ГЛАВА 6 "Голосуй, или дебетуешь!" — Банкиры за переизбрание Б.Н.Ельцина

15 февраля 1996 г. Президент Б.Н.Ельцин прибыл в родной Екатеринбург, где на состоявшемся митинге, охрипшим от простуды голосом, публично объявил о своей готовности вновь бороться за пост Президента. Рассказывают, что у людей из его команды, стоявших за сценой, перехватило дыхание, и кто-то из них даже расплакался. Политический рейтинг Ельцина в тот момент можно было считать несущественным — его практически не было. Предвыборный штаб Ельцина возглавил вице-премьер О.Н.Сосковец. Сюда же вошли начальник президентской службы охраны А.В.Коржаков и тогдашний шеф ФСБ. М.И.Барсуков. Позднее этот штаб журналисты кремлевского пула назовут "первым" и будут посмеиваться над вполне советским подходом его деятелей к демократической процедуре выборов.

Напряженная борьба за президентский пост происходила в условиях дальнейшего падения промышленного производства, обострения бюджетного кризиса, сокращения бюджетных расходов и интенсивного наращивания государственного внутреннего долга. На одной из первых после завершения выборов пресс-конференции тогдашний Министр экономики Е.Г.Ясин признался: "Если говорить откровенно, то мы не ожидали такого влияния избирательной кампании на экономику".

Участие банков — коммерческих и государственных — в президентской гонке 1996 г. выразилось не только в солидных пожертвованиях в фонды избирательных компаний кандидатов на пост президента, но и поддержании в стране условий хотя бы относительной социально-экономической стабильности. И последнее имело для будущего России даже гораздо большее значение, чем огромное количество неучтенных наличных

рублей и долларов, измеряемое объемами коробок из-под ксерокса, которое было затрачено банкирами на поддержку победившего на выборах кандидата от демократических сил Б.Н.Ельцина.

Следует сразу отметить, что приобретение российскими банками в 1996 г. самого крупного за все годы реформ пакета государственных облигаций (ГКО и ОФЗ) представляло немалый риск. Он выражался в том, что в случае победы на президентских выборах кандидата от коммунистических и национально-патриотических сил Г.А.Зюганова, по этим бумагам мог быть объявлен дефолт. Но самая главная интрига заключалась даже не в возможной потере банками своих активов, а в том, что им, во всяком случае — коммерческим, пришел бы конец, причем, безо всякой национализации. В случае прихода к власти коммунистов у коммерческих банков просто бы заблокировали корреспондентские счета в Центральном банке, а затем в безакцептном порядке и, неважно в чью пользу, списали их остатки. В один прекрасный день РКЦ Центрального банка перестали бы принимать их платежи и выдавать наличность, а "обманутым вкладчикам" было бы дозволено занять их помещения и обшарить задолго до этого опустевшие хранилища, депозитные ячейки и сейфы. Возможность такого развития событий никто из банкиров не исключал, поэтому в их среде сразу же после появления на телеэкранах ролика, заказанного избирательным штабом Ельцина, со словами: "Голосуй, или проиграешь!" — родился встречный лозунг: "Голосуй, или дебетуешь!"

Первоначально, в самом общем виде, действия Правительства и Центрального банка были нацелены на сохранение президентского поста за Б.Н. Ельциным, как основы продолжения политики реформ и сохранения рычагов власти в руках капитализирующихся государственных монополий ("Газпром", "Росвооружение", РАО ЕЭС России, АО РЖД, Сберегательный банк России и т. д.). Показательными стали кадровые решения Б.Н.Ельцина в январе-феврале 1996 года, прежде всего отставка первого вице-премьера правительства А.Б.Чубайса, который символизировал интересы более или менее независимого от государственной власти крупного финансового и торгово-промышленного капитала. Президент Б.Н. Ельцин, выступая 16 января 1996 г на пресс-конференции, в числе крупных ошибок, допущенных Чубайсом, назвал проведение залоговых конкурсов. По словам Ельцина, за бесценок, были распроданы крупнейшие российские предприятия. "Этого прощать нельзя!" — строгим голосом сказал глава государства, который эту распродажу сам и санкционировал.

После отставки Чубайса в российских деловых кругах ожидали смягчение денежно-кредитной политики и снижение учетной ставки Центрального банка до уровня, который бы позволял производственным предприятиям получать кредиты, а коммерческим банкам формировать свои активы за счет кредитного портфеля. Но этого не произошло, потому что советники Ельцина убедили его в том, что инфляция — не самый лучший союзник действующей власти в начавшейся президентской гонке. Короче говоря, Правительство и Центральный банк отказались от использования кредитной эмиссии Центрального банка (первичной — в виде кредитов правительству, и вторичной — в виде кредитов коммерческим банкам) для финансирования бюджетного дефицита и увеличения денежной массы. Бюджетные дыры предполагалось залатать за счет государственного внутреннего долга (выпуска ГКО и ОФЗ) и внешних заимствований. Вопрос о том, как отреагируют на сжатие денежной массы и начавшуюся избирательную компанию производственные предприятия, Правительство и Центральный банк в расчет не приняли. И уже в I квартал 1996 г. денежные власти столкнулись с острейшим бюджетным кризисом.

По сравнению со среднегодовыми показателями 1993–1995 гг., доходы федерального бюджета и, в особенности — налоги, уплачиваемые в денежной форме, резко упали. Их удельные вес в ВВП снизился, соответственно, с 11,4 % до 7,7 % и с 11,1 % до 5,0 %. Резко ухудшила ситуацию дешевеющая нефть: с декабря 1996-го по февраль 1998 года мировая цена на нефть российской экспортной марки Urals упала вдвое: с $20 до $11 за баррель. К весне 1998-го стало очевидно, что платежный баланс дефицитен, золотовалютные резервы тают, экономический курс нуждается в корректировке. Правительство и Центральный банк попытались увеличить заимствования на рынке государственных облигаций и у зарубежных кредиторов, но рынок отреагировал на их предложения достаточно вяло. Министерство финансов организовало выпуск казначейских налоговых освобождений (КНО), векселей, других денежных суррогатов, повысило таможенные пошлины, одновременно распространив их на более широкий круг товаров, в том числе на лекарства. Государственные налоговые органы приступили к разработке и введению новых видов налогов, включая и такие экзотические, как налог на пересечение границы физическими лицами и на импорт наличной валюты.

В 1996 году широкое распространение получили программы вексельного кредитования получателей бюджетных средств под государственные гарантии. Банки после заключения с Министерством финансов соответствующих соглашений предоставляли предприятиям кредиты простыми векселями на сумму невыполненных государством обязательств со сроком платежа "по предъявлению, но не ранее" даты, отстоящей от даты заключения договора. Соглашения заключались на срок до 6 месяцев. Это означало, что даже если выданный банком вексельный кредит под госгарантию будет погашен Министерством финансов уже на следующий день, то вексель банка продолжал иметь силу на весь срок его действия.

По некоторым оценкам, доходы, получаемые банками от кредитования под гарантии Правительства, порою, даже превышали доходы от государственных ценных бумаг. Всего, по данным коллегии Счетной палаты РФ, в 1996 году банки выпустили таких векселей на сумму более 37 трлн. неденоминированных рублей. Некоторые из них не устояли перед искушением массированного вексельного кредитования вне рамок государственной программы, чем нанесли государству немалый ущерб. На рынке обращалось и немало фальшивых векселей, векселедателем или авалистом которых якобы являлось Министерство финансов или региональные власти. Лишь в сентябре 1996 года, осознав опасный для народного хозяйства характер развития вексельного рынка, Центральный банк ввел для коммерческих организаций обязательный норматив риска вексельных обязательств (Н13), который ограничил операции коммерческих банков с векселями 200 % от размера собственных средств.

Предприятия и организации, получающие в обмен за свою продукцию и услуги денежные суррогаты и вынужденные использовать их в своих расчетах, естественно, старались избавиться от них в первую очередь. Все требовали "живых денег", но откуда им было взяться? Учетная ставка Центрального банка по-прежнему имела заградительный характер. По состоянию на 19 февраля 1996 г. она составляла 120 %, поэтому кредитами, хотя бы на пополнение оборотных средств и ликвидацию кассовых разрывов, могли воспользоваться только предприятия, занимающиеся торгово-закупочной деятельностью. Общая доля кредитных операций в банковских активах коммерческих банков в начале 1996 г. составила всего 38,4 % и снизилась, даже по сравнению с 1995 годом, на 5,6 %.

На фискальное поведение производственных предприятий очень сильно влияло то, что идеологи КПРФ достаточно откровенно демонстрировали свое сочувствие к тем, кто не платит налоги "правительству национального предательства". В среде "красных директоров" и "красных губернаторов" реальность избрания Г.А.Зюганова на пост президента не подвергалась никакому сомнению. На сторону лидера коммунистов склонялась вся элита российского ВПК, аграрии и даже некоторые финансовые круги Запада, которые увидели в нем второго Александра Квасьневского. Проводившиеся ВЦИОМ опросы общественного мнения показывали, что, если бы президентские выборы состоялись 1 марта 1996 года, то за Б.Н.Ельцина проголосовали бы только 6 % избирателей.

Всем предпринимателям, имеющим непосредственное отношение к производству, было понятно, что в случае победы кандидата в президенты от КПРФ недоимки, скорее всего, простят. Рост недоимок дополнительно стимулировался плохо продуманным механизмом предоставления отсрочек по налогам, установленным Указом Президента от 19 января 1996 года. Правом на рассрочку выплаты недоимок воспользовалось около 30 тыс. налогоплательщиков. При этом важнейшим обстоятельством явилось то, что на решение вопроса о предоставлении разрешения на отсрочку по недоимкам, накопившимся до 1.01.96 г., вновь созданная в первом квартале 1996 года задолженность не влияла. Оппоненты Ельцина, с нескрываемым злорадством заявляли о том, что обострение бюджетного кризиса — самая наглядная демонстрация неспособности его команды (чаще, правда, употреблялось слово "банда") вывести страну из затяжного экономического спада.

15 марта 1996 г. Государственная Дума проголосовала против Беловежских соглашений 1991 года (250 против 98).. И на протяжении последующих двух дней в Кремле разыгралась скрытая от непосвященных драма необычайной важности. Ельцин не без обоснования полагал, что Дума подвергла сомнению его легитимность как Президента, поэтому он был полон решимости в соответствии со своими конституционными полномочиями: Думу распустить, КПРФ — запретить, выборы — отменить. По счастью от повторения государственно-конституционного кризиса, подобного тому, который произошел в сентябре-октябре 1993 г., Б.Н.Ельцина удалось отговорить.

Реально взвесив свои шансы на победу, Ельцин вынужден был расширить финансово-экономическую опору политического режима за счет частнокапиталистического сектора экономики и прежде всего — банковского капитала. Сделать шаг навстречу друг другу банкирам и Ельцину было непросто. За время, прошедшее с начала "первой чеченской войны", накопилось немало взаимных обид и претензий. С одной стороны, достаточно вспомнить вооруженное нападение сотрудников Службы безопасности Президента на охрану "Мост-банка" в декабре 1994 г., а с другой — резкую критику Ельцина в 1994–1995 гг. подконтрольными крупному финансовому капиталу СМИ (в том числе — канала НТВ) за отклонение от курса демократических и экономических реформ. И все-таки эта встреча состоялась: 29 марта 1996 года Б.Н.Ельцин за закрытыми дверями провел рабочее совещание Администрации Президента РФ с участием представителей крупного бизнеса.

О том, кто из банкиров присутствовал на этой встрече, общественности стало известно только в ноябре 1996 г. из интервью Б.А.Березовского газете "Financial Times". Березовский назвал семь фамилий, заявив, что именно эти люди финансировали всю избирательную компанию Ельцина. По его словам, это были: президент "Столичного банка сбережений" (СБС) г-н Смоленский, совладелец банка "ОНЭКСИМ" г-н Потанин, совладелец банка "Менатеп" г-н Ходорковский, совладельцы "Альфа-банка" г-н Авен и г-н Фридман, президент "Мост-банка" г-н Гусинский и, разумеется, он сам, любимый. По другим сведениям, на данном совещании присутствовали более 20 человек, в том числе — президент "Инкомбанка" г-н Виноградов. О нем Березовский ничего не сказал, а сам Виноградов после того, что потом об этом совещании стали писать в прессе, вероятно, решил "не высовываться". Так и возникла легенда "о семи банкирах", которая в интерпретации журналистов А.Фадина и Н.Троицкого получила, по аналогии с событиями смутного времени правления царя Бориса Годунова в начале XVII века, соответствующее название — "семибанкирщина".

На том историческом совещании представители крупного бизнеса сошлись на том, что именно Чубайс — жесткий и решительный архитектор массовой приватизации — должен управлять кампанией по переизбранию Ельцина в 1996 году. И Ельцин, наверное, скрипя зубами, вынужден был с этим предложением согласиться. А.Б.Чубайс восстановил свое членство в партии "Демократический выбор России" и возглавил несколько фондов, через которые денежные пожертвования крупного бизнеса (в виде беспроцентных ссуд и наличности) полились на финансирование избирательной компании Ельцина. Непосредственно в избирательном штабе Ельцина Чубайс занял скромный пост руководителя Аналитической группы, которую журналисты кремлевского пула сразу же назвали "вторым штабом".

Помогали банкиры и другим кандидатам на пост Президента России, например, Г.А.Явлинскому, В.В.Жириновскому, А.И.Лебедю, а некоторые даже Г.А.Зюганову. Только никто из них эту помощь не афишировал. Вот, что, например, вспоминает об этом, по мере своего разумения, пресс-секретарь генерала Лебедя полковник Юшков:

"Все упиралось в средства. Проехали с Лебедем по нескольким банкам. Встречают хорошо, угощают чаем, но денег никто не дает. И тогда генерал решил действовать самостоятельно. Насколько я понимаю, он вышел на Коржакова. Сразу появились деньги. Сняли весь третий этаж в здании Художественного института в Лаврушинском переулке, быстро сделали ремонт (около 80 тыс. долл.), закупили технику и так далее. Потом смотрим — Березовский сидит в приемной у Лебедя. Один раз, другой, третий".

В финансовой поддержке кандидата от КПРФ Г.А.Зюганова некоторые СМИ и кремлевские политтехнологи подозревали "Тверьуниверсалбанк", который сразу после победы Ельцина во втором туре голосования ГУ Центрального банка по Тверской области подвергло строжайшей ревизии, а потом банк на два года прекратил свою деятельность. Слухи имели под собой определенную почву, так как до марта 1995 года совет директоров банка возглавлял экс-премьер союзного правительства Н.И.Рыжков. В конце июня — начале июля 1996 года в Москве некоторые СМИ сообщили, что тверской банк, входивший в то время в первую двадцатку рейтингов российских банков, якобы, испытывает некоторые затруднения. В частности, газета "Коммерсантъ" информировала своих читателей о том, что в последние две недели в редакцию с жалобами звонили клиенты "Тверьуниверсалбанка". В результате "информационной войны" в течение 2-х недель вкладчики банка сняли со своих депозитных счетов 600 млрд. недоминированных рублей. 8 июля 1996 года Центральный банк объявил о введении в "Тверьуниверсалбанке" временной администрации. Ее руководитель г-н Панов заявил, что причиной кризисной ситуации в банке стала "рискованная кредитная политика". А 21 июля 1996 г. в аналитической программе "Зеркало" (канал РТР) глава Центрального банка С.К.Дубинин торжественно объявил телезрителям о том, что накануне подписал приказ об отзыве у "Тверьуниверсалбанка" лицензии на совершение банковских операций.

27 апреля 1996 г. "Независимая газета" опубликовала обращение к кандидатам в Президенты Б.Н.Ельцину и Г.А.Зюганову под названием "Выйти из тупика". Под этим документом поставили свои подписи 13 представителей крупного промышленного и банковского капитала, в том числе — Б.А.Березовский, В.А.Гусинский, В.О.Потанин, А.П.Смоленский, М.М.Фридман и М.Б.Ходорковский. Главная тема обращения — историческая необходимость достижения глобального компромисса между противоборствующими политическими силами, чтобы не допустить социального взрыва и, как мягко сказано в документе, коммунистического "идеологического реванша". Впоследствии один из "подписантов" М.Б.Ходорковский в статье "Левый поворот" ("Ведомости" от 01.08.2005 г.) так описывал мотивы своего поступка:

"Я хорошо помню мрачноватый январь 1996-го. Тогда большинству либералов и демократов (а я, конечно же, не слишком вдумываясь в трактовку слов, относил себя и к тем и к другим) было трудно и тоскливо на душе от безоговорочной победы КПРФ на думских выборах — 1995. Но еще больше — от готовности многих и многих представителей ельцинского истеблишмента выстроиться в очередь к Геннадию Зюганову и, не снимая правильной холопской улыбки, получить прощение за все прежнее свободолюбивое буйство — вместе с пачкой свеженапечатанных талонов для сверхнового спецраспределителя. Впрочем, в ту пору у меня и моих единомышленников не было ни малейшего сомнения, что Зюганов выиграет предстоящие президентские выборы. И вовсе не потому, что Ельцин, как тогда казалось, то ли тяжко болеет, то ли сурово пьет, то ли попросту утратил интерес к продолжению собственной власти. Мы тогда еще не знали умных политологических терминов, но уже понимали: изменилось нечто, что можно назвать национальной повесткой".

Г.А.Зюганов не возражал против публичных теледебатов со своими конкурентами на любую тему, но ни "первый", ни "второй" избирательные штабы не рекомендовали Ельцину выходить один на один с Зюгановым. Всем, кто тогда пиарил Ельцина, было ясно, что он не сможет оправдаться перед российскими избирателями за тяжелые социально-экономические последствия проводимых в стране с 1992 г. под его руководством экономических реформ. А в избирательном штабе Зюганова по поводу "буржуйского письма" посмеивались: "Волки предложили овцам не портить их шкуры перед съедением" и т. п.

В среде творческой интеллигенции шансы на победу Г.А.Зюганова уже в первом туре выборов оценивались очень высоко, а реставрация советского порядка и преследование духа капитализма представлялись неизбежными. Эти пессимистические настроения гениально отобразил писатель-сатирик Виктор Шендерович в своей пьесе "Воспоминания о будущем". Взять, хотя бы следующий эпизод:

Лесоповал. Явлинский и Гайдар пилят бревно. Над ними на сосне — репродуктор, из которого льется Кобзон: "И вновь продолжается бой. И сердцу тревожно в груди. И Ленин такой молодой. И юный Октябрь впереди"

ЯВЛИНСКИЙ. Отдохнем?

ГАЙДАР. Застрелят.

ЯВЛИНСКИЙ. Ну и пусть застрелят. Разве это жизнь?

ГАЙДАР. Смотря с чем сравнивать, Григорий Алексеевич. Все относительно.

ЯВЛИНСКИЙ. Знаю, читал.

ГАЙДАР. Так что теперь именно это — жизнь. (Пилят). А потом, знаете, нет худа без добра.

ЯВЛИНСКИЙ. Какое тут добро, Егор Тимурович? Тулуп да валенки.

ГАЙДАР. Что вы! Тулуп и валенки я приобрел еще в декабре девяносто второго года… Вместе со сменой белья.

ЯВЛИНСКИЙ. Тогда что вы имеете в виду?

ГАЙДАР. А то, что мы все-таки объединились, Григорий Алексеевич! Вместе вот… работаем. Так что в историческом смысле я оказался прав.

ЯВЛИНСКИЙ. Это не мы объединились. Это — нас…

ГАЙДАР. А с вами иначе не получается. (Пилят). Хоть так…

ЯВЛИНСКИЙ. Кстати, а где остальные?

ГАЙДАР. Кто где, Григорий Алексеевич! Боровой с Новодворской бежали, переодевшись в женское платье. Хакамада в Мордовии, Панфилова в Токио. Федоровы оба тут, недалеко.

ЯВЛИНСКИЙ. Ну, это ежу понятно. Что делают?

ГАЙДАР. Борис объясняет зэкам, как надо было голосовать.

ЯВЛИНСКИЙ. А Святослав?

ГАЙДАР. А Святослав после этого его лечит.

ЯВЛИНСКИЙ. В общем, жизнь идет?

ГАЙДАР. Не то слово!

ЯВЛИНСКИЙ. А что в Москве?

ГАЙДАР. Что может быть в Москве? Съезд партии.

ЯВЛИНСКИЙ. Какой именно партии?

ГАЙДАР. Вам бы, Григорий Алексеевич, все шутить…

31 мая 1996 года Ассоциация российских банков распространила заявление, в котором призвала политиков "искать пути сближения своих позиций, направленные на поддержку переизбрания Президента Ельцина". По мнению руководства АРБ, исход выборов определит пути социально-экономического развития страны на ближайшие годы:

углубление реформ или возврат к командно-административной системе управления экономикой. За этими словами последовали и реальные дела.

По мнению оппонентов Ельцина, внебюджетный избирательный фонд его штаба в сотни раз превышали установленный законом предел. При законодательном ограничении размера избирательного фонда кандидата в Президенты РФ суммой, эквивалентной по тогдашнему курсу $3 млн., на избирательную кампанию Ельцина было потрачено по разным оценкам от $500 млн. до $2 млрд. Но даже такие колоссальные суммы никак не повлияли бы на исход голосования, если бы Правительству не удалось рассчитаться по долгам перед работниками бюджетной сферы, выплатить в полном объеме пенсии и социальные пособия, выделить субсидии аграриям и угольной отрасли, частично погасить долг перед предприятиями ВПК по государственному оборонному заказу и т. д. Поскольку налоги поступали в государственную казну, главным образом, в виде квази-денежных суррогатов, основным источником финансирования социально-важных государственных расходов становились доходы Министерства финансов от размещения государственных ценных бумаг.

На начало 1996 года суммарный объем обращающихся ГКО и ОФЗ достиг 76,5 трлн. руб. В феврале средняя расчетная ставка доходности по всем выпускам составила 82,7 %, а в конце февраля — 56,2 %. С середины марта рост котировок ГКО возобновился. По состоянию на 1 апреля стоимость находящихся в обращении ГКО достигла 108 трлн. рублей. В июне объем размещения ГКО составил 5 трлн. рублей. На аукционе 12 июня средняя ставка достигла 240 % в годовом исчислении. При среднем сроке обращения ГКО в 134 дня те, кто приобрел их в эти критические недели, удвоили свой капитал менее чем за 4 месяца. Пик доходности (327,4 %) государственных облигаций был достигнут 13 июня

на аукционе по размещению шестимесячных ГКО 36-й серии.

16 июня 1996 года Б. Н. Ельцин по итогам первого тура голосования набрал 35 % голосов избирателей и вышел во второй тур вместе с кандидатом от КПРФ Г.А.Зюгановым.

3 июля 1996 г. состоялся второй тур выборов, и Б.Н.Ельцин был избран на пост Президента РФ на второй срок с результатом 53,8 % голосов (против 40,3 % у Г.А.Зюганова). К середине июля в период после второго тура президентских выборов, доходность по различным сериям ГКО-ОФЗ установилась на уровне 60 — 100 % в годовом исчислении. По мере снижения доходности государственных облигаций снижалась учетная ставка Центрального банка, которая в декабре 1996 г. опустилась до 48 %. Общий объем государственного внутреннего долга в декабре 1996 г. измерялся суммой 237 трлн. руб.

Чистая прибыль кредитных организаций в 1996 г. составила 39 трлн. недоминированных рублей, превысив прибыль 1995 г. в полтора раза. Считать это результатом эффективной банковской деятельности" можно лишь при очень большом воображении. Государственные ценные бумаги, составлявшие всего 15 % активов российских банков (включая Сбербанк РФ), обеспечили около 40 % доходов банков и половину их прибыли, в то время как межбанковские и коммерческие кредиты, составляющие 50 % активов — всего 35 % доходов. Вместе с тем, по данным Центрального банка, по состоянию на 1 июля 1996 года 500 банков понесли убытки на сумму 5 трлн. рублей, 42 % банков имели меньше собственных средств, чем объемы уставных фондов, 16 % банков полностью утратили собственные средства. В течение года были отозваны лицензии у 225 банков (по сравнению с 88 за предыдущие 4 года).

Инвестиции Сбербанка в ГКО-ОФЗ составили на начало 1997 г. 79,3 трлн. руб., вложения в облигации внутреннего валютного займа — 1,6 трлн. руб., облигаций государственного сберегательного займа было закуплено на 3,6 трлн. руб. В целом на долю Сбербанка в конце 1996 г. приходилось 36 % совокупных вложений в государственные ценные бумаги. По существу все срочные вклады населения в Сберегательном банке в 1996 г. были обращены на покупку государственных облигаций, своевременное погашение которых, в свою очередь, зависело от способности Правительства справиться с бюджетным кризисом.

По данным российских и зарубежных СМИ, в течение 1996 года в финансировании государственного бюджета посредством покупки ГКО-ОФЗ принимал участие даже Центральный банк, который по своему правовому статусу не мог быть первичным дилером на рынке государственных ценных бумаг. Но тогдашнее руководство страны обошло это ограничение. Покупателем государственных облигаций за счет валютных резервов Центрального банка стало зарегистрированная еще Государственным банком СССР на подставных физических лиц оффшорная финансовая компания "Фимако" (остров Джерси, Нормандские острова). Как утверждают некоторые иностранные и российские СМИ, Центральный банк посредством "Фимако" проинвестировал в ГКО-ОФЗ без малого один миллиард долларов США. По-видимому, тогдашнее руководство Центрального банка во главе с Дубининым имело на то прямое указание со стороны Ельцина и Черномырдина, и не могло ослушаться.

Для придания "финансовой пирамиде" ГКО-ОФЗ большей устойчивости денежные власти весной 1996 г. открыли доступ к операциям с рублевыми облигациями для нерезидентов, то есть иностранных инвесторов. Небольшая их часть действовала через иностранные банки, которые работали в России и сумели получить статус первичных дилеров. Но подавляющее большинство зарубежных инвесторов использовали российские коммерческие банки, которые имели статус "уполномоченных" Центрального банка по обслуживанию нерезидентов на рынке государственных облигаций. На получение статуса "уполномоченного" по данным операциям могли рассчитывать банки с уставным фондом не ниже 240 млрд. рублей. Входить на российский рынок государственных облигаций нерезиденты могли, только заключив форвардный договор с "уполномоченным" банком на обратную конвертацию полученных при погашении ГКО-ОФЗ рублей в доллары США. Тем самым нерезидентам предоставлялась возможность страховаться от риска девальвации рубля. Пока обменный курс рубля находился в границах объявленного Центральным банком "валютного коридора", выгода была очевидна. Вкладывая один доллар в сделки с российскими ценными бумагами, иностранные инвесторы получали $18-$36, или в 120 раз больше, чем на любом другом легальном финансовом рынке.

В сентябре 1996 г. Россия впервые получила кредитные рейтинги от международных рейтинговых агентств Standardamp;Poor's (BB-) и Moody's (ВА2), которые соответствовали рейтингам таких стран, как Мексика и Аргентина. Это позволило Правительству уже в ноябре 1996 года выпустить первый с 1917 года международный облигационный заем объемом $1 млрд. в виде еврооблигаций. Тогда же международные кредитные рейтинги. получили 20 российских коммерческих банков, что также позволило им выйти на рынки внешних заимствований. Первые предоставленные российским коммерческим банкам внешние кредиты были краткосрочными, беззалоговыми и на небольшие суммы (до $20 млн.). В период с июля по сентябрь 1997 года "Альфа-банк", "СБС-Агро", "ОНЭКСИМ", "Внешторгбанк" и "Российский кредит" выпустили трехгодичные корпоративные еврооблигации на общую сумму $1,025 млрд. под обеспечение собственных активов. Полученные заемные средства конвертировались в рубли и размещались в рублевые инструменты, в том числе государственные облигации. В дальнейшем дисбаланс между валютными пассивами и активами первой двадцатки российских банков только возрастал.

Центральный банк упорно не замечал неоправданно большой объем валютных обязательств (как балансовых — в основном по кредитам, депозитам и прочим привлеченным средствам, так и забалансовых — прежде всего по форвардным сделкам на поставку валюты) "уполномоченных" российских банков перед банками-нерезидентами. Принятые Центробанком меры сводились к утверждению в конце 1997 г. инструкции, регулирующей порядок привлечения и погашения валютных кредитов на срок свыше 180 дней, и введении норматива Н1 1.1 "Максимальный размер обязательств банка перед банками-нерезидентами и финансовыми организациями-нерезидентами", ограничивающего объем таких обязательств 4-кратной величиной собственных средств. По состоянию на начало августа 1998 г. совокупный объем валютных обязательств банковского сектора достиг $26 млрд. Для сравнения отметим, что валютные резервы Центрального банка (т. е. без учета золотого запаса) в это же время измерялись $11,2 млрд.

После финансового кризиса 1998 года в СМИ появились сведения о том, что ни один из оказавшихся на грани банкротства российских банков, имевших статус уполномоченных по работе с банками-нерезидентами на рынке ГКО, не соблюдал лимиты открытой валютной позиции. Между тем, именно в отношении нескольких из этих банков — самых крупных по размеру капитала — не только СМИ, но и самим Центральным банком усиленно формировался имидж "непотопляемых".

Вот, краткая история этого вопроса. 9 апреля 1996 г. первый зампред Центрального банка С.А.Алексашенко сделал заявление о том, что Центральный банк намерен контролировать некоторые банки отдельно от других, для чего, по его словам, "счета 20 — 30 ведущих коммерческих банков будут переведены из РКЦ в ЦОУ ЦБР". Пресса прокомментировала это заявление весьма позитивно, дескать, Центральный банк усиливает надзор над флагманами российского банковского бизнеса. Не относившиеся к разряду "тяжеловесов" московские банкиры, общаясь между собой, оценивали заявление г-на Алексашенко более прозаически: "Из-под Шора их уводят, видно достал кое-кого своей принципиальностью". А самые проницательные утверждали: "Это — чтобы Зюганову ни цента не досталось".

6 мая 1996 года Совет директоров Центрального банка принял решение о создании при Центральном операционном управлении отдельной структуры по надзору за крупнейшими банками — ОПЕРУ-2. На обслуживание в ОПЕРУ-2 претендовали 30 банков, но в итоге таковых оказалось 14: "Агропромбанк", "Внешэкономбанк СССР", "Внешторгбанк", "Промстройбанк" (Москва), "Сбербанк", "Инкомбанк", "Автобанк", "Уникомбанк", "Мосбизнесбанк", "СБС-Агро", "МФК", "Возрождение", "Менатеп", "Российский кредит". В указанных кредитных организациях (их называли "Золотой клуб России") было сосредоточено 2/3 активов банковской системы и 90 % вкладов населения.

ОПЕРУ-2 возглавил неопытный, но весьма амбициозный молодой человек, позже повышенный до должности зампреда Центрального банка. Рассказывают, что топ-менеджеры "непотопляемых" банков сразу же почувствовали большую разницу между ОПЕРУ-2 и ГУ Центрального банка по Москве, под надзором которого они до этого находились. Контроль над соблюдением нормативов и резервных требований ослаб, а проверка достоверности отчетных данных превратилась в формальную процедуру, хотя на словах тогдашнее руководство Центрального банка утверждало обратное: дескать, создан эффективный надзорный механизм раннего предупреждения несостоятельности (банкротства) крупнейших банков страны. В банковском сообществе по этому поводу были разные мнения: кто-то поверил в миф о непотопляемости и увеличил лимиты размещения в "элитных" банках временно свободных денежных средств (и объем операций по корреспондентским счетам), кто-то наоборот, лимиты сократил и держал на корсчетах, открытых в этих банках, только минимально-необходимый остаток. Что касается обычных граждан и прежде всего — представителей "среднего класса" (люди с нефиксированным доходом, работавшие в сфере торговли и посреднических структурах), то они, поверив в возможность существования в России таких же надежных банков, как в Швейцарии, понесли туда свои сбережения.

ОПЕРУ-2 был передан в подчинение ГУ Центрального банка по Москве в середине сентября 1998 года. К этому времени 2/3 банков, которые он курировал, оказались банкротами.

Запущенный в 1996 г. для поддержки избирательной компании Б.Н.Ельцина механизм финансовых спекуляций на рынке гособлигаций невозможно было остановить ни в 1997-ом, ни в 1998-м году. Огромный капитал, приближающийся по совокупной величине к годовому объему ВВП, за эти годы перетек из производственной сферы и сбережений граждан на финансовый рынок, элитное потребление и, в значительной части, за рубеж. Для производственной сферы итогом этой денежно-кредитной политики стало разорение половины предприятий, ликвидация оборотного капитала, пятикратное сокращение инвестиций и двукратное сокращение производства. Система государственных финансов вошла в состояние глубокого долгового кризиса, характеризующегося двукратным превышением текущих расходов на обслуживание государственных обязательств, по сравнению с налоговыми поступлениями.

Дефолт по государственным облигациям был неизбежен и, не случись это в августе 1998-го, он непременно бы произошел позже, только с худшими последствиями. В начале 1998 г. внутренний государственный долг России только по ГКО-ОФЗ достиг суммы, эквивалентной $70 млрд. Не менее одной трети этой суммы приходилась на нерезидентов. Рост продаж ГКО и снижение их доходности, достигнутое с помощью притока иностранного капитала, рано или поздно должно было достигнуть такой точки, когда дальнейшие вложения в российские ценные бумаги утрачивали для нерезидентов какую-либо привлекательность. Поэтому решение Центрального банка о допуске нерезидентов на рынок ГКО-ОФЗ с самого начала было крайне рискованной затеей, которая не могла иметь других последствий, кроме угрозы российскому рублю и государственному бюджету.

17 августа 1998 года, когда денежные власти прибегнули к пункту 8 Устава МВФ, чтобы дать российским банкам 90-дневную передышку на возврат частных займов, их текущая задолженность только по форвардным контрактам составляла $1 млрд. Разумеется, таких денег на корсчетах у банков-заемщиков уже не было. Все они по разным причинам и с разной степенью вероятности уже были банкротами. Решать их проблемы за счет золото-валютных резервов Центральный банк позволить себе не мог, учитывая объемы его собственных инвестиций в государственные облигации, а также инвестиции в ГКО принадлежащего ему Сберегательного банка РФ. Шла крупная и рисковая игра, в которой, если сравнить с ее с покером, у каждого серьезного игрока был свой джокер. После кризиса из четырнадцати "непотопляемы" банков на плаву удержались только четыре: Сбербанк, Внешторгбанк, Внешэкономбанк и "Возрождение". Остальные пошли ко дну, утягивая за собой в пучину кризиса своих вкладчиков и кредиторов.

Большинство людей в нашей стране до сих пор считают, что в событиях 17 августа 1998 года виноваты банки, так как банковская составляющая дефолта запомнилась больше всего. На вопрос, почему это именно так, легко ответить — именно потому, что средства многих вкладчиков "зависли" в элитных банках или вовсе пропали. Правда, если судить по количеству потерь, больше всего от неисполнения обязательств по кредиторской задолженности, в связи с операциями купли-продажи ГКО-ОФЗ, пострадали иностранные банкиры, многие из которых после 17 августа дали зарок: "В русскую рулетку больше не играть!".

Вот как излагала причинно-следственную связь между компанией за переизбрание Президента Б.Н.Ельцина на второй срок и дефолтом 1998 года известный экономист, публицист и мой бывший коллега по работе в Совете Федерации Л.И.Пияшева:

"Если всю собранную в 1996 году сумму принять за 100 %, то на покрытие бюджетного дефицита ушло 30 %, а 70 % заново привлеченных средств были использованы для избирательной кампании Ельцина и для формирования частных капиталов лиц, участвовавших в этой афере. А участвовали в ней: N 1- Центробанк, N 2 — Сбербанк, N 3 — коммерческие банки плюс некоторые частные лица. В результате этой операции Ельцина действительно на трон посадили, его рейтинг с 6 % подняли на положенную высоту — купили, оплатили, сделали, нарисовали (везде по-разному), то есть деньги частично и в самом деле израсходовали на выборную кампанию, но большая их часть была вывезена из страны (это был один из каналов, по которым шел отток капитала).

В 1997 году пора было остановиться. Но вместо того, чтобы прекратить игру, ее продолжили — уже с тем, чтобы поступления шли только в собственные карманы устроителей. На этих процентах очень сильно нажились люди из Центрального банка, из Сбербанка, частично из коммерческих банков и частные лица — в основном из правительства (список их в Прокуратуре есть, но Прокуратура его не оглашает). Если верить прессе, частные лица действовали по следующей схеме: член правительства на несколько месяцев выходит в отставку, как частное лицо берет многомиллиардный кредит в одном из банков (ему, разумеется, охотно этот кредит дают), покупает ГКО, получает по ним проценты — а тогда проценты по ГКО были бешеные, 250–290 % годовых, — возвращает в банк кредит, а на 190 — 200 % с суммы, которую он брал, покупает акции — Газпрома ли, РАО ЕЭС, в данном случае неважно.

Таким образом, обесточивалась вся экономика. Немногие "частные лица" как пылесос, собирали деньги отовсюду, из этих же денег они выплачивали проценты по долгам. И в какой-то момент, когда в бюджете физически не было денег на то, чтобы выплатить очередной долг, они все это обрушили. Они устроили дефолт, тем самым "кинув" всю страну, все население — всех тех, кто думал, что имеет накопления, не зная, что в действительности происходит со сбережениями. Впрочем, люди не знали этого, потому что не хотели знать, хотя об этом многие писали, многие говорили, многие предупреждали".

Ответственность Центрального банка и Министерства финансов за финансово-банковский кризис, разразившийся в августе 1998 года, практически доказана. Кроме опубликованных в N10 "Аналитического вестника" Аппарата Совета Федерации за 1999 год материалов "Временной комиссии по расследованию причин, обстоятельств и последствий принятия решений от 17 августа 1998 года", существует еще несколько интересных документов, характеризующих деятельность Центрального банка в 1997–1998 гг. Это — акты проверки Центрального банка аудиторами Счетной палаты РФ:

— "Акт проверки деятельности Центрального банка Российской Федерации по отдельным вопросам формирования, размещения (управления) и использования золотовалютных резервов Российской Федерации в 1997–1998 годах" от 19 ноября 1998 года;

— "Акт о результатах проверки отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности Центрального банка Российской Федерации за 1997–1998 годы" от 24 ноября 1998 года.

Счетная палата РФ выявила у главного банка страны грубейшие нарушение принципов бухгалтерского учета, зафиксировала несколько незаконных операций с цветными металлами, нарушение правил переоценки стоимости драгметаллов, что привело к искажению суммы прибыли, которая должна идти в федеральный бюджет. Кроме того, несмотря на то, что по закону от налогообложения освобождается только сам Центробанк и его подразделения, было выявлено незаконное уклонение от налогообложения средств, дополнительно создаваемых Центральным банком для себя страховых и иных фондов, а также предприятий, не имеющих отношения к его функциям. Никто из должностных лиц Центрального банка за указанные нарушения никакой ответственности не понес, а сами акты проверки вскоре оказались засекреченными.

Многих экспертов в России и за рубежом до сих пор интересует судьба пятимиллиардного стабилизационного кредита, предоставленного российскому Правительству Международным валютным фондом накануне дефолта. Эксперты МВФ полагают, что эти средства были лишь частично направлены на поддержку Минфина и стабилизацию обменного курса. Большая часть кредита в июле 1998 г. ушла на конвертацию вырученных Сберегательным банком РФ после лавинообразного сброса "коротких" ГКО рублей в доллары. Возникает интересный вопрос, не был ли Сбербанк тем самым "иностранным спекулянтом", который по версии денежных властей, в июле 1998 г. обрушил российский фондовый рынок и, якобы, "вывел" деньги за рубеж?

Публикации МВФ свободно доступны в сети Интернет. 30 сентября 1998 года по адресу http://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/weo1098/index.htm появился доклад МВФ "Перспективы мировой экономики". Такой доклад распространяется дважды в год перед заседанием Временного комитета МВФ. На стр. 67 документа можно прочитать следующее: "Наконец, государственный Сбербанк принял решение не продлевать свой значительный портфель казначейских облигаций, срок оплаты которых приходился на последние две недели июля, вынудив тем самым правительство брать в долг под сравнительно высокие проценты для обслуживания своего долга и подорвав уверенность других инвесторов в том, что правительство сможет осуществить продление своего долга в будущем".

Слабым оправданием денежно-кредитной политики Центрального банка в 1996–1998 гг. является подавление инфляции до 1 % в среднемесячном исчислении и проведение с 1 января 1998 года 1000-кратной деноминация купюр. В тогдашней прессе, не скупясь на похвалы, писали, что при курсе 6 рублей за $1 Россия стала похожа на Францию — там тоже за доллар США давали 6 франков. Кончилось все 17 августа и курсом в 26 рублей за доллар. Вместе с тем, следует отметить, что денежная реформа 1998 года была по-своему уникальна. Во-первых, о ней объявили за 5 месяцев до ее проведения в Указе Президента РФ N 822 от 4 августа 1997 года "Об изменении нарицательной стоимости российских денежных знаков и масштаба цен". Во-вторых, обмена денег в привычном смысле не было. Старые купюры и монеты изымались из обращения вплоть до 1 января 2003 года. За проведение денежной реформы отвечал первый зампред Центрального банка А.В.Войлуков — авторитетнейший банкир, который работал в Госбанке СССР с 1955 года, принимал участие в денежной реформе 1961 года и вышел в отставку 8 февраля 2005 года, когда ему уже исполнилось 72 года.

Первое полугодие 1998 года банковская система закончила почти без прибыли (1,3 млрд. руб.), причем по итогам первых пяти месяцев их расходы превышали доходы. Структура доходов и расходов банков в 1998 г. также претерпела определенные изменения, связанные с событиями на финансовых рынках. Наиболее значимым из них стало резкое увеличение расходов по операциям с государственными ценными бумагами (прежде всего за счет отрицательной переоценки портфеля ГКО-ОФЗ), доля которых в расходах банков возросла с5 %, (но итогам 1997 г.) до 13,6 % (за первое полугодие 1998 г). Суммарный капитал 20 крупнейших российских банков (за исключением Сбербанка и Внешторгбанка) с января по июлю 1998 г. уменьшился более чем на 15 %, а величина ликвидных активов сократилась в три раза. В I квартале 1998 г. резко упала ликвидность "Инкомбанка", "СБС-Агро" и "Российского кредита". Во II квартале к ним присоединились "Менатеп" и "Мосбизнесбанк". Предчувствие финансового банкротства государства и масштабного кризиса банковской системы России витало в воздухе.

8 мая 1998 г. Центральный банк объявил о введении временной администрации в "Токобанке". Этот банк не был известен широкой публике. Он никогда не завлекал к себе толпы частных клиентов. Не заманивал их дешевыми пластиковыми карточками или высокими процентами по вкладам. Не нуждался в рекламе. И в то же время это был один из лучших банков России, который регулярно входил в десятку самых надежных. С ним охотно работали западные финансисты, ему давали выгодные кредиты, через него в Россию шли значительные денежные потоки. Ситуация, сложившаяся вокруг "Токобанка", была воспринята в банковском сообществе, как крайне опасная для всей банковской системы, поскольку "Токобанк" являлся одним из крупнейших заемщиков средств у банков-нерезидентов; его суммарные обязательства перед иностранными банками оценивались в $500 млн., не считая задолженности по форвардным контрактам. "Банк Москвы" изъявил желание приобрести "Токобанк" и рассчитаться по его обязательствам, но после аудиторской проверки от сделки отказался. Анализ баланса и внебалансовых операций "Токобанка" показал убытки даже в 3 раза большие, чем установило ГУ Центрального банка по Москве. 31 августа 1998 г. приказом N ОД-413 Центральный банк отозвал у "Токобанка" лицензию на совершение банковских операций.

Известие о результатах независимого аудита "Токобанка", а также иные причины дали повод рейтинговому агентству Moody`s заявить о том, что в ближайшее время им может быть снижен кредитный рейтинг сразу девяти российским банкам, не называя их поименно. Прекращение внешнего финансирования банковской системы во II квартале 1998 года и отрицательное внешнее финансирование (отток капитала) начиная с III квартала, поставили перед крупнейшими российскими банками трудную задачу поиска достаточного объема ликвидных ресурсов, а 5-кратная девальвация рубля и подрыв доверия к банкам со стороны клиентов и вкладчиков сделали эту задачу неразрешимой.

Накануне 17 августа 1998 г., названного впоследствии "черным понедельником", показатели текущей ликвидности большинства крупнейших российских банков достигли критического значения, их корреспондентские счета в Центральном банке быстро опустели. На банковском сленге это, между прочим, называется… "влететь на дебетовое сальдо".