно сказал я.

Вместо ответа бабка разразилась проклятиями.

- Что же это деется - еще одного притащил!- пронзительно запричитала она. - Почему у всех сыновья люди как люди, только у меня нелюдь и душегуб?

Я на всякий случай оглянулся, чтобы убедиться, точно ли она имеет в виду именно Грега. Тот стоял, сохраняя на лице выражение сердечной радости от встречи со старой мегерой.

Из-за косяка в прихожую выдвинулся Валенок в тренировочных штанах и футболке размером с палатку.

- Ну мать, не ругайся, - прогудел он. - Не трать на нас свои драгоценные нервы.

- А ты веди себя как нормальные люди, - взвизгнула бабка. - Пьянствовать будете всю ночь? Песни орать и змеев запускать? Соседи уж сколько раз жаловались: топают, грохочут, дверями лязгают, шумят на балконе! А потом милиция приходит, людей ищет! Фотороботы показывает, протокол снимает, отпечатки пальцев...

При слове "милиция" я автоматически попятился к двери.

- Там я на плите ужин оставила, - бабка неожиданно сменила гнев на милость. - Чтоб тихо себя вели, лиходеи!

И ушла.

Валенок солидно объяснил, закрывая дверь:

- Мать на дежурство собралась. Она тут недалеко работает, на теплостанции. Проходите, мужики.

Квартира Валенка была типовая двухкомнатная, очень скромная, и на его фоне казалась особенно крошечной. Мы прошли в гостиную и сели на скрипучий диван.

- Есть хотите? - спросил Валенок.

- Потом, - ответил Грег, опередив меня. - Подождем Ники.

Валенок пожал плечами. Татуировки на лбу, как у Грега у него не было. Зато имелся черный извилистый зигзаг молнии, похожий на замысловатый шрам. Он рассекал ему лицо наискось, через левую бровь, окончательно его уродуя и придавая сходство с демоном. Я покосился на него и промолчал. Грег сидел, закинув ногу на ногу, и смотрел в окно. По стеклу уже барабанили капли дождя.

- Погода-то совсем нелетная! - отметил он.

Напротив дивана стоял телевизор "Горизонт", накрытый вязаной салфеткой. С кухни тянуло борщом. Я сглотнул слюну, внезапно поняв, что очень проголодался. Но Валенок явно не спешил нас кормить. И он, и Грег будто чего-то ждали.

Ах да, Ники...

- Грег, что-то я не понял, - нарушил я тишину. - Что имела в виду мама Валенка?

- Что конкретно не понял? Про милицию?

- Да нет - про змеев! Насчет "змеев запускать"...

Валенок хмыкнул.

- Ах, про змеев? - улыбаясь, ответил Грег, и встал с дивана. - Не понял? Хочешь посмотреть? Иди за мной.

Мы вышли на балкон. Передо мной раскинулась панорама новостроек, над ней - штормовое небо. Над заливом клубились тучи, в них полыхали холодные пронзительные вспышки молний.

- Вон там, - показал рукой Грег.

Я с удивлением заметил черного воздушного змея. Он все еще трепыхался в небе, только теперь стал гораздо ближе. Вскоре я понял, что он летит в нашу сторону. Мне стало тревожно. Что-то он был слишком большой для воздушного змея... Черт, да он не просто большой, он огромный!

Я наконец понял, кто передо мной, и шарахнулся с балкона, но Грег загородил мне дверь.

Это был никакой не змей! Над крышами Яхтенной парил дракон. Черный, жуткого вида, с длинной узкой мордой, похожей на зубило. Он не был похож на дракона из сказки. Он излучал угрозу, и был откровенно страшен. Он был похож на огромного птеродактиля, и еще - на истребитель нового поколения. И летел прямо к нам!

Грег потянул меня за руку.

- Давай уйдем, а то здесь и так места мало.

Я позволил увести себя с балкона, плохо соображая, о чем он говорит. Сел на диван, словно робот, не в силах отвести взгляд от балконного окна. За окном медленно потемнело. Неожиданно прямо за мокрым стеклом возникла черная морда и зубастая пасть, в которую я бы поместился целиком.

Удар, скрежет железа!

"Он приземлился", - понял я.

Пасть за стеклом сменилась глазом размером с колесо - таким же черным, круглым и лишенным выражения. Он только холодно блестел, словно обсидиан.

О чем думает это чудовище, глядя на меня в упор?! Казалось, его крылья застилали все небо. В темноте раздался оглушительный удар грома (или это отвалился балкон?) Дом содрогнулся. Лязгнула балконная дверь - я чуть не подскочил. В комнату вошла Ники, мокрая как мышь. Черные волосы слиплись прядями, на косуху стекала вода.

- Ну и погодка! - заявила она, осторожно вытирая потекший макияж. - Привет, Леша! Вовремя ты искупался - на заливе аж волна поднимается. Пойду, переоденусь. Валенок, одолжи сухую футболку.

- Не дам, - отозвался тот откуда-то с кухни. - Ты ее растянешь.

Я бросил взгляд на балкон. Там было пусто.

- Ты чего туда смотришь? - спросил Грег.

- А г-где оно? Ну, дракон? Улетел?

Все засмеялись.

- Он думает, что я прилетела на драконе! - со смехом воскликнула Ники. - Нет, ну до чего же сильны у людей стереотипы!

- Скажи ему, Ники.

- Это была я, - сказала Ники. - Я - дракон.

Я впал в ступор.

Грег похлопал меня по плечу.

- Пошли на кухню. Ники будет пить чай, пока не простыла. А ты теперь можешь спрашивать.

Тарелка борща оказалась неплохим средством от шока. Когда я прикончил добавку, то был уже готов рассуждать здраво и осмысливал ситуацию.

Конечно, я уже давно понял, что к людям троица имеет косвенное отношение. Предполагал всякое. Однако драконы! Такое мне даже в голову не приходило. Неужели и Грег, и Валенок...

- Так вы все - драконы?

- Мы - Черный клан, - сказал Валенок.

Меня поразило, с какой гордостью он это произнес.

- Посмотри на нас хорошенько, - сказал Грег, вставая. - Нет, ты не вспоминай, не копайся в памяти - предыдущий опыт тут не поможет. Мозг цепляется за привычное. Даже когда ты наконец освободился от человеческой слепоты и научился видеть, ты принял нас за воздушные змеев. Смотри непредвзято. Не думай о том, что должен увидеть, не собирай мир, просто смотри.

Я попробовал сделать, как он сказал.

Вскоре у меня жутко зачесались глаза. Потекли слезы.

- Смотри, смотри, привыкай, - сказал Грег.

И я таращился на них, хотя инстинкт самосохранения приказывал мне зажмуриться. Но я пересиливал себя и смотрел. Зуд перешел в жжение - а потом пропал. Теперь я отчетливо видел, что у всех троих зеленоватые глаза и вертикальные зрачки, на лицах светятся странные знаки, а за спинами словно сгустилась черная тень. Крылья?!

- Теперь убедился?

Их человеческий облик был только личиной, внешним слоем, за которым просвечивала иная сущность. Для ее описания у меня не было слов, потому что им не было в этом мире соответствий. Я мог только охарактеризовать их через эмоции, которые они мне внушали - страшные, могущественные, смертоносные. Величественные. Прекрасные.

Вспомнив Ники-дракона за окном, на балконе, я вдруг ощутил себя жалким червяком в одном логове с тремя хищниками, сжался и проблеял:

- А я вам зачем?

- Как зачем? - удивилась Ники. - Ты же хотел стать таким как мы.

- Драконом?

- Ну да. Я думала, ты все давно понял.

- Но почему я?

- Поздняк метаться, Леха, - заметил Валенок. Он стоял у плиты и наворачивал борщ прямо из кастрюли с настоящим драконьим аппетитом. - Ты уже влип по самые уши. Остается только расслабиться и получать удовольствие.

- Валенок, заглохни, - сказал Грег. - А ты, Леха, выпей чаю и... да, расслабься, в самом деле. И послушай, как мы тебя нашли.

Я подчинился. Грег умел очень хорошо успокаивать.

- Ники, расскажи ему о куколках, - сказал Грег. - Если сама еще не забыла.

Ники сразу вспыхнула.

- Конечно, не забыла! Это же было наше последнее нормальное занятие по теории! Только я своими словами, ладно?

Она выпрямилась, сложила перед собой руки и заговорила, как на уроке:

- Драконов среди людей очень много, но все они обычно пребывают в латентном, спящем состоянии. В сущности, каждый человек способен превратиться в дракона. Начальная стадия превращения называется куколкой. В этой стадии еще нет перемен ни на каком уровне. Но она означает способность к превращению в конкретный отрезок времени. Процесс окукливания запускается сам, длится от нескольких минут до двух-трех дней, но без поддержки быстро затухает. Если упустить момент, то возможность превращения начинает снижаться, и дракон впадает в спящее состояние еще на годы, возможно и на всю оставшуюся жизнь. В состояние куколки спящий дракон может впадать несколько раз в жизни. Но у большинства благоприятное время для превращения приходится на раннюю молодость, около семнадцати -двадцати лет. Второй такой пиковый возраст - тридцать лет, плюс-минус. Все остальные варианты - исключения. Многие не окукливаются вообще ни разу...

- Ага! - воскликнул я. - То есть, у меня был такой подходящий момент?

- Вот именно. Когда я встретила тебя в трамвае, это было... ну как маяк среди ночного моря. Или костер в лесу. В общем, нечто очень яркое среди унылой темноты. Грег как раз накануне рассказывал мне о куколках, и я сразу поняла, в чем дело. Правда, он не объяснял мне, как себя с ними вести. Я бы, может, и не подошла бы к тебе. Но ты всю дорогу смотрел на меня в упор, как будто изучал, и я подумала, что ты... ну, что ты меня видишь.

- Ничего я не видел, - буркнул я. - Просто ты мне понравилась.

- Ничего случайного тут нет, - вмешался Грег. - Вокруг куколок всегда происходят разные мелкие чудеса.

- Которые те обычно игнорируют, - добавил Валенок.

Конечно же, подумал я. Я выделил Ники из толпы сразу, как увидел ее. Выходит, Ленка своими провокационными разговорами о хищниках случайно разбудила меня от спячки. Куда бы я через пару дней непременно впал снова. Если бы не Ники...

- Вот я и подумала, - закончила она. - Надо сказать Грегу - вдруг он заинтересуется?

- Я не заинтересовался, - сказал тот. - Куколок в городе пруд пруди. Но Ники настаивала, и я послал Валенка.

- Та драка в пабе тоже была тестом! - догадался я.

- Вот еще, - возмутился Валенок. - Мне просто хотелось кому-нибудь начистить ряшку, а тут подвернулся ты!

- Я сказал, что тесты были нужны мне, - продолжал Грег. - Я хотел оценить твой потенциал, узнать личные свойства, вытащить слабые места, прикинуть специализацию. Но на самом деле они пригодились и тебе. После каждого испытания ты был выбит из обыденного состояния еще чуть дальше. Еще чуть-чуть приоткрывалась твоя настоящая сущность. Разве сам не замечал?

- Нет, - сказал я.

И задумался, вспоминая все, что было: глюки, и сны, и собственное невозможное поведение. Все это складывалось в единую картину, обретая смысл!

- Что значит - "специализацию"?

- Есть разные виды драконов, - неопределенно ответил он.

- А я какой?

- От того, как именно ты обретешь драконью сущность, и будет зависеть твоя специализация.

- Как ее обретают?

Я спросил - и все внутри застыло. Чай показался льдом.

Они мне еще ничего не ответили, но я сам понял, уже нечеловеческим чутьем - момент настал. Близится последнее испытание. И еще. Они слишком много мне рассказали и показали. Теперь я выйду отсюда таким, как они - или не выйду вообще.

Грег кивнул, словно прочитав мои мысли.

- Сегодня ты все узнаешь, - сказал он.