"Путешествие на запад" - читать интересную книгу автора (Федорова Любовь)

КНИГА ВТОРАЯ. ДОМ

Глава 1

Отбежав на четвереньках от очередной волны, Джел упал локтями и коленями на гальку.

Волны с бульканьем лизали галечный пляж, пытаясь достать до подошв его ног. Он был один на голом берегу, был один, был свободен, и в это даже не верилось.

Он выпрямил деревенеющие от усталости руки, чтобы опираться на ладони, и оглянулся, прищурив глаз. Верил он или не верил, но он проплыл пять лиг. "Солнечного Брата" не было на горизонте, он или снялся с якоря и уплыл, или был не виден за туманным маревом послегрозового утра. Постояв так недолго, Джел поднялся и, пошатываясь, поплелся вперед к высокой каменной стене, возвышавшейся за двадцатиметровой полосой пляжа.

На минуту его испугало то, что стена оказалась отвесной и гладкой, а бревна плавника лежали у самого ее основания — значит, это место заливается приливом, — и начал уже озираться по сторонам в поисках спасения, но вовремя опомнился: кульминация прилива только что миновала, выше вода не поднимется, а плавник, видимо, забросил сюда недавний шторм.

Добравшись до стены и привалившись к ней плечом, Джел выкрутил воду из подола рубахи и уже более спокойно осмотрелся по сторонам. Все, что ему нужно было на день — это клочок тени, где можно отдохнуть, и несколько глотков воды. Воду можно было бы взять в углублениях скал, где должны были скопиться остатки недельного дождя, если рядом не окажется естественных источников.

Потенциальную тень он видел слева и справа от себя. Общее направление береговой линии шло с юго-востока на северо-запад. До нависающего сверху небольшого утеса на востоке было с четверть лиги — метров четыреста по галечной полосе. До западных выступов было на полста метров больше.

Неожиданно перед Джелом встала дилемма настолько серьезная, что для разрешения ее пришлось сесть, где стоял, и на минуту выкинуть все остальные проблемы из головы.

Если возвращаться в Диамир — надо идти на юго-восток. Если же в Столицу или куда-то еще — лучше на северо-запад.

Куда же он пойдет?

Сейчас положение его сильно отличалось от первоначального. В руках у него были кое-какие материальные ценности: деньги, оружие, одежда; кроме того, знание языка, обычаев, модель поведения. Однако, мысль о "блюдце" не покидала его почти никогда, и о свободе он обычно мечтал применительно к беспрепятственному возвращению назад, в пустыню. Без него там ничего не случится, это ясно. "Блюдце" должно быть закомуфлировано и находиться под колпаком силовой защиты. Тем не менее, каждая лишняя лига, которая ложилась между ним и его временно недвижимым движимым имуществом, вносила в его душу плохо поддающееся контролю беспокойство. "Блюдце" — единственный предмет, который еще как-то связывал его с тем миром, к которому он недавно принадлежал…

Если же посмотреть с другой стороны, то он наконец добился того, чего хотел. Теперь он принадлежит сам себе весь от макушки и до пяток и распоряжается собой в соответствии со своими прихотями и понятием о безопасности. В том мире, где он жил раньше, такое было возможно только с большими деньгами и высоким общественным статусом. Люди десятилетиями тратили жизнь на достижение этой цели. Так что же, теперь снова сажать себя на цепь в пустыне, чтобы в тот момент, когда регенерация "блюдца" будет завершена, лететь отсюда на всей возможной скорости, если, конечно, планета отпустит?.. Даже если и поступить так, то сейчас "блюдце" еще не в том состоянии, чтобы в нем можно было хотя бы просто жить. Оно слишком сильно повреждено…

Берег был пуст, и никаких знаков, могущих повлиять на принятие решения, вроде огненных перстов, указующих направление пути богоизбранным странникам, вершащим судьбы мира, как не раз, по словам Скея, случалось на этой планете, в окружающем пространстве Джел не наблюдал.

"Доволен ли ты? — спросил он тогда сам себя. — Того ли ты достиг, что негласно жило в твоем сердце?" И с удивлением обнаружил, что, будучи одноглазым, уставшим, мокрым, голодным, вдали от всего того, что мог считать своим миром, своим домом, он доволен. Если не сказать, счастлив.

"Я теперь сам по себе, ну так и плевать на все остальное!" — сказал он вслух, встал, и, хромая на обе ноги, зашагал на северо-запад.

Однако с самого начала все пошло не так, как Джел рассчитывал. Если бы у него были какие-то конкретные планы, можно было бы сказать, что ему их спутали. Придумать план он не успел. Hо неприятность случилась, и пришлось подчиняться воле обстоятельств. Досадовать, в самом деле, было не на кого. Он сделал для осуществления своей мечты все, что мог. Оглядываясь назад, может, и позволительно было бы сказать, что сделано все далеко не лучшим образом. Hо это только значило, что предел возможностей на момент действия был ограничен.

Проснувшись около полудня, Джел долго собирал теплую, каплями сочившуюся вдоль трещины скалы воду, чтобы напиться и кое-как вымыть лицо. Если не делать резких движений, неосторожно не наклоняться и не вертеть головой, особых неудобств из-за выбитого глаза он не чувствовал. По крайней мере, пока. Когда он выйдет на солнце, наверное, будет по-другому.

Одежда, разложенная для просушки, к моменту пробуждения затвердела, как каменная, от набравшейся в нее соли. Он размял ее. Потом спустился к морю, которое далеко отступило, пока он спал. Среди оставленных водой богатств, где были пахнущие йодом водоросли, дохлые мальки, куски гнилой древесины, побитые штормом медузы и прочий хлам, он подобрал длинную, похожую на змею рыбину, застрявшую между камней, еще живую, слабо бившую хвостом, и несколько моллюсков-перечников. Видел забавно идущий гуськом выводок морских черепах, но не стал их трогать. Рыбину он порезал на куски и съел; перечников повертел в руках — они хороши были в салате под арданское белое — и выбросил обратно к воде.

В путь он отправился вдоль берега. Галечный пляж местами сужался до нескольких шагов; местами отлив обнажил длинные галечные косы и острова. Массивные скалы, отполированные ветрами, громоздились над пологой полосой пляжа, образуя выступы и провалы. На пути часто встречались скопления серых и красных валунов, пробраться сквозь которые было практически невозможно. Их приходилось огибать по мелкой воде, или поднимаясь невысоко в скалы. Запах моря на берегу был острее, чем на синих морских просторах; здесь морем пах каждый камень.

К сожалению, в избранном им самим направлении Джел пропутешествовал недолго. Огибая очередное валунное поле, он забрел по колено в воду и тут же отбежал под прикрытие высоких, в человеческий рост, камней. Впереди, в четверти лиги пути, стояли четыре человека с собакой, обступив некий лежащий на земле предмет. Один из них нагнулся, поворошил это нечто, похожее на груду мусора у себя под ногами, потом поглядел вдаль на воду, приставив к лицу руку козырьком. Джела сильно взволновало то, что эти четверо были вооружены: солнце отражалось в металлических наплечниках и остриях копий; тот, который вел на ремне собаку, был в шлеме и с коротким прямым пехотным мечом. Собака натягивала поводок и сосредоточенно обнюхивала гальку.

С момента столкновения в пустыне, когда его ни за что ни про что схватили стражи границы и отправили для дознания, кто таков, в уголовную тюрьму, Джел с предубеждением относился ко всем людям, вооруженным по армейскому образцу. На минуту он замешкался, не зная, что по этому поводу предпринять. Он разглядел наконец, что за бесформенная куча лежит у их ног. Это был обыкновенный труп. Человек, который держал собаку, по-видимому, старший из них, вынул из портупеи свой меч, другой пнул груду тряпья на земле, нагнулся и поднял за пальцы руку утопленника. Первый взмахнул мечом, забрал у своего помощника отсеченную кисть и небрежно бросил ее в сумку. Потом показал туда, где прятался Джел, и они двинулись в его сторону.

Джел спрятался бы в валунах, если бы с этими людьми не было собаки. В том, чтобы встречаться с ними, не было для него никакого интереса, поэтому он повернул и быстро пошел обратно на восток.

Через некоторое время он понял, что и это был не лучший выбор. По некоторым особенностям продвижения этих четверых (они вслед за Джелом перелезли через завал камней, хотя им с собакой удобнее было обойти его с моря, их собака явно не была скалолазкой), и по тому, как они подобрались и, посовещавшись, перестроились, он заключил, что собака взяла его след, и они теперь не просто осматривают побережье, а вполне заинтересованно преследуют известную им цель. К тому же Джел заметил, что расстояние между ним и четырьмя его преследователями несколько сократилось: им не приходилось выбирать оптимальный путь и заботиться о том, чтобы их не было заметно. Они деловито шагали за вытянувшейся в струнку ищейкой, в полной уверенности, что там, где прошла добыча, смогут пробраться и охотники.

Поняв это, он заспешил вперед, благодаря местных богов за то, что они создали этот берег столь причудливым, нагромоздили здесь обломки скал и валуны. Никакого действенного способа избавиться от собственного запаха, который вел собаку, кроме как пойти по воде, он не знал. Как назло, вода достигла крайней отливной точки, и кромка ее далеко отстояла от скал, которые более или менее надежно скрывали его от глаз погони. Была еще слабая надежда, что они утомятся и бросят след, но она пока что не оправдывалась.

Джел несколько раз поднимался на камни, чтобы понаблюдать за ними. Им в отношении его такая мысль пока, к счастью, не приходила. По свежим обломкам на берегу он догадался, что во время шторма где-то неподалеку разбилось судно. Что делать? Дождаться их и выдать себя за жертву кораблекрушения? Если они знают, что такое диамирская орлица у человека над левой лопаткой, его сразу отправят, куда положено. Этот путь годится лишь на самый крайний случай.

Возможно, они понятия не имеют, за кем охотятся, какой давности след. Может быть, рассчитывают найти в конце следа очередной труп, поэтому не спешат, хотя работают с азартом.

Он побежал. Примерно через четверть часа, задержавшись за выступом скалы, чтобы отереть с лица пот и оглянуться назад, Джел заметил, что они отстали и располагаются на отдых: двое присели на камни, третий расстелил свой плащ и выкладывает на него припасы из мешка, четвертый, налив в шлем воды из фляги, поит свою тощую собаку.

Джел прикинул, что времени у него в пределах от двадцати минут до часа. Пробежав еще немного вперед, он остановился, и сердце у него упало. Скалы повсюду нависали по-прежнему, но береговая линия принимала дальше вогнутую форму, и тот, кто продолжил бы путь вдоль берега, оказался бы для преследователей как на ладони. Либо ему пришлось бы пробираться ползком вдоль кромки скал, но так он потерял бы в скорости и все равно оказался бы быстро схвачен. Влезть по скале наверх? Безумная затея. Успеет он обежать всю бухту за время, пока охотники отдыхают? Во всяком случае, попробует.

Обогнув скальный выступ, скрывший его от преследователей, Джел быстро спустился к воде и некоторое время бежал по мелководью, оскальзываясь на покрытых тиной камнях, больших листьях каких-то водорослей, постоянно наталкиваясь на прибитые к берегу волнами деревянные обломки, в бухте многочисленные, как нигде, надеясь этим маневром ввести в заблуждение собаку.

Очередной раз запутавшись в большой, как одеяло, водоросли и с размаху упав на четвереньки, Джел почувствовал нехорошее ощущение в желудке. С противоположного конца бухты, как раз из того места, куда он направлялся, заливисто прозвучал собачий лай. Его окружали.

Он выбрался из воды на берег. Он очень устал, и голова у него опять сильно болела, это удержало его от необдуманных действий. Джел сел на камни и стал ждать, что будет. Собственно, ему было уже все равно, чем кончится эта история. Он слегка откашлялся, готовясь к предстоящим объяснениям, и сжал мокрыми ладонями виски, чтобы унять звучащий в голове колокольный звон.

Новых знакомцев тоже было четверо, и с ними бежала такая же собака.

— Смотрите, кто-то выплыл! — донесло эхо слова одного из них.

Щурясь от солнца, Джел наблюдал, как они приближаются. Собаку спустили с поводка. Она подбежала, стала прыгать вокруг, вилять крысиным тонким хвостом и облизывать Джелу лицо. Он только прикрывал ладонью пустую глазницу, стараясь уберечься от проявлений ее необузданной радости.

Они не спешили, подошли и стали полукругом, зная, что от них он никуда не денется, — три молодых здоровых парня лет по двадцать и с ними седой дядька для присмотра.

— Ты кто такой? — спросил Джела старший. Один из молодых схватил за шкуру на загривке не в меру развеселившуюся собаку.

— Странствующий брат из ордена Путеводителей, — ответил Джел и снова откашлялся — от беготни по камням и воде в горле пересохло до боли и жгла соль.

Руки береговых собирателей прошлись по нему, быстро обнаружив и изъяв кинжал в ножнах на голени. Старший задумался, а из молодежи посыпались вопросы, как из рога изобилия.

"Давно ты тут сидишь?"

"С какого ты корабля?"

"Здорово воды наглотался?"

"Ты сам-то цел? Здоров?"

"Родители кто у тебя?"

"Никого больше на берегу не встретил?"

"Страшно было? Давно не ел, наверное?"

Джел только переводил взгляд с одного на другого, дожидаясь, пока ему позволят вставить хоть слово.

— Меня смыло волной. Не знаю, цел ли корабль. Единый меня наказал, но от смерти уберег. На то Его воля, — наконец сообщил он.

Старший при упоминании Единого малым благословением очертил себе лоб.

Джел сдержал вздох облегчения при виде этого жеста. Значит, игра имела смысл. По крайней мере, его не пришибут тут же на берегу, чтобы обобрать дорогие камешки с его одежды.

Его взяли под локти и поставили на ноги.

— Что ты умеешь, странствующий брат? — спросил старший. — Читать, писать, лечить?

— То, и другое, и третье.

— Тогда тебе будет, чем заняться. Армур подобрал раненых. Бумаги надо составить, и все товары переписать, чтобы нас не обманывали с налогами.

Джелу предложили воды из кожаной фляги, услужливо похлопали по спине, когда он поперхнулся, и показали, в какую сторону они теперь пойдут.

Все остальное, что хотел, Джел узнал по дороге.

"Две торговые галеры разбились севернее, где хозяйничает Армур и его ребята, — объяснил старший. — У нас было только военное судно, да и то разлетелось в щепки. Все, кого вынесло на берег — трупы. Мы кангхи. Этот берег принадлежит нам по закону. Мы живем здесь, чтобы собирать дань моря. Все, что оно выбрасывает на берег — наше, мы делаем с этим, что хотим. Если твой орден согласится заплатить за тебя положенный выкуп, мы тебя к ним отпустим. Если же нет — извини, странствующий брат. Хоть люди мы благочестивые, но нам придется тебя продать. Море уже почти полгода не приносит нам той добычи, на которую мы привыкли рассчитывать. Пахотных земель здесь нет, пастбищ мало. Что нам делать? Мы тоже должны как-то кормить наши семьи…"

Джел плелся за старшим кангхом, прилагая героические усилия, чтобы скрыть от посторонних глаз переход от озарения только что родившейся надеждой к ее крушению. Раб. Опять раб. Мало ему еще досталось…