"Караджале" - читать интересную книгу автора (Константиновский Илья Давыдович)МИТИКАОдин из персонажей «Моментов» вошел в румынскую литературу как собирательный тип. Его зовут Чем характерен Митика? Он разглагольствует по любому поводу в одинаковом стиле. «— Дела плохи, мон шер! очень плохи! это достойно сожаления и вместе с тем смешно… И разреши тебе сказать, что это печально не только для нас, родителей, ведь нам все-таки больно подвергать опасности дитя уже с самого нежного возраста… Но в конце концов родитель может родить еще одного ребенка, так что я говорю не из эгоизма… Но это печально, понимаешь, для страны в целом, когда ты находишься в зависимости от каприза кормилицы! Представь А вот рассуждение Митики о состоянии общественных дел: «— Должен тебе четко сказать: мне очень жаль, понимаешь, но дела плохи! очень и очень плохи! Докатиться до того, чтобы увидеть свою собственную страну в таком печальном положении, которое никто не смог бы предвидеть…» Начав говорить, Митика уже не может остановиться. Другие тоже не могут его остановить: «— де когда случается такое, понимаешь, когда в своей собственной стране человек не чувствует себя в безопасности… — Счет! — кричит Маке, ударяя по столу. — Когда каждый убийца, понимаешь, оплаченный преступной рукой, может прийти и под предлогом политики в твоей собственной стране, когда ты, понимаешь, совершенно спокоен, и у тебя чистая совесть, ты выполнил свой долг и ни в чем не виноват, понимаешь… — Счет! Счет! — кричит Маке, все сильнее стуча по столу. — Погоди, мон шер! — Уже поздно, Лаке! — Погоди минутку… Когда каждый, понимаешь, может явиться и… — Счет!!!» Митика готов рассуждать о патриотизме и общественных делах с кем угодно и когда угодно. Если поблизости нет знакомых, Митика вступает в спор с любым незнакомцем. Митика, считающий себя в оппозиции к правительству, кричит в кафе: «— Когда приходит к власти, понимаешь, бандитское правительство, потому что некому его остановить и мы все молчим, и я, и вы, и они все… Митика, защищающий правительство, разглагольствует в том же духе: «— Вы, интеллигентные люди, виноваты, потому что вы равнодушны. Вот если бы мы вышли все вместе, вы, и я, и вот они Караджалевский Митика все время воображает, что он принимает участие в политической жизни. На самом деле он не действует, а только разглагольствует, не критикует, а сплетничает, не излагает свои собственные убеждения, а лишь повторяет стереотипные фразы, вычитанные в газете или услышанные в кафе. Даже шутки Митики в высшей степени характерны. Митика любит шутить и обожает «розыгрыши». Эта любовь вызвана и его безотчетным стремлением как-то нарушить монотонность своего существования и изменить хотя бы на несколько мгновений механический курс событий, которые от него никак не зависят. Вот типичные «шутки» Митики: — Извозчик! Свободен? — Да, барин!.. — В таком случае… поезжай домой! Или: — У тебя есть деньги, Митика? — Я не ношу с собой металла — боюсь молнии… Или: В пивной «Гамбринус»: Уходя, Митика говорит мальчику, который его обслуживал: — Послушай, парень, кажется, я потерял монету; если найдешь, вернешь мне ее вечером; а если нет — возьми ее себе на чай. Митика настолько типичная и знакомая всем фигура, что некоторые критики поспешили объявить его «национальным» типом и «митичизм» — своего рода «национальной философией», отражающей пороки, свойственные румынам. Даже такой крупный критик, как Георге Калинеску, усмотрел в караджалевском Митике специфичный балканский тип. Караджале не был бы большим писателем, если бы его Митика не отразил и специфические черты Читая подряд короткие рассказы Караджале и поддавшись обаянию его юмора, кажется иногда, что читаешь о смешных и несерьезных происшествиях, случающихся в некоем безмятежном и, в сущности, счастливом мире. В среде, в которой живет Митика, не бывает подлинных Драм, героев не беспокоят не только «вечные», но и попросту серьезные проблемы бытия. Жизнь Митики, по выражению одного критика, «течет, как жалованье», которое он получает за свой далеко не изнурительный труд. В каких драматических коллизий, никаких бурь и серьезных переживаний. В сущности, легкая и счастливая жизнь. Так ли это? Да, это так, если считать, что жизнь марионетки, которую дергают за веревочки из-за кулис, «счастливая жизнь». Мир Митики безоблачный, если принять за хорошую погоду мертвую зыбь. Жизнь Митики спокойна, если полагать, что спокойствие равносильно бесчувствию. Ми-тика — философ, если философия равноценна бездумью. Митика — темпераментный спорщик, если «переливание из пустого в порожнее» можно считать спором. Митика живет деятельно, если простую растрату энергии, присущую каждому живому существу, можно признать за человеческую жизнь. |
||
|