"Любовь в наследство" - читать интересную книгу автора (Эштон Элизабет)

Глава 7

Арман подрулил прямо к входной двери, и навстречу им выбежала Марта. Она любила Джулию, несмотря на свой суровый характер. Наряд Джулии на вечеринке поверг ее в шок, но пожилая женщина быстро пришла в себя, грустно сказав своим помощницам, что, наверное, она слишком стара, чтобы свыкнуться с манерами нового поколения. Сейчас Марта глядела на Джулию с испугом:

— Ма pauvre [31], что с вами случилось?

— Ничего, что нельзя было бы излечить хорошим отдыхом, — ответил за нее Арман. — Месье Кордэ вернулся?

— Да, он сейчас у хозяина.

Марта сообщила Арману, что его ждут на окраине Мас — несколько быков отбились от стада, увязавшись за соседскими коровами, и пастухи не могут их вернуть.

— Я поеду туда, как только переоденусь, — отозвался Арман.

— Но, месье, ваш ленч…

— Сделай мне пару бутербродов, я не буду ждать ленча.

Он ушел даже не взглянув на Джулию. Марта вздохнула:

— Еда уже готова, осталось только подать.

— Можно мне поесть наверху? — спросила Джулия. — Если это вас не очень затруднит… Мне понадобится время, чтобы привести себя в порядок, а я не хочу заставлять остальных ждать.

Джулия не хотела сейчас встречаться с Ги и Денизой. Ей надо было прийти в себя после поездки и разговора с Арманом. Марта вздохнула с облегчением.

— Хорошая мысль, — улыбнулась она.

Джулию удивила проницательность этой женщины. Видимо, она о многом догадывалась. Когда Марта принесла соблазнительно пахнувшие блюда на подносе, она обнаружила, что все-таки голодна. Она ведь ничего не ела после ужина с Ги.

Марта задержалась в комнате, очевидно желая услышать о ее приключениях. Но девушка была не расположена говорить об этом сейчас.

— В этом доме вам не очень-то легко, — заметила Марта. — Так много мужчин, и нет матери, которая могла бы посоветовать, как себя вести.

— У меня замечательная мачеха, — возразила Джулия, — и я хотела бы, чтобы она была рядом.

Алиса все поняла бы и посочувствовала ей. Но Марта, видимо, была невысокого мнения о мачехах.

— Вы питаете tendresse к месье Кордэ? — неуверенно спросила она.

— Ничего подобного.

— Но вы поехали с ним, — озадаченно нахмурилась женщина. — Месье Арман был в ярости, когда это обнаружил. Он сказал, что все британские девушки — испорченные дуры.

Джулия вспыхнула.

— Я прекрасно осведомлена о мнении месье Армана насчет британских девушек, — проговорила она.

— Но вы наполовину француженка… — Марта озорно посмотрела на нее. — Я думаю, он просто был зол из-за того, что вы предпочли месье Кордэ… Верно? — Ее брови вопрошающе поднялись.

— Я не люблю их обоих, — кратко ответила Джулия. Может, у Марты и добрые намерения, но девушке не хотелось раскрывать ей свои чувства.

В дверь постучал Марсель и передал ей приглашение месье Боссэ выпить с ним кофе.

Марта унесла поднос, и Джулия тяжело вздохнула. Ей придется встретиться лицом к лицу с еще одним непредсказуемым человеком, и она догадывалась, о чем он будет говорить. Она сменила грязное платье на брюки и трикотажный джемпер без рукавов — ей хотелось выглядеть вызывающе. Она чувствовала, что настало время отстаивать свои права, заставить деда понять, что она вовсе не перевоплощение его дочери, а Джулия Арчер, уроженка Британии, со своей индивидуальностью. И пусть старик не думает, что он может повлиять на ее судьбу. В таком воинственном настроении Джулия и вошла в комнату деда.

Марсель подвинул ей стул, и она села напротив старика за маленький столик. Если дед и отнесся неодобрительно к ее наряду, он не подал виду, только вежливо спросил, как она себя чувствует после вчерашних приключений. В его глазах горел веселый огонек. Джулия вздохнула с облегчением, поняв, что он на нее не сердится. Марсель налил ей кофе и ушел. Джулия заверила Жиля, что чувствует себя прекрасно.

— Как ты ладишь с моим внучатым племянником? — спросил дед, и Джулия подумала: «Ну вот, началось».

Поигрывая кофейной ложечкой, она беспечно ответила:

— О, очень хорошо.

Ее слова вызвали у него лукавую усмешку.

— У меня сегодня был долгий разговор с Ги. Он просил твоей руки.

— Как он посмел! — Джулия вспыхнула от возмущения.

— О, это было вполне comme il faut, уверяю тебя. Он, кажется, думает, что именно этого от него ждут после событий прошлой ночи, а ты должна быть рада его предложению.

— О, вот как! — Джулия прижала ладони к пылающим щекам, гадая, что мог наговорить деду Ги.

— Ты любишь Ги Кордэ? — спросил старик, пристально разглядывая ее.

— Ни капельки, — призналась она.

— Хм. — Старик откинулся на спинку кресла. — Он был бы хорошей парой тебе. Нет, — остановил он внучку, когда та попыталась протестовать, — позволь мне изложить тебе его доводы, прежде чем ты убежишь, хлопнув дверью. Жизнь, которую он предлагает тебе, может показаться соблазнительной, даже если ты и не любишь его. Он и Дениза — сироты, их родители умерли давным-давно, так что у тебя не будет надоедливых родственников со стороны мужа, с которыми пришлось бы налаживать отношения. У него есть небольшой годовой доход, доставшийся по наследству, разумеется, — за свои картины он мало что получает. Ги был довольно откровенен по поводу своих финансов, но, конечно, он надеется стать хозяином Мас. Правда, он признался, что ничего не смыслит в фермерском хозяйстве, и намекнул, что собирается нанять опытного управляющего и будет приезжать сюда на выходные. Но он хочет, чтобы ты жила в Париже, это, по его словам, очень веселый город. Ги также напомнил мне, что ты девушка городская, и он полагает, что его беспутные друзья с Левого берега тебе понравятся. Кафе-бары, вечеринки с вином и плясками под граммофон, или как там это теперь называется… В общем, такая жизнь тебе по вкусу, да?

Он задал вопрос так внезапно, что Джулия даже подпрыгнула на стуле.

Поколебавшись, она кивнула:

— Я привыкла к таким вещам.

— Привыкла?

— Правда, с тех пор, как я здесь, мои вкусы, кажется, немного изменились. — Она вспомнила прованские песни Армана и перевела взгляд на окно. — Я… я полюбила это место.

— Но тебе бы не понравилось жить здесь постоянно?

— Почему же? — улыбнулась Джулия. — Если это означает, что я не выйду замуж за Ги, который предпочитает жить в Париже…

— Ты возражаешь против замужества? — Дед, казалось, начинал сердиться. — Разве не все женщины хотят выйти замуж?

— Полагаю, что со временем и я выйду, — пробормотала Джулия и схватила кофейник, скрывая смущение.

Старик задумчиво смотрел на внучку, пока она наливала в чашки кофе, потом продолжил разговор:

— Мне хотелось бы, чтобы ты была со мной до конца. Это твое наследство, Жюльетта, но ты не можешь здесь жить одна. Тебе нужен мужчина.

Джулия вздохнула. Тут дед был прав, ей нужен мужчина, gardien с миндалевидными глазами, который любит эту землю так же сильно, как полюбила она.

— Я понимаю, что уже не в моде сговариваться о женитьбе детей, — продолжал старик, — и это печально. Такие браки бывают довольно удачными. Родители гораздо дальновиднее, чем ослепленные страстью юнцы, поэтому принимают мудрые решения.

— Но никто не пытался дать детям и деньги, и счастье одновременно, — тихо проговорила Джулия.

— Это тоже принималось во внимание — и деньги, и счастье играют важную роль в планировании чьей-то судьбы. — Взгляд темных глаз деда, казалось, прожигал ее насквозь. — Ты влюблена, Жюльетта?

Удивленная вопросом, Джулия попыталась ответить на него равнодушно:

— В кого же я могла влюбиться… здесь?

Старик пожал плечами:

— Ты могла познакомиться с каким-нибудь молодым человеком, с Гюставом, с кем-то из его друзей.

— Я не питаю интереса ни к одному из них.

— И в Англии у тебя тоже никого нет?

— Никого.

— Тогда, если я скажу, что мое самое сокровенное желание выдать тебя замуж за твоего двоюродного кузена, чтобы ты разделила с ним мое поместье, ты обдумаешь мою просьбу? Это был бы очень выгодный союз для тебя. Ведь у тебя нет приданого, как я полагаю?

Джулия поставила на стол свою чашку и, глядя прямо в глаза старику, ответила:

— У меня действительно нет приданого, но, даже если бы Ги был миллионером и последним мужчиной на земле, ничто не заставило бы меня выйти за него замуж.

Седые брови старика сошлись на переносице.

— Несмотря на то что ты знаешь о моем желании и, подчинившись, получишь Мас?

— Сожалею, дедушка, — твердо сказала она. — Мне не хотелось бы разочаровывать вас, но это невозможно.

— Браво!

Джулия удивленно уставилась на деда и с облегчением увидела, что лицо его прояснилось и он довольно хихикает.

— О, дедушка! — Она засмеялась. — Вы проверяли меня! А я думала, что вы говорите серьезно.

— Я был бы огорчен, если бы у тебя оказался дурной вкус и ты влюбилась в этого юного лоботряса, — сердито ответил он.

— Но он станет хозяином Мас?

— Поместье он не получит. Это не майорат, я могу оставить Мас кому захочу, и это будет не Ги Кордэ. Я несколько лет наблюдал за ним, надеясь, что он исправится, полюбит эту землю, но никаких улучшений в нем не заметил. После смерти Жана я стал приглядываться к нему еще внимательнее — он ведь последний в роду по мужской линии — и понял, что он не подходит. Этим утром я сказал Ги, что ему нечего ждать от меня, кроме небольшой ренты. Он принялся рассуждать о моем долге перед родственниками, но я никогда не любил Кордэ. Моя племянница оскандалилась, выйдя за него замуж.

Джулия облегченно вздохнула и с нежностью посмотрела на деда. Она должна была догадаться, что старик очень проницателен и давно уже раскусил Ги. Жиль отодвинул свою чашку и взял трубку.

— И все же, Жюльетта, я хочу спокойно умереть, зная, что твое будущее обеспечено. Я не могу оставить тебе Мас, хотя больше всего на свете желаю, чтобы ты жила здесь. Как я уже сказал, ранчо нуждается в крепких мужских руках. Но я был бы безмерно счастлив, если бы ты вышла за мужчину, к которому оно перейдет.

— Но… Я знаю его? — спросила Джулия, затаив дыхание и страшась ответа.

Старик пожевал мундштук, выпустил клуб дыма и поднял на внучку свои темные глаза.

— Я собираюсь оставить его Арману Боссэ. Он заслуживает этого. Арман посвятил всю свою жизнь этому ранчо и мне. Пока был жив мой сын, это даже не обсуждалось, но я намеревался обеспечить Армана так же, как и тебя. Он сделал паузу и лукаво посмотрел на девушку. — Если ты выйдешь замуж за Армана, это существенно упростит дело.

Сердце девушки бешено забилось. Еще сегодня утром, когда она издевалась над Арманом, спрашивая, женился бы он, чтобы получить ранчо, ответ заставил ее задуматься. Неужели Арман знал о планах старика? Впрочем, даже если это не так, он согласится на любые условия ради поместья, в котором души не чает. Женщины для него почти ничего не значили, она же взывала к его чувствам, но он сам сказал Марте, что все британские девушки — испорченные дуры. Он и ее такой считает, даже презирает.

— Eh bien[32]? — спросил дед, изучая ее вспыхнувшее лицо. — Как тебе эта просьба?

Джулия воскресила в памяти все, что было между ней и Арманом, и не смогла сдержаться:

— Я ненавижу его!

Старик поднял брови, удивляясь ее горячности:

— Что же он сделал?

— Сделал? О, ничего, но… но… Арман совсем не хочет жениться… — Джулия запуталась в словах. — Он… он цыган!

— Вероятно, только наполовину. Ты его за это презираешь? — Старик смотрел на нее сурово.

— Нет! Конечно нет. Но он… он странник… он сам сказал мне, что у него беспокойные ноги, говорил, что собирается в Южную Америку, когда… когда он не сможет здесь оставаться…

Старик сказал это за нее:

— Когда я умру, ты имела в виду? Но он не знает, что я оставляю ему Мас.

А когда узнает, ему ничего не останется, как жениться на внучке человека, которому он и так уже глубоко благодарен.

— Но… но если у него такое сильное желание странствовать по свету… — продолжала упорствовать Джулия.

— Это пройдет со временем. Ничто так не меняет мужчину, как любимая жена и дети. У Армана, как ты знаешь, никогда не было домашнего очага. Так что, я думаю, тебе нет надобности беспокоиться. Он будет хорошим мужем.

Джулия в отчаянии посмотрела на деда. Как ей объяснить ему, что она не может выйти за мужчину, который презирает ее, который будет смотреть на нее как на приложение к Мас, как на пилюлю, которую он должен проглотить, чтобы получить предмет своих желаний, что для нее никогда не будет места в его сердце?

— Это не все, дедушка. — Ее голос понизился почти до шепота. — Ты не знаешь…

— Мне кажется, я знаю все, что нужно знать об Армане, — резко перебил он ее. — Я знаю, что он благороден и честен — добродетели, которые скоро совсем исчезнут, — к тому же умеет быть благодарным, тоже редкое достоинство. Что еще ты ставишь ему в упрек, кроме тяги к странствиям?

— Это… другие женщины… Женевьева Пату… — Джулия, естественно, не стала упоминать о Денизе.

— Женевьева — его родственница со стороны матери, единственная цыганка, которая признает его, и он ей за это благодарен. Арман относится к ней как к сестре, Женевьева же слишком горда, чтобы быть для него кем-то еще.

— О! — воскликнула девушка, переваривая это сообщение и вспоминая благородное, поразительно красивое лицо.

Да, Женевьева могла быть гордой, но Джулия Арчер тоже имела на это право.

— Но… она не одна.

Старик рассмеялся:

— Жюльетта, Жюльетта, не будь такой собственницей! Учти, Арману почти тридцать, а ты должна знать, что крепкие здоровые мужчины вряд ли будут вести монашескую жизнь. Все это прекратится, когда он женится. Говорю тебе, он благороднейший человек. Я думаю, что нет ни одной женщины, которая для него по-настоящему важна.

— Вот именно! — с отчаянием воскликнула Джулия. — Нет и никогда не будет.

Старик покачал головой, наклонился и нежно погладил внучку по руке:

— Давай отложим этот разговор. Ты переутомилась. Когда ты все обдумаешь, мы вновь поговорим. Теперь, будь добра, дай мне колоду. Я хочу разложить пасьянс.

Джулия сделала, что он просил, и, подавая ему колоду, неуверенно сказала:

— Дедушка, поймите, пожалуйста, я не хочу ни за кого замуж.

— Да, cherie, — ответил он успокаивающе, — я понимаю.

Когда она ушла, Марсель, вернувшийся забрать поднос с чашками, обнаружил своего хозяина в прекрасном расположении духа. Старик тихо посмеивался над раскинутыми картами:

— Я заглянул в будущее и вижу свадьбу. — Он указал на соединение черв и бубен. — И это будет скоро, Марсель, очень скоро.

Джулия вернулась в свою комнату, полная решимости бежать. Если Арман поддержит решение деда и будет настаивать на свадьбе, она уже не сможет сопротивляться, она знала это. Чтобы угодить месье Боссэ, укрепить свои права на Мас, Арман снисходительно примет руку глупой испорченной английской девчонки, к которой не испытывает ничего, кроме презрения. Почему бы и нет? Ему предлагают землю, которую он любит с детства, а женитьба — невысокая цена за нее. Когда Джулия подумала о капитуляции, ее щеки запылали и дыхание участилось, но гордость одержала верх. Она не имущество, которое передается по наследству от одного мужчины к другому! Арман отверг ее любовь и даже дружбу, но не откажется от тела, чтобы скрепить сделку. У Джулии были совсем другие идеалы брака, порожденные примером ее матери. Жюльетта была для Джона всем, и он до сих пор оплакивал ее смерть. Безумные слова Денизы, брошенные в студии перед портретом Армана, произвели на нее неизгладимое впечатление. Цыган с горящими глазами, чей взгляд обращен не только к горизонту, но и на каждую девушку, которая хоть немного привлекает его внимание. Знает ли его дед так хорошо, как думает? Быть может, Дениза, которая была любовницей Армана и окрестила его местным донжуаном, успела изучить его получше? Арман будет плохим мужем — горбатого могила исправит, как говорят. Если бы она так сильно не любила его — Джулия прекрасно понимала, что ее ненависть всего лишь обратная сторона любви, — ей нечего было бы беспокоиться. Но она любила, и потому не верила, что ее брак с Арманом будет счастливым.

Джулия решила уехать домой. Она постаралась переключить мысли на свою прежнюю жизнь, работу, близких. Только вернувшись в Лондон, она сможет вновь стать беззаботной счастливой девчонкой, какой когда-то была. Она должна разрушить чары, которыми ее опутали, оставить позади все эмоциональные переживания, которые ей довелось испытать в Провансе, и возвратиться к прежней жизни, к своей семье. И непременно со временем все забудется.

Осталось только до конца продумать план побега. Ей не хотелось нарушать обещание, данное деду, но он сам завел разговор, замышляя подчинить ее своей воле. Дед дал ей достаточно денег, так что на дорогу хватит, а когда она снова начнет работать, сразу же вернет их ему. Нужно только добраться до Марселя — оттуда можно улететь в Англию. Кажется, один из гостей Ламонов скоро уезжает, она смогла бы поехать с ним. Составленный Джулией план немного смягчил боль в сердце, но сама мысль об отъезде рождала щемящую тоску. Однако девушка надеялась, что, вернувшись в Англию, быстро успокоится.

Шум в коридоре вернул ее к реальности. Решив узнать, что там происходит, Джулия открыла дверь и оказалась лицом к лицу с Денизой. Француженка с трудом тащила большой деревянный ящик, заполненный картинами, к лестнице, намереваясь спустить его вниз. Она раскраснелась от усердия и злости, волосы растрепались, лицо и блуза были перепачканы краской и грязью. Увидев стоящую в дверях Джулию, Дениза выпрямилась и подбоченилась, злобно уставившись на нее.

— Что… что ты делаешь? — нерешительно спросила Джулия и запнулась, чувствуя, что художница явно не в настроении, но отступать уже было поздно. — Могу я помочь тебе?

— Издеваешься?! — прошипела Дениза. — Помочь! Да неужели? Это по твоей милости нас отсюда гонят взашей! Ты добилась того, за чем приехала, лишила бедного Ги наследства. Ги, который проводил здесь каждое лето из сочувствия к дяде, потерявшему Жана. Дядя всегда тосковал по своей Жюльетте, по выдуманной Жюльетте. Он забыл, кем она была на самом деле — обычной сукой, не пощадившей его чувства. И вот внезапно появляешься ты, копия своей матери. Конечно, было легко добиться, чтобы он стал исполнять все твои желания. Наверное, ты испытываешь огромное удовольствие, наблюдая, как изгоняют надоедливых Кордэ. Ты даже не захотела выйти за Ги, чтобы уладить дело по справедливости. Но он недостаточно хорош для тебя, лишенный наследства художник, ведь ты — будущая хозяйка Мас!

Маленькая мегера сделала небольшую паузу в своей неистовой тираде, чтобы перевести дух, и Джулия смогла вставить слово:

— Я правда сожалею обо всем, что случилось, но, Дениза, я тут ни при чем. Полагаю, ты не поверишь мне, если я скажу, что вовсе не замышляла лишить вас наследства. — Она поколебалась, раздумывая, можно ли сказать Денизе, что Мас достанется не ей, но решила подождать, пока дедушка не поговорит с Арманом. — Я решила уехать домой, — закончила она.

Дениза разразилась диким хохотом:

— Уехать домой, когда ты так хорошо устроилась? Ты думаешь, я идиотка? Ты никуда не уедешь, пока здесь Арман Боссэ. Думаешь, я не знаю, почему ты отвергла Ги? Надеешься, что, получив Мас, ты получишь и Армана? Наверное, так, но я надеюсь, что он поступит с тобой так же, как со мной… Надеюсь, что он станет обращаться с тобой как с грязью, и я хочу, чтобы ты умерла!

Ее голос сорвался на визг, она подняла руки, как изогнутые клешни, и на мгновение Джулии показалось, что Дениза сейчас расцарапает ей лицо. Но пальцы француженки расслабились, она повернулась к своему деревянному ящику и потащила его вниз по лестнице, готовясь к отъезду. Джулия быстро проскользнула мимо нее, слетела по ступенькам и бросилась к двери на улицу. Она была потрясена яростью Денизы и ее обвинениями в свой адрес, но такую реакцию вполне можно было ожидать от столь вулканической личности.

Джулия открыла тяжелую входную дверь и от неожиданности отпрянула, увидев на пороге забрызганного грязью пастуха, поднявшего руку, чтобы позвонить. Он казался взволнованным и обратился к ней на гортанном провансальском наречии, из которого она не смогла понять ни единого слова.

— Подождите, — остановила его Джулия, говоря по-французски. — Я позову Марту.

В это время из гостиной с бутылкой коньяка, которым он, видимо, утешал себя, появился Ги, и Джулия с облегчением повернулась к нему:

— Кажется, что-то не так, но я не понимаю, что он говорит.

Джулия подождала, пока Ги расспрашивал пастуха, затем, когда они замолчали, с тревогой спросила:

— Что произошло?

— Несчастный случай, — сказал Ги.

Дениза, стоявшая наверху лестницы, кубарем скатилась вниз.

— С Арманом? — пронзительно выкрикнула она.

— Гастон сказал… — начал Ги, но, не слушая его, Дениза бросилась допрашивать гонца.

Джулия наблюдала и прислушивалась, пытаясь понять хоть слово, и холодная рука страха сжимала ее сердце. Был ли это Арман и как тяжело он пострадал? Гастон поднял руку, прощаясь, и ушел, увлекая за собой усталую лошадь. Дениза захлопнула за ним дверь и привалилась к ней спиной, закрыв глаза. Джулия смотрела на нее с тревогой, боясь услышать плохие новости.

— Арман? — хрипло спросила она. — Что с ним?

— Гастон не вдавался в подробности. — Дениза тряхнула головой. — Он приехал вызвать доктора и взять какие-то детали от джипа. Машина сломалась, но нужна им, чтобы перевезти… Армана… сюда.

— Но это займет много времени. Я могу поехать и оказать ему первую помощь.

В Мас каждый знал, что у Джулии есть опыт работы медицинской сестрой. Дениза, вспомнив об этом сейчас, с облегчением вздохнула. Схватив Джулию за руку, она нетерпеливо заговорила:

— Ты поедешь, Джулия? Возможно, ты успеешь спасти его!

— Вы не преувеличиваете? — Казалось, Ги был сильно удивлен. — Из его слов я понял, что это не настолько серьезно. Кроме того, туда можно добраться только на джипе, а его нет, или верхом. Но надвигается гроза…

— Не думаю… — начала Джулия, но Дениза перебила ее, набросившись на своего брата.

— Болван! — закричала она. — Конечно же Джулия должна ехать, она не боится грозы. Она медсестра, и это ее обязанность оказывать помощь при несчастных случаях, не так ли, cherie? — Дениза так волновалась за Армана, что, казалось, забыла о своей ревности и с мольбой протянула руки к англичанке.

— Да, это так, — подтвердила Джулия, стремясь как можно быстрее добраться до Армана и самой увидеть, что же произошло на самом деле. — А этот человек не сказал, как тяжело он пострадал? Перелом?

Прошло некоторое время, прежде чем Дениза ответила. Она говорила медленно, тщательно подбирая слова:

— Нога… да… кажется, артерия… порванная артерия… Это опасно?

— Очень! — воскликнула Джулия. — Господи, надеюсь, у них хватило ума наложить жгут! Ги, оседлай Бьянку, а я пока переоденусь. Я должна немедленно ехать!

— Я поищу аптечку, — предложила Дениза. — Быстрее, Джулия, быстрее!

Но Джулию не надо было подгонять, она вихрем взлетела по лестнице и бросилась в свою комнату. Сорвав босоножки, начала искать сапоги, но никак не могла найти, наконец обнаружила их под кроватью, быстро натянула и, схватив кардиган, набросила его поверх легкой блузки. Выскочив из комнаты, Джулия поспешно сбежала по лестнице. В холле девушка остановилась, размышляя, — нужно было найти Марту и рассказать ей, что случилось, но это отнимет слишком много времени. Кордэ сами смогут известить о происшествии и ее, и Жиля после того, как Джулия уедет. Она выбежала из дома и помчалась к конюшне. Там она столкнулась с Денизой, державшей в руках седло и уздечку. Лошади не было.

— Ги не смог поймать Бьянку, — уныло сообщила художница.

Джулия огляделась и увидела кобылу, стоявшую не так далеко от них. Животное, навострив уши, подозрительно смотрело в их сторону. Девушка пронзительно свистнула, как учил ее Арман, и Бьянка легким галопом поспешила к ней. Пока Джулия седлала ее, показался Ги, ведя в поводу другую лошадь.

— Все хорошо! — крикнула ему Джулия. — Я возьму Бьянку.

Дениза пошла навстречу брату, и они остановились, что-то тихо обсуждая, так тихо, что Джулия не могла уловить, о чем идет речь, и почувствовала легкое раздражение. Подпруга седла была слишком жесткой, и Ги мог бы подойти помочь, вместо того чтобы болтать с сестрой. Возможно, он боялся кобылы, которая его на самом деле не любила. Джулия же предпочитала ехать на Бьянке, даже если придется немного задержаться, седлая ее. Наконец, она справилась с подпругой и окликнула Денизу:

— Ты нашла аптечку?

Дениза тут же подбежала к ней.

— Она прикреплена к седлу Ги. Он едет с тобой.

— Но в этом нет необходимости, тот человек, Гастон… — Джулия огляделась, но пастуха нигде не было видно. — Где он?

— Он уже уехал назад с запчастями для джипа, — объяснил Ги. — Они надеются починить его, чтобы привезти… Армана… сюда.

Джулия взглянула на него с тревогой:

— Тогда как же мы найдем дорогу?

— Он сказал мне, где это. Я знаю место.

Несмотря на спешку, Джулия заколебалась. Она совсем не хотела, чтобы Ги сопровождал ее.

— Я хорошо знаю земли Мас, — сказала она. — Если ты объяснишь мне, где это место, я уверена, что смогу их найти. Тебе не стоит беспокоиться, Ги. Тем более что ты не очень хороший наездник.

— Когда это необходимо, я могу удержаться в седле, — угрюмо возразил он. Его тщеславие было уязвлено. — Кроме того, я не могу позволить тебе ехать одной.

— Пока вы тут спорите, Арман может умереть! — воскликнула Дениза — Ради бога, езжайте же!

Арман, который, может быть, истекает кровью, умрет! Этой мысли было достаточно, чтобы Джулия быстро вскочила на спину Бьянки. Разворачивая лошадь, она успела уловить на лице Денизы злорадное выражение, удивленно замерла и пожалела, что Гастон их не дождался. Но Ги уже выезжал со двора.

— Давай, Джулия, — крикнул он, — каждая минута на счету!

Ги оказался прав — надвигалась гроза. Огромные черные тучи мчались по небу, смывая солнечный свет, и Джулия горячо надеялась, что успеет добраться до цели прежде, чем начнется ливень. Если починят джип, она вернется вместе с Арманом и будет ухаживать за ним в Мас. Только бы заработал мотор! Другая машина просто не смогла бы проехать по такой земле.

Ги храбро пустил коня рысью и ехал впереди Джулии, подскакивая в седле. Лошади шлепали через болото, погружаясь по щетки, но не спотыкались. Джулия держалась на некотором расстоянии от Ги, равнодушная к окрестностям, безразличная к шороху дождя, который постепенно набирал силу. Она думала только о мужчине, к которому спешила на помощь в трудную для него минуту, о мужчине, которого, возможно, уже покидала жизненная сила. Она примчалась бы к любому, кому могла понадобиться ее помощь, но, чтобы спасти Армана, Джулия готова была ехать хоть на край света. Только сейчас она поняла, что его жизнь дороже для нее, чем ее собственная.

Постепенно Джулия начала замечать, что местность, которую они пересекали, совершенно ей незнакома. Она никогда прежде не бывала в этой части ранчо. Земля становилась более заболоченной, и передвигаться по ней можно было только шагом. Привычные ко всему камаргские лошади отважно шлепали по чавкающей жиже. Прогрохотал гром, разразилась гроза. Ги остановился, и Джулия взглянула на него с испугом. Неужели они заблудились? Она с тревогой окликнула его:

— Ты хочешь сказать, что потерял дорогу?

В его поникшей фигуре было что-то странное. Он тупо уставился вдаль сквозь клубившийся над болотами полумрак, и на его лице отразился ужас. Казалось, он даже не слышал ее, но, когда девушка повторила свой вопрос, повернул коня и поехал в ее сторону. Его лицо было бледным и напряженным.

— Джулия, мы должны вернуться, — хрипло сказал он. — Эта дорога небезопасна.

Она с тревогой взглянула на него. Ги никогда не отличался храбростью, и сейчас, видимо, мужество окончательно покинуло его. Но они не могут повернуть домой!

— Мы не можем вернуться, ведь осталось совсем немного! — воскликнула Джулия. — Они должны быть где-то рядом. О, посмотри! — Появившийся в просвете между тучами луч солнца выхватил какие-то темные фигуры, движущиеся не так далеко от них. — Вот же они! Давай, не бойся, лошади не допустят, чтобы мы провалились в трясину.

Ги бросил на нее странный взгляд.

— Тогда уступаю дорогу даме, — буркнул он.

Джулия ехала через кусты тамариска в ту сторону, где заметила темные фигуры. Бьянка двигалась очень медленно, осторожно прокладывая путь по болотной тине. Здесь, наверное, проходила гать через трясину, которую кобыла инстинктивно чувствовала. Ветвистая молния расколола небо и ударила, казалось, прямо у ее ног. Раздался оглушительный гром. Бьянка захрапела и взвилась на дыбы, испугавшись внезапного гнева небес, и Джулия соскользнула с ее спины. Все смешалось: молотьба копыт, летящая во все стороны грязь, увесистые комья которой резко ударяли по голове девушки, Ги, выкрикивающий проклятия… Джулия потеряла сознание.

Она медленно приходила в себя, чувствуя, что вся насквозь промокла. Голова болела. «Где я, что произошло?» Затем появилось смутное воспоминание о том, что она куда-то спешила. Арман… Конечно, Арман! Он нуждается в ее помощи, и она должна добраться до него как можно скорее! Джулия сделала усилие, встала на колени и огляделась.

Гроза прошла так же быстро, как началась, только несколько туч замешкались на горизонте, к которому медленно клонилось солнце. Ей немедленно нужно добраться до Армана, но где же Ги и лошади? Вокруг никого не было, и только вспенившаяся грязь указывала их путь. Джулия была совершенно одна в этой болотной топи и тростниковых зарослях. Она стояла на небольшом островке, на котором пучками росла трава, и он казался единственным надежным местом в пределах видимости. Джулия озиралась со все возраставшим ужасом, вспоминая, что ей говорили о болотах.

Земля рядом с ней выглядела ровной и зеленой… слишком зеленой. Там могла быть твердая почва, но могла скрываться и трясина. Девушка подняла ком земли и бросила его на зеленый участок. Ком медленно скрылся из виду, схваченный ненасытной пастью плывуна, оставив только маслянистую борозду, вокруг которой подрагивала зелень. Джулия бросала еще и еще, в разные стороны от островка, но всегда с тем же результатом. Где-то должен быть выход отсюда, но девушка не отваживалась искать его самостоятельно — один неверный шаг, и она навсегда исчезнет в болоте.

Джулия снова села, подтянув колени к подбородку, и пожалела, что не надела куртку вместо легкого кардигана. Солнце выпаривало дождевую воду, и над болотом повис туман. Неужели никто не придет ей на помощь?

Джулия закричала, но ее голос потерялся в этой необитаемой пустыне. Солнце медленно садилось, небо становилось ярко-красным и золотистым. Слабое сияние на востоке возвестило о восходе луны. Несмотря на свое ужасное положение, Джулия залюбовалась пышным зрелищем вечерней зари и появлением ночного светила. «В конце концов меня найдут, — убеждала она себя, — со всех ранчо соберут людей на поиски, gardiens оседлают своих белых коней». Это напомнило ей об Армане, но она не могла спокойно думать о нем. Сейчас он, должно быть, уже в Мас, и доктор осматривает его. Он обязательно поправится… или… Она отогнала от себя эту ужасную мысль. Сумерки заслонили даль мерцающим покрывалом, но остроглазая Джулия заметила там неподвижную фигуру. Вероятно, это был отбившийся от стада бычок, но вскоре и он исчез из виду. Тени сгущались. В отчаянии она крикнула и снова призывно свистнула. Так она всегда звала Бьянку, но сейчас даже не надеялась на ответ. Вдруг за кустами тамариска, что скрывали подступы к ее островку, она услышала тихое ржание лошади. В поле ее зрения, осторожно ступая, показалась Бьянка, ее размытая сумерками белая фигура была наполовину скрыта густым туманом. А на ее спине… Лицо всадника залил лунный свет…

— Арман. — крикнула девушка и, позабыв про осторожность от радости и облегчения, бросилась ему навстречу и сразу же погрузилась по бедра в болото.

Джулия увидела, как он спешился, и, даже несмотря на охватившую ее панику, первая мысль была о нем.

— Не подходите! Здесь опасно.

— Стойте спокойно! — крикнул он, разматывая веревку, привязанную к его седлу. — Я скоро вытащу вас.

Умелый бросок — и лассо скользнуло по плечам девушки.

— Держитесь крепче! — приказал Арман, и Джулия дрожащими пальцами вцепилась в веревку.

Усилие, чавкающий звук — она вылетела из своего заточения и упала к ногам Армана. Он ловко освободил ее от лассо, поднял и усадил на спину Бьянки. Девушка вся дрожала и с ног до головы была покрыта тиной и грязью.

— Крепко держитесь, если не хотите погибнуть, — сказал он, и Джулия ухватилась за высокую луку седла.

Арман, держа Бьянку за уздечку, шагал рядом. Джулия смутно понимала, что он не мог быть здесь, он истекал кровью среди топей на окраине поместья… Но девушка слишком устала, чтобы ломать над этим голову. Достаточно того, что Арман здесь, невредимый, что он пришел, чтобы ее спасти, и они вскоре будут в безопасности.

В полусвете заката и луны, в едком тумане они, казалось, крались, едва передвигая ноги, по какому-то призрачному царству. Джулия чувствовала рядом с собой крепкое, напряженное тело Армана. Он тихо говорил лошади ободряющие слова, и Бьянка, низко опустив голову и втягивая широкими ноздрями запах земли, упорно брела по воде, ни разу не споткнувшись. Наконец Арман остановился с долгим вздохом облегчения.

— Слава богу, мы на твердой земле, — сказал он, протягивая к девушке руки, чтобы помочь ей спуститься. — Но все же это неподходящее место для ночлега.

Когда дрожащие ноги Джулии коснулись земли, она почувствовала огромное облегчение. Теперь они были вне опасности, и Арман принялся приводить ее в порядок, быстро и умело стирая пучком травы следы грязи с ее ног. Затем он заставил Джулию выпить глоток бренди из своей фляги, и пощипывающее тепло побежало по ее венам. Отстегнув от седла одеяло, Арман набросил его на плечи девушки и крепко прижал ее к себе, передавая свое тепло. Нежно поглаживая пальцами ее шею, он все время повторял на разных языках слова нежные, ласковые, слова любви:

— Carissima [33], ma mie [34], mon coeur [35], amado [36] …

И что-то еще по-цыгански. Она начала оживать, и огромная волна радости затопила ее сердце. Он беспокоился о ней, он не был безразличен. Она положила ладони ему на грудь и прильнула к нему, зарыдав. Наконец она успокоилась. Всю свою жизнь Джулия будет помнить эту минуту в свете восходящей луны, когда она вернулась с порога смерти к жизни и… любви.

— Теперь лучше? — спросил Арман. — Думаю, нам пора двигаться дальше. Вам нужны горячая ванна и постель.

Он посадил ее на Бьянку и легко вспрыгнул на круп лошади позади нее. Девушка уютно устроилась в кольце его сильных рук, до подбородка закутанная в одеяло. Кобыла бодро потрусила домой.

— Сегодня неудачный день, — сказал Арман. — Один из моих людей был ранен. Когда мы доставили его на ранчо, обнаружили оседланную Бьянку без всадника и повернули назад — искать вас. Почему вы отправились на прогулку одна?.. Я поехал в сторону гиблых мест, чувствуя, что это последняя надежда… На самом деле это Бьянка нашла вас. Похоже, она знала, где вы. Но как вы оказались здесь? Заблудились?

Она только слушала, что он говорит, вялая и счастливая, опоясанная его руками. Арман крепко держал ее, будто все еще боялся, что болото может отобрать у него спасенную любовь. Она могла все объяснить, но была слишком изнурена, чтобы сейчас восстанавливать в памяти события, которые привели к несчастью. Ей только хотелось ехать вот так, с Арманом, к тому месту, что вскоре станет их домом.

Внезапно смертельный ужас пронзил ее острой болью, развеяв сладостную дремоту.

— Ги! — воскликнула она с мукой в голосе. — Где Ги?

Может, он на дне этой ужасной трясины?

Арман посуровел.

— Ги? — настороженно спросил он. — Ги в Мас. Пакует свои картины.

— Но… но… не может быть… — Джулия не могла поверить, что кузен покинул ее в такой опасности.

— Уверяю вас, он там, — мрачно подтвердил Арман. — Так вы ожидали, что он приедет за вами?

— Кто же еще? — вскричала она и разрыдалась. Ги знал, где она была, он должен был привести туда поисковую группу, чтобы спасти ее, но ничего не сделал. Почему он не приехал? Либо он думал, что она погибла, либо… хотел ее смерти. Смысл всего происшедшего был так ужасен, что Джулия зарыдала еще отчаяннее, совсем убитая горем, и Арман выругался вполголоса. — Я не могу поверить, что он не собирался приходить… — судорожно шептала она. — Нет… он же знал, где я… совершенно одна…

— Успокойтесь, — грубо сказал Арман, — не тратьте свои силы, пытаясь говорить. Несомненно, Ги Кордэ все объяснит вскоре.

Джулия на это надеялась. Внезапно она начала осознавать, что Арман переменился. Волшебство исчезло. Теперь он держал ее жестко и казался раздраженным. Те слова любви, что он говорил, подумала Джулия, вероятно, были просто слуховой галлюцинацией ее переутомленного мозга. Он позаботился о ней так же, как оказал бы помощь любому человеку, попавшему в беду, а то восхитительное чувство, охватившее, казалось, их обоих, когда он держал ее в объятиях, — только мираж.

Джулия продолжала слабо всхлипывать на груди Армана, а он мрачно смотрел вперед. Бьянка неутомимо брела в сторону дома.