"Смертники" - читать интересную книгу автора (Прошкин Евгений, Овчинников Олег)

Глава вторая

От мыслей о душе Гарина отвлек возбужденный возглас Митрича:

— Ничего себе! Видели, да? Высоко пошел, к дождю! Студент, ты там жив еще?

Олег приоткрыл один глаз и увидел чей-то ботинок.

— Ну-ка, взялись, — скомандовал Бодун, и вдавившая Олега в землю тяжесть исчезла.

Запах тухлой рыбы не пропал, но дышать стало легче.

— Эй, ты в сознании? Глаза открыть можешь? — спросил в самое ухо Камень.

— Могу.

Олег открыл глаза и тут же об этом пожалел. На земле рядом с ним лежал снорк. Меньше полуметра отделяло лицо Гарина и маску противогаза, из оборванного шланга которой тонким ручейком стекала кровь. Маска была задрана кверху, поэтому Олег не мог видеть глаза снорка за мутными стеклами, и это был большой плюс. Зато он видел подбородок и оскаленные зубы, торчавшие из темно-коричневых десен. Через мгновение Олег понял, что губ у снорка нет вовсе, а то, что он принимал за них, — это черви. Жирные дождевые черви, есть которых, согласно вдолбленной в память инструкции, полагалось живыми.

«Это уже слегка чересчур», — успел подумать Олег, прежде чем его вырвало.

— Почему они все в противогазах? — как ни в чем не бывало спросил Камень. — Не для защиты же от ядовитых испарений. У них вон даже фильтрующих коробок нет.

— Да никто толком не знает, — признался Бодун. — Есть версия, что рож своих стесняются.

— А дай-ка я взгляну.

Увидев, как рука Камня взялась за шланг противогаза и потащила маску вверх, Олег зажмурился и сделал три глубоких вдоха, пережидая повторный позыв к рвоте.

— Да-а… — протянул Камень. — С такой харей я бы тоже стеснялся.

— Помогите мне встать, — не размыкая век попросил Олег и наугад протянул руку.

— Разучилась пить молодежь, — вздохнул Бодун.

Когда Гарину помогли подняться, он не сразу встал на ноги, а вначале отполз на четвереньках подальше от мертвых снорков и их фрагментов, подальше от запаха тухлой рыбы и свежей рвоты. Только после этого он открыл глаза и медленно встал.

— О! А я думал, он тебя укусил, и ты сам в снорка превратился, — обрадовался Митрич. — Противогаз примерить не тянет?

— Кончай десны сушить, — урезонил товарища Бодун и подошел к Олегу. — Кроме шуток, открытые раны есть?

Гарин осмотрел себя — от промокших штанин, перепачканных в каком-то иле, до грязных ладоней — и покачал головой:

— Вроде нет.

— Вот и хорошо. А самолюбие до свадьбы заживет. — Бодун хлопнул Олега по спине и шагнул к Камню. — Ну а ты как? Что с рукой?

— Да ерунда. — Камень показал левое запястье, опоясанное багровой полосой содранной кожи.

— Ого! Все-таки оцарапала тварь когтистая?

— Да нет, это я раньше. Когда из вертолета вылезал.

— А-а, бывает. Давай-ка на всякий случай привьемся. — Сталкер достал одноразовый инъектор. — Столбняк — не стояк, рукоблудием не лечится. Рукав закатай повыше. — Я сам, — сказал Камень.

— Ну, держи.

Бодун, наблюдавший, как уголовник впрыскивает под кожу противостолбнячную сыворотку, уважительно кивнул. Заметив его интерес, Камень усмехнулся:

— Я не наркоман. Медбратом работал. — Он ненадолго задумался. — В позапрошлой жизни.

— О, парни, стриптиз! — подал голос Митрич. — Жаль, музыки нет.

Камень и Бодун обернулись.

Гарин, стоя босыми ступнями на пне, с остервенением стаскивал с себя джинсы. Снятый свитер бесформенной тряпкой валялся в луже неподалеку. Олег не ответил на шутку Митрича. Он вообще ни на что не обращал внимания. Взгляд Гарина был направлен на то место, где еще недавно находился вертолет, а теперь осталась одна только лопасть, торчавшая из воды под углом, как рука утопленника, окоченевшая в безнадежном ожидании помощи. Покончив с джинсами, Олег задрал край футболки и понюхал его. Футболка тоже была влажной, но от неё по крайней мере не воняло тухлой рыбой, поэтому футболку Гарин решил оставить. Он быстро натянул куртку и брюки, выданные Камнем. Куртка оказалась как раз, а вот штанины были сантиметров на семь длинней, чем нужно, поэтому Олег дважды подвернул их снизу. Затем он присел на пень и в задумчивости уставился на свои ботинки, низкие и мягкие. Они годились для неспешных прогулок по асфальту, но для марш-броска по пересеченной болотистой местности предпочтительней были бы резиновые сапоги до колен или армейские ботинки вроде тех, что носили сталкеры. Однако выбора не было. Олег вздохнул и вылил из обуви мутную воду. Потом с отвращением отжал носки.

— В большом рюкзаке в боковом отделении есть несколько новых пар, — сказал Камень. — Можешь взять одну.

Олег кивнул благодарно, но ничего не сказал.

Прежде чем навсегда распрощаться с джинсами, Гарин проверил карманы. Кошелек, связка ключей и промокший проездной на автобус. Проездной Олег выбросил сразу, а ключи вместе с кошельком переложил в карманы брюк.

— Ну что, все готовы? — спросил Бодун. — Тогда давайте двигать отсюда, пока падальщики не набежали. Я иду первым, за мной — Камень, потом — студент. Митрич — замыкающий. Идем след в след, дистанция три метра, не разговариваем. Поднимаю руку — значит стой. Не «стой, раз-два», а останавливаемся сразу. Все ясно?

— Ага. — Камень сунул Гарину в руки рюкзак. — Держи, это твой. И автомат не забудь.

— Вперед, бродяги! — скомандовал Бодун.

Он развернулся спиной к болоту, на поверхности которого не осталось и следа от недавнего крушения вертолета, и спустя мгновение скрылся в подлеске. Следом за ним быстрым шагом двинулся Камень. «Чересчур быстрым», — подумал Гарин, которому пришлось на ходу подтягивать лямки рюкзака.

Они успели пройти от силы метров двадцать, когда на покинутой опушке послышалась возня, тонкий суетливый писк и отвратительное похрустывание. Олег хотел было обернуться, но тут же получил автоматным прикладом в плечо — не больно, но обидно.

— Чего встал? Вперед! — прошипел Митрич. Проглотив ругательство, Гарин прибавил шаг.

Держать дистанцию и ступать след в след оказалось непросто. Камень шагал слишком широко. Его черную фигуру было видно намного лучше, чем сливавшийся с растительностью маскхалат сталкера. Мелкий дождь, перешедший в морось, в лесу почти не беспокоил, зато туман, кажется, сгустился еще сильней, он обволакивал кустарники и клубился в овражках.

Вопросы о том, кто такой Пух и зачем он понадобился Камню, вылетели у Гарина из головы уже через пять минут похода. Остался только быстрый шаг, спина впереди идущего, хлещущие по плечам ветки и опасение запнуться о поваленное дерево или торчащий из земли корень. Еще страшнее было остаться одному в этом лесу. Олег уже видел, на что способна группа снорков, а из курса подготовки он знал, что это далеко не самые опасные обитатели Зоны.

Гарин вздрогнул, когда совсем рядом, низко над головой, каркнула ворона. Ей ответила вторая. А потом откуда-то слева донесся тонкий пронзительный плач. Так могла бы кричать пожилая женщина, у которой хулиганы выхватили сумку с пенсией. Насыщенный водяными парами воздух мог как угодно искажать звуковые волны, но Олег был уверен, что до источника звука никак не меньше полукилометра. Поэтому он не сбавил шаг, тем более что и Камень, и идущий первым Бодун никак не отреагировали на «старушечий» плач. Только Митрич пробормотал себе под нос то ли молитву, то ли очередную шутку:

— Прибрал господь псевдоплоть…

Группа двигалась с постоянной скоростью, темп сбавляли только дважды. В первый раз — у черной березы.

Гарин упустил момент, когда Бодун дал команду к остановке. Он не налетел на Камня, трехметровая дистанция уберегла, но и не замер на месте, как того требовал ведущий. Армейское «стой, раз-два» в случае Олега растянулось на «стой, раз-два-три… да стой же ты!» и закончилось еще одним чувствительным тычком под ребра.

— Велено было остановиться, — пояснил Митрич, но сказал это спокойно, не зло, почти лениво, из чего Гарин заключил, что опасность не смертельна.

— О, смотри! — Камень направил дуло автомата на стоявшее впереди дерево. — Черная береза.

Строго говоря, она даже не была черной. Это скорее напоминало негатив березы: черный ствол и белые полоски. Впечатление эта фотография производила гнетущее. Если дерево почернело от пожара, то начался и закончился он на этой березе, не перекинувшись даже на пучки засохшей травы у ее корней. Если же это произошло от удара молнии, то он был достаточно сильным, чтобы стряхнуть с веток всю листву, которая зеленым ковром устилала землю вокруг. Листья облетели, а сережки остались. Поникшие кисти мелких черных цветов свисали с ветвей, как разваренные в чернилах макароны. Некоторые достигали полуметра в длину. Почти все шевелились. Они покачивались из стороны в сторону, плавно изгибались, закручивались кольцами. Как змеи. Или как дождевые черви.

— Еще вчера было дерево как дерево, — задумчиво проговорил Митрич. — А сейчас черт-те что. И фонит, кстати, лихо! Сочку березового никто не хочет?

Гарина передернуло. От вида извивающихся, точно щупальца, «сережек» его снова замутило.

— Уходим с тропы, — решил Бодун. — Идем тем же порядком, дистанция один метр. За мной!

Олег кивнул, пристраиваясь в затылок Камню. Уходим, так уходим. Хотя он и до этого не замечал никакой тропы. Ему казалось, что группа идет не разбирая дороги, просто придерживаясь заданного направления.

Следующая остановка случилась минут через пять. На этот раз команду отдал замыкающий. Бодун замер на середине шага и, не оборачиваясь назад, прошептал Митричу:

— Что там еще?

— Два метра от тебя на полвторого, — ответил тот.

— Что? — повторил ведущий. — Не вижу.

Метров на десять вокруг из земли торчали только засохшие деревца, каждое толщиной с руку. Спрятаться за такими смогла бы разве что стая гусей. Но гусей в Зоне не водилось, эту часть теоретической подготовки Олег помнил четко. Ни гусей, ни соловьев, ни страусов. Одни вороны.

— Посвети себе, — посоветовал Митрич.

Бодун включил фонарь, хотя было не так уж и темно. Конус света скользнул слева направо, потом сверху вниз и наконец заметался между тонкими стволами отживших свой век деревьев.

Опустив фонарик, Бодун повернулся к Митричу и уважительно покачал головой.

— И как ты ее только почуял? — спросил он.

— Разглядел, — забавно вытаращившись, похвастал Митрич. — Если смотреть не прямо, а краем глаза, то как будто радуга поблескивает.

— Ладно, за мной. — Бодун двинулся в обход группы странных деревьев. Остановившись перед аркой, образованной, двумя наклонившимися друг к другу соснами, он еще раз посветил фонариком и предупредил: — Здесь голову пригибаем. Если она вам, конечно, дорога.

Шагнув в арку, ведущий слегка нагнулся, шедший следом Камень на всякий случай сложился пополам, а Гарин, пробормотав мысленно «Береженого Бог бережет», двинулся за ними практически на четвереньках. Протискиваясь между стволами сосен, он все-таки не удержался и посмотрел вверх. Ничего угрожающего он не увидел, только странное. Несколько капелек росы или туманного конденсата, повисшие в воздухе плавной дугой, были словно надеты на невидимую нить. Одна капля качнулась и упала Олегу на лоб, не причинив вреда.

Дальше пошли медленней. А метров через сто пятьдесят и вовсе остановились, когда КПК в кармане у Митрича тонко завибрировал.

— У-у, братья, — сказал сталкер, озадаченно глядя на экран. — Дальше нам не по пути. Вызывают нас, и это срочно. Докуда смогли, мы вас довели, а дальше…

— Не понял, — нахмурился Камень. — Что значит «докуда смогли»? Уговор был такой: вы отводите нас к Пуху, а мы делимся с вами коньяком. Коньяк вы выпили? Выпили. Теперь ведите.

— Тут смотри, какое дело, — засуетился Митрич. — Мы вас, считай, уже довели. Вот за этим, ты глянь, пригорком начнется овраг. Он будет петлять еще с полкилометра. Вот вам и надо вдоль оврага, чем ближе к краю, тем безопаснее. А как он закончится, тропинка выведет вас на опушку. По правую руку будет котлован. Раньше озеро было, но вся вода в разлом ушла. На дне того котлована и будет баркас Пуха.

— Ты же говорил, до него три дня на собаках добираться. Соврал?

— Зачем соврал… — Митрич ненатурально улыбнулся. — У нас тут, знаешь ли, собаки по большей части слепые. И на голову слабые. Где для них три дня с языком на плече, там нормальный человек за полчаса дойдет.

— Тогда детектор отдай, про который на болоте говорил. А то вляпаемся с непривычки в какую-нибудь хрень.

— Да тут чисто все. Мы этой дорогой только вчера прошли. Ну «мясорубка» одна будет ближе к середине оврага. Но мы ее болтами обмерили, камушками обложили, сразу заметите. У вас болты-то есть?

— Был в рюкзаке мешочек с фурнитурой, — задумчиво сказал Камень. — Да что ты мне зубы заговариваешь! Все чисто, вчера прошли! — передразнил он. — Березы черной вчера тоже не было, сам же признался.

— Так то — береза, — неубедительно протянул Митрич. — Аномалия — другое дело. Ну сдвинется она на пару метров, ну вырастет… раза в два. Но других аномалий на том месте до выброса не жди.

— Детектор отдай, — повторил Камень не терпящим возражений тоном. — И считай, что мы в расчете.

— Ладно. — Митрич вздохнул. — Вот ты душный, а! Душней меня. Тебя надо было не Камень назвать, а Жернов. Потому что тяжелый и перетирать любишь.

— А тебя — не Митрич, а Литрич, — ответил взаимностью Камень. — Потому что при виде коньяка теряешь волю.

— Чего?! Что ты сказал? — вскинулся Митрич.

— Да ничего, ничего… — Бодун успокаивающе похлопал товарища по плечу. По его хитрой ухмылке было ясно, что новое прозвище Митрича пойдет в народ. — Нет времени, нас ждут. Бывайте, бродяги! — Он коротко кивнул Гарину и Камню. — Может, свидимся еще.

— Бывайте, — эхом откликнулся Камень.

— Счастливо, — сказал Гарин.

Ответом ему был лишь шорох кустов. Олег и Камень остались одни. В небе трижды каркнула ворона.

— Хреновое начало, — прокомментировал Камень, проводив ее взглядом. — Ну что, студент, теперь я за старшего. На пригорок и вдоль оврага, вроде все ясно. Я первый, ты за мной, дистанция… — Он скривился. — Постарайся не потеряться. Хотя можешь и потеряться. Толку от тебя ноль.

Гарин не ответил. Он понимал, что Камень кривит душой. Зона — не место для одиночек. Любой напарник здесь лучше, чем никакого. В случае чего он прикроет твою спину, предупредит об опасности или хотя бы отвлечет нападающих на пару секунд, пока ты меняешь рожок в автомате. Поэтому Олег больше не боялся, что его бросят. Может быть, оттого он и позволил себе на минуту расслабиться. Накопившаяся усталость тут же перехватила контроль над телом. Гарин разом почувствовал и тяжесть рюкзака, и натертые чужими брюками ноги, и хлюпанье в правом ботинке, которым снова умудрился где-то черпануть воды. Пару раз Олег споткнулся на ровном месте. Когда дистанция между ним и ведущим увеличилась до пятнадцати шагов, он негромко позвал: — Камень, постой!

— Что такое? — Ведущий настороженно обернулся.

— Ничего. Я просто… — Гарин наклонился так, чтобы вес рюкзака пришелся на спину, а не на плечи, и перевел дух. — Я сейчас упаду. Давай отдохнем.

— Свихнулся? Мы и километра не прошли!

— Хотя бы полчаса, — взмолился Олег. Камень вздохнул и огляделся.

— Ладно. Вон у тех сосенок сделаем привал. Ровно полчаса, понял? Дойдешь?

Гарин кивнул. Сил на слова уже не осталось.

Добравшись до засыпанного рыжей хвоей пригорка, Олег снял с шеи автомат и уронил на землю, потом, застонав, сбросил рюкзак и уже собирался упасть рядом, но его остановил окрик Камня.

— Опять оружие бросил! Что ж ты за урод безрукий… Быстро поднял!

Олег покорно взял в руки автомат, слабо представляя, чего от него требуют.

— Хочешь, чтоб его заклинило в самый ответственный момент? — не унимался Камень. — Оружие любит что?

— Что? — тупо повторил Гарин.

— Ласку, чистоту и смазку. Ты вообще автомат в руках держал? НВП у вас в школе было?

— Было. Только оно называлось ОБЖ. Держал.

— Разобрать-собрать сумеешь?

— Прямо сейчас? — не поверил Гарин.

— А когда еще! Давай, время пошло!

Чувствуя себя загнанной лошадью, Олег упер приклад в землю и начал вытаскивать шомпол.

— Куда! — прорычал Камень.

Олег вздрогнул, и верхняя часть шомпола загнулась дугой.

— Совсем охренел? У тебя патрон в патроннике! И куда ты собрался детали складывать? Прямо в грязь?

— А куда?

— Студент… — процедил Камень, будто самое страшное ругательство. Он стянул с плеч собственный рюкзак и положил его перед Олегом плоской спинкой кверху. — А теперь — как учили. Отделить магазин. Снять с предохранителя. Оттянуть затворную раму, извлечь пат… Стой, гаденыш!

Выскочивший патрон Камень поймал на лету и зажал в кулаке.

— Так. Произвести контрольный спуск…

Когда Олег, замешкавшись с газовой трубкой, беспомощно посмотрел на своего мучителя, тот демонстративно закатил глаза к свинцово-серому небу и проговорил:

— Хреновый ты боец, студент. Ну что, разобрал? Теперь собирай. С обратной задачей Олег справился чуть быстрее, и все равно во взгляде, которым одарил его Камень, читалось не осуждение и даже не презрение, а жалость.

— Четыре с половиной минуты! — констатировал он. — Новый рекорд для эстонского спецназа. И шомпол погнул. Настоящий герой. Деталей хоть лишних не осталось?

Гарин потупил взгляд.

— Вроде нет.

— И то хорошо. Ладно, спи пока. А я жрать чего-нибудь соображу. Двадцать минут у тебя, успеешь? Штирлицы в роду были?

Олег слишком устал, чтобы реагировать на риторические вопросы.

— Спасибо… — пробормотал он. Потом прислонился поясницей к липкому от смолы дереву, обнял рюкзак и еще раз повторил: — Спасибо…

В следующее мгновение человека по имени Олег Гарин не стало.