"Одержимые" - читать интересную книгу автора (Хайтманн Таня)

15

Леа пришлось взять себя в руки, чтобы не теребить нитку, выдернувшуюся из парки и притягивавшую ее, как священный Грааль — крестоносцев. Она храбро сжала зубы. Наверняка нитка выдернется, если потянуть посильнее…

«Прекрати», — прикрикнула она на себя. Сегодня нельзя давать слабину перед врагом, и не важно, чего тебе будет стоить это усилие. Она — сама сдержанность во плоти, спокойная и уверенная. Нужно только еще взять под контроль глаза, поминутно бегавшие от этой чертовой нитки к двери, в которую, как она надеялась, вот-вот должен был войти Адам.

Не то чтобы Леа очень хотелось его увидеть. В конце концов, она еще не простила ему ту сцену, которую он устроил ей из-за белья. Но гораздо сильнее злилась она на него за то, что он так посмеялся над ее яростью. Хотя письмо и оказало смягчающее действие, которое, однако, ослабевало с каждым днем ожидания. При этом она ни в коем случае не собиралась высказывать Адаму свою обиду. План битвы заключался в том, чтобы относиться к нему холодно до тех пор, пока он не станет молить о прощении. Впрочем, Леа представляла себе их воссоединение иначе: вместо того чтобы предстать перед ней с букетом роз, Адам уже довольно долго просто мариновал ее ожиданием.

Меган поймала ее по дороге на базар и отвезла на виллу к Пи. Безо всяких комментариев она отвела Леа в эту своего рода гостиную в передней части дома-кубика и кивком головы указала на обтянутый темно-серой кожей диван, а затем отошла к окну.

С тех пор Леа избегала расспрашивать Меган о том, что будет; женщины постепенно перешли к тому, что перестали разговаривать друг с другом. Леа не собиралась сдаваться первой только потому, что испытывала нетерпение. Они с Меган с самого начала терпеть друг друга не могли. Кроме того, за все время знакомства они нанесли друг другу несколько хороших ударов ниже пояса — из этого дружбе никогда не вырасти.

Меган стояла, скрестив руки за спиной, и смотрела в сад, окутанный мягким светом опускающихся сумерек. Леа воспользовалась возможностью и принялась изучать прическу Меган: высоко зачесанные волосы так плотно прилегали к голове, что могли, кого угодно, привести в отчаяние. Ни одна непокорная волосинка не выбивалась. Леа уже несколько раз пыталась скопировать эту прическу, но всякий раз терпела неудачу. Мгновение она размышляла над тем, чтобы недолго думая расспросить Меган об этой тайне, но запнулась, и комплимент остался невысказанным.

«Никакой болтовни со злобной собачкой Адама, которая, вероятно, умеет только кусаться», — напомнила она себе и вновь устремила взгляд на непокорную ниточку, торчавшую из парки.

Ее мысли невольно вернулись к той теме, которая занимала ее все дни напролет: Адам.

Пока она пыталась подавить растущее волнение, пальцы невольно ухватились за висящую ниточку. Несмотря на все усилия, она не поддавалась.

Леа огорченно вздохнула. Совершенно не получалось сидеть спокойно и производить на Меган впечатление своей небрежной позой. Виновато в этом было покалывание от предвкушения, словно сетью под напряжением раскинувшееся у нее между бедрами. Леа догадывалась, что по этой сети ударит мощный заряд тока в тот самый миг, когда в дверь войдет Адам. Она не сможет помешать тому, что ее тело опять выдаст ее, проболтавшись о ее огромной готовности.

Чтобы отвлечься, Леа принялась оглядываться по сторонам: напротив дивана, на котором она сидела, стоял диванчик в стиле рококо, на котором было мало места даже для двоих. Между ними стоял столик из плексигласа, назначение которого заключалось в том, чтобы представлять собой наиболее декоративный пьедестал для скульптуры. Леа уже достаточно успела насладиться этой скульптурой, поскольку минуты казались здесь часами. Во всем доме было тихо, словно в склепе.

Пока Леа размышляла над тем, не сделать ли замечание по поводу добровольно избранной Меган доли комнатной собачки и вызвать небольшую ссору, до ее слуха внезапно донесся крик. Он был едва слышным, как будто доносился издалека или сквозь очень толстые стены. Она нерешительно взглянула на Меган, но та даже не шелохнулась. Леа уже подумала было, что ошиблась, когда крик раздался снова. Теперь она была уверена в том, что слышала его, но не могла понять, кричит ли кто-то от страха или от удовольствия.

Господи, Боже мой, да об этом совершенно не нужно задумываться! В конце концов, она ведь хорошо знает, каким неаппетитным хобби увлекается хозяин этого дома. Пора идти, и плевать на Адама. Она не станет — послушно, как ягненок, — ждать, пока Пи отправится на ночную охоту или Меган вдруг сообщит, что Адам скоро закончит ужинать и придет.

Леа поспешно вскочила на ноги, и в тот же миг двери распахнулись, и в комнату вошел Пи. Он смотрел прямо в широко раскрытые от ужаса глаза Леа. Нежно изогнутые губы Пи растянулись в улыбке, которая могла бы принадлежать ангелу. Но Леа видела демоническую рожу, скрывавшуюся под маской. И тем не менее — или как раз поэтому — она не решилась бросить невысказанный вызов и вновь опустилась на диван.

Пи закрывал за собой дверь, а Меган тем временем, наконец прекратила притворяться камнем. Впрочем, только затем, чтобы поторопиться исчезнуть в боковом проеме, через который они с Леа вошли. Она просто исчезла, чтобы не было свидетелей предстоящей кровавой бани. У Леа сжалось горло. Это не похоже на Меган — просто взять и бросить ненавистную конкурентку на произвол судьбы.

Пи приблизился шагом, напоминавшим семенящую походку гейши, и опустился на диванчик в стиле рококо. Прежде чем это хрупкое существо успело подтянуть под себя босые ноги, Леа мельком увидела черный лак на ногтях. Сидящий со скрещенными ногами, с прямой, словно свеча, спиной, с покорно сложенными на коленях руками, безо всякого выражения на лице Пи в буквальном смысле слова предлагал рассмотреть себя.

Леа жадно приняла предложение, потому что, несмотря на страх перед этим кажущимся таким хрупким существом, ее снедало любопытство. Она пристально всматривалась в овальное лицо с неестественно гладкой кожей. Хотя, если верить проведенным Надин исследованиям, Пи должен был быть невероятно стар, на его теле не отражалось ни следа прожитых лет. Наоборот, казалось, что время постепенно стирало все то своеобразие, которое обычно присуще человеку. Перед ней была только оболочка, притворявшаяся человеком. Леа ужаснулась, потому что в присутствии Адама такая мысль никогда не приходила ей в голову. Адам был мужчиной, в котором поселилось инородное тело, причинявшее ему боль, словно заноза. Пи, напротив, не прилагал ни малейших усилий к тому, чтобы убедительно имитировать человеческое существование.

Очевидно, он отказался даже от пола. Пока Леа искала половые признаки, вроде едва заметной щетины, она укреплялась во мнении, что перед ней сидит женщина. Мягко спадающие на плечи волосы цвета нуги, мелкие черты лица… И только в окруженных густыми ресницами глазах крылось что-то мужское. Сами глаза были суровыми и неприступными. Тело принадлежало ребенку, поэтому определить пол было нельзя, хотя плотно облегающая одежда не могла скрывать никаких тайн.

Когда Леа открыла рот, чтобы что-то сказать, она с удивлением обнаружила, что язык прилип к небу. Закрыла рот снова, и ей показалось, что она слышит негромкий смех. Но на лице Пи не было ни следа веселья. Вместо этого казалось, что он собирается всего лишь вести непринужденную беседу.

«Я все равно собиралась это сделать», — сказала себе Леа. Разговор хотя бы отвлечет ее от растущего страха. Кроме того, она лелеяла надежду на то, что желание Пи сделать с ней что-либо исчезнет, когда он воспримет ее как индивидуума — ведь есть же такой трюк, должный удержать похитителя от того, чтобы причинить заложнику какой-то вред?

— Надеюсь, сопротивляющийся ужин не доставил слишком много неприятностей? — поинтересовалась Леа очень предупредительным тоном, словно спрашивала хозяина дома о здоровье и самочувствии.

Пи сделал в воздухе ничего не значащий жест.

— Ах, этот шум… Наверное, это Макавити расшалился. Он такой игривый, поэтому Агата и втрескалась в него. — На лице его отразился наигранный ужас, который он подчеркнул, театрально приложив руку к груди. — Ты ведь, надеюсь, не думаешь, что мы в этом доме ведем себя настолько неловко, что даем нашей еде возможность кричать?

Когда Леа громко сглотнула, Пи понимающе улыбнулся.

— Мы ведь цивилизованные существа. Или Адам показал себя по отношению к тебе с другой стороны? Нет? Ну, от него этого вполне можно было бы ожидать. Горячий парень — это у него, наверное, из-за ярко выраженного охотничьего инстинкта. Это и дар, и проклятие одновременно, если хочешь знать мое мнение.

Все волосы на теле Леа одновременно встали дыбом. Пи, бесспорно, затронул ее слабое место. Хотя обычно она проявляла неуемное любопытство, но никогда не просила, чтобы Адам рассказал ей о потребностях демона. Ее отношения с Адамом и так были достаточно сложными, чтобы еще каждый раз при виде него думать об обескровленных телах. Ей было достаточно того давнего заявления, что обычно он «не бегает по городу в окровавленной одежде». На основании этого небрежного замечания и современной литературы ужасов Леа сконструировала целую теорию. При этом речь шла в основном о стерильных банках с консервированной кровью с черного рынка. Все чистенько, без разорванных артерий. Теория, за которую можно было держаться, пока Пи своими замечаниями не посеял зерна сомнения.

Леа и так достаточно сильно страдала от осознания того, на какие ужасы способен Адам и ему подобные — это ей продемонстрировали в достаточной степени еще в доме Этьена Каррьера. Перенесенный ужас был все еще жив и не давал Леа ни на миг расслабиться в обществе Пи. И не важно, насколько невинно он развалился на диване.

Она судорожно искала безобидную тему для разговора. На данный момент она была слишком взволнована, чтобы проделать элегантный отвлекающий маневр, а вызывающая улыбка Пи давала понять, что она поплатится за свою недавнюю грубую провокацию.

Еще несколько минут назад Леа всерьез собиралась относиться к Адаму пренебрежительно следующие лет сто; теперь же она хотела обнять его за шею и попросить отвезти ее домой. Ей хотелось чашечку чая, хотелось, чтобы он погладил ее по головке и успокоил звуками своего низкого грудного голоса. Но Адам заставлял себя ждать, поэтому Леа пыталась вовлечь собеседника в какой-нибудь более-менее нормальный разговор.

— Мне нравится, каким образом вы обустроили дом. Очень sophisticated [11], - спокойно сказала она. И с усилием подняла уголки губ вверх. Результат был жалким, но она держалась храбро.

Зато Пи улыбка давалась гораздо лучше, пусть даже она была такой же неискренней, как и улыбка Леа.

— Благодарю. А мне нравится твоя откровенная манера общения. Очень обаятельно. Я так думаю, что у тебя множество подруг, не правда ли?

Однозначно — женщина, решила Леа. Этот тонкий намек в слащавой обертке могла сделать только женщина. Внезапно Леа отбросила страх: такого коварства она никогда не выносила.

— О да, — взволнованно ответила она, перемещаясь на самый краешек дивана. Голос поднялся на целую октаву вверх. — Подруги — это совершенно чудесно! Хотя всегда нужно держать ухо востро, когда знакомишься с кем-нибудь. Не все, кто набивается в подруги, заслуживают хоть толику внимания. Всегда нужно заглянуть под улыбку… Вы ведь понимаете, что я имею в виду.

Леа заговорщицки подмигнула Пи, но вместо того чтобы обиженно наморщить нос, он сохранил на лице выражение холодного расчета.

— Я тоже так считаю, — сказал Пи, глядя ей прямо в глаза. — К подругам нужно присматриваться очень внимательно. Я даже придерживаюсь мнения, что нужно смотреть на их пальцы. И если увидишь, что они вмешиваются в дела, которые их не касаются, нужно быстренько выбить из них дурь, пока это не сделал кто-либо другой. Ты хорошая подруга, Леа?

Леа заморгала, как будто ее ударили по лицу.

— Я здесь потому, что Надин сунула нос в ваши дела? — хриплым голосом спросила она. — Если вы собираетесь мне угрожать, то могу сразу заверить вас, что я плохо переношу давление… Так что подумайте над тем… — Где же, черт побери, носит Адама?

Не задумываясь о последствиях, Леа вскочила на ноги и подошла к Пи. Слегка наклонилась вперед, приняв агрессивную позу. Потребность защититься заставила ее на миг забыть, что это хрупкое существо перед ней — всего лишь мираж, за которым кроется такая сила, с которой Леа не стоит тягаться. Но прежде чем она успела стать жертвой своей ошибки, двери в гостиную распахнулись так широко, что послышался громкий удар об стену. Она тут же переменила свою угрожающую позу и обернулась к двери. Пи тоже казался удивленным и даже слегка выпрямился, чтобы иметь возможность смотреть через высокую спинку диванчика.

К ее огромному разочарованию, на пороге появилась молодая женщина. Платиновые волосы на затылке были начесаны, несколько прямых прядей свисали до ключиц. Очень длинная челка, убранная за ухо, обрамляла лицо, словно рамка из драгоценного металла. Но больше впечатлял нос с высокой горбинкой, спускавшейся между выразительными крыльями к тонкому кончику, а тот, в свою очередь, дерзко вздымался вверх. Четко очерченные высокие скулы и острый подбородок прекрасно дополняли это произведение искусства, точно так же, как и слегка приоткрытые и, казалось, немного надутые губы. По сравнению с этими атрибутами подведенные темным глаза казались почти обыкновенными: они были серыми и безжизненными.

На молодой женщине было шелковое платье с запахом с графическим узором. На шее — нитка жемчуга в несколько рядов, достававшая до пупка. V-образный вырез был настолько глубок, что Леа увидела не только декольте.

Женщина замерла в дверях, не обращая никакого внимания на присутствующих. Казалось, она прислушивалась к голосу, слышимому только ей. Она стояла, а пальцы ее постоянно теребили жемчужную нить.

Тем временем Пи принял прежнее положение на диване и принялся пристально изучать свои чересчур гладкие ладошки.

— Агата, золотко, закрой, пожалуйста, двери и садись к нам. — Очевидно, он не рассчитывал на то, что Агата отреагирует. И действительно — та осталась неподвижно стоять в дверях, продолжая прислушиваться к себе.

— Никогда не знаешь, в каком времени витает дух Агаты, — скучающим голосом пояснил Пи. — На протяжении вот уже нескольких столетий нас подстерегает опасность того, что спутается последовательность событий. В первую очередь в том случае, если нет якоря, за который можно было бы держаться. Тогда можно потеряться в омуте времени. Вечная жизнь лишает многие вещи смысла, все течет мимо тебя и со временем уже перестает выделяться. Рано или поздно все теряет смысл. Кроме того, каждому самому приходится выяснять, сколько памяти и опыта он может выдержать. Агата — живой пример того, что бессмертие не для всех является благом.

Леа согласно кивнула, почти не заметив этого. Она не могла отвести взгляд от этого эксцентричного мотылька по имени Агата. Даже сознание того, что она находится в одной комнате с еще одним одержимым демоном существом, не могло стряхнуть с нее оцепенение. Слишком сильно было выражение удивления на прекрасном лице, чтобы она могла испытывать страх.

— Оно очень сильно завивается, если нажать. Я же тебе говорила, но ты… — пожаловалась Агата на удивление чувственным голосом, по-прежнему стоя в дверном проеме. На миг в серых глазах сверкнула жизнь. Затем так же внезапно, как и начала говорить, Агата умолкла. Ее указательный палец, которым она взволнованно водила по воздуху, еще некоторое время поднимался и опускался без особой цели. Внезапно Агата повернула голову, как будто кто-то свистнул. Широкими шагами подошла к обтянутому кожей дивану и опустилась на него. Очень аккуратно, коленка к коленке, руки лежат рядом с бедрами.

— А кто она? — спросила Леа, даже не пытаясь скрыть свое удивление. Она отошла на несколько шагов, чтобы не стоять между этими загадочными существами.

— Я бы сказал, нечто вроде экзотического домашнего животного, — ответил Пи. Заметив удивленный взгляд Леа, он, защищаясь, поднял вверх обе руки. — О нет, она принадлежит не мне, благодарю покорно! Хотя она и живет в моем доме, и я вообще-то наслаждаюсь ее присутствием, но она — игрушка Макавити, если тебе так интересно это знать.

Не обращая внимания на их беседу, Агата соскользнула с дивана и оказалась на полу со скрещенными ногами. При этом она прижималась плечами к дивану, неестественно сильно выгнув спину и запрокинув назад голову, так что ее платиновые волосы рассыпались веером на темном фоне дивана. Закрытые веки, на которых поблескивали черные тени, подрагивали, словно у спящей. Но с приоткрытых губ время от времени слетал стон, и Леа казалось, что в нем звучит извращенная страсть.

Ее платье задралось почти до самых бедер. Леа, словно загипнотизированная, уставилась на множество кровоподтеков, которыми были покрыты алебастровые ноги. А выше, там, где бедра были туго сжаты, букетом цветов красовались запекшиеся укусы.

Леа с трудом оторвала взгляд от этого извращенного зрелища, больше всего на свете желая никогда больше такого не видеть. Но было слишком поздно, ее самозащита отказала: зрелище женщины, которая выставляла напоказ свои жуткие раны так, словно это было произведение искусства, клеймом прожгло ее память, и будет всплывать теперь в самые неподходящие моменты. Она постоянно будет задаваться вопросом, каким образом эти раны могли быть нанесены, погруженной в мечты, Агате.

Тем временем Пи с неприкрытым любопытством наблюдал за Агатой, чьи неестественно стройные пальцы паучьими движениями скользили по коже дивана, пока обе руки не раскинулись окончательно. В этой позе Агата и застыла. Закатившиеся рукава открыли хитросплетение резаных ран, покрывавших ее запястья вдоль и поперек. Очевидно, демон уже принялся за заживление.

После длительного оцепенения, Леа, наконец, удалось отвести взгляд от Агаты. Она принялась разглядывать темно-красный ковер, лежавший вокруг мягкого уголка и постепенно приходила в себя. Несмотря на все, что она до сих пор пережила, эта ситуация оказалась для нее чересчур.

Поэтому она никак не отреагировала, когда открылась боковая дверь и с тихим щелчком снова закрылась. И только когда Пи обернулся, она поняла, что в комнату вошел Адам. Склонив голову, она удивленно смотрела на него. Сначала было похоже, что он хотел подойти прямо к ней, но едва слышимое шипение, донесшееся от Пи, заставило его остановиться на расстоянии в нескольких шагов.

Леа сразу же поняла, что Адам крайне напряжен, но не хочет этого показывать. Его руки свободно свисали вдоль тела, но кулаки были крепко сжаты. Слегка наклоненные вперед плечи говорили о том, что его мышцы и сухожилия только и ждут приказа, чтобы перевести напряжение в атаку. Но вместо этого Адам молча оглядел присутствующих, и между бровями у него залегла глубокая гневная складка.

— Как хорошо, что ты пришел, — защебетал Пи, с наслаждением потягиваясь и закладывая руки за голову. При этом он постукивал покрытыми черным лаком ногтями пальцев ног по полу. — Я вот уже стал опасаться, что наше общество постепенно начинает надоедать Леа.

Адам глубоко вздохнул, а потом ответил приглушенным голосом:

— В таком случае ей повезло, что я был неподалеку. Иначе кто бы спас ее?

Пи одарил его улыбкой, по которой не было понятно, заметил ли он намек и с трудом сдерживаемую ярость в голосе Адама.

— Мы с Леа так мило беседовали о ценности дружбы, — нимало не смущаясь, продолжал он. — О том, что такие связи всегда накладывают огромную ответственность, от которой потом нельзя уйти. О том, что нужно заботиться о своих друзьях. Что ж, а потом Агата продемонстрировала нам один из своих впечатляющих номеров.

— Ты приглашаешь Леа в дом без моего ведома, когда Макавити и его слабоумная подружка спущены с поводка?

С трудом сдерживая гнев, Адам так сильно сжал челюсти, что Леа готова была услышать треск ломающихся зубов. Она почти физически ощущала, как та часть Адама, в которой жил его разум, постепенно утрачивает контроль, и пламя демона проникает через трещины в хрупком фасаде. Она с большим трудом устояла перед искушением повернуться и броситься бежать.

Похоже было, что опасность ощутила даже Агата: не издав ни звука, она неожиданно целеустремленно бросилась прочь из комнаты через все еще распахнутые двери, а в комнате постепенно становилось нечем дышать от напряжения.

Пи, впрочем, подчеркнуто спокойно разгладил ткань на своих узких бедрах и бесцветным голосом произнес:

— Успокойся, пожалуйста, хороший мой. Хотя это мрачное выражение тебе очень к лицу, но здесь речь идет исключительно о женской болтовне. Поскольку тебя я почти не вижу, то я подумал, почему бы мне не провести время с Леа? В конце концов, твоя лучшая половина так же страдает от участи волка-одиночки, как и я. Конечно, я отказал бы себе в этом совместном времяпрепровождении, если бы догадывался, что это так сильно заденет тебя. Честно говоря, я ничего такого не имел в виду.

— Ты ничего такого не имел в виду? Это, должно быть, шутка! Мы ведь оба хорошо знаем, что ты и глазом не моргнешь без особой цели. — Адам напряженно провел рукой по волосам, затем запрокинул голову. Под усыпанной светящейся щетиной кожей на шее учащенно билась жилка.

Беспокойство Леа росло: она видела, как Адам на мгновение крепко закрыл глаза. Несмотря на лицемерные извинения Пи, ярость Адама еще не утихла, ему с трудом удавалось держать себя в руках. То, что Адам не давал волю своим чувствам, многое говорило о власти Пи. Больше, чем того хотелось Леа.

— Когда у тебя в следующий раз возникнет потребность в женской болтовне, обратись, пожалуйста, прямо ко мне, и мы вместе с Леа погуляем вдоль реки. Я с удовольствием буду идти на три шага позади обеих леди, чтобы не мешать. Но, пожалуйста, не давай в будущем Меган никаких указаний, которые могли бы заставить меня усомниться в ее лояльности по отношению ко мне. Она этого не заслуживает.

— Для начала, Меган принадлежит мне… — раздался опасно резкий голос Пи.

Тем не менее, Адам перебил его:

— Ты дал Меган мне в помощь, поэтому она выполняет мои распоряжения. Ты ведь не собираешься торговаться со мной по поводу того, каким правилам должен подчиняться слуга, не правда ли? Ведь, в конце концов, мы оба знаем, что это не подлежит обсуждению, и тому есть свои причины.

Пи элегантно закинул ногу на ногу и скрестил руки за спиной так, словно от Адама не исходила никакая угроза. Однако Леа догадывалась, что это игра, и из присутствующих только она одна не знает, ни каковы правила, ни какова ставка.

— Похоже на то, что ты что-то путаешь, Адам, — ответил Пи. — Может быть, тебе стоит на досуге поразмыслить о том, как выглядела сделка, которую мы заключили на взаимовыгодных условиях. Тогда ты вспомнишь и о том, что это я оказал тебе невероятное доверие, когда ты предстал тут передо мной с головой, напичканной одними предположениями. Я открыл двери и навел тебя на верный след. А теперь ты злишься на меня за то, что я не смог сдержать свое любопытство и немножко рассмотрел твою игрушку.

Мгновение Леа колебалась, не решиться ли ей на то, чтобы сказать Адаму, что Пи не собирался только рассматривать ее. О том, что он косвенно угрожал ей, что Надин поплатится, если и дальше будет вмешиваться в его дела. Но ввиду сверкающих от агрессивности взглядов, которыми обменивались Пи и Адам, Леа сочла за лучшее промолчать.

Адам коротко и хрипло рассмеялся, когда Пи перевел взгляд на окно, как будто все уже было сказано. Он подошел вплотную к диванчику в стиле рококо, и Пи немного отодвинулся назад.

— Вообще-то мне казалось, что во время нашего разговора пару дней назад я высказался достаточно ясно, Пи. Итак, я повторюсь: я не хочу, чтобы Леа еще раз соприкоснулась с нашим миром. Ты меня понял?

Вместо ответа Пи надул губы, но Адам не поддался на провокацию.

— Будет лучше, если ты в будущем не станешь смешивать мои личные дела с задачей, которую я должен для тебя решить.

— Ты сам частично ввел Леа в наш мир, когда привел ее на праздник. Это была твоя идея, не моя.

Адам сдавленно зарычал, и Пи умолк.

— Ситуация изменилась. Я выполню свою часть сделки, но каким образом я этого добьюсь — дело мое. А ты приложишь все усилия к тому, чтобы не переступать очерченных мною границ.

— Я не в ответе за то, что строение пошатнулось! — Хотя поза Пи ни капельки не изменилась, он уже кричал. Контраст между жеманной позой и резким голосом едва не заставил Леа растерянно рассмеяться. — Ты самовольно изменил план битвы, не заручившись предварительно моим согласием. Поэтому это я должен устраивать здесь скандал и жаловаться на обманутое доверие.

— У тебя нет причин жаловаться, — невозмутимо ответил Адам. — Я придерживаюсь соглашения, но я исполню его так, как считаю нужным. Поэтому не стоит играть со мной в свои игры, Пи. Иначе мне может прийти в голову изменить тактику.

На лице Пи не было ни следа волнения, когда, произнеся последние слова, Адам подошел к Леа, обнял ее за плечи и медленно вывел из комнаты. Леа украдкой бросила на Пи последний взгляд и увидела, что на его подбородке и губах появились капельки слюны. «Это странное существо не станет просто так источать яд, — прозорливо поняла Леа. — Кто-то заплатит за то, что Пи только что оказался в проигрыше». При мысли об этом, легкие Леа словно оказались охвачены ледяным корсетом, и она отчаянно принялась хватать воздух ртом.