"Фантасмагория и другие стихотворения" - читать интересную книгу автора (Кэрролл Льюис)

Льюис Кэрролл «ФАНТАСМОГОРИЯ» И ДРУГИЕ СТИХОТВОРЕНИЯФантасмагорияПеснь I ВстречаПеснь II Пять Правил Как Себя ВестиПеснь III Глубокие следыПеснь IV ВоспитаниеПеснь V Обмен любезностямиПеснь VI ЗамешательствоПеснь VII Горькие воспоминанияЭхоМорская болезньРыцарь попоныГайавата фотографируетМеланхолеттаПослание ко Дню святого ВалентинаТри голосаПервый голосВторой голосТретий голосТема с вариациямиСчиталка до пяти (игра в пятнашки)Poeta fit, non nascitur[2]Безразмерная тоскаАталанта в Кэмден-ТаунеДолговечное ухаживаниеСлавная грошовая труба

Песнь III Глубокие следы

«Так ты, — заметил я, — пешком Бродил по этой стуже? Я думал, что любой фантом Летать умеет с ветерком И выше туч к тому же!» «Парит Король наш в облаках, Тут спорить я не стану. Но крылья — это роскошь… Ах! — Вздохнул он. — Нам такой размах — Увы! — не по карману. Вот Духам крылья хоть бы хны Приобрести — они же Богаты, но не так умны: От них держаться мы должны Подальше и пониже. В гордыне Духи не хотят Признаться почему-то, Хотя на нас они глядят, Как на назойливых цыплят Индюк глядит надуто». «Все ясно — дом мой не в цене У эдакой гордыни, Но как узнали вы, что мне Совсем неясен толк в вине, И дом стоит в низине». «Инспектор Гномберг побывал У вас, мой друг, сначала…» «Инспектор кто — берг? — Я вскричал.— Чтоб призрак должность исполнял — Такого не встречал я». «Такое имя — Гномберг. Он Из нашего сословья И очень часто облачен В колпак и желтый балахон,— Сказал мой гость. — Здоровье Он подорвал в родном краю. Затем, покинув Брокен, Приплыл лечиться в Англи-ю, Где, пристрастившись к питию, Леченьем пренебрег он. Портвейн хороший, по словам Вот этого субъекта, Дает тепло больным костям, И часто мы, признаюсь вам, Зовем его Винспектор». Я не терял присутствия — Невольный юмор! — духа, Пока (хотя был кроток я) Речь провоцирующая Вдруг не коснулась слуха: «Кухаркам, кажется, всегда Напомнить есть причина, Что вкусной может быть еда, А недоступные места Совсем не для графина. А ваш слуга? Не разогреть, Лишь сжечь способен ужин! Кем он работать сможет впредь? (Чтоб это все уразуметь, Специалист не нужен.) Кусочек дичи был неплох, Иначе все с гарниром! Вы старый выбрали горох, И я б на холод — видит бог! — Не ставил гренки с сыром. Хлеб, я бы так предположил, Вкуснее из пшеницы. А то, что я у вас здесь пил, Чуть лучше выглядит чернил, Но в пищу не годится». Затем, смотря по сторонам И бормоча: «О! Боже!», Сказал: «А комната? Она Совсем уюта лишена, Да и простора тоже. А ваши окна так узки…» Тут я вмешался резко: «Мой архитектор мастерски Оформил окна — их эскиз Одобрил сам Джон Рескин». «Я даже знать его не знал — Все это показуха! С тех пор как сам я духом стал, Таких убогих не встречал Я проявлений духа. Почем сигары? Вкус хорош! Они вполне отменны!» Ответил я ворчливо: «Что ж?! Развязно ты себя ведешь, Как будто мы кузены. Скажу я без обиняков Мне не по нраву это». «Так вот, — сказал он, — вы каков! (Он взял графин.) Я был готов К развитию сюжета». Он, видно, знал, какая ждет Меня за это кара: «Приступим! — крикнул он. — Вперед!» Так, что спастись не смог я от Разящего удара. Затем, не помня, где я есть, Я этому задире Все повторял, пытаясь сесть, Что пять плюс два, конечно, шесть, А два плюс пять — четыре. Но, как и что, мне не узнать, Стряслось на самом деле. Когда очнулся я опять, Свет ламп не от, а как-то вспять Струился еле-еле. Но все же я заметить смог Сквозь мрак и мглу, спросонок, Что Биографии урок Мне гость дает, суров и строг, Как будто я ребенок.