"Смерть на рассвете" - читать интересную книгу автора (Мейер Деон)

5

— Я вернулась из Виндхука; Ян должен был встретить меня в аэропорту. Но его там не оказалось. Я позвонила домой. Трубку никто не снял. Я прождала его два часа, а потом поймала такси. Было поздно, часов десять вечера. В доме все окна были темные. Я забеспокоилась, потому что он всегда рано возвращался. И на кухне всегда горел свет. Ну вот, я отперла парадную дверь, вошла — и увидела его на кухне. Сразу. Это было первое, что я увидела. И сразу поняла, что он мертв. Столько крови… Голова у него упала на грудь. Его привязали к спинке стула, кухонного стула. Я потом продала все стулья, не могла оставить их у себя. Руки были заведены за спину и замотаны проволокой, как сказали полицейские. Ближе подойти я не смела, просто стояла на пороге, а потом побежала к соседям. Они позвонили в полицию. Увидев, в каком я состоянии, они вызвали и врача.

Ван Герден понял, что Вилна ван Ас повторяла эту историю не однажды: она говорила ровно, как бывает после нескольких повторений и после того, как притупится первая боль.

— Потом полицейские попросили вас пройти по дому и посмотреть, что пропало.

— Да. Они засыпали меня вопросами. Как убийцы проникли в дом, что украли…

— Вам удалось им помочь?

— Как они попали в дом, так и не установили. Полицейские считают, что они подкараулили Яна, когда он возвращался. Но соседи ничего подозрительного не заметили.

— Что пропало?

— Только содержимое сейфа.

— А бумажник? Телевизор? Музыкальный центр?

— Ничего, кроме содержимого сейфа.

— Сколько времени вы пробыли в Виндхуке?

— Я провела в Намибии всю неделю. Главным образом ездила по фермам. В Виндхуке я только ночевала.

— Сколько времени он уже был мертв, когда вы вернулись?

— Мне сказали, что это случилось накануне вечером. Перед тем как я вернулась.

— В тот день вы ему не звонили?

— Нет. Я позвонила за два дня до того из Гобабиса — рассказать о своей находке.

— И как он разговаривал?

— Как обычно. Он не любил телефоны. В основном все переговоры по телефону вела я. Я удостоверилась, что предложила правильную цену, и дала ему адрес для перевозчика, по которому нужно было прислать грузовик.

— Он не говорил ничего странного, необычного?

— Нет.

— А перевозчик… Что за грузовик?

— Грузовик не наш. Раз в месяц купленную мебель вывозила фирма «Мани Мейринг транспорт» из Кейлс-ривера. Мы передавали им адреса и чеки, которые следовало вручить продавцам. Потом он посылал шофера с грузовиком.

— Многим ли было известно, что в ту неделю вас не было в городе?

— Не знаю. Наверное, только Яну.

— У вас есть прислуга? Садовник?

— Нет. Я… мы сами все делали.

— А уборщица в конторе?

— Вот и полицейские тоже меня о ней спрашивали. Возможно, кто-то знал, что меня не было, но у нас не было других служащих. А еще полицейские спрашивали, регулярно ли я уезжаю из города. Я уезжала каждый месяц, но не в одно и то же время. Иногда я отсутствовала только один-два дня, а иногда меня не бывало и по две недели.

— Тогда Ян Смит сам стирал одежду и убирался в доме?

— Уборки было немного, а на Веллингтон-стрит есть прачечная, в которой можно и погладить.

— Кто знал о сейфе?

— Только мы с Яном.

— Ни друзей, ни родственников?

— Нет.

— Мисс ван Ас, у вас есть какие-либо соображения по поводу того, кто мог подкараулить и убить его — и к тому же знать о содержимом сейфа?

Вилна ван Ас покачала головой, и вдруг, без всякого предупреждения, из глаз ее градом хлынули беззвучные слезы.


— А я вас знаю, — заявила Мзйвис Петерсен, когда ван Герден вошел в уродливое кирпичное здание в Бельвиле, на Касселсфлей-роуд, в котором размещался отдел убийств и ограблений.

Ван Герден шел на прежнее место работы без всякой радости. Он не хотел считать, сколько лет прошло с тех пор, как он вышел отсюда через те же самые двери. Здесь практически ничего не изменилось. Так же холодно, и так же воняет плесенью, те же кафельные полы, та же казенная мебель. Та же Мэйвис. Она стала старше. Но осталась такой же приветливой.

— Привет, Мэйвис.

— Надо же, капитан! — Мэйвис хлопнула в ладоши.

— Я больше не капитан.

— Вы только посмотрите на его глаз! Кто вам его подбил? Подумать только! И чем же сейчас занимается наш капитан?

— Да так, всем помаленьку. — Ван Гердену стало не по себе. Он не был готов к такому теплому приему и не хотел делиться с Мэйвис своими проблемами. — Тони О'Грейди у себя?

— Просто не верится, капитан! Вы очень похудели. Да, инспектор здесь, сейчас его кабинет на третьем этаже. Если хотите, я ему позвоню, предупрежу…

— Нет, Мэйвис, спасибо, я поднимусь к нему.

Зайдя за стойку, он вышел на лестницу, и в голове сразу же ожили воспоминания. Он подумал, что напрасно пришел сюда. Надо было позвонить О'Грейди и договориться о встрече в другом месте. На нейтральной территории. В кабинетах сидели незнакомые детективы; и навстречу по коридорам шли незнакомцы, новички. Ван Герден поднялся на верхний этаж, заглянул в комнату отдыха, где как раз кто-то сидел, спросил, как ему найти нужный кабинет. Наконец он подошел к двери с табличкой «Инспектор О'Грейди».

Толстяк за столом, услышав стук в дверь, поднял голову.

— Здорово, Нуга!

О'Грейди прищурился:

— Господи!

— Нет, не он, но все равно спасибо.

Ван Герден подошел к столу, протянул руку. О'Грейди привстал, но после рукопожатия снова сел. Рот его как открылся от удивления, так и не закрывался. Ван Герден достал из кармана куртки упаковку импортной нуги.

— Все еще любишь?

О'Грейди даже не взглянул на лакомство, из-за которого он и получил свое прозвище.

— Просто не верится!

Ван Герден положил нугу на стол.

— Ван Герден, ведь столько лет прошло! Как будто привидение увидел.

Он сел на один из серых стальных стульев для посетителей.

— И все-таки у привидений не бывает черных глаз, — сказал О'Грейди, переключаясь на конфету. — Ты что мне, взятку принес?

— Можно и так сказать.

Толстяк сорвал с упаковки целлофановую обертку.

— Где ты пропадал? Знаешь, мы даже перестали говорить о тебе.

— Какое-то время был в Гаутенге, — на ходу сочинил ван Герден.

— В полиции?

— Нет.

— Подожди, сейчас позову ребят. А с глазом что?

Ван Герден небрежно отмахнулся:

— Так, несчастный случай. Тони, мне нужна твоя помощь. — Ему не терпелось поскорее закончить светскую болтовню.

О'Грейди откусил кусок и заработал челюстями.

— Уж ты умеешь добиваться своего!

— Ты вел дело Смита. В прошлом году, в сентябре. Йоханнес Якобус Смит. Убит в собственном доме. У него там еще большой встроенный сейф.

— Значит, ты теперь частный сыщик!

— Что-то вроде того.

— Господи, ван Герден, ведь это не жизнь! Почему не вернешься?

Ван Герден глубоко вздохнул, стараясь подавить всплывшие неизвестно откуда страх и злость.

— Помнишь то дело?

О'Грейди прищурился и смерил его пристальным взглядом, не переставая жевать. А он совсем не изменился, подумал ван Герден. Не похудел, но и не потолстел. Все тот же толстяк полицейский, который прячет острый как бритва ум за общительным характером и грузным телом.

— И в чем тут твой интерес?

— Его любовница ищет завещание, которое было в сейфе.

— И ты должен его найти?

— Да.

О'Грейди покачал головой:

— Надо же! Частный сыскарь. Черт! А ведь раньше ты был орел!

Ван Герден снова глубоко вздохнул.

— Завещание, — напомнил он.

О'Грейди снова посмотрел ему в глаза:

— Ну да. Завещание. — Толстяк положил лакомство на стол. — Знаешь, вот именно завещание нас особенно не волновало. — Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на животе. — Завещание, будь оно неладно! Сначала-то я решил, что любовница его и прикончила. Или наняла кого-нибудь. Все так замечательно сходилось. У Смита не было ни друзей, ни деловых партнеров, ни наемных работников. А они ворвались в дом, пытали его до тех пор, пока он не выдал им комбинацию кодового замка, обчистили сейф и убили его. Больше ничего не взяли. Там явно поработал кто-то из своих. А своих у Смита, кроме нее, никого не было. По крайней мере, так она утверждает.

— Его пытали?

— Прижигали паяльной лампой. Руки, плечи, грудь, яйца — извини за грубость. Это его и доконало.

— Любовница в курсе?

— Мы ничего не говорили ни ей, ни журналистам. Я все скрыл, надеялся, вдруг она расколется.

— Нуга, она говорит, что знала комбинацию.

— Пытать его могли для отвода глаз. Чтобы отвести от нее подозрения.

— А орудие убийства?

— Тут еще одна странность. По данным баллистической экспертизы, его застрелили из винтовки М-16. Основное стрелковое оружие янки. У нас ведь не часто попадаются такие, верно?

Ван Герден медленно покачал головой.

— Всего один выстрел?

— Ага. В затылок. Вроде как контрольный выстрел у профессиональных киллеров.

— Потому что он видел грабителей? Или знал?

— Все может быть. Но возможно, его застрелили просто так, ради забавы.

— Как по-твоему, их было много?

— Этого мы не знаем. Они не оставили ни отпечатков пальцев внутри, ни следов снаружи. И соседи никого не видели. Но Смит был мужчина неслабый, в хорошей форме. Так что, наверное, к нему вломился не один человек.

— Что показало вскрытие?

О'Грейди наклонился вперед и снова придвинул к себе нугу.

— Ни хрена. Ни отпечатков, ни волос, ни волокон. Только один гребаный клочок бумаги. В сейфе. Нашли клочок бумаги размером с два спичечных коробка. Умные мальчики из Претории заявили: мол, это обрывок банковской обертки. Ну, знаешь, в такие заворачивают пачки денег. Например, десять тысяч купюрами по пятьдесят…

Ван Герден удивленно поднял брови.

— Но вот что интересно. Они обследовали химический состав бумаги и всякую такую дрянь и заявили: они уверены, что в нее заворачивали доллары. Американские доллары.

— Дьявол, — сказал ван Герден.

— Вот и я про то же. В общем, дальше — больше. Для начала у меня, кроме того обрывка, ничего не было, и я как следует нажал на Преторию через полковника. В отделе судмедэкспертизы есть эксперт по деньгам. Фамилия его, кажется, Классен. Порылся он в своих книжках, посмотрел в микроскоп, вернулся и сказал: судя по бумаге, те деньги были старые. Американцы так больше свои доллары не заворачивают. А раньше заворачивали. В семидесятых и начале восьмидесятых.

Ван Герден задумался, переваривая информацию.

— А ты спрашивал Вилну ван Ас о долларах?

— Да. И получил обычный ответ. Она ничего не знает. Никогда не принимала доллары в качестве платы за свою долбаную мебель, никогда не расплачивалась долларами. Даже не знает, как выглядит долларовая купюра, мать ее! Я что хочу сказать: баба прожила с покойным больше десяти лет, а все равно что те три обезьяны — не вижу, не слышу, не скажу ничего плохого. А ее адвокатша, секс-бомба, набрасывается на меня, как борец сумо, всякий раз, как я осмеливаюсь о чем-то впрямую спросить ее клиентку. — О'Грейди рассеянно откусил еще кусок нуги и снова развалился на стуле.

— И американских клиентов, и друзей она тоже никаких не знает, — произнес ван Герден просто так, на всякий случай. Ответ он знал заранее.

Толстяк ответил с набитым ртом; ему с трудом удалось выговорить фразу членораздельно:

— Ни одного. То есть если взять вместе ружьецо и доллары, тогда все имеет смысл; значит, тут наверняка замешаны янки.

— Ее адвокат уверяет, что она невиновна.

— Значит, ее адвокатша — твоя новая работодательница?

— Временно.

— Ты ее хотя бы в постель затащи. Потому что от нее, кроме секса, скорее всего, ничего не получишь. Тупик. То есть непонятно, какой у этой Вилны ван Ас мотив, мать его! Без завещания она ведь ничего не получит.

— Если только она не договорилась, что отдаст половину добычи. Через годик-другой, когда о деле подзабудут.

— Может быть…

— А кроме нее других подозреваемых не было?

— Нет. Не было.

Ван Герден понял, что пора унижаться и клянчить.

— Нуга, мне очень нужно взглянуть на дело.

О'Грейди смерил его мрачным взглядом.

— Нуга, я знаю, ты — отличный сыщик. Я ведь только так, ради проформы.

— С собой уносить нельзя. Читай здесь.