"Неотразимый Райан" - читать интересную книгу автора (Хол Джоан)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Нельзя сказать, что Райан волновался. Нет, волнением это не назовешь — так, легкая вибрация. Несильное подсасывание под ложечкой. Еле заметная дрожь в коленках.

Но к Шебе, королеве боевых котов, все эти чувства никакого отношения не имели.

С Шебой Райан как-нибудь управится — в этом он не сомневался. Другой вопрос — сумеет ли справиться с ее хозяйкой.

И со своими чувствами к ней — женщине, от одного взгляда на которую у него начинает кружиться голова, тяжелеет в паху, а сердце пускается в бешеный галоп. Милой женщине, такой хрупкой, нежной, беззащитной — и невероятно, необоримо соблазнительной...

Подумать только — всего один день знакомы, — изумлялся Райан, сворачивая к ее крыльцу. А кажется, что знают друг друга целую жизнь. Или — что он ждал ее целую вечность...

Фантазии, и больше ничего! — оборвал он себя. Дурацкие фантазии.

Он затормозил и несколько секунд сидел неподвижно, стараясь унять еле заметную дрожь в пальцах, сжимающих руль. Дрожь предвкушения.

Меж темных бровей Райана пролегла хмурая морщина. Черт возьми, такой тяги к женщине он не испытывал с тех пор, как... Райан нахмурился еще сильнее. Если честно, таких сложных и запутанных чувств, к женщине он не испытывал никогда. Ни разу в жизни.

Он плотно сжал губы. Ради всего святого, ему уже сорок семь. Давно вышел из возраста, когда положено сходить с ума из-за стройных ножек и хорошеньких глазок!

Может, поспешная женитьба сына так его потрясла, что у него, как говорят молодые, слегка «поехала крыша»? Или просто дает себя знать кризис среднего возраста?

Ну, нет! — Райан тряхнул головой. На бедняг, снедаемых возрастным кризисом, он насмотрелся и знал, что скорее умрет, чем пустится по этой дорожке. Небрежно расстегнутая на груди рубаха, золотая цепь на шее, искусственный загар и «ненавязчивое» поигрывание мускулами — все это не для него. А в спортивной машине, в каких обожают разъезжать по дорогам эти ненормальные, он просто не поместится!

Усмехнувшись над тем, куда завело его воображение, Райан взглянул на часы на приборной доске. Без пяти семь. Отлично. Как раз вовремя.

Он взял за холодное горлышко бутылку калифорнийского «каберне», захваченную из дому, вышел из машины и зашагал по мощеной дорожке.

У крыльца поднял руку, положил палец на кнопку звонка... и замер в нерешительности.

Там, за дверью, — Линдсей. И, разумеется, ожидает от него новой порции криков, грубостей и бранных слов, нового взрыва возмущения по поводу скоропалительной свадьбы их детей.

Однако за полтора дня Райан привык к этой новости и смирился с мыслью, что сыну, слава богу, уже двадцать семь. Возраст, когда на все приходится спрашивать отцовского позволения, у него давно позади. И, разумеется, Логан в состоянии сам решить, когда и на ком ему жениться!

Раз уж парень выкинул такую глупость, отцу остается только смириться. И устроить этой парочке кретинов вечеринку, о которой так мечтает Линдсей. С этой мыслью Райан снова поднес палец к кнопке звонка — и снова остановился на полпути. Его захватила новая мысль, быть может и недостойная солидного джентльмена в годах, но очень и очень соблазнительная.

По совести сказать, пикироваться с Линдсей ему понравилось. Если говорить правду, давненько он так не веселился! А она... нельзя, конечно, сказать, что ей это пришлось по душе... однако его натиск ее не обидел и не напугал. Напротив, она с готовностью приняла вызов! Стоило вспомнить, как трепетала в благородном негодовании ее полная грудь, как гневно сверкали глаза, какая страсть звучала в медовом голосе, — и Райана охватывало жгучее желание.

Да, язычок у этой женщины — острее некуда! — думал он. Ах, если бы Райану удалось поймать его в плен своих губ...

Улыбнувшись своим фантазиям, Райан нажал, наконец, на кнопку. Мгновение спустя дверь распахнулась. На пороге стояла Линдсей: в черных брюках и белой блузке она была необыкновенно хороша.

— Вы очень пунктуальны, — проговорила она, отступая назад, чтобы дать ему войти. — Сейчас, как раз семь часов.

— И я умираю с голоду.

Он шагнул к ней, с наслаждением вдыхая соблазнительную смесь запахов — аромат готовки, от которого рот наполнялся слюной, и легкое, едва заметное, дразнящее благоухание женщины.

— Вот обещанное вино. — Райан протянул ей бутылку. — А ужин готов?

Линдсей рассмеялась — и от ее смеха, словно огонь пробежал по телу Райана.

— Готов и ждет вас! — Повернувшись на каблуках, она поспешила на кухню. — Осталось только на стол накрыть. Если хотите помыть руки — обычно я чищу перышки здесь.

И она указала на закрытую дверь ванной комнаты.

Несколько мгновений Райан стоял столбом, не в силах оторвать глаз от ее бедер, мягко покачивающихся на ходу. Но, наконец, овладел собой и мысленно приказал себе прийти в чувство.

— А куда вы спрятали королеву боевых котов? — поинтересовался он.

Остановившись на пороге кухни, она бросила на него лукавый взгляд через плечо.

— Что, Райан, боитесь с места тронуться? Не бойтесь, — продолжала она прежде, чем он успел запротестовать. — Шеба, надежно заперта в спальне.

Повезло Шебе! Хотел бы он оказаться на ее месте! В спальне — вместе с Линдсей...

Отринув фривольные мысли, Райан вошел в миниатюрную ванную, вымыл руки и поправил непослушную прядь волос, вечно спадающую на лоб. Задерживаться дольше необходимого он не стал, — аппетитный запах ужина властно манил к себе.

— Ужинать будем в столовой, — объявила Линдсей, показывая маленькую комнатку-альков, прилегающую к кухне. — Надеюсь, вы любите тушеное мясо?

— Обожаю! — с чувством ответил Райан. — Вам помочь?

— Да, откройте, пожалуйста, вино и принесите его сюда. И еще на кухонной стойке стоит хлебница — ее тоже сюда.

Райан выполнил это несложное задание и вошел следом за Линдсей в столовую. Эта комнатка понравилась ему с первого взгляда: крошечная, уютная, она располагала к тихим задушевным беседам, а вовсе не к жаркой схватке, на которую он совсем уж было настроился.

По его предложению серьезный разговор снова решено было отложить до конца ужина. Райан с трудом удержался от улыбки, заметив, как Линдсей украдкой испустила вздох облегчения.

Тушеное мясо превзошло все ожидания. В доме у Райана раз в неделю прибиралась приходящая прислуга, однако кухарку он не нанимал никогда, предпочитая готовить себе что-нибудь на скорую руку или обедать в ресторанах. Целая вечность прошла с тех пор, как он наслаждался полноценной домашней едой, а такой вкуснятины ему, кажется, и вовсе никогда есть, не доводилось.

— Готовите вы просто потрясающе! — признался он, уминая добавку. — Право, такого необыкновенного мяса я никогда еще не пробовал! — И поднял бокал, словно салютуя кулинарному искусству Линдсей.

— Спасибо. — Она сверкнула белозубой улыбкой. — Это рецепт моей матери.

— Да и все остальное недурно, — поддразнил он ее.

— Особенно картошка из пакета, которую мне осталось только разогреть, — улыбнулась она.

Он покачал головой и, дожевав мясо, ответил:

— Какая разница!

Линдсей снова улыбнулась — и Райан ощутил, как по жилам растекается жидкий огонь.

— Честно говоря, десерт я тоже не сама готовила.

— А что у нас на десерт?

Глаза у Линдсей заблестели весельем. Райан чувствовал: еще минута — и он не выдержит.

— Ну, знаете... — протянула она, — такая квадратная коробка, а в ней...

Райан сжал губы, чтобы удержать улыбку, и бросил на Линдсей жалобный взгляд (по крайней мере, он надеялся, что взгляд получился жалобным).

— Ладно, уж! — смилостивилась она. — Торт «Нью-Йорк» любите?

— Еще, как люблю! — торопливо подтвердил он, уже всерьез опасаясь за свой рассудок.

— Приятно слышать. — Она встала. — Пойду, сварю кофе и принесу торт, а вы пока заканчивайте с мясом.

Говорить Райан не мог — рот у него был набит «под завязку», — поэтому просто замотал головой, призывая, ее остаться. Линдсей, недоуменно нахмурившись, села. Райан поспешно проглотил недожеванный кусок и заговорил:

— Десерт я сейчас все равно не осилю, а с кофе можно и подождать. — Взяв бутылку, он наполнил оба бокала. — Давайте сначала допьем вино, а заодно и поговорим.

Несколько мгновений на лице Линдсей облегчение боролось с тревогой. Райан понял — она и в самом деле ожидает неприятного разговора.

— Расслабьтесь, Линдсей, — мягко улыбнулся он. — Обещаю вести себя прилично.

— И сдержите слово? — в нежном голосе слышались нотки неуверенности.

— Я всегда держу слово, — твердо ответил он.

— Что ж, хорошо, — Она поудобнее устроилась на мягком стуле и приготовилась слушать.

— Подождите минутку, — предложил он, отодвигая свой стул, — у меня есть мысль получше. Давайте-ка вымоем посуду и перейдем в гостиную — там мы сможем поговорить с комфортом.

Секунду поколебавшись, Линдсей кивнула.

— Ладно, — сказала она, вставая. — И поставлю-ка я кофе, чтобы был готов минут через пять.

С посудой разделались быстро и слаженно. Надо сказать, Райана это вовсе не удивило. Его охватило странное чувство: словно они с Линдсей созданы для того, чтобы вместе работать по дому, вместе отдыхать...

И вместе заниматься еще кое-чем, о чем пока лучше не думать.

Линдсей налила в кофеварку воду и замерла, уставившись на свои дрожащие пальцы. Эта дрожь охватила ее несколько минут назад, когда Райан, подавая ей грязную тарелку, случайно коснулся ее руки.

Как Линдсей ни ругала себя за ребячество, брань делу не помогала: руки дрожали по-прежнему, а по телу при одной мысли об этом кратком прикосновении разливалось томительное тепло.

Непривычное волнение настолько вывело ее из равновесия, что Линдсей выгнала Райана из кухни вместе с бокалами и полупустой бутылкой вина, обещав через несколько минут к нему присоединиться.

Пусть хоть один из нас насладится вечером, с мрачной иронией подумала она. И это будет Райан, ей-то наслаждаться сегодня не суждено!

«Ерунда какая-то! — хмурилась Линдсей, смущенная своими необычными ощущениями. — Откуда эта нервозность? Почему так бьется сердце, так спирает дыхание? Что такого в этом Райане Каллахане, что мое тело так на него реагирует?»

Конечно, он мужчина привлекательный во всех отношениях, но Линдсей случалось встречать в жизни немало привлекательных мужчин, и до сих пор ни один не вызывал в ней такого потрясения.

Правду говоря, даже к покойному Джеффри она ничего подобного не испытывала. Нет, разумеется, он очень нравился ей, как человек и привлекал как мужчина, но даже мужу не удалось зажечь ее с первого взгляда, даже к мужу она не чувствовала такого неодолимого притяжения, как сейчас к Райану.

Линдсей вздохнула и боязливо покосилась на дверь. Она понимала, что ведет себя, как трусиха — прячется, оттягивая миг, когда придется присоединиться к нему в гостиной. И что-то подсказывало ей: если она не выйдет, в ближайшие несколько секунд, Райан отправится ее искать.

Эта мысль наполнила ее страхом — и одновременно каким-то сладостным предвкушением... Линдсей глубоко вздохнула, собираясь с духом, встала и решительно направилась к двери.

Разумеется, едва она вошла в гостиную, взор ее обратился к Райану. Он привольно раскинулся на диване, вытянув скрещенные ноги. В каждой руке — по бокалу рубиново-алого вина. Просто воплощение элегантности!

Райан снял пиджак и галстук — теперь ничто не скрывало широких плеч. Хуже того, он расстегнул воротничок и закатал рукава рубашки. Линдсей заметила у него на руках темную поросль волосков; такие же курчавые темные волосы виднелись в распахнутом вороте. Внезапное, острое, как молния, желание обожгло Линдсей — желание узнать, спускается ли эта поросль треугольником к животу, темной стрелой указывая на...

Боже, о чем она только думает! Пораженная и испуганная своими мыслями, Линдсей направилась к викторианскому креслу напротив дивана.

— Идите сюда, садитесь рядом, — с обворожительной хрипотцой в голосе предложил Райан.

Линдсей замерла в нерешительности.

Он с вызовом поднял бровь.

Просто удивительно, как ему удается столько всего выражать одной этой чертовой бровью! Однако она по-прежнему не решалась сесть.

Он рассмеялся.

Вот, мерзавец!

С напускным хладнокровием, пожав плечами, Линдсей опустилась на диван, — как можно дальше от него.

— Расскажите о себе, — лениво протянул Райан, едва она уселась.

Линдсей недоуменно моргнула, захваченная этим предложением врасплох.

— Что?

— О себе, — повторил он, протягивая ей вино. — Хочу побольше узнать о вас. Как вы живете... и кого любите.

Линдсей схватила бокал обеими руками и сделала несколько торопливых глотков.

— Но... но зачем? Какое отношение моя... моя жизнь... — вторую часть его вопроса она предпочла пропустить мимо ушей, — имеет к праздничному приему?

Улыбаясь, Райан склонился к ней, взял у нее из рук бокал и поставил его вместе со своим, на столик возле дивана.

— Не хочу, чтобы вы напились до потери сознания, — шутливо заметил он. — Просто расслабьтесь и расскажите мне о себе.

— Но... — Линдсей нервно сглотнула. Несмотря на вино, в горле было сухо, словно в Сахаре. — Я думала, мы... мы хотели обсудить, как праздновать свадьбу...

Райан вздохнул, глаза у него блеснули нетерпеливым огоньком.

— К черту свадьбу! — резко ответил он. — Сейчас меня интересуете вы, Линдсей, только вы, а не наши тупоголовые детки с их идиотской свадьбой!

Несколько секунд Линдсей молчала, словно громом пораженная. Душу ее раздирали противоречивые чувства: необъяснимый восторг от того, что Райан признался в своем интересе к ней, и негодование от того, что он посмел обозвать их детей (и прежде всего, разумеется, ее дочь) тупоголовыми!

— О вашем сыне не скажу, мистер Каллахан, — сурово ответила она, когда, наконец, к ней вернулся дар речи, — но к моей дочери вы несправедливы. Эшли очень разумная и здравомыслящая молодая женщина.

— Да, разумеется! — возразил Райан, придвигаясь к ней ближе. — Как характерно для разумной и здравомыслящей женщины выскочить замуж за человека, которого знаешь всего неделю!

— Вы в свое время так и поступили, — парировала она. — Сами признались.

— Мать Логана я знал дольше, — отрезал он. — И дорого заплатил за то, что в конечном счете, оказалось обыкновенной похотью!

— Но Эшли и Логан не такие, как вы и его мать! — воскликнула Линдсей, в ярости оттого, что он позволил себе такой отвратительный намек. — Неужели вам и в голову не приходит, что они действительно любят друг друга?

— Честно говоря, нет, — с жестокой откровенностью ответил он. — Мне в голову приходит лишь одно: физическое влечение затуманило им мозги, и жажда быть вместе взяла верх над здравым смыслом.

— Вы думаете, секс — это главное в жизни? — негодующе воскликнула Линдсей... и запнулась, заметив, что взгляд его остановился на ее бурно вздымающейся груди.

— Может, и не главное, но очень важное.

Райан поднял глаза — и у Линдсей пресеклось дыхание, ибо изумрудные глаза его потемнели и пылали нескрываемым желанием.

— Если хотите знать, для меня сейчас, в эту самую минуту, ничего важнее секса нет.

И Линдсей, — тихая, скромная, сдержанная Линдсей, после смерти мужа не допускавшая к себе в постель ни одного мужчину, — вдруг поняла: для нее тоже.

Немыслимо! Просто смешно! Однако смешно или нет, а ее страстно, отчаянно влечет к Райану. К человеку, которого она едва знает. Безумие какое-то!

Завороженная расплавленным огнем его взгляда, снедаемая пламенем желания, она не могла ни двинуться, ни заговорить — могла лишь беспомощно смотреть, как его губы склоняются все ближе... ближе...

— А сейчас я вас поцелую... — хрипло прошептал он.

— Райан! — Голос ее прозвучал еле слышно, словно дуновение ветерка.

Губы его коснулись ее губ.

Линдсей задрожала.

В груди ее родился тихий, нежный стон.

— О Линдсей! — простонал он и, заключив ее в объятия, властно накрыл ее губы своими.

Грудью Линдсей ощущала его грудь — широкую, мощную, с каменными мускулами. Соски ее, отвечая этим ощущениям, мгновенно набухли и напряглись. Райан властно раздвинул ей губы языком и проник внутрь, исследуя и жадно вкушая медовую сладость.

С тихим вздохом Линдсей прижалась к нему, отдаваясь неописуемому блаженству. Губы у нее пылали, грудь тяжелела от возбуждения, а в самой сердцевине женского естества рождалась сладкая боль, унять которую можно лишь одним...

Она была в раю, — но желала большего! Линдсей обхватила Райана за шею и прижалась к нему всем телом, молчаливо побуждая, к более тесному соприкосновению.

Райан не стал медлить. Подхватив ее, он уложил Линдсей на диван и накрыл ее тело своим, так, что она явственно ощутила его мощное возбуждение.

Восхитительное ощущение... и пугающее. Чувствуя, что нуждается в передышке, Линдсей оторвалась от его губ и отвернулась. Но Райан и этим воспользовался к своей выгоде — тут же прильнул устами к нежному изгибу шеи.

Надо остановиться, думала она, словно в тумане. Остановиться немедленно... пока он... она... пока они не сотворили какую-нибудь непоправимую глупость!

— Райан, кофе уже готов, — выпалила она первое, что пришло в голову. — И десерта мы так и не попробовали.

— Зачем мне кофе и десерт, — промурлыкал он, погружая язык в нежную ямку у основания ее горла, — если есть ты — такая горячая... такая сладкая...

— Но... — начала она.

А в следующий миг голос у нее пресекся, ибо Райан приподнялся на руках и сдвинулся ниже, одним этим движением подарив ее телу чудные, неизведанные доселе ощущения.

Язык его скользнул ниже, ниже... вдоль расстегнутого ворота блузки... к груди. Линдсей ахнула, сообразив, что сквозь тонкий шелк лифчика и блузки он пытается взять в плен ее сосок.

— Райан, вы... ты... мы должны остановиться! — задыхаясь, проговорила она. — Я... я... о-о...

Губы Райана сомкнулись у нее на груди — и она утратила дар речи.

Никогда, никогда в жизни (даже с мужем) не испытывала она такого блаженства! Никогда не чувствовала себя такой зрелой и женственной, мощной и непобедимой в своей чувственной привлекательности! Это рождало восторг... и страх. Страх, потому, что уголком сознания Линдсей понимала: жизнь ее никогда уже не будет такой, как прежде.

Райан снова придвинулся к ее жаждущим губам и с хриплым стоном желания накрыл их своими.

Неизвестно, чем бы все это кончилось... (хотя кого Линдсей обманывает, она, слава богу уже не девочка и прекрасно понимает, чем все это могло кончиться!), если бы в этот миг из спальни не донеслось жалобное мяуканье. Мгновение спустя оно перешло в пронзительный вопль, сотрясающий стены и барабанные перепонки.

— Боже правый, это еще что? — вскричал Райан, вскочив как подброшенный.

Линдсей вздохнула — с облегчением или с разочарованием, она сама не знала.

— Шеба. Дай мне встать, — попросила она, повышая голос, чтобы перекричать жуткий кошачий вой. — Она не успокоится, пока, я ее не выпущу.

Поморщившись и выругавшись сквозь зубы, Райан отодвинулся в сторону.

— Только скорее, пока мы оба не оглохли! — попросил он, проведя рукой по взлохмаченным волосам.

Ему не пришлось повторять дважды — Линдсей вскочила и бросилась к лестнице. Однако у первой ступеньки она замешкалась, ибо Райан ее окликнул.

— Только не забывай, что эта кошка видит во мне злейшего врага. И учти: если эта тварь снова на меня кинется, может считать себя покойницей!

Судя по голосу, он говорил серьезно. Линдсей взлетела по лестнице и бросилась в спальню, в твердой решимости взять Шебу на руки и не отпускать, пока Райан не уйдет. Так безопаснее — и для кошки, и для нее самой.

— Шеба, — сурово начала она, остановившись на пороге, — прекрати немедленно, пока соседи не начали звонить в поли...

Договорить ей не удалось: пушистая белая молния вылетела за дверь и помчалась вниз по лестнице.

— О господи! — вскричала Линдсей, кидаясь в погоню.

Если зловредное животное снова набросится на Райана...

Она пулей влетела в гостиную — и остановилась на пороге, потрясенная зрелищем, открывшимся ее глазам. Райан, прямой как струна и неподвижный, сидел на краешке дивана, вокруг шеи его теплым шарфом обвилась Шеба. Судя по тому, что Райан не орал благим матом и не душил кошку, она не причинила ему вреда. Пока.

Линдсей страшно было сдвинуться с места — что, если ее движение напугает Шебу и надоумит пустить в ход когти? Однако, собравшись с духом, она заставила себя медленно и осторожно двинуться вперед.

Наконец со вздохом облегчения она обогнула диван и приблизилась к Райану. На лице его читалось напряжение, однако ни царапин, ни крови на рубашке заметно не было. Даже напротив: Шеба, уютно свернувшись у него на шее, терлась мордочкой о его подбородок и довольно мурлыкала.

— Сними ее с меня, — прошипел Райан сквозь зубы, когда заметил Линдсей.

Линдсей едва не пошатнулась от радости и облегчения.

— Все в порядке, Райан, — прошептала она, с трудом подавляя улыбку. — Она тебя не тронет. Шеба вовсе не возненавидела тебя с первого взгляда. Верь или нет, но, кажется, ты покорил ее сердце. Она влюбилась с первого взгляда! Должно быть, признала в тебе короля боевых котов, — добавила она, уже улыбаясь во весь рот.

— Очень смешно! — рявкнул Райан и поднял руку к кошке, которая тем временем уже принялась облизывать ему шею розовым язычком.

— Что ты делаешь? — воскликнула Линдсей, испугавшись за свою любимицу.

Бросив на нее ироничный взгляд, он ловко снял кошку с шеи, устроил у себя на коленях и погладил свободной рукой.

— А ты что подумала? — ответил он, наконец, тоном, сухим, словно позавчерашний тост. — Отвечаю ей взаимностью.

Повезло Шебе!

Пораженная и испуганная этой мыслью, Линдсей поспешно взяла у него из рук мурлычущую кошку.

— Пойду-ка лучше накормлю ее. — Он удивленно выгнул бровь, и она ответила на невысказанный вопрос: — Пока она от большой любви тебя не слопала.

Плавным, грациозным движением Райан поднялся с дивана и накрыл ее руку своей.

— Уже поздно. Я, пожалуй, пойду.

— Но ты опять не выпил кофе! — возразила она. — И десерт не съел!

— Нет, благодарю, — сухо ответил он, — полагаю, стимулирующих средств с меня на сегодня достаточно.

Линдсей ощутила, как пылают щеки, но не успела придумать достойный ответ — Райан заговорил снова:

— Предлагаю еще одну попытку. — Глаза у него вспыхнули озорным огоньком. — Завтра вечером.

Линдсей молчала, не в силах вымолвить ни слова. Он рассмеялся и повернулся к дверям.

— Но...

Линдсей бросилась за ним, но в этот миг Шеба принялась мяукать и извиваться у нее в руках, порываясь на свободу. Линдсей поняла, что приближаться к Райану не стоит — кошка только и ждет возможности еще раз выразить ему свои чувства.

— В какое время? — воскликнула она, вцепившись в несносное животное.

— Могу заехать после работы... около половины седьмого, тебя устроит? — Он с улыбкой наблюдал за ее поединком с кошкой.

— Да, конечно. Шеба, черт тебя возьми, да успокоишься ты или нет? — вскричала она. Все еще смеясь, Райан открыл дверь.

— Значит, до завтра. А теперь иди кормить свою королеву. Может быть, после ужина она успокоится.

Он ушел, а Линдсей осталась — трепеща и страшась завтрашнего вечера.