"Оборотень" - читать интересную книгу автора (Хайтманн Таня)

Глава 20

Янник незаметно огляделся. Улица была, как обычно, пустынна, лишь изредка появлялись прохожие с опущенными головами, старавшиеся как можно быстрее пройти мимо похожего на бродягу молодого человека с собакой. Тем не менее Янник пока не принял решение. Бурек смотрел на него, развесив уши: вероятно, он не мог представить себе лучшего места, чем эта широкая улица, по которой осенний ветер проносил в лучшем случае несколько газетных страниц.

— Еще минутку, какой же ты нетерпеливый! — успокоил пса Янник и запустил руку в мешочек с табаком.

Рядом с ним на земле стояла коробка с вещами Давида. Ему потребовалось немало мужества, чтобы вломиться в квартиру и отобрать вещи, которые, как он знал, были важны для друга. Стая Хагена постоянно прочесывала местность, но до сих пор его никто не призвал к ответу и не поинтересовался, что ему понадобилось в квартире отщепенца. Янник предполагал, что ему покровительствует Натанель. Впрочем, его это не интересовало. В конце концов, это старика вина, что Давид вообще оказался в такой ситуации.

В последние несколько дней практически невозможно было отделаться от слухов, которые распространялись в стае. При этом большинство по мере сил избегало единственного товарища Давида, словно он был болен заразной болезнью под названием «дезертирство». Если бы Натанель не жаждал, насколько это возможно, усилить волка Давида, Давид наверняка не сбежал бы. По крайней мере Янник убеждал себя в этом, равно как и в том, что возвращение Давида является теперь только вопросом времени. Никто не мог слишком долго противиться связи с другими. Волку было больно, словно его сажали в яму и лишали всего самого ценного в жизни.

Хотя благодаря времени, проведенному с Конвиниусом, Давид был выносливее, чем большинство членов стаи, он рано или поздно вынужден будет уступить желанию волка, если не хочет лишиться разума. Разве только Давид примкнет к другой стае, прошептал тихий голос, к которому Янник не хотел прислушиваться.

А двое — это уже стая?

Через большие окна галереи на другой стороне улицы Янник наблюдал за светловолосой женщиной. Она положила одну руку на талию, второй уперлась в бок. Время от времени она принималась жестикулировать, словно хотела подчеркнуть свои слова. Чем больше наблюдал за ней Янник, тем меньше понимал, что нужно Давиду от этой женщины, все тело которой было покрыто его следами. Ее движения казались жеманными, мимика — маловыразительной. Она выглядела скучной и, кроме того, слишком худой. Импозантный мужчина в костюме, с которым она разговаривала, придерживался, похоже, другого мнения. Что бы он ни видел в этой женщине, оно ему нравилось. Хорошо, он — тот тип мужчины, которого можно представить рядом с Метой. Но что, черт побери, нужно от нее Давиду?

Вздохнув, Янник бросил окурок в сточную канаву, после чего Бурек с надеждой залаял.

— Все в порядке, сейчас пойдем, — сказал Янник и взял коробку под мышку.

Не глядя по сторонам, он направился к галерее и ногой открыл дверь.

Бурек пулей пролетел мимо него, чтобы, виляя хвостом, подбежать к женщине и потереться носом об ее блестящее светлое платье. Мета замерла, довольно отметил Янник. А потом наклонилась и потрепала пса по загривку.

Янник с грохотом опустил ящик на пол и сказал:

— Мне очень жаль, что Бурек такой настырный, но ты сильно пахнешь Давидом.

Ее кукольное личико оживилось. Мета неуверенно рассмеялась, и кровь прилила к ее щекам. А она даже ничего, неохотно признал Янник.

Мета погладила повизгивавшую от удовольствия собаку и посмотрела на стоявшего рядом мужчину, который с непритворным интересом наблюдал за этой сценой.

— Итак, господин Канделанц, я велю отправить две акварели на ваш домашний адрес, и вы посмотрите, впишутся ли они в обстановку квартиры. Видите ли, есть разница, покупают ли предметы искусства для того, чтобы они украшали публичные места, такие как ваша канцелярия, или чтобы они были рядом в более спокойные моменты жизни. Такие работы не являются вложением капитала, а принадлежат к числу вещей, которые останутся людям, которые хорошо знали купившего их человека и поймут ценность картин.

Элегантный мужчина негромко рассмеялся, попрощался и, уходя, еще раз взглянул на Янника. К огромному удивлению того, взгляд этот не был презрительным, скорее просто любопытным. Вероятно, он думает, что я сделал что-то из того, что там развешано, подумал Янник, ухмыльнулся и принялся разглядывать полотно, покрытое какой-то яркой мазней.

— Если вам нужен Давид, то я охотно скажу, где его найти. Я имею в виду, ведь вы его друг?

При последних словах в голосе Меты послышалось смущение, словно ей вдруг пришла в голову мысль, что у ее любовника могут быть не только друзья. Янник многое отдал бы за то, чтобы узнать, что нагородил ей Давид, что она оставила его у себя.

Мета пристально посмотрела на него.

— Вы не родственник Давиду? — вдруг спросила она.

— Нет, в прямом смысле слова — нет. Я имею в виду, мы не прямые… не кровное родство… в этом роде…

Такой поворот разговора Яннику совершенно не понравился. Вообще-то он собирался только заглянуть в галерею, смутить эту женщину, потому что был на нее страшно зол, и просто оставить вещи Давида.

— Но мы друзья, — уверенным голосом добавил он, чтобы избежать дальнейших расспросов.

Однако Мета не выглядела убежденной.

— У вас точно такой же цвет глаз, как у Давида, такой ярко-синий. Это ведь не может быть совпадением.

— Так, я пришел, чтобы передать шмотки Давида. На тот случай, если он вылезет из твоей постели. Надо ведь ему что-то надеть. — К сожалению, Мета никак не отреагировала на подковырку и продолжала рассматривать его. Янник смутился под ее взглядом. — Кроме того, было бы очень мило с твоей стороны сказать ему, что он спокойно может дать мне знать о себе. — Он поколебался и беспомощно оглянулся на Бурека, который был занят осмотром комнат. — А еще, что я в принципе понимаю, что произошло. Так что пусть просто объявится, хорошо?

Мета кивнула, и, стоя перед ней, Янник вдруг заметил нечто странное: его волк, это слабое, хилое создание, чувствовал себя в ее присутствии очень комфортно. Хотя он не шевелился, но и не пытался забиться в самый дальний угол и притвориться мертвым. Наверное, дело в следах Давида, которые обволакивают эту женщину подобно второй коже, подумал Янник. Но почему-то это разумное объяснение показалось ему чересчур безобидным, словно он не заметил чего-то очень важного, хотя оно было вполне очевидным.

— Да, — сказала Мета. — С удовольствием…

Она вопросительно посмотрела на него, и прошел миг, прежде чем он понял, чего она ждет.

— Янник, — собственное имя слетело с его губ. Вдогонку он послал несмелую улыбку. — Он что-нибудь говорил обо мне?

— Нет, пока не успел. Но Давид непременно сделает это, когда мы выберемся из постели.

К большому облегчению Янника этот комментарий сопровождался улыбкой, доказывавшей, что это было сказано не в обиду ему.

В принципе, настал подходящий момент, чтобы повернуться и уйти, но Янник не мог оторваться от этой женщины. Насколько неприятна была ему поначалу эта ничейная территория, эта ярко освещенная галерея с ее холодными обитателями, настолько уютно он чувствовал себя сейчас. Охотнее всего он посидел бы с Метой у стойки, выкурил сигарету и еще немного поболтал.

С небес на землю его спустил энергичный женский голос.

— Мета, было бы здорово, если бы ты все-таки перезвонила Ринцо. Ева вообще умчалась, Сол все еще тусуется в кафе с этой теткой из прессы, так что телефонные разговоры опять на мне. Так что или ты наконец наберешь номер Ринцо, или я иду домой. Что тебе больше нравится? — Милая женщина с темными волнистыми волосами, возраст которой Яннику определить не удалось, остановилась около них, вызывающе уперев руки в бока. — Кроме того, этот пес меня обнюхал.

Мета хлопнула себя ладонью по лбу.

— Вот дерьмо, я совершенно забыла про Ринцо. Мне очень жаль, Рахель.

— Дай-ка я угадаю, с чем это может быть связано? — спросила Рахель уже гораздо более мягким тоном.

Она посмотрела на Янника и улыбнулась ему. Но прежде чем он успел ответить на улыбку, губы женщины образовали испуганное «о» и она отпрянула от него. Волк Янника приподнял голову, очевидно, не зная, как отреагировать на этот внезапно возникший страх. Но поскольку женщина быстро совладала с собой, он решил не высовываться.

Тем временем Мета, похоже, совершенно не обратила внимания на эту смену настроения, поскольку была занята тем, что смущенно разглядывала свои ногти.

— Это Янник, друг Давида. Принес кое-какие вещи для него. Давид пока что живет у меня. Я в этой суматохе совсем забыла тебе рассказать…

— Да, забыла, — хриплым голосом ответила Рахель.

Хотя она не собиралась удостаивать Янника второго взгляда, смотреть на Мету ей хотелось настолько же мало. Какое-то время она постояла, потом повернулась, чтобы уйти.

— Позвони Ринцо, пока ты и об этом не забыла.

Сдержанно кивнув, Янник попрощался с Метой, которая пыталась выглядеть спокойной. Очевидно, короткий разговор с этой женщиной выбил ее из колеи, и когда она помахала Яннику рукой на прощанье, он понял: вокруг тайны волка Давида сжимается кольцо, которое оказывает влияние и на жизнь Меты. Эта Рахель каким-то образом догадалась, что любовник ее подруги более чем просто молодой парень, который не хочет говорить о своем прошлом. Она распознала опасность, которую представляет собой волк. Яннику очень хотелось, чтобы этого не было. Он очень редко выходил без стаи, и страх в глазах Рахель задел его.

С испорченным настроением Янник покинул деловой квартал, пересек видимую одному ему границу территории своей стаи и испытал почти физическое отвращение, когда его коснулась сила Хагена. Он резко остановился и несколько раз сильно сглотнул, пока желудок снова оказался под контролем. Бурек вопросительно посмотрел на него, но молодой человек в ответ только пожал плечами.

— Понятия не имею, что случилось, — пояснил он псу. — Но возвращение домой вообще-то должно быть более приятным.

Он посмеялся над собственными словами, но легче ему не стало.

Бурек, похоже, чувствовал себя точно так же, потому что внезапно пригнулся и попытался спрятаться за хозяином. Янник удивленно огляделся по сторонам и вскрикнул, когда рядом с ним вдруг появился Натанель.

— Грустно, что инстинкты пса лучше твоих собственных.

По тону Натанеля трудно было понять, что он на самом деле чувствует. Хотя тело его со времени болезни боролось с некоторыми недостатками, Янник полагал, что волк нисколько не пострадал. Некоторые недооценивали Натанеля, потому что он всегда держался особняком и в прошлом отказался от того, чтобы стать вожаком стаи. Но Янник считал, что правая рука Хагена способна на многое, например на наличие собственных планов. И один из них однозначно имел отношение к Давиду.

— Не можем же мы думать только об убийствах, — возразил Янник, причем голос его звучал гораздо более храбро, чем он себя чувствовал. — Мне мой волк нравится, — добавил он, чтобы отмести последние сомнения.

— Мне тоже, — ответил Натанель тем же нейтральным тоном, и его перекошенный рот на миг скривился в улыбке. — Эта женщина, к которой Давид испытывает такое притяжение, хорошо пахнет, правда? Как ты отреагировал на нее?

Янник тут же вспомнил приятное чувство, которое возникло у него в присутствии Меты. Но как облечь это в слова, особенно для вице-Хагена?

— Женщины определенного типа всегда пахнут хорошо, — сказал он, изо всех сил стараясь сохранить на лице нейтральное выражение.

— Да, пожалуй, это верно, — задумчиво кивнул Натанель, глядя на свои большие, слегка искривленные руки. — Но мне этот запах напоминает кое-что другое. То, каково это — быть рядом с кем-то, кто не пахнет твоей конюшней, но, тем не менее, тоже из нее. Это редкий дар.

Однако ждал я тебя не затем, чтобы обсуждать прелести любовницы Давида.

Хотя Янник внезапно вспотел и охотнее всего бросился бы бежать, он не решился отойти от Натанеля ни на шаг. Он слишком хорошо понимал, что не сможет уйти от этого мужчины, который приволакивал одну ногу. Для этого не нужно было даже прислушиваться к безнадежному повизгиванию своего волка.

— Что ж, — сказала Натанель, — мне хотелось бы, чтобы ты держал меня в курсе относительно всего, что касается Давида. Вопрос только в том, сделаешь ли ты это добровольно или мне нужно поселиться у тебя в голове?