"Предназначение Адхары" - читать интересную книгу автора (Троиси Личия)

18 УЗЫ

Волнение, связанное с возвращением Сана, стало постепенно ослабевать. Все вернулись к своим обязанностям, и жизнь вошла в прежнее русло. Каждый день пребывания Адхары во дворце был насыщен, как и прежде. А новость заключалась в том, что теперь Амхал довольно часто стал навещать ее по вечерам. Он старался уделять немного своего свободного времени тому, чтобы после ужина прогуляться с девушкой по саду и расспросить о том, как прошел день. И Адхара с нетерпением ждала этого момента.

В общем, роль фрейлины ей пришлась по душе. Амина могла быть деспотичной и капризной, но за ее поведением угадывалась мучительная неудовлетворенность, в которой она и сама себе признавалась. Поэтому им было хорошо вместе, они придавали друг другу сил.

И потом, занятия с Аминой вызывали в Адхаре чувство ответственности. Ее горизонты заметно расширились: ведь теперь кроме ее не уверенного в себе «я», лишенного к тому же своего прошлого, существовал еще некто, кто отчаянно нуждался в ее содействии и находил в ней опору. Помогать кому-то, быть чьим-то якорем значило помогать самой себе. Мало-помалу это стало доходить до сознания девушки. Таким образом, ее тревоги по утерянному прошлому растворялись в прелестях новой жизни, которую она отстраивала заново.

Но все это Адхара осознавала только по вечерам, когда ей удавалось обсудить пережитое с Амхалом. Именно благодаря ему открытия девушки обретали свою осязаемость, и именно благодаря его помощи, заключавшейся всего лишь во внимательном выслушивании ее рассказов, в чувствах и мыслях Адхары появлялась ясность.

В свою очередь, молодой человек рассказывал девушке о своих миссиях и о встречах с Саном. Казалось, что герой дня проникся к нему особой симпатией.

— Сан координирует безопасность в городе, но иногда, когда у него выпадает немного свободного времени, он не без удовольствия проводит его со мной.

— И чем вы занимаетесь? — спросила однажды Адхара, а в это время по городу пронесся свежий ветер, заставляя Макрат прийти в себя из глубокой прострации, вызванной чересчур жарким летом.

— Мы упражняемся в метании меча. Он и в самом деле чрезвычайно искусно владеет мечом и к тому же использует незнакомые мне техники. Я многому научусь у него. И потом, он советует мне прочесть кое-какие полезные книги… Это — необыкновенный человек.

Конечно, подобное утверждение и у Адхары не вызывало сомнений, поскольку она ощущала это всем своим нутром. Затем, сменив тему, девушка рассказала Амхалу о своих безрезультатных попытках найти интересующие ее ответы в книгах.

— Быть может, Верховной Жрице известно про секту Недремлющих, — заметил юноша. — Она очень занятой человек, поэтому трудно организовать вашу встречу. В этой стране она является самым авторитетным лицом в вопросах религии.

Молодые люди поговорили еще немного — это была ничего не значащая, но такая приятная сердцу болтовня. Луна обогнула небосвод, и настала пора расставаться.

Амхал шагнул вперед, чтобы, как обычно, поцеловать девушку в лоб.

Адхара придвинулась к нему, но эта ночь воспламенила ее сердце. Все произошло совершенно естественно. Она приподнялась на носки, возможно даже не отдавая себе отчета в том, что делает, просто доверилась внутреннему инстинкту, который заставлял ее следовать по этому пути, словно он был уже предначертан и избежать его не было никакой возможности. Нежные губы Амхала на мгновение неподвижно застыли на онемевших от изумления губах девушки.

Именно он раскрыл их и по-настоящему поцеловал девушку. Адхара и думать не могла ни о чем другом, кроме как о тепле, которое переполняло ее тело, о приятной истоме, в которой, как казалось, растворились все ее члены.

Она в одно мгновение ощутила объединявшую их связь, возникшую между ними с момента их первой встречи. Девушке нестерпимо захотелось прижаться к его телу, и она крепко обняла его.

Амхал первым прервал этот поцелуй. В его глазах Адхара прочла непонятное томление и еще нечто такое, что ей так и не удалось понять.

— До завтра, — произнес он и скрылся в ночи, оставив девушку одну возле ворот.

На следующий день Амины не оказалось на том самом месте, где она имела обыкновение встречаться с Адхарой. Девушка, в сопровождении перепуганных слуг и с трудом сдерживавшей свой гнев Феа, вынуждена была обшарить весь дворец.

Принцессы не было ни в ее комнате, ни в саду, ни даже в ее домике на дереве. Наконец Амину обнаружили возле одного из фонтанов парка с удочкой в руке, она стояла по пояс в затхлой воде в одном из своих парадных платьев.

При виде этой картины Феа чуть было не лишилась чувств.

— Почему ты не подождала меня в своей комнате? — спросила Адхара, приближаясь к девочке. — И почему ты не взяла меня в это твое новое… приключение?

Принцесса посмотрела на нее с хитрой улыбкой. Девочка была явно довольна. Она чувствовала себя превосходно после столь удачно разыгранного ею представления.

— А я вовсе не обязана рассказывать тебе обо всем, что делаю, — грубо отрезала Амина.

Остаток дня она была просто невыносимой. Все, что ни советовала Адхара, девочка либо отвергала, либо высмеивала. Тем временем все игры, что придумывала сама Амина, были в точности направлены на то, чтобы каким-либо образом навредить фрейлине.

Вечером, когда пришла пора расходиться, принцесса ушла, даже не попрощавшись.

На протяжении всего ужина Адхара думала о том, в чем же она допустила промах. У нее все еще были определенные трудности в понимании поведения людей, и прежде всего это касалось Амины. Девушка полагала, что после того, как она увидела слезы бессилия на лице девочки, их отношения должны были наладиться, однако…

Тогда она приняла решение идти в наступление.

Адхара поднялась на этаж знати, когда было уже за полночь. Здесь все еще отмечалось некое оживление, потому что в это время король и Неор, работая, очень часто засиживались допоздна.

Девушка двигалась стремительно. Ей определенно нравилось красться по коридорам, пробираться на цыпочках, припадать к стенам, задерживая дыхание и прислушиваясь к шороху случайных шагов. Ее тело тут же включалось в работу, освобождая мозг от посторонних мыслей, и от этого все ее члены переполняло чувство комфорта.

Иногда мне кажется, что я рождена как раз для этого, думала про себя Адхара.

Девушка добралась до комнаты и вошла.

Амина, подтянув колени к груди, сидела у окна с книжкой в руках.

Она заметила Адхару только тогда, когда та закрывала за собой дверь.

Девочка вздрогнула от неожиданности.

— Кто это? — вскакивая, крикнула она.

Адхара, приложив палец к губам, ответила:

— Я.

Озабоченность во взгляде Амины тут же сменилась враждебностью.

— Что тебе нужно?

Адхара шагнула вперед и также уселась возле окна. Комната освещалась лишь светом луны, проникавшим сквозь стекло. Амина зашторивала окна только на два часа после захода солнца, Феа не позволяла, чтобы ее дочь нарушала светомаскировку только для того, чтобы иметь возможность читать. По этой причине Амина не зажигала свечи, а просто садилась возле окна в то время, когда свет луны был особенно ярким, и читала свои любимые книги.

— Что ты имеешь против меня?

— О чем ты говоришь? Я совсем ничего не имею против тебя.

— Сегодня утром ты бросила меня одну, совершив очередной безрассудный поступок, а вечером ты даже не попрощалась со мной.

— Я вовсе не думаю о тебе весь день.

— А должна, — холодно возразила Адхара. — Мы ведь подруги.

Девочка фыркнула:

— Тоже мне подруги. Ты совсем ничего о себе не рассказываешь.

— А что я должна тебе рассказать? Я ничего не помню, а о том, что со мной произошло после того, как я очнулась на лугу, я уже все тебе рассказала.

Принцесса с такой силой сжала в руке обложку книги, что побелели костяшки пальцев.

— Я видела тебя вчера вечером.

Адхара вздрогнула. Тем самым вечером. Девушке сразу же вспомнились губы Амхала.

— Что? — смущенно воскликнула она.

— Тебя не было весь вечер. Ты встречалась с тем типом.

Адхара неожиданно покраснела.

— У тебя есть еще друзья, и ты даже не сказала мне об этом, — язвительно добавила Амина.

— Нет, он… я… — забормотала Адхара.

Она никак не могла понять, почему ей было так трудно дать этому объяснение, ведь все было предельно ясно.

А может, ты влюбилась?

— Этот человек меня спас, — сказала она наконец.

— И ты помчалась к нему, как только смогла. Это его ты поджидала каждый вечер на балконе?

— Ты что, шпионишь за мной?

На этот раз краснеть пришлось Амине.

— Ты всегда там торчала, трудно было тебя не заметить.

— Помнишь, что, в то время как я бродила по улицам Салазара в поисках чьей-либо помощи, один юноша спас мне жизнь?

Амина кивнула с выражением скуки на лице.

— Так вот это как раз он самый. Его зовут Амхал, наверное, я уже говорила тебе об этом.

Амина прижала книгу к груди.

— Когда дружат, то всегда бывают вместе. И еще любят друг друга. И там нет места другим людям. Быть друзьями — значит полностью принадлежать друг другу.

Адхара оказалась не готова к такому повороту.

— Но он — это совсем другое дело, он…

Я его люблю. Сознание девушки закончило за нее эту мысль.

— Это все отговорки. На самом деле ты просто не хочешь быть моей подругой. Это мой отец тебя заставляет. А знаешь что? Отправляйся к нему и оставь меня в покое! Мне так хорошо без тебя!

Амина перешла почти на крик, и Адхара была вынуждена подать ей знак говорить тише.

— А пусть придут мои родители и посмотрят, как ты досаждаешь мне по ночам, — возразила девочка.

— Послушай, Амина, ведь у тебя есть не только я, или я ошибаюсь? Ты же любишь и своего отца.

— А при чем здесь он? Это совсем другое.

Адхара покачала головой:

— Амхал для меня как отец, мать, брат, словом, все вместе. А ты знаешь, почему меня зовут Адхара?

Несмотря на то, что Амина все еще была сильно раздражена, в ее обороне наметились уже первые признаки отступления. Она неохотно покачала головой.

— Это он дал мне имя. Он в некотором смысле подарил мне жизнь. — Адхара улыбнулась. — И вовсе это неправда, что я дружу с тобой только из-за твоего отца. Скорее не так: это он послал меня к тебе, но ты мне нравишься. — Девушка с трудом находила нужные слова. — Как я уже говорила тебе, мы очень похожи. Мы одинаково смотрим на мир. Даже то, что тебе нравится такая же одежда, как мне, не так ли? Амина, ты очень помогла мне. За это короткое время, что мы знакомы, я сильно изменилась, и все благодаря тебе. Мы самые настоящие подруги.

Губы принцессы задрожали, и Адхара заметила, что та едва сдерживалась, чтобы не разреветься.

— Я хочу спать. Уходи, — сказала она наконец.

— Скажи мне, что между нами снова мир.

— Я хочу лечь спать.

Адхара скрестила руки:

— Я не уйду до тех пор, пока мы не помиримся.

Амина подняла глаза к небу:

— Да, да, да. И уходи. Если тебя здесь увидят, то тебе не поздоровится.

Улыбнувшись, Адхара направилась к двери.

— Он — это совсем другое дело. А мы с тобой — настоящие подруги, — шепнула девушка на прощание.

Странное предчувствие возникло у Адхары, когда, пытаясь уснуть, она ворочалась в своей кровати. Ведь она уже испытывала то же самое по отношению к Мире. Как же это называлось? Ревность. Она ревновала Амхала к Мире. А теперь Амина ревновала ее к Амхалу. Но у Адхары это чувство прошло сразу после того, как она с глазу на глаз поговорила с наставником. Наверняка и с принцессой повторится та же история.

Амхал собирался лечь спать, когда в его комнату постучали. Открыв дверь и увидев перед собой Сана, юноша страшно растерялся.

— Извините, я… — невнятно пробормотал он.

— Не хочешь ли ты позаниматься со мной немного?

Молодой человек не смог отказаться. Он быстро оделся, взял свой меч и отправился вместе с Саном по длинным коридорам Академии.

Амхал не находил себе места с того самого вечера, когда Адхара подарила ему свой поцелуй. Целиком поглощенный своей карьерой всадника, он никогда до этого не имел близких отношений с девушками. Конечно, ему это очень понравилось. Но его пугало пламя, разгоравшееся в его груди, когда он касался губ Адхары. Ведь это было так похоже на ярость, его вечного недруга, которая, продолжая оставаться такой же неистовой и разрушительной, сопровождала юношу в схватках. И он убежал, потому что желание овладеть девушкой было настолько явственно, что он едва бы смог противостоять ему и не потерять при этом голову.

У Амхала возникло ощущение, такое волнующее и всепоглощающее одновременно, что его жизнь круто изменилась. С тех пор как он встретился с Адхарой, события стали развиваться с головокружительной быстротой. Сначала возникла необходимость заботиться о девушке, чувства к ней, затем эта неизвестная болезнь и, наконец, появление Сана… Все это закружилось в едином круговороте, сбивавшем его с толку.

— В позицию, — скомандовал Сан, и поединок начался.

Слава богу, что у Амхала в руках был меч. С мечом все тревоги рассеивались, а осознанное восприятие уступало место чистой механичности движений сражающегося тела. Улетучились все сомнения, и Амхал вспомнил, наконец, почему он решил стать всадником.

По какой-то неведомой причине в присутствии Сана он больше не боялся потерять над собой контроль. У юноши возникло такое ощущение, будто он всегда знал этого человека и ждал его появления. Отражение удара, нападение, выпад, оборот вокруг себя. Все это повторялось снова и снова, до тех пор пока ему не удавалось загнать Сана в угол. Амхала охватило сильное возбуждение. Он поднял меч, чтобы приставить его к горлу соперника, тем самым указывая на то, что поединок завершен, как вдруг его оружие ломается, наткнувшись на сверкающее препятствие. Амхал услышал характерный звук: магия. Мгновенно отпрянув, он отступил на несколько шагов назад.

Сан улыбнулся:

— Ну, в сражении все средства хороши, не так ли? А магия в этом деле подходит как нельзя лучше.

И тогда Амхал вспомнил лежавшего на земле мальчика, сраженного лучом из его руки, и то ужасное ощущение, возникшее у него, когда он подумал о том, что ребенок мертв. И затем это вкрадчивое, обволакивающее чувство собственного могущества. Нет, этого не может быть!

— Амхал, все в порядке? — спросил подошедший Сан.

— Быть может… может, мне уже пора лечь в постель, — рассеянно пробормотал юноша. — Должно быть, сейчас уже комендантский час.

— Ты со мной, а значит, все в порядке.

— Да, но… я устал, — добавил Амхал, пятясь назад.

Сан схватил юношу за руку, и Амхал почувствовал, как некая сила пригвоздила его к тому месту, где он стоял.

— Что с тобой?

И Амхал все рассказал. О его тайне знали лишь немногие, но даже этим людям он признавался не без чувства стыда. Амхала настораживало еще и то, что он не видел ничего зазорного в том, что Сану стало известно и про тот случай из детства, и про его обещание никогда больше не прибегать к магии. Рассказывая, юноша словно сбрасывал с себя тяжкое бремя грехов.

Сан терпеливо выслушал юношу.

— А раньше ты когда-нибудь обучался магии? — спросил он, когда Амхал закончил свой рассказ.

— Нет! — ответил он с возмущением.

— А должен был. Все случившееся было напрямую связано с твоим возрастом, ребенком ты не мог контролировать свои возможности. А целенаправленные занятия научили бы тебя владеть собой.

Амхал опустил глаза. Ведь речь шла не только об этом.

— Да, но я… при этом получил еще и наслаждение, — пробормотал он.

Юноше показалось, что по лицу Сана промелькнула торжествующая улыбка, которая, подобно мимолетному следу, исчезла спустя мгновение.

— Это вполне нормально, ведь ты был еще ребенком. Амхал, пойми, магия — это не враг.

— Не знаю, я… — Юноше не хотелось открывать свою последнюю тайну и говорить о своей яростной жажде смерти, исходившей из его сердца, которая была его извечным и самым главным недругом. Но он не мог устоять перед этим человеком.

Он такой же, как и я, тупо твердил Амхал. И слова пробивали себе дорогу далеко не без труда, но тем не менее они выходили наружу. Самая настоящая исповедь, после которой Амхал почувствовал полное изнеможение и облегчение одновременно.

Сан замолк на мгновение.

— Тебе не стоит бояться этих ощущений.

Амхал резко обернулся:

— Но они ужасны! То есть я хочу сказать, что я всадник, а не убийца.

— И тем не менее, если ты должен, — убивай.

Сан пристально посмотрел на юношу, и тот растерялся от такого взгляда.

— Ярость, что ты чувствуешь, твоя неизменная спутница. Это всего-навсего желание сражаться, душевный порыв, такой необходимый в нашем деле.

— Но она побуждает меня к насилию.

— Подумай только: к чему она тебя подтолкнула? К убийству двоих негодяев, напавших на беззащитную девушку. И это, по-твоему, насилие?

Амхал совсем растерялся. В словах Сана был смысл, а его объяснение выглядело так привлекательно.

— Я…

— Ты в замешательстве, потому что обладаешь огромной силой. Ты не такой, как все, ты — особый. И оттого ты совсем один. Поверь мне, уж я-то это знаю. Ведь и я особый. Еще ребенком я также ощутил в своих руках безмерную силу, с которой никак не мог совладать. Амхал, твой дар нужно развивать.

Юноша посмотрел на свои руки. Так здорово было бы поверить в то, что эта пугающая его ярость в действительности только проявление его необыкновенных способностей и что в нем нет ничего ненормального.

— У меня есть книги, — продолжал Сан. — Это учебники по волшебству. Твой первый шаг — обучиться магическому искусству.

— Я вовсе не уверен в том, что хочу этого.

— Ты должен. В противном случае ты никогда не освободишься от гнетущей тебя тревоги. А ты ведь хочешь избавиться от нее, правда?

— Больше, чем от чего-либо другого.

— Нет ничего плохого в том, чтобы обладать магическими способностями. Плохо то, что ты не пользуешься ими, позволяя твоей силе причинять вред окружающим. А ты должен направлять ее, учиться пользоваться ею, и тогда ты больше не будешь испытывать страх. Пойдем со мной, и я дам тебе одну из этих книг.

И они оба повернули обратно. Амхал чувствовал необыкновенную легкость и умиротворенность. Близость этого человека, подобно целебной силе, благотворно воздействовала на него.

Оказавшись на месте, Сан протянул юноше старую потрепанную книгу:

— Когда прочтешь ее, скажешь, что ты о ней думаешь.

Амхал, раздираемый страхом и любопытством, задумчиво взвесил книгу на руке.

— Если хочешь, вечерами я могу обучать тебя магии. Что ты на это скажешь?

— Я… — Амхалу было невероятно трудно преодолеть многолетний страх.

— Подумай об этом, — настаивал Сан, словно понимая душевное состояние молодого человека. — И пока ничего не говори Мире. Нам нечего скрывать, но ты ведь его ученик, и он может подумать, что я переманиваю тебя к себе.

— Я не думаю, что учитель…

— Пока, — поспешил добавить Сан. — Это только пока.

Амхал вернулся в свою комнату с книгой под мышкой; неторопливо раздеваясь, он на несколько секунд задержал на ней взгляд. Затем он взял ее в руки и погладил обложку. Наконец он решился открыть книгу.

Дубэ быстро шла по коридору.

— Мы поместили его в безопасное место и вызвали трех магов.

— Они сказали, что заграждение выдержит?

— Они неоднократно заверили нас в этом. Ваше величество, я бы не привела вас сюда, если бы не была в этом уверена.

Впереди королевы стремительно шагала взволнованная женщина, относившаяся к числу наиболее преданных ей людей. Дубэ не разделяла такого воодушевления. Она была очень обеспокоена.

Королеву разбудили посреди ночи. Галага, та самая помощница, что сопровождала Дубэ к пленнику, встала на колени возле кровати своей повелительницы.

— Что такое? — спросила королева, сразу же придя в себя.

— Мы схватили одного из них. Он сейчас в Генеральном штабе.

Королева быстро оделась и последовала за своим агентом.

Повернув пару раз, Галага остановилась:

— Это здесь.

— Будь тут, — приказала Дубэ, а потом направилась к двери. Затем, обернувшись, она добавила: — Ты проделала большую работу.

Лицо женщины озарилось признательной улыбкой. Опустив голову, она произнесла:

— Спасибо, ваше величество.

Дубэ вошла в небольшую душную камеру. Одна из таких камер, закрываемых решеткой, использовалась для проведения допросов.

За столом неподвижно сидели трое: один из них в одежде членов Братства Молнии, двое других — обычные маги. Дубэ встала в стороне.

— Ваше величество, просим прощения за то, что не воздаем вам положенных почестей, но сейчас мы проводим сеанс магии.

Королева подняла руку в знак того, что она все прекрасно понимает.

— А это безопасно?

— По здравом размышлении — да, но это продлится недолго. Вы пока что защищены, а вместе с вами и все здание.

Дубэ осмелилась шагнуть перед, до установленного магами края заграждения. По ту его сторону находился пленник.

Он едва дышал, его грудь тяжело поднималась и опускалась.

На его необыкновенно белой, полупрозрачной коже проступил пот и безобразные черные пятна. Ногти пленника были красными от крови. Маги предусмотрительно удалили всю его маскировку, поэтому были отчетливо видны его лиловые глаза и ярко-зеленые волосы. Заостренные уши и тонкое нитевидное телосложение дополняли всю картину. Он был один из них.

Его, уже задыхавшегося, поймали на одной из улочек Макрата и привели прямо сюда. Он не ответил ни на один из заданных ему вопросов.

— Кто ты?

В ответ — только тяжелое дыхание. Пленник смотрел на присутствующих в упор, с глубокой ненавистью в глазах.

— Молчать нет смысла, — продолжила Дубэ. — Нам уже многое про вас известно.

Больной ни единым жестом не выдал своих намерений и продолжал смотреть на присутствующих с неумолимой ненавистью во взгляде.

— Мы знаем, что ты — эльф и что во Всплывшем Мире есть и другие твои соплеменники. Нам также известно, что это вы принесли сюда неизвестную болезнь.

И снова упорное молчание.

Дубэ продолжала:

— Даже если ты и будешь молчать, за тебя все скажет твое тело. А знаешь, что скоро ты окажешься в руках магов? Они изучат каждый сантиметр твоей кожи, исследуют все твои язвы, чтобы понять, как лечить эту напасть. А это далеко не самая приятная процедура. Но самое главное, ты ничего не сможешь с этим поделать.

Эльф дерзко усмехнулся.

— Тебе не над чем смеяться, — добавила Дубэ. — Кто тебя послал? Что вам нужно?

— Лучше прикажи, чтобы они порылись в моих кишках, — произнес эльф. Он говорил с сильным акцентом, произнося каждое слово с таким презрением, словно сквозь силу выплевывая их изо рта. — Все равно вам не жить.

— Это только ты так думаешь. Мы вовремя вас обнаружили.

Эльф ухмыльнулся:

— Вы — недоумки. Вам пришел конец, и это должно было случиться несколько веков тому назад.

Королева снова перешла в наступление:

— Кто тебя послал?

Эльф посмотрел на нее с пренебрежением.

— Аравах дамер трашера данджи, — произнес он и сплюнул на пол.

Дубэ заскрипела зубами.

— Позовите сюда Верховную Жрицу. Скажите ей, что у нас есть некто, кто может дать ей ответы на интересующие ее вопросы. И смотрите за тем, чтобы этот червяк не наложил на себя руки, вам ясно? Он нам нужен живым.

Королева направилась к выходу. А в ее ушах продолжала звучать эта последняя фраза, сказанная по-эльфийски.

Скоро наступит наш черед.